Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Стервами не рождаются

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Седлова Валентина / Стервами не рождаются - Чтение (стр. 1)
Автор: Седлова Валентина
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Валентина СЕДЛОВА

СТЕРВАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ…

* * *

Марина в очередной раз попыталась закрыть дверцу шкафа. Эх, ну почему же эти свадебные платья такие неудобные! А теперь оно будет топорщиться в своем целлофановом чехле и мешаться ей еще почти полгода! А все мать: «У нас появились средства, на которые мы вполне можем позволить купить тебе свадебное платье. Учти, что потом эти деньги уйдут на другие цели, останешься у разбитого корыта». Нет, в общем-то она, конечно, права: потом надо будет заказывать машины, оплачивать ресторан, свадебное путешествие… Только все это как-то неправильно, не по-настоящему. Нет, пожениться они с Валерой решили сами, хотя родители и с той, и с другой стороны их уже замучили: когда, да когда они наконец-то свяжут себя узами законного брака, скоро почти десять лет, как дружат (и даже больше, чем дружат). Как бы чего не вышло, сколько можно тянуть. И прочее, и прочее… Когда же они сказали, что решили играть свадьбу на Красную горку (чтобы семья была крепкая, и счастья побольше — примета такая), то Маринины родители просто с ума сошли. Каждую неделю в дом приносятся то новые комплекты постельного белья, то какие-то немыслимые сервизы и наборы посуды. А как же, приданное! (черт бы его побрал!) Надо же, чтобы все не хуже, чем у людей было, лицом в грязь не упасть! Вот и получается, что вся свадебная суета творилась как бы рядом, но сама невеста в ней участия как такового не принимала. И уже порядком от нее устала.

А с этим платьем вообще история целая вышла. Сначала они втроем — Марина, ее сестра Ирина и их мать — пошли в свадебный салон. А потом так же быстро из него вышли. Нет, платья там безусловно были, и какие платья, но вот цены… Решили, что покупать его будут на рынке. Здесь и поторговаться можно, и материал не самый дорогой выбрать. Марина быстро присмотрела себе буквально у первого же торговца прямо при входе на рынок одно из платьев: длинное, но не чрезмерно, изящно обтягивающее фигуру и без всяких там декольте, которые Маринка терпеть не могла. Увы, у матери с сестрой на этот счет было другое мнение. И они, конечно, как всегда настояли на своем. Теперь придется щеголять в этом кружевном облаке. Марина напоминала себе в нем грелку на чайник. Несметное число нижних юбок, совершенно идиотский обруч внизу, чтобы не портить форму, некое подобие шлейфа и полностью обнаженные плечи. И длинновато оно слегка, теперь придется высоченные каблуки покупать, чтобы не подметать полы этим великолепием. Нет, вот младшей сестре, Ирине то есть, это платье подошло бы в самый раз: она и ростом повыше, и худенькая, как тростинка. И это все при бюсте третьего размера! Мечта любого мужика, а не фигура! А вот у нее, Марины, все не так. И рост у нее метр шестьдесят с кепкой, и фигура ладная, но все же до сестры ей далеко, это точно. Сестра — вылитая копия матери в молодости, а она, Марина, статью больше в отцовскую родню пошла. Эх, да что там говорить! И чем бы придавить это дурацкое белое одеяние, чтобы шкаф все-таки закрылся?

Мысли Марины плавно перетекли в другое русло. Да, вот с будущим мужем ей здорово повезло. Даже не верится, что уже вместе так долго. А познакомились они, когда выгуливали собак. У нее тогда доживал свой почтенный собачий век маленький, уже почти седой коккер-спаниель, а Валера пытался дрессировать молодую и не в меру озорную колли. Сначала они созванивались, чтобы встретиться в парке и выгулять своих питомцев, потом, когда спаниель отправился в страну большой собачьей охоты, чтобы просто побродить вместе по аллеям. Они придумали друг другу «секретные» имена, и отныне ее звали Мышка, а его Седой. Коварная Ирка, подслушав их разговор, быстро донесла родителям, что Валерка зовет Маринку Мышкой, и это прозвище, перестав быть только их, так и прилипло к ней. А что — маленькая, неяркая, ничем особым не выделяется. Мышь она и есть мышь. Валеркино же прозвище как-то тихо кануло в Лету. По вечерам у них были совместные чаепития под присмотром бдительных родителей (еще бы, они ведь еще дети — по тринадцать лет каждому всего!). Еще где-то через год они перестали реагировать на дразнилки дворовой ребятни «тили-тили-тесто». Потом закончили школы, поступили в институты. Как-то незаметно перешли последнюю грань и обоюдно расстались с девственностью в объятьях друг друга. И даже как-то странно вышло: если раньше все подруги говорили, что она что-то рано связалась с мальчиком и слишком торопится начать взрослую жизнь, то теперь уже другие подруги говорили, что она слишком отстает от жизни. Вместо того, чтобы провести лучшие годы своей молодости на дискотеках и в немыслимых любовных авантюрах, тратит их на своего парня, который и так от нее никуда не денется. Хотя и тех, и других подругами назвать как-то сложно. Нет у нее подруг, и все. Мама с детства вдалбливала ей в голову простую мысль, что все так называемые «подруги» рано или поздно становятся соперницами и приносят одни лишь гадости. И в качестве примере всегда приводила историю своей знакомой, едва не уведшей от нее мужа, отца Марины и Ирины. Отец при этом рассказе всегда поджимал губы, словно пытаясь сдержаться и что-то не сказать, и тихонько исчезал из комнаты.

Интересно, а что изменится, когда они поженятся? Ну, не надо будет от родителей маскироваться, да по чужим квартирам курсировать — это понятно. Жаль только, что не получится пожить совсем отдельно от них: чтобы снять квартиру, нужны приличные деньги, а их как раз пока что и нет. В принципе, Валеркины родители могли бы им помочь, поскольку они — далеко не бедные люди, но напрашиваться на материальную помощь с их стороны не очень бы хотелось. Что еще? Будут все вечера вместе проводить, хотя они и так всегда вместе, если посмотреть. Будут вместе стипендии тратить, а потом и зарплаты, когда на работу устроятся. Да нет, ничего особо не изменится, это точно. И свадьба, если посмотреть, больше нужна родителям, а не им с Валерой. Если бы они не были такими упертыми, то ребята давно уже жили бы вместе без всяких глупых штампов. Мать Марины, правда, все намекала, что Валера преспокойно может оставить ее с незаконнорожденным ребенком на руках и уйти к более молодой, да красивой, но Мышка уже давно научилась пропускать подобные глупости мимо ушей. Тем более что у них с предохранением дела обстояли, как надо, и оба были в этом вопросе более чем осторожными. Обременять себя ребенком пока никому из них не хотелось. Жизнь только начинается, так зачем торопиться?

Раздался звонок, и Марина бросилась открывать дверь.

— Валерка, как же я рада тебя видеть! Давай, раздевайся и проходи в комнату.

— Ботинки я, конечно, сниму, а вот совсем раздеваться не буду. Лучше ты одевайся, наноси боевую раскраску и пойдем на одну вечеринку. В нашем общежитии сегодня заочники гуляют, приглашали к себе.

— А я их знаю?

— Нет, я и сам с половиной из них не знаком.

— А где ты познакомился со второй половиной?

— В институте, когда вместе экзамены сдавали. Выяснилось, что в деканате что-то напутали, и к одному и тому же преподавателю одновременно направили сразу два потока — наш и их. Мы быстренько смекнули в чем дело, объединились, обменялись шпаргалками и в духе взаимного сотрудничества сдали экзамен. Так что давай пойдем, развеемся.

— Слушай, а про какой экзамен ты говоришь? Сейчас же октябрь, а у тебя сессия, если мне память не изменяет, как и у меня в январе.

— Ну, в прошлом семестре у меня один хвост образовался… Вот я вместе с другими нашими «хвостатыми» и объявил сегодня день ящерицы, в смысле обрубания этих самых хвостов.

— А почему я про это ничего не знала?

— Да не хотел тебя тревожить из-за ерунды. И между прочим, это не наша вина, а преподавателя. Он, гад, слишком рано в отпуск уехал. Мы приходим на экзамен, а его уже нет. Вот человек пятнадцать и остались на осень.

— Что-то какая-то странная история, ну да Бог с тобой. А на этой вечеринке будет весело?

— Думаю, что да. Заочники сегодня должны были одному парню купить приличную аудиосистему, будут ее испытывать. Так что дискотека будет по полной программе! Оторвемся и оттопыримся!

— Надо маму предупредить, что я поздно появлюсь, а то опять лекцию о моральном облике современной молодежи прочитает.

— Думаю, лучше предупредить, что ты совсем не появишься.

— То есть?

— Ребята будут гулять всю ночь, тем более что завтра воскресенье. И вообще, ты моя невеста. Имею я право как законный жених увести тебя с собой или нет?

— Ох, все равно разборки будут. С другой стороны, они мне так на рынке надоели, просто кошмар. Затерроризировали на пару. Возьму и отомщу им с Иркой. Оставлю вместо себя записку, и пусть они сидят и глазеют друг на друга.

— Вот это другой разговор!

В общежитии, куда Валера ее привел, действительно было весело. Грохот от музыки стоял такой, что казалось, вибрируют стекла и дрожат ступени. Он быстро перезнакомил Марину с заочниками (половину имен она так и не расслышала), и они пошли танцевать. Когда танцевать надоедало, шли в соседнюю комнату и пили водку, запивая ее водой прямо из-под крана (!) и закусывая черным хлебом. Мышка долго отпиралась, с ужасом глядя на предложенный ей стакан с водкой и стакан с запивкой, но чтобы не обижать заочников, все же отхлебнула и того, и другого. Горбушка «Бородинского» показалась ей после этого слаще любых пирожных, которые она пробовала когда-либо. После этого второй и третий глоток водки пошли просто, как по маслу. И снова танцы. Маринка была уже насквозь мокрая от пота, все лишние рубашки и кофточки давно уже лежали в углу на кровати среди таких же вещей, нужных сейчас танцующим, как пресловутые лыжи в бане.

Часа через два Валера тихо извинился перед ней и исчез. Еще через полчаса, когда он все так и не появился, Марина пошла его искать. Обнаружился он быстро, в одной из комнат, где мирно спал после того, как по выражению одного из заочников, «метал харчи на волю». Просыпаться он не хотел совершенно, и на все попытки его поднять реагировал лишь неразборчивым бормотанием, да лениво отмахивался руками. Маринка ругнулась про себя. Вот дает! Пьян, как сапожник и спит, бросив ее здесь одну. Ох, она ему и устроит завтра разборки! Жаль, что даже домой теперь уже не уедешь — метро-то уже закрыто, не частника же в самом деле ловить. Да и было бы на что, а то у нее в кармане последние десять рублей и студенческий проездной. Ну и ладно, в конце концов. Танцы еще в самом разгаре, глядишь — и до рассвета недолго. А там она дает своему благоверному хорошего пинка под зад и погонит его домой.

И Марина снова отправилась танцевать. Быстрые танцы сменялись медленными, и она никогда не оставалась без партнера. Но вот последние четыре или пять «медляков» с ней танцевал один и тот же парень, неизменно возникая рядом с ней в самом начале мелодии, не оставляя никому другому даже шанса. Она уже знала, что зовут его Павел, что сам он из Казани, как и большинство остальных ребят. Внешне он совершенно не был похож на ее Валеру. У Валеры были светло-русые непоседливые кудри, а этот красовался аккуратной стрижкой. И сам был кареглазый и смуглый, словно только что с юга вернулся. Хотя даже симпатичный. И уверенный в себе. Эта уверенность сквозила буквально во всем: как он разговаривал со своими друзьями, как разливал водку, как держал Марину во время танца. Выглядел он лет на двадцать семь — тридцать, и по-видимому, был здесь старшим, или по крайней мере, пользовался значительным авторитетом.

Когда в очередной раз заиграла медленная композиция, Павел неожиданно взял Марину на руки, да так и танцевал с ней на протяжении всей мелодии. А потом, не отпуская ее на пол, вынес из комнаты. У Мышки уже здорово кружилась голова от выпитой на голодный желудок водки, и хотя она понимала, что происходит что-то не то, как-то разобраться в ситуации и тем более ее изменить не имела никаких сил. Словно загипнотизированная. И этот странный молчун рядом! Павел не произнес ни слова, это как раз и пугало, и завораживало больше всего.

Дойдя до конца коридора, Павел ногой распахнул дверь своей комнаты. Глазами указал трем ребятам, резавшимся в карты, на дверь, и они тихо и быстро куда-то улизнули. Потом он опустил Марину на кровать и закрыл дверь на замок (оказывается, они здесь все-таки есть — мелькнуло у девушки). Выключил свет, и в комнату ворвался неоновый отблеск фонаря, глядящего прямо к ним в окно. Встал на колени перед кроватью, где сидела Марина, и зарывшись лицом в ее джинсы, минуты две сидел, не шевелясь. Потом он поднял глаза и сказал: «Извини, девочка, но сама не знаешь, как мне сегодня нужна». И снял с нее футболку.

Мышке казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Кто-то другой с готовностью отдается смуглокожему незнакомцу на неимоверно скрипящей пружинной кровати, кто-то другой изнемогает от наслаждения в его тяжелых, слегка грубоватых объятьях. Павел был умелым, опытным любовником, не упускающим не малейшей детали. Он обласкал буквально каждый сантиметр ее тела, поцеловал все потаенные места, с жадностью слизывая ее любовный нектар. Когда же он вошел в нее, то Марине показалось, что в голове словно что-то взорвалось, как салют. Такого она еще не знала! Казалось, что каждая ее клеточка трепещет и дрожит от восторга. И надо же, ее тело бессовестно, по-звериному используют, но именно это и заводит ее сильнее всего, заставляя выгибаться и стремиться навстречу мужскому естеству, как кошке в момент гона.

Когда все было кончено, Павел аккуратно вытер ее общежитским вафельным полотенцем, еще раз напоследок поцеловал между ног и помог одеться. А потом привел обратно в комнату, где все еще танцевали неугомонные заочники. Танцевать Марине по понятным причинам уже совершенно не хотелось, состояние опьянения практически прошло, и она бросилась в туалет к единственному замеченному ей зеркалу. Мамочки мои! Тушь на глазах поплыла, прическа растрепана! Да теперь здесь каждый второй знает, чем она занималась. Что же она натворила! Идиотка, дрянь!

Марина как могла, привела себя в порядок, потом взглянула на часы. Пять утра. Отлично, самое время будить Валеру и выбираться отсюда. Через полчаса уже откроют метро, и еще через час они будут дома. Главное — бежать отсюда как можно скорее! И чтобы никто ничего не успел рассказать ему о ее фортеле!

Валера просыпаться не хотел, но на этот раз Марина была настроена решительно, и ему пришлось открыть глаза. Поняв, что минералка светит ему только на улице, а горячий чай с бутербродами — дома, он окончательно проснулся, умыл лицо холодной водой, и они ни с кем не попрощавшись уехали. Валера проводил ее до подъезда и еще раз извинившись за собственное поведение, уехал к себе, чему Марина была только рада: не хватало только еще, чтобы родители увидели его в таком состоянии. Потом нотациями замучат, или чего доброго под домашний арест посадят. У ее матери ума на это хватит.

Открыв дверь своим ключом, она прошмыгнула к себе в комнату, переоделась в халат, и так же тихо просочилась в ванную. Пустив струю теплой воды на всю мощность, она всхлипнув, расплакалась. Что же она наделала! Она же сегодня просто так, за здорово живешь, за стакан дешевой водки предала своего самого близкого человека! Нет, Валера не заслужил такого к себе отношения, он никогда не позволил бы себе того, чем она сегодня занималась. Боже мой, что же делать! Даже если он не узнает, если ему никто об этом не расскажет, то из собственной памяти это просто так не сотрешь, не соврешь самой себе, что этого не было. Она-то про себя прекрасно знает, кто она есть — обыкновенная потаскуха. Шлюха, вот кто она!

Злые слова в свой адрес рождались сами по себе, одно за другим, но легче не становилось. Теперь придется жить с этим позором всю жизнь. Нет, она, конечно, еще не жена Валере, но по сути-то своей она ему изменила! Господи, а как же хотелось всю жизнь остаться верной одному человеку, как раньше говорилось «и в печали, и в радости, покуда смерть не разлучит нас». Мечты разбились в одночасье, и надо решать, как же жить дальше. Но жить не хочется. Тяжело осознавать себя дрянью, и при этом иметь все основания для этого.

Проревев еще минут пятнадцать, Марина перестала поливать себя грязью и посыпать голову пеплом. Так все равно ничего не изменишь, но на мать можно нарваться запросто, а она быстро распознает, что что-то произошло. Прицепится, как пиявка, и пока все не высосет, не успокоится. Значит, надо срочно мыть глаза холодной водой и ложиться спать. А чтобы побыстрее прийти в себя, нужно выпить валерьянки. Хорошо, что у них в семье часть лекарств хранится в ванной, не надо никуда ходить.

Удача еще раз за это утро улыбнулась Марине, и она выйдя из ванной, дошла до своей комнаты не столкнувшись ни с кем из домочадцев. Разобрала постель, и как убитая рухнула спать.

Когда она открыла глаза, всю комнату заливало яркое солнце. Марина с наслаждением потянулась… и вспомнила, что произошло. Хорошее настроение моментально улетучилось. Часы показывали полвторого, и хочешь — не хочешь, надо было вставать. Причесавшись, она отправилась на кухню, потому что после этой мерзкой водки у нее внутри все бурлило и требовало человеческого обеда: с супчиком и картошечкой.

— Эй, спящая красавица! Ну что, здорово тебя Валерка укатал?

— Ирка, заткнись ты, Бога ради! Ну, чего привязалась! Заведи себе парня и гуляй на здоровье, что ж ты все ко мне цепляешься? Завидуешь что ли? Успокойся, с твоей внешностью ты в одиночестве скучать не будешь.

— За меня не беспокойся, я в старых девах не останусь. Да еще с такой опытной сестренкой. Ты же меня всему научишь, правда? Да, кстати, а от чего твой Валера получает большее удовольствие — просто от траха, от орального секса или от анального? Всегда интересовал мужской выбор в данном вопросе.

— Ира, говорю тебе по-хорошему в последний раз: заткнись! Иначе я за себя не отвечаю. У меня сейчас не то настроение, чтобы выслушивать все пакости, которые ты для меня приготовила.

— Что ж, не хочешь разговаривать, я пойду. Мать с отцом в гости слиняли, так что можно спокойно посмотреть порнушку по видику. Или музыку нормально послушать. Кстати, обед готовь сама, я тебе не нанималась, — и Ирина грациозно выплыла из кухни.

Ну почему она такая колючая! Сколько Мышка себя помнила, сестра всегда находила повод сделать ей гадость. Ну разве она виновата, что родилась на год раньше, и поэтому считается старшей? Ирку же это обстоятельство бесило неимоверно. Когда она переросла сестру, став выше ее почти на полголовы, то немного успокоилась, но именно «немного». Как только Марине что-то разрешали, этого же начинала требовать и Ирина, причем так громко и настойчиво, что свое, как правило, она получала. Мать не без тайной гордости говорила, что Ирка родилась с таким голосом, с которым уже в роддоме было понятно, что этот ребенок далеко пойдет. А вот Мышка всегда была тихая, и в столь нежном возрасте предпочитала спать, нежели качать свои права. Обыкновенный ни чем не примечательный ребенок от макушки до пят.

Когда Марина впервые привела к себе в гости Валеру, Ирка разве что на голову не встала, пытаясь обратить его внимание на себя. Закончилось это замечанием со стороны матери, после чего Ира дулась еще неделю. Валеру же это все забавляло до крайности. Он всегда любил поддразнить младшую сестренку своей подруги, и когда она готова была уже разразиться громким ревом или ругательствами (это по обстоятельствам, в зависимости от близости родителей), доставал ей какой-нибудь подарок — ручку, смешную открытку или шоколадку. На неопределенный срок перемирие возобновлялось. Когда же они все подросли, Ирка слегка отстала от влюбленных, пытаясь сама ввязаться в какую-нибудь любовную историю. Все было бы хорошо, да вот только ни один парень не выдерживал Ирину дольше месяца. Поэтому иначе как «все эти кретины» она о сильной половине человечества не отзывалась, найдя в этом полного единомышленника в лице собственной матери.

Марина быстро пожарила картошку и разогрела в микроволновке две сосиски на гарнир. Желудок сказал «мням» и довольно заурчал. Когда она уже собиралась попить чай, зазвонил телефон. Из Иркиной комнаты раздавался уже такой музыкальный грохот, что расслышать что-либо за ним ей было нереально. Значит, придется самой отвечать. Вот черт, а так не хочется!

Звонил Валера. Он виноватым голосом еще раз попросил прощения за то, что вчера надрался «до зеленых крокодилов». Еще сказал, что вряд ли сможет сегодня навестить свою «очаровательную невесту», поскольку, видимо, отравился и лежит на диване, съев упаковку активированного угля и приходя в себя. Марина сказала, что сама вчера хватила лишнего и сейчас находится в том же состоянии, что и он. Поскорее закончив разговор, она вернулась к остывающему чаю. Так, а все-таки что-то решать придется. Главное, чтобы он ничего не узнал. А если даже кто-то ему и расскажет, что Павел унес ее на руках в комнату, то надо сказать, что музыка играла так громко, что разговаривать во время танцев было просто невозможно. А они просто решили поговорить наедине, ну хотя бы о собственной жизни. Валера поверит. Он никогда в ней не сомневался и никогда не устраивал сцен ревности. Хотя раньше и поводов для этого не было. Да, так все запутать могла только она, дура непутевая! Ведь знала же, что с огнем не шутят, что флирт до добра не доводит. Знала? Знала! И все равно попалась как сопливая девчонка. Ничего, вот выйдет замуж, и мужчин к себе ближе, чем на пушечный выстрел, подпускать не будет. Береженого и Бог бережет.

Вечером она получила от матери обязательный разнос, закончившийся словами: «Вот после свадьбы делай, что угодно, а пока мы за тебя отвечаем, изволь вести себя, как положено! Больше никаких ночных гулянок!» Маринка против обыкновения не произнеся страстную речь, что в двадцать два года уже можно делать то, что хочешь, не спрашивая чьего-либо разрешения, лишь согласно покивала головой, вызвав у матери дикое недоумение в глазах. Но поскольку все слова были уже сказаны, то непутевую дочь отпустили с миром. А ей просто было сейчас не до этого. Она в сотый раз задавалась вопросом, как это могло с ней произойти, и не могла найти ответа.

* * *

С Валерой они встретились во вторник после занятий, и отправились бродить по Нескучному саду. Под ноги сыпались разноцветные листья, шепча друг другу свои непонятные тайны. Обычно ребята обменивались новостями, строили планы на будущее, но сегодня все как-то не клеилось. Разговора не получалось, и они просто брели по дорожкам неясно куда. Марине было дико стыдно перед Валерой, но она всячески пыталась это скрыть, чтобы не вызвать у своего жениха даже малую тень подозрения.

— Ты все еще на меня сердишься за тот вечер?

— Да нет, что ты. С каждым бывает.

— Сам не знаю, что со мной стало. Так хорошо с ребятами пообщались. А потом чувствую, что еще чуть-чуть и упаду. Как меня до постели довели, вообще не помню. Ты-то хоть повеселилась?

— Ну, примерно так, — ответила Марина, едва не вздрогнув (еще бы: «веселье» было хоть куда). А заочников этих ты еще видел? Они-то как себя чувствуют после таких лошадиных доз спиртного?

— Откуда я их мог увидеть? У них в воскресенье вечером был поезд. Тот экзамен, что мы вместе сдавали, он у них последний в сессии стоял. Но я думаю, что у них все в порядке. Ты главное больше не грусти, особенно из-за меня. Обещаешь?

— Обещаю, только ты здесь не при чем совершенно. То есть при чем, но…

— Что-то случилось, пока я спал?

— Да нет, что ты. Я… неправильно выразилась. В субботу я действительно немножко обиделась на тебя, а сегодня у меня просто плохое настроение. Не из-за тебя.

— А из-за кого?

— Из-за себя самой. Не знаю в чем дело, и давай вообще прекратим этот разговор. А то у меня слезы на глаза наворачиваться начинают. Лучше о чем-нибудь другом поговорим.

— Ну, давай о чем-нибудь другом. Хочешь, я Митьке позвоню, у него родители опять куда-то свалили, можно к нему завалиться?

— Ну позвони, хотя даже к Митьке не очень хочется. Нет, ты все же позвони, может быть, и правда удастся развеяться.

Через два часа они уже сидели в гостеприимной квартире старого приятеля Валеры — Мити. Митя пил пиво с рыжеволосой очаровашкой (они сменялись у него так быстро, что Марина просто не успевала запомнить их лица и тем более имена). Они с Валерой тоже принесли с собой два литра пива — не с пустыми же руками ходить в гости. Немного посидели все вместе, рассказали друг другу свежие и немного «бородатые» анекдоты, а потом как всегда разбрелись по комнатам. Все прекрасно знали, для чего они здесь, и не собирались попусту терять время.

На этот раз близость с Валерой показалась Мышке сущим кошмаром. Она, как ни старалась, не могла забыть того, другого. Тело вело себя, как самый настоящий предатель, и настойчиво требовало тех ласк, тех поцелуев. А она, наивная, еще пыталась внушить сама себе, что приключение в общежитии было просто сном, алкогольным бредом! И ведь даже в какой-то момент сама себе поверила. Ан нет, все вышло не так, как ей хотелось. С Валерой она не чувствовала ничего. Ничего! Там, где надо было идти вперед, он выжидал. Где ускорить события — останавливался. А ведь раньше ей было хорошо с ним. Или она просто не знала, что такое настоящее «хорошо»? Кто же поможет во всем этом разобраться? Она попыталась перехватить инициативу в свои руки, но Валера с мягким упреком осадил ее: «Мышка, ты же знаешь, что мне очень приятно, когда ты такая, словно спящая, это меня заводит сильнее всего. А так я не хочу, мне это не нравится. Мне хочется каждый раз тебя завоевывать, а так мы словно местами меняемся. И вообще выходит, что ты мою мужскую роль исполняешь, а я так не привык».

Марина резко села в кровати, вызвав этим озадаченный и сердитый взгляд Валеры. Еще бы, прерваться практически на пике удовольствия, кому это понравится!

— Что с тобой?

— Да ничего. Не могу я так.

— Как так?

— Ну так. Как всегда. Хочу по-другому.

— Прости, мне что — на голову встать, чтобы тебе это понравилось.

— Совсем не обязательно. Я же попыталась сделать то, что хочу, а ты мне даже попробовать не дал. Получается, что я должна подстраиваться под тебя? А почему не наоборот? А если я чего-то другого желаю? Я тоже хочу, чтобы мне было хорошо, не тебе же одному все сливки снимать.

— Да что за муха тебя сегодня укусила? Месячные что ли скоро?

— Все, я ухожу. Я вижу, что ты меня не хочешь понимать просто категорически. А я тоже живая, у меня нервы есть. Когда будешь готов меня выслушать и хоть раз в жизни сделать по-моему, тогда и поговорим.

— Да ты что, совсем сегодня с катушек съехала?

— Хватит меня оскорблять. Я тебе вполне определенно сказала, чего хочу.

И бросив вконец растерянного и рассерженного Валеру, она за какие-то доли секунды, как солдат-новобранец, оделась и выбежала на улицу. Не хочет он, видите ли, меняться. Ему и так хорошо! Нет, она, конечно, тоже не права. А во всем виноват этот заочник Павел, будь он неладен! Ну зачем он сделал это с ней, и что ей теперь делать с этим «подарком» в виде абсолютно ненужного ей знания о том, как ей может быть неимоверно хорошо в постели? Ей и до этого было неплохо, а теперь она поссорилась со своим самым близким человеком. И все из-за чего?

Дома опять пришлось выслушивать язвительные подколки Ирины относительно «влюбленных голубков». Обычно спокойная Марина на этот раз вышла из себя и послала сестренку в такие далекие дали, что, кажется, даже кенар в клетке из лимонного стал красного цвета. «Стерва», — выпалила ей в ответ Ирка и убежала на кухню. Не иначе — матери жаловаться. Ну и пусть. Как была ябедой и подлизой, так и осталась.

С Валерой они не встречались и не разговаривали целую неделю. Наконец, он появился у нее дома, принеся с собой букет поздних астр.

— Привет, Мышка.

— И тебе привет.

— Ты как?

— Ничего, нормально. А ты?

— Я тоже. Знаешь, я много думал о нашем последнем разговоре, и наверное, ты в чем-то была права. Я просто настолько привык к тому, как это у нас с тобой происходит, что даже как-то и не думал о том, что тебе может захотеться чего-то другого. Так что прости меня, эгоиста, и кончай дуться.

— Я и не дуюсь. Просто хреново как-то. Мы же с тобой никогда так надолго еще не ссорились. Целую неделю даже поговорить не с кем было.

— Ну, все когда-то бывает в жизни в первый раз. Лучше уж сейчас, чем когда поженимся. И хватит о грустном, пошли в кино! Или на Арбат.

— Как-то не хочется. Не люблю кинотеатры. Надоел голубой экран хуже горькой редьки. И на Арбат не хочу, мы там совсем недавно были. Пошли лучше просто по улицам пройдемся, на прохожих посмотрим.

— А к Митьке не хочешь?

— Можно и к Митьке. Только я боюсь.

— Чего, глупенькая? Я же сказал, что больше не буду таким глухим к тебе. Ну, прости ты меня наконец-то! Я тебя мороженым накормлю.

— Ну, если только мороженым…

У Митьки они, оставив на столе дань в виде «Клинского», сразу же нырнули в кровать. Увы, большего фиаско Марина себе и представить не могла. Выяснилось, что она совершенно не умеет, не может и не хочет в принципе играть первую скрипку в их дуэте, а когда инициатива переходила к Валере, все было, как в прошлый раз. Она совершенно ничего не чувствовала, кроме растущего раздражения по отношению к своему парню. Ей очень хотелось, чтобы ей обладали, но совершенно не так, это делал он. Выступать же в роли сексуальной регулировщицы «давай быстрей, положи руки на бедра, темп не сбавляй, теперь поцелуй меня и снова продолжай» было противно. Вконец измученные и неудовлетворенные, они бросили эту обоюдную пытку и теперь сидели рядом. И молчали.

Первым молчание нарушил Валера.

— Что с тобой происходит? Я же вижу, что что-то не так. И это началось после той дурацкой вечеринки. Что случилось? Раньше у нас с тобой все было на пять с плюсом, а теперь мы словно чужие. Ты мне словно чужая стала. Шарахаешься от меня, мои прикосновения тебя раздражают. Я тебя ласкаю, а у тебя на лице такая гримаса застыла… Расскажи мне, что с тобой случилось. Может, я чем-нибудь тебе помогу.

— Это касается только меня.

— Значит, что-то все-таки было! А тебе не кажется, что я, как твой будущий муж, имею право знать об этом? Особенно если дело касается этого вопроса?

— Еще раз повторяю, это только мое, и ничье больше. И ты мне еще не муж, а только жених.

— Раньше ты рассказывала мне все.

— Это было раньше. Почему я должна это делать сейчас? И почему я вообще тебе что-то должна?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17