Халявинг.exe

В обязанности Вилли до сих пор входило программирование на языке Лимплан-1 (хотя к тому времени был уже создан Лимплан-2) для того, чтобы каждый новый ДИМ мог управлять тем или иным устройством; он работал не разгибая спины, работы было столько, что у него не хватало на все сил и времени.

Наступило время, когда люди наконец поняли, кто такой на самом деле Вилли, и было произнесено несколько угроз, его даже обещали убить. Из Вашингтона явились четверо официальных лиц гимми, приехав на броневике «ХумВи», настолько древнем, что в его двигателе не было установлено ни одного чипа. Слух о том, что Вилли хотят забрать в гимми, разнесся мгновенно, и огромная толпа физеров собралась около «Стариковского места» вокруг броневика гимми. Броневик раскачивали так, что тот чуть не опрокинулся.

Аарби и несколько Малышей-Шалунов отогнали толпу и позволили гимми войти в здание «Мбанджи ДеГроот», где теперь был организован магазин. Глава делегации гимми, нервничая, зачитал краткий ультиматум о том, что если все производство ДИМ не будет сейчас же перенесено в Вашингтон, штат Колумбия, где будет использоваться для целей защиты и безопасности гимми, то всех сотрудников «Мбанджи ДеГроот», и Вилли в первую очередь, упекут в тюрьму.

– Эй, Аарби, мошет, нам плиштрилить их прямо шейчас? – спросил Пол-Пола, поглаживая своего «уродца о-джи», ружье с зарядом в тысячу квантовых капсул размером с квартовый пакет молока. На улице физеры орали и требовали немедленного пролития крови гимми.

– Мы так и сделаем, если только эти джентльмены не согласятся принять контрпредложение, – насмешливо ответил Аарби. – Джентльмены, вы согласны выслушать нас?

Официальные лица гимми вернулись в Вашингтон с рекомендациями дать для Вилли Тейза полную амнистию от всех прежних обвинений и приговоров, а также принесение извинений ввиду его огромной публичной деятельности по восстановлению промышленности и пользы для всей нации.

Через некоторое время из Вашингтона поступило решение об амнистии, и с этих пор Вилли был свободным человеком, больше не предателем расы людей.

С Луны прибыла вторая ракета с грузом имиполекса, что позволило Уламу и Флонси произвести на свет еще четырех своих детей: Флопси, Сквид, Шамбалла и Циннабар. Винкен, Блинкен, Тод и Нод образовали пары и зачали еще восемь Детей-молди: Стенки, Пенки, Гроган, Флиббертиггибет, Дик, Давна, Нерф и Моана. Все восемнадцать новорожденных детей молди занялись производством и программированием новых ДИМ путем «наложения рук», как они сами называли этот процесс, но все равно производительность «Мбанджи ДеГроот» была слишком мала, чтобы удовлетворить потребность всего мира.

– Знаете что, мне хочется научить всех писать программы и программировать свои ДИМ при помощи языка Лимплан-3, – сказал как-то Вилли Ферн, когда они в редкий день отдыха плавали в океане. Надев вместо скафандров свои Плащи, Улама и Флонси, они ныряли около рифов. – А то я слишком много работаю, так невозможно. И потом, все уже начинает повторяться. А я ненавижу повторения.

– Тогда тебе нужно организовать молди и наладить при помощи ДИМ телефоны и виззи, чтобы Сеть снова заработала, – ответила Ферн, передав свои мысли Вилли при помощи Улама и Флонси. – Тогда ты сможешь разработать и создать набор Разработки Лимп-Программ. Назовем его РЛП.

– Отлично, Ферн, но понимаешь, что во всех устройствах Сети используется, наверное, миллиард различных чипов? Мне совсем не улыбается хакать каждый отдельный телефон и виззи, добираться до чипа и делать специальную ДИМ-вставку.

Моя идея состоит в том, чтобы продавать людям инструмент, при помощи которого они смогут создавать вставки собственными силами. Если бы в нашем распоряжении имелась телефонная линия для того, чтобы распространить РЛП, я мгновенно бесплатно бы раздал всем исходный код ДИМ, только чтобы люди начали сами что-то делать.

– Тогда тебе нужно изобрести какой-то новый вид телефона, – подытожила Ферн.

Вилли затих на минутку.

– Да! – наконец воскликнул он. – Один большой и окончательный хак. Нужно будет придумать оптимальную архитектуру и создать новый телефон, но полностью из имиполекса. Люди будут разговаривать по этим телефонам точно так же, как мы сейчас разговариваем с тобой при помощи наших Плащей: эти телефоны будут работать как карманные радио. И тогда нам не нужно будет вообще заниматься ремонтом общей телефонной системы. Эта технология все равно отмерла. Наши телефоны будут разговаривать друг с другом напрямую, мгновенно и самостоятельно создавая подпрограммы соединения от узла к узлу и все такое.

– И какого размера будут эти новые супертелефоны?

– Для каждого понадобится, наверное, граммов по сто имиполекса, если устройства окажутся именно такими, какими я сейчас их себе представляю. Но, эй, мне не нравится это название – «супертелефон», я назову его.., да, ювви. Юююввии. Звучит так уютно.

– И людям придется втыкать провода себе под кожу.

Многим это не понравится.

– Нет, мы сделаем так, что все будет работать без проводов, – ответил Вилли. – Будем использовать имеющуюся технологию цефаскопов. Полимерный сверхпроводник для комнатной температуры, способный создать направленный поток электромагнитной энергии, воздействующей на нервную систему человека. Единственная причина, по которой наши Плащи используют датчики-иглы, состоит в том, что им было лень хакнуть для себя апгрейд. Не говоря уж о том, что лунным молди наплевать на удобства людей – без обид, Улам и Флонси.

Таким образом, Вилли изобрел ювви и организовал производство приборов на Луне на базе ОСЦС. Скоро корабли ОСЦС начали доставку ювви на Землю. Кроме того, на Землю доставлялся и чистый имиполекс, который охотно покупался местными предпринимателями, согласными платить за несколько тон миллионы долларов. Кроме того, на борту кораблей на Землю прилетало много молди-иммигрантов. Обратно на Луну корабли возвращались полные тысячами баррелей сырой нефти, из которой лунные фабрики ОСЦС изготавливали новый имиполекс.

Как только корабль ОСЦС совершал посадку в вашем районе, вы могли приобрести себе ювви для загрузки бесплатного программного обеспечения, способного превращать маленький кусочек инфицированного чипоедом имиполекса в ДИМ, способный исполнять любую небольшую кибернетическую задачу по вашей необходимости. Само собой, вы могли также отрезать кусочек имиполекса от вашего ювви, из него тоже мог выйти ДИМ, хотя при этом ювви мало-помалу теряло свою функциональную способность, так что покупать имиполекс у ОСЦС вам все равно приходилось, хотя бы для того, чтобы восстановить ювви.

Само собой, даже когда у вас был ювви и свой кусок имиполекса, вам все равно был нужен молди для того, чтобы запрограммировать ДИМ – совершить последний шаг, так сказать. Таким образом, вам приходилось идти на поклон к местному молди и платить ему или ей деньги за программирование вашего ДИМ, одного или нескольких, сколько вам было нужно. Молди с охотой брались за такую работу, потому что им нужны были деньги, чтобы покупать имиполекс для воспроизводства детей.

Другой коммерческий взгляд на новую экономику состоял в том, что в случае, если у вас не было программы для того или иного вида ДИМ и подобной программы не было в списке бесплатного программного обеспечения, вам приходилось платить программисту, чтобы тот написал для вас программу, или же писать программу самому. Совершенно необходимым инструментом для написания программ для ДИМ был комплект для Разработки Лимп-Программ Вилли Тейза, поступивший в продажу одновременно с Лимпланом-4, последней, как он сам клятвенно заверял, версией языка, который можно было загрузить у «Мбанджи ДеГроота», купив лицензию за весьма небольшие деньги.

Весь описанный цикл создал за считанные мгновения совершенно новую экономику, обогатившую и улучшившую благосостояние всех, кто имел к ней какое-то отношение.

Единственными, кто считал себя ущемленным в этой ситуации, были «наследники», от души ненавидевшие вид и запах чужеродных молди. Но основная масса людей не обращала на наследников никакого внимания; удобство новой лимп-инженерии перевешивало все вообразимые минусы соседства с молди.

К концу сентября у Вилли и Френ появилось гораздо больше свободного времени. Весь бизнес был автоматизирован.

Двое партнеров теперь проживали в дорогих номерах мотеля высшего класса. Вилли много занимался подводным плаванием, а Ферн сосредоточила свои усилия на ремонте «Селены». К середине октября ремонт был почти закончен. Они договорились, что отправятся вдвоем на Луну, она и Вилли, и была назначена дата отлета, 2 ноября 2031 года. Вилли хотел полностью убедиться в том, что дело, начало которому положил он, идет к улучшению ситуации. Если это кажется так, то процесс пойдет и без него по накатанной, а Вилли ужасно не любил повторений.

За неделю до отлета Вилли наткнулся на Ферн, забавлявшуюся в бассейне с Аарби Кидом. Как быстро понял Вилли, Ферн и дня не могла прожить, чтобы не отведать своей любимой забавы, наркотика под названием «слив».

– Мы в «Красном Шаре» никогда не пробовали слива, – сообщил потом Аарби. – Я так понимаю, на Земле эту дурь не просто достать. Слышал, что слив водится на Майами-Бич. Трехсексуалы сидят на этой штуке.

– Я хочу слиться с тобой, Аарби, – сказала Ферн.

– Я все перепробовал, Ферн. Что ж, можно скататься ни Майами-Бич на моем байке, там мы сможем заброситься сливом, и плескаться, и миловаться в любовном супе хоть всю ночь напролет.

Так Аарби и Ферн отправились на южный Майами-Бич, чтобы надыбать там слива. Вилли, которому совсем не улыбалось сидеть вечером дома одному, решил прокатиться в Луисвилль. Он попросил внучку Улама, сильную молди по имени Моанна, перенести его по воздуху до города, за что заплатил ей два нанограмма квантовых капсул и пять килограммов имиполекса.

В конце лета родители Вилли наконец развелись. В первую очередь он решил повидать мать. Мама жила в старом семейном доме на Истерн-авеню. Моанна опустила Вилли на знакомом заднем дворе – казалось, что ему это снится, ведь он опустился с неба туда, где провел за играми счастливое детство. Моанна сказала, что ей хотелось бы пройтись по городу одной, и они договорились с Вилли, что встретятся в этом дворе завтра в полдень. Моанна приняла облик собаки и затрусила по улице прочь.

Вилли огляделся по сторонам, высматривая знакомые приметы. Вон в песке торчит наполовину засыпанный зеленый пластмассовый солдатик, из тех, которые когда-то принадлежали ему. Какое счастливое было тогда время, как хорошо ему было здесь играть на солнышке без забот. На глаза Вилли навернулись слезы, и он глубоко вздохнул. Его детство прошло, и как-то вышло, что он вырос, но превратился во что-то гораздо меньшее, чем обыкновенный мужчина.

В доме Вилли нашел свою мать, как обычно энергичную и увлеченную своими планами в искусстве и ремесле, однако с новой трагической тенью на лице, причиненной неверностью Колина. Мама приготовила Вилли вкусный постный ужин и поела с ним за компанию, выпив больше вина, чем обычно.

«Как приятно, что в доме есть кто-то еще, а не только я одна, – все повторяла и повторяла она. – Я тут места себе не нахожу, все брожу и брожу по комнатам».

Ночью Вилли несколько раз просыпался, разбуженный криками Ильзы, которая во сне проклинала своего запропавшего неверного мужа.

– Будь ты проклят. Как же ты мог? Я тебя ненавижу. Дерьмо. Будь ты проклят, Колин.

Такая картина не могла улучшить настроения. На следующий день Вилли, надев на ноги Моанну в виде тяжелых походных ботинок, отправился в центр повидаться с отцом.

Колин был профессором английского языка и преподавал в университете Луисвилля; он съехал из дома Ильзы, чтобы поселиться со своей новой подругой, студенткой по имени Ксюэн Тюэн. При виде Колина, в лице которого застыла неловкость, Вилли понял, что к этому моменту успел впитать в себя слишком много горечи Ильзы, чтобы проявить хоть сколько-нибудь дружелюбия к отцу. Гораздо легче у него сложился разговор с Ксюэн, новой подружкой отца.

Ксюэн была дружелюбной приветливой круглолицей вьетнамкой с кентуккийским выговором.

– Зови меня просто Сью, – сказала она Вилли, который сразу же начал спотыкаться на сложном имени. – Сегодня в клубе здоровья «Ла Мираж» устраивают большую вечеринку в честь Хеллоуина, ты можешь прийти, если пожелаешь. Я хочу затащить туда твоего отца. Кузина Делла тоже должна прийти.

– Что ж, костюм у меня заготовлен первый сорт, – сказал Вилли.

– Что?

Вилли похлопал себя по тяжелому ботинку:

– Это Плащ Счастья, с которым я сюда прилетел. Ее зовут Моанна. Я могу носить ее на себе, покрывая все тело.

– И заставить ее принять любой вид?

– Совершенно любой, какой мне захочется. Придумал! У меня будет костюм женщины, большой голой женщины.

Вилли был доволен, что при этом ему удалось уколоть Колина, который постоянно опасался того, что его взрослый неженатый сын, возможно, скрытый гей.

На вечеринке «костюм амазонки» Вилли возбудил внимание Сью Такер, симпатичной бисексуалки, подруги водопроводчика из Кентукки, воспылавшей к нему амурными чувствами. Вечеринка пошла во все тяжкие самым диким образом, и вышло так, что в этой уникальной для него ситуации Вилли, полностью упакованный в костюм молди, первый и последний раз в жизни совокупился с настоящей живой женщиной, бисексуалкой Сью Такер. В заключительный момент интимной связи, под влиянием глубинного репродуктивного импульса Вилли велел Моанне открыть кончик его пениса – с тем, чтобы позволить своей сперме проникнуть в утробу женщины, в первый и последний раз. Таким вот образом вышло – хотя правда открылась лишь много лет спустя, – что Вилли Тейз стал отцом Ренди Карла Такера.

Когда Вилли потом вернулся обратно во Флориду, «Селена» уже была готова к отлету, и он вместе с Ферн отправился на Луну. Аарби остался на Земле, и Улам с Флонси тоже, и все их дети и внуки. Земля, с ее богатейшими информационными полями, была краем обетованным для молди, и никто из них не желал возвращаться на Луну, где жизнь была тяжелой.

Когда «Селена» опустилась в космопорту Луны, встречать Вилли вышли сотни людей и молди. Если обитатели земной грязи по сию пору сомневались в роли Вилли, то у Луны не было сомнения в том, что Вилли являлся героем и спасителем цивилизации. Благодаря Вилли открылся огромный рынок для произведенной на Луне лимп-продукции, лунные молди получили право иммигрировать на Землю, где так легко можно было найти хорошую работу. То, что Вилли был внуком Кобба Андерсона, также играло для обитателей Луны не последнюю роль.

ОСЦС устроила шумную и роскошную вечеринку в честь прибытия Вилли. Вечеринка проходила на верхней площадке дома штаб-квартиры компании, одном из самых высоких зданий в Эйнштейне. На вершине огромной усеченной пирамиды имелась просторная площадка, всего в пятидесяти футах под которой находился купол Эйнштейна. Сквозь купол отчетливо видна была россыпь звезд и повисший в небе шар старушки Земли.

Пол террасы был вымощен сложным мозаичным узором из серебряных с золотом плиток Пенроуза: «Забавные цыплята».

Беседки, увитые выращенными быстрым способом на основе гибберлиновой подпитки фруктовыми растениями, высились по краям площадки. Растения были увешаны такими редкостными деликатесными плодами, как вишневые томаты, тангерины, черника и виноград – настоящие живые ягоды и фрукты для пикника. Гости прибывали и улетали на летающих магнитных аппаратах, зовущихся магги; магги функционировали вновь благодаря новой ДИМ-технологии, основанной на использовании набора Разработки Лимп-Программ.

Ферн провела Вилли между собравшимися, представляя гостям. Местный глава отделения ОСЦС был желтокожий мужчина со странными вертикальными морщинами на лице.

– Вилли, это Бей Нг, – представила их друг другу Ферн.

– Привет, – поздоровался Вилли.

– Рад приветствовать лично нашего лучшего служащего, – ответил Бей.

– Но я не служащий компании, – протестующе ответил Вилли. – Я президент «Мбанджи ДеГроот».

– Да, конечно, но «Мбанджи ДеГроот» – дочерняя компания ОСЦС. Как ни крути, но ты работаешь на меня, Вилли. Но только в той мере, как это самому тебе кажется необходимым. А ведь ты и без того успел столько, сколько иному не под силу за всю жизнь. Не нужно говорить, что с данного момента, что бы ни случилось в будущем, ОСЦС будет продолжать платить тебе пожизненную ренту за использование патентов и авторских прав на продукцию, которую ты разработал для нас на посту президента «Мбанджи ДеГроот».

– Я предоставил вам в использование свои авторские права на изобретения? На Лимплан-4? На РЛП и ювви?

Бей рассмеялся со значением.

– Вы, изобретатели, всегда так впечатляюще наивны. Не берите все это в голову, молодой человек. У вас будет столько денег, сколько вам понадобится. Эй, Ферн, дай-ка парню закинуться.

Ферн ловко увела Вилли к бару и подала ему сниффер со сладким маслянистым ликером.

– Давай, Вилли, это очень приятно, – предложила ему Ферн, – Встречай рассвет.

Потом Ферн заметила кого-то на другой стороне террасы.

– Это мой старый приятель, мой слив-бойфренд Рикардо. Мне нужно поздороваться с ним. Эй, привет, Кардо!

Ферн стрелой унеслась прочь, и Вилли ничего не оставалось, как повернуться и завести разговор с большущим молди, стоящим возле стойки, весьма импозантным змееподобным существом, темно-красный имиполекс которого отливал Металлическим блеском.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Тейз, – ответил ему молди. – Меня зовут Гардл. Я один из известных ученых Гнезда. Я хочу выразить вам благодарность за то, что вы открыли для моей расы Землю. Я хотел спросить вас, планируете ли вы обновить версию вашего языка лимппрограммирования? Например, до Лимплан-5? Мои коллеги и я сам имеем в запасе несколько идей по поводу того, каким образом можно улучшить язык.

– Улучшайте сами, как знаете, – ответил Вилли, потянув крепкого ликера. – Код языка распространяется бесплатно.

Если у молди есть разум, то им не составит труда применить лимплан для своих целей, так же как и РЛП. Что касается меня, то я закончил этим заниматься. Сейчас у меня другие планы, хочу заняться чем-нибудь новым. Ты, наверное, знаешь, что я начинал как цефаскоп-художник.

– Значит, у создателя Лимплана душа художника, – задумчиво проговорил Гардл. – Что ж, я этому совсем не удивлен. Искусство – это высшая форма общения. В искусстве представляется возможность полностью раскодировать всю свою душу. По правде сказать, этот вопрос меня давно и очень сильно интересует.

– О чем ты говоришь? О дистанционной передаче своей личности другому молди?

– Как быстро вы схватываете самую суть! По сути дела, я уже имел опыт передачи своей личности, когда занимался сексом с молди женского пола и запрограммировал ребенка.

Но, совершенно верно, именно дистанционная передача личности лежит в основе моих текущих исследований. В частности, я вывел гипотезу, что подобная передача личностных матриц пронизывает всю вселенную. Я верю, что передача огромного числа личностей происходит непрерывно и повсеместно – даже сию секунду мимо нас густым потоком проносится огромное количество душ. Я также считаю, что только отсутствие необходимой технологии не дает возможности этим душам оказаться уловленными тем или иным приемным устройством. Для того чтобы стало возможным претворить в жизнь то, что я беззастенчиво называю Раскодированием Гардла, нужно совершить еще не одно техническое открытие. Для этого потребуется, может быть, не один десяток лет. Двадцать лет – семь жизней молди.

Крепкий наркотический коктейль наконец ударил Вилли в голову, и он уже с трудом поспевал за рассуждениями Гардла. Если прислушаться внимательно к тому, что говорил ему молди, то можно было запросто решить, что тот спятил. И чем это от него так воняет? Как от плесневелого перезрелого сыра, смешанного с гниющей падалью.

– Я основываю свои умозаключения на информационно-теоретических предпосылках, которые мои собратья находят весьма здравыми и привлекательными, – продолжал тем временем Гардл. – В частности, я использовал результаты анализа космического излучения. Но я вижу, что ваш разум витает где-то в другом месте, мистер Тейз. Это празднество не самое удачное место для того, чтобы вдаваться в детали. Если хотите, я приглашаю вас посетить мое жилище в Гнезде, где мы могли бы продолжить наш разговор.

– Было бы здорово побывать в Гнезде, – туманным голосом произнес Вилли. – Но только не сейчас. Мне еще нужно устроиться.

– Я свяжусь с вами в полдень, – сказал Гардл. – Хочу еще раз сказать, что я очень рад был повстречаться с вами.

Остекленевшими глазами Вилли проследил за тем, как вонючий змееобразный молди розового цвета уполз прочь.

И снова перед носом Вилли маячил способный вывести кого угодно из себя полный начальственной надменности Бей.

Рядом с Бейем стояла плотно сложенная женщина-камбоджийка – или, может быть, это был мужчина? – с длинными светлыми волосами.

– Бей сказал, что ты собираешься найти место для ночлега, так, Вилли? – спросил его морф, положив чуть дрожащую руку на грудь Вилли. – Меня зовут Ло Тек. Я занимаюсь приемом и устройством гостей ОСЦС. Завтра мы займемся тем, что подыщем для тебя какую-нибудь собственность. Если у тебя сейчас есть минутка, я хотел бы получить от тебя какие-нибудь личные данные, для того чтобы сузить…

– Спасибо, но я уже решил, что пока поживу в отеле «Эйнштейн-Луна», – ответил Вилли и отвернулся, сбросив с себя руку. Он взял со стойки бара другой напиток – на этот раз просто воду – и быстро прошел через террасу, присоединившись к троице заметных персонажей, имеющих прелюбопытный внешний вид: парень без рубашки с гребнем-ирокезом на голове, длинный конец которого спускался до самого его копчика, девушка с роскошным телом и длинными вьющимися волосами, приземистым мужчиной с аккуратно подстриженной эспаньолкой в виде правильного треугольника. Они передавали друг другу курительное устройство, из которого дым не шел, но которое сложным видом напоминало небольшую установку по очистке вещества.

– Привет, ребята, – поздоровался Вилли. – Отсюда отличный вид.

– Вилли Тейз! – воскликнул человек с эспаньолкой. В его голосе слышалась постоянная насмешка, но при этом было похоже, что человек он весьма общительный и открытый, – Добро пожаловать в Карманный Мир. Меня зовут Кори Рипсом, а это Дарла Старр и Уайти Майдол.

– Уайти и Дарла! Прошлой весной я видел вас по виззи.

Когда Стен Муни помог Дарле убежать из Гнезда бопперов.

После того, как чипоед убил всех бопперов.

– Ага, – кивнула Дарла. Ее выдающихся размеров грудь была обнажена и украшена большим количеством золотых цепочек. – Я была беременна, а теперь я мать двойни. И я могу курить столько, сколько душе угодно. Хочешь дернуть, Вилли? Эй, Уайти, дай Вилли тяжку.

Вилли осторожно затянулся из сложного курительного устройства. На вкус курево было очень крепким, и от него немного щипало язык, как от снепа. Очень крепкое курево, похоже, с генетически исправленной структурой. Вилли еще раз затянулся, вдохнув невидимый дым, полностью очищенный от частиц и недожога, и новый наркотик наложился на выпитый прежде ликер, отчего все звуки вечеринки с мягким щелчком перешли в ненавязчиво журчащий фон, в котором главные мелодичные скрипки играли голоса трех новых друзей Вилли.

– Да, Кори сам выращивает эту травку, – объяснил Уайти, принимая от Вилли трубку. – Это здоровенные кусты монго. Кори и его заросли.

Жесткие, словно рубленые черты Уайти растянулись в блуждающей улыбке, говорящей о накрывшем его приходе.

– Братишка Кори! Расскажи Вилли о том, что ты придумал с глупышами.

– С глупышами?

– Вот именно, – кивнул Кори. – Это единственное подходящее для них название. Я много об этом думал.

– Единственное подходящее название для чего? – спросил Вилли.

– Для злобных имиполексовых игрушек, – ответил Кори. – Имиполекс – это отличное новое вещество. Очень похоже на глину, только живое. Глупыши – это игрушки, только игрушки развратные и для взрослых. У меня есть план сделать зверюшек, вроде домашних питомцев и мистических животных. Но сейчас я работаю над другой серией – в первую очередь я решил сделать трехмерные копии известных лого рекламных персонажей. Мальчика-Пончика. Барби. Редди Киловатта.

Убийцу с Запада. Толстяка. Птицу-крикуна. Вектора. Медведя Хохотуна. Тедел Тора. Шефа Кабана. Демона Помощника.

Каждому из них я установлю ДИМ, чтобы они могли бегать по комнатам и делать простые штуки, устраивать представление для гостей, выскакивать из засады и прочее. Но сделать их настолько, же умными и автономными, как молди, я не собираюсь. Как твое мнение, Вилли, по поводу такой идейки? Можешь взглянуть на мои труды, посмотреть, что я тут напахал. У меня еще есть фильтр – это почти то же, что цефаскоп, только интерактивная штука.

Кори достал из кармана ювви и прилепил Вилли на шею.

В поле зрения Вилли немедленно появилось с дюжину изгибающихся, словно резиновые, существ, гармонично совместившихся с участниками вечеринки. Некоторые из фигур, например Вектор, были знакомы Вилли, хотя и искажены.

Беспечная Тедел Тора подбежала к ним на своих ногах-свитках и развернулась подобно большой книге, открыв священные иудейские тексты, извивающиеся по страницам подобно бесчисленным рядам змей, Птица-крикун неуклюжими прыжками выбежала вперед и принялась склевывать со страниц Тедел Тора буквы, словно бы это были червяки, истекая слюной и что-то бормоча, покуда она проделывала это. Сферы Вектора мгновенно все разъединились и – хлоп! – одна за другой метнулись вперед в лицо Вилли, и сразу же оказалось, что это и не сферы вовсе, а искусно смоделированный трехмерный Мандельбротовский набор. Вилли вздрогнул и поморщился, но продолжал следить за происходящим. Представление было выполнено на самом высоком уровне и действительно захватывало дух. На другой стороне террасы Барби опустилась на колени и устроила Убийце с Запада отличный глубокий минет, как это умеет делать одна только Барби, от чего у Убийцы вывалились из рук кольты, а с губ сорвались стоны. Хромированный Демон Помощник твердым шагом направился к Вилли и молча предложил ему банкнот в сто миллиардов долларов. Шеф Кабан полоснул себя острым ножом по раздутому животу, потом принялся наполнять тарелки дымящейся требухой и предлагать кушанье гостям. Медведь Хохотун схватил нож Шефа Кабана и ловко и быстро порубил Мальчика-Пончика на кусочки, которые Редди Киловатт мгновенно запек, полоснув по ним золотыми молниями, вылетающими из кончиков пальцев. Шоу непрерывно развивалось, делаясь все более и более диким. Наконец Вилли поднял руку и снял ювви.

– Это круто, Кори, по-настоящему. Должно быть, ты долго над этим работал?

– Не слишком усердствовал. Образы-то стандартные. Кроме того, я использовал кое-какой коммерческий мультипликационный софт, для того чтобы запрограммировать поведение каждого персонажа. Я уже много лет занимаюсь такой чепухой.

– Кори тусуется в Сети уже лет десять, – объяснил Уайта. – Известный хакер. Он разукрашивает рожи виззи-звезд своими программами-накладками, подменяет рекламные ролики порнухой своего собственного изготовления. Ты знаешь о том, что на Луне больше не крутят корпоративные новости, потому что по милости Кори все дикторы становятся похожими на гигантских муравьев? Кори с ними живо управился.

– Точно. Я придушил этого дракона в зародыше, – кивнул Кори. – Но вот сегодня я решил заняться кое-чем для себя лично. Я пытаюсь создать реальные физические объекты. Не просто самодвижущиеся логотипы, но также исторические и аллегорические фигуры. А также фигуры, олицетворяющие собой универсальные концепции. Фигуры Зиммеля для двадцать первого века. Коммивояжер знакомится с Дочкой Фермера.

– А так она сможет? – спросила подкуренная Дарла и, качнув грудью, каким-то образом заставила соски прыснуть несколькими тонкими струйками молока.

– Bay, Дарла, – выдохнул Уайти, сделав шаг, так что струйки молока ударили его прямо в грудь. – Ты прекрасна, детка.

– Вино лунных нерях, – провозгласил Кори. Вилли все происходящее казалось здорово сумасшедшим и оттого веселым.

На следующий день Вилли отправился к Кори в гости – в пятикомнатные апартаменты, вырубленные в скале в пятидесяти футах под лунной поверхностью. Квартира Кори соседствовала с жилищами других лунян, в квартале, куда можно было попасть, соскользнув по шесту в тоннель, заканчивающийся холлом с несколькими десятками дверей.

Первая комната в жилище Кори – луняне называли свои квартиры отсеками – немного напомнила Вилли собственную комнату, которую он оборудовал для себя в подвале в родительском доме. Повсюду валялись разные замечательные штуки, по большому счету просто утиль: сломанные механические игрушки, резиновые и пластиковые, на нескольких полках пачки сотен старинных комиксов и журналов, выпущенных в прошлом веке, раритетные статические голокастеры с арканной проекционной петлей, семнадцать антикварных ламп Лава, множество странных, но клевых рисунков и картинок на стенах, которые Кори любовно заламинировал, прежде чем повесить на обозрение, и даже несколько уже совсем древних телевидиков. На одной из стен была развешана коллекция водяных пистолетов, навсегда оставшихся гораздо более футуристическими, чем любые современные нидлеры или уродцы о-джи. Позади прихожей и кухни находился спальный отсек Кори и две его студии, одна традиционная, другая в современном стиле. Традиционная студия была посвящена живописи и скульптуре, здесь на стенах висели и стояли прислоненные в углах написанные маслом полотна. Многие картины были написаны на черном бархате и были посвящены таким знаменитым историческим событиям, как вивисекция Кобба Андерсона, уничтожение Акрона, и совсем недавний, но уже классический образ Стена и Дарлы, выходящих из Гнезда уничтоженных бопперов, – и тот и другой в зеркальных Плащах Счастья, Стен – веселый и подвижный, Дарла смертельно усталая и на последнем месяце беременности.

Большинство скульптур находились на той или иной стадии доработанности, например, довольно большой иглу, содержащий в себе Санта-Клауса с кишками наружу, выскабливающего кюреткой зародыш Нового года, гротескно-умилительные образы королевских бабочек, кружащих возле совершенно обнаженной Алисы в Стране Чудес. Особенно странными казались задумчиво-человеческие лица бабочек…