Воин Сновидений

      – У нас тут карет нету…
      – Неважно. Он придумает что-нибудь… какое-нибудь заклинание сплетет, что и не заподозрит никто до поры до времени… а уж потом… Сам посуди, каково будет великому магу знать, что в Доршате – война Сновидений, а он… ему дорога в волшебный мир навсегда закрыта!
      Свадебный фотограф вытер пот со лба.
      – Адольфыч что-то разволновался, – признался он. – Пойдем, примем по сто грамм. Успокоимся…
      Несколько шагов они сделали молча.
      – Адольфыч тебе вот что скажет! – решительно произнес фотограф, подумав хорошенько. – Пусть знакомый твой к магу идет и все-все ему расскажет! Пока не поздно!
      – Ты что! – в ужасе вскричал невидимка. – Да он же меня… его… моего знакомого – в порошок! За то, что Мору проболтался, – в порошок! Уничтожит каким-нибудь излюбленным смертельным заклятием! А уж если Мор узнает, так он запросто зачарованный сон нашлет лет этак на тыщу, а аркабцы, они мастера такие сны создавать, что уж лучше смерть, чем такой сон!
      – Пусть расскажет все, объяснит…
      – «Объяснит, объяснит»… это бы хорошо, да, – в панике забормотал невидимка. – Это бы прекрасно… но… тут выплывает еще кое-что… кое-что такое, о чем мой знакомый хотел бы умолчать… да, умолчать. Что же делать? С одной стороны – аркабский колдун, с другой – великий маг… так что мой знакомый – как кролик между двумя драконами, куда ни глянь – везде смерть!
      Адольфыч сокрушенно вздохнул:
      – Да… и что делать-то он будет, приятель-то твой?
      – «Что делать, что делать»… Не знает он…
      – Пришли уже. Вон киоск-то видишь? Сейчас – по сто грамм, потом – еще по сто, а потом…
      – Вижу, Адольфыч. – В голосе невидимки послышались умоляющие нотки. – Но ведь, если рассудить, приятель-то мой… ведь его дело – сторона? Ведь так? Ведь верно? Он и сказал-то всего ничего!
      Фотограф неопределенно пожал плечами, уставившись себе под ноги.
      – Понятно, – мрачно сказал голос. – Ты знаешь что, Адольфыч… ты сегодня давай без меня дегу… дегус… Ну короче, не могу я сегодня с тобой. Пойду, пожалуй. С приятелем потолкую…
      – Что так? А я думал, посидим, поговорим…
      Фотограф вытащил кошелек, привычно пересчитал наличность и сунул несколько купюр в карман рубашки.
      – Эй, ты тут?
      Ответа не было.
      – Друг, ты где? – повысил он голос и огляделся кругом, словно хотел увидеть кого-то.
      Приятель не откликался, и Адольфыч поник. Он вздохнул, ощупал деньги в кармане и побрел к киоску, размышляя над тем, что только что услышал.
 
      Еще издалека Джулис увидел, что входная дверь открыта настежь, да еще и подперта кирпичом. Кирпич дед Илья собственноручно притащил с ближайшей стройки: знаменитый бард любил свежий воздух и, как только наступали теплые деньки, старался держать дверь всегда открытой. Джулис поблагодарил небеса за то, что не придется сидеть под дверью и дожидаться, пока ее кто-нибудь откроет, прошмыгнул мимо вахтера и помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. На площадке второго этажа он остановился как вкопанный, замер и даже дышать перестал – навстречу шел ответственный секретарь. Невидимка наблюдал за ним с беспокойством – тот обладал прямо-таки нечеловеческим чутьем и всякий раз, проходя мимо, начинал принюхиваться и бормотать: «Ну точно, крыса где-то сдохла! Надо бы уборщице сказать…» А как-то раз Джулис совершенно случайно задел папку, которую держал в руках секретарь, и листы бумаги разлетелись во все стороны. Секретарь долго их собирал, приговаривая какие-то непонятные слова. Джулис постарался все хорошенько запомнить и ввернуть пару словечек в разговоре с Сати. К его удивлению, она сначала переспросила, потом фыркнула и захохотала. И, как он ни просил, наотрез отказалась объяснять, в чем дело, посоветовала обратиться к Тильвусу, дескать, уж он-то знает. Но беспокоить великого мага Джулису не хотелось.
      Он дождался, пока секретарь исчезнет за дверью, и ринулся по лестнице на четвертый этаж.
      Сати сидела за столом и рылась в бумагах. Услыхав шаги, она подняла голову.
      – Эй, раб лампы! Это ты?
      – Я, я, – раздраженным голосом отозвался тот. – Надоело мне, что ты постоянно называешь меня рабом. Вижу, ты жива-здорова?
      – А мне надоело, что ты по конторе шляешься и тащишь все, что плохо лежит!
      – Ничего я не тащу!
      – А булочки? – уличила его Сати. – Главный бухгалтер вчера на планерке жаловалась, что из ее кабинета пакет с домашними булочками пропал и компота банка. Дизайнеров наших подозревала, чуть премии не лишила! А ведь это ты их слопал?
      – «Ты их слопал, ты их слопал»… Три булочки всего и съел, было бы о чем говорить…
      Невидимка прошлепал к столу Хамера и с размаху плюхнулся в кресло.
      – Три? Хоть бы мне одну принес, – пробурчала Сати и уставилась в монитор.
      – Обжорство не красит девицу, – угрюмо проговорил Джулис. – Девица должна кушать как птичка, дабы всегда оставаться стройной и…
      – Конечно! – раздосадованно перебила его Сати. – Обжорство только магов красит! Явился сюда нас объедать? Шел бы к Тильвусу…
      – Ну полно тебе. Сварливость тоже не красит девицу. А насчет Тильвуса… Я как раз хотел сказать тебе кое-что важное… за тем и явился…
      – Отвали, раб лампы, – перебила Сати и потянулась за телефоном. – Надоел. Только и знаешь, что гадости говорить.
      – Компьютерный отдел.
      – Привет, Никита. Чего делаешь? Работаешь? Понятно… да я вот тоже. Сижу и думаю: «А не поработать ли мне»? Давай-ка выскочим буквально минут на пятнадцать на бульвар, тут на речном вокзале открылась «Бутербродная», они заказали пару снимков и текст. Да какое там! Строчек десять, не больше. Вот и говорю, жмоты. Заказали бы статейку-другую, а то экономят все… Ладно, подходи сюда.
      Она брякнула трубку на рычаг.
      – Куда собралась? – напряженным голосом поинтересовался невидимка.
      – Куда надо, туда и собралась. Слышал же, закусочная поблизости открылась, надо сходить.
      – «Надо сходить, надо сходить»! А вот это зря, – заторопился Джулис. – Сидела бы тут, зачем тебе ходить куда-то? Не советую! Очень не советую!
      Сати подняла брови.
      – Да ты что, сдурел, что ли? Советовать он мне еще будет, видали?
      На пороге показался Никита с пакетом в руках.
      – Ты с кем это? А… догадываюсь. – Он бросил взгляд в сторону стола Игоря Хамера. – Кое-кто опять учит тебя хорошим манерам?
      – Хуже. – Сати бросила в рюкзак блокнот. – Теперь кое-кто мне не советует на улицу выходить. Умом тронулся, не иначе…
      – Улица-шмулица… пирожок будешь? Есть с вареньем, есть с мясом.
      Сати кивнула.
      – Эй, раб лампы, а ты? Хочешь пирожок? – поинтересовался Никита.
      – «Хочешь пирожок, хочешь пирожок»! – сердито буркнул невидимка. Сати и сисадмин озадаченно переглянулись. – Не годится вести серьезный разговор с набитым ртом!
      – А кто тут ведет серьезный разговор? – поинтересовался сисадмин.
      – Я. Хочу попросить ее кое о чем.
      Сати поспешно прожевала кусок.
      – Меня? Попросить? Гм… ну проси…
      – А ты обещай, что сделаешь!
      Сати откусила пирожок и подумала:
      – Глупости, еще обещать чего-то… говори!
      – Нет, ты дай слово, что сделаешь!
      – И не подумаю. Мало ли что в твою буйную голову придет.
      – Нет, ты обещай, обещай, – настаивал Джулис. – Это очень серьезно!
      Сати потеряла терпение:
      – Ну раз серьезно, так говори! А обещать я ничего не стану.
      – Что-то он сегодня не в себе, – сочувственно заметил Никита, приступая к второму пирожку.
      Джулис посопел, словно собираясь с духом.
      – Я вот подумал… ну просто так подумал, случайно совершенно в голову пришло. Ты не хочешь пожить в сквере у Тильвуса? – выпалил он.
      Сати подавилась куском и закашлялась до слез.
      – Что? – просипела она. – Где? В сквере?
      – Да, да, – горячо подхватил невидимка. – Там ведь прекрасно: природа, свежий воздух! Опять же великий маг всегда рядом!
      – Вот именно, – сдержанно проговорил сисадмин и отложил пирожок.
      – Да ты что, с ума сошел, что ли? – подозрительно спросила Сати, вытирая слезы. – С чего бы я стала жить в сквере?! С какой стати?
      Она покачала головой и откусила полпирожка, измазавшись вареньем.
      – Там только великие маги живут, знаешь ли, – пояснила она с набитым ртом. – А такие, как я, обычные смертные людишки, те недостойны рядом с великим магом проживать.
      – Вот именно! – горячо поддержал Сати сисадмин.
      – Ну подумай, подумай, – принялся уговаривать девушку Джулис. – Это же не навсегда, так, на некоторое время. Зато как было бы спокойно!
      – Спокойно? Что-то ты темнишь, раб лампы, – проговорил Никита.
      – Нет, вовсе нет. Просто я… тут кое-кто… Ну словом, так получилось… – Невидимка надолго умолк.
      Сати отыскала в столе салфетку и вытерла перепачканные руки.
      – Слушай, раб ла… Джулис, – начала она вкрадчивым голосом. – Насчет сквера я подумаю. А пока хочу спросить тебя кое о чем.
      Невидимка молчал.
      – Ну что притих? Джулис! Я сегодня кое-что во сне видела… так, обрывки. Тильвус, видно, задремал минут на пять – и вот. Я у него спрошу, конечно, что это было, но он же опять темнить начнет. Так, может, ты мне растолкуешь, что к чему.
      Послышалось сопение.
      – И не подумаю, – отрезал невидимка. – Твоя болтливость мне уже вышла боком однажды. Мой друг Тильвус разгневался на меня.
      – Не разгневался, честное слово, не разгневался! Ну пообещал лишить тебя языка, так это же ерунда! Он мне слово дал, что расколдует тебя сразу же, как только заклятие сновидения распутает. Думаешь, легко его уломать было? Господин великий маг упрям, как… как… очень упрям, в общем. Но он пообещал, что пальцем тебя не тронет! Между прочим, я каждый день ему об этом обещании напоминаю, потому что волнуюсь за тебя. А ведь могу и не напоминать, правда?
      Невидимка засопел еще громче.
      – Гнусный шантаж… чего от тебя еще ждать? Ладно уж, что видела? – угрюмо спросил он.
      Сати на мгновение задумалась.
      – Наверное, это происходило за Завесой сновидений? – неуверенно проговорила она. – Или как вы там это место называете? Дул очень сильный и очень горячий ветер, просто обжигающий…
      – Аркабская магия, – опасливо проговорил Джулис. – Этот ветер несет зачарованный сон.
      – Кажется, какая-то битва, шум, грохот, все перед глазами вертится. Потом слышу, кричит кто-то: «Быстрее, Тильвус, мы больше не можем их сдерживать»!
      – А дальше? – с интересом спросил сисадмин, жуя пирожок. – Что он сделал-то?
      – А потом я зажмурилась, потому что песок в глаза летел, – недовольно сообщила Сати. – Слышала только, что снова кто-то закричал: «Завеса рвется!» И грохот. Джулис, что это значит?
      Невидимка не отвечал, в молчании его чувствовалось напряжение. Сати выжидательно смотрела на пустое кресло, в котором устроился невидимка.
      – А потом он сказал…
      Она умолкла припоминая. В ушах все еще звучал голос Тильвуса, полный отчаяния: «Вы все останетесь здесь!», а кто-то, кого ей не удалось разглядеть, произнес: «Значит, так тому и быть».
      – Ух ты, – восхитился Никита. – Круто!
      – Круто-то круто, – согласилась Сати, – да не понять ничего. А потом я глаза открыла, глядь, а Тильвус-то совсем рядом… острием меча что-то на земле чертит… какой-то знак.
      Сати хотела сказать, как поразило ее выражение лица Тильвуса, когда он торопливо нацарапал на пыльной сухой земле непонятный знак, затем произнес несколько слов, которые, судя по всему, давались ему с огромным трудом, и закрыл глаза, будто не хотел видеть то, что творит Запретная магия.
      – Ух, – неожиданно произнес Джулис.
      – Ну что ты ухаешь, как филин? – недовольно спросила Сати, отвлекаясь от рассказа. – Объясни, что это было.
      – Не буду, – наотрез отказался он. – Вот об этом я рассказывать не стану. Ни за что! Спроси сама у моего друга великого мага.
      – Что он сделал? Применил Запретную магию против аркабцев?
      – Если бы только против них… – неосторожно проговорил невидимка и умолк, словно прикусил язык. – Ни слова больше не скажу!
      – Не скажешь? Ну тогда я сегодня же, сейчас же пойду к Тильвусу и скажу, чтоб он тебя… все про тебя расскажу, понял? Пусть он тебя в лягушку превратит.
      Пачка старых газет, лежавшая на полу, вдруг подпрыгнула, будто кто-то пнул ее со всего размаха.
      – Твоя бесцеремонность и гоблина удивит! Против аркабцев, конечно, против аркабцев, – в отчаянии забормотал Джулис. – Использовал Запретное заклятие, которое возвращает души магов в изначальные стихии, оставляя их тела на земле. Это произошло за Завесой – так что аркабские колдуны будут вечно скитаться во снах, лишенные своей магии. Ясно? Довольна? А теперь можешь поведать моему другу то, что я тебе рассказал, и полюбоваться, какую смерть он для меня выберет. Мне уже все равно!
      Сати вздохнула.
      – Нет… и слова ему не скажу. Я к нему схожу вечерком, конечно, но – по делу. Исключительно деловой визит, ясно? Вообще ничего говорить не буду! Запретная магия, вот это да… Зачем он ее использовал?
      – А что ему оставалось делать? – по-прежнему угрюмо буркнул Джулис и умолк.
      Сати переглянулась с Никитой, потом задумчиво уставилась в окно и очнулась только тогда, когда послышался звон курантов на башне центрального универмага.
      – Блин, – спохватилась Сати. – Нам же к заказчику пора! Пойдем, Никита! А ты, раб ла… Джулис, тут оставайся. Ты какой-то странный сегодня. Случилось, что ли, чего?
      – «Случилось, что ли, чего? Случилось, что ли, чего?» – забормотал невидимка. – Ничего не случилось!
      Сати встала и потянулась за рюкзаком.
      – Вот и отлично. Ну мы…
      Кресло отъехало от стола.
      – Я, пожалуй, с вами, – поспешно заявил Джулис. – Пройдусь ради компании. Пригляжу за вами, так, на всякий случай. Но лучше бы все-таки к Тильвусу… гораздо лучше! Возможно, мне удастся убедить тебя по дороге? Ну куда идем?
      – В кафе «Бутербродная». Хорошее место, бутерброды там продают фирменные – с копченой рыбой, с икрой, с колбаской всякой, с мясом, с ветчинкой…
      – Я буду рядом. Так, от нечего делать прогуляюсь.
      Сати насторожилась.
      – Ты смотри мне! Только попробуй там слямзить что-нибудь! Только попробуй!
      – «Слямзить! Слямзить!» Вижу, ты не удосужилась почерпнуть из бесед со мной ни толики хороших манер! Ничего удивительного, что в столь преклонных годах ты еще не обзавелась супругом! Кто же захочет брать в жены…
      Сати замерла на пороге:
      – Преклонных?!
      – А каких же? Разве тебе не минуло шестнадцать лет?
      – Минуло, – нехотя призналась Сати, искоса поглядывая на Никиту, который вдруг заинтересовался пейзажем за окном, – ей показалось, что приятель еле сдерживает смех. – И что?
      – Вот видишь! Минуло. А супруга у тебя меж тем нет, – благонравно заметил Джулис. – А почему?
      – Да отвяжись! – сердито сказала Сати и хлопнула дверью.
 
      «Бутербродная» находилась на первом этаже современного дома, Сати с Никитой отыскали ее без труда.
      Директор очень гордился своим кафе и долго водил гостей по просторному залу, уставленному столиками, демонстрировал подсобные помещения, потом подвел к стойке, где под прозрачной пленкой красовались аппетитные бутерброды.
      Кто-то рядом шумно проглотил слюнки. Сати покосилась на директора и незаметно показала этому «кому-то» кулак.
      Уже можно было возвращаться в редакцию, но словоохотливый директор все никак не мог успокоиться.
      – Заметьте, все оборудовано по последнему слову! Все в соответствии с санитарными нормами! – продолжал трещать он. – Не желаете ли взглянуть на наш цех для хранения продуктов? Нет? А я все-таки настаиваю! Вы взгляните!
      Сати переглянулась с Никитой и закатила глаза.
      Директор проворно отпер металлическую дверь. Из помещения повеяло холодом.
      – Холодильник-рефрижератор, – со сдержанной гордостью проговорил директор. – Обратите внимание, специально переоборудовали цех!
      – Очень… гм… очень познавательно, – поддакнула Сати, заглядывая внутрь. Небольшая комната с бетонным полом была набита всяким добром: на полках рядами лежали розовые окорока, колбасы, желтые глыбы сыров. На подносах возвышались груды сосисок, чуть дальше виднелись блестящие бока копченого лосося. – Сфотографируй, Никита, холодильник, пусть читатель на закрома родины посмотрит.
      – Свежий хлеб на бутерброды ежедневно привозят прямо из пекарни, – продолжал заливаться директор. – Сфотографировали? Не желаете ли взглянуть на наш цех полуфабрикатов? Нет? А я все же настаиваю! Прошу!
      Отделаться от говорливого заказчика Сати с Никитой удалось не скоро.
      Наконец они вышли на залитую солнцем набережную и переглянулись.
      – Ну и зануда, – проворчала Сати.
      Сисадмин не согласился.
      – Не зануда, а увлеченный человек. Надо будет сходить в эту самую «Бутербродную», как она откроется.
      – Сходим, сходим… Да это когда еще будет! Она только в следующем месяце откроется.
      Сати помолчала немного.
      – А ты сегодня с работы пораньше свалить можешь? – спросила она, обдумывая что-то.
      – Смотря зачем, – рассудительно ответил Никита.
      – К Тильвусу сходим. Во-первых, узнаем насчет заклятия. Долго он еще с ним возиться будет? А во-вторых… я все про сон этот думаю, что же это было-то? Тильвус воспользовался заклинанием Запретной магии. Так?
      – Так, так…
      – Аркабские маги навечно остались за Завесой… раб лампы-то что сказал? Слышал? «Лишенные разума, души и магии».
      – Магии-шмагии… слышал.
      Сати подумала еще немного.
      – А кому же Тильвус кричал: «Вы все останетесь тут»?
      Никита пожал плечами:
      – Понятия не имею…
      Они пересекли маленький скверик и вышли на бульвар.
      – Я вот думаю, – снова начала Сати. – А что если он…
      – Думаю-шмумаю… что-то много ты о дедуле думаешь в последнее время, – недовольным тоном заметил сисадмин. – И что надумала?
      Сати замялась:
      – Да ничего. Это я так… Сходим к нему после работы, ладно? Эй, раб лампы, пойдешь с нами?
      Ответа не было.
      – О, обиделся! Подумаешь… ну ладно, ладно, не раб. Джулис. Ну доволен? Теперь говори, пойдешь с нами к Тильвусу?
      Но Джулис по-прежнему молчал.
      – Не желаешь говорить? – Сати пожала плечами. – Ну и не надо, не больно-то и хотелось…
 
      На тенистом бульваре было тихо и немноголюдно. На автобусной остановке почти никого не было: стояла полная женщина с дачной сумкой на колесиках да поодаль сидел на парапете сгорбившийся старик в потрепанной одежде.
      – Ты, Никита, с версткой-то побыстрей заканчивай, – озабоченно говорила Сати. – А я пока текстик допишу, а то, чего доброго, начальник рекламного отдела смертельным заклятием в меня пульнет. Неврастеник… Вот уйду к конкурентам, буду для «Нимфы» рекламу писать, пожалеет тогда, да уж поздно будет!
      Старик снял кепку, бросил возле ног и пригладил остатки волос. Сати вздохнула: пожилых людей, вынужденных просить подаяние, ей всегда было ужасно жаль. Она порылась в кармане рюкзака, под руку попалась купюра, украшенная росчерком красного фломастера.
      – Вот, возьмите, – сказала Сати, протягивая деньги.
 
      Мор сидел на бульваре, поджидая ту, что видит сны Воина Сновидений. Найти ее оказалось проще, чем он думал: всякий человек, побывавший в зачарованных снах, нес на себе невидимую печать. Со временем сил у человека становилось все меньше, а печать сияла все ярче. Сидя в тени дерева, Мор без интереса наблюдал жизнь, кипевшую совсем рядом.
      «Автобус, – подсказывала чужая память. – Остановка. Машина». Подумав, он заставил чужую память замолчать и одно за другим отключил все свои чувства, кроме одного – того, что позволяло ему обнаружить то, что не присуще здешнему миру.
      Дуновение магии оказалось таким слабым, что даже Хранители Равновесия не почувствовали бы его. Но он уловил – и чужое сердце стукнуло в груди сильнее. Мор машинально стянул странный и нелепый головной убор и бросил на землю, впившись острым взглядом в проходившую мимо девушку.
      И вдруг та, что видит сны, остановилась и взглянула на него. Он замер. Что ей нужно? Она что-то протягивает ему. Мор срочно вернул память старика.
      «Деньги», – шепнула память.
      Деньги?
      Но внезапно старое изношенное сердце заколотилось так, словно собиралось проломить ребра и выскочить наружу. На бумажке, которую протягивала ему простолюдинка, пылала охранная руна.
      Охранная руна?!
      Мор лихорадочно размышлял. Очевидно, она понятия не имела, что означает руна. Но кто мог нанести на бумагу защитный знак? Тильвус? Кроме него сделать это было некому. Догадывался ли он, что руна сработает? Может быть, он сделал это специально, ограждая девушку от опасностей? Об этом нужно было хорошо подумать.
      – Что с вами? – Девушка наклонилась ниже, и чародей отпрянул, чувствуя, как невидимый огонь руны опаляет лицо. – Вам плохо? Вызвать «скорую»?
      Мор отполз в сторону и с досадой махнул рукой. Девица пожала плечами.
      – Извините, – растерянно сказала она. И ушла, унося с собой волшебную руну.
      Мор проводил девушку взглядом и погрузился в размышления.
      Магия руны Тильвуса работала в этом мире. Неизвестно, как и почему, но руна выполняла свое предназначение – защищала. И пока она у той, что видит сны, нечего и думать о том, чтобы приблизиться к ней.
      Мор ногой отодвинул странный головной убор подальше, продолжая размышлять.
      Она, видно, и не подозревает о силе руны, раз так легко готова расстаться с ней. Значит, всего-то нужно подождать немного…
      Лохматый курносый парень плюхнулся рядом, поставил перед собой бутылку с какой-то жидкостью, на колени пристроил маленькую черную коробку, ткнул пальцем в блестящую пуговицу на ней. Взревела невообразимая музыка, будто взбесившиеся тролли ударили дубинками в барабаны.
      Парень покрутил что-то, музыка стала тише.
      Мор не спеша вернул все чувства обратно. Парень рядом дергался в такт музыке, так, будто только что получил заклятие болотной лихорадки.
      – Слышь, дед, – бесцеремонно обратился он к Мору. – Автобус давно был?
      Чародей ничего не ответил, лишь посмотрел на него взглядом василиска. Такой взгляд поверг бы в трепет любого смертного, но глупый парень почему-то не устрашился.
      – Втыкай, дед, какой клевый музон! Эта группа в прошлом году…
      – Если ты сейчас же не исчезнешь, – в ярости прошипел Мор, в упор уставившись на парня ледяными глазами, – я сдеру с тебя кожу живьем. Медленно. Потом оторву твои пальцы, потом заставлю тебя съесть собственные уши…
      И вот тут произошло что-то непонятное. Парень, вместо того чтобы испугаться и убежать, вдруг обрадовался и хлопнул мага по плечу:
      – Дед! Ты тоже смотрел это кино?! И я тоже! Да ты молоток, что любишь такие фильмы?! А говорят, что только молодежь… – Он придвинулся поближе. – А помнишь, как главный герой попал в черный-черный дом? Я сразу понял, что дальше будет! И – в точку! Появился мертвый колдун и сказал точно таким же голосом…
      И парень процедил зловеще, точь-в-точь имитируя голос Мора:
      – «Я сдеру с тебя кожу, несчастный смертный!» Класс! Просто класс! А продолжение ты смотрел?
      Впервые в жизни аркабский колдун не поверил своим ушам. Что это? Может, человека поразила какая-то хворь, неведомая даже ему, повелителю болезней?! Это нужно было срочно обдумать.
      Парень, широко улыбаясь, протянул ему бутылку:
      – Дед! Хочешь пива?

ГЛАВА 11

      Сати принялась за восхваление кафе «Бутербродная» и дописывала уже последнюю строчку, когда зазвонил телефон внутренней связи.
      Она не глядя нашарила трубку.
      – Але… чего тебе, Никита? Снимки закусочной готовы?
      – Снимки-шмимки… готовы. – Сисадмин чем-то пошуршал. – Я что спросить-то хотел. Этот… как его? Раб лампы… он где? В редакции?
      – Понятия не имею. – Сати на всякий случай окинула комнату взглядом. – Вроде нет. Он когда в конторе сидит, то обычно журналы у Аверченко смотрит или «Интим-газету» изучает.
      Она покосилась на стол фотокорреспондента. Журналы лежачи ровной стопкой.
      – А зачем он тебе понадобился-то?
      – Да так, – уклончиво ответил Никита. – Нужен.
      – Ну раз нужен… эй, раб лампы! – позвала Сати, повысив голос. – Джулис!
      Ветерок, залетевший с бульвара, разметал пачку заявок, Сати чертыхнулась.
      – Нету его. Шляется где-нибудь.
      – Нету-шмету… А в последний раз ты его когда видела?
      Она удивилась.
      – Видела? Как это я его увидеть могу?
      – Ладно, ладно… Когда в последний раз он с нами разговаривал?
      Сати задумалась:
      – Гм… дай-ка вспомнить… Он за нами увязался в закусочную… там он по пятам ходил, это я точно знаю. Ныл, что бутербродики такие аппетитные… А потом, когда директор холодильник нам показывал, ну комнату, набитую всякими ништяками, сырами да колбасками, он еще шепнул, что у него слюнки текут. И с тех пор я его не видела. Не слышала то есть. – Сати собрала с пола заявки, положила на стол и для верности придавила словарем. – Вообще он сегодня странный какой-то, а? Будто не в себе малость.
      Она еще раз окинула комнату внимательным взглядом.
      – Нету его, точно говорю.
      – Вот-вот, – многозначительно сказал Никита. – И как думаешь почему?
      Сати хмыкнула в трубку.
      – Да я откуда зна… – Внезапно она подскочила на стуле. – Блин! Неужели он, идиот невидимый, все-таки прошмыгнул в холодильник, чтоб чего-нибудь под шумок стянуть?!
      Она быстро глянула на часы, висевшие над дверью.
      – Времени порядочно прошло, – точно читая ее мысли, заметил сисадмин.
      – Не паникуй, он по городу разгуливает скорее всего. Или на пляже околачивается, девушек разглядывает. Он, знаешь, как женщин в купальниках в первый раз увидел, так и умом повредился!
      – А если нет?
      – Думаешь, он все-таки в холодильнике?! Вот и прекрасно, и пусть сидит! – заявила Сати. – Только вряд ли он там окочурится, он же как-никак маг! Так, померзнет немного… может, простынет? – с надеждой произнесла она. – Так ему и надо. Будет знать, как по чужим закромам шарить! Колбасы ему захотелось, видите ли!
      – Колбасы-шмалбасы… Он там уже часа три сидит, к твоему сведению.
      Сати разозлилась.
      – Блин, а я тут при чем?! Я его в холодильник запихивала, что ли? Сам залез!
      Никита промолчал.
      – Говорю же, шляется, наверное, где-то. Или к друзьям ушел, тут у него приятели какие-то появились. А то к Тильвусу в гости пожаловал.
      – Может, и так… – осторожно проговорил приятель.
      Сати снова начала закипать.
      – Ну хорошо, скажи тогда, что мы, по-твоему, должны делать? А? Снова идти в эту проклятую закусочную, да? И сказать директору: «Понимаете, у нас тут один знакомый маг потерялся, волнуемся, не у вас ли в холодильнике остался, часом. Может, сходим, проверим? Наверное, там сидит, колбасу вашу трескает. Только он невидимый, знаете ли». Так?!
      Сисадмин кашлянул.
      – Я могу сказать, что снимки не удались, снова фотографировать надо, – предложил он. – Давай сбегаем, это ж недалеко! Для очистки совести. Потому что, если его в рефрижераторе закрыли, он к утру того…
      – Того… Да ничего с ним не будет! Скажет волшебное слово – и порядок… разморозится. – Сати сердито фыркнула. – Ладно уж… спускайся вниз, я пока директору кафе позвоню, объявлю, что снимки не удались… Проклятый раб лампы, чтоб ему пусто было!
 
      До закусочной они добрались минут за десять. Директор, обрадованный возможностью еще раз рассказать о своем замечательном заведении, провел их к холодильнику, погремел ключами и широко распахнул дверь. Оттуда вырвалось морозное облако.
      Никита для вида пощелкал фотоаппаратом, Сати, изо всех сил делая заинтересованное лицо, выслушала рассказ о закупке самой свежей продукции и самого вкусного хлеба, наскоро поблагодарила директора и распрощалась. Они выскочили на солнечную улицу, завернули за угол и остановились.
      – Эй раб лампы! – вполголоса позвала Сати. – Ты здесь?
      Послышался какой-то странный звук. Она прислушалась: очень похоже было, что кто-то, совсем рядом, стучал зубами.
      – Раб лампы! Это ты или нет?
      – С-с-сколько м-м-мож-ж-ж-но г-г-говорить… – клацая зубами, проговорил Джулис. – Я-н-н-н-н…
      – А! Ты тут!
      – Ты где был? – приступил к допросу сисадмин. – В холодильнике?
      – В амбаре…
      – В каком еще амбаре? – перебила Сати. – Это у вас там где-то амбар, а у нас – холодильник!
      – Амбар-шмамбар… Зачем тебя туда понесло?
      Джулис громко щелкнул зубами и вдруг принялся икать.
      – Я тебе скажу, зачем его туда понесло! – сердито проговорила Сати. – За колбасой и за сыром! Слямзить хотел! А, что? Скажешь, не так?
      Ответом ей было громкое икание.
      – Тьфу! Разве от него сейчас хоть слова добьешься?
      Сати пошла по набережной, направляясь к бульвару.
      – Скажи спасибо Никите, это он догадался. Иначе сидеть бы тебе там до скончания века, придурок невидимый! Понял? Нет? Чего молчишь?
      – Х-х-холод-д-но, – стуча зубами, пробормотал Джулис.
      – Так тебе и надо! – сердито ответила Сати.
 
      До редакции они дошли в полном молчании и поднялись на третий этаж. На лестнице было тихо: недавно вернувшийся из очередной командировки шеф требовал от подчиненных небывалого энтузиазма, и неделю-другую в редакции действительно наблюдался трудовой подъем, а курилка на лестнице пустела.
      – Рубрику «Городские новости» скоро сдашь? – наконец-то открыл рот сисадмин. – Нам ее верстать завтра с утра.
      – Сдам, сдам, – проворчала Сати. – Сейчас перекушу что-нибудь и за городские новости примусь. – А ты, раб лампы, топай на кухню и сиди там на диване тише воды ниже травы, ясно? В редакции Хамер, гляди, чтоб он тебя не заметил.
      – Ясно, – просипел Джулис. – Согреться бы чем-нибудь…
      – Умолкни!
 
      Криминальный корреспондент действительно сидел на своем месте и разговаривал с кем-то по телефону:
      – Что? Нашли труп? А чей? Старика? Какого старика? Да ладно, тоже мне сенсация… плохо с сердцем стало, вот человек и… Нет, этого я в «Криминальную хронику» поставить не могу. Ты мне убийство подавай или грабеж, на худой конец, разбойное нападение! Откуда я знаю, где ты это возьмешь? Ты пресс-службой УВД руководишь, вот и позаботься, чтоб преступления были! – Хамер шмякнул трубку на рычаг и вытер пот со лба.