Роковая случайность

      - Но я помогала им бежать! - восклицаю я. - Я хотела спасти их! Против них был заговор.
      - Светик, милая, это они заговорщики, - убеждает меня друг. - На следующий день после бегства королевской семьи в Собрание был доставлен пакет, содержащий манифест короля. Людовик говорил, что отменяет все акты, утвержденные им с 1789 года, жаловался на насильственные действия народа и скудность цивильного листа, предавал анафеме все деяния революции. Замечу, в выражениях он не стеснялся. Я даже удивился, откуда особа королевской крови знает словечки, которым даже Жорж позавидует.
      - Но почему ты не предпринял никаких мер, чтобы помешать бегству? - интересуюсь я.
      - Я сразу понял, что побег обречен на провал... Теперь у нас есть доказательства враждебности монархии, - поясняет Макс.
      Я испуганно смотрю в холодные голубые глаза друга.
      - Вот и все, что я могу сказать, - заканчивает Макс. - Ты понимаешь, за все, что ты натворила, тебя должно ждать наказание. Но не пугайся, я тебя хорошо знаю и люблю, бояться тебе нечего. В обиду я тебя не дам. Кстати, о Лану. Я точно уверен, что он знал о том, что тебя убьют!
      Я вскрикиваю. Макс протягивает мне два письма. Одно от Лану, адресованное Ферзену.
      - Обрати внимание на абзац, выделенный красным, подсказывает Макс.
      Я читаю. Мой друг прав. Как грустно. Я ловлю себя на том, что мне это уже безразлично. Как будто Лану сделал мне всего лишь мелкую заподлянку. А что теперь злиться. Лану мертв, а я жива!
      Я беру второе письмо. Оно не распечатано. От Ферзена. Кому? Мне?! Не ожидала. Скоро он пришлет мне поздравительную открытку. М-да, ко мне вернулось чувство юмора.
      Я, Шарль Броше, жду экипаж. Надо ехать в Париж. Как хорошо, что дело закончилось успешно. Спасибо Робеспьеру. Николь пришла проводить меня. Она решила еще остаться в гостинице.
      - Подумать только, - рассуждает Николь. - Зло от королевы опять задело нас. Из-за подлых интриг ее агентов Николя и Анну могли казнить!
      - Ты права, - киваю я. - Королева ужасная женщина!
      Николь кладет мне руку на плечо.
      - Тебе тяжело, - говорит она. - Из-за Анны...
      - Пустяки, - смеюсь я. - Найду себе другую. Пойми, я переживу. Я сильный. А Николя... он бы не смог... рана любви могла быть слишком тяжелой, и вся личная жизнь пошла бы наперекосяк... Хорошо, что Анна выбрала его.
      Николь пожимает плечами.
      - Он заслужил ее любовь, - продолжаю я. - Он готов был пожертвовать жизнью... Николя смелый... Смелее нас с тобой...
      Я, Жером Петион, мне 35 лет. Я еду в одной карете с монархами. Барнав сидит рядом с королевой. Я рядом с принцессой Елизаветой. Очень хорошенькая дамочка.
      Должен с неохотой признать, что Австриячка держится хорошо. Она умеет сохранять королевское величие. Но все равно она вызывает у меня неприязнь. Я не собираюсь проявлять покорность! Я проучу надменную королеву.
      - Мадам, - обращаюсь я. - Нам стало известно, что на выезде из Парижа вас сопровождал человек... Он правил вашим фиакром... потрудитесь назвать его имя...
      Австриячка вздрагивает. Она понимает, что речь идет о ее любовнике.
      - Я не запоминаю имена конюхов, - коротко отвечает королева.
      Как она парирует! Я чувствую себя немного неловко.
      Маленький дофин с интересом изучает нас. Он хватает пуговицу мундира Барнава и по слогам читает надпись: "Жить свободными или умереть" Мне становится смешно. Будущий король знакомится с революционными идеалами!
      А все же, короли не так уж плохи, как казались. Нет, я не сторонник монархии. Просто их жизнь, вернее общение между собой, ничем не отличается от нашего. Они позволяют детям сидеть у них на коленях, весело болтают с ними. А как трогательно играют дети друг с другом! Королева зовет Елизавету сестричкой. Никакой напыщенности и помпы!
      Мария-Антуанетта заводит политическую беседу.
      - Нам никак непонятна ненависть, которую к нам испытывают, - произносит она. - Эти злобные призывы...
      - Мадам, - говорю я. - Не стоит путать наши идеи и идеи мсье Марата. Его кровожадные выводы не имеют к нам никакого отношения!
      Я стараюсь переменить тему. В приятной беседе мы продолжаем путь.
      Но меня волнует не королева... принцесса Елизавета, она сидит рядом со мной... не могу описать чувства, охватившие меня... я ловлю ее взгляд... она дарит мне приветливую улыбку...
      Уже стемнело. Все залито умиротворяющим светом луны. Маленькая принцесса Тереза зевает.
      - Вы не против, если я усажу мадемуазель Терезу себе на колени? - спрашивает меня Елизавета. - Вас это не стеснит?
      Я не возражаю, напротив, я предлагаю Елизавете усадить девочку на наши колени - на свое и мое. Маленькая Тереза быстро засыпает. Совершенно случайно я беру Елизавету за руку. Ее клонит ко сну. Засыпая, она кладет голову мне на плечо. О Боже, кажется, наши чувства взаимны. Будь мы одни, она пала бы в мои объятия и отдалась бы велению природы.
      Я, принцесса Елизавета, очень устала. Тяготы пути отняли много сил. Как мне тяжело. Я не понимаю мсье Петиона, почему он на меня так странно смотрит? Как я хочу спать. Господи, я положила голову ему на плечо. Да, по этикету это недопустимо. Но я так устала, поэтому простительно!
      Этот человек мне симпатичен, хотя он далеко не красавец. А его странный взгляд? Может, я ему нравлюсь. Почему бы и нет? Не одна Мария-Антуанетта может нравиться. К тому же сейчас я гораздо привлекательнее ее! Господи, прости меня. Нельзя так зло отзываться о людях, даже мысленно.
      А все же жаль, если мы с мсье Петионом никогда больше не свидимся. Ох, если бы найти человека, который знаком и с ним и со мной... Светлана... Зачем Ферзен велел убить ее?! Как он жесток. Мне этот иностранец никогда особо не нравился! Слава Богу, что она осталась жива!
      Я, Антуан Барнав, удостоился чести сопровождать королевскую семью. Я сижу рядом с Марией-Антуанеттой.
      У меня есть прекрасный шанс внушить королеве уважение к революционным принципам. У меня дар убеждать.
      Мария-Антуанетта слушает меня.
      - К сожалению, мне тяжело ориентироваться в современном мире, - говорит она. - Мне нужно поддержка.
      Она обращается ко мне с просьбой! Просит стать ее советчиком! Сама королева!
      Эх, жестокая и недалекая Мадлен! Слышала бы она наш разговор, она поняла бы, что незаслуженно обидела меня. Ах, Мадлен, когда-то вы обратились ко мне с подобной просьбой. Но негодный Робеспьер вскружил вам голову.
      Но что значит Мадлен по сравнению с королевой? Конечно, Мадлен хороша собой. А королева? Когда-то она была красива... а теперь... увы, она даже выглядит старше своих лет... Но это не важно...
      Королева очень умная, внимательная, утонченная особа. Я рад заполучить ее дружбу. Красотку для любовных утех я найду всегда, но дружба Марии-Антуанетты, ее благосклонность бесценное сокровище! Я оправдаю доверие королевы! Я, Антуан Барнав, смогу ее защитить.
      Я опять добился лучшего! Я заполучил внимание королевы! Зачем мне ветреная любовь красотки Мадлен? Ох, но я хочу получить все! Ничего, Мадлен скоро ко мне вернется! Она не сможет обойтись без моих советов, без моей информации, без меня! Посмотрим, насколько хватит ее любви к своему врагу. Да, Робеспьер ей враг, и Мадлен сама это понимает.
      Я, Мария-Антуанетта, наконец во дворце Тюильри. Слава Богу! Самое страшное было выйти из кареты и пройти до двери. Толпа встретила нас суровым молчанием, но стоило мне выйти из кареты, как меня опять начали поливать грязью.
      Мой супруг был спокоен. А что еще от него ждать?
      Неужели все потеряно? Нет, наши сопровождающие оказались милыми людьми. Мсье Петион очарован глупышкой Елизаветой. Это можно использовать в наших целях. А мсье Барнав, он видит во мне друга, он готов мне помочь. Я буду сражаться!
      Я сажусь писать письмо моему дорогому Ферзену. Милый Ферзен, я так беспокоюсь за него. Только бы он не подвергал себя опасности. Но как я хочу получить от него ответ! Надеюсь, он найдет надежного поверенного!
      А все же, вдруг он предал меня? Уж не по его ли вине произошел провал? Господи! Неужели я никогда не узнаю правду? Гордость не даст мне проявить ревность!
      Я, Аксель Ферзен, Приветствую вас, мадемуазель Лемус.
      Думаю, мне стоит внести кое-какую ясность. С удовольствием. Начну по порядку.
      Я много слышал о вас, мадемуазель. О вас говорили, как о друге Неподкупного, вами восхищались. Я знал, что у вас много друзей вроде Робеспьера, что они вам преданы, и я ненавидел вас. Да, ненавидел, именно как друга виновников страданий королевы, рьяно требующих ограничения королевской власти. Ваша безупречная репутация еще больше раздражала меня.
      И вот однажды я увидел вас из окна своей кареты. Вы шли под руку с Робеспьером, о чем-то весело болтали. Мне казалось, что вы придумываете, какую бы кару обрушить на несчастную королеву. Больших трудов стоило мне отогнать эти мысли.
      Именно в тот миг у меня и возникла идея сделать вас нашим агентом. Это был мой шанс не только узнать много полезных сведений, но и посмеяться над врагами королевы. Они ни за что не догадаются, что их искренний преданный друг шпионит за ними ради блага ненавистной Австриячки.
      Я всегда немедленно приступаю к реализации моих идей. Лану был отдан приказ пригласить вас во дворец. С того момента, мадемуазель, как он заговорил с вами, вы были обречены. Не важно, согласились бы вы служить нам или нет. Отказав нам в помощи, вы были бы еще опаснее. Вы уже знали слишком много.
      Я знал, что вы любопытны и непременно придете. Я был почти уверен и в вашем согласии!
      Вы пришли. Я встретил вас. А убедить вас оказалось проще, чем я думал.
      Опустим приготовление к побегу. Вы отлично осведомлены во всех деталях.
      Наконец этот долгожданный день настал.
      Остальные помощники этого предприятия не волновали меня. Для них разглашение тайны было также нежелательно, как и для монархов. Другое дело Лану и вы. Лану был слишком жаден до денег, он легко мог бы предать за солидную плату. А вы были опаснее вдвойне из-за вашей любви и преданности Робеспьеру.
      Мне было вас немного жаль. Точно такую же жалость я испытываю на охоте, убивая молодую лань. Да, именно это чувство охватило меня, когда я отдал приказ убить вас.
      Я не мог рисковать. Сколько сил, времени, денег было потрачено на этот сложнейший план. Какие волнения пришлось мне пережить, сколько бессонных ночей я провел!
      Может, это и жестоко, но для меня жизнь монархов была важнее жизни простой девушки.
      Дела быстро заставили оставить размышления о вашей судьбе. С самого утра я метался по всему Парижу, нужно было привести все в необходимый порядок. Дабы не вызвать подозрений, мне пришлось пять раз перевоплощаться! Я переодевался то в солидного буржуа, то в простого путешественника, то в пожилую мадам.
      Мне не нужны были награды за свои труды. Мне было достаточно того, что я спасаю королей Франции, что они доверили мне свои жизни и жизни своих детей!
      К концу дня я вымотался. Но это было только начало. Предстояло осуществить сам план. А мне даже не удалось прилечь отдохнуть.
      Как вы помните, я должен был отвезти королевскую семью в фиакре к карете, приготовленной для бегства. Трудности начались сразу же, как я сел на козлы фиакра. Мне никогда не приходилось править самому. Оказавшись в лабиринтах Парижа, я растерялся. Какое-то время я кружил по городу, как потерявшаяся собачонка. Больших трудов стоило мне не заблудиться. Волнуясь, я решил еще раз проехать по улице Матиньон, чтобы встретить карету для бегства. Зачем, сам не знаю. Глупая осторожность! Зря время потерял!
      Только к двум часам ночи мы прибыли к воротам города. Два драгоценных часа были утрачены.
      Невозможно описать мой ужас, когда кареты не оказалось на условленном месте! Она должна была стоять за таможенным барьером. Но ее там не было! Какие болваны кучера, неужели так трудно было выполнить это требование!
      Наконец карету нашли, и я подвел к ней фиакр. Королевская семья смогла пересесть, не замарав обуви о грязь дорог. Я не мог допустить, чтобы королева испачкала свои божественные ступни!
      Мы тронулись в путь. Было уже полтретьего. Я отчаянно хлестал кнутом спины лошадей, пытаясь вернуть утраченное время. Через полчаса мы были в Бонди. Нас встретил гвардейский офицер. Лошадей сменили на свежих.
      На этой станции я должен был покинуть королеву. Так решил король. Дальше они решили следовать без меня. Приказ есть приказ.
      Когда мы прощались, королева вдруг спросила меня, что будет с вами. Она не знала, что вам суждено погибнуть, клянусь! Я сказал, чтобы Ее Величество не волновалось. Королева все поняла. Вы можете подозревать меня во лжи, но на глазах Марии-Антуанетты выступили слезы. Она стала молить меня пощадить вас. Луи попросил ее не беспокоиться по пустякам. Так мы и расстались.
      Карета тронулась в путь. Я подъехал верхом. Мне было очень тяжело расставаться с дамой сердца.
      "Прощайте, мадам де Корф!" - закричал я.
      Уже начало светать.
      Нет, я не бросил королеву! Я решил следовать за ней. Вскоре подъехали и вы. Дамским кабриолетом вы управляли так же неуверенно, как я фиакром. Вы выглядели отрешенной, погруженной в себя. Скорее всего, из-за усталости. Только тогда я понял, насколько тяжело мое задание для хрупкой девушки. Я заволновался, что вы вдруг решите все бросить.
      Когда вы вновь тронулись в путь, я заметил, что за вами следует верхом какой-то человек. Я понял, что ваши друзья благоразумно наняли вам охрану. Это не испугало меня. Я прихватил с собой два заряженных пистолета. На развилке я решил свернуть за вами. "Если приятель вступится за девицу, я просто пущу в него пулю, - сказал я себе, - ничто не должно помешать моему плану. А потом я легко нагоню королевскую карету."
      Я последовал за вами, то обгоняя вас, то отставая. Вы не могли меня узнать. Ведь на каждой станции я менял не только лошадей, а так же шляпу и плащ.
      И вот роковая станция, Сен-Менегульд. Минуя эту станцию, вы должны были свернуть на Верденскую дорогу, не так ли? В тот момент я был непоколебим - вы должны умереть.
      Случайно я услышал слова почтмейстера:
      -- Следуйте за тяжелой каретой...
      Мне не составило труда догадаться, о чем идет речь. Я обернулся и увидел, что двое его людей готовы немедленно отправиться в путь. Меня как будто облили ледяной водой.
      Ах, мадемуазель, в этот момент я не мог понять... что это? Злой рок, который преследует королеву? Или ваше необычайное везение?
      Я понял, надо следовать за ними. Пули, предназначенные для вашего охранника или для вас, стало разумнее пустить в этих гонцов. Не размышляя, я поскакал за ними. Уже начало темнеть, я не мог прицелится. Нужно было подъехать вплотную к ним. Промах мог стать роковым.
      Мне было дурно, кружилась голова. Ведь я не спал уже вторые сутки. Я почти нагнал гонцов, выхватил пистолет, прицелился в одного из них, спустил курок... осечка! Люди обернулись на щелчок. Они были совсем рядом со мной, так легко было их пристрелить. Один их них выхватил кнут и стегнул меня. Я не смог удержаться в седле. Удаляющееся цоканье копыт звучало, как укор.
      Я решил не сдаваться. Потирая ушибленный локоть, я вновь вскочил в седло. Я был как во сне. Я скакал, почти ничего не видя перед собой, ориентируясь на звук, как летучая мышь. До ближайшей станции было уже недалеко. Я понял, сейчас или никогда. Я выхватил пистолет и прицелился в одну их фигур. Я никогда не был особо метким стрелком, мадемуазель... я промахнулся. Второй выстрел также оказался неудачным.
      Я не верил в реальность происходящего! Мне казалось, что все это сон, дурной сон. У меня кружилась голова, я понял, сейчас упаду. Я слез, вернее, сполз с седла. Пошатываясь, я побрел прочь с дороги. Мне хватило сил только укрыться за придорожными деревьями, где я упал на траву и погрузился в забытье...
      Что было потом, вам известно, мадемуазель.
      Я потом узнал, как монархи в Варенне пытались тянуть время, чтобы дождаться Буйе с войском. Увы, злые плебеи не согласились дать отдохнуть своему королю. А Буйе прибыл, но спустя двадцать минут после отъезда королевской семьи. Увы, он уже ничего не мог сделать. Как это печально!
      Что ж, прощайте, мадемуазель Лемус.
      Ну почему Бог приравнял жизнь королевы и жизнь ничем не примечательной девицы?!
      Продолжение следует...
      Елена Руденко
      Май 2003г., Новороссийск