Заветное желание

Стоящий рядом с адмиралом Олланар покосился на готовых к бою ворожей, которые, взявшись за руки, образовали два магических круга. Два квода, восемь прекрасных аристократок Радужного Города, которые были готовы рискнуть жизнью ради спасения союзников. Сам воздушный маг припас в арсенале самые убийственные свои наборы заклинаний. Кроме того, он заранее навызывал аэрродов и нескольких джиннов. И хотя поддержка печатей Покорности и требовала от мага некоторой сосредоточенности, это стоило того. По крайней мере, неспособность шуолов летать была бы хоть чем-то компенсирована.

Командующий воздушными силами адмирал Шулх поднял к лицу подзорную трубу и взглянул на разворачивающуюся армаду Аргаррона, которую они очень ловко пропустили мимо, чтобы оказаться в тылу. Несложные маскирующие чары — и армада шуолов стала невидимой на всё время, необходимое для засады.

— В атаку! — приказал шуол, вытащив богато инкрустированную саблю. — Артиллерия — огонь! Пилотам — на вылет!

Голос Неба, небольшой хрустальный шарик которого висел в петлице мундира, на автомате передавал команды нужным войскам.

Глухо ухнули орудия кораблей и тяжелая артиллерия с летающих островов. Пылающие заряды унеслись к силам Аргаррона и ударили в щит. Большая часть горного масла и снарядов с заключенными в них заклинаниями взорвалась на невидимой стене, но остальные пролетели дальше и ударили в стены крепостей гарров.

Те не остались в долгу и ответили таким же слаженным залпом. Результат был схожим: щит, выставленный одним из кводов ворожей, принял на себя больше двух третей зарядов, но часть их пробилась и повредила некоторые острова, а один эсминец лишился носового тарана.

— Огонь по усмотрению! — передал адмирал, и уши снова заложило от залпов.

Армада шуолов двинулась вперед, поливая врагов огнем из всевозможного оружия. Олланар тоже выкрикивал какие-то команды, после чего вперед унеслась огромная стая аэрродов. Следом направились птицы рух с сидящими на них боевыми магами, а позади всех, как самые тихоходные, на своих крыльях летели рыцари Радуги.

Силы Аргаррона так и не успели развернуться в боевой порядок. Всё, что им удалось, — это повернуться лицом к противнику. С крепостей ударили магические орудия, трофейные пушки и иглометы карликов. Навстречу квострам и аэрродам ринулись гроски на вертопланах и огромная стая пехотинцев-гарров. Причем у последних было явное преимущество в численности по сравнению с рыцарями Радуги.

Адмирал Шулх выискал глазами главный остров архидемона и приказал наводить пушку главного калибра. Ее устройство отличалось тем, что выстрелить можно было только один раз — на перезарядку попросту не хватило бы горного масла на корабле. Теоретически мог бы помочь подогнанный сюда летающий танкер, но практически корабль, полный взрывоопасного горючего в самом центре боевого порядка, представлял бы слишком заманчивую цель.

Какой-то крейсер слева по борту неожиданно клюнул носом, после чего накренился и начал падать. Очевидно, невидимый магический удар повредил несущее волшебное устройство. Олланар, указав посохом на падающий корабль, сказал несколько слов. Крейсер замедлил падение, а через несколько минут снова воспарил и начал возвращаться в строй.

Маг Воздуха снова повернулся к битве. Восстановление магической подпитки полетной машины далось дорого: пришлось спустить с цепи сотню аэрродов, которые тут же унеслись в неизвестном направлении. Впрочем, от крейсера в бою было больше пользы, не говоря уже о том, что там находились живые шуолы, которых дома наверняка ждали семьи.

Одна из ворожей квода, поддерживающего щит, который сейчас проецировался на каждый остров и корабль в отдельности, охнула и начала оседать. Олланар быстро отдал мысленную команду, и двое его старших учеников подхватили девушку под руки, поднося к губам восстанавливающий эликсир. Еще один из учеников поддержал начавший было рушиться магический контур квода, морщась от боли отдачи. Ворожею он заменить, конечно, не мог, но пару минут поддержать оставшихся трех — вполне. Выбившаяся было из сил ворожея уже через минуту снова встала в строй, виртуозно перехватив трещащие от напряжения нити потоков.

Один из островов архидемона с оглушительным грохотом взорвался, когда повреждения стали слишком тяжелыми. Каменные глыбы разлетелись во все стороны, сильно повредив несколько кораблей шуолов и дирижаблей Аргаррона. Мелкими осколками посекло пехоту, которая, схлестнувшись в битве, смешалась в воздухе в общую кучу. Ни та, ни другая сторона не поддерживала пехоту огнем — перебили бы своих не меньше, чем врагов. Посему истребительные силы и одиночные бойцы были предоставлены самим себе. Аэрроды, гроски и шуолы, квостры и гарры занимались лишь тем, что методично истребляли друг друга в жесточайшей схватке. Падали вниз гордые птицы рух, горели на пути в Великую Бездну вертопланы, развоплощались от магических ударов неуязвимые для металла аэрроды. Рыцари Радуги, уступая в численности гаррам, были гораздо лучше экипированы и обучены. За каждого умирающего рыцаря гарры клали десяток своих бойцов, а то и больше. Впрочем, даже такой размен, казалось, был гибельным для немногочисленных квостров.

— Ваше превосходитьство! — выпалил подбежавший канонир-адъютант. — Главное орудие готово!

— Огонь! — приказал адмирал. — Цель — главный остров Аргаррона!

Адъютант щелкнул каблуками и отбежал к носовой части. Сложный механизм приподнял ствол пышущей жаром пушки. Громыхнуло так, что канониры раскатились по палубе, а флагман сильно качнулся. К островам гарров с ревом унеслось облако горящего горного масла, удерживаемого в шарообразной форме краткосрочным заклинанием.

Аргаррон, стоя на главной башне острова, был немного раздражен. Армада с Алашома оказалась не такой легкой добычей, как изначально казалось. А расточительно расходовать магическую Силу здесь было бы опрометчиво. Архидемон прекрасно знал, что на него, магически истощенного после кровавой битвы, напасть было бы легче легкого. А сбрасывать со счетов такого противника, как Архимаг Лоарин, было бы и вовсе безумием. Посему архидемону пришлось ограничиваться щитами для островов и дирижаблей, приличных размеров стаей аэрродов да банальными боевыми заклинаниями вроде огненных шаров и молний. Впрочем, пока силы были равны. Цена контрзаклинания, направленного на спасение падающего корабля, стоила противнику некоторой части аэрродов, в результате перевес оказался на стороне архидемона. Правда, крейсер вернулся в строй, но на его гибель Аргаррон и не рассчитывал.

Но вот архидемон вдруг услышал ужасающий грохот, перекрывший даже шум битвы, а потом остров сотряс колоссальный взрыв. Вся крепость сразу оказалась охваченной пламенем, кругом, словно из ниоткуда, возникла сплошная пелена огня. Те гарры и гроски, что стояли на стенах и суетились во дворе, едва успели вскрикнуть. Пламя охватило даже камни цитадели и саму твердь острова, мгновенно поглотив хрупкую плоть всего живого.

Архидемон выругался, стоя в пламени, от которого быстро плавился пол под ногами. Он расправил крылья, и восходящий поток мгновенно вознес его над горящим островом. Аргаррон осмотрелся и увидел флагман противника, на носу которого еще дымился ствол огромного огнемета.

— Ах так! — прорычал Архидемон и ринулся вперед. В его руке появился жуткого вида черный топор, по форме напоминающий палаческий.

Он сильными взмахами бросал тело вперед, небрежными движениями смахивая с дороги попадающихся квостров.

— Трепещите! — разнесся над битвой его клич. — Аргаррон идет за вашими душами!!!

Надо сказать, архидемон недолюбливал патетику, но иногда было забавно проорать высокопарные речи и посмотреть, как остальные дрожат от страха при этом. Те, кто расслышал крик архидемона, и впрямь содрогнулись от суеверного ужаса: легенды о собственной силе Аргаррона еще не успели забыться…

Император, которого Аргаррон назначил командовать всей армией, избрал своим флагманом огромный бронированный дирижабль, который раньше возглавлял флот Братства Молота, но был взят на абордаж. Три баллона, покрытые листовой броней, больше пятисот орудий самого разного назначения и калибра да еще несколько магических штуковин, поставленных Аргарроном. Корабль воистину был достойным противником дредноуту Машали Первого, который трусливо остался в своей столице, поручив битву заезжему квостру и доверенному адмиралу.

Когда флагманский остров гарров превратился в пылающий шар, Император вскочил с кресла. Нет, он не беспокоился за жизнь Повелителя — чтобы убить архидемона, нужно было нечто гораздо более эффективное, чем просто несколько тонн горного масла. Однако на флагманском острове находилось несколько тысяч гарров и гросков, не говоря уже о зомби и грузах.

— Ублюдки! — прорычал гарр, потом рявкнул в шар Эха Тьмы: — Поддержать огнем Аргаррона!

Он уже видел, как архидемон лично атакует флагман противника. В одиночку. Его топор как ничто разрубал зачарованные доспехи и подставленные Радужные клинки. Рыцари, стоило лезвию поразить их, с криками умирали. Тела их чернели и сморщивались, и в Великую Бездну падали уже иссохшие мумии. Сам Аргаррон после каждого удара издавал торжествующий рев, поглощая душу очередной жертвы. Надо отдать рыцарям Радуги должное — они не дрогнули и не улетели прочь. Но даже их отчаянное сопротивление не помешало Аргаррону прорваться к флагманскому кораблю.

Адмирал Шулх, увидев приближающегося на черных крыльях Аргаррона, побледнел и истошно заорал. Магический ужас, насылаемый архидемоном, сковал адмирала по рукам и ногам, в сознании отважного офицера всё затмили черные крылья, несущие смерть.

Олланар тоже заметил архидемона, но его защита выдержала натиск магического ужаса. Маг Воздуха крикнул ворожеям:

— Кводы! Архидемон приближается! Круг!

Девушки, не задавая вопросов и не споря, быстро перестроились в один круг, встав кольцом вокруг мага. Тот сосредоточился, замкнув на себя контур потоков, после чего посмотрел на архидемона, который как раз кружил над палубой флагманского корабля.

— Стрелки, огонь! — пискнул адмирал Шулх, пересилив страх, но команда пропала втуне: если генерал смог пересилить себя, то рядовые солдаты, находящиеся на палубе, в ужасе лишь пытались найти хоть какое-то укрытие от черных крыльев, заполонивших сознание, вытеснив всё: честь, долг, достоинство…

Олланар поднял посох — и с неба в садящегося архидемона ударила ветвистая молния. Тот выругался и тяжело рухнул на палубу, едва не выронив топор. Магический ужас немного рассеялся, и абордажная команда вроде бы опомнилась, взявшись за оружие.

Аргаррон поднялся на ноги. Он убрал подавляющее психику заклинание, перебитое молнией Воздушного мага. Так было даже веселее. Архидемон усмехнулся во всю пасть и шагнул навстречу собирающимся вокруг морякам и солдатам. На круг ворожей с магом в центре он вообще, казалось, не обращал внимания.

— А ну, вперед! — крикнул адмирал Шулх, вытаскивая собственный клинок — с богато инкрустированной рукоятью, чуть изогнутый, из лучшей алашомской стали, — на который знакомый маг наложил несколько великолепных боевых чар.

Аргаррон взмахнул топором, перерубив пополам самого смелого или самого глупого шуола, имевшего неосторожность приблизиться. С руки архидемона сорвалась черная молния — и еще один солдат в муках захрипел, а его плоть начала быстро разлагаться. Через несколько мгновений на палубе лежал только сгнивший труп в остатках мундира и доспехов.

Олланар сосредоточился — и с его посоха сорвался голубой луч, ударивший в выставленный архидемоном барьер. Шуолы как по команде бросились вперед, и Аргаррон взмахнул своим жутким топором, собрав среди нападавших жестокую дань. Палубу залил поток крови, крики умирающих и покалеченных разнеслись над флагманом.

В щит ворожей ударила черная молния, сорвавшаяся с топора Аргаррона. По их лицам было заметно, чего стоило им сдержать натиск энергии Тьмы, обрушившейся на защиту. Олланару тоже досталось отдачей, но он сумел пересилить себя и повторить атаку, на этот раз удерживая луч на архидемоне. Вокруг того очертились контуры защиты, напрягающейся под атакой Олланара.

Аргаррон, расчищая себе путь широкими взмахами топора, пошел вперед. На посыпавшиеся на него удары он мало обращал внимания: простая сталь оказалась бессильна против плоти архидемона, несмотря на то что была освящена словом Всеблагого Ауррина. Вскоре между кругом ворожей, от которого продолжал бить истощающий магическую защиту луч, и архидемоном стоял только адмирал со светящимся клинком в руке. Аргаррон расхохотался своим самым злобным смехом, занес топор над головой и рубанул. В следующий миг он чуть не потерял равновесие от неожиданности — клинок адмирала остановил падающее черное лезвие и только вспыхнул белым от удара. Правда, сам адмирал, охнув, упал на одно колено — такая была у архидемона сила.

В это время луч Олланара прорвался через щит Аргаррона, и поток силы Воздуха ударил архидемона в живот. Тот взревел от боли, схватился за рану и, шагнув мимо упавшего адмирала, метнул топор. Черное лезвие с гудением пронеслось через круг ворожей, убив трех на месте, а еще двух сбило с ног, оглушив рукоятью. Круг распался, и Олланар вынужден был убрать луч, чтобы не сгореть. Оружие архидемона, разбрызгивая с лезвия кровь, улетело за борт.

Крики умирающих ворожей еще висели в воздухе, когда Аргаррон, воздев руки, ударил в Воздушного мага ужасным черным заклинанием, которое сшибло поставленный в спешке щит, смело с костей плоть мага и притянуло его не успевшую отлететь душу прямиком в выставленную Аргарроном руку.

Адмирал Шулх видел, как на Олланара налетел порыв черного ветра, после чего от могущественного мага остался только оседающий на палубу скелет с посохом в руке. Бедолага Олланар даже крикнуть не успел. Адмирал перевел взгляд на архидемона и поднял свой клинок. Аргаррон стоял, тяжело дыша и зажимая рану на животе. Судя по всему, луч круга ворожей прожег архидемона насквозь.

Оставшиеся три ворожеи, выставив скипетры, спешно ставили еще один щит. Судя по обреченности на их лицах, они не тешились надеждой остановить архидемона, просто не желали погибать без сопротивления. Вне квода силы ворожей падали в несколько раз, и даже относительно умелый колдун мог справиться со всеми, не прилагая каких-то колоссальных усилий.

— Умри, — сказал с трудом поднявшийся Шулх и, навалившись всем телом, воткнул свое оружие между крыльями архидемона.

Тот взвыл, резко развернулся, вырвав меч из рук шуола. Тот, стиснув зубы и упав на колено, вытащил из-за пояса именной игломет, который ему подарил сам Машали Первый за особые заслуги перед Отечеством и который был скорее дорогой игрушкой, чем оружием. Впрочем, при выстреле в упор и из такой «игрушки» можно было убить.

Аргаррон с рыком полоснул когтями по телу адмирала, пропоров нагрудник и плоть под ним. Шуол всё же успел один раз нажать курок, и отравленная игла с неслышным хрустом сломалась о пряжку пояса Аргаррона. Адмирал с развороченной грудью упал на палубу, вяло дергаясь. Архидемон не без удовольствия пленил и его душу. Что ж, неплохо. Пять ворожей, маг и адмирал… Недурственная добыча. Если бы еще был жив лорд Деймос, способный обеспечить нужные ритуалы, не отвлекая самого Аргаррона при этом….

В архидемона ударило несколько одиночных сгустков Светлой магии, которые обожгли кожу, нанеся неприятные, но неопасные ожоги. Аргаррон, грязно ругаясь, повернулся. Про трех оставшихся ворожей-то он и забыл! Девушки стояли плечом к плечу, а с их скипетров сыпались крестообразные заряды, обжигающие плоть архидемона. Тот рыкнул и бросил в ворожей огненный шар. Когда белокрылые аристократки Радужного Города исчезли во взрыве, Аргаррон оплел хвостом всё еще торчащий из спины меч и с хрустом его выдернул.

«Мне это начинает надоедать, — подумал он. — Сколько раз еще мне всадят клинок в спину?»

Меч адмирала отправился в Великую Бездну, а архидемон произнес несколько слов, расправив крылья. Заклинание вступило в резонанс с магией корабля, нарушая слаженную работу волшебных механизмов. Аргаррон хрипло хохотнул и взлетел.

Едва его ноги оторвались от палубы, в недрах флагманского корабля Алашома раздался взрыв, затем еще несколько. Дредноут, искореженный внутренними магическими выбросами, накренился. Из всех отверстий хлестало пламя, в Великую Бездну сыпались обломки и члены экипажа. Взлетевший архидемон, тяжело взмахивая крыльями, направился к дирижаблю Императора.

Аргаррон тяжело рухнул на взлетную палубу дирижабля, сейчас практически пустую. Все вертопланы с гросками в кабинах сейчас были в гуще битвы. Однако из дверей ангара на площадку выбежало несколько жрецов, которые, видимо, наколдовывали защитные чары на взлетающие вертопланы.

— Повелитель! — Один из старших жрецов помог архидемону встать. — Как они посмели!

— Крови, — прохрипел Аргаррон, и один из жрецов бросился в недра корабля.

Жрецы подтащили израненного Повелителя к небольшому капищу в ангаре и усадили рядом с алтарем. Вернулся жрец, притащивший рабыню — юную шуольскую девушку. Та слабо вырывалась, но силы были явно не те, чтобы справиться с матерым гарром. Взметнулся нож, и кровь из рассеченного горла хлынула на алтарь. Девушка захрипела, дергаясь в конвульсиях в руках жрецов. Вскоре она затихла, а ее кровь окрасила в алый цвет алтарь и стены вокруг него. Жрец брезгливо отпихнул труп ногой.

Раны архидемона тут же начали затягиваться, а глаза разгорелись с прежней силой. Он мог бы и сам исцелить тело, но на это потребовалось бы довольно много сил, которые архидемон предпочел сберечь ценой жизни всего лишь одной рабыни, принесенной в жертву в непосредственной близости от него.

Аргаррон поднялся, окинул взглядом жрецов.

— Вы будете вознаграждены, — сказал он. — Все получат по сотне невольников и золота в количестве собственного веса!

Гарры преклонили колени, а старший из них лишь склонил голову. Повелитель умел не только карать, но и вознаграждать за верность.

Бой постепенно сходил на нет. Вымотавшиеся воины возвращались на корабли и острова, главные силы отходили для перегруппировки. Тем более что у шуолов погибло всё командование, и магическую поддержку осуществлять тоже было некому.

Аргаррон, полностью оправившийся от последствий вылазки, взошел на мостик флагманского дирижабля и осмотрел место битвы. Главный остров гаррской армады всё еще горел, а от его цитадели не осталось ни одной целой постройки. Архидемон лишь надеялся, что колоссальные материальные средства, находящиеся внутри, хотя бы частично уцелели.

Император посмотрел вслед организованно отступающим шуолам.

— Мы атакуем их сейчас, Повелитель? — спросил он. — По-моему, самое время…

— Нет. — Аргаррон немного сощурился. — Возвращаемся на Горнагар.

— Но…

— Немедленно! — Архидемон повернулся к Императору и посмотрел ему в глаза. — Если мы будем преследовать их на их территории, то последствия могут быть катастрофическими. Выиграть битву и проиграть войну — самое обидное, что может случиться. Не самое страшное, но самое обидное. Так что поворачивай.

— Да, Повелитель. — Император чуть склонил рогатую голову и принялся отдавать распоряжения по Эху Тьмы.

Армада Аргаррона, неспешно развернувшись, двинулась в обратном направлении, прекратив наступление. Ценой огромных и невосполнимых потерь шуолы всё же добились своего: до Алашома гарры не дошли.

Ростислав сидел в каюте корабля и смотрел на покоящийся в цветке Мирласа хрустальный шар. Его посещали неприятные мысли. Например, он не знал, можно ли дать родителям новые тела, или же придется разбить шар и выпустить души на свободу, дабы те обрели спокойное посмертие. При мысли о втором варианте на глаза навернулись слезы. Ростислав только теперь, когда на время миновали все опасности, осознал, насколько он соскучился по родителям.

«Хочешь поговорить»? — вдруг спросил Мирлас.

«Что?» — не понял юноша, погруженный в мрачные мысли.

«Хочешь поговорить с родителями? — повторил лотофаг, затем пояснил: — Я сумел подобрать частоту…»

«Конечно!» — Ростислав вскочил, задев крыльями какой-то канделябр, который с грохотом упал.

«Тогда сядь и расслабься».

Ростислав опустился обратно на диван и откинулся на спинку, прикрыв глаза. В мозгу сначала был какой-то шум, а потом всё сознание заполонило калейдоскопом образов, из которых в конце концов сложились знакомые лица…

«Мама! Папа!» — мысленно воскликнул он, подавив желание броситься незнамо куда.

«Ростик? — Мамин голос, звучавший в мозгу Ростислава, показался ему каким-то неуверенным. — Что происходит?..»

«Вы не слышали меня там, в камере?..»

«Слышали, но мало что поняли, — подал голос отец. — Всё это слишком смахивает на бред или какой-то спектакль».

«Это не бред, папа… Это и вправду другой мир».

«Бог с ним. — Ростиславу показалось, что отец махнул рукой. — Ты лучше скажи, во что ты ввязался? Что за беготня, стрельба и поножовщина?»

Ростислав вздохнул и пересказал историю своего пребывания в Каеноре еще раз, добавив события на острове Горнагар. Максим Алексеевич его изредка перебивал, задавая вопросы, и сын на них отвечал, если мог.

«Всё же я не пойму, при чем тут ты и при чем тут мы, — сказала мама. — Ты же говоришь, эти квостры могут вернуть тебя назад… с самого начала могли. Почему ты не вернулся? Ты о нас подумал?»

Юноша опустил взгляд.

«Прости, мам… Я… честное слово… Просто так получилось, что я виноват перед всеми».

«Откуда тебе было знать?»

«Погоди, Аня, — остановил супругу Максим Алексеевич. — Сын, ты должен исправить ошибку, раз уж допустил ее».

«Понимаешь, я должен справиться с таким, что мне и не снилось в нашем мире».

«Стой, не теряй веры в себя. Ты у меня всегда находил выход, не разочаруй нас и здесь. Более того, ты не должен опозорить наш мир, отступившись, и нашу страну тоже».

«Максим…» — с нажимом произнесла Анна Петровна, у которой «великодержавный шовинизм» мужа, как она считала, сидел уже в печенках.

«Быстрее, Ростислав, у меня силы кончаются канал держать», — встрял Мирлас.

Судя по всему, это слышали и родители, которые быстро начали прощаться.

«Давай, сын, покажи себя», — сказал отец, после чего Коротков-младший снова ощутил себя в каюте.

Первое, что он почувствовал, — это дикая жажда. Ростислав мгновенно схватил стоящий на столе кувшин и припал к нему губами.

«Прости, мне нужны были силы, — подал голос Мирлас. — Пришлось взять у тебя влаги. Надеюсь, ты не против…»

«Не против, — ответил парень, ставя полупустой кувшин на стол. — Только в следующий раз предупреждай, ладно?»

«Конечно…»

Ростиславу показалось, что лотофаг смущен.

«Мирлас», — обратился к нему Ростислав.

«Что?»

«Спасибо… мне этого как раз не хватало».

«Пожалуйста… мне было не особенно трудно, после того как я нашел нужную частоту».

Ростислав потянулся и вышел на палубу. Утренний воздух обласкал лицо прохладой, встающее из белесой Великой Бездны солнце освещало уже ставшие привычными нагромождения облаков, касалось корабля золотистыми лучами.

«Как красиво, — в очередной раз подумал Избранник. — Даже исключительно из-за этого стоит сражаться за этот мир…»

Он прикрыл глаза и слегка коснулся сознанием Небесной Тропы, чтобы обострить ощущения от утра. Сейчас все проблемы отступили на задний план, когда лучи утреннего солнца ласкали расправленные крылья юноши, а прохладный воздух касался тела.

Ростислав недолго постоял, восстанавливая магические Силы от Сил Воздуха. На мгновение, когда юноша коснулся Небесной Тропы, он как всегда ощутил себя невесомым. крылья словно раскинулись на всё небо, по крупице вбирая часть той колоссальной мощи, что двигала всеми ветрами Каенора.

Со стороны же это выглядело, будто юноша просто о чем-то блаженно замечтался, прикрыв глаза и слегка расправив крылья…

Аргаррон сидел в заклинательном покое на флагманском острове, который глубоко внутри почти не пострадал. На черном каменном столе стоял на подставке шар из черного хрусталя, по которому изредка пробегали алые и оранжевые всполохи.

В шаре постепенно проявилось изображение: потрепанный летающий корвет из Радужного Города с четырьмя существами на борту. И еще было две души внутри хрустального шарика, лежащего сейчас в каюте. Архидемон улыбнулся.

«Я нашел тебя», — подумал он, после чего произнес вслух несколько заклинаний. Раз его лучшего помощника убили, он вызовет другого. Может быть, не столь полезного, но всё равно хорошего.

Воздух в центре зала завибрировал, потом вспыхнул багровым пламенем, из которого выступила стройная девушка с перепончатыми крыльями за спиной. Ее кожа отливала краснотой, а в глазах горело оранжевое пламя. Гостья была полностью обнажена, а сзади свисал не лишенный элегантности длинный хвост с костяной стрелочкой на конце. Дополняли картину торчащие из пышной гривы огненно-рыжих волос аккуратные острые рожки, чуть загнутые назад. Суккуб.

— Офелия, — со всей нежностью, на которую был способен, произнес Аргаррон, улыбнувшись во всю пасть.

— О мой Повелитель! — Суккуб подскочила к архидемону и повисла на его могучей шее. — Я так скучала по тебе!.. Почему ты меня так долго не вызывал, я соскучилась…

Ее рука при этом недвусмысленно поглаживала архидемона по могучей груди, а хвост начал ловко распутывать завязки доспехов.

— Малышка! — Архидемон ласково хлопнул суккуба по ягодицам. — У меня для тебя есть задание.

— Ну вот, сразу о делах… — Демонесса делано надула губки. — Разве это не может чуть-чуть подождать?

— Ну… — Архидемона вдруг посетила мысль, что и он соскучился по ласкам Офелии. — Давай я тебе объясню, в чем задание, а потом мы развлечемся немного, хорошо?

— Ты самый лучший. — Суккуб куснула острыми зубками шею Аргаррона, отчего тот еле сдержался, чтобы не овладеть ею немедленно на этом самом месте.

Архидемон нежно отстранил демонессу, после чего подвел ее к шару.

— Вот, смотри, малышка. — Он обнял девушку за талию, чуть поглаживая бархатистую кожу. — Видишь корабль?

— Да, вижу.

— Сделай мне вот что… — Аргаррон наклонился к острому ушку и прошептал несколько предложений. Демонесса хихикнула.

— Это по мне, — сказала она. — Только сперва я хочу тебя .

Она решительным движением расстегнула доспех на архидемоне. Тот помог суккубу, выскользнув из одежды, потом притянул девушку к себе, держа ее за бедра когтистыми руками. Та издала громкий стон наслаждения и подалась вперед отточенным движением опытной блудницы…

Из покоев архидемона суккуб вышла только спустя пару часов. Она подмигнула стоящему у дверей караульному, после чего расправила небольшие крылья и исчезла в багровом облачке, которое вылетело в раскрытое окно и унеслось вдаль…

К замечтавшемуся Ростиславу сзади подошла Лия и прильнула к парню, обняв крыльями. Тот с улыбкой повернулся к любимой и обхватил руками ее талию.

— Где Грэг? — спросил он.

— У штурвала. — Лия лукаво улыбнулась, потянув Избранника к каюте. — Пойдем, он нас не побеспокоит…

— А… э… — Ростислав было замялся, но потом послушно пошел за Лией. — А как же мои родители?

«Не беспокойся, — сказал Мирлас, — с ними буду я…»

«Мирлас, а ты не мог бы…» — начал мысль Ростислав, но лотофаг, похоже, и сам знал.

«Мог бы», — сказал он, и стебли с листьями заскользили с тела Ростислава.

В каюту юноша зашел уже одетый в свои крутку и штаны, в которых сбежал из плена. На столе уже не было хрустального шара с душами, а занавеси были заботливо задернуты.

Лия, увлекая юношу за собой, распустила каскад своих шелковых волос, после чего, улыбнувшись, несколькими соблазнительными движениями выскользнула из одежды.

Ростислав в очередной раз восхитился красотой своей возлюбленной и шагнул к ней. Он успел подумать, что очень соскучился по Лии, хотя и видел ее довольно часто. Впрочем, видел он ее лишь в качестве ворожеи, а вот в качестве девушки…

Мысль так и не закончилась. Лия, очень быстро и умело освободив Ростислава от одежды, прильнула к нему и увлекла за собой на кровать. Юноша потянулся было ее поцеловать, но та обняла его и вскоре оказалась сверху. Ростислав при этом едва не подвернул крыло, но всё же устроился поудобнее.

Они слились в объятиях, и Ростислав при этом громко охнул от переполнивших его чувств и ощущений. Раньше, в первый раз, он не заметил за Лией такой страсти. Словно сквозь туман он видел двигающуюся на нем крылатую девушку, которая, казалось, тоже ничего не замечает вокруг от страсти…

Неизвестно, сколько прошло времени, но дверь неожиданно открылась, и в Лию тут же ударил ослепительно-белый луч, следом за которым полоснула очередь алых огненных стрел. Ростислав закричал, когда увидел, что его любовница — вовсе не Лия, а девушка с пышными формами, красной кожей и растрепавшейся гривой ярко-рыжих волос.

Суккуб!

Юноша попытался спихнуть с себя демонессу, но ощутил в конечностях такую слабость, что не смог даже дернуться. Впрочем, та сама взвизгнула и откатилась в сторону, увернувшись от второго луча, сорвавшегося с рук стоящей в дверях настоящей Лии, и от молнии маячившего в проеме Грэга, который во второй руке держал Мирласа.

Суккуб быстро взглянула на всех присутствующих, показала Лии синюшный язык и исчезла в красноватом облаке с глухим хлопком, который обычно издают лопнувшие воздушные шарики.

Ростислав застонал. Всё его существо, как ему казалось, сосредоточилось там, в половых органах, всё остальное совершенно потеряло чувствительность, словно он умудрился отлежать сразу и руки, и ноги, и даже челюсть.

Грэг что-то сказал и ринулся обратно на палубу, а Лия подбежала к кровати и быстро поставила ладони над грудью Ростислава. С ее рук полилось белое сияние, которое прогоняло онемение, гасило постыдную страсть… Юноша задышал ровнее, нашел в себе силы повернуть голову и посмотреть Лии в глаза.

— Прости меня, — сказал он тихо. — Я не знал…

— Ты не виноват, — ответила Лия, опускаясь рядом с ним на кровать и укрывая его одеялом. — Ни суккуба, ни инкуба так просто не распознать, если они маскируются под кого-то. Тем более тем, на кого они нацелились. Появление этой стервы означает одно: Аргаррон не забыл и не простил тебе смерть лорда Деймоса и будет мстить.