Полнолуние

Посмотрев на две склоненные, почти одинаковые темные головки, Уилл почувствовал, как еще одна невидимая нить протянулась от них и обвила его сердце. Он любил их. Всех.

Может, ему в конце концов придется поверить в то, что существуют вечные привязанности.

– Майку нужно будет отвечать за ложные показания? – тихо спросила Эшли.

Молли и Майк оба подняли головы, чтобы услышать ответ.

– Я улажу этот вопрос, – сказал Уилл.

Он поднялся, нашел в шкафу стакан и налил себе молока. Когда он оглянулся и посмотрел на Майка, тот уже взял себя в руки. Молли по-прежнему стояла рядом с братом, положив руку ему на плечо.

Под безжалостным светом, лившимся с потолка, ее кожа казалась очень бледной, почти прозрачной. Глаза были огромными, черными и усталыми. Она едва держалась на ногах.

– Спать, – твердо произнес Уилл. – Всем спать.

45

Часом позже Молли уже была в постели. С ней легла и Эшли, отказавшись спать в комнате, которую она делила со Сьюзан. Эшли свернулась калачиком, и вскоре по ее ровному дыханию Молли догадалась, что сестра уснула.

Молли казалось, что сама она уже не уснет никогда.

Она перевернулась на спину и принялась шептать молитвы, которые не переставала возносить Господу с тех пор, как окончательно убедилась в том, что Сьюзан исчезла. Слова молитвы лились из нее потоком: «Пожалуйста, Господи, верни ее. Пожалуйста, Господи, не дай ее обидеть или испугать. Пожалуйста, Господи, ей ведь всего одиннадцать».

Лунный свет пробивался в щелку между шторами. Молли встала с постели, подошла к окну и раздвинула шторы, чтобы выглянуть на улицу. Над головой висела огромная желтая луна. Если бы не случившееся, ночь показалась бы Молли светлой и прекрасной.

Ночь жила своей жизнью. Ветер колыхал верхушки деревьев. Заросли боярышника и платанов, где она в последний раз занималась любовью с Уиллом, простирались на юг почти до самого горизонта. Их пикообразные верхушки выделялись на фоне темного неба. С восточной стороны за домом тянулся забор, за которым начинались поля. К западу черной искрящейся змейкой вилась дорога.

Где-то была Сьюзан. Близко ли она, или ее увезли далеко-далеко?

Ночи уже стали очень холодными. Молли приложила руку к оконной раме: она была словно лед.

Молли подумала о Сьюзан, представила ее озябшей и испуганной, и комок рыданий подступил к горлу. Сьюзан. О Сьюзан! Молли повторила молитву.

Она не могла оставаться в постели. Мысль о сне казалась абсурдной. Надо было что-то делать – но что? Полицейские уже прочесали двор и окрестности. Уилл сказал: утром они вернутся с собаками и продолжат поиски. Уилл сказал: предпринимаются все необходимые меры. Уилл сказал: она должна поспать, потому что ей потребуются силы.

Уилл сказал. Уилл сказал.

Спасибо тебе, Господи, за Уилла.

Молли отвернулась от окна и пошла босиком по дощатому полу. Открыв дверь спальни, она направилась вниз. Потом вспомнила, что в доме находится посторонний: Итон. Она была в белой ночной сорочке с нарисованным медведем и легкомысленной надписью Вечный мед! Развернувшись, пошла обратно в спальню, пошарила в гардеробе в поисках халата и отыскала розовый махровый, который надевала очень редко. Накинув халат и подвязав его поясом, Молли стала спускаться по лестнице вниз.

Горевший на кухне свет манил ее, словно мотылька. Уилл и Итон сидели за столом, погруженные в беседу. Перед Уиллом стоял неизменный стакан с молоком, в то время как Итон пил кофе. Агентам отвели для отдыха комнату девочек, но Молли было ясно, что они спать не собираются. Уилл снял галстук и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Итон по-прежнему был в костюме.

Что такого особенного было в этих агентах ФБР и их костюмах?

– Мисс Баллард, вы что-то хотели? – Итон первым увидел ее и неуклюже поднялся из-за стола.

Это был молодой человек, лет тридцати с виду, с темными волосами, коротко подстриженными, как у Уилла, и худым интеллигентным лицом. Молли знала, что он восхищен ею – это было заметно по его взгляду с первых минут появления в ее доме. Но мысль об этом оставила Молли равнодушной. Она привыкла к тому, что мужчины восхищаются ею.

– Может быть, немного кофе. Я не могу спать. Мужчины наблюдали за тем, как она подошла к прилавку, налила себе кофе, заваренного, скорее всего, Итоном, поскольку Уилл никогда его не пил. Наполнив чашку, девушка повернулась к ним, отхлебывая дымящуюся жидкость.

– Есть что-нибудь новое? – Молли не сомневалась в ответе еще до того, как Уилл отрицательно покачал головой. Конечно, узнай он что-то, он непременно сообщил бы ей.

– Мы задействовали все службы, мисс Баллард. Передачи информацию в федеральный центр криминалистики, и оттуда ее уже разнесли по всем полицейским участкам страны. У нас есть сотрудники в Центре расследования особо опасных преступлений – там по своим каналам пытаются нащупать след. Проверяется список пропавших без вести по всей стране – на случай, если есть схожие инциденты. К завтрашнему дню мы будем располагать всей возможной информацией.

– О Боже, – произнесла Молли, представив себе масштаб розыскных действий. Люди пропадали по всей стране; правительство вело учет пропавших без вести по всем пятидесяти штатам. Сьюзан – лишь одна из многих… Сколько же их было? Тысячи? Больше? – Это так похоже на историю Либби Коулмен. Сьюзан не вернется? – Голос ее сорвался. Руки так тряслись, что кофе выплеснулся из чашки, обжигая пальцы. Она поставила чашку на прилавок.

– Сьюзан не повторит судьбу Либби Коулмен, – сказал Уилл, вставая из-за стола и направляясь к Молли. Он резко остановился прямо перед ней. Его руки напряженно вытянулись по швам; Молли показалось, что он усилием волн сдерживает себя, чтобы не коснуться ее. Она подняла на него взгляд. Он был так близко, что она различала пятичасовую щетину на щеках и подбородке. Ярко-голубые глаза смотрели пристально, губы плотно сжаты. – Мы найдем ее. Мы располагаем всеми средствами, чтобы найти ее.

– О Боже, – повторила Молли, закрывая глаза и прижимаясь лбом к его груди. Ей показалось, что какое-то мгновение он колебался, но потом его руки – сильные и успокаивающие – обняли ее, притягивая ближе.

Она так соскучилась по его объятиям.

– Либби Коулмен? – заинтересовался Итон.

– Я уже дал поручение поднять ее дело, – бросил Уилл через плечо. – Это еще один случай с похищением ребенка в этих краях. Тринадцатилетней давности. Мы проверяем, нет ли совпадений.

Выходит, Уилл помнил о Либби Коулмен. Молли испытала некоторое облегчение. Уилл не пропустит ничего. Он был профессионалом, знал свое дело, он был умен. Если кто-то и мог найти Сьюзан, так только Уилл.

Скрип скамейки, отодвинутой от стола, подсказал Молли, что Итон поднялся.

– Пожалуй, я пойду посплю, – сказал он. Молли расценила его поведение как проявление тактичности. Наверное, ей следовало высвободиться из объятий Уилла, чтобы не компрометировать его перед коллегой. Но ей так нужно было чувствовать тепло его рук, что она просто не могла оторваться от него.

Если Уилл и испытывал смущение, то, по крайней мере, не подавал виду.

– Я поднимусь попозже, – сказал он. Удаляющиеся шаги подсказали Молли, что Итон ушел.

Если не считать дремавшего под дверью Порк Чопа, Уилл и Молли были одни на нижнем этаже дома.

Ее руки скользнули под пиджак и обняли Уилла за талию. Она почувствовала, как что-то коснулось ее волос, и решила, что это губы Уилла.

– Я скучала по тебе, – прошептала она. Руки Уилла крепче сомкнулись вокруг нее.

– Я тоже.

– Если бы не Сьюзан, тебя бы здесь не было. – Молли пришлось лишний раз напомнить себе об этом. Она так хотела, чтобы он был рядом, и не только сейчас, но всегда.

Уилл ничего не сказал на это. Горькая правда, прозвучавшая из уст Молли, ранила. Молли еще постояла в его объятиях, потом отстранилась и прислонилась к прилавку.

– Уже почти два часа ночи, – сказал он, глядя на нее. – Тебе необходимо немного поспать.

Молли покачала головой. Сон был невозможен.

– Я не могу. Как только я закрываю глаза, передо мной встает Сьюзан. Я начинаю думать, не холодно ли ей, не причиняют ли ей боль… Я знаю, что она боится.

– Твои терзания не помогут Сьюзан, – твердо произнес Уилл. – У тебя есть какое-нибудь снотворное?

Молли замотала головой.

– Ты хочешь поговорить? Молли задумалась и кивнула.

– Хорошо, давай. Ты ляжешь на диван и будешь отдыхать, и мы поговорим. Я ведь тебе не рассказывал о своем сыне?

– И о своей жене, – сказала она. Одно лишь это слово причинило Молли боль. Ей не хотелось думать об Уилле и его жене – пусть даже умершей пятнадцать лет назад.

– Пойдем. – Он направился в гостиную, по пути выключив свет на кухне и прихватив из шкафа в коридоре одеяло и подушку.

Вскоре Молли уже лежала, вытянувшись на диване, укрытая одеялом, головой на подушке.

Уилл устроился на полу в изголовье, привалившись спиной к дивану, поджав колени. Когда Молли перевернулась на бок, ее нос почти уперся в его плечо. Его лицо было так близко.

– Ну расскажи мне о сыне и жене, – попросила она.

Уилл не стал зажигать лампу. Они были одни в темной комнате, и лишь проникавший сквозь шторы лунный свет рассеивал темноту. Привыкнув к такому освещению, Молли смогла разглядеть мочку уха Уилла, линию его подбородка, прямой нос. Он повернул голову и посмотрел на нее. Теперь она увидела его рот и глаза.

– Кевин – мой сын – сейчас в колледже в Западном Иллинойсе. Ему восемнадцать, он первокурсник. Он славный парень, великолепный спортсмен, хорошо учится, симпатичный, с отличными манерами. До августа он жил со мной, а когда мне приходилось уезжать из города, перебирался или к родителям Дебби, или к моим. С тех пор как он уехал, дом опустел. Удивительно, как может ребенок преобразить жизнь.

– Ты потому был так добр к моим малышам? Потому что скучал по сыну? – спросила Молли.

Уилл пожал плечами.

– Мне они нравились. Нравятся. Они хорошие ребята. Даже Майк.

– Несмотря на все его выходки, – сказала Молли, еле заметно улыбнувшись. Она теснее прижалась к нему, так что ее подбородок лег ему на плечо. – Дебби… так звали твою жену?

Он кивнул. – Да.

– Расскажи мне о ней.

Какое-то мгновение Уилл молчал. Потом заговорил:

– Мы познакомились в колледже. Начали встречаться. Она забеременела, мы поженились. Родился Кевин. Через два дня после того, как ему исполнилось три года, она погибла в автокатастрофе. Он был в машине вместе с ней, но не пострадал. Слава Богу, что он сидел сзади.

– Только факты, мэм? – тихо спросила Молли. – Какая она была? Брюнетка или блондинка? Ты любил ее?

– У нее были темные волосы и голубые глаза – Кевин похож на нее, – и она много смеялась. Она была заводной девчонкой, прекрасной спортсменкой, а в теннисе ей вообще равных не было. Она была единственной дочерью в семье, немножко избалованной, но она это знала и даже подтрунивала над собой. Когда родился Кевин, она просто с ума сходила от любви к нему. Да, я любил ее.

Что-то в его голосе заставило Молли теснее прижаться к нему – словно в молчаливом сочувствии. Он взглянул на нее и издал какой-то неопределенный звук, мало похожий на смешок.

– Когда она умерла, я подумал, что уже никогда не смогу полюбить так другую женщину. Но знаешь, что я тебе скажу? Время многое меняет. Я помню, как она выглядела – цвет волос и все прочее, – но я уже не могу представить ее в своем сознании. Она как тень, смешливая тень. Иногда мне кажется, что юноша, женившийся на Дебби, умер вместе с ней. Мужчина, в которого вырос тот мальчик, – совсем другой.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – оказала Молли, и это действительно было так. – Когда я сейчас думаю о своей матери, мне вспоминается, например, то, что она любила шоколадное мороженое и желтые платья. Я не помню ее лица. Такое впечатление, будто ее вообще никогда не было. Я иногда чувствую себя виноватой, но это так.

– Майк мне немного рассказал о ней.

– Правда? – Молли поджала губы. – Никогда не думала, что Майк такой болтун. Я знаю, что он рассказывал тебе – о том, как она умерла. Я слышала. А что еще? Что она страдала маниакальной депрессией? Что иногда она бывала лучшей в мире мамой, а порой просто забывала про нас? Что она не разбиралась в мужчинах и часто влюблялась в кого попало и бросала нас ради своих возлюбленных?

– Он рассказывал мне о том, как ты заботилась о семье и о матери – с тех пор как тебе исполнилось восемнадцать. Как ты продолжала заботиться о них даже после смерти матери и растила их как своих детей.

– Неужели? – Что-то в его интонациях отозвалось мурашками, пробежавшими у нее по спине.

Уилл повернулся, оказавшись лицом к ней. Он убрал ей волосы с лица.

– Знаешь, что я думаю? – произнес он.

– Что? – спросила Молли, повернувшись на спину, так чтобы видеть его. Он был так близко. Его рука, гладившая ее волосы, легла ей на щеку. Она была крепкой, теплой, и Молли ощущала ее, словно часть своего тела.

– Я думаю, что ты необыкновенная женщина. Таких больше не бывает.

– Правда?

– Да. Правда.

– Я тебя тоже считаю необыкновенным. – Она слегка повернула голову и прижалась губами к его ладони. Уилл замер от ее прикосновения.

– Я действительно скучала по тебе, – прошептала она.

– Я тоже скучал, – сказал он.

Потом он наклонился и поцеловал ее так страстно, что Молли забылась.

46

– Молли, я… – начал Уилл, оторвавшись от нее. Отчаянный крик оборвал его на полуслове. Это был жуткий крик, эхом пронесшийся по дому. Он пронзил Молли, словно холодное лезвие ножа.

– Сэм! – задыхаясь, выпалила она, вскакивая с дивана.

Интуиция подсказывала ей, что кричит именно Сэм. Уилл тоже вскочил на ноги и бросился за ней по ступенькам. Когда они оказались на верхней площадке лестницы, из дверей комнаты девочек показался Итон с пистолетом в руке, обмотанный простыней под голой грудью. Не успела Молли вбежать в комнату мальчиков, как там уже зажегся свет. Майк стоял на коленях возле кровати Сэма, обнимая маленького брата. Сэм, вечно разыгрывавший из себя супермена, презиравший любые проявления сентиментальности, заливался слезами, прижавшись к Майку.

– У него был ночной кошмар, – сказал Майк, когда Молли бросилась на колени возле кровати. Крепко обняв Сэма, она разом забыла о стоявших за ее спиной Уилле, Итоне и подоспевшей Эшли.

– Сьюзан в темноте, – всхлипывая, произнес Сэм, уткнувшись в плечо Молли. – Она в темноте, и ей страшно. Я видел ее во сне. Она в какой-то… дыре или пещере. Она хочет домой.

– О Боже. – Молли закрыла глаза и крепче прижала к себе Сэма, отчаянно пытаясь сдержать подступившие рыдания. Ради Сэма, ради Майка, Эшли и Сьюзан она должна была оставаться сильной. – Это был просто плохой сон, Сэм. И все. Просто плохой сон.

– Но я видел ее, она плакала. О Молли, они найдут ее? Она хочет домой.

– Ш-ш-ш, – сказала Молли, поглаживая его по голове. – Ш-ш-ш.

Прошло много времени, прежде чем все они успокоились. Сэма уложили спать вместе с сестрами, а Майк, притащив матрац, устроился на полу возле их кровати.

47

– Сьюзан.

Елейный голос заставил Сьюзан содрогнуться от ужаса. Здесь, в этой яме, рядом с ней находился мужчина, который искал ее, освещая яму фонариком. Она увидела пляшущий по стенам желтый луч.

– Сьюзан.

Она глубже забилась в расщелину, которую обнаружила в стене. Инстинкт заставил ее укрыться там, стоило ей заслышать приближающиеся шаги. Отверстие было узким и длинным – возможно, дюймов десять в ширину на входе и постепенно сужалось по мере углубления в стену. Будучи достаточно хрупкой, ей удалось протиснуться почти до упора.

Может, мужчина и не найдет ее.

– Ты не голодна? Я принес тебе кое-что поесть. Пиццу, Сьюзан.

Она уловила запах. Пряный аромат ударил в нос. Живот скрутило от боли. Сьюзан напряглась, опасаясь, что малейший шорох выдаст ее присутствие.

Она действительно была голодна. В последний раз она ела очень давно. Ее последним блюдом была яичница. Сьюзан вспомнила, как сидела в тот вечер за столом вместе с Молли, Сэмом, Эшли и Майком, и чуть не завыла от горя, но успела взять себя в руки. Ей нельзя было издавать ни звука. Она знала, что мужчина, который ищет ее, – плохой. Она знала, что он причинит ей боль. Она не могла сказать, что ее заставляло так думать, она просто знала, и все.

Она хотела домой. Ей хотелось есть и пить. Было холодно, грязно и страшно.

– Ты ведь не боишься меня, Сьюзан? Я не причиню тебе вреда.

Его голос был ласковым, елейным – но фальшивым. От него мороз бежал по коже. Он неумолимо приближался к ее укрытию. Лучик фонаря уже ощупывал противоположную стену. Сьюзан отвернулась лицом к стене и закрыла глаза. Слезы текли по ее щекам.

– О, вот ты где, – произнес он.

Сквозь закрытые веки Сьюзан ощутила яркий свет фонарика. Она осмелилась приоткрыть один глаз и увидела, что его рука пролезла в щель и пытается дотянуться до нее. Взвизгнув, она еще глубже забилась в узкую келью – подальше от его шарящей руки. Его пальцы царапали каменную стену дюймах в трех от нее.

Он убрал руку и попытался заглянуть в щель, одновременно высвечивая Сьюзан фонариком и внимательно разглядывая ее. Встретив этот безжалостный немигающий взгляд, Сьюзан едва не захлебнулась от истошного вопля. Она была словно загипнотизирована дьяволом, которого увидела в расщелине.

– Иди сюда, Сьюзан, – сказал он и вновь потянулся к ней рукой.

48

17 ноября 1995 года

Около семи часов следующего утра Уилл стоял у стола в лексинггонском отделении ФБР. На столе лежало раскрытое досье, перевернутое вверх ногами, чтобы Уилл мог прочитать его. Это было досье Либби Коулмен. В 1982 году, когда она исчезла, еще не существовало компьютерного учета всех преступлений. Ее имя было обнаружено в банке данных Федерального центра криминалистики, оттуда же передали стандартную информацию о пропавшей без вести. И это все. Остальная часть истории – по сути, дело как таковое – содержалась в этой папке, сведения из которой никто так и не удосужился занести в компьютер. С мрачным видом Уилл перелистал бумаги, остановившись на некоторых из них, привлекших его внимание.

– Хотите, чтобы я вкратце рассказала вам? – спросила молодая женщина, вошедшая в офис следом за ним. Оценив ее взглядом, Уилл сделал вывод, что ей около тридцати, миловидна, блондинка, волосы до плеч, одета в деловой костюм темно-синего цвета. В руке у нее была пластиковая чашка с дымящимся кофе. – Специальный агент Синди Рейберн.

Она поставила чашку с кофе на стол и протянула руку Уиллу.

– Уилл Лайман. – Уилл пожал протянутую руку. От Хэла Мэттьюза, ветерана лексинггонского отделения ФБР, Уилл узнал, что спецагент Рейберн всю ночь занималась поиском досье Коулмен и изучала содержимое папки. По словам Мэттьюза, Рейберн была одной из лучших сотрудниц бюро. Весь лексингтонский офис был поднят на ноги с шести вечера вчерашнего дня, когда Дейв Хэллум позвонил из Чикаго Мэттьюзу и попросил лично заняться расследованием.

– Да, пожалуйста, – кивнул Уилл.

– Есть несоответствие в почерке преступника, – сказала Рейберн. – Насколько нам известно, Либби Коулмен исчезла с крыльца своего дома приблизительно в половине восьмого вечера. Сьюзан была похищена из постели в период с половины двенадцатого до половины второго ночи.

– А что-нибудь общее между жертвами? – спросил Уилл, разглядывая фотографию Либби Коулмен, которая, судя по дате, была сделана за неделю до ее исчезновения. У девочки были круглые розовые щечки и волнистые темные волосы длиной повыше уровня плеч. На фотографии она была в джинсах и свитере, которые, впрочем, не скрывали ее детской полноты. Рядом с девочкой стояла коричневая, в белых яблоках, лошадь; лошадь была оседлана, а девочка держала ее под уздцы. Она смеялась, глаза ее искрились, как будто фотограф развеселил ее. Девочка излучала счастье и отменное здоровье. Если даже предположить, что она чувствовала надвигающуюся беду, на фотографии этого видно не было.

– Очень похожи: Либби Коулмен, белая южанка, возраст двенадцать лет на момент похищения. Сьюзан Баллард, белая южанка, одиннадцать лет на момент похищения.

– Еще есть сходства?

– Оба похищения произошли в радиусе пяти миль друг от друга. Оба совпадают по дате, с интервалом в тринадцать лет.

– В точности та же дата? – спросил Уилл, насторожившись.

– Судите сами. – Она без труда выудила из папки листок и постучала розовым ноготком по отпечатанной строчке с датами. – 15 ноября 1982 года. 15 ноября 1995 года.

– Так оно и есть. – Для Уилла дата стала отправной точкой. Он уже давно усвоил для себя, что случайных совпадений не бывает. Сьюзан и Либби Коулмен стали жертвами одного маньяка.

– Я тоже так думаю.

Зазвонил телефон. Рейберн коротко переговорила с кем-то и повесила трубку.

– Меня ждут в лаборатории, – сказала она. – Там проводят сравнение волокон, взятых из спальни Сьюзан, с теми, что были изъяты на месте исчезновения Коулмен. Хотите пройти со мной?

Уилл покачал головой.

– Я лучше просмотрю это.

– Вы можете сесть за мой стол, – предложила Рейберн, взяв свою чашку и выходя из комнаты.

Уилл воспользовался ее предложением, сел на стул и принялся изучать информацию, пытаясь составить для себя портрет преступника. Сыщики, прежде расследовавшие дело, так и не смогли выявить индивидуальные особенности маньяка; по той информации, которую они оставили после себя, Уиллу тоже нелегко было сделать это.

Как и Сьюзан, Либби Коулмен словно испарилась. Не было сомнений в том, что ее похитили. Но кто? Загадка исчезновения Либби Коулмен так и осталась не разгаданной; она до сих пор значилась пропавшей без вести. Где-то ведь она была – живая или мертвая. И тот же лунатик похитил Сьюзан.

Уилл ни на секунду не сомневался в этом, как не сомневался в том, что завтра взойдет солнце.

Он захлопнул папку, встал из-за стола и вышел из офиса, прихватив папку с собой. Его следующий визит был в окружное полицейское управление Вудфорда.

Как всегда бывало в стрессовой ситуации, язва дала о себе знать. Уилл отправился в ближайшую закусочную, чтобы заглушить боль стаканом молока. В ожидании сдачи он хмуро уставился в открытое окошко пикапа на монитор, установленный позади продавщицы. Другая машина, остановившаяся за Уиллом, привлекла внимание продавщицы. Стакан с молоком уже стоял на прилавке, в руках девушки была сдача, приготовленная для Уилла. Он в нетерпении ожидал, когда с ним рассчитаются, устремив взгляд на монитор, в котором отражался водитель следующего автомобиля, делавший заказ в микрофон. Продавщица дважды переспросила покупателя, уточняя заказ. Наконец она назвала цену, и водитель отъехал от ларька и исчез с экрана монитора.

– Хорошего вам дня, – сказала продавщица, передавая Уиллу в окошко молоко и сдачу. Уилл бросил мелочь на консоль, большим пальцем сорвал крышку со стакана молока и поехал дальше. И, только уже выехав на улицу и взглянув на вывеску ресторана, он понял, где находится: это был ресторанчик «Дэйри Куин», где скончался Говард Лоуренс.

Уилл сделал глоток молока и выехал на Версаль-роуд. Смерть Лоуренса все еще беспокоила его. Это было еще одно совпадение, в которое он не верил. Впрочем, его это уже не касалось, напомнил он себе. Сейчас у него было более важное и срочное дело.

Сьюзан отсутствовала вот уже сутки. Основываясь на том, что он узнал, изучая дела о пропавших без вести, Уилл понимал, что время работает против него.

– По-моему, вы зря теряете время, – часом позже говорил ему помощник шерифа Деннис Хоффман. Затянутый в коричневую униформу, засунув пальцы под кожаный ремень, он наблюдал за тем, как Уилл роется в черном металлическом сейфе, хранившем регистраторы со всеми делами, находившимися на расследовании окружного полицейского управления, начиная с 1982 года. Этот сейф был лишь одним из множества других, размещавшихся в тускло освещенном подвале офиса шерифа. Уилл искал дела тринадцатилетней давности, имевшие некоторое сходство с тем, которым он занимался сейчас. В машине он уже успел пролистать справочник, в котором были зарегистрированы все жители округа начиная с 1982 года. В справочнике значилось около тридцати тысяч имен. Исключив тех, кто выехал за пределы округа, ныне проживающих оказывалось тысяч двадцать пять.

И это только Версаль и его окрестности. Если же расширить круг поиска, захватив Лексингтон, Франкфорт и примыкающие к ним территории, список резидентов возрастал до миллиона человек.

И по-прежнему никакой информации в компьютере.

– Хотите знать мое мнение? – продолжил Хоффман после паузы, в течение которой Уилл, не обращая никакого внимания на полицейского, просматривал сведения о кражах со взломом. «К счастью, – подумал Уилл, – Версаль был сравнительно благополучным городом, и криминальных эпизодов было не так много».

– Что? – бросил Уилл через плечо, переходя к убийствам, которых значилось три.

– Мне кажется, вам следует присмотреться к брату.

– К какому брату?

– К старшему. Майку.

– Почему вы так решили? – заинтересовался Уилл.

– А вы сами посудите. У мальчишки нет алиби на это время; он, оказывается, не спал дома, как заявил поначалу. Фактически, следуя его собственному признанию, в разгар ночи он был на улице. К тому же он вращается в дурной компании, и я более чем уверен, даже не поймав его за руку, что он курит марихуану, а может, употребляет и другие наркотики. Мы ведем поиски сатанинской секты, орудующей в наших краях, – ну, знаете, этих посланцев дьявола. Я не исключаю, что парень входит в эту секту вместе со своими дружками. Представьте хотя бы на минутку: они ведь могли похитить девочку для проведения какого-нибудь дьявольского ритуала.

– Сьюзан – сестра Майка. Он любит ее, – сказал Уилл.

По настоянию Уилла, Майк сегодня утром изменил свои первоначальные показания. Это не прибавило доверия к нему со стороны местных полицейских, к которым обратилась Молли по поводу исчезновения Сьюзан. В полиции по-прежнему считали, что девочка попросту убежала из дома. Вмешательство в ход расследования федеральных агентов они отнюдь не приветствовали, и это было видно по выражению лица Хоффмана. Хоффман фыркнул.

– Факт остается фактом: мальчишка солгал нам, солгал полиции штата и даже федеральным агентам. А вы не задавались вопросом, почему он это сделал? Что он скрывает?

– Он боялся, что у него будут неприятности с сестрой, которая не одобряет его ночных вылазок, – сказал Уилл. – Он же ребенок.

– Плохой ребенок.

– Нет. – Уилл и сам был удивлен твердостью, прозвучавшей в его ответе. – Майк – обычный подросток, переживающий трудности переходного возраста. Напротив, было бы удивительно, если бы он не сталкивался с неприятностями.

Хоффман с минуту глядел на него с молчаливым неодобрением.

– Все верно… вы ведь встречались с его сестрой? Она очаровательная девушка, и я не имею ничего против нее, но еще раз повторяю: за этим мальчишкой нужен глаз да глаз.

Уилл не знал, что его так удивило в том, что помощник шерифа был осведомлен о его связи с Молли. Он ведь уже усвоил для себя, что в маленьких городках принято совать нос в чужие дела.

Избави Бог жить в таких городишках!

– Майк не имеет никакого отношения к исчезновению Сьюзан, – твердо произнес Уилл и вернулся к папкам.

Хоффман, служивший в управлении лишь десяток лет, не мог ничего рассказать о деле Коулмен, и его присутствие вызывало у Уилла лишь раздражение, Уиллу хотелось, чтобы он ушел.

Он уже открыл было рот, намереваясь отослать полицейского с каким-нибудь «липовым» поручением, как вдруг его внимание привлекла папка с названием: «Нападения на животных».

Уилл вытащил ее из шкафа и просмотрел содержимое. Потом протянул ее, открытую, Хоффману.

– Посмотрите, – сказал он, указывая на любопытный абзац.

Хоффман прочитал. Когда он вновь взглянул на Уилла, было заметно, что он хмурится.

– Это как раз из серии тех безобразий, что творятся по сей день. Кто-то уродует скаковых лошадей.

– Да, – мрачно согласился Уилл. – Понимаете, что это означает? Это означает, что Майк не причастен к нападениям на животных и исчезновению Сьюзан. Потому что подобное случалось и в 1982 году, когда ему был лишь год от роду. Лошадей кромсали в течение нескольких месяцев до исчезновения Либби Коулмен – такие же варварские нападения предшествовали и исчезновению Сьюзан. Знаете, что мне приходит в голову? Сьюзан и Либби были похищены тем же маньяком, который уродовал лошадей. Он нападает на лошадей, чтобы подогреть себя, перед тем как броситься на маленьких девочек.

– Это может быть и совпадением, – заметил Хоффман.

– Я не верю в совпадения.

Хоффман молча уставился на него. Уилл видел, с каким трудом вращаются колесики в сознании полицейского.

– Если вы правы, – наконец произнес Хоффман, – а я намеренно говорю если, то как вы объясните, где он скрывался все эти тринадцать лет?

– Я не знаю, – сказал Уилл. – Нам придется просмотреть список всех жителей округа, которые отсутствовали дома в течение этого периода. Скажем, уехали, а потом вернулись. Или сидели в тюрьме.

– Я сейчас же займусь этим, – заявил Хоффман, решительно кивнув. – Но скажу вам прямо: работенка будет не из легких.

49

Уилл уехал еще до того, как привели собак-ищеек, а было это в семь утра.

День еще только занимался, когда Молли вышла из дома со свитером Сьюзан в руках. Хозяева собак – Берт и Мэри Ланди, попросили Молли вынести что-нибудь из одежды, которую носила в последнее время Сьюзан, чтобы собаки могли понюхать запах. Мэри Ланди взяла у Молли свитер. Она и ее муж Берт выпустили огромных коричневых псов из кузова пикапа, крепкими руками удерживая их за поводки. Свитер поднесли к носу каждой собаки, те охотно обнюхали его и тут же уткнулись носами в землю. Собаки со своими хозяевами медленно двинулись вокруг дома. Балларды застыли в напряженном ожидании, сгрудившись на крыльце, пока ищейки хозяйничали у них во дворе.