Солнечный принц. Кошмары секретного объекта

В комнате отдыха стоял теннисный стол и стол для игры в домино, деревянная лавка, кожаный диван и тумбочка под телевизор, который отсюда давно унесли. На стене висели блеклые плакаты, изображающие красивых людей на улицах красивого города, среди них – портрет одного из погибших друзей деда, написанный поверх какого-то лика коммунистических времен. В данном случае, дед умудрился сохранить нетронутым строгий неброский костюм члена Политбюро.

Андрей вошел в столовую. Помещение было совершенно пустым: по доскам пола, исчерканным железными ножками стульев, катались тени ветвей, словно подметая пол. Кусты сирени, старые и высокие, будто деревья, росли под окнами столовой, выходящими во двор фабрики. Они хорошо защищали Андрея. Не опасаясь быть замеченным со двора, он пересек помещение столовой и вошел в кухню.

Дед был там. Он сидел на полу у стены, опустив голову, казалось, что он спит. Его рука сжимала кусок водопроводной трубы с загнутым переходником на конце. Маленькая лысина и седые волосы по ее краям были залиты кровью.

Андрей подошел. Он вспомнил какое-то кино, где полицейский пощупал у раненого шею и заключил:

– Мертв!

Андрей протянул руку, чтобы пощупать у деда шею, правда, он понятия не имел, в каком месте ее щупать, и что там может нащупаться.

Дед поднял голову. Андрей отдернул руку.

– У тебя кровь! – воскликнул он. – Они тебя ранили.

– У меня кровь! – неправильным эхом откликнулся дед и снова опустил голову на грудь.

Надо перевязать рану... Андрей достал носовой платок и намочил ткань под краном. Дед снова зашевелился, когда Андрей стал промывать рану. Удар пришелся прямо в центр дедовой лысины, «тонзуры старого клоуна», как он сам ее называл, смешно похлопывая себя по макушке ладонью.

Рана была небольшой, неглубокой, кровь уже не шла, и перевязки не требовалось. Андрей разжал у деда пальцы и вытащил водопроводную трубу. Несколько раз взмахнул ею в воздухе. Отличное оружие! Только вряд ли можно использовать его против трех человек, которые, наверняка знают приемы и, скорее всего, вооружены. Недаром ведь Клетчатый сунул руку в карман, когда Андрей чихнул...

Он уложил деда вдоль стены. Дед застонал, Андрей заметил, что его левая нога как-то неестественно вихляется. Сломана, вывихнута?

Он пролез мимо котлов в сторожку, нашел там старый ватник, заодно осмотрел двор фабрики из окна. Никакого движения. Совершенно не ясно, где сейчас находятся бандиты. Где-то далеко на лесной дороге гремел мотоцикл...

Андрей вернулся на кухню, скатал ватник и подложил деду под голову. Тот открыл глаза и пробормотал:

– Вторая смена... Закрыть наряд...

Похоже, он просто бредил, потому что смены, наряды и прочее бытовало на фабрике в те годы, когда фабрика работала.

Что делать? Надо позвонить в милицию, но единственный телефонный аппарат – в здании администрации. Вот бы как сейчас пригодился мобильник! Во всем классе только у Андрея и у еще одной девочки, тоже из бедной семьи, все еще не было мобильника. Он вспомнил, как только вчера говорил об этом с отцом...

– Да зачем он тебе нужен? Вот, игрушку нашли! – говорил отец, оправдывая бесполезность «игрушки», на которую просто не хватало денег.

– А вот, будет критическая ситуация! – возражал Андрей.

– Ну, какая? Предложи мне ситуацию, и тогда я подумаю насчет мобильника.

Андрей попытался, но так и не смог представить никакой ситуации. Помнится, ему пришла в голову одна, но он постеснялся ее озвучить, чтобы отец не назвал его дурачком. А пришло в голову такое:

– Что, если на фабрику заберутся бандиты?

В таких случаях говорят:

– Как в воду глядел!

И еще он вспомнил, что вот уже на целых полчаса мысль, которая ежеминутно падала на него камнем, словно хищная птица, совершенно покинула его. Мысль, воспоминание о девушке или взрослой женщине, которая ждала и звала его – в какой-то иной, фантастической реальности...

* * *

Андрей присел на корточки посередине кухни, обхватил голову руками и задумался. Прямо перед ним, у стены стояла старая доска почета, которую дед отодвинул, чтобы пролезть в кухню. Андрей смотрел на серьезные лица людей, одетых в строгие темные пиджаки, при галстуках. Под фотографиями были подписи, выведенные тонким афишным пером: Колесов Иван Григорьевич, слесарь, Рубин Дмитрий Олегович, электрик... Дед рассказывал ему об этих людях: многих из них уже не было в живых.

Одна фотография отсутствовала, на ее месте желтело бесформенное пятно клея. Вареничева Анна Николаевна – было написано внизу. Андрей сам когда-то аккуратно снял эту фотографию с доски почета и вставил в домашний альбом, на самой последней странице. Мать служила на фабрике чертежницей, ее комната была в административном корпусе…

Андрей часто бывал на фабрике, еще в те дни, когда фабрика работала, хорошо знал здесь каждый закуток. Теперь эта территория стала враждебной, смертельно опасной.

У них с дедом было три пути: выбраться с фабрики, вызвать милицию или спрятаться.

Еще в кирпичном дворике, стоя за радиаторами, Андрей слышал, как Длинный запер железную дверь изнутри, попискивая кнопками замка. Это значило, что он установил новый код, и дверь теперь не открыть, потому что электронный замок особой двери-секъюрити работал как на вход, так и на выход.

Преодолеть забор фабрики – трудная задача, но попробовать можно, через крышу проходной, например.

Двускатная крыша хозблока вряд ли могла послужить мостом на свободу, хоть и тоже примыкала к внешнему забору. Советские военные химики строили с умом: забор в этом месте тоже поднимался, повторяя острый силуэт крыши.

Крыша проходной была низкой, односкатной, забор образовывал ступеньку и над ней, но, казалось, расстояние там все же поменьше. Наверное, строители думали, что, если на проходной круглосуточно дежурят люди, то и опасаться проникновения на фабрику именно в этом месте не стоило.

Проникновения? Андрей впервые понял, как устроен забор... Какая, на самом деле, разница, примыкают к забору здания изнутри или нет? Ведь снаружи он может все равно оставаться одной и той же – неприступной – высоты. Получается, что забор построен не так, чтобы кто-то не залез на двор фабрики, а так, чтобы кто-то из двора не вылез – иначе нельзя объяснить эти скачки уровня забора над крышами.

Затаиться где-нибудь на фабрике – не самая лучшая идея. Неизвестно, сколько времени бандиты собираются пробыть здесь, и как упорно они будут искать. По-настоящему спрятаться можно только в Зоне-Б, но туда еще надо попасть. А путь в зону идет мимо здания администрации, где есть телефон, поэтому такой вариант отпадает: конечно, сперва лучше сделать попытку позвонить.

Если перелезть через забор не удастся, то надо будет пробраться в здание администрации, к телефону, который находился на первом этаже, в комнате 121.

Андрей приоткрыл дверь столовой, снова осмотрел сквозь кусты сирени двор – никого. Далеко в лесу мерно стучал топор: кто-то собирается жарить шашлыки. Андрей подошел к противоположному окну, глянул на корпус проходной. Стук топора слышится отсюда яснее, наверное, какая-то беспечная компания, по случаю воскресенья, расположилась на поляне за Бабошкиным озером.

Нет, идея вырваться с фабрики была ложной в самом своем корне: они просто не смогут залезть даже на крышу корпуса. К такому выводу Андрей пришел не сразу, а перечислив в уме все предметы в своем распоряжении: стулья, лавка, диван, теннисный стол... Ни один из них не мог послужить в качестве лестницы такой высоты. Разве что, только теннисный стол. Но Андрей не сможет его перенести во дворик – слишком большой и тяжелый.

Он вернулся на кухню. Дед в эту минуту как раз поднимал голову с ватника, протирал глаза. Попытался встать и скорчился от боли:

– Нога! Стукнулся об угол, когда волокли...

– Идти можешь?

– Наверное... А куда идти?

Дед беспомощно крутил головой. Он был напуган гораздо больше внука. Андрею стало как-то стыдно за то, что он видит его в таком жалком положении.

– Я знал, что они снова придут, чувствовал... – вдруг с какой-то грустью сказал дед.

– Как это – снова? Они что – уже были здесь?

– Крутились тут, еще весной. Что-то измеряли, фотографировали. Сказали – комиссия. Я доложил начальству. Никто никакой комиссии не знал. Приказали – больше не пускать.

– Может быть, это шпионы? Американские или корейские...

– Нет, только не корейские. У корейских глаза узкие.

– Да ты что, дедушка? По-твоему получается, что американские вообще должны быть неграми.

– В самую точку! Один из них и правда был негр.

– Какой еще негр?

– Самый обыкновенный. Черный. Его на отдельной машине привезли, с рамкой по территории водили.

– Лозоходец! Рамка, которая показывает аномалии.

– Точно – аномалии. Здесь нечисто! Я давно понял. Но поздно... Амба.

Андрей услышал снаружи какой-то шум. Он кинулся в столовую, посмотреть в окно. По двору шагал Клетчатый. Он перебросил что-то через забор фабрики, что-то черное, подошел к двери сторожки и заглянул туда. Там, естественно, никого не было. Тогда он направился в хозблок. Ветер донес со станции тягучий зудящий звук: от платформы отходила девятичасовая электричка. Трудно представить, что сейчас какие-то мирные люди сидят в вагоне, разворачивают газеты, едят мороженое... Андрей на цыпочках вернулся на кухню и вошел, прижимая палец к губам.

– Где они? – спросил дед.

Андрей двинул в его сторону растопыренной ладонью, прислушался. Хлопнула дверь. Куда он повернет? Если направо, то им конец. Если налево, то немного времени еще есть. В любом случае, двигаться сейчас нельзя.

Клетчатый повернул налево, открыв дверь раздевалки. Когда дверь хлопнула, Андрей прошептал:

– Он на том конце хозблока. Один. Но сейчас придет сюда. Ты можешь встать?

Дед шевельнул ногой, другой... Поднялся на четвереньки, упираясь руками в пол. И застонал от боли.

В голове Андрея вертелась одна спасительная идея, но он никак не мог ее ухватить. Он стоял, поддерживая деда, и бешено крутил головой, осматривая комнату, которая уже через минуту могла стать их могилой. Или склепом... Подвал! Но здесь нет никакого подвала. То есть, он, конечно, существовал – какой дом без подвала? – но это уже была территория химзавода.

Есть! Андрей понял, как можно спрятаться.

Хлопнула дверь раздевалки. Сейчас у бандита оставалось два пути: в кирпичный дворик или сюда. Удача была сегодня явно не на его стороне: Клетчатый прошел во дворик.

Поддерживая деда, Андрей повел его к лазу, ведущему в сторожку. Так как сторожку Клетчатый уже осмотрел.

НАЧАЛО ПУТИ: СТОРОЖКА – РЖАВАЯ ТРУБА

Они сидели за столом, обсуждая, что им делать дальше. Дед даже поставил чайник на электроплитку – не столько желая попить чайку, сколько пытаясь утвердиться в ситуации.

Прячась, Андрей успел закрыть лаз старой доской почета, а Клетчатый, войдя на кухню, не заметил прохода. Наверное, у него был низкий IQ. Андрею на его месте, точно пришла бы мысль отодвинуть фанеру.

– А ведь он туповат, этот бизнесмен, – сказал он. – Может быть, у нас получится их перехитрить?

– Да ты что? Бизнесмены – они ж такими делами ворочают! – возразил дед.

– Это только кажется. Если бы эти бандиты, бизнесмены были умными, то у нас бы не простаивали целые фабрики.

– Ты еще мне политику объяснять будешь? – взвился дед.

– Помолчи. Береги силы. Я думаю.

– Он думает! Скажите, пожалуйста!

– Дедушка, ну, будь другом! Давай хоть сейчас ссориться не будем.

Ссорились они часто. Дед всегда учил его каким-то своим принципам, которые остались в прошлом веке. Андрей иногда притворялся, что слушает, но порой у него не хватало терпения, и тогда разражался скандал: дед орал, стучал ладонью по столу... Что сейчас им совсем не нужно, так это стучать ладонью по столу. Андрей сказал примирительно:

– Давай вместе подумаем. Ты старый, умный, тебе обязательно должна прийти в голову хорошая мысль.

Он изложил деду свои соображения: о том, что надо, прежде всего, пробраться в здание администрации и завладеть телефоном.

– Телефон милиции – ноль два, – сказал дед.

– Хорошо, я запомню, – кивнул Андрей, закусывая улыбку.

– Дверь в комнате, где телефон, сильно скрипит, – сказал дед. – Возьми масло. Прежде, чем открыть, смажь петли.

Дед достал из шкафа бутылочку растительного масла, которое он использовал как для жарки, так и для живописи. Дверца шкафа тонко скрипнула. Дед взял нож и проковырял отверстие в пластмассовой пробке.

– Вот как надо, – сказал он и впрыснул немного масла в щели петель.

Осторожно приоткрыл дверцу и впрыснул еще. Несколько раз открыл и закрыл дверцу. Петли больше не скрипели.

– Хорошо, – сказал Андрей, взял бутылочку и засунул в карман.

Это была бутылочка из-под водки, такие маленькие бутылочки отец с дедом называли чекушками...

Андрею вдруг стало жалко и деда, и себя. Он вспомнил, как они жарили яичницу на плитке, наливая масло из этой чекушки. И вот их, этих двух человечков, которые готовили тут еду, у которых часто болели от этой еды животы, именно их тут могут убить, может быть, именно в этой комнате, где они делали такие простые жизненные вещи...

– Видишь, – продолжал дед, – на дворе лежит труба?

Андрей кивнул. Он уже и сам продумал свой маршрут, именно через эту большую трубу, по которой он не раз ползал, преодолевая воображаемую компьютерную игру. Но он не стал перебивать деда, пока тот объяснял, как ему добраться до административного корпуса, и Андрею было приятно, что их представления о грядущем квесте полностью совпали.

Чайник закипел, дед составил его на пол и выключил плитку.

Андрей тронул пальцем дырку в стене, место, где был гвоздь, крепивший портрет Индии.

– Они забрали картину, – сказал он.

– Зачем?

– Я тоже хотел бы знать...

Андрей думал проверить догадку, которая пришла ему в голову на пустыре, но казалось немыслимым говорить с дедом о своей Индии. Он спросил, как бы между прочим, кстати к предыдущим словам:

– Дедушка, а откуда ты взял это лицо?

– Я же сказал: из головы, – дед почему-то смутился.

– Может быть, ты где-то случайно увидел такую женщину?

– Нигде не увидел! – оборвал его дед. – Она... Ну, допустим, она мне приснилась, а что?

– Приснилась? Тебе?

Андрей ошарашенно смотрел на деда: казалось, тот разыгрывает его.

– А что тут такого? – пробормотал дед. – Как в песне поется: портрет работы Пабло Пикассо... Знаешь такую песню?

Андрей помотал головой. Больше на эту тему говорить не хотелось. Все это было странно, невозможно. Индия снилась деду. Индию знали бандиты. Индия звала на помощь во сне. Андрей любил Индию. Для решения задачи не хватало данных, и все они противоречили друг другу. И не было времени решать эту задачу именно сейчас.

– Вот еще что... – сказал дед, когда Андрей уже стоял в дверях. – Я должен тебе сказать... Только и сам не знаю, что...

Андрей подумал, что он решил произнести короткую напутственную речь.

– Копался я тут... – продолжал дед. – Словом, есть подозрение, только не подумай, что у меня того... Крыша, что называется, поехала.

– О чем ты? Ну, говори же, наконец!

– Там, внизу, вовсе не химический завод.

– Как не химический? А какой?

– Никакой. Там было что-то другое. Ты просто имей это в виду, на всякий случай. Здесь нечисто! И вот они пришли. И, я думаю, это серьезная, очень серьезная игра.

* * *

Андрей прополз под навесом, где, как он помнил из детства, стояли во время перекуров рабочие, укрываясь от солнца или дождя. Этот навес примыкал к сторожке и служил ее крыльцом. Деревянные колонны были зашиты снизу досками, образуя перила, на которые рабочие опирались локтями, смоля свои папиросы. Такие папиросы и теперь курил дед, и назывались они «Беломор». Эти перила как раз и скрыли ползущего на четвереньках Андрея от возможного взгляда сверху, из окон административного корпуса или цеха.

Дальше был небольшой, метров семь, ничем не защищенный участок – до горловины трубы. Андрей пробежал его, низко пригибаясь к земле. Ветер налетел на фабрику, закружил сухие листья, маленький смерч станцевал что-то посередине двора и внезапно рассыпался.

Уже возле трубы из кармана куртки выскочила бутылочка масла. Андрей запихнул ее обратно и пожалел, что так и не собрался пришить пуговицу на клапан, хотя она оторвалась несколько дней назад...

Он влез в трубу. Пахло горячим железом. Он полз, отирая плечами ржавые стенки. Внутри трубы кто-то, залетевший сюда – жук или шмель – громко жужжал, звук усиливался многократным отражением от стен, и Андрей хорошо понимал это физическое явление, поскольку по физике у него стояла самая, что ни на есть, твердая пятерка. А вот в конце трубы его поджидало другое физическое явление, а именно – пара клетчатых ног.

Они возникли, когда Андрей замер уже на самом выходе из трубы, раздумывая, как ему выбраться. Подобные решения не составляют труда в компьютерных квестах. Воображаемый экран выглядит так. Ржавые стены в потеках, впереди яркий светоносный круг – горловина трубы. Если он просто выползет, щелкнув по горловине, то откуда-то появятся Длинный и Клетчатый, поймают его, и игра закончится.

Надо найти некий предмет в своем инвентаре, выбрать его мышью, перетащить в центр экрана и использовать на горловину трубы. Андрей уже догадался, что это будет за предмет, сунул руку в карман куртки, как вдруг в светоносном круге бесшумно, словно это был кот в человеческой одежде, прошел Клетчатый, вернее – его нижняя половина. Через несколько секунд ноги продефилировали в другую сторону, ближе, а затем остановились прямо напротив горловины и утвердились в грунте. Клетчатый сел на трубу.

Андрей оцепенел. Ноги были так близко, что он мог дотянуться до них и шутки ради потыкать иглой... Нет, это плохая шутка. Не будем использовать иглу на ноги Клетчатого: она пригодится для чего-нибудь другого.

Клетчатый ждал здесь кого-то. Послышался звук плевка, через мгновенье плевок упал на землю между ботинок.

Андрей видел высокие каблуки, какие обычно предпочитают маленькие люди. Оба носка дырявые, протертые на пятках, полукружья дыр выглядывают из-за желтой кожи ботинок, будто два глаза с бельмами.

Вскоре приблизились чьи-то шаги.

– Я облазил всю территорию, – сказал Клетчатый. – Нигде их нет. Даже следов.

– Это странно, – произнес голос, принадлежащий Длинному. – Либо они уже выбрались, и тогда нам конец, либо...

– Они уже внизу.

– Это вряд ли. Я хотел сказать: либо ты просто плохо искал.

– Я обошел всю фабрику, заглянул в каждую щель.

– А может быть такое: ты шел, и они тоже шли? Ты осмотрел место, ушел оттуда, а они потом пришли туда.

– Этого быть не может. Здесь нет круговых проходов. Я всегда доходил до тупика и шел обратно.

– Логично... А могли они спрятаться на крышах построек?

– Крыши просматриваются все.

Андрей удивился: логика, с которой согласились оба, вовсе логикой не была. А еще взрослые! Ведь они с дедом могли сделать свой трюк в любом помещении, из которого есть три выхода, и это не зависело от того, тупики за этими выходами или нет. А подобных помещений на фабрике – в здании администрации, в цехе было множество. Даже из комнаты отдыха они могли перейти через коридор в раздевалку, пока бандит задержался в кирпичном дворике.

– Чем занимается шеф? – спросил Клетчатый.

– Готовит взрывчатку, – ответил Длинный.

И тут послышался гром. Андрей не сразу понял его природу. Оказывается, это просто кто-то хлопнул сверху ладонью по трубе – так взбудоражилось во внутреннем пространстве эхо. Это был Длинный. Потому что именно его голос произнес:

– А вот, например, труба... Туда ты заглядывал?

* * *

Андрей где-то читал, что в минуты смертельной опасности человек вспоминает всю свою жизнь. Ничего подобного с ним не произошло. Кое-что вспомнилось, но не самое главное, не самое интересное...

– Конечно, заглядывал – что я лох, что ли? – с вызовом ответил Клетчатый.

Андрею вспомнилось, как отец впервые взял его на фабрику, когда он был совсем маленьким, и человек в синей форме разрешил ему покататься на вертушке.

– И давно? – спросил Длинный.

Андрей хорошо помнил тот зимний день. Тогда эта самая труба не валялась на дворе, а стояла рядом с прочими, победоносно блестя в ярко-синем небе, словно ракета на старте. Той далекой зимой отец дал ему повключать станки, а потом отвел в административный корпус, где их встретила мать.

– Ну, посмотрю еще раз, – сказал Клетчатый.

Послышалось кряхтенье, и под верхним изгибом трубы, между ног Клетчатого возникла его голова. Желтоватые волосы болтались в проеме трубы, был виден даже лоб с морщинами, казалось, они забиты грязью.

– Что – живот мешает? – съязвил Длинный.

Эта реплика спасла Андрею жизнь. Клетчатый резко распрямился.

– Нет никого, – сказал он. – И живот тут совершенно не при чем.

В этот момент перед глазами поплыли радужные круги. Андрей вспомнил это состояние: такое с ним случилось перед обмороком, когда он резко вскочил с постели на исходе ангины. Андрей понял, что сейчас отключится, потеряет сознание и загремит внутри трубы. Едва владея собой, он сцепил руки в замок и опустил голову на пальцы.

АДМИНИСТРАТИВНЫЙ КОРПУС

Андрей не знал, сколько времени он оставался без сознания. Внутри обморока к нему снова вернулся недавний сон: он понимал, что спит, но просыпаться не хотелось. На сей раз ее волосы были разбросаны по тертому линолеуму, рядом со знакомой белой ножкой стола, и все это происходило почему-то на кухне. Андрей очнулся, думая, что попал в какое-то новое тесное сновидение, и вдруг с болью и ужасом осознал реальность. Он лежит вовсе не в своей постели, ловя сонными ладонями тающие стебли белых рук, а лежит ничком внутри ржавой трубы, он беззащитная дичь, воробей, и на него ведут охоту большие хищные птицы. Что, если прошли часы, и они уже добрались до деда?

Врач в поликлинике сказала, что такие обмороки для подростков типичны и длятся, обычно, несколько минут. Андрей прислушался. По-прежнему, в трубе кто-то жужжит. На дворе никого не видно, остро блестит на солнце у стены мебельного цеха разбитое стекло.

Квест продолжался: Андрей высунул за край трубы зеркальце и внимательно осмотрел двор. Он видел хозблок за кустами сирени, сторожку и забор. Пусто.

Он вылез из трубы. На этом отрезке пути было бессмысленно прятаться: хоть ползи, хоть беги по-собачьи, хоть катись. Совершенно открытый участок. Поэтому Андрей выпрямился во весь рост и быстро дошел до административного корпуса. Выглянул за угол. Между корпусом и цехом – никого. Раскачивается на ветру старая береза, ветка метет листьями по уцелевшему окну второго этажа, сражаясь со своим отражением.

Андрей открыл дверь, остановился на лестничной клетке. Он был весь в ржавчине, просто страшно грязный. Будь он героем боевика, то у него от всего этого ползания осталась бы лишь легкое пятнышко на плече... И он непременно сказал бы раненому деду, когда тот морщился от боли:

– Ты в порядке?

Итак, административный корпус. Здесь когда-то работала мать, в комнате на третьем, самом верхнем этаже, в другом крыле здания. Телефон был на первом, уже совсем близко. Андрей миновал лестничную клетку, заглянув снизу в пролет. В здании не слышно никаких звуков: ясно, что оно пустое. Скорее всего, враги засели в Зоне-Б: ведь они собирались там что-то взрывать. Если, конечно, они не вернулись в хозблок и не нашли деда. Но в этом случае, Андрей услышал бы какие-то звуки: крик или выстрел... Его аж передернуло. Слишком уж спокойно он подумал о выстреле!

Вот и нужная дверь – комната 121. Андрей вошел внутрь. В комнате стояли стол и стул. На столе лежал телефон. Он был разбит вдребезги.

* * *

Телефон, наверное, можно починить, правда, это займет время. Андрей пригляделся к аппарату. Нет, нельзя его починить. Он вспомнил, как Клетчатый что-то выбросил через забор – черное. Телефон тоже черный. То, что выбросил Клетчатый, было половинкой телефона: в аппарате отсутствовала его верхняя часть, с рычагами. Другого аппарата на фабрике нет. Но есть мобильники бандитов. И у Андрея стал созревать новый план.

Раньше он исходил из того, что бандиты думают так же, как и они с дедом. Но оказалось, что они думают иначе. Примерно, как дети. А с детьми справиться легче.

Андрей вспомнил, как они радостно кричали на пустыре:

– Бильярд! Кинотеатр! Макдоналдс!

Бандиты как раз думали тогда, что Андрей такой же, как они. Но он оказался умнее, вспомнил про Красную Шапочку, вовремя почуял опасность. Ведь он должен был прийти на фабрику гораздо позже, наигравшись с лесными зверушками и насобирав цветов, и волк давно бы съел его. Только вот охотника в этой истории не предусмотрено.

Впрочем, почему нет? Если охотник в сказке не задействован, а Красная Шапочка осталась живой... Так пусть сама Красная Шапочка станет охотником!

Андрей вытащил из кармана водяной пистолет и внимательно осмотрел его. Для того, что он задумал, надо подняться на третий этаж.

Лестница напомнила ему сегодняшний сон, только во сне она была другой, более узкой, и перила без пластикового покрытия, железные. Содержание сна уже подернулось пеленой, оставив легкое ощущение счастья, которое никак не вязалось с положением человека, которого преследуют убийцы, но помогало ему выдержать напряжение: все, что Андрей сейчас делал, он делал как бы во имя Индии и во славу своей любви.

Погладывая в окна лестничной клетки на смене ее маршей, он видел, как все шире разворачивается лесной горизонт за стеной фабрики: вот уже показался край Бабошкиного озера, вода на скользящем солнце, словно расплавленный свинец, круглая поляна в ограде из молодых сосен, на поляне дым, разноцветные рубашки – компания играла в футбол, гоняя невидимый отсюда мяч.

Сверху хорошо просматривалась территория фабрики, впрочем, не вся: по краю Зоны-Б специально поставлены большие черные емкости, а пространство между ними запутано трубами и змеевиками, так, что двор запретной зоны можно было увидеть только в кусках.

Но вот, в пределах одного из кусков, мелькнуло клетчатое. В другом месте показалось длинное. Третья фигура – Главного – сидела на стуле, вытащенном во двор. Главный что-то мастерил на коленях: как сказал бандит – готовил взрывчатку.

Но чем это занимается Длинный? Андрей сделал из кулака подзорную трубу, чтобы улучшить зрение, как это написано в одной занимательной книжке по оптике... И не поверил своим глазам: бандит возился с кроликами. Двух кроликов он уже достал из клетки, связал им ноги и положил на землю. Сейчас он как раз отловил третьего и проделал с ним то же самое. Потом засунул в какой-то ящик... Да это же просто весы!

– Они что же – кроликов у деда воровать пришли? – с изумлением пробормотал Андрей и, не найдя ответа, решил выбросить этот казус из головы: есть у него пока другие дела.

Бутылка с нашатырным спиртом, которую он искал, оказалась на месте: в комнате 333, в стенном шкафу. Андрей дернул дверь, она скрипнула. Он вспомнил о бутылочке масла, но это оказалось лишней предосторожностью: в здании никого нет.

В комнате 333 когда-то размещалась лаборатория фабрики, ее сотрудники работали с веществами для пропитки древесины. Андрей давно осмотрел все склянки, открыл и понюхал их. Так он узнал, что значит вдохнуть полной грудью нашатырный спирт. И если этим веществом зарядить водяной пистолет...

Андрей выплеснул из пистолета оставшуюся воду, начертив на стене замысловатый зигзаг. Фирменная конструкция оружия позволяла выполнить боевую задачу. Клапан надежно закрывал ствол.

Проходя мимо комнаты, где когда-то работала мать, Андрей не удержался и заглянул туда. Окно выбито, ветер шевелит оборванной занавеской. На подоконнике сидит ворона. Увидев Андрея, она взмахнула крыльями и провалилась вниз, через секунду возникнув уже вдали, на фоне волнующихся тополей...

Он огляделся, осматривая комнату, ту же самую, которую видела каждый день мать, когда еще была здорова, была жива... Что-то привлекло его внимание, и Андрей с изумлением уставился в стену. С минуту он разглядывал ее, и ему показалось, будто он понял, откуда взялась Индия, почему образ сначала приснился ему, а потом подвернулся деду под его любительскую кисть.

Штукатурка на стене облупилась, осыпалась, образовав фигурное пятно, в котором ясно читалось лицо. Это и была Индия.

Андрей подошел ближе, осторожно прикоснулся пальцами к слоистой, треснутой, словно яичная скорлупа, стене. Точно – это она: можно было рассмотреть длинные волосы, шею и плечи, большие глаза, именно синие, потому что такого цвета был предыдущий слой.

Дед, конечно, тоже бывал в этой комнате, ходил здесь, смотрел по сторонам, вспоминая дочь. Вот и прочитал тот же самый образ... Надежда мелькнула и погасла. Индии не существует в природе, он никогда не встретит ее...

Нет, не получается. Эта версия объяснят Индию с точки зрения Андрея и деда, но никак не вяжется с тем, что и бандитов заинтересовал ее портрет.

Ему вдруг пришло в голову посмотреть на все это несколько под другим углом. Чтобы проверить свою мысль, он еще раз внимательно пригляделся к пятну на стене. Попытался отбросить все ассоциации и понял: это просто пятно. Обычная осыпавшаяся штукатурка, и ничего более. Нет никакого лица, и дед не мог увидеть его здесь. Образ существовал в голове Андрея, в голове деда, и почему-то – в головах этих странных незнакомцев, которых Андрей чисто по инерции продолжал называть бандитами.

Чтобы проверить свою мысль, Андрей подошел к окну. И тотчас увидел лицо Индии. На сей раз, оно материализовалось в серебристой тополиной листве. Казалось, девушка шевелит губами, зовет его:

– Спаси меня!