Спецназ ВДВ - И не таких гасили

До колье было буквально рукой подать. Копию этого знаменитого украшения Антонов самым тщательным образом изучил в Алмазном фонде. К его удовольствию, колье надевалось не на голую шею, а на специальную полоску ткани, имитирующую ошейник рабыни, что в восемнадцатом веке символизировало покорность избраннику сердца. Вряд ли Темногорская догадывалась об этом, иначе ее свободолюбивая натура воспротивилась подобному кощунству.

Антонов набрал полную грудь воздуха и перестал дышать, постепенно поднимая руку на уровень груди. Между средним и указательным пальцами была зажата острая деревянная зубочистка.

Застежка колье пряталась под декоративным бантом из бриллиантов на затылке Темногорской и представляла собой миниатюрный замочек, открывающийся при нажатии на специальный рычажок. Прежде чем добраться до него, нужно было приподнять бант, и Антонов проделал это, затратив на действие какие-то доли секунды!

Его глаза приобрели способность смотреть одновременно в разные стороны, как у птицы или насекомого, когда он пустил в ход зубочистку, чтобы разомкнуть дужку застежки.

Журнал в левой руке Антонова был предусмотрительно раскрыт и находился на уровне его поясницы.

Замочек расстегнулся. Подполковник сделал широкий шаг, начал обгонять Темногорскую и, толкнув ее в плечо, виновато охнул. В тот самый момент, когда она повернула голову, колье соскользнуло с ее жирной шеи и упало прямо на подставленный журнал. Чтобы закрыть его, хватило мгновения. Не глядя на Темногорскую и Павлину, Антонов быстро прошел вперед и скрылся в толпе.

Прозвенел звонок. Поднялась небольшая суматоха, люди ринулись в зал, словно втайне опасались, что их зрительские места могут быть заняты. Подполковник, удивляясь, что сумел проделать задуманное и что никто не схватил его за руку, развернулся на 180 градусов и устремился в обратном направлении. На ходу он выбросил журнал в урну, сломал дужку декоративного замочка и стиснул колье в кулаке.

Темногорская и Павлина уже были готовы скрыться за дверью своей ложи, когда Антонов догнал их и окликнул:

– Простите!

Если старшая дама даже не удостоила его взгляда, то младшая обернулась и с любопытством уставилась на Антонова. Ее коричневые глаза излучали тепло.

– Простите, – повторил подполковник и, преодолевая отвращение, тронул Темногорскую за влажное плечо, напоминающее на ощупь сырое тесто.

Она обернулась одновременно со вторым звонком.

– Что вам угодно, сударь?

«Сударь? – удивился Антонов. – Ах, да, мы ведь находимся в высшем свете».

Не произнеся ни слова, он поднял руку и качнул свисающее колье из стороны в сторону. Бриллианты засияли, отбрасывая радужные блики на физиономию потрясенной Темногорской.

– Как? – просипела она, схватившись за шею. – Откуда?

– Вы обронили, сударыня, – учтиво пояснил Антонов. – Похоже, застежка сломалась.

– Ах! – Темногорская обхватила шею уже не одной, а двумя руками.

– Большое вам спасибо, – сказала Павлина, глядя Антонову в глаза и улыбаясь.

– Да! – опомнилась Темногорская и сцапала колье с проворством сороки. – Спасибо!

– Наверное, дорогая побрякушка? – спросил подполковник, чтобы завязать разговор.

Прозвучал третий звонок. Коридор опустел. Темногорская нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

– Побрякушка? – усмехнулась она. – Этой вещице цены нет, молодой человек.

– Правда? – Антонов сделал вид, что слегка опечалился. Это должно было напомнить толстухе, какая огромная услуга ей оказана.

– Даже не знаем, как вас благодарить, – сказала Павлина, глядя на Антонова снизу вверх своими лучистыми глазами.

Ее голос ласкал слух, как журчание лесного ручейка или щебет птиц на рассвете, но Темногорская нахмурилась.

– Почему же не знаем, знаем, – произнесла она, поправляя очки уверенным, мужским жестом. – Приглашаем вас досмотреть оперу из нашей ложи. Когда-то такие назывались царскими.

Антонов не заставил упрашивать себя дважды. Пропустив дам вперед, он очутился в просторном помещении, обитом буковыми панелями и обтянутом кожей.

«Сатана там пра-авит бал», – надрывались на сцене, но подполковник не особенно прислушивался, потому что теперь у него появилось занятие поинтереснее: незаметно вглядываться в профиль Павлины и пытаться определить составляющие ее дразнящих духов. Один или два раза она покосилась на него, после чего ее ушко, обращенное к Антонову, заметно порозовело.

Тревожная музыка как нельзя лучше соответствовала этой почти детской игре в гляделки.

Сатана там правит ба-а-ал, там правит бал! Сатана там правит ба-а-ал, там правит бал!

Темногорская даже сняла очки и поднесла бинокль к подслеповатым глазам, словно надеясь увидеть героев куплетов, а когда бас пропел про то, что люди гибнут за металл, многозначительно взглянула на Антонова и качнула головой в сторону сцены, предлагая ему оценить всю важность этих строк. Он поспешил принять глубокомысленный вид, и Темногорской это определенно понравилось.

Во время антракта она не поднялась с кресла, а повернулась к нему и представилась, предложив называть ее Беллой Борисовной.

– А это, – она сжала хрупкое плечо Павлины, – моя младшая сестра Павлина.

Родства между ними было не больше, чем между бородавчатой жабой и бархатистокрылой бабочкой, но Антонов с вежливым видом кивнул:

– Очень приятно. Я Константин. Константин Заслонов.

– Вы не похожи на театрала, – заметила Темногорская.

– А я и не театрал, – признался Антонов, – я человек военный. Просто надо было как-то время убить.

– И получается?

– Что?

– Убивать.

– По-моему, – сказал Антонов, – это единственное, что должны уметь военные.

– А вы в карман за словом не лезете, – оценила черный юмор собеседника Темногорская и улыбнулась одними губами. – Где же вы служите, Константин? Или это военная тайна?

– Служу там, где платят, Белла Борисовна. Но это неинтересная тема…

Антонов потупился, как человек, сожалеющий, что сболтнул лишнее.

– Почему же, почему же… – Она взглянула на него с новым интересом. – Возможно, мы к ней вернемся… очень скоро вернемся. Вы мне нравитесь, Константин. Хотя ваше бескорыстие вызывает у меня сомнение. Кто еще на вашем месте упустил бы возможность стать миллионером!

– Если бы я знал, – буркнул Антонов. – Решил, обычные стекляшки, для форса. А тут еще девушка симпатичная при вас. – Он указал подбородком на смутившуюся Павлину. – Вот, думаю, познакомлюсь и заодно дело хорошее сделаю.

– А вот это откровенно, – кивнула Темногорская. – И похоже на правду. Жалеете, что вернули колье? – Не дождавшись ответа, она снисходительно усмехнулась. – Ничего, возможно, вам представится возможность наверстать упущенное. Вы ведь нуждаетесь в деньгах?

– А кто в них не нуждается?

– Например, я. – Темногорская повернулась к Павлине. – Дорогая, дай нашему гостю мою визитную карточку, пожалуйста.

Девушка открыла маленькую плоскую сумочку из белой кожи и протянула Антонову визитку.

– Можете навестить нас, – продолжала Темногорская, меряя Антонова испытующим взглядом. – Мы живем в глуши, но у нас не бывает скучно, уверяю вас. Это на границе Лужского и Гатчинского районов. Там расположено мое родовое гнездо. – Толстые губы Темногорской растянулись в самодовольной улыбке. – На обороте карточки чертеж, который поможет вам найти поместье. Только постарайтесь не откладывать поездку в долгий ящик. Очень скоро мне будет не до вас.

– Да я хоть завтра, – сказал Антонов, изображая человека, который хватается за любую возможность поправить свои дела, хотя стесняется прямо сказать об этом.

Взгляд Павлины затуманился, словно ее огорчили его слова.

Темногорская кивнула:

– Прекрасно. Нам будет что обсудить. Вам ведь нужна работа по специальности, верно?

Антонов вскинул брови и выпучил глаза:

– Как вы догадались?

– Знание человеческой психологии, Константин. У вас глаза голодного волка.

– Голодного и одинокого, – вставила Павлина.

Поморщившись, Темногорская села так, чтобы заслонить ее своим корпусом, что не составило труда.

– Чем вы занимались в последнее время, Константин? – поинтересовалась она, не находя нужным понизить голос, хотя на сцене началось новое действие.

Антонов выдержал паузу, давая понять, что колеблется.

– Выполнял разного рода поручения, – ответил он. – Я ведь в отставке. Работаю… э-э, наемником.

– Об этом я догадалась. – Темногорская сделала значительную мину. – Мой опыт позволяет читать мысли людей, как открытую книгу.

Не поднимая глаз, Антонов прикусил губу и протянул этой самовлюбленной дуре ее визитку:

– Вот, возьмите. Думаю, после моего признания она мне не понадобится. Наверное, вы уже пожалели о своем опрометчивом приглашении.

– Отнюдь, отнюдь. – Темногорская отвела его руку. – В наше время каждый зарабатывает, как может. Слишком щепетильные вымирают или уже вымерли. У вас опасная профессия, вы должны ею гордиться.

Антонов вздохнул.

– Тут пели, что люди гибнут за металл. Это правда, но не вся. Гораздо чаще люди гибнут от металла.

Темногорская разразилась гулким хохотом, не обращая внимания на головы, повернувшиеся к ней из зрительного зала.

– Хорошо сказано, Константин. Чувствую, что мне будет приятно познакомиться с вами поближе. – Она уставилась на сцену. – А теперь давайте помолчим. Это моя любимая опера. В ней столько страсти, столько экспрессии.

Антонов и Павлина посмотрели друг на друга поверх ее сгорбленной спины. Она смотрела на него с сочувствием. Антонов неопределенно улыбнулся, встал и откланялся.

Больше ему в театре было делать нечего. Он хотел побыть в тишине, чтобы спокойно изучить спутниковые карты Мшанских болот, где ему предстояло провести несколько дней. Или сложить там голову, чтобы навсегда сгинуть среди торфяников.

Он вышел за дверь. Темногорская даже не оглянулась.

5. В болотном логове

Езды было километров сто, поэтому Антонов никуда не торопился. Проснувшись около девяти утра, он бесцельно побродил по городу, осмотрел Петропавловскую крепость и «Аврору», а потом пообедал в одном из ресторанов с видом на Неву, не позволив себе выпить ничего крепче минеральной воды.

Вернувшись в номер, он еще раз ознакомился с местностью, где обосновалась Белла Борисовна Темногорская. Площадь Мшанских болот занимала 60 тысяч гектаров, ее границами служили две речушки, дорога вела туда одна – сначала прямая, асфальтовая, а потом грунтовая, петляющая между деревушками. Туристы, браконьеры и «черные» лесорубы проложили вокруг немало троп, но близко к поместью не подходили, опасаясь охранников Темногорской. Все они числились егерями принадлежащего ей туристического центра, так что носили оружие на законных основаниях и, как гласила народная молва, пускали его в ход не задумываясь.

Проведя около получаса над спутниковой картой заказника, Антонов тщательно побрился, собрал нехитрый скарб, выписался из гостиницы и отправился в путь-дорогу.

Путешествие прошло без приключений. Около пяти вечера Антонов остановился в деревне Дружная горка, откуда до поместья оставалось «семь верст с гаком», как пояснила словоохотливая бабенка, вынесшая ему молока.

– Хорошо тут у вас, – одобрил Антонов, облизывая молочные усы и озираясь. – Спокойно, тихо.

– Ага, тихо. Когда не стреляют.

– Разве здесь охотиться не запрещено?

– Запрещено, – подтвердила бабенка. – Смотря на кого.

Взглянув на нее, Антонов протянул ей сто рублей.

– А помельче бумажки не найдется? – Она спрятала руки за спину. – У меня сдачи нет.

– А вы так берите. Сдачи не надо. Так на кого тут охотятся?

Мало-помалу Антонову удалось вытянуть из собеседницы если не всю правду, то полуправду, обильно сдобренную туманными намеками и оговорками. Сведения про воинственность егерей Темногорской подтвердились. К примеру, в прошлом году они поколотили дубинками (конечно, речь шла о бейсбольных битах) мужиков из соседнего садоводства, взявшихся валить лес вблизи от территории усадьбы. Егеря перехватили горе-лесорубов на единственной дороге, когда те вывозили дрова, и переломали руки-ноги каждому, не пожалев даже пятнадцатилетнего парнишку. Вызванная полиция пригрозила пострадавшим посадить за незаконную порубку, на том дело и кончилось.

– Много их, егерей-то? – поинтересовался Антонов, незаметно для себя подстраиваясь под деревенский говор.

– Да уж хватает, – мрачно поведала бабенка. – Вокруг помещицкого дома так и шастают, так и шастают. Отловят какого браконьера – и в болото. Еще ни один своим ходом не возвращался. Кто побогаче – иномарками откупаются, а бедным конец один.

Решив, что рассказчица преувеличивает, Антонов снова тронулся в путь, но в трех километрах от деревни остановился, чтобы сунуть пистолет под сиденье и переложить шпионское оборудование. Микрофончики на липучках, хранящиеся в специальном контейнере, он переложил в маленький кармашек джинсов. Свой ноутбук, оснащенный программами прослушивания и распознавания, закрыл на секретную защелку, которая открывалась лишь при соприкосновении с папиллярными линиями его указательного пальца. Мобильник на всякий случай очистил от подозрительных звонков и сообщений. Запасные обоймы и кое-какие дополнительные приспособления оставил в сумке, предварительно упаковав их в мешочек из сверхпрочной ткани, затянутый на самый хитрый из всех придуманных морских узлов.

Проехав еще около полутора километров, Антонов снова остановился, загнал «Порше» на просеку, прихватил бинокль и пошел прогуляться пешком, чтобы, если получится, понаблюдать за усадьбой со стороны.

Лес был невысокий и не очень густой, идти по нему было одно удовольствие. Но стоило Антонову включить электронный компас на мобильнике и свернуть с тропинки, как под ногами захлюпало, и он поспешил взобраться на высокую насыпь, поверх которой так и не проложили железнодорожную колею.

Справа от себя он увидел два пологих холма, чуть возвышающихся над кронами берез, осин и елей. Справедливо рассудив, что на одном из них и должна находиться усадьба, Антонов двинулся в том направлении.

Оказалось, что сюда можно было доехать и на машине, но зачем оповещать о своем прибытии шумом мотора? Не слишком быстро, но зато незаметно подполковник добрался до ближнего холма, поднялся на него и, стоя по колено в траве, увидел перед собой двухэтажное желтое здание с колоннами и парой каменных львов, охраняющих ступени.

Уже смеркалось, но Антонов уже выяснил, что в эту пору здесь начинаются белые ночи, так что темноты можно не опасаться. Сумеркам так и суждено было остаться сумерками, хотя в некоторых окнах усадьбы уже зажегся свет. Совсем рядом орала дурным голосом какая-то потревоженная птица, в воздухе звенели комары, но эти мелочи не могли помешать разведке.

Поднеся к глазам бинокль и регулируя резкость, Антонов проследил за подъездной дорогой, выписывающей замысловато изогнутую букву «S» в низине между холмами. Судя по редколесью вокруг дороги, она пролегала через болото, минуя особо топкие места.

Подполковник снова направил бинокль на жилище Темногорской. Оно находилось менее чем в километре по прямой и отчетливо вырисовывалось в окулярах. Ни собак, ни людей во дворе заметно не было, зато возле ступеней стоял большой квадратный внедорожник, похожий на черный грузовик без кузова.

Ворота, ведущие в усадьбу, были закрыты, а кирпичная стена, обтянутая по периметру колючей проволокой, выглядела внушительной и высокой. Возвели ее не так давно, и она отличалась от остальных построек веселой желто-розовой расцветкой. Стена не смущала Антонова, потому что он был приглашен в поместье и необходимости пробираться туда незаметно не было.

Он опустил бинокль, собираясь отправиться в обратный путь, когда почувствовал чье-то присутствие. Кто-то был рядом.

Антонов вскинул голову, озираясь, и увидел продолговатый крутящийся предмет, стремительно приближающийся к нему по воздуху. Предмет летел прямо в лицо и так быстро, что подполковник не успел защититься. Он сумел лишь наполовину поднять руку. Последовал сокрушительный удар в лоб, перед помутившимся взором мелькнуло негативное изображение леса, тело сделалось невесомым и пропало.

* * *

Первое, что он почувствовал, придя в себя, это запах бензина, такой резкий и чужеродный на свежем воздухе. Потом он понял, что его откуда-то вытаскивают и бросают, но, упав на мягкую землю, он не ударился. Его несильно пнули под ребра.

– Твоя тачка? – донесся до его ушей голос.

Голова раскалывалась от боли, но Антонов заставил себя открыть глаза и увидел переплетение травы, в которой сновали муравьи. Упираясь ладонями в землю, он приподнялся и сел, развернувшись лицом в ту сторону, откуда прозвучал вопрос.

– Тачка твоя, спрашиваю? – повторил парень в пятнистом маскировочном одеянии, прислонившийся задом к кузову темно-зеленого «фордовского» пикапа.

Двое его спутников тоже носили камуфляж. Одним из них был Лось, и в его руке Антонов увидел свой мобильник. Второй держал опущенный стволом вниз карабин. Из-за пояса у него торчал самый настоящий бумеранг с замысловатым узором.

– Моя, – ответил Антонов, чувствуя, как звуки отдаются болезненным эхом в черепной коробке.

Покосившись на свой «Порше», он снова уставился на бумеранг. Вот, значит, чем его уложили. Лихо. До сих пор Антонову не доводилось слышать о российских охотниках, вооруженных бумерангами.

Проследив за направлением его взгляда, Лось осклабился. Зубы у него были белые, ровные, большие, как у лошади, если не считать двух кривых верхних клыков.

– Понравилось, щегол? – спросил он насмешливо. – Реальная вещь. Из Австралии. – В его голосе прозвучали хвастливые нотки. – Если бы я в тебя бумерангом попал, ты бы сразу копыта отбросил. Гляди…

Лось распахнул пятнистую куртку, давая возможность полюбоваться его собственным бумерангом. При этом он продолжал скалиться, что выглядело жутковато в сочетании с его круглым воспаленным глазом. На плече у него висели два бинокля, один из которых принадлежал Антонову.

– Мы этими штуковинами всю шушеру отсюда отвадили, – подал голос мужик с карабином. Брови у него были мохнатые, кустистые, сросшиеся на переносице, а глаза под ними казались двумя черными жучками, поблескивающими в зарослях.

– Но новым гостям всегда рады, – продолжил тот парень, который интересовался машиной Антонова.

– Где твое ружье, щегол? – спросил Лось, переставая улыбаться.

– Нет у меня ружья, – покачал головой Антонов, не спеша подниматься на ноги.

Он провел ладонью по лбу и не увидел крови. Но голова все еще кружилась. Нужно было прийти в себя.

– С чем же ты на охоту пошел? – удивился молодой.

– С хером, – подсказал бровастый, но никто не засмеялся.

– Короче, – распорядился Лось, – показываешь, где ружьишко спрятал, выписываешь доверенность на «порш», выворачиваешь карманы и живешь дальше. Такой у нас здесь с браконьерами разговор. Короткий.

– Я не браконьер, – сказал Антонов.

– Ври больше, – хмыкнул бровастый.

– Если не браконьер, – рассудил Лось, – тогда чей-то шпик или журналюга. Но нам без разницы. В заказник посторонним вход воспрещен, так что ты попал. Машина конфискована. – Сунув руку в карман, он помахал в воздухе ключами. – Короче, пошевеливайся, иначе… – Мальчишеским жестом Лось показал кулак внушительных размеров. – Видал?

«Ты бы еще член напоказ выставил», – зло подумал Антонов. Проведя ладонями по карманам, он обнаружил, что бумажник пропал. Но «жучки» мародеры не нашли – под тканью джинсов угадывались маленькие пупырышки. Машину тоже пока обыскать не успели. Уже хорошо. Если в подобной ситуации может быть что-то хорошее.

– Что скажешь? – поторопил Антонова Лось.

Был он очень высок, сложен как Геркулес и явно гордился своей силой. А жуткий шрам под глазом говорил, что это не какой-нибудь раскормленный качок из спортзала, а реальный боец, который подраться умеет и любит. «Такой своим кулачищем не только рожу расквасит, а башку отшибет, – прикинул Антонов. – Надо попытаться уладить дело миром».

– Мобильник верни, – сказал он и поморщился от звука собственного голоса.

– С какой радости? – опешил Лось.

– Твоей хозяйке позвоню. Я здесь по ее приглашению.

Парень возле пикапа и бровастый переглянулись. Физиономия Лося приняла озабоченное выражение, но идти на попятный он не собирался.

– Гонишь, – сказал он.

– А ты проверь, – предложил Антонов. – Я номер в адресную книгу ввел.

– Не понимаю, о чем ты толкуешь, щегол. – Лось медленно покачал головой. – Какой номер, какой мобильник? У тебя его не было. – Размахнувшись, он запустил телефон далеко в заросли, после чего победоносно улыбнулся. – Потерял, наверное, когда вокруг дома шастал?

В принципе, этого и следовало ожидать. Мужчины, столь откровенно бахвалящиеся своей силой, не упустят случая пустить ее в ход. Лосю нужны были не столько вещи Антонова, сколько повод избить его до полусмерти, а может, и более того.

Что ж, такой повод ему представился.

– Мудила ты, – с чувством произнес Антонов. – Рога чешутся? Так я их тебе поотшибаю.

На этот раз парень и бровастый мужчина обменялись не только взглядами, но и быстрыми улыбками.

– Чего-чего? – переспросил Лось, не веря своим ушам. Его поврежденный глаз разгорелся, как уголь в печке.

– Мудила, – повторил Антонов. – Мудак.

Сделав два размашистых скачка, Лось подскочил к нему, схватил за грудки и рывком вскинул на ноги. Воспользовавшись силой инерции, Антонов боднул его в лицо. Достал он лишь до подбородка, но этого хватило, чтобы пальцы Лося разжались.

Опершись на плечи противника, Антонов повторил удар, на этот раз – в нос. В его собственной голове словно дважды взорвали петарду, но противнику пришлось значительно хуже. Расставив руки и пятясь на полусогнутых ногах, Лось старался сохранить равновесие.

Не теряя времени даром, подполковник метнулся к карабину и рванул его на себя, разворачивая так, чтобы дула смотрели в сторону. Бровастый успел потратить один заряд впустую, после чего его понесло по широкой дуге и шарахнуло об ствол дерева. Тогда он отпустил приклад, охнул, обмяк и сполз на землю, как будто слепленный из дрожжевого теста.

Лось устоял на ногах и помотал головой, прогоняя обморочную одурь. Антонов передернул затвор и повел стволом, направляя его на всех поочередно.

– Ключи, – сказал он негромко.

Лось посмотрел Антонову в глаза, оценивая, насколько серьезна угроза. Взгляд показался ему не менее убедительным, чем направленный на него ствол. Облизывая окровавленные губы, он бросил ключи. Они упали к ногам Антонова.

– Бумажник, – сказал он.

– Я тебя убью, – пообещал Лось, безрезультатно пытаясь втянуть красную юшку обратно в ноздри.

– Бумажник.

Дуло карабина уставилось Лосю между глаз.

– Отдай ему, – взвизгнул молодой егерь. – Он же сейчас выстрелит!

Бумажник мягко шлепнулся у ног Антонова. А вот отыскать телефон можно было разве что с помощью ищейки. Ладно, шут с ним. Если кто-то и наткнется на мобильник, то третья же попытка включить его закончится стиранием памяти и самоуничтожением чип-карты.

Отступив к «Порше», Антонов быстро открыл дверцу и поставил одну ногу в салон, не переставая целиться в подавленную троицу. Тот, у кого он отобрал ружье, осторожно вставал, держась рукой за ствол. Выше бровей у него красовалась кровоточащая отметина, напоминающая кастовый знак на лбу индуса.

Лось сплюнул, не сводя ненавидящего взгляда с Антонова.

– Тебе это даром не пройдет, щегол, – пригрозил он, трогая языком покрасневшие передние зубы.

– Мы это выясним, – пообещал Антонов. – Очень скоро. Я еду в усадьбу, пусть мадам Темногорская нас рассудит.

– Карабин верни, – попросил бровастый, осторожно ощупывая лоб.

– Я тебя все равно пришибу, – процедил Лось. – По-любому. Слышишь, щегол?

Ничего не сказав в ответ, Антонов сел за руль и завел двигатель. Карабин он выбросил из окна, когда отъехал метров на двадцать. Предварительно разрядив и проверив, на месте ли «Люгер».

Поскольку ехал Антонов медленно, зеленый пикап нагнал его минуты через две и пристроился сзади. За рулем сидел Лось и что-то говорил своим спутникам. На месте выбитого зуба чернела дыра. «Удобно плеваться, но неловко улыбаться», – срифмовал Антонов в уме. Но весело ему не было. Он понимал, что в лице Лося нажил себе смертельного врага, а это могло осложнить выполнение задания.

Подкатив к воротам, подполковник без удивления увидел, что они открыты: наверняка егеря успели доложить о случившемся по мобильной связи. А вот у Антонова такой связи больше не было, и это еще больше затрудняло его положение.

Въехав во двор, он обогнул замшелый фонтан, наполненный не водой, а сухой листвой, и затормозил возле внедорожника, такого черного и лакового, словно его отлили из смолы, которая успела загустеть. Как только он выбрался наружу, дверь отворилась, выпуская на крыльцо тяжелую тушу Темногорской.

– Добро пожаловать, Константин, рада вас видеть, – произнесла она в нос и посмотрела поверх головы. – Боже правый, что с тобой, Игнат? Ты упал? Ай-яй-яй, следует быть осторожнее.

Антонову не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что она обращается к Лосю. А в голосе Темногорской, помимо гайморитных ноток, он услышал злобную издевку. Как будто она дразнила своего цепного цербера, желая натравить его на гостя.

Антонову это не понравилось. Ворота за ним закрылись, а прорываться на волю с оружием в руках ему не хотелось. Не для этого его прислали.

– Мы думали, он браконьер, – буркнул Лось, словно это могло послужить ему оправданием.

– Ты шепелявишь, мой друг, – попрекнула своего цербера хозяйка. – Если ты начнешь вставлять зубы в таком возрасте, то к пятидесяти у тебя ни одного настоящего не останется.

– Мне тоже здорово досталось, – примирительно произнес Антонов, прикасаясь ко лбу. – Так что квиты.

– Нет! – рявкнул Лось.

Темногорская погрозила ему пальцем.

– Не сметь повышать голос! Не здесь норов надо было показывать. Возьмешь вещи нашего гостя и отнесешь в дом. – Она обратилась к Антонову. – Оставьте ему ключи, Константин и следуйте за мной. Игнат обо всем позаботится, не беспокойтесь.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.