Серебряные потоки

      Ирдан чувствовал как в нем закипает гнев, но не спешил выплескивать его наружу.
      "Мои друзья недалеко”, — продолжила Кэтти-бри несмотря на опасные признаки. “Они еще живы, я знаю, и мы мжем встретить их в любой день. Это наш выбор, солдат, жить или умереть. Что касается меня, то я вижу шанс. Победят ли мои друзья или смогут заключить сделку, моя жизнь будет принадлежать мне. Но, что касается тебя, то твой путь выглядит действительно мрачно! Если мои друзья одержат верх, то они убьют тебя, и если твои спутники победят…” Она позволила себе не договорить о мрачных последствиях, чтобы Ирдан полностью ощутил тяжесть своего положения.
      "Когда они получат, то что хотят, то ты им больше не будешь нужен”, — мрачно сказала она. Она заметила как он дрожал, не от страха, а от ярости. “Возможно они даже сохранят тебе жизнь”, — лицемерно произнесла она. “Быть может им нужна прислуга!”
      Он ударил ее, лишь раз, и отскочил.
      Кэтти-бри приняла удар без жалобы, даже улыбнувшись сквозь боль. Потеря Ирданом самообладания лишь доказала ей, что бесконечное презрение Сидни, и особенно Энтрери, которые они выказали ему, поставили его на грань яростной вспышки.
      Она знала, что когда Энтрери вернется и заметит следы на ее лице, то эта вспышка будет еще сильнее.
      Сидни и Энтрери неслись сквозь улицы Сильверимуна, следуя на звуки беспорядка. Когда они достигли стены, они нашли Бока заключенным в шар из ярких зеленых огней. Лошади без всадников топтались среди дюжины раненых солдат, и один старик, маг, стоял перед светящимся шаром, чеша свою бороду и изучая пойманного голема. Рядом с ним, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Серебряный Рыцарь высокого звания, дергая украшенную рукоятку своего меча.
      "Уничтожь его и покончим с этим”, — Сидни услышала как рыцарь говорил магу.
      "Ну нет!”, — воскликнул маг. “Он просто изумителен!”
      "Ты хочешь вечно держать его здесь?” — ответил рыцарь. “Оглянись вокруг…”
      "Простите нас, достопочтимые судари”, — прервала его Сидни. “Я Сидни из Башни Тайн, что находится в Лускане. Возможно я смогу помочь вам”.
      "Рад встрече”, — сказал маг. “Я Миззен из Второй Школы Знаний. Знаешь ли ты владельца этого изумительного создания?”
      "Бок принадлежит мне”, — призналась она.
      Рыцарь уставился на нее, пораженный тем, что женщина признала себя владельцем монстра, который избил несколько его лучших воинов и пробил огромную дыру в городской стене. “Цена будет высока, Сидни из Лускана”, — резко произнес он.
      "Башня Тайн возместит вам весь ваш ущерб”, — согласилась она. “А теперь не освободите ли вы голема под мой контроль?” — спросила она у мага. “Бок подчинится мне”.
      "Нет!” — возразил рыцарь. “Я не позволю вновь освободить это существо”.
      "Успокойся, Гэйвин”, — сказал ему Миззен. Затем он повернулся к Сидни. “Если можно, то я бы хотел изучить голема. Это действительно потрясающее создание, лучшее из тех, что я когда-либо видел”.
      "Мне очень жаль”, — ответила Сидни, — “но у меня мало времени. Мне еще предстоит пройти много дорог. Назовите цену ущерба причиненного големом и я сообщу ее своему хозяину, даю слово члена Башни Тайн”.
      "Ты заплатишь сейчас”, — произнес стражник.
      И вновь Миззен заставил его замолчать. “Прости злость Гэйвина”, — сказал он Сидни. Он осмотрел окрестности. “Возможно мы сможем договориться. Похоже ничего серьезно не пострадало”.
      "Трое моих людей ранено!” — не унимался Гэйвин. “И к тому же одна лошадь охромела и ее придется зарезать!”
      Миззен махнул своей рукой словно все это было незначительно. “Они поправятся”, — сказал он. “Они поправятся. И в любом случае стена нуждается в ремонте”. Он посмотрел на Сидни и вновь почесал свою голову. “Вот мое предложение, и выгоднее ты не слышала! Дай мне голема на одну ночь, только одну, и я исправлю весь ущерб, который он причинил. Только одна ночь”.
      "И ты не будешь разбирать Бока”, — утвердила Сидни.
      "И даже голову?” — взмолился Миззен.
      "И даже голову”, — настояла Сидни. “И я приду за големом с первыми лучами рассвета”.
      Маг вновь почесал свою бороду. “Изумительная работа”, — пробормотал он, уставившись на магическую тюрьму. “Согласен!”
      "Если этот монстр…”, — зло начал Гэйвин.
      "Ну, где же твое чувство приключения, Гэйвин?” — ответил ему Миззин, прежде чем рыцарь успел закончить свое предупреждение. “Вспомни заповеди нашего города. Мы зздесь, чтобы учиться. Если бы ты только мог представить себе возможности этого создания!”
      Они пошли прочь от Сидни, больше не обращая на нее внимания. Энтрери выскользнул из теней ближайшего здания и подошел к Сидни.
      "Почему голем пришел?” — спросил он у нее.
      Она потрясла своей головой. “На это может быть только один ответ”.
      "Дроу?”
      "Да”, — сказала она. “Бок, должно быть последовал за ним в город”.
      "Маловероятно”, — рассудил Энтрери, — “Хотя голем мог видеть его. Если Бок так рвался в город за дроу и его друзьями, то они бы учавствовали в схватке с ним, помогая отразить его нападение”.
      "Значит они все еще могут оставаться за стенами”.
      "Или возможно они покидали город, когда Бок заметил их”, — сказал Энтрери. “Я переговорю со стражниками у ворот. Не бойся, наша добыча почти у нас в руках!”
      Они вернулись в свою комнату спустя несколько часов. От стражников у ворот они узнали, что отряд дроу не пустили в город и теперь они хотели как можно скорее вернуть Бока и отправится в путь.
      Сидни стала давать Ирдану ряд инструкций, касающихся их отбытия на утро, но внезапно внимание Энтрери привлек разбитый глаз Кэтти-бри. Он подошел к ней, чтобы проверить ее узы, и удовлетворенный тем, что они были не тронуты, повернулся к Ирдану с кинжалом в руке.
      Сидни быстро оценив ситуацию, преградила ему дорогу. “Не сейчас!” — потребовала она. “Наша цель близка как никогда. Мы не можем себе этого позволить сейчас!”
      Энтрери зло ухмыльнулся и убрал свой кинжал. “Мы еще обсудим это”, — пообещал он Ирдану. “Не вздумай еще хоть раз прикоснуться к девченке”.
      Отлично, подумала Кэтти-бри. С точки зрения Ирдана, он только что получил прямое обещание от Энтрери, что тот убъет его.
      ***
      Когда она получила голема от Миззина на следующее утро, то подозрения о том, что Бок видел отряд дроу подтвердились. Они сразу же покинули Сильверимун, Бок их вел по той же самой тропе, которой прошли Бруенор и его друзья днем ранее.
      Но как и за предыдущим отрядом, за ними наблюдали.
      Алустриель, убрав со своего прекрасного лица прядь волос, ловя отблески солнечного света в своих зеленых глазах, с нарастающим беспокойством наблюдала за Энтрери и его отрядом. Леди узнала от стражников, что кто-то расспрашивал о темном эльфе.
      Она еще не знала, какую роль играл этот отряд, покидающий Сильверимун в поисках, но она подозревала, что их намерения были не столь чисты. Алустриель утолила свою жажду к приключениям много лет назад, но она всем сердцем хотела помочь дроу и его друзьям в их благородной миссии. Однако ситуация складывалась так, что у нее не было времени на подобные дела. Она какое-то мгновение раздумывала над тем, чтобы послать патруль, который бы перехватил этот второй отряд, чтобы она могла узнать их намерения. Затем она повернулась к городу, напомнив себе, что она была лишь второстепенным лицом в поисках Митрилового Зала. Она лишь могла верить в Дриззта До’Урдена и его друзей.

Книга III
НОВЫЕ СЛЕДЫ

16. ПРЕЖНИЕ ДНИ

      Приземистая каменная башня стояла в маленькой лощине около крутого холма. Вся заросшая плющем, до такой степени, что случайный прохожий даже не замечал это строение.
      Но Друзьях Митрилового Зала не были случайными прохожими. Это была Застава Геральда, возможно ключ ко всем их поискам.
      «Ты уверен, что это то место?» — спросил Регис у Дриззта, смотря на башню с некоторым недоумением. И вправду старая башня походила скорее на руины, вокруг не наблюдалось ничего, не было даже животных, только жуткая, почтительная тишина окружила это место.
      «Я уверен», — ответил Дриззт. « Я чувствую возраст башни. Она стояла здесь в течение многих веков».
      " И как долго она пустует? " спросил Бруенор, явно разочарованный в месте, которое было ему описано, как самое подходящее для поисков его потерянного дома.
      «Оно не пусто», — ответил Дриззт. « Если информация, которую я получил, не была ошибочной».
      Бруенор в ярости поскочил к нему. «Возможно, ты прав», — проревел он. «Несколько троллей или банда йети ждут нас внутри, смотря на нас прямо сейчас. И я уверен, что они ждут когда мы войдем внутрь! Давайте закончим с этим! Сундабар теперь на день дальше, чем тогда, когда мы решили идти сюда!»
      Друзья дварфа присоединились к нему на порядком заросшей дорожке, которая раньше вела к двери башни. Они осторожно приблизились к древней каменной двери, держа наготове свое оружие.
      Заросшая мхом и побитая временем, ей очевидно не пользовались в течение многих лет.
      «Используй свои руки, парень», — сказал Бруенор Вулфгару. « Если и есть человек, который сможет открыть эту дверь, то это — ты!»
      Вулфгар прислонил Эйджис-фанг к стене и подошел к массивной двери. Он расставил ноги так, чтобы было удобнее упираться и начал шарить руками по камню в поисках опоры.
      Но как только он легонько толкнул каменную дверь, она распахнулась внутрь, тихо и без усилия.
      Прохладный ветер донесся из темноты внутри, принеся с собой смесь из незнакомых ароматов и затхлости. Друзья чувствовали что это место словно принадлежит к другой эпохе, и не без некоторой дрожи пошли за Дриззтом внутрь.
      Они ступали тихо, однако их шаги отзывалась эхом в гнетущей молчаливой темноте. Дневной свет из двери оказывал слабую помощь, словно между внутренней частью башни и внешним миром существовал какой-то барьер.
      «Мы должны зажечь факел…», — начал Регис, но резко замолчал, испуганный громкостью его шепота в этом месте.
      «Дверь!» — закричал внезапно Вулфгар, заметивший, что дверь начала закрываться позади них. Он прыгнул, чтобы остановить ее прежде, чем она закроется полностью, оставив их в абсолютной темноте, но даже его большая сила не смогла остановить ту магическую силу, которая закрывала дверь. Она беззвучно закрылась, породив только поток воздуха, который пронесся подобно вздоху гиганта.
      Темный коридор, в котором они находились, осветился голубым светом, как только последний луч солнечного света был отрезан закрывшейся дверью, и они увидели вестибюль Заставы Геральда.
      Никакие слова не могли бы описать то, что они увидели. Они стояли, смотря на историю людской расы в течении такого времени, которое отрицало их собственный возраст и принадлежность. В мгновение ока они превратились в наблюдателей, их собственное существование, приостановилось в этот момент времени, они смотрели на всю развитие человеческой расы, словно боги. Замысловатые гобелены, чьи прежде яркие цвета теперь поблекли и их ровные линии, теперь затемнились, погрузили друзей в фантастический мир образов, которые расказывали легенды расы, и каждый повторял свою историю снова и снова; казалось, это был тот же самый рассказ, но каждый раз слегка измененный, чтобы показать различные первопричины и разнообразные последствия.
      Оружие и доспехи всех эпох стояли вдоль стен, над ними висели флаги и штандарты тысяч давно забытых королевств. Барельефы героев и мудрецов, некоторые из которых были известны, но чаще это были люди, неизвестные никому, кроме самых прилежных учеников. Они сурово смотрели на них вниз и выражения их лиц достаточно точно раскрывали характер людей, которых они изображали.
      Вторая дверь, на этот раз деревянная, находящаяся непосредственно напротив первой, на другой стороне цилиндрической залы, очевидно вела в холм позади башни. Только, когда она начала открываться, друзья сбросили с себя оцепенение, навеянное этим местом.
      Никто однако не схватился за оружие, понимая, что кто бы или что бы не обжило эту башню, это было неподвластно простой земной силе.
      В дверь вошел дряхлый старик, старше, чем любой из них когда-либо видел прежде.
      Его лицо сохранило свежесть, не тронутую возрастом, но его кожа казалась пергаментной, с линиями, скорее похожими на трещины и грубые края, которые бросали вызов времени, так же упрямо, как древнее дерево. Его шаги скорее походили на плавное течение. Он подошел близко к друзьям и остановился в ожидании, его руки, очевидно тонкие, даже под сгибами его длинной, холщевой одежды, мирно покоились по его бокам.
      «Вы хранитель башни?» — спросил Дриззт.
      « Да, я Старая Ночь», — ответил человек тихим, но очень чистым голосом. «Добро пожаловать, Друзья Митрилового Зала. Леди Алустриель предупредила меня меня о вашем прибытии, и о ваших поисках».
      Даже находясь под чарующим воздействием окружения, Вулфгар, однако, не пропустил упоминание имени Леди Алустриель. Он посмотрел на Дриззта, улыбнувшись дроу с пониманием.
      Дриззт отвернулся, и тоже улыбнулся.
      «Это — Палаты Человека», — торжественно объявил Старая Ночь. « Самые большие в в Заставе, исключая конечно библиотеку».
      Он заметил угрюмое выражение лица Бруенора. « Корни вашей расы уходят глубоко, дварф, даже глубже чем эльфийские», — объяснил он. «Но история более часто меряется поколенияим, а не столетиями. Недолговечные люди могут разрушить тысячу королевств и построить тысячу новых за те несколько столетий, что единственный король дварфов управлял бы своими людьми в мире».
      "Нетерпеливые люди!” — фыркнул Бруенор, очевидно умиротворенный.
      "Согласен”, — засмеялся Старая Ночь. “Но сейчас прошу вас к столу. Нам многое предстоит сделать сегодняшней ночью”.
      Он провел сквозь дверной проход вниз по освещенному коридору. Двери по обоим его сторонам вели в разные комнаты — каждая рассказывала об истории одной из добрых рас, и даже были комнаты, где рассказывалось о истории орков, гоблинов и гигантов.
      Друзья и Старая Ночь пообедали за большим, круглым столом, его многовековое дерево было твердо словно камень. По всей его кромке шли руны на языках, многие из которых были давно утрачены для мира, и их даже не мог вспомнить Старая Ночь. Еда, как и все остальное, вызывала ощущение и давно прошедших днях. Однако она была просто восхитительна, со вкусом, который отличался от всего того, что друзья ели раньше. Напиток, кристальное вино, обладало богатым букетом, превосходившим даже легендарные элексиры эльфов.
      Пока они ели, Старая Ночь развлекал их пересказывая истории о древних героях, и о событиях, которые оказали влияние на судьбу Королевств. Друзья внимательно слушали, хотя все их мысли занимали разгадки о Митриловом Зале, которые возможно таились за одной-двумя дверями от них.
      Когда трапеза была окончена, Старая Ночь поднялся со своего стула и обвел их таинственным взглядом. “Придет день, возможно спустя тысячелетие, когда мне вновь удастся кому-нибудь рассказать мои истории. И в этот день, я уверен, одна из историй которую расскажу, поведает о Друзьях Митрилового Зала и их благородных поисках”.
      Друзья не могли ответить на честь, которую оказал им этот древний старик. Даже Дриззт, непоколебимый и постоянно держащий себя в руках, долгое, долгое время сидел не мигая.
      "Пойдемте”, — сказал Старая Ночь, — “пусть ваша дорога начнется заново”. Он провел их через другую дверь, дверь ведущую в самую величайшую библиотеку во всех северных землях.
      Толстые и тонкие книги стояли по всем стенам и лежали огромными кучами на множестве столов, расставленных по большой комнате. Старая Ночь указал на один из столов, с одной единственной открытой книгой.
      "Я уже провел поиски для вас”, — объяснил Старая Ночь. “И во всех книгах касающихся дварфов, нашлась только одна в которой упоминается Митриловый Зал”.
      Бруенор подошел к книге с трясущимися руками. Она была написана на высшем дварфском, языке Думатона, Хранителя Секретов Подгорий, письменами, которые были почти забыты в Королевствах. Но Бруенор понимал их. Он быстро пробежал взглядом, и затем прочитал вслух наиболее значимые места.
      "Король Эльмур и его народ получили большую выгоду от трудов Гарумна и клана Баттлхаммера, но дварфы из шахт не отвергают прибыли Эльмура. Сеттлстоун оказался ценным и надежным союзником, когда Гарумн открыл секретный путь для продажи работ из митрила”. Бруенор посмотрел на друзей, проблеск открытия появился в его глазах.
      "Сеттлстоун”, — прошептал он. “Мне знакомо это название”. Он вновь углубился в чтение книги.
      "Ты вряд ли сможешь найти еще что-нибудь”, — скказал Старая Ночь. “Слово о Митриловом Зале потеряно в веках. Книга лишь рассказывает о том, что поток митрила вскоре прекратился, по решению Сеттлстоуна!”
      Бруенор не слушал. Он читал книгу, страстно поглощая каждое слово о своем прошлом, не важно насколько оно было значимо.
      "Что с этим Сеттлстоуном?” — спросил Вулфгар. “Это подсказка?”
      "Возможно”, — ответил старый хранитель. “Однако я не нашел упоминаний об этом месте, кроме как в этой книге, но я склонен верить, что Сеттлстоун был не простым городом дварфов”.
      "Над поверхности!” — внезапно вскрикнул Бруенор.
      "Да”, — согласился Старая Ночь. “Сообщество дварфов обитало в сооружениях на земле. Такое редко встречается в наши дни, а во времена Митрилового Зала это вообще было неслыханно. Насколько я знаю, могло быть только два варианта”.
      Регис выкрикнул победный крик.
      "Твоя радость может быть преждевременной”, — отметил Старая Ночь. “Даже если мы узнаем где раньше находжился Сеттлстоун, то путь к Митриловвому залу лишь начинался оттуда”.
      Бруенор перескочил несколько страниц, и затем положил книгу на стол. “Так близко!” — прорычал он, ударив своим кулаком по дереву. “И я должен узнать!”
      Дриззт подошел к нему и достал пузырек из-под своего плаща. “Снадобье”, — ответил он на озадаченный взгляд Бруенора, — “оно вновь заставит тебя вернуться в те дни, что ты провел в Митриловом Зале”.
      "Могущественное заклинание”, — предупредил Старая Ночь. “И не подконтрольное. Тщательно взвесь все прежде чем использовать его, дварф”.
      Бруенор уже тянул свои руки к снадобью. Он выпил напиток одним глотком, затем оперся о стол, чтобы удержать себя в руках, когда он начнет действовать. На его морщинистом лбу выступила испарина и он невольно дернулся, когда снадобье послало его разум сквозь завесу веков.
      Регис и Вулфгар подошли к нему, варвар взял его за плечи и усадил в кресло.
      Глаза Бруенора были широко раскрыты, но он не видел ничего в комнате перед собой. Пот тек с него ручьями, и его подергивания перешли в дрожь.
      "Бруенор”, — тихо позвал Дриззт.
      "Нет, отец мой!” — закричал Бруенор. “Только не здесь в темноте! Пойдем со мной. Что я буду делать без тебя?”
      "Бруенор”, — более решительно позвал его Дриззт.
      "Он не здесь”, — объяснил Старая Ночь, знакомый с действием снадобья, так как оно часто использовалось долгоживущими расами, в частности эльфами, когда они искали воспоминания о своем далеком прошлом. Однако, обычно воспоминания возвращали в более приятные дни. Старая Ночь с большрй тревогой смотрел на Бруенора, так как его снадобье вернуло его в самые неприятные дни его прошлого, восмпоминания, которые его разум блокировал, или затуманивал, чтобы защитить его против сильных эмоций. Однако сейчас эти эмоции со всей яростью нашли выход в незащищенном разуме дварфа.
      "Перенесите его в Палаты Дварфов“, — приказал Старая Ночь. “Пусть он насладиться образами своих героев. Они помогут ему вспомнить, и дадут ему сил пройти сквозь это испытание”.
      Вулфгар поднял Бруенора и отнес его в Палаты Дварфов, положив его в середине круглой комнаты. Друзья ушли, оставив дварфа наедине с его иллюзиями.
      Бруенор едва различал образы вокруг себя, блуждая между мирами прошлого и настоящего. Изображения Морадина, Думатона и все его божества и герои смотрели на него сверху, давая ему небольшое утешение против накатывающих на него волн трагедии. Броня дварфов, искусно выкованные топоры и молоты окружали его, и он купался в присутствии величайших ценностей его гордой расы.
      Однако эти образы не могли заставить исчезнуть ужас, который он познал вновь — падение его клана, Митрилового Зала и смерть своего отца.
      "Свет!” — закричал он, метаясь между облегчением и печалью. “Хвала моему отцу, и отцу моего отца! Мы должны быть благодарны им за наше спасение! Сеттлстоун…” — он на некоторое мгновение потерял сознание, потом пришел в себя, — “…приютил нас. Гибель, гибель! Приютил нас!”
      "Цена слишком высока”, — сказал Вулфгар, которому причиняли боль страдания дварфа.
      "Он пожелал заплатить”, — ответил Дриззт.
      "Будет жаль, если мы ничего не узнаем”, — сказал Регис. “В его путанице нет указания направления”.
      "Его воспоминания уже привели его в Сеттлстоун, без упоминания дорог, которые он оставил позади себя”, — заметил Дриззт.
      Дриззт вытащил скимитар и ниже опустил капюшон своего плаща на лицо.
      "Что…” — хотел спросить Регис, но дроу уже действовал. Он подошел к Бруенору и и приблизил свое лицо ближе к взмокшей щеке дварфа.
      "Я друг”, — прошептал он Бруенору. “Пришел узнав о падении зала! Мои союзники ждут! Мы отомстим, могучий дварф из Клана Баттлхаммера! Покажи нам путь, чтобы мы могли вернуть былую славу зала!”
      "Тайна”, — с трудом произнес Бруенор, едва не теряя сознание.
      Дриззт не отступал. “Время не ждет! Тьма приближается!” — закричал он. “Путь, дварф, мы должны знать путь!”
      Бруенор пробормотал несколько невнятных звуков и все друзья открыли от удивления рот, поняв, что дроу пробился сквозь последний мысленный барьер, который препятствовал Бруенору найти зал.
      "Громче!” — настоял Дриззт.
      "Четвертая Вершина!” — закричал Бруенор. “Вверх по подъему и в Долину Хранителя!”
      Дриззт посмотрел на Старую Ночь, который кивнул в знак того, что ему были знакомы эти места, и затем повернулся назад к Бруенору. “Отдыхай, могучий дварф”, — утешительно сказал он. “Твой клан будет отомщен!”
      "По описанию, которое дает книга о Сеттлстоуне, Четвертая Вершина может находиьтся лишь в одном месте”, — объяснил Старая Ночь Дриззту и Вулфгару, когда они вернулись назад в библиотеку. Регис остался в Палате Дварфов, чтобы присмотреть за Бруенором.
      Хранитель достал трубу для свитков из высокого шкафа, и развернул древний пергамент — это была карта центральных земель севера, между Сильвееримуном и Мирабаром.
      "Единственное поселение дварфов на поверхности во времена Митрилового Зала, расположенное достаточно близко к горам, чтобы дать такое название, должно быть здесь”, — сказал он, указав самую южную вершину Хребта Мира, чуть севернее Несме и Эвермура. “Заброшенный каменный город сейчас называется просто “Руины”, и он был известен под именем Дварвендор в те времена когда там жила бородатая раса. Но сутя по словам вашего спутника, мне кажется, что это и есть тот Сеттлстоун, о котором говорит книга ”.
      "Почему он тогда не указан в книге как Дварвендор?” — спросил Вулфгар.
      "Дварфы скрытная раса”, — объяснил Старая Ночь с улыбкой, — “особеннок когла это касается сокровищ. Гарумн из Митрилового Зала решил скрыть местонахождение от жадности внешнего мира. Он и Эльмур из Сеттлстоуна всеми способами старались запутать надоедливых торговцев и сбить их с пути. Поэтому они присваивали поселениям различные названия, которые сейчас всплывают в разных источниках об истории дварфов. Возможно многие ученые даже читали о Митриловом Зале, который носил другое название и читающие думали, что оно принадлежит другому из многих древних родин дварфов, сейчас потерянных для нас”.
      Хранитель помолчал некоторое мгновение, чтобы обдумать все что произошло. “Вы должны выступать”, — посоветовал он. “Несите дварфа, если потребуется, но доставьте его в Сеттлестоун прежде чем окончится действие снадобья. Блуждая в своих воспоминаниях, Бруенор возможно сможет повторить свой путь назад к горам в Долине Хранителя, и к дверям Митрилового Зала”.
      Дриззт внимательно разглядел карту и точку, которой Старая Ночь отметил расположение Сеттлстоуна. “Назад на запад”, — прошептал он, повторяя подозрения Алустриель. “Всего два дня пути отсюда”.
      Вулфгар придвинулся к нему, чтобы рассмотреть пергамент и добавил, в его голосе раличалось предчувствие и доля печали, — “Наша дорога близка к своему концу”.

17. ВЫЗОВ

      Они вышли в путь когда на небе ярко сияли звезды и не останавливались до тех пор пока звезды не совершили свой полный круг на небосклоне и вновь не появились на небе. Бруенор не нуждался в поддержке. Полная противоположность самому себе. Это был дварф, вернувшийся из своего бреда и его взгляд был направлен на столь ощутимый сейчас путь к цели, которой он так долго стремился, он шел самым быстрым шагом за все время, что они провели с тех пор как покинули Долину Ледяного Ветра. Со стеклянными глазами и блуждая и в прошлом и настоящем, мысли Бруенора поглощали его. Почти две сотни лет он мечтал об этом возвращении, и эти последние несколко дней в дороге казалось тянулись дольше чем прошедшие столетия.
      Друзья несомненно победили своего главного врага — время. Если их подсчеты в Заставе были верны, Митриловый Зал находился в нескольких днях пути, в то время как короткое время едва перевалило за середину. Так как время больше не давило на них, Дриззт, Вулфгар и Регис готовясь покинуть Заставу, ожидали, что их последний переход будет неспешным. Но когда очнулся Бруенор и узнал об открытиях, даже и слышать ничего не желал о том, чтобы медлить. Никто не стал спорить с ним, однако из-за волнения, и без того угрюмое настроение Бруенора, ухудшилось еще больше.
      "Двигай живей своими ногами!” — продолжал он набрасываться на Региса, чьи маленькие ножки не выдерживали темпа, заданного неистовым дварфом. “Ты должен был остаться со своим пузом в Десяти Городах!” Затем дварф перешел на тихое ворчание, которого не было слышно за топотом его ног, и устремился вперед, не обращая внимания на любое замечание которое мог позволить себе Регис или любой комментарий исходивший от Вулфгара или Дриззта относительно его манер.
      Они вновь шли в сторону Раувин, чтобы использовать ее воды как проводника. Дриззт убедил Бруенора свернуть на северо-запад как только на горизонте появятся вершины гор. Дроу не желал вновь встретится с патрулем из Несме, уверенный, что именно из-за этого города Алустриель не смогла пустить его в Сильверимун.
      Бруенор так и не смог расслабиться в лагере этой ночью, несмотря на то, что они покрыли более половины пути до развалин Сеттлстоуна. Он метался по лагерю словно загнанное животное, сжимая и разжимая свои кулаки и бормоча себе о том судьбоносном дне, когда его народ был изгнан из Митрилового Зала, и о мести которую он осуществит когда вернется.
      "Это снадобье?” — спросил Вулфгар у Дриззта позже этим же вечером, когда они стояли рядом с лагерем и наблюдали за дварфом.
      "Возможно, частично”, — ответил Дриззт, также сильно обеспокоенный поведением своего друга. “Снадобье заставило Бруенора вновь пережить самые болезненные моменты его долгой жизни. И сейчас когда воспоминания прошлого нашли выход в его эмоциях, они освежили его раны, которые мучили его все эти годы”.
      "Он боится”, — заметил Вулфгар.
      Дриззт кивнул. “Это испытание всей его жизни”.
      "Это не только его испытание”, — отметил Вулфгар, посмотрев на Региса, который свалился без сил сразу после ужина. “Халфлинг не может двигаться в таком темпе”.
      "Впереди меньше одного дня пути”, — ответил Дриззт. “Регис выдержит это испытание, как и все мы”. Он хлопнул варвара по плечу и Вулфгар, не полностью удовлетворенный, но убежденный, что не сможет повлиять на дварфа, отправился на боковую. Дриззт вновь перевл свой взгляд на расхаживающего дварфа, и на его темном лице появилось озабоченное выражение.
      Дриззт и вправду не переживал за Региса. Халфлинг всегда умел преодолеть все невзгоды. Однако Бруенор сильно беспокоил дроу. Он вспомнил те дни, когда дварф ковал Эйджис-фанг, могущественный молот. Это оружие стало наивысшим достижением в его богатой карьере кузнеца, оружие достойной легенд. Бруенор даже не смел надеяться превзойти этот успех, или хотя бы повторить его. Дварф никогда больше не брал в руки кузнечный молот и не подходил к наковальне.
      Теперь путешесвтие в Митриловый Зал было целью всей жизни Бруенора. Как Эйджис-фанг стал самым лучшим его изделием, так и это путешествие было его высочайшим подъемом. Очаг волнения Дриззта был едва различим, и поэтому более опасен, чем успех или провал поисков; опасности дороги они делили поровну, и они с готовностью приняли их прежде чем отправиться в путь. Будут возвращены древние зала или нет, но Бруенор должен достигнуть вершины своей горы. Он должен достичь момента своей славы.
      "Успокойся, друг мой”, — сказал Дриззт, подойдя к дварфу.
      "Это мой дом эльф!” — ответил Бруенор, не в силах перебороть себя.
      "Я понимаю”, — произнес Дриззт. “Похоже, что мы и вправду увидим Митриловый Зал, и это ставит перед нами вопрос на который мы вскоре должны будем ответить”.
      Бруенор с любопытством посмотрел на него, хотя он прекрасно понимал, что Дриззт имел в виду.
      "Мы так долго были заняты только тем, что старались отыскать Митриловый Зал, и совсем не задумывались о том, что будет, когда мы войдем в него”.
      "Я по праву стану Королем Митрилового Зала”, — рявкнул Бруенор.
      "Согласен”, — сказал дроу, — “но как быть с тьмой, которая все еще может скрываться там? Силой, которая вынудила весь твой клан покинуть шахты. Сможем ли мы вчетвером победить ее?”
      "Она могла исчезнуть сама по себе, эльф”, — ответил Бруенор сердитым тоном, не желая обсуждать возможности. “Из всех наших знаний следует, что залы должны быть покинуты”.
      "Возможно. Но какие у тебя планы, если тьма все еще там?”
      Бруенор задумался на некоторое мгновение. “Мы пошлем весточку в Долину Ледяного Ветра”, — ответил он. “Мои соплеменники будут с нами весной”.