Следствие ведет Ева Даллас (№8) - Поцелуй смерти

Поскольку даже озерцо сиропа, которое Ева вылила на оладью, не смогло ее смягчить, она бросила это занятие и переключилась на довольно скверный кофе.

– Похоже, наша приятельница никак не могла подобрать себе подходящее местечко, или же от нее старались избавиться в каждом участке.

– Для доступа к документам о переводе или продви­жении по службе требуется специальное разрешение.

– Да знаю я! – Подумав, Ева покачала головой. – Неохота в этом копаться. И в любом случае мы, по-види­мому, с ней уже разобрались.

– Она одинокая. – ни мужа, ни детей. Ей тридцать пять, родители живут в Куинсе, у нее два брата и одна се­стра. Осталось только мое личное мнение. – Пибоди от­ложила компьютер. – Надеюсь, мы с ней никогда больше не столкнемся. А то у меня сложилось впечатление, что она не прочь тебя задеть.

– Это принесет ей только разочарование, – улыбну­лась Ева. – А какие еще у тебя впечатления?

– Никаких особенно, кроме того, что она малоприят­ная особа. – Пибоди пожала плечами. – Хотя я бы не упускала ее из виду. По-моему, она из тех, кто наносит удар в спину.

– Едва ли мы будем часто с ней сталкиваться. – Ева переменила тему: – Ешь, а я хочу выяснить, знает ли что-нибудь этот бомж, о котором говорил Трухарт.

Ева решила воспользоваться комнатой для допросов, зная, что строго официальная обстановка часто развязы­вает языки. Один взгляд на Позумента предупредил ее, что многого от него ждать не приходится. Хотя он был уже способен членораздельно изъясняться, благодаря изряд­ной дозе «отрезвителя», его костлявое тело все еще дрожа­ло, а глаза нервно бегали по сторонам.

Пребывание в обеззараживающей камере, по-видимо­му, разогнало паразитов и отбило зловоние искусственным запахом цитруса.

«Наркоман, – подумала Ева, – с ассортиментом пороков, разрушившим солидную порцию его мозговых кле­ток».

Она принесла ему воды, зная, что большинство алко­голиков ощущает после обеззараживания сильную сухость во рту.

– Сколько тебе лет, Позумент?

– Не знаю – может быть, пятьдесят.

Ева подумала, что это, возможно, близко к истине, хотя выглядел он на все восемьдесят.

– У тебя есть другое имя?

Бродяга пожал плечами, зябко поеживаясь. На нем была серая блуза и штаны на подтяжках, почти не отли­чавшиеся по цвету от его кожи. Собственную его одежду забрали и уничтожили.

– Нет. Я Позумент.

– Отлично. Ты знаешь полицейского Трухарта, верно?

– Да. – Он оглянулся на Трухарта, и его помятое лицо осветила детская улыбка. – Привет! Я помню, вы однаж­ды дали мне несколько кредиток и сказали, что я могу ку­пить себе немного супа.

Трухарт покраснел, переминаясь с ноги на ногу.

– Думаю, ты истратил их на пиво.

– А вот и нет. – Позумент перевел взгляд на Еву, и улыбка тотчас увяла. – Кто вы? Как я здесь очутился? Я ничего не сделал. Мое барахло растащат, если я не буду за ним присматривать.

– О вещах не беспокойся, Позумент. Мы о них поза­ботимся. Моя фамилия Даллас. – Она старалась говорить беспечным тоном, чтобы не спугнуть его. – Я просто хочу с тобой поболтать. Ты голоден?

– Я всегда голоден.

– После нашего разговора мы дадим тебе чего-нибудь горячего. Я включу диктофон, и мы во всем разберемся.

– Я ничего не сделал.

– Никто тебя ни в чем и не обвиняет… Включите дик­тофон, – приказала Ева. – Допрос свидетеля, известного под прозвищем Позумент, касающийся дела 28913-Н. Допрос ведет лейтенант Ева Даллас. Присутствуют также по­лицейские Делия Пибоди и… – Она обернулась.

– Меня зовут Трой. – Трухарт снова покраснел.

– Трой Трухарт. – Ева посмотрела на сидящее напро­тив жалкое существо. – Свидетель не подозревается в каком-либо правонарушении и добровольно согласился на сотрудничество. Все понял, Позумент?

– Да. А что я понял?

Ева удержалась от вздоха, но не могла не признать, что Бауэрс, скорее всего, была права, и толку от разговора будет мало.

– Ты здесь не потому, что что-то натворил. Я прошу тебя о помощи. Я слышала, ты прошлой ночью перенес свое жилище?

Позумент облизнул потрескавшиеся губы и отхлебнул воды.

– Нет.

– Ты ведь раньше ночевал на другой стороне улицы, рядом со Снуксом. Ты ведь знаешь Снукса, не так ли, По­зумент?

– Конечно. – Его руки снова задрожали, и он распле­скал воду на стол. – Он рисует картинки – хорошие кар­тинки. Я дал ему немного «зонера» за одну из них – с де­ревом. Он и цветы делать умеет.

– Я видела его цветы. Они в самом деле красивые. Он был твоим другом?

– Да. – Окруженные красными ободками глаза на­полнились слезами. – Может быть. Не знаю.

– Кто-то напал на него. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Позумент нервно пожал плечами и окинул взглядом комнату. По его щекам все еще текли слезы, но взгляд стал настороженным.

– Как я тут очутился? Мне здесь не нравится. Кто-ни­будь наверняка стащит мое барахло.

– Ты видел, кто напал на Снукса?

– Могу я забрать с собой эту одежду? – Склонив го­лову набок, Позумент начал ощупывать рукав блузы.

– Да, можешь. – Прищурившись, Ева наугад осведо­милась: – Почему же ты не забрал ботинки Снукса, Позу­мент? Он все равно умер, а ботинки у него хорошие.

– Я не мог бы ничего украсть у Снукса, – с достоин­ством отозвался Позумент. – Даже у мертвого. У друзей не воруют. – Он наклонился вперед с озадаченным ви­дом. – А как это в нем проделали такую большую дырку?

– Не знаю. – Ева также наклонилась к нему, словно ведя задушевную беседу. – Меня тоже это удивляет. Может, он кого-то обидел?

– Снукс никого не обижал. Мы просто занимались своим делом – попрошайничали, если патрульных не было поблизости. Всегда ведь можно выпросить несколь­ко кредиток. А Снукс еще и бумажными цветами притор­говывал, так что нам хватало на курево и выпивку. И за что его так продырявили?

– Ума не приложу. А ты видел ночью тех, кто это сде­лал?

– Ничего я не видел. Эй! – Он снова улыбнулся Трухарту. – Может, дадите мне еще несколько кредиток? На суп?

Трухарт бросил взгляд на Еву. Она кивнула.

– Конечно, Позумент, перед тем, как ты уйдешь. Только сначала поговори немного с лейтенантом.

– Что ж, поговорить можно. А вам ведь тоже нравился старина Снукс, верно?

– Очень нравился, – серьезно сказал Трухарт. – Он рисовал славные картинки и подарил мне один из своих бумажных цветов.

– Снукс давал их только тем, кто ему нравился, – за­метил Позумент. – Вы ему нравились – он сам так гово­рил. А вот та, которая с вами ходит, не нравилась ни ему, ни мне. У нее злые глаза – такие, словно она вот-вот за­едет тебе в челюсть. – Его голова дернулась, как у кук­лы. – И чего это вы с ней ходите?

– Ее сейчас здесь нет, – мягко отозвался Трухарт. – А у лейтенанта глаза совсем не злые.

Позумент, надув губы, исподлобья взглянул на Еву.

– Может, и нет. Но все равно у нее глаза копа. Копы, копы, копы, всюду копы! – Он захихикал, глотнул воды и посмотрел на Пибоди.

– А мне все-таки жаль старину Снукса, – продолжал Трухарт. – Бьюсь об заклад, он бы хотел, чтобы ты рас­сказал лейтенанту Даллас о том, что произошло. Ему бы хотелось, чтобы об этом сообщил именно ты, потому что вы были друзьями.

Позумент неуверенно потянул себя за мочку уха.

– Вы так думаете?

– Уверен. Почему бы тебе не рассказать ей, что ты видел прошлой ночью?

– Ничего я не видел. – Позумент снова склонил голо­ву набок, постукивая кулаками по столу. – Ну, приехали люди в шикарной черной машине – она прямо сверкала в темноте.

Ева подняла палец, подавая знак Трухарту, что снова берет инициативу на себя.

– Сколько там было человек, Позумент? – спросила она.

– Двое, в длинных черных пальто и масках с прорезя­ми для глаз. «Эге! – подумал я. – Сегодня же не гребаный Хэллоуин!» – Он засмеялся. – И у каждого было по чемо­данчику.

– Как эти чемоданчики выглядели?

– Один был черный, блестящий, а другой белый, и в нем что-то хлюпало. Они направились прямиком в короб­ку Снукса, словно их приглашали. Я ничего не слышал, кроме ветра, – может, я потом заснул.

– Они тебя видели? – спросила Ева.

– Нет. Думаете, это они проделали дырку в Снуксе? – Он опять наклонился к ней; на его глаза навернулись сле­зы. – Если так, то я должен был попытаться их остановить или позвать патрульных. Мы ведь со Снуксом дру­зья…

Теперь он плакал по-настоящему. Ева положила ла­донь на его руку, несмотря на покрывавшие ее струпья.

– Это не твоя вина – ты ведь не знал. Что еще ты видел?

– Ничего. – Из глаз и носа у него текло, как из кра­на. – Наверно, я заснул. А когда проснулся и выглянул, машины не было. Уже светало, и я решил заглянуть к Снуксу – спросить, приезжала ли черная машина или это мне приснилось. Ну и увидел его в крови, с дыркой в груди. Рот и глаза были открыты. Я испугался, что они и меня продырявят, поэтому перенес свое барахло на дру­гую сторону, а потом допил то, что осталось, и завалился спать. Ведь старине Снуксу я уже ничем помочь не мог.

– Ты помогаешь ему теперь. – Ева откинулась на спинку стула. – Давай-ка еще поговорим об этих двоих в длинных черных пальто.

Ева провозилась с Позументом еще час, осаживая его, когда он слишком отвлекался от темы. Хотя ей больше не удалось вытянуть из него никакой информации, она не считала, что потратила время зря. В конце концов, Позу­мента помыли и накормили да еще дали пятьдесят долла­ров, хотя она не сомневалась, что он потратит их на вы­пивку.

Ева понимала, что Позументу следовало бы находить­ся в психушке, хотя едва ли он застрял бы там надолго. Но она давно примирилась с тем, что спасти таких людей не­возможно.

– Вы хорошо с ним поработали, Трухарт.

Молодой полисмен снова покраснел, и, хотя Еве нра­вилась в нем эта черта, она надеялась, что он научится как-то ее контролировать. В противном случае другие копы сожрут его заживо, не оставив преступникам ни кусочка.

– Благодарю вас, сэр. Спасибо, что дали мне такую возможность.

– Ведь это вы его нашли, – просто сказала Ева. – Полагаю, вы рассчитываете рано или поздно перейти ку­да-нибудь из отдела «трупоискателей»?

Трухарт расправил плечи.

– Я хотел бы получить значок детектива, когда заслу­жу его.

Ева прекрасно понимала, что нелегко отыскать нович­ка, не лелеющего подобных честолюбивых замыслов.

– Считайте, что вы уже начали его зарабатывать. Я мог­ла бы посодействовать вашему переводу – подобрать вам другой район для патрулирования и другого инструкто­ра, – но хочу попросить вас пока остаться. У вас острые глаза, Трухарт, и я хотела бы использовать их на вашем те­перешнем участке, пока мы не закроем это дело.

Молодой полицейский был настолько ошеломлен этим предложением, что у него глаза едва не вылезли из орбит.

– Конечно, лейтенант. Хорошо, я останусь.

– Вот и отлично. Только держитесь – Бауэрс постара­ется испортить вам жизнь.

Он скорчил гримасу.

– Я уже к этому привык.

Еве хотелось воспользоваться случаем и выпытать у него кое-какие подробности относительно Бауэрс, но она справилась с искушением, не желая побуждать новичка стучать на своего инструктора.

– Тогда все в порядке. Возвращайтесь в свой участок и пишите рапорт. Если наткнетесь на что-нибудь, что, по-вашему, может иметь отношение к этому делу, свяжитесь со мной или с Пибоди.

Ева направилась в свой кабинет, приказав Пибоди перенести на диск запись допроса.

– И раздобудь перечень известных наркоторговцев это­го района, – добавила она. – Мы не можем полностью исключить связь с наркотиками, хотя я не представляю себе наркодилера, уничтожающего своих клиентов, удаляя им хирургическим способом жизненно важные органы. Впрочем, случались и более странные вещи, я уже ничему не удивляюсь. Кстати, сектами тоже нужно заняться.

– Я могу связаться с Исидой, – предложила Пибоди, вспоминая дело, которым они занимались некоторое вре­мя назад. – Возможно, она знает, существуют ли сатанин­ские культы с подобными ритуалами.

Ева кивнула и шагнула вместе с Пибоди в лифт.

– Да, свяжись с ней. Нужно проверить и эту версию.

По коридору сновали копы, здание наполняли гуд го­лосов и топот ног. Это был привычный для Евы ритм жизни. Она посмотрела на часы, с удивлением обнаружив, что всего лишь начало десятого. День только начался, а она находилась на дежурстве уже четыре часа.

Идя рядом с Пибоди по коридору, Ева продолжала от­давать распоряжения:

– Нужно также постараться произвести точную идентификацию жертвы. У нас есть отпечатки и данные анали­зов. Если Моррис уже сделал вскрытие, то сможет назвать по крайней мере приблизительный возраст.

– Сейчас этим займусь.

Пибоди свернула налево, в сторону камер предвари­тельного заключения, а Ева направилась в свой кабинет. Он был небольшим, с единственным узким окном, пропускавшим слишком мало света и слишком много шума. Зато ее любимая кофеварка работала безукоризненно.

Ева налила себе чашку кофе и с удовольствием вдохну­ла крепкий аромат напитка. Потом она села за стол и по­звонила Моррису.

– Я знаю, что он производит вскрытие, – сказала она ассистенту, заявившему, что Моррис занят, – Но у меня есть для него информация относительно трупа. Так что соедините меня с ним.

Ева откинулась на спинку стула, потягивая кофе и по­стукивая пальцами по чашке.

Наконец в трубке раздался голос Морриса:

– Вы ведь знаете, Даллас, как я ненавижу, если меня прерывают, когда я копаюсь в чьих-то внутренностях!

– У меня есть свидетель, который видел на месте пре­ступления двух человек. Они приехали в большом блестя­щем автомобиле и были хорошо одеты. Один нес черный чемоданчик, а другой – белый, в котором – я цитирую – «что-то хлюпало». Это вам о чем-то говорит?

– Кое о чем. – Ева догадалась, что Моррис нахмурил­ся. – Ваш свидетель видел, что произошло?

– Нет, он был пьян и почти все проспал, а когда про­снулся, они уже уехали. Но он заглянул в жилище убитого и обнаружил труп. Может, этот хлюпающий чемоданчик быть тем, что я предполагаю?

– Да, это вполне может оказаться тарой для изъятых органов. Работали аккуратно и профессионально, Даллас. Первоклассное удаление важнейшего органа. Убитому да­ли солидную дозу анестезии, и он ничего не почувствовал. Но, судя по тому, что в нем осталось, его сердце не стоило почти ничего. Печень сморщена, почки тоже, легкие черны как уголь. Он явно был не из тех, кто регулярно про­ходит медосмотр. Его тело – мешок болезней. Самое большее через полгода он бы умер естественной смертью.

– Значит, они изъяли негодное сердце, – пробормо­тала Ева. – Может быть, они рассчитывали выдать его за качественное?

– Если оно выглядело так же, как все остальное, то им не удалось бы провести даже студента-медика с первого курса.

– И все же оно им понадобилось. Такую серьезную работу не проделывают только для того, чтобы прикон­чить какого-то бомжа.

В голове у нее мелькали всевозможные версии – месть, сатанинский культ, махинации на черном рынке, нако­нец, просто развлечение…

– Вы сказали, это была первоклассная операция. Сколько хирургов в городе способны ее провести?

– Я работаю с мертвецами, – усмехнулся Моррис. – Врачи, специализирующиеся на живых, вращаются в иных кругах. Насколько мне известно, самая фешенебель­ная больница в Нью-Йорке – Центр Дрейка. Я бы начал с него.

– Спасибо, Моррис. Я займусь вашим рапортом, как только получу его.

– Тогда позвольте мне вернуться к моим внутреннос­тям. – И он положил трубку.

Ева обернулась к своему компьютеру, издававшему по­дозрительное жужжание, о котором она уже дважды до­кладывала в ремонтное бюро, и склонилась к нему с угрожающим видом.

– Ну-ка, ты, мешок с дерьмом, быстро отыщи сведе­ния о Медцентре Дрейка в Нью-Йорке!

Компьютер разразился икотой, а экран осветился ре­жущим глаза красным цветом, на фоне которого возникла надпись:

«Внутреннее повреждение. Голубой экран недоступен. Продолжать поиски?»

– Как же я тебя ненавижу! – Ева постаралась приспо­собиться к неудобному освещению. – Черт с тобой, про­должай.

«Медицинский центр Дрейка находится в Нью-Йорке на Второй авеню. Основан в 1975 году, назван в честь Уол­тера С. Дрейка, открывшего противораковую вакцину. Это частное учреждение, которое включает больницу, поликлиники, учебные заведения и исследовательские ла­боратории. Американская медицинская ассоциация отно­сит Центр Дрейка к категории А».

Ева дала команду вывести на экран список членов правления всех отделов. Жужжание усилилось, и экран начал мерцать. Наконец на нем появилась надпись:

«Пожалуйста, повторите команду».

– Я намерена съесть на ланч эти задницы из бюро ре­монта! – пробормотала Ева, но команду повторила.

Вскоре на экране появились строчки: «Правление Центра Дрейка: Колин Кэгни, Люсиль Мендес, Тиа Во, Майкл Уэйверли, Шарлотта Мира…»

– Надо же, доктор Мира, – пробормотала Ева.

Доктор Мира была одним из лучших судебно-меди­цинских экспертов в городе, сотрудничала с нью-йорк­ской полицией и службой безопасности. Она также была ее приятельницей.

Ева задумчиво постукивала по столу пальцами, читая имена руководящего состава учебных отделов. Одно или два показались ей знакомыми, но это ощущение резко уси­лилось, когда компьютер перешел к правлению научно-исследовательской секции.

«Карлотта Земуэй, Рорк…»

– Стоп! – Ева нажала на кнопку и стиснула кулаки. – Рорк? Черт возьми, неужели он не в состоянии держаться в стороне хоть от чего-нибудь?!

Дав компьютеру команду распечатать список, Ева под­нялась, и в этот момент на экране появилась надпись:

«Внутреннее повреждение. Невозможно выполнить команду».

Едва сдерживаясь, чтобы не завизжать, Ева выскочила из кабинета.

Промчавшись мимо тесных комнаток размером с ка­бины для просушки, где сидели младшие чины и ассис­тенты, она распахнула одну из дверей.

– Пибоди, я должна ненадолго отлучиться.

– Мне пойти с тобой?

– Нет, оставайся здесь и продолжай. Меня не будет не более пары часов. Когда закончишь, найди молоток.

Пибоди оторвалась от своей электронной записной книжки и, нахмурившись, посмотрела на Еву.

– Молоток?

– Да. Большой и тяжелый. Потом пойди с ним в мой кабинет и разбей этот чертов компьютер на мелкие кусочки!

Будучи разумной женщиной, Пибоди откашлялась, чтобы скрыть усмешку.

– В качестве альтернативы этому приказу, лейтенант, я могла бы вызвать ремонтную группу.

– Отлично! Вызывай и скажи им, что при первой возможности я спущусь к ним в бюро и поубиваю всех. А потом буду пинать их трупы ногами и плясать на них с радостным пением. Никакой суд не признает меня винов­ной.

Мысль о Еве, поющей и танцующей где бы то ни было, заставила Пибоди закусить губы.

– Я сообщу, что ты недовольна их работой.

– Хорошо, Пибоди. – Повернувшись, Ева надела курт­ку и вышла на улицу.

Для нее было бы логичнее сначала разыскать Миру. Как врач-психиатр и криминалист, она была бы ценным ис­точником в этом деле. Но Ева поехала к мерцающему ог­нями небоскребу, служившему нью-йоркской штаб-квар­тирой Рорка. Существовали и другие штаб-квартиры в других городах; Ева знала, что ее муж одновременно за­пускает свои пальцы во многие пироги, и бизнес, которым он занимается, – весьма денежный, запутанный, а одно время был довольно сомнительным. Она считала неиз­бежным, что имя Рорка будет всплывать в связи со многи­ми ее делами. Но это ей не нравилось. Заехав в много­этажный гараж, Ева направила свой автомобиль в специ­альное отделение, которое Рорк отвел для нее. Когда она впервые побывала здесь менее года тому назад, у нее еще не было таких привилегий. Тогда она оставила машину на улице, вошла в главный вестибюль с выложенным плитка­ми полом, вазами с цветами и мерцающими экранами и была препровождена в кабинет Рорка, дабы допросить его по делу об убийстве.

Теперь же ее голос и отпечатки ладоней были запро­граммированы в системе безопасности индивидуального лифта. Компьютерный голос приветствовал Еву, назвав по имени, и сообщил, что Рорка информируют о ее визите.

Сунув руки в карманы, Ева мерила шагами кабину лифта, поднимающегося на верхний этаж. Она думала о том, что Рорк в данный момент, очевидно, ведет сложные переговоры о покупке какого-нибудь острова среднего размера или обанкротившейся страны. Ну что ж, ему при­дется отложить получение очередного миллиона до того, как она получит ответы на кое-какие вопросы.

Двери с шипением раздвинулись. Ассистентка Рорка уже поджидала Еву – как всегда, безукоризненно одетая, с аккуратно причесанными снежно-белыми волосами и с вежливой улыбкой.

– Как приятно видеть вас снова, лейтенант. У Рорка сейчас встреча, и он просил вас немного подождать в его кабинете, если вы не возражаете.

– Конечно.

– Принести вам что-нибудь, пока вы ждете? – Она повела Еву через стеклянный коридор, за прозрачными стенами которого, шестьюдесятью этажами ниже, рассти­лался Нью-Йорк. – Если вы пропустили ланч, я могу передвинуть следующую встречу Рорка.

Спокойная вежливость ассистентки всегда заставляла Еву чувствовать себя глуповато.

– Нет, благодарю вас, это не займет много времени.

– Сообщите, если вам что-нибудь понадобится. – Она бесшумно закрыла дверь, оставив Еву одну.

Разумеется, кабинет был огромным – Рорк любил большие пространства. Из многочисленных окон со слег­ка затемненными стеклами открывался потрясающий вид на город. Высоту Рорк тоже любил – но это его пристрас­тие Ева не разделяла. Поэтому она расхаживала по гигант­скому плюшевому ковру, не приближаясь к окнам.

Каждая безделушка в комнате была изысканной и уни­кальной, мебель – роскошной и комфортабельной. Но Ева знала, что, скажем, письменный стол черного дерева являлся всего лишь еще одним атрибутом власти для чело­века, который буквально дышал властью.

Деловитость, элегантность, сила – всего этого хватало ее мужу с избытком, в чем можно было легко убедиться, когда спустя десять минут он вошел через боковую дверь.

При виде Рорка у Евы по-прежнему всякий раз зами­рало сердце. Лицо его казалось вылепленным скульпто­ром эпохи Ренессанса, глаза были неправдоподобно голу­быми, а рот сразу вызывал у женщины желание ощутить его поцелуи. Черные волосы опускались почти до плеч, придавая ему слегка злодейский облик, а тело, облаченное в безупречно скроенный костюм, было сильным и гиб­ким, о чем Ева хорошо знала.

– Лейтенант, – заговорил Рорк своим вкрадчивым, чисто ирландским голосом. – Какое неожиданное удоволь­ствие!

Ева невольно нахмурилась, как часто делала, когда при виде мужа ее охватывало пьянящее сочетание любви и страсти.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Он шагнул к ней, приподняв брови.

– О чем?

– Об убийстве.

– Вот как? – Рорк взял ее руки в свои и поцеловал каждую ладонь. – Я под арестом?

– Я не щучу, Рорк! Твое имя всплыло во время поисков информации. Что ты делаешь в правлении научно-исследовательского отдела Медцентра Дрейка?

– Вот что значит быть женатым на копе! – Он скольз­нул ладонями к ее плечам, но почувствовал напряжение и вздохнул. – Ева, я являюсь членом множества нудных со­ветов и комитетов. Кто жертва на этот раз?

– Бомж по прозвищу Снукс.

– Едва ли мы с ним знакомы. Садись и расскажи, чем для меня чревато членство в правлении Центра Дрейка.

– Возможно, ничем, но мне нужно с чего-то начать.

Она игнорировала предложение сесть, продолжая бро­дить по комнате. Рорк наблюдал за ней – ее фигура почти зримо источала нервную беспокойную энергию. Зная Еву, он понимал, что эта энергия уже целиком сосредоточи­лась на поисках убийцы.

Подобная целеустремленность была одним из качеств, так привлекавших его в ней.

– Преступление довольно незаурядное: у убитого хи­рургическим способом извлекли сердце в его импровизи­рованном жилище на Бауэри, – продолжала Ева. – Ме­дицинский эксперт утверждает, что такую операцию мог проделать только первоклассный хирург и что мне лучше начать с Центра Дрейка.

– Правильный выбор. Это лучший медицинский центр в городе – и, возможно, на всем Восточном побережье. – Рорк задумчиво прислонился к письменному столу. – Го­воришь, у него изъяли сердце?

– Да. Он был пьяницей и наркоманом с абсолютно изношенным организмом. По словам Морриса, его сердце никуда не годилось и он вряд ли прожил бы больше полу­года. – Ева остановилась и посмотрела на Рорка, сунув большие пальцы в карманы куртки. – Что тебе известно о торговле человеческими органами на черном рынке?

– Этим бизнесом я не занимался даже в моем… э-э… сомнительном прошлом, – усмехнулся он. – Но, насколь­ко я знаю, прогресс в области создания искусственных ор­ганов вкупе с общим развитием здравоохранения свел по­добную торговлю на нет. Этот рынок достиг своего пика много лет тому назад. Впрочем, возможность получения донорских органов благодаря несчастным случаям сохра­няется до сих пор.

– Сколько можно выручить за изъятое сердце? – ос­ведомилась Ева.

– Право, не знаю. – Он наморщил лоб, и его сексу­альный рот снова изогнулся в улыбке. – Хочешь, чтобы я это выяснил?

– Я могу выяснить это сама. – Ева снова начала ме­рить шагами кабинет. – Чем ты занимаешься в правлении Центра?

– Я – советник. Мой собственный научно-исследова­тельский отдел имеет медицинский сектор, который со­трудничает с аналогичным отделом Центра Дрейка. У нас с ними контракт: мы снабжаем их медоборудованием, ма­шинами, компьютерами… – Рорк опять улыбнулся. – А также искусственными органами. Исследовательский отдел Дрейка в основном занимается фармацевтикой, про­тезами и химикалиями.

– Значит, вы изготовляете искусственные органы? И сердца?

– В том числе. С живой тканью мы дела не имеем.

– Ну, хорошо. И кто ж там лучший хирург?

– Отдел возглавляет Колин Кэгни. Между прочим, ты с ним встречалась, – добавил Рорк.

Ева молча кивнула. Разве она в состоянии запомнить всех, кого встречала на различных приемах с тех пор, как Рорк вошел в ее жизнь?

– Интересно, совершает ли он визиты на дом?

Рорк усмехнулся.

– Не могу себе представить знаменитого доктора Кэгни, производящего незаконную операцию в пристани­ще бродяги.

– Возможно, у меня сложится иное впечатление, ког­да я увижу его снова. – Ева вздохнула и провела пальцами по волосам. – Прости, что оторвала тебя от дел.

– Оторви меня еще ненадолго, – предложил он, про­ведя пальцем по ее полным губам. – Сходим вместе на ланч.

– Не могу. У меня еще есть работа. – Губы Евы дрог­нули от его легкого прикосновения, и она тут же нахмури­лась. – Кстати, что ты сейчас покупал?

– Австралию, – ответил Рорк и рассмеялся, когда она уставилась на него. – Всего лишь маленький кусочек. – Довольный реакцией Евы, он привлек ее к себе и крепко поцеловал. – Я тебя обожаю!

– Рада это слышать, – сдержанно отозвалась Ева, хотя ее всегда бросало в жар от этих слов. – Я должна идти.

– Хочешь, чтобы я разузнал об исследованиях транс­плантации органов у Дрейка?

– Это моя работа, и я сама знаю, как ее выполнить. Буду рада, если ты не станешь вмешиваться. Отправляйся покупать то, что осталось от Австралии, или еще что-ни­будь. Увидимся дома.

– Минуточку, лейтенант! – Повернувшись к пись­менному столу, Рорк открыл ящик, вынул плитку шокола­да и бросил ей. – Это тебе вместо ланча.

Ева усмехнулась и спрятала плитку в карман.

– Спасибо.

Когда она закрыла за собой дверь, Рорк посмотрел на часы. До следующей встречи оставалось двадцать минут. Времени достаточно.

Он сел к компьютеру, улыбнулся при мысли о том, что сейчас сказала бы Ева, и набрал справочный код Центра Дрейка.

ГЛАВА 3

Доктора Миры не оказалось на месте. Ева послала ей по электронной почте просьбу о консультации на завтра и отправилась в Центр Дрейка.

Центр целиком занимал одно из тех вытянувшихся на целый квартал зданий, которые Ева видела сотни раз и на которые никогда не обращала внимания до встречи с Рорком. С тех пор он неоднократно таскал ее в подобные за­ведения, хотя она спокойно могла бы обойтись своей ап­течкой.

Ева люто ненавидела больницы. И тот факт, что на сей раз она пришла в одну из них как коп, а не как пациент, ровным счетом ничего не менял.

Оригинальное кирпичное здание было очень старым, и сохранить его, по-видимому, стоило немало трудов и де­нег. Вверх и в стороны от него отходили белые и прозрач­ные современные пристройки. Ева предполагала, что по крайней мере в верхних находятся рестораны, магазины подарков и прочие заведения, где персонал, посетители или пациенты могут наслаждаться видом и тешить себя иллюзиями, что они находятся вдалеке от обители болез­ней и страданий.

Так как компьютер в ее машине был надежнее, чем в кабинете, Ева смогла получить общую информацию, и ей стало ясно, что Центр Дрейка является настоящим горо­дом в городе. Он включал отделы подготовки и обучения, лаборатории, травмопункты, приемные врачей, операци­онные, больничные палаты, помещения для сотрудников и посетителей, чего и следовало ожидать от любого меди­цинского центра. Но, помимо этого, здесь имелись дюжи­на ресторанов, в том числе два пятизвездочных, несколько часовен, маленький элегантный отель для родственников и друзей, желавших находиться поближе к пациентам, торговый пассаж, три театра и пять салонов обслужива­ния.

Многочисленные информационные карты центра по­могали посетителям найти дорогу в нужный им сектор. От нетерпения и потому, что этот сектор был знаком ей луч­ше других, Ева направила машину к отделу неотложной помощи и сердито уставилась на экран, вопрошающий ее о размере полученных повреждений:

«Это единственное место для парковки в секторе неот­ложной помощи. Ваши повреждения должны быть уста­новлены для того, чтобы вы могли оставить здесь свой транспорт. Пожалуйста, выйдите из машины и сообщите природу и степень ваших травм или заболеваний».

– Я испытываю беспокойство, – огрызнулась Ева и продемонстрировала экрану свой значок. – Полиция.