Следствие ведет Ева Даллас (№8) - Поцелуй смерти

– Попробуй добыть какие-нибудь личные сведения. Может быть, уйти в отставку его вынудили семейные проблемы, угроза развода, денежные затруднения. Возможно, он пил, играл или употреблял наркотики.

– С личными данными труднее. Мне придется подать стандартный запрос и обосновать его.

– Ладно, я сама этим займусь, – сказала Ева, садясь за руль. Она подумала о Рорке и его домашнем кабинете с незарегистрированным и нелегальным оборудованием. – Только потом не спрашивай, как мне это удалось. А те­перь мы сделаем небольшой перерыв для личных дел. Со­общи об этом дежурному, Пибоди. Не хочу, чтобы наш визит зарегистрировали.

– Это означает, что мы поищем себе мужиков для слу­чайного секса?

– Тебе что, мало секса с Чарльзом?

– Ну, вообще-то в последние дни я ощущаю некото­рую пустоту, – неопределенно отозвалась Пибоди, вклю­чив радиотелефон. – Говорит сержант Делия Пибоди. До­кладываю о перерыве для личных дел по поручению лей­тенанта Евы Даллас.

– Принято. Вы отключены от наблюдения.

– Что касается мужчин, – продолжала Пибоди, – то пусть они сначала угостят нас ланчем.

– Я сама угощу тебя ланчем, Пибоди, только на секс не рассчитывай. А теперь перестань думать о желудке и оргазме, и я введу тебя в курс дела.

К тому времени, как Ева подъехала к клинике на Канал-стрит, лицо Пибоди стало серьезным.

– Ты думаешь, здесь кроется нечто большее, чем не­сколько мертвых бомжей и проституток?

– Я думаю, что теперь нам нужно копировать все ра­порты и данные, а также не привлекать внимания к мес­там, где мы ведем расследование.

Заметив сонного пьянчугу у дверей, Ева поманила его пальцем.

– У тебя хватит мозгов, чтобы заработать двадцатку?

– Ага. – Его налитые кровью глаза оживились. – А как?

– Если, когда я выйду, моя машина будет в таком виде, как теперь, ты получишь деньги.

– Будет сделано. – Не выпуская из рук бутылку, он уставился на машину, как кот на мышиную норку.

– Ты могла бы пригрозить ему, как вчера тому парню, что засунешь его яйца ему в глотку, – заметила Пибоди.

– Зачем угрожать безобидным? – Ева вошла в клинику, которая выглядела так же, как во время ее предыдущего визита, и направилась прямо к регистратуре. – Мне нужно поговорить с доктором Диматто.

Дежурная сестра угрюмо посмотрела на нее.

– Она сейчас с пациентом.

– Я подожду там же, где в прошлый раз. Скажите ей, что я не отниму у нее много времени.

– Доктор Диматто сегодня очень занята.

– Забавно. Я – тоже.

Ева устремила немигающий взгляд на сестру, и та, тяжко вздохнув и раздраженно пожав плечами, встала со стула. «Почему, – подумала Ева, – так много людей возмущаются, когда им приходится выполнять свою работу?»

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она, когда сестра открыла дверь в комнату и отошла в сторону, пропус­кая ее. – По вашей любезной улыбке я вижу, как вам нравится работать с людьми. – Глядя на ошеломленное выражение лица сестры, Ева поняла, что понадобится время, прежде чем ее сарказм достигнет цели.

Пройдя в тесный маленький офис, она стала ждать Луизу.

Ожидание продлилось двадцать минут, и доктор явно не слишком обрадовалась, снова увидев Еву.

– Пожалуйста, побыстрее. У меня пациент со сломанной рукой.

– Вы нужны мне в качестве консультанта-эксперта по медицинским аспектам моего дела. Предупреждаю, что гонорар мизерный и при этом есть возможность риска. Кроме того, я очень требовательна к тем, кто со мной ра­ботает.

– Когда приступать?

Ева не ожидала такой реакции и улыбнулась. Луиза вытаращила на нее глаза.

– Когда у вас ближайший выходной?

– У меня нет полностью свободных дней, но завтра я начинаю прием с двух.

– Отлично. Ровно в восемь утра я жду вас в моем до­машнем кабинете. Пибоди, дай доктору адрес.

– Я знаю, где вы живете, лейтенант. – Теперь пришла очередь Луизы улыбнуться. – Всем известно, где живет Рорк.

– Значит, увидимся завтра в восемь утра.

Довольная, Ева направилась к выходу.

– Думаю, мне понравится с ней работать, – сказала она Пибоди, выйдя в коридор.

– Мне подать заявление о ее приеме в качестве кон­сультанта?

– Пока нет. – Подумав о стертых файлах и о поли­цейских, не слишком заинтересованных в раскрытии дел, Ева покачала головой и села в машину. – Пусть поработа­ет неофициально. Подключи нас к наблюдению.

Пибоди состроила жалостливую гримасу.

– А ланч?

– Черт! Хорошо, но в этом районе я ничего есть не стану.

Верная своему слову, Ева направила машину к северу и остановилась, увидев чистый ларек. Она купила себе порцию жаркого, а Пибоди – кебаб с овощами. Наскоро перекусив, они двинулись дальше.

Глядя на проносящиеся мимо оживленные улицы и огни магазинов, рекламирующих ежегодную зимнюю рас­продажу, Ева размышляла. Стремящиеся приобрести то­вары по дешевке отважно игнорировали мороз, но для карманников и лохотронщиков это было неудачное время. Никто не останавливался достаточно надолго, чтобы его обобрали или одурачили.

Впрочем, Ева заметила в нескольких местах карточную игру и пару воришек на роликах.

«Если хочешь чего-нибудь очень сильно, – подумала она, – маленькие неудобства тебя не остановят».

Люди отлично знали, что карманники и грабители за­няты своим рутинным промыслом, и просто надеялись, что смогут избежать с ними контакта. Ежащиеся от холода бомжи тоже надеялись – они рассчитывали пережить зи­му, избежав поцелуя смерти, который настигал их, когда мороз заползал в импровизированные жилища.

Каждый верит, что именно ему повезет, может быть, на это и рассчитывает убийца? Ни у кого из его жертв нет ни родных, ни друзей, ни возлюбленных, которые стали бы задавать вопросы.

Ева не слышала ни одного сообщения о недавних убийствах по информационным каналам. Очевидно, такие новости не поднимают рейтинг. Ее заинтересовало, как бы прореагировала Надин Ферст на предложение эксклю­зивного материала, и позвонила ней.

– Это Ферст. Говорите быстрее – у меня эфир с десяти.

– Хочешь эксклюзивный материал, Надин?

– Даллас? – обрадовалась Надин. – Конечно, хочу! А что с меня за это потребуют?

– Просто сделай свою работу. У меня убийство бомжа…

– Не пойдет. В прошлом месяце у нас уже была пере­дача о бомжах – как они мерзнут и как их убивают. Такие сюжеты идут не более двух раз в год. Сейчас слишком рано для повторения.

– Этого бомжа не просто убили, а разрезали ему грудь, изъяли сердце и забрали с собой.

– Если речь идет о сатанинском культе, то мы делали такую передачу на прошлый Хэллоуин. Моему продюсеру не нужна еще одна. А вот о твоей семейной жизни с Рорком я бы побеседовала.

– Моя семейная жизнь, Надин, касается только меня. У меня есть еще бывшая проститутка, которая содержала бордель. Ее убили пару месяцев назад и изъяли почки.

В голосе Надин впервые послышался интерес:

– Эти два случая связаны друг с другом?

– Постарайся выяснить сама, – предложила Ева, – а потом позвони мне в офис и задай этот вопрос снова.

Она отключила связь.

– Ловко проделано, Даллас, – одобрила Пибоди.

– Надин за час раскопает больше, чем шесть полицей­ских за неделю. Потом она позвонит мне с просьбой об официальном заявлении и интервью. Я соглашусь, так как ценю сотрудничество.

– Тебе следовало бы поводить ее за нос, чтобы под­держать традицию.

– Успеется. Подключи нас к наблюдению, Пибоди. Мы поедем на квартиру к Спиндлер, и я хочу, чтобы это было запротоколировано. Если кое-кто сомневается, что связь между преступлениями установлена, то пусть узнает об этом и как следует попотеет!

Следы преступления давно убрали, но Ева не искала вещественных доказательств. Ей нужны были впечатле­ния, а может быть, если повезет, – один-два разговора с соседями.

Спиндлер жила в одном весьма непритязательном, на­спех построенном здании. Сначала планировалось, что эти временные сооружения будут снесены и заменены более надежными и эстетически привлекательными в те­чение десяти лет, но прошло уже несколько десятилетий, а безобразные сооружения из металла оставались на месте.

Уличный художник интересно провел время, изобра­жая обнаженные пары в различных стадиях соития на гладкой серой поверхности. Ева оценила стиль и чувство перспективы, а также выбор места – в здании проживало большинство проституток этого района.

Снаружи не было ни камеры слежения, ни даже кодо­вого замка. Если такие приспособления когда-либо име­лись, то их давно уничтожили местные вандалы.

Ева шагнула в темный подъезд с рядом исцарапанных почтовых ящиков и запертым лифтом.

– Она жила в квартире 4С, – сказала Пибоди и посмотрела на грязную лестницу с покосившимися ступень­ками. – Придется подниматься пешком.

– Ничего, это поможет тебе переварить ланч.

Где-то наверху оглушительная музыка сменилась прон­зительным визгом. Кошмарные звуки отозвались эхом по всей лестничной клетке, и Ева поморщилась. Тем не менее это было лучше, чем пыхтение и стоны, которые до­носились из-за одной из тонких дверей на втором этаже. Судя по всему, там одна из проституток зарабатывала свой гонорар.

– Звуконепроницаемость не относится к удобствам этого очаровательного домика, – заметила Пибоди.

– Сомневаюсь, что это заботит жильцов.

Ева остановилась и постучала в дверь квартиры 4С. Уличные проститутки трудились день и ночь, но, как пра­вило, посменно, поэтому она думала, что кто-то из них может отдыхать дома.

– Я не работаю до заката! – послышался ответ. – Вы­метайтесь!

Ева поднесла к глазку свой значок.

– Полиция. Я хочу поговорить с вами.

– Моя лицензия в порядке. Вы не имеете права ко мне цепляться.

– Откройте, иначе увидите, имею я право или нет.

Послышалось злобное бормотание и щелканье замков, потом дверь слегка приоткрылась, и в щели появился на­литый кровью карий глаз.

– В чем дело? Я пыталась хоть немного поспать.

Судя по глазу, она пыталась это сделать не без помощи наркотиков.

– Сколько времени вы живете в этой квартире?

– Несколько недель. Ну и что из этого?

– А где вы жили раньше?

– В квартире напротив. Слушайте, у меня есть лицен­зия и справка о здоровье…

– Вы были одной из девушек Спиндлер?

– Да. – Дверь открылась чуть шире, появились вто­рой глаз и рот. – Ну и что из этого?

– Как вас зовут?

– Мэнди. Ну и что из…

– Да-да, это я уже слышала. Откройте, Мэнди. Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашей бывшей хо­зяйке.

– Она мертва – это все, что я могу вам сказать.

Однако Мэнди все-таки открыла дверь. Ее короткие волосы торчали в разные стороны, и Ева подумала, что на работе она, подобно многим ее коллегам, пользуется па­риком. Возможно, ей было не больше тридцати, но выгля­дела она лет на десять старше. Очевидно, все свои зара­ботки Мэнди тратила на уход за телом – пышным и ок­руглым, с большими грудями, напрягшимися под тонким выцветшим розовым халатом. Ева считала, что для жен­щины ее профессии это разумное капиталовложение: кли­енты редко обращают внимание на лицо.

Шагнув через порог, Ева отметила, что квартиру при­способили для двух разновидностей бизнеса. Занавес по­средине разделял комнату надвое, в одной половине нахо­дились две кровати на колесиках, другую занимал пись­менный стол с компьютером и телефоном. Над столом висела доска, на которой были обозначены виды услуг и их стоимость.

– Это вы унаследовали бизнес Спиндлер?

– Мы вчетвером. Кто-то ведь должен содержать ко­нюшню, и мы решили, что если возьмемся за это, то смо­жем сократить работу на улицах. – Мэнди улыбнулась. – Гоняться за клиентами в разгар зимы мало радости.

– Охотно верю. Вы были поблизости в ту ночь, когда убили Спиндлер?

– В общем, да – приходила и уходила. Той ночью дела шли бойко. – Она села на стул и вытянула ноги. – Не было так чертовски холодно, как сейчас.

– У вас при себе регистрационная книга?

Мэнди сразу помрачнела.

– Вам незачем совать нос в мои книги! Я веду дела как надо!

– Тогда не пытайтесь меня убедить, будто не помните, где вы были. Даже в такой берлоге, как эта, хозяйку режут не каждую ночь.

– Конечно, я помню. – Она дернула плечом. – У меня как раз был перерыв, когда Лида нашла ее и под­няла крик. Господи, она вопила, как девственница, кото­рую насилуют! Стала колотить в мою дверь и кричать, что старая сука сдохла и что там полно крови. Я велела ей за­ткнуться и вызвать копов, если она хочет, а сама легла вздремнуть.

– Даже не проверив, что здесь творится?

– Чего ради? Если старуха мертва, ее уже не воскре­сишь, а если нет – тем лучше.

– Сколько времени вы работали на нее?

– Шесть лет. – Мэнди зевнула. – Теперь я работаю на себя.

– Она вам не нравилась?

– Я ее на дух не переносила! Да к ней никто иначе не относился – я уже говорила другим копам. Я ничего не видела и не слышала, а если бы видела, то и пальцем бы не пошевелила.

– С каким копом вы разговаривали?

– Откуда я знаю? С какой-то бабой. Все вы одной по­роды. Они не стали поднимать из-за этого шум. Не пойму, чего вы дергаетесь.

– Вы не знаете мою породу, Мэнди, но я знаю ва­шу. – Ева в упор посмотрела на нее. – А «дергаюсь» я по­тому, что кое-что мне кажется странным. Женщина содержит притон и получает каждый день наличными. В банк она среди ночи не побежит – пойдет только утром, когда ваша «смена» закончит работу. Тем не менее, среди ночи ее убили, а я не обнаружила ни в одном рапорте упоминания о том, что в ее квартире нашли какие-нибудь деньги.

Мэнди закинула ногу на ногу.

– Ну и что из этого? Значит, один из копов их прикар­манил.

– Думаю, копу хватило бы ума не забирать все. Со­мневаюсь, что, когда сюда прибыла полиция, здесь что-то оставалось. Лучше расскажите, как все произошло, иначе я вплотную займусь вами и вашими книгами – и все из вас вытяну. Мне наплевать, если вы взяли ее деньги, но я должна знать, что здесь случилось в ту ночь. – Сделав паузу, чтобы дать Мэнди переварить услышанное, Ева до­бавила: – Итак, ваша подруга постучала к вам в дверь и сообщила, что хозяйка мертва. Мы обе отлично знаем, что вы не повернулись и не легли спать. Так что начнем с этого места еще раз.

Мэнди внимательно изучала лицо Евы. Женщина ее профессии, собирающаяся дожить до ухода на покой, волей-неволей должна была научиться разбираться в лю­дях. Она поняла, что этот коп не успокоится, пока не до­бьется ответа.

– Все равно кто-нибудь прикарманил бы эти деньги. Мы с Лидой поделили их. Ну, и кому это помешало?

– Итак, вы вошли сюда – и что увидели?

– Мне не нужно было входить в спальню, чтобы убе­диться, что она мертва. Достаточно было заглянуть – столько крови, да и запах…

– О'кей, расскажите, что происходило ночью. Вы ска­зали, что уходили и приходили, так как дела шли бойко. Вам известно, какие клиенты здесь обычно бывают. Вы видели кого-нибудь, кто был на них не похож?

– Слушайте, я не намерена впутываться в разное по­лицейское дерьмо из-за этой старой суки!

– Если не хотите впутываться, то расскажите, кого и что вы видели. Иначе вы станете важным свидетелем, ко­торый к тому же мог уничтожить вещественные доказательства. – Ева снова сделала паузу, давая Мэнди воз­можность понять, откуда дует ветер. – Я могу получить ордер на ваше временное задержание.

– Черт бы вас побрал! – Мэнди встала, подошла к мини-бару и вынула банку пива. – Я работала всю ночь как проклятая! Ну, видела я пару мужиков, которые вроде не походили на местных, когда приводила очередного клиента… Я еще подумала: «Черт возьми, я тащу еще одного голодранца, а кто-то подцепил этих двух франтов, которые выглядят так, словно у них денег куры не клюют!»

– И как же они выглядели?

– На них были дорогие пальто, и каждый нес что-то вроде сумки или чемоданчика. Я решила, что они принесли с собой свои сексуальные игрушки.

– Вы уверены, что видели двух мужчин?

– А кого же еще? – Она глотнула пива. – Их было двое, это точно. Я приняла их за мужчин, Но толком не смогла рассмотреть, так как на мне висел этот придурок.

Ева кивнула и присела на край стола.

– Ладно, Мэнди. Повторим все еще раз и посмотрим, не улучшит ли это вашу память.

ГЛАВА 9

Обычно Ева воспринимала балы, приемы и прочие светские мероприятия, как горькое лекарство. Она старалась по возможности избегать их – что ей нечасто удавалось после того, как она вышла замуж за Рорка, – а, когда не могла отвертеться, то стискивала зубы и пыталась иг­норировать горечь во рту.

Однако благотворительный прием в Центре Дрейка Ева ожидала с нетерпением. На сей раз это было частью ее работы, хотя оружие пришлось оставить дома – спрятать его под вечерним платьем не представлялось возможным.

Ева решила надеть одно из изделий Леонардо, ставше­го в последнее время одним из самых модных кутюрье. У нее был богатый выбор. С тех пор как Леонардо вошел в жизнь Мэвис – а следовательно, и самой Евы, – ее гарде­роб, помимо джинсов, брюк, рубашек и одного серого костюма, стал включать наряды, которые ей казались под­ходящими только для театральной труппы.

Ева достала из шкафа длинное платье медно-красного цвета, которое ей нравилось. Оно доходило ей до лоды­жек, и она даже подумала о том, чтобы прикрепить повы­ше колена парализатор, но потом спрятала его вместе со значком в вечернюю сумочку – просто на всякий случай.

Оказавшись в бальном зале среди нарядных людей, блеска золота и драгоценных камней, Ева поняла, что по­ступила правильно: оружие было бы здесь неуместным. Голова ее слегка кружилась от аромата оранжерейных цве­тов, надушенных тел и волос. Негромко играла музыка. Официанты в черной униформе разносили шампанское и разные модные экзотические напитки в хрустальных бо­калах. Шум голосов иногда прерывался приглушенным смехом.

На взгляд Евы, ничто не могло выглядеть более наду­манно, фальшиво и скучно. Она уже собиралась сказать об этом Рорку, когда послышался радостный крик и рез­кий звук бьющегося хрусталя.

Мэвис Фристоун взмахнула унизанной кольцами ру­кой, небрежно извинилась перед официантом, которого толкнула, и метнулась через толпу в туфлях на пятидюймовых каблуках, чей серебряный цвет эффективно отте­нял покрытые ярко-голубым лаком ногти.

– Даллас! – воскликнула она, бросившись на шею Еве. – Не ожидала, что ты придешь. Ты шикарно выгля­дишь – нужно, чтобы тебя увидел Леонардо. Он сейчас в гардеробе и, по-моему, близок к обмороку. Я посоветова­ла ему принять таблетку, а то он вот-вот начнет бросаться на людей. Привет, Рорк!

Прежде чем Ева успела что-то сказать, Мэвис уже стиснула в объятиях Рорка.

– Черт возьми, вы оба выглядите какими-то затормо­женными! Еще не успели выпить? А я уже проглотила три «торнадо»!

– Это заметно. – Рорк не удержался от усмешки. Миниатюрная, как эльф, Мэвис шумно резвилась, проявляя все признаки неумеренного употребления алкоголя.

– Ты прав. Но у меня с собой мой карманный «отрезвитель», так что я смогу продержаться, пока будут демон­стрировать коллекцию Леонардо. А теперь…

Она попыталась ухватить очередной бокал у проходя­щего мимо официанта и еле удержалась на ногах. Ева об­няла ее за плечи.

– А теперь давай чем-нибудь закусим.

Они являли собой весьма живописное трио: Рорк, в черном фраке, элегантный и чрезвычайно сексуальный, высокая худощавая Ева в медно-красном вечернем платье и Мэвис в серебристом полупрозрачном одеянии, сквозь которое виднелась ящерица, вытатуированная на правом бедре. Ниспадающие на плечи волосы были выкрашены в такой же ярко-голубой цвет, как и ногти.

– Мы поедим как следует после шоу, – отозвалась Мэвис, но все-таки откусила кусочек пирожного.

– Зачем ждать? – Ева наложила полную тарелку закусок и протянула ее подруге.

– Черт возьми, что-то пол подо мной качается. – Мэвис рассмеялась, прижав руку к животу. – Пожалуй, лучше сделать перерыв, а то я сама начну на всех бросаться. Лучше я возьму свой «отрезвитель» и пойду к Леонар­до. Он всегда так нервничает перед шоу. Рада была вас увидеть, ребята. А то здесь сплошные зануды.

– Иди к своему Леонардо, – сказала Ева. – А мне придется остаться и беседовать с занудами.

– Сядем рядом за обедом, ладно? И уж тогда посмеем­ся над этим сборищем! – Тряхнув голубыми волосами, она побежала прочь.

– Мы выпускаем в конце месяца ее диск и видеокас­сету, – сказал Рорк Еве. – Интересно, что подумает мир о Мэвис Фристоун?

– Он не сможет противостоять ее чарам. – Ева улыб­нулась. – Представь меня, пожалуйста, всем этим зану­дам. Я надеюсь заставить кое-кого понервничать.

Ей уже не было скучно. Каждое новое лицо она вос­принимала как потенциального подозреваемого. Услы­шав, что она – полицейский из отдела расследования убийств, одни натянуто улыбались, другие молча кивали, а третьи удивленно поднимали брови.

Ева заметила среди присутствующих доктора Миру, Кэгни и, с некоторым удивлением, Луизу Диматто. Решив оставить их на потом, она протянула руку доктору Тиа Во, которой ее только что представили.

– Я слышала о вас, лейтенант.

– В самом деле?

– Да. Я никогда не пропускаю местные новости. За последний год вы часто в них фигурировали – благодаря Рорку и собственным подвигам.

Голос этой высокой женщины был грубоватым, но отнюдь не неприятным. В черном платье она выглядела строго и величественно. На ней не было никаких драгоценностей, кроме маленькой золотой брошки в виде древнего меди­цинского символа – двух змей, обвившихся вокруг жезла, увенчанного крыльями.

– Никогда не думала о полицейской работе, как о подвиге, – усмехнулась Ева. На губах доктора Во мельк­нула улыбка, но глаза оставались холодными.

– Я не хотела вас обидеть. Телевизионные новости мне часто кажутся наилучшей формой развлечения. Они показывают людей куда более реальными, нежели книги или видео. К тому же меня всегда интересовали преступ­ления.

– Меня тоже. – Начало было неплохое. – Кстати, я сейчас занимаюсь делом, которое может вас особенно за­интересовать. Серийные убийства. Жертвы – бомжи, нар­команы и проститутки.

– Их жизни не позавидуешь, – заметила Во.

– Смерти – тоже. У каждой из жертв хирургическим способом удален какой-либо орган. Причем операцию производил явно опытный хирург.

Глаза доктора Во блеснули.

– Я ничего об этом не слышала.

– Еще услышите, – беспечно отозвалась Ева. – Сей­час я устанавливаю связи и проверяю различные версии. Вы ведь специалист по трансплантации органов, доктор Во? – Ева сделала паузу, заметив, как ее собеседница от­крыла и тут же закрыла рот. – Интересно, не возникнет ли и у вас какая-нибудь версия – с медицинской точки зрения?

– Ну… – Ее длинные пальцы с коротко стриженны­ми, не знающими лака ногтями теребили брошку. – Воз­можно, это связано с черным рынком, хотя доступность искусственных органов опровергает такое предположе­ние.

– К тому же изъятые органы здоровыми не назовешь.

– Вот как? Тогда это дело рук маньяка, хотя я, при­знаться, никогда не разбиралась в психологии. С телом все ясно – это машина, которую можно отремонтировать или настроить. А вот у психики, даже если она здорова клинически, столько путей, причуд, возможностей для ошибок… Но вы правы, это интересный случай.

Взгляд доктора Во устремился куда-то в пространство. «Ей хочется уйти, – усмехнулась Ева про себя, – но она не знает, как от меня отделаться, не обидев Рорка. И все из-за его денег!»

– Моя жена – первоклассный коп. – Рорк положил руку на плечо Евы. – Она не успокоится, пока не найдет того, что ищет. Полагаю, у вас с ней много общего. Поли­цейским и врачам равно необходимы дисциплина и целеу­стремленность.

– Пожалуй. – Во неожиданно обернулась и предосте­регающе подняла палец.

Ева сразу узнала Майкла Уэйверли – по фото в файле с его данными. Он был самым молодым в ее списке хирур­гов и являлся нынешним президентом АМА.

Уэйверли достаточно высок, чтобы Ледо смотрел на него снизу вверх, подумала Ева. Выглядел он весьма привлекательно и менее традиционно в сравнении с коллегами – золотистые волосы доходили до плеч, а под смо­кингом была черная рубашка без воротничка с серебряны­ми пуговицами.

– Тиа! – Несмотря на напряженную позу доктора Во, Уэйверли улыбнулся и поцеловал ее в щеку, затем протя­нул руку Рорку. – Рад видеть вас снова. Мы в Центре Дрейка высоко ценим вашу щедрость.

– Коль скоро она служит благой цели, для меня это только удовольствие. Моя жена, – представил Рорк Еву, не снимая руки с ее плеча. Он чувствовал чисто мужской интерес в устремленном на нее взгляде Уэйверли и не слишком его одобрял. – Лейтенант Ева Даллас.

– Лейтенант? – Уэйверли снова улыбнулся и протянул руку. – Ах да, я забыл. Рад с вами познакомиться. Можно быть уверенным, что город в безопасности, раз вы смогли присоединиться к нам сегодня вечером?

– Коп никогда ни в чем до конца не уверен, доктор.

Он рассмеялся и дружески пожал ее руку.

– Тиа уже призналась вам в своем тайном интересе к преступлениям? Если не считать медицинских журналов, она читает исключительно детективы.

– Я как раз рассказывала ей об одном из моих дел.

Ева кратко изложила Уэйверли факты, наблюдая, как меняется выражение его лица: вежливый интерес, удивле­ние, озадаченность и, наконец, понимание…

– Вы считаете, что это дело рук хирурга? В такое труд­но поверить.

– Почему?

– Посвятить долгие годы спасению человеческих жиз­ней только для того, чтобы отнимать их без видимой при­чины? Это странно. Но интригующе. У вас уже есть по­дозреваемый?

– Даже несколько, но пока что ни одного глазного. В настоящее время я присматриваюсь к ведущим хирур­гам города.

Уэйверли коротко усмехнулся.

– Включая меня и мою приятельницу? Как лестно! Тиа, мы с тобой подозреваемые в деле об убийстве!

– Иногда тебя подводит чувство юмора, Майкл. – Доктор Во сердито отвернулась. – Прошу прощения.

– Она воспринимает все слишком серьезно, – про­бормотал Уэйверли. – Так что же, лейтенант, вы не соби­раетесь спросить меня о моем местопребывании в ночь убийства?

– Речь идет не об одной ночи, – беспечно отозвалась Ева. – И это было бы весьма полезно.

Уэйверли удивленно заморгал – его улыбка поблекла.

– Ну, сейчас едва ли время и место это обсуждать.

– Тогда назначьте удобное для вас время.

– Вот как? – Его голос упал на несколько градусов и остановился на нуле. – Вижу, лейтенант, вы берете быка за рога.

Уэйверли казался оскорбленным, но не испуганным. «Очевидно, он просто не ожидал, что его станут расспра­шивать», – подумала Ева.

– Буду благодарна вам за сотрудничество. Рорк, мы должны поздороваться с Мирой.

– Конечно. Прошу прощения, Майкл. – Пробираясь сквозь толпу, Рорк шепнул на ухо Еве: – Ловко проделано!

– Я достаточно часто наблюдала, как ты вежливо оса­живаешь кого-нибудь, и усвоила технику.

– Спасибо, дорогая. Я очень горд.

– Тогда найди мне еще кого-нибудь.

Рорк окинул толпу взглядом.

– Ханс Вандерхавен должен тебе подойти.

Он подвел ее к крупному мужчине с блестящей лыси­ной и аккуратной седой бородой, стоящему возле миниа­тюрной, но полногрудой рыжеволосой женщины.

– Должно быть, последняя жена доктора, – шепнул Еве Рорк.

– Очевидно, он предпочитает молоденьких.

– И хорошо сложенных, – согласился Рорк, шагнув вперед прежде, чем Ева успела язвительно прокомменти­ровать его замечание. – Здравствуйте, Ханс.

– Рорк! – Его звучный голос эхом отозвался по залу. Живые карие глаза остановились на Еве. – Наверно, это ваша жена? Рад познакомиться. Вы, кажется, служите в полиции?

– Совершенно верно.

Еве не слишком нравилось, как он шарил по ней глазами, целуя руку. Однако это, по-ви­димому, ничуть не беспокоило новую миссис Вандерха­вен, которая довольно глупо улыбалась, стоя с бокалом шампанского в руке, на безымянном пальце которой свер­кал огромный бриллиант.

– Моя жена Фон, – представил Вандерхавен.

– Ева Даллас.

– О! – Фон захихикала, выпучив на Еву голубые глаза. – Я еще никогда не разговаривала с женщиной-по­лицейским!

Ева не намеревалась исправлять это упущение и ле­гонько толкнула Рорка локтем. Сразу поняв, что от него требуется, он шагнул к Фон и начал расхваливать ее пла­тье.

Ева переключила внимание на Вандерхавена.

– Я заметила у доктора Во брошку, которая очень на­поминает ваш значок.

Он коснулся рукой золотой булавки в петлице.

– Кадукей – наш маленький знак почета. Думаю, у вашей профессии тоже есть свои символы. Хотя вряд ли вы попросили Рорка отвлечь мою очаровательную супру­гу, чтобы обсудить со мной подобные аксессуары.

– Верно. Вы весьма наблюдательны, доктор.

Взгляд Вандерхавена стал серьезным.

– Колин говорил мне, что вы расследуете убийство, сопровождавшееся кражей органа, – продолжал он, слег­ка понизив голос. – Вы действительно считаете, что в этом участвовал хирург?

– Да, и притом весьма опытный. – Теперь можно было обойтись без предисловий, и Ева была благодарна Вандерхавену, хотя он и входил в ее список подозревае­мых. – Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь? Мне нужно побеседовать с вами в течение ближайших не­скольких дней.

– Я мог бы принять оскорбленный вид, но не стану этого делать. – Он поднял рюмку, в которой, как Ева по­няла по цвету и запаху, было виски, а не один из модных коктейлей. – Я понимаю, что это необходимо с вашей точки зрения. Хотя, по-моему, ни один врач не способен лишить человека жизни так хладнокровно и бессмыслен­но, как вы описали Колину.

– Это кажется бессмысленным, пока мы не знаем мо­тива. – Ева заметила, как плотно сжались тубы Вандерхавена. – Совершено убийство, изъят орган, и операция, по мнению нескольких экспертов, проведена опытным хи­рургом. У вас есть другая теория?

– Какой-то изуверский культ. – Он отхлебнул виски и глубоко вздохнул. – Простите, что я принимаю это так близко к сердцу, но мы говорим о медицинском сообще­стве – практически о моей семье. На мой взгляд, это дело рук какой-то секты, члены которой, разумеется, обладают медицинской подготовкой. Времена хирургов, охотящих­ся за человеческими органами, канули в прошлое. Какая польза от нездоровых органов?