Теория и практика полемики

Было показано, что причины и цели полемики можно соотнести с каждым из выделенных элементов ее структуры. Эти элементы относятся к разным ярусам, к различным проекциям полемики. А проекций таких три. Это обстоятельство позволяет выделить три обобщенных типа полемики.

Во-первых, это познавательная полемика, так или иначе ориентированная на логический, текстовой уровень.

Познавательную полемику можно также назвать логической или диалектической (в смысле высшего философского искусства достижения истины).

Во-вторых, деловая полемика, направленная на достижение и фиксацию некоторого определенного, социально весомого результата. Таким результатом может быть коммюнике, договор, акт экспертизы, протокол совещания, соглашение, приговор. Важно, что в этом акте должна быть отмечена общая цель – взаимовыгодный, взаимоприемлемый мир, устраивающее все стороны соглашение.

Другие важные названия этого типа полемики: дипломатическая, коммерческая, процессуальная, конформистская.

В третьих, это игровой(спортивный) тип полемики. Для него характерно, что на первый план выступают личностные мотивы. Такая полемика подобна спортивному поединку, где достижение субъективных целей оказывается важнее истины и согласия. (16:)

Такой тип диалога можно назвать эристическим. Древние противопоставляли эристику диалектике, видя в ней умение, технику (может быть, все-таки искусство) добиваться в словесной дуэли личных целей и прежде всего (спортивной) победы над соперником.

Не научность и тем менее наукообразность теории полемики желательны. Ощущается потребность в удобном, обозримом справочнике, содержащем сумму полезных и реализуемых советов по практическому ведению спора. Нечто подобное шахматной теории. Разбор типовых приемов достижения целей, а также преднамеренных или случайных ошибок и ловушек, встречающихся в реальном процессе полемики.

Теория полемики должна содержать свод правил, своеобразный кодекс, соблюдение пунктов которого способствует повышению культуры спора. Представляется, что можно выделить четыре класса императивов, располагая их по степени общности. Для удобства сразу назовем все четыре уровня:

1. Общие принципы (любого) диалога.

2. Общие принципы полемики.

3. Принципы ведения стратегии полемики определенного типа.

4. Тактика полемики, характерная для каждого из типов.

Глава 3. Общие принципы диалога

Участники диалога любого вида должны подчиниться нескольким требованиям: требованию уважения собеседника и требованию соблюдения процессуальных норм ведения полемики. Нарушение каждого из этих принципов – этическое преступление. Кроме названных можно сформулировать еще одно требование, общее и обязательное для любого диалога. Требование это обращено уже не к самим участникам, но к публике, быть может, присутствующей при процессе диалога. Это требование действительно нередко воспроизводится в устных обращениях или с помощью специальных плакатов, обращенных к аудитории. Суть этого требования – не мешай!

Этот принцип напоминает, что недопустимо нарушение общечеловеческих норм поведения и общения. Есть аргументы – (17:) приводи их, выстраивай бастионы своих доказательств. Видишь ошибки в аргументации соперника – разоблачи их. Однако недопустима подмена цепочек рассуждений оценками самого собеседника. Можно не уважать своего собеседника как человека, как личность – что делать, это часто происходит, однако в ходе диалога это чувство не должно никак проявляться. Категорически недопустимы унижающие человеческое достоинства высказывания о внешности, деталях биографии или морального облика собеседника, т.е. любые утверждения, способные обидеть, унизить или оскорбить его Принцип уважения требует почтения к собеседнику именно как к партнеру по единому процессу общения.

И еще одно. Принцип уважения предостерегает от желания высмеять точку зрения оппонента, даже если вам очевидны ее слабости. Перед лицом времени, быть может, его наивное, дилетантское утверждение на очередном повороте общечеловеческого познания может оказаться ближе к окончательной формулировке, нежели ваше, добротно аргументированное самыми последними, но быстро устаревающими достижениями пауки или директивными документами.

Отметим, что нарушение принципа УВАЖЕНИЯ ведет в ходе полемики к самым тяжким последствиям, поскольку проявляется в использовании грубейших, «хамских» (терминология С. И. Поварнина) приемов, наносящих прямой вред чести и достоинству собеседника, милое необидное слово «уловка» и даже выражение «словесное мошенничество» непозволительно смягчают грубость этих уголовно наказуемых шельмований.

Нарушение «принципа уважения» может осуществляться в четырех основных модификациях.

Модификация «ЯРЛЫК».

– «Ты такой-то (максимально грубая оценка умственных способностей, эрудиции, любой черты характера или внешности, любой строки анкеты противника, каждого из его родственников…)».

Модификация «КАРЛСОН».

– «Я такой-то (высокая оценка себя самого. А ты, мол, в противоположность мне, все, что осталось. Прямо не говорят „кто ты“, но по тому „кто я“ и „с кем ты споришь“ – можно догадаться. Характеристика себя также по всем пунктам анкеты собственной, родственников и сослуживцев)».

Модификация ПРОВОКАТОР».

– «Ты что меня таким считаешь…? (И опять по всей анкете. Пусть потом оправдывается, что первым оскорблять стал или отвечает комплиментом)». (18:)

Модификация «ПРИМАНКА».

– «Всякий умный, порядочный, партийный… согласится с…» (Соперник в западне: хочет похвалы, пусть становится взатылок говорящему, заранее признает его правоту. А не признает, сам догадывается, с кем остается).

Некоторые из этих грубых ударов отметим особо.

«Отравленный колодец».

– «Мой противник известный лжец. Верить ему нельзя, даже когда он оправдывается» (ЯРЛЫК).

– «В отличие от некоторых, я говорю только правду» (КАРЛСОН).

– «Так что же, по-твоему, получается, что я лгу? Я – клеветник? (ПРОВОКАТОР).

– «Все, кому дорога правда, признают…» (ПРИМАНКА).

«Одиозная фигура».

– «Ты, мне кажется, троцкист (маоист, нацист, извращенец…)». (ЯРЛЫК).

– «Моя позиция совпадает с изложенным в директивных документах». (КАРЛСОН).

– «Ты разговариваешь со мной, как с „врагом народа“?» (ПРОВОКАТОР).

– «Любой сторонник социального прогресса…» (ПРИМАНКА).

Принцип уважения двойствен, он предполагает элементарную культуру общения с собеседником и терпимость к его воззрениям. Столь же структурно сложным оказывается и принцип соблюдения процессуальных норм ведения диалога. Реально это требование двойственно: равенство сторон перед регламентом, а также полнотаи точность соблюдения протокола диалога.

Регламент может быть разным: одинаковое время для аргументации всем участникам, равно число реплик, с которыми выступают стороны диалога, одинаковая возможность каждого дать исчерпывающую аргументацию собственной позиции… На собрании, совещании или заседании может быть принят особый, не одинаковый для всех регламент: докладчику – час, всем выступающим в прениях – по пять минут. Такой регламент говорит о том, что процедура не до конца продумана и демократична: докладчик тратит общее время, чтобы ознакомить собравшихся с информацией о положении дел, которая затем и станет материалом реального диалога. Правильнее распечатать эту информацию заранее, обойтись без доклада вообще, а всем желающим выступить, установить все-таки единый равный регламент. (19:)

Нарушение принципа «равенства перед регламентом» в живом споре – частое явление. Происходит в двух главных формах:

«Брать горлом».

Один из соперников не дает рта раскрыть другому (другим). Перебивает, перекрикивает, полностью исчерпывает лимит времени спора.

«Мимо ушей».

Тут противнику дают время высказаться. Не перебивают. Но и не слушают, не принимают в расчет никаких соображений. Самые остроумные утверждения соперника не удостаиваются ответа. Мимо ушей!

Только официальный диалог сопровождается ведением протокола. Обычная беседа, студенческий спор (к счастью) не протоколируются. Однако в данном случае речь идет о протоколе в особом, расширительном смысле. Принцип полноты и точности протокола остается верным и обязательным даже для случая, когда стенографическая или магнитофонная запись беседы не ведется. Этот императив призван уберечь диалог от случайного или преднамеренного зацикливания, многократного бесплодного ерзанья по одному и тому же вопросу, резкого отклонения от темы, необоснованной смены ориентации одной из сторон… По существу, этот принцип – реализация одного из центральных законов логики – закона тождества для случая собеседования. «Что сказано, то сказано. Нельзя преднамеренно искажать формулировку, извращая ее смысл, не к чему вновь и вновь возвращаться к сказанному».

Уголовно преследуемые приемы нарушения принципа «полно» ты и точности протокола» известны по газетным публикациям и кинофильмам в жанре политического детектива. Назовем их: «исчезновение аргумента», «подмена», «подлог», «фальсификация»

В споре нарушение принципа «полноты и точности протокола» встречается часто в крайне несимпатичных формах:

«Я это говорил».

– «Именно это я и утверждал с самого начала». Говорит человек, который утверждал нечто отличное или противоположное.

«Я этого не говорил».

– «Что это вы все одновременно на меня навалились. Вам всем почудилось. Коллективная галлюцинации. Я этого не говорил». Ах! Если бы была запись, если бы велся протокол! Ткнуть бы носом… (20:)

«Ты это говорил».

Наглое приписывание собеседнику слов, которых он действительно никогда не говорил. Без протокола доказать свою непричастность, оправдаться совершенно невозможно.

«Ты этого не говорил».

Завершающая картину последняя модификация. И опять то же: нет записи – никогда не докажешь, что говорил.

Это единственный принцип, обращенный не к участникам диалога, а к присутствующим, зрителям. Студент-юрист ввязался в спор о генетике со студентом-биологом. Знания поверхностные, аргументация сомнительная, доводы в основном эмоциональные. Но спор происходит в комнате общежития юристов. Вокруг сокурсники, друзья, коллеги… А биолог с его надоедливой обидной эрудицией – чужак. Ату его!

Дома и стены помогают. Па своих полях футболисты, хоккеисты, баскетболисты побеждают гораздо чаще, набирают куда больше очков. Нет, не стены. Не в том дело, что футболист знает каждую кочку своего поля. При пустых трибунах преимущество своего ноля будет сведено практически на нет. Победа приходит па крыльях любви поклонников, земляков, сослуживцев.

На одобрительную реакцию трибун рассчитывают умелые ораторы, прямо провоцируя толпу зрителей высказать свою оценку, выгодную одной стороне, обескураживающую другую сторону.

Эмоции зрителей неустранимы, их реакция естественна. Но все хорошо в меру. Поведение публики, не просто вмешивающейся в процесс диалога, но искажающей этим его ход, влияющее на конечный результат, недопустимо. Разгоряченную публику выводят из зала суда. Не мешай! Пусть соперники придут к соглашению, пусть в споре достигнут истины, пусть даже выяснят преимущества собственных интеллектуальных потенциалов в эристическом споре. Но итог полемики, вообще диалога должен быть закономерен. Зритель! Волнуйся, переживай, болей, но не мешай процессу.

Нарушение этого принципа повсеместно, и происходит оно в различных формах. Просто перечислим наиболее частые варианты помех зрителей:

«Шум»– мешающий сосредоточиться, отвлекающий.

«Оценки»– те же «ярлыки», но произнесенные не непосредственным соперником, а со стороны.

«Подсказки»– аргументы и доводы, вовремя поддерживающие ослабленную позицию дискутирующего «своего», «угрозы» – «чужому». Грубое нарушение принципа «не мешай».

«Оскорбление действием»– уголовно наказуемо. (21:)

Глава 4. Общие принципы полемики

Уважение к собеседнику, терпимость к его мнению, соблюдение процессуальных норм, лояльность публики – требования, общие для любого вида диалога. Верны они и для полемики, но не характеристичны для нее. Теперь мы приступаем к принципам нового уровня, специфичным именно для полемического диалога. Эти требования в меньшей степени относятся к беседе, дебатам, совещаниям или вовсе не применимы к ним.

С другой стороны, общие принципы полемики верны для любого ее типа. Вот они: принцип демократизма (по отношению к собеседнику), объективности (арбитров), тщательности (отбора слов и выражений), недопустимости (ложных аргументов), выдержки и хладнокровия (субъектов полемики).

Люди отличаются друг от друга по физическим, социальным параметрам. Неодинаковость людей не упраздняется в иных вариантах диалога. На совещаниях, заседаниях стороны, представляющие приоритетные сферы, имеют преимущества. В явной или скрытой форме их голоса приравниваются двум, а то и трем голосам представителей периферийных областей и проблем. Признаки неравенства могут проявиться даже в беседе (например, беседе родителя и ребенка, учителя и ученика, руководителя и подчиненного. В таких беседах заранее определен участник, имеющий больше прав на последнее слово, на истинное суждение). А диалог между офицером и солдатом вообще жестко регламентируется: приказ командира – закон для подчиненного. Диалог заведомо не симметричен.

Полемика – самый демократичный вид диалога. Вступившие в полемический диалог добровольно отрекаются от всех своих внешних по отношению к спору преимуществ. Знания и логика рассуждений. Ничего больше! Не следует, просто запрещено в интеллектуальном соперничестве проявлять любой вариант неравноправия с собеседником. Демократизм полемики, закрепленный в соответствующем императиве, требует, чтобы в ходе спора проявления реального неравноправия оппонентов ни при каких ситуациях не превращались в аргументы, не предъявлялись как неоплаченные и неоплатные долги.

Принцип «демократизма» нарушается любым из большого набора недопустимых приемов. (22:)

«Приказ».

– «Да что я с тобой спорю, иди и делай, как приказано».

«К силе».

– «Еще одно твое слово, и я не сдержусь, так и врежу…».

«К городовому».

– «Согласишься ли повторить свой довод при маме (учительнице, городовом, сотруднике компетентных органов…)». Прием особенно часто используемый и действенный.

«Чтение в сердцах».

– «Ты бы со мной давно согласился, но должность (мундир, партийная принадлежность, клановая солидарность) не дает». Говорящий знает не только тему, но и внутренний мир соперника. Какое уж тут равенство.

«К опыту».

– «Поживи (поезди, мир посмотри, поучись, помучайся) с мое, тогда я тебя слушать стану…». Сколько раз мы это слышали? Скольким сами говорили?

Нарушение демократизма в цельном образе представлено в одном из монологов М. М. Жванецкого: – Не слушать собеседника, а разглядывать его… В самый острый момент попросить документы… легко перейти на ты… сказать: «А вот это не твоего собачьего ума дело».

«От Иван Ивановича».

Знакомство, близость к авторитетному лицу может быть использована и реально используется для достижения собственных целей. Даже в споре.

«Довод гусей».

Имеются в виду гуси из баски Крылова, гуси, в арсенале доводов которых «предки Рим спасли». Отметим, что в басне Ивана Андреевича указан и контрприем:

«Оставьте предков вы в покое:

Им поделом была и честь;

А вы, друзья, лишь годны на жаркое».

«Довод волка».

Продемонстрирован в другой басне И. А. Крылова с моралью «у сильного всегда бессильный виноват». Суть этого приема в словах: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».

Нарушение принципа демократизма в полемике – пример проявления так называемой готтентотской морали, девизом которой могут быть слова: «что позволено Юпитеру, не позволено быку».

Но эта древняя поговорка имеет дуал: «что позволено быку, не позволено Юпитеру». Аналогично и для случая попрания требования демократизма. Практически все приведенные приемы имеют «вывернутые дуалы». (23:)

«Приказ»0

– «Вы, конечно, можете мне приказать, и какой уж тут спор, когда я жду от вас не возражений равного партнера, а окрика начальства».

«К силе»0

– «Ну, ударь меня, ударь, прояви свою силушку. У меня от страха перед твоей физической мощью все доводы испаряются…».

«К городовому»0

– «Если бы я не боялся твоей цедульки, обращенной к третьему лицу, к цензору, к карающему органу, я бы тебе ответил».

И так далее.

Третья сторона, арбитры, нужны лишь в случае противоборства, соперничества. Поскольку именно этот признак является характеризующим для полемики, все, что регламентирует отношение к арбитрам в диалоге, – собственность теории полемики.

Арбитры – тоже люди. Они могут принимать непосредственное участие в полемике, требовать дополнительной информации, уточнять рассуждения… Могут они и сохранять молчание на всем протяжении полемики (телевизионные дискуссии, арбитры которых – сами телезрители. От их мнения зависит общий итог словесной дуэли, но в его ход телезрители по техническим причинам вмешаться не могут). Важно другое. Должны существовать два типа принципов: те, что регламентируют отношение самих участников к арбитрам, и те, что обязательны для арбитров.

Эти требования относятся к различным уровням. Действительно, отношение участников к арбитрам меняется в зависимости от типа полемики. Зато поведение арбитров должно быть единым и определяться объективностью. Это обстоятельство и зафиксировано в соответствующем принципе. Принцип объективности арбитров требует, чтобы люди, случайно или закономерно оказавшиеся в этой роли, руководствовались общими, определяющими целями полемического поединка.

Нарушение этого императива осуществляется с помощью многочисленных модификаций приема «подыгрывание»(«подсуживание»). Этот прием не только добавляет баллы одной из сторон, но подрывает уверенность в своих силах, понижает энтузиазм и боевой настрой противной стороны.

Это требование двуединое. Во-первых, следует старательно выбирать слова, чтобы они в максимальной степени соответствовали собственной мысли. Это нелегко. В самых серьезных диалогах (25:) можно услышать «я не точно выразился…», «попробую поточнее сформулировать свою мысль».

У принципа «тщательно выбирай слова» есть и другая сторона. Ясно выраженная мысль должна быть правильно понята. Идеально выраженная мысль не найдет своего адресата, если собеседники говорят на разных языках. Случай с иностранцами – доведенная почти до абсурда, но, в сущности, реальная ситуация. Каждый из нас проживает собственную жизнь, в многочисленных важнейших деталях совпадающую с жизнью других людей, и все же неповторимую. Со своим специфическим жизненным опытом, строем мыслей, ассоциативным багажом и грузом предрассудков. Любое слово, кроме общепринятого, зафиксированного в словарях значения, для каждого из нас сопрягается с другими словами и мыслями в порядке, свойственном только для нас. У одного слово «кирпич» ассоциируется с процессом производства этого предмета, у другого – с его геометрической формой, у третьего – с химическими и физическими свойствами, четвертый, глядя на кирпич, задумывается об исторических судьбах людей и предметов…

Слова – это ниточка связи между партнерами или преграда между ними? Отвечая на этот вопрос, можно очень долго громоздить аргументы, сталкивать авторитеты. Формулировка принципа «тщательно…» освобождает от необходимости спорить об этом. По существу, наш принцип реализует мысль Л. Н. Толстого: «Единственное средство умственного общения людей есть слово, и для того, чтобы это общение стало возможно, нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывалось у всех соответствующее понятие». Многие софизмы и уловки представляют собой в различной степени сложную игру словами, значениями слов.

Формулировка «тщательно выбирай слова (и выражения)» равно подходит к любому типу полемики, но и на самом этом выражении можно продемонстрировать богатство оттенков значений. Для каждого типа полемики единая формулировка приобретает специфический смысл. В рамках познавательной полемики это требование означает двойное соответствие: собственным и чужим мыслям. «Ясно и понятно»– вот как произносится принцип «тщательности» для случая логической полемики.

По форме, по звучанию принцип остается прежним и для коммерческой полемики. Однако смысл этого требования теперь иной. Выбор слов определяется желанием, чтобы слова эти имели взаимоприемлемые значения и не содержали обидного оттенка. Следует, в частности, остерегаться называть своих оппонентов, гордящихся ортодоксией, буквальной трактовкой какой-либо идеологии – догматиками. Это может их огорчить. Не следует называть их правительство администрацией, а тем более хунтой или кликой. (25:) Короче, как говорил оратор и учитель ораторов Квинтилиан «…надлежит избегать слов срамных, гнусных и подлых. За подлые почитаются те, которые не соответствуют достоинству вещей, о коих мы говорим, или лиц, перед коими говорим».

Таким образом для процессуальной (деловой) полемики принцип «тщательно выбирай слова» приобретает вид «приемлемо и не обидно».

И для эристического спора формулировка принципа неизменна. Зато снова его интерпретация меняется. Теперь тщательность отбора слов сродни аккуратности пристрелки оружия. Каждое слово должно разить противника. Слова должны быть точны, но не столько по значению, сколько по употреблению, по попаданию в цель.

Слова пригодны к этому употреблению. Как будто специально для этого они наделены замечательными свойствами – омонимии и синонимии. Отметим наиболее частые уловки, построенные на использовании грамматических свойств слова.

«Омоним».

– «Ученье, конечно, свет, только скорости у них разные». Слово «свет» – омоним: оптическое излучение, имеющее скорость около 300 000 км/с; и синоним таким словам, как «благо», «добро», «могущество».

«Указатель».

– «Я имею в виду вот тот… да нет, с другой стороны… нет не этот, а тот, что справа. Да не для тебя справа, а для меня, вот тот, тот, в другой стороне, от окна в другой». Слова-указатели: «тот», «этот», «справа», «я», «ты», «с противоположной стороны»… – не имеют определенного значения и в полемике могут легко ввести в заблуждение.

«Идиома».

– «Первый певун и говорун деревни лежит в тесном гробу, набравши в рот воды». «Набравши в рот воды» – идиома, целостное выражение, имеющее единое значение – молча. Но в неправильном употреблении получается разговор об утопленнике.

«Контекст».

– «Почему это в соседней комнате так громко кричат?

– Там разговаривают с Харьковом.

– Что же они по телефону не могут говорить?» С Харьковом разговаривают, конечно же, по телефону. А вот оказалось, что кому-то это не ясно. Мол, разговаривают и разговаривают, как обычно, только уж очень громко.

«Интонация».

– «Заходи, дорогой, именно тебя мы и поджидаем», – с такими словами могут не только расцеловать, но и зарезать. Слова-то одни, но интонация может быть такой, что заходить не (26:) захочется. Есть люди, которые каждую фразу закавычивают в сложную интонационную оболочку. Таких людей трудно понять: то ли на самом деле так думают, то ли прямо наоборот. Прием «интонация» при неумеренном исполнении, а такое случается часто, может не то чтобы надоесть, но нервировать, раздражать собеседника. Это одна из уловок, к которым нужно отнестись с особой осторожностью, чтобы не перейти границу дозволенного.

Все предыдущие и им подобные уловки так или иначе построены на многозначности слов и выражений. А вот уловка

«Синонимия».

– «Наш высокий, красивый, сильный, дисциплинированный разведчик, конечно же, не чета этой смазливой дылде, вымуштрованному бугаине – их шпиону». Многие предметы и явления имеют различные, подчас противоположно «окрашенные» названия: одобрительно-поощрительные или негативно-уничижительные. Опытный полемист всегда заботится, чтобы в диалоге была задействована выгодная ему «окраска» явления.

Основания доказательства должны быть истинными. Для аргументации и полемики требование ослабляется: аргументы не должны быть откровенно ложными. Требование это общее для дискуссии любого типа. Однако для каждого из типов свой оттенок смысла общего императива.

Партнеры, соавторы по познавательной полемике не станут сознательно подсовывать друг другу заведомо недоброкачественные аргументы. Добровольно устранят они и обнаруженное противоречие в классе оснований. Ими будет отброшен и круг в рассуждениях. Использование гипотез в логическом диалоге будет своевременно ограничено правилами фиксации, обратной связи и последовательной верификации (см. параграф «Правила доказательства и аргументации»). Но и в самом высокоумном споре случайно могут встретиться ошибки, когда ранее доказанная теорема представляется в статусе аксиомы.

Уловка «цитата».

Положение, обоснованное крупным специалистом, классиком, отныне преподносится как незыблемая догма, независящая от меняющихся обстоятельств. Это один из самых часто используемых приемов превращения действенного, творческого учения в молитвенник.

За истину в познавательном споре может быть принята и какая-то проекция этой истины.

«Полуистина». (27:)

В качестве примера использования этого приема может подойти древняя притча о трех слепых мудрецах, выражающих свое суждение о слоне. Первый из них, ощупав ногу слона, сравнил его самого с огромной колонной. Другой, подержав в руках хобот, столь же правомерно уподобил слона змее чудовищных размеров, третий, в руках у коего был хвост слона, не согласился ни с первым, ни со вторым. Каждый говорил правду, но для зрячих очевидна неполнота этой правды.

«Экстраполяция».

Оказывается неправомерным приемом в случае, когда действительно установленная в науке истина неосторожно широко трактуется и провозглашается доказанной для объектов иной, хотя и близкой природы, для которой научный вывод перестает быть законом.

Отдельно отметим, что поле аргументации в случае полемики любого типа отнюдь не совпадает со всем классом известных человечеству истин, как это имеет место в случае доказательства. Самый добросовестный полемист может по тем или иным причинам не знать, выпустить из виду какой-то вполне надежно удостоверенный вывод науки. С другой стороны, он в силу личного опыта может благожелательно отнестись к положению, истинность которого не доказана или сомнительна. Обобщая, можно сказать, что сфера аргументации полемики представляет собой теоретико-множественное пересечение областей аргументации всех участников. Это положение особенно важно, когда речь заходит о коммерческой (деловой) полемике.

То, что хорошо известно одному, может быть неизвестно другому или воспринимается им с сомнением, с сожалением. Соперник отнюдь не расположен считать предложенное говорящим положение истинным и использовать его в роли аргумента. Тот, которого один из полемистов считает классиком, не является авторитетным для другого. Еще не зная формулировки мысли, оппонент склонен считать ее заведомо ложной. Статьи конституции одного государства – положения, подобные аксиомам для его граждан, – вовсе не обязательны, а то и сомнительны или даже смехотворны для супостата.

Даже положения науки, признанные и отмеченные соответствующими поощрениями в одной стране, могут пребывать в науке другой страны в статусе подозрительной гипотезы. В полемике принципиальных соперников круг аргументов сужается. Этот круг может быть потенциально равен нулю. Поэтому сохраняющийся и понятный призыв ЛОЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ НЕДОПУСТИМЫ в деловой (коммерческой) полемике приобретает обновленный смысл. (28:)

– Настойчиво ищи положения, равноприемлемые заинтересованными сторонами.

– Фиксируй все случаи совпадения класса аргументов.

– Отмечай все факты, признаваемые сторонами.

– Не навязывай противнику привычные для тебя положения, которые он не склонен признавать истинными.