Стервами не рождаются

А глаза цвета небесной голубизны, и такие прозрачные и бездонные. Родителей негде не было видно, видимо, выпустили его гулять одного, а сами наблюдают за ним откуда-нибудь с балкона или из кухонного окошка. Когда Марина бросила на него быстрый взгляд, он не смутился, не убежал, а ответил ей таким же прямым и почему-то печальным взглядом. Марину словно холодной водой окатили, настолько серьезно и взросло посмотрел на нее этот карапуз. Словно видел в этой жизни такое, что ни одному ребенку в его возрасте видеть бы не стоило. У малыша был взгляд умудренного жизнью старика. И он не улыбался, даже когда смотрел на Ласку.

— Хочешь подойти поближе? — неожиданно для себя предложила ему Марина.

— А можно? — отозвался тот.

— Конечно можно. Если хочешь, можешь даже погладить Ласку, она добрая, не кусается и не царапается. Ей нравится, когда с ней занимаются.

— А вы мне разрешите?

— Я же сказала: конечно!

Малыш осторожно залез на газон и подошел к котенку. Присел рядом с ним на корточки и погладил Ласку по голове. Та немедленно перевернулась со спины на живот и протянула ему свою голову, мол раз пришел меня гладить, то давай, продолжай.

— А почему у нее такое странное имя? Потому что она ласкаться любит?

— Нет, просто когда я ее впервые увидела, то подумала: вот из такой крохи когда-нибудь вырастет настоящая хищница. Потом стала вспоминать всех маленьких животных-хищников. Вспомнила и ласку. Решила котенка так и назвать.

— Ласка? Не знал, что такая есть. Мне папа про многих животных рассказывал, а вот про Ласку нет. И в моей книге она тоже не нарисована.

— Ничего, теперь ты знаешь.

— Тетя, а почему ты такая грустная?

— С чего ты взял?

— У тебя лицо улыбается, а глаза грустные. У меня папа тоже так: сам грустит, а мне не показывает. Но я-то знаю, что ему не весело. Это все взрослые так, да?

— Наверное да, — ответила Марина, которую уже по-настоящему стал занимать этот разговор с маленьким мудрецом в заношенных вельветовых шортах.

— А зачем? Все равно же все видно.

— Просто не хотят, чтобы другим было так же грустно, как и им самим.

— Понятно. Хотя мне же тоже грустно, как и папе. Получается, что он зря улыбается.

— А кто у тебя папа?

— Он работает в офисе начальником. Только не самым большим. Больше него еще два начальника есть. Он утром отводит меня в детский сад, вечером забирает обратно. Мы готовим ужин, а потом он рассказывает мне про страны, про горы, про море. А ты видела море?

— Видела.

— И какое оно? Папа говорит, что синее, а иногда и зеленое. Даже красное море есть, и желтое. Я воду в стакан наливал, а она прозрачная. И почему она такая разноцветная, когда она в море находится?

— Ты когда-нибудь на свое отражение в луже смотрел?

— Смотрел.

— Вот и в море отражается небо, и если оно ясное и голубое, то и море синее. А если на небе закат яркий, то и море цвет меняет.

— Тогда понятно.

— А мама тебе о чем рассказывает?

— У меня нет мамы. То есть она раньше была, но потом умерла. Я теперь даже не знаю, помню ее или нет. Когда папа рассказывает, как мы втроем жили, то я помню. А сам не помню. Папа говорит, она хорошая была. Только я все равно маму хочу. Пусть она уже не совсем настоящая будет, мне все равно.

— А зачем она тебе?

— Мы ее с папой любить будем. И все-все для нее делать. Тогда она от нас больше не уйдет.

У Марины в горле встали непрошеные слезы. Вот те раз, расклеилась. Нет, незачем ребенку это видеть, как взрослая тетка над его словами плачет. Всякое в жизни бывает, горя тоже хватает. И маму они себе найдут, ни одни мужик, каким бы он золотым не был, долго один с ребенком не протянет. Слишком уж это тяжело.

Мальчик, наигравшись с котенком, вежливо поблагодарил Марину, и пошел в куда-то в сторону песочницы. Марина долго смотрела ему вслед, даже забыв для чего она вообще приехала сюда. Разговор с мальчишкой совершенно выбил ее из колеи.

Малышу оставалось пройти всего каких-нибудь два метра, когда он наступил на свои развязавшиеся шнурки и со всего маху упал на асфальт. Марина со всех ног, птицей бросилась к нему, подняла, отряхнула. Судя по всему, ему было очень, очень больно, но парень держался изо всех сил, чтобы не зареветь. Коленки были разбиты и поцарапаны, но больше всего досталось его левой ручке, которой он напоролся на осколки разбитой бутылки. «Вот звери, — пронеслось у Марины в голове, — не могли что ли себе другое место найти, чтобы пить, а не детскую песочницу своим мусором загаживать!» Кровь текла без остановки, и Марина, вспомнив все свои навыки и школьную зарницу, принялась оказывать ребенку первую помощь. В ее сумочке по случаю жары лежала упаковка влажных салфеток, с помощью которых она оттерла грязь и кровь. Затем продезинфицировала с помощью аэрозольного спиртового дезодоранта все ранки малыша (морщился, но ни разу ни пискнул — вот это спартанская стойкость!), а руку перевязала собственным носовым платком (хорошо хоть абсолютно чистый был, она им еще ни разу не успела воспользоваться).

— А твой папа дома?

— Дома, он спит.

— Придется нам с тобой его разбудить. Надо, чтобы он посмотрел на твои коленки и руку. Давай, я тебя к нему провожу.

— Спасибо большое, я сам дойду. Вон мой подъезд. Просто папа не любит незнакомых людей, вы извините, — и мальчуган, виновато и застенчиво улыбнувшись краешком губ, побрел домой. Была бы его воля, наверняка бы побежал, но с такими коленями ему только бегать осталось.

В этот момент из-за поворота показалась неразлучная парочка, с гиком и улюлюканьем к Марине подбежал Вася, увешанный пакетами с покупками, как новогодняя елка игрушками, и она уже не видела, как кроха, открыв дверь подъезда, печально посмотрел на нее в последний раз и побрел домой.

У ребят она неплохо провела время, рассказала о визите своей матери, посмотрела на их покупки, в очередной раз на пару с Лаской объелась Васиной стряпней. Ласка вообще рассмешила их всех до колик в животе, поскольку эта маленькая жадина продолжала уничтожать рыбу под кляром в положении лежа на боку, стоять нормально она уже не могла. Мяукать тоже. Пришлось отбирать у нее еду, не хватало еще только кошачьего расстройства желудка.

* * *

Пролетел месяц. Друзья вернулись из своих поездок, посвежевшие и загоревшие, Ласка за это время стала выглядеть как настоящая взрослая кошка, только миниатюрная пока. Что кроме размеров еще выдавало ее возраст, так это ее темперамент. Она могла без устали носиться по квартире, словно за ней гонялось стадо чертей (хорошо хоть пока еще ничего не разбила), точила когти об импортный ковролин, устраивала Марине засады, с радостным воплем нападая на ее ноги во всех темных местах и быстро убегая прочь, пока не успела получить по ушам. Марина успела слегка изменить свою прическу и сделала мелирование. Просто так, для собственного удовлетворения. А больше ничего и не произошло.

Васька, потратив полторы недели на монтаж своего нового шедевра, пригласил Марину на просмотр. Судя по отзывам Костика, получилась «просто полная чума». Учитывая то, что пару раз они едва не сорвались в какие-то колодцы, а про грозившие им обвалы и вообще молчать можно, на труд этих горе — естествоиспытателей стоило полюбоваться. Хотя бы для того, чтобы самой туда, в эти каменоломни никогда не попасть. Хватит в компании и этих двух сумасшедших экстремалов.

Фильм и в самом деле вышел потрясающий. Васька умудрился кое-где голосом Сенкевича (видимо, списал с телевизора) комментировать происходящее на экране, а музыкальным сопровождением для этого путешествия в недра земли шла музыка Пинк Флойд. Марина даже не поняла, как они в таком разе сумели загореть, если весь отпуск провели под землей. Ребята долго смеялись над ней, особенно Васька, который был польщен, что его фильм создает эффект постоянного присутствия там, внизу. Оказывается, в пещерах они проводили ежедневно час-два, не больше. Все равно аккумуляторов на большее не хватало, надо было перезаряжать постоянно. Да и холодно там, неуютно. Приходилось на себя шерстяные свитеры и теплые брюки напяливать, чтобы не замерзнуть.

Когда она распрощалась с друзьями и поехала домой, было еще не поздно: что-то около восьми вечера. На завтра у нее была запланирована генеральная уборка и стирка всего чего ни попадя. Муторно и не почетно ни разу, хотя и крайне необходимо в домашнем хозяйстве. Надо было хорошенько отдохнуть перед этим трудовым подвигом и морально к нему подготовиться, не сдавшись преждевременно в плен собственной лени. Так что книжка, очередной боевичок или ужастик по телеку и спать, спать без задних ног.

Она уже прошла почти весь двор, когда рядом раздался знакомый детский голос:

— Папа, а вот та тетя со смешной кошкой, про которую я тебе рассказывал.

Марина оглянулась. Молодой представительный мужчина держал за руку ее давешнего знакомого пацана. Друг на друга они походили, как отражение в зеркале. Только одно было большим, а другое маленьким. Оба рыжеволосые, с одинаковыми короткими стрижками. И небесно-голубыми глазами. Мужчина строго сказал сыну:

— Не мешай тете, она торопится. И кошки у нее нет, как видишь.

— Это сейчас нет, а тогда была. Я ее еще гладил по спинке.

— Сколько раз тебе говорил, не приставай к чужим людям, вот видишь, мы из-за тебя тетеньку смутили. Вы уж нас извините, — это уже к Марине, — у мальчика богатое воображение.

— Да что вы, — улыбнулась она в ответ. — Мы с вашим сыном действительно уже знакомы. А котенка я сегодня дома оставила, а то она у моих друзей всю квартиру бы вверх дном поставила. Подросла уже, что поделать! Кстати, как твоя рука? — обратилась она к малышу.

— Уже зажила. Папа говорит, на мне все, как на собаке заживает, как и у него самого.

— Раз это точно вы были тогда с ним, то пользуюсь случаем сказать вам спасибо за сынишку. Хотя я и сам конечно с этим справился бы, — быстрый предупреждающий взгляд, мол не лезь, нам и вдвоем совсем неплохо. Поболтала с моим малышом, и вали отсюда, доброхотка несчастная. Нам твое сострадание ни к чему.

— Да, безусловно, только вас рядом с сыном тогда не было. Вы спали. Пришлось уж мне заняться его синяками в ваше отсутствие. — На, получи, хам трамвайный! Тоже мне! Хочешь поблагодарить, так просто скажи «спасибо», а не выёживайся, как сопля на сковородке.

— Тетя, а как вас зовут? — святая детская простота. Ему-то невдомек, что между взрослыми сейчас происходит самая настоящая словесная дуэль. Моральное противостояние. И с чего его отец так на нее ополчился? Или он по одному ему ведомой причине защищает своего ребенка от всего окружающего мира, в том числе и от нее, поскольку под горячую руку попалась? Да, с такими темпами они себе еще не скоро маму найдут. Кто же сможет сломить такую оборону? И главное, ради чего?

— Меня — Марина. А тебя как?

— Виталик. Папа сказал, что по-другому это означает «живой». Я поэтому очень долго буду жить, и много-много успею сделать.

— Что ж, в таком случае, конечно, сделаешь. А что ты хочешь успеть?

— Хочу стать врачом и спасти тысячу человек! А еще…

— Ладно, вы очень торопитесь, а нам уже пора домой. Мальчику надо спать. Еще раз спасибо за вашу помощь. Виталик, пойдем!

— Ну папа! Я же ее нашел! Я ее целый месяц искал, чтобы тебе показать. А вдруг я тетю Марину больше не увижу?

— На самом деле, я никуда не спешу. И раз уж нам так посчастливилось встретиться, почему бы ни отвести Виталика в кафе-мороженое? Тут идти буквально пять минут, и много времени это не займет. Я вас угощаю, мороженое и газировка за мной.

— Еще раз благодарю, но вынужден отклонить ваше предложение. Сын, пойдем!

— Ну папа! А как же мороженое! Я не хочу домой, и детский сад завтра не работает! Папа!

— Да что же вы в самом деле! Полчаса погоды не сделают. А Виталик получит настоящее удовольствие от сегодняшнего вечера, и спать будет крепко-крепко. Это я вам точно говорю. Или вы меня боитесь? Не стоит, я не страшная нисколечко. И кусать я вас не собираюсь.

Видимо, последний аргумент оказался решающим. Или отец Виталика не решился выглядеть в глазах своего ребенка откровенным злодеем, запрещающим ему такое веселое мероприятие, как поедание мороженого на закате знойного дня. Но Марину он поверх головы сына наградил таким свирепым взглядом, что только держись. Она в ответ мягко и слегка кокетливо повела плечами, словно и не заметила его гримасы. И едва сдержалась от смешка, когда увидела, как он дернулся и скривился. Вот женоненавистник! И как он еще только сына себе сострогал с такими замашками. Что ж, это его трудности, а сегодняшний раунд остался за ней. Нашел с кем тягаться! Она на работе и не таких строптивцев обламывала.

В кафе Виталик с ногами залез на пластиковый стульчик (иначе не дотягивался до стола), и выбрав себе фисташковое мороженое с фантой, принялся уничтожать лакомство. Марина, глядя на него, не могла удержать улыбку, так искренне радовался малыш их встрече и совместному походу в кафе. На его отца она не обращала ровным счетом никакого внимания. Пусть себе кипит от возмущения, если хочет. И как только у такого сухаря и зануды родился такой очаровательный мальчик?

Когда с мороженым было покончено, вся троица вновь оказалась в том самом дворе, где состоялось столь памятное знакомство Виталика и Марины. Ребенок дернул отца за руку, тот наклонился, послушал, что ему сказал сын, отрицательно покачал головой, но Виталий был настойчив. Марине было интересно, что же такое между ними сейчас происходит, но она тихо молчала в сторонке, не вмешиваясь в их разговор. Наконец, отец на что-то решившись, подошел к ней.

— Видите ли, Марина, у моего сына на следующей неделе день рождения. И он хочет пригласить вас к себе в гости. Я объяснил ему, что вы занятой человек, и вряд ли сможете принять его приглашение, но он хочет услышать лично вас.

— Виталик! Я очень рада принять твое приглашение, и если твой папа скажет мне, где вы живете и когда точно ты празднуешь свой день рождения, я обязательно приду к тебе на праздник.

— Папа, вот здорово! Я же знал, что тетя Марина согласится! Как хорошо, что я ее сегодня увидел!

— Что ж, вы пользуетесь у моего сына нескрываемым успехом. Не знаю, зачем вам это нужно, но записывайте адрес. Праздновать будем в среду, часов в семь. Так что не опаздывайте. А теперь нам действительно пора. Виталий, прощайся с тетей и домой!

— Тетя Марина! Спасибо за мороженое и за газировку! Было очень вкусно. И жду вас на своем дне рождения, только обязательно приходите, ладно?

— Договорились. А теперь счастливо, и хороших тебе снов!

— До свидания!

* * *

Марина сама себе не могла сказать, почему приняла это странное приглашение, да еще и на день рождения ребенка, которого она до этого видела лишь однажды. Не будь его отец таким грубияном, скорее всего, она бы просто поболтала с малышом, и на этом бы все закончилось. Но уж если ей вздумали вставлять палки в колеса, она за просто так своих позиций не уступит. И в конце концов, она же должна удовлетворить свое здоровое любопытство. Если отец Виталика пытается от нее что-то скрыть, она обязательно должна выяснить, что же именно. Даже если это окажется ей совершенно ни к чему. И вообще, он сам первый начал. Нечего было на нее наскакивать с таким высокомерным видом. А вот Виталик действительно настоящая прелесть! И такой сдержанный, воспитанный ребенок. Хотя на своем настоять уже умеет, несмотря на нежный возраст. И не раздражает нисколечко, не то что другие дети, вечно что-то орущие и прилипчивые, как жевательная резинка. Хотя, если задуматься, а и правда: зачем ей все это надо?

В назначенный день она стояла перед обшарпанной дверью на восьмом этаже и почему-то волновалась про себя, как школьница, пришедшая на первое свидание. Смешно, даже самой смешно. Она же к ребенку пришла, а не к кому-либо еще. Вот и подарок соответствующий несет, перевязанный разноцветными лентами. Долго выбирала, даже пришлось за советом к продавцу обратится. Зато теперь у Виталика будет самая настоящая железная дорога, с двумя паровозиками, пассажирскими и грузовыми вагончиками, семафорами, вокзалом и переездом со шлагбаумом. Такую бы игрушку она бы и сама была не прочь заполучить. В соответствующем возрасте, конечно.

Дверь открылась почти моментально. Такое впечатление, что Виталик давно стоял за ней и только и ждал звонка. Хорошо, что она не опоздала. На ее часах ровно семь, как и договаривались.

— Тетя Марина пришла! Папа, тетя Марина пришла!

— Виталий, поздравляю тебя с днем рождения, и желаю, чтобы все твои мечты сбылись!

— Как здорово! Спасибо, тетя Марина! Только я даже вам не расскажу, что я загадал, а то не исполнится. Мне воспитательница в детском саду об этом сказала, что всегда надо молчать о том, чего загадываешь. А что это? Это все мне?

— Да, это тебе. Железная дорога. Если хочешь, можешь начать распаковывать.

— Виталий, возьми подарок и отнеси в комнату, потом посмотришь. Добрый вечер, Марина. Что ж, пойдемте за стол, у нас уже все готово.

— А уже все гости пришли?

— Да, уже все. Сказать откровенно, вы — наша единственная гостья. Больше Виталий никого не приглашал. Но это его праздник, и его выбор.

— Да, раз уж я здесь, то может быть наконец познакомимся? А то я даже не знаю, как вас зовут.

— Разве? Меня зовут Сергей. Отчество не важно, не люблю излишней официальности, сегодня семейный, хм, вечер. А теперь пойдемте, Виталий нас уже заждался.

Маленький стол был сервирован согласно моменту. Из блюд предлагался салат «оливье», торт с шестью пока еще не зажженными свечами и газировка «Колокольчик», к которой поставили и принесенное Мариной детское шампанское (купила в самый последний момент, так, на всякий случай). Виталик сидел на высоком стуле, на который были положены еще две жесткие подушечки, чтобы ему было удобнее дотягиваться.

Потянулась долгая, неудобная пауза, надо было начинать праздник, а этот истукан Сергей молчал, словно в рот воды набрал. В конце концов, у его сына день рождения, а он ведет себя, словно… Словно… А, ну и фиг с ним, она не даст ему испортить настроение ей и Виталику.

— А теперь давайте вспомним, по какому поводу мы сегодня здесь собрались. Виталий сегодня стал старше на целый год. Скоро он станет совсем взрослым, пойдет в школу. Так давайте поднимем наши бокалы… — Сергей, вы не могли бы откупорить шампанское? — за такого хорошего человека, как он. Виталик, я тебе уже это говорила, но повторю еще один раз. Мы все, и я, и твой отец желаем тебе исполнения твоих самых заветных желаний, чтобы ты был счастлив и здоров. За тебя, солнышко!

Мальчик серьезно кивнул, поднял налитый отцом бокал с шипучим напитком, чокнулся и выпил его до дна, смешно морща нос, когда его щипали пузырьки газа. «Чтобы все сбылось», — ответил он на немой вопрос Марины.

Сергей наконец-то вышел из своей непонятной комы и начал исполнять роль гостеприимного хозяина, так как положено. Он тоже говорил тосты, весело перезванивался бокалами с сыном и Мариной, рассказывал смешные истории, с серьезным видом выслушивал рассказы Виталика о перипетиях, произошедших с ним в детском саду, словно тот делился с отцом новостями политической жизни, не меньше. Когда же пришел черед торта, Виталик долго готовился задуть свечи, надувая щеки, как барабаны, но как же рад он был, когда загасил огоньки с первого раза! Видно, действительно загадал что-то очень важное. Интересно, что?

Когда настал черед убирать со стола, Марина не приемля никаких возражений, встала у раковины, чтобы перемыть посуду. Сергей попытался было отговорить ее, но какое там! Щенок он против нее, а не «начальник в офисе». Правда, если она помнит, там «еще два начальника есть больше, чем он». Пока они с Сергеем препирались, Виталик воспользовавшись моментом, побежал распаковывать подарок Марины. Надо же, выдержать полтора часа и даже не взглянуть в сторону яркой коробки! Вот это ребенок! Хотя надо признать, отец его вымуштровал, как маленького солдатика. Зря он так, все-таки детская психика очень хрупкая, нельзя на нее так давить, как он это делает. Впрочем, она-то что сюда лезет? В чужой монастырь со своим уставом?

— Интересно, чем вы так пленили моего сына? Он кроме как о вас ни о чем и говорить не желает. Все уши мне прожужжал про тетю с кошкой, которая разрешила ему ее потрогать. А платок, которым вы ему руку перевязали, он у меня стащил и обратно не отдает, прячет где-то. То под подушкой, то в своих вещах. Я делаю вид, что не вижу. Так зачем вам мой ребенок?

— Забавный у нас с вами разговор получается. Такое впечатление, что вы меня ревнуете к Виталику. Между прочим, совершенно напрасно. И еще одно: я никогда не отказываю ребенку в просьбе, если она от всего сердца. Он хотел видеть меня на своем празднике, чего нельзя сказать о вас, и вот поэтому я здесь.

— И что дальше?

— Все зависит от него. Сказать откровенно, я получила искреннее удовольствие от сегодняшнего вечера. Так что лучше спросите, чего хочет ваш сын. Я действительно очень занятой человек, как вы это однажды заметили, но для общения с ним я время найду. Хотя бы для того, чтобы досадить вам.

— Простите? Досадить мне? Я вас правильно расслышал?

— Да, со слухом у вас пока все в порядке.

— Так зачем вы хотите, как вы выразились, досадить мне, да еще и используя в своих целях моего сына? Чем я таким перед вами провинился? Что вы задумали?

— Да ничего особенного. Просто не люблю, когда мне указывают, что и как делать. Такой уж у меня характер, не обессудьте.

— И когда же я вам указывал, что и как делать?

— Когда в прошлый раз пытались мне доказать, что я очень тороплюсь домой и не смогу угостить вашего сына мороженым. Да, еще одно: если хотите сказать «спасибо», просто говорите. И больше ничего не добавляйте. А то это выглядит как своеобразная словесная пощечина. Я охотно верю, что вы сами обработали бы разодранные коленки Виталика, но извините, вас действительно не было около вашего сына, когда тому требовалась помощь. А я как раз была рядом. И что я услышала от вас?

— Да, признаю, что вел себя, как последний дурак. Я — хам, кретин, грубиян и все прочее. Достаточно будет? Теперь вы отвяжетесь от нас?

— Нет.

— Нет? Но почему? Я перед вами извинился, вы своей цели достигли, вторглись в наш мир, лихо воспользовавшись поддержкой Витальки. Что дальше? Что вам нужно от нас?

— Еще раз говорю: ничего. Могу повторить по слогам.

— Странная вы женщина.

— А что вы ждали от меня? Надо сказать, что вы меня здорово заинтриговали. Глядя со стороны создается впечатление, что вы надежно охраняете себя с сыном, целый бруствер вокруг себя возвели, просто так и не подъедешь. А вот от кого вы закрываетесь? От всего окружающего мира, только от женщин, еще от кого-то? Когда ребенок несколько раз повторил, что «папа не любит чужих людей», здесь есть о чем призадуматься. А я просто любопытна, как и все женщины, вот и все. Да, кстати, если вы вдруг считаете, что я решила таким своеобразным образом через ребенка найти путь к сердцу его папаши, то хочу вас заверить, что к вам я не питаю не малейшего нежного чувства, так что будьте в этом отношении спокойны.

— Чем дальше с вами общаюсь, тем больше поражаюсь вашей логике. Вы не находите ее довольно извращенной?

— Я? Нисколечко. Моя как вы выразились «извращенная логика» здорово помогает мне в повседневной жизни. И я редко в чем-либо ошибаюсь, уж можете мне поверить.

— Тогда немножко сменим тему нашего разговора. Вы сказали, что не питаете ко мне никаких чувств. Интересно узнать, почему? Я что: некрасив, не богат, еще что-то?

— Как вы круто быка за рога берете! Я бы сказала, что вы нагло напрашиваетесь на комплимент. Если не верите, поглядите в зеркало. Сами знаете, что внешностью вас Бог не обидел, хотя она довольна оригинальна на мой вкус, что же касается ваших заработков, то это ваше дело, сколько вы получаете, лишь бы вам с сыном хватало. И вообще, я-то здесь при чем? Уж начали, так договаривайте до конца. Я жду.

— Хотел воспользоваться вашим непредвзятым взглядом, раз уж вы здесь, и посмотреть на себя со стороны. Вы угадали, что я не очень-то охотно иду на контакт с женщинами, особенно настырными.

— Что, молодые мамаши-одиночки в детском саду прохода не дают?

— Откуда вы знаете?

— Господи, но это же элементарно, Ватсон! Ваш сын ходит в детский сад, вы — молодой, перспективный вдовец, процент матерей-одиночек сегодня высок, как никогда. Надо просто сложить два и два, чтобы получить в итоге то, что есть.

— Шайтан! — шутливо замахал на нее руками Сергей.

— Вот, давно бы так. А то допросы, как в гестапо. Кстати, посуду я перемыла. У вас полотенце чистое есть, чтобы бокалы высушить, а то на них потеки от воды останутся?

— Сейчас принесу. А, вот оно, держите! Кстати, мы с вами раньше нигде не встречались? Знаю, это звучит банально, но ваш голос, ваши глаза мне кого-то напоминают.

— У меня довольно распространенный тип внешности, так что вы могли и ошибиться. Я вот вас, например, совершенно не припоминаю. Хотя по долгу работы я встречаюсь с таким количеством народа, что вполне могла и позабыть кого-то из тех, с кем виделась раньше. А вы кем работаете? Нет, можете не отвечать, просто ваш сын так смешно рассказывал, что его папа — начальник, но над ним еще двое начальников, так что вы еще не самый большой.

— А, вот оно откуда… Что ж, сейчас надо мной только один начальник остался. Буквально на прошлой неделе меня повысили, я получил должность заместителя генерального директора. А до этого возглавлял наш отдел маркетинга, продвигал продукцию на рынок, организовывал рекламные кампании.

— А что теперь будете делать?

— То же самое, только за рубежом. Нет, неправильно выразился. Мы заключаем договора с западными компаниями о взаимовыгодном сотрудничестве. То есть они реализуют нашу продукцию, а мы продаем их изделия на российском рынке. Интересный проект, не знаю пока, что из этого выйдет. Но перспективы огромные. И работы предстоит непочатый край.

— А с языком у вас как? Он сейчас вам здорово пригодится. Вряд ли вся документация переводится на русский язык, значит, надо прилично владеть английским.

— Да, это вы верно заметили. Я уже вторую неделю вспоминаю то, чему меня когда-то учили. Потихоньку получается, спасибо моим учителям, что в свое время в оболтуса столько сил вбили. По крайней мере, драфт, то есть проект договора я без словаря понял. До единого слова! И без помощи, все сам! Только сидел над ним два часа, не меньше. Оказывается, даже когда по отдельности все слова знаешь, читать так же быстро, как и на родном языке, все равно не получается. А понимать — тем более. У них даже мысли по-другому строятся, не так, как у нас. Все шиворот-навыворот.

— Да, мне это знакомо. Я когда-то давно подрабатывала переводами. Вернее, их редактурой. Иногда такая фигня получалась, приходилось все заново переделывать, переписывать. Времени уходило — море.

— И все-таки странная вы женщина, Марина. Начали мы с вами наш разговор с выяснения отношений, а теперь болтаем как старые сплетницы о том, о сем. Неужели вам действительно интересно, чем мы живем, чем занимаемся, над чем я работаю?

— Я же сказала, что любопытна, тем более, что вы сделали все возможное, чтобы стать самым вероятным объектом для моего любопытства. Вы напустили на себя максимальную таинственность, постарались отшить меня самым неприличным образом. И после этого еще хотите, чтобы я просто так от вас отстала? Да ни в жизнь! Ага, испугались! Ладно, головой мотать, я по глазам все вижу.

— Раз вы такая всевидящая дама, то я, как простой человек, лишенный дара ясновидения, прошу все же мне сказать, как вы планируете строить наше дальнейшее общение?

— Что ж, могу ответить: с вами лично — никак, а вот Виталика я хочу пригласить к себе домой, пусть поиграет с Лаской, раз уж она ему так понравилась. Тем более, что вреда она ему не причинит, поскольку не царапается, только играется. Они сейчас по возрасту примерно ровесники друг другу, если я только правильно разбираюсь в соотношении кошачьего и человеческого календарей.

— А если я скажу нет?

— А если я спрошу об этом самого Виталика?

— Ладно, на этот раз ваша взяла, но учтите, я не потерплю такого откровенного шантажа с вашей стороны. Еще один раз сошлетесь на мнение моего сына, и больше ни разу в своей жизни не увидите ни его, ни меня. Вам понятно?

— Абсолютно. А теперь давайте потихоньку прощаться. Вашему сыну уже пора спать, да и у меня завтра нелегкий день. А в гости я вас жду на следующей неделе, скажем, в субботу. Вас устроит?

— Да, вполне. Только если можно, не очень рано. Хотелось бы выспаться, хотя мой жаворонок все равно подскочит ни свет, ни заря. Все боится, что пропустит что-нибудь интересное.

— О, за это не волнуйтесь. Я сама люблю поспать. Я к вам заеду где-нибудь в час дня, и мы вместе отправимся ко мне. Ехать здесь недолго, так что мальчик не успеет устать, это я вам обещаю. Ну что, мир?

— Мир. Но помните о том, что я вам сказал. И спасибо за подарок. Моему сыну он очень понравился. И между нами говоря, он давно меня упрашивал купить ему что-нибудь подобное, прямо пройти не мог мимо всех этих вагончиков, так что здесь вы точно угадали. Потом как-нибудь расскажете, откуда у вас этот дар без мыла пролезать во все нужные вам щели?

Сердечно распрощавшись с Виталиком, прижимавшим к груди заветный локомотив и уже сонно щурившим глазки, Марина отправилась домой. Она была довольна сегодняшним вечером, хотя по-прежнему не знала, что ее тянет к этим людям, что она хочет найти здесь для себя. Но пикировку она сегодня знатную устроила, размяла свой острый язычок на славу. Давно она уже так не выясняла с кем-либо свои отношения. Но и Сергей не прост, ох, далеко не прост. Видимо, смерть жены его здорово подкосила, а потом он нашел в себе силы начать жизнь сначала. Ради сына. Она сегодня заметила все: и слегка неуклюже выглаженные рубашки Витальки и самого Сергея, и крупно порубленный салат, и ту особую ауру жилища, в котором нет женщины, где все домашние заботы ложатся на непривычные к этому мужские плечи. Интересно, это их квартира, или они ее снимают? Скорее второе. Слишком мало мебели, нет оборудованного детского уголка. Хотя квартира однокомнатная, может быть просто ничего не помещается? Да нет, снимают, точно. Атмосфера, как в гостинице, и парочка сумок в углу не распакованными стоят. Вряд ли Сергей ездил куда-то в командировку, оставив сына одного. Значит, просто не так давно сюда переехали, вот руки до всех вещей и не дошли пока, лежат и ждут своего часа.