Консульские войны (№2) - Изумрудное море

– Угу.

– Но если действительно много народу, это на самом деле кошмар! Сначала доставь все через портал, потом гостей туда-сюда. Вы не представляете, сколько еды нужно для целого сборища, хотя, наверное, представляете, если занимаетесь снабжением?

– Довольно смутно, – сказал Джоэл, очаровательно улыбаясь. – Я-то занимаюсь только бумажной работой. Мне не приходится готовить.

– Конечно, вы просто не можете себе представить. Хорошо, что у нас хотя бы приличная кухня есть, но такая маленькая, и плиты можно было бы обновить… К счастью, я до Спада обучалась настоящей кулинарии. Никаких вам морковок-переростков, куриных бедрышек больше самой курицы, нет, сэр…

Когда они прошли в распределительный отсек портала, Джоэлу удалось оторваться от женщины, и он мысленно простонал. Он не знал, кто отвечал за контрразведку у Шейды, но организация оставляла желать лучшего. Эти люди просто вообще ничего не смыслили в безопасности. То, что любая кухарка ходит туда и обратно, болтает с первым встречным, это само по себе плохо. Но если на портале нет хорошего фильтра, значит, кто угодно может пройти внутрь и выйти. Или внести все, что угодно. Пронести на кухню яд замедленного действия – нет проблем. Инспектор чуть было не вернулся, чтобы поговорить об этом с Шейдой, но после минутного размышления решил продолжить путь. Он все равно когда-то будет докладывать и обязательно спросит ее об этом позже.

Портал вынес его в город Шиан. Джоэл первым делом нашел координатора транспорта и узнал, что его дракон отбывает поздно утром на следующий день. Уточнив, где найти дракона, инспектор отправился в город.

Как в большинстве городов Севама, новые, уже после Спада возведенные постройки сразу бросались в глаза. Здесь многие дома были сложены из земляных кирпичей. Джоэл слышал, что в этих местах такой материал называют адобом. Шиан стоял у подножия западных гор, там часто можно было увидеть пастухов с равнин, из-за рано наступивших осенних холодов в грубых куртках из шкур бизонов. Горожан тоже было много. Побродив некоторое время, Джоэл нашел пункт обмена денег. Старое здание было едва ли не единственным каменным строением в Шиане. Инспектор подумал, что, возможно, оно было построено не только до Спада, а в вовсе легендарные времена первых поселенцев. У дверей стояли вооруженные короткими мечами стражи. Инспектор шагнул в открытую дверь.

Внутри царил полумрак, свет проникал только через небольшие окошки, устроенные высоко под потолком. Джоэл подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, затем подошел к стойке в дальнем углу зала.

– Я бы хотел поменять немного золота на кредитки и слитки серебра, – обратился он через забранное решеткой окно к женщине за стойкой.

– Покажите, – сказала она, доставая из ящика стола весы и лупу, какой пользуются ювелиры.

Джоэл положил на стойку один слиток золота, гадая о том, поймут ли здесь, что это от Шейды.

– Федеральная чеканка, – подняла брови женщина, едва глянув на золото. – Мы давно такого не видели.

– Я тоже, – признался инспектор, стараясь улыбнуться как можно любезнее. – Я работал по контракту на федералов, и они вот этим со мной расплатились.

– Все равно нужно проверить, – сказала женщина без тени улыбки.

Она потерла слиток куском наждака, затем капнула на него кислотой. Раздалось короткое шипение, и она сравнила получившийся цвет с таблицей. Поджав губы, она положила золото на весы. Наконец она подняла голову уже не с таким хмурым выражением лица.

– На это установлена фиксированная цена, – объявила женщина и, порывшись в ящике, достала лист бумаги. Она просмотрела информацию на бумаге и подняла взгляд. – Четыреста двадцать три кредитки.

– Неплохо для работы на правительство, – сказал Джоэл. – Разменяйте их по возможности помельче.

Женщина открыла кассу и вытащила несколько банкнот, бронзовых чеканных монет и серебро в слитках. Она положила серебро на весы и чуть-чуть добавила, затем просунула все под решетку.

– Триста кредиток наличными, – сказала она, отсчитывая банкноты, – пять кусков в двадцать кредитов и двадцать три в серебре.

– Я таких никогда не видел, – признал Джоэл, разглядывая банкноту.

На одной ее стороне был орел ССШ, а на другой – чей-то портрет, инспектор понятия не имел, кто этот человек. На банкноте было написано: «пятьдесят кредитов». Он потер печать – чернила не смывались.

– Это новые бумажные деньги, их недавно начали выпускать, – объяснила женщина. – Можно разменять ее на пятьдесят кредиток в любом штате. Даже в городах, которые официально не входят в ССШ.

– Мне золото как-то больше по душе, – проворчал Джоэл.

– Если передумаете, я верну вам ваше золото, но на два процента меньше – это сбор за проведение операции, – сказала женщина так, словно объясняла нечто очевидное неразумному младенцу. – А если вы откроете у нас счет, мы не возьмем проценты за проведение операций.

– Значит, вы еще и как банк работаете?

– Да, у нас федеральная лицензия, – сказала женщина, – это немного иначе, чем до того, как мы приняли устав. И мы застрахованы от потерь, что приятно. Слишком много ростовщиков и менял были ограблены после Спада. Теперь грабить банки – государственное преступление, и инспекторы из-под земли достанут того, кто осмелится ограбить федеральный банк.

– Если не из-под земли, то с территории Новой Судьбы, – заметил Джоэл. – Ну что ж, я возьму это. Не посоветуете, где можно переночевать? Я завтра уезжаю.

– Отель «Брайксон» неплох, – ответила женщина, показывая рукой налево, – у них хорошая кухня.

– Спасибо за помощь, – улыбнулся Траванте, собирая деньги и рассовывая их по карманам. – Жаль, что не могу открыть счет.

– Оставайтесь, – сказала женщина, – Шиан хороший город. Быстро растет. Почти вторая столица. Здесь всегда есть работа.

– Я подумаю, – пообещал он. – Удачи.

– А чем вы занимаетесь? – спросила женщина.

– Выполняю самые разнообразные заказы, – сказал Джоэл, направляясь к двери. – Например, сейчас я спасаю мир.

Человек, в настоящее время называющий себя Мартином Сент-Джоном, сделал глоток на удивление приличного вина и окинул взглядом переполненную таверну. Он ужинал один, заплатив за хорошее вино и плохую похлебку кусочками серебра, которые перекочевали в его карман из дорожной сумки случайно встретившегося в пути торговца. Покойный, похоже, провел удачную сделку в городе. Серебра – валюты, имеющей больший вес в Разин, чем «официальные» бумажные деньги Новой Судьбы, – хватило не только на ужин. Несколько кусочков еще приятно оттягивали карман молодого человека. Он даже подумывал о том, чтобы заказать еще вина.

Эта небольшая гостиница, славящаяся своим вином, расположилась в каменном доме, стоящем на перекрестке дорог почти тысячу лет. С тех пор он успел побывать и частным жилищем, но возродил былую славу этого места последний владелец дома, воспользовавшись винным погребом и старинным мечом, чтобы снова открыть на перекрестке таверну.

Его дела шли успешно до тех пор, пока к нему не нагрянул отряд Метаморфов и его владения перешли к закадычным друзьям новой власти.

Меч по-прежнему висел на стене, но еда до прихода новых хозяев была лучше. Они и держались-то до сих пор лишь за счет винного погреба. Кто знает, может, со временем и они научатся готовить тушеное мясо.

Впрочем, Мартину на данный момент казалось, что все вполне сносно. Он сидел в тепле, когда снаружи лил дождь, он набил желудок, и зрелый кларет настроил его на почти благодушный лад.

Все было хорошо до тех пор, пока не открылась дверь и не вошел еще один посетитель.

Высокий, худощавый человек снял широкополую шляпу и встряхнул ее, обводя помещение белесыми глазами.

Все выпивающие и жующие посетители таверны подняли головы, чтобы посмотреть на него, но, встретившись взглядом с его зловеще белыми глазами, тотчас же вернулись к своим занятиям, и гул разговоров, на миг стихший, постепенно снова заполнил помещение. Мартин хотел надеяться, что человек с белыми глазами ищет кого-то другого. Но вошедший поймал его взгляд и, дружелюбно улыбнувшись, направился прямо к нему через весь зал.

– Брат Мартин! – воскликнул белоглазый. – Какая приятная, в высшей степени неожиданная встреча!

– Да уж, приятная, – недовольно скривился Мартин. – Какого черта ты хочешь, Коннор?

Братство Розы существовало еще до Спада. В мире, где можно было получить все, что пожелаешь, как по мановению волшебной палочки, в совершении преступлений не было никакого практического смысла. От преступника требовались просто невероятная хитрость и сильнейшая, можно сказать, патологическая потребность творить зло. Возможно, именно поэтому в раю преступления принимали самые дикие формы.

Для Братства это была игра, способ скоротать время между рождением и смертью в мире, наполненном роскошью. Лишить девушку невинности, предав ее доверие; найти то единственное, чем человек дорожит, и украсть это; убить в мире, где все защищены энергетическими щитами и нанотерапия неизменно берет верх над ядами и увечьями, – вот что составляло истинную радость членов Братства. Все это было трудновыполнимо и требовало хитрости и изощренного ума, особенно если учесть, что полиция Совета имела неограниченный доступ к технологиям расследования, близким к магическим. И «братья» зарабатывали дополнительные очки, делая такие вещи особенно красиво и стильно.

У Коннора в Братстве был потрясающий рейтинг по очкам.

После Спада навыки, приобретенные в Братстве, очень пригодилось Мартину, помогая ему оставаться в тепле, сытым и вполне комфортно устроенным, насколько это вообще было возможно в рухнувшем мире. Мартин и раньше догадывался, что его спокойной жизни должен был прийти конец, и почувствовал, что может произойти прямо сейчас. А может, все-таки нет?

– Ну, как ты? – спросил Коннор, удобно устраиваясь напротив. Он махнул рукой молоденькому официанту, уже доведенному клиентами почти до истерики, и снова повернулся к Мартину. – Все развлекаешься?

– Как видишь, – протянул Мартин, откидываясь назад. – Живу помаленьку. То так, то эдак.

– Да, – сказал Коннор с улыбкой, – кто бы сомневался. Я шел по северной дороге, видел, там народ что-то рассматривает. Вроде как на какого-то местного купчишку напал бандит. Ужасная судьба. А ведь Пол старается, как может, стремится сократить преступность в подконтрольных районах. Думаю, этого мерзавца скоро поймают.

Мартин попытался не поперхнуться вином, которое вдруг показалось ему похожим на уксус. До Спада если ты попадался, то оказывался под жесточайшим контролем. В самых крайних случаях, а то, что попадает именно в эту категорию, Мартин знал, могли приказать провести очистку памяти и в преступника внедрили бы милейшую, законопослушную личность.

После Спада с преступлениями стали разбираться на местном уровне. Если вора ловили, местные власти имели привычку проявлять прямолинейность и твердость. Веревки были дешевы, и их, в конце концов, можно было использовать не один раз.

Однако с приходом армии Пола все изменилось. Пол находил лучшее применение преступникам, чем казнить их. Его войскам всегда требовались новые тела, которые могли бы отдать свою собственную энергию на Изменение и превратиться в жестоких, звероподобных существ, служивших основой его армии.

Это, разумеется, включало в себя и очистку памяти, но вместо приятного во всех отношениях, хоть и скучноватого человека, преступник становился просто еще одним китоном в походном лагере Пола.

– Да уж, наверное, поймают, – с трудом выдавил Мартин. – Ты как?

– Должен признаться, что нашел работу, – сказал Коннор, принимая у запуганного мальчика бокал с вином, который тот принес вне очереди. – Противно думать, но я работаю вполне законно.

– Ага, законно, – фыркнул Мартин, – скажи еще, что получаешь зарплату.

– Ну… надо признать, что регулярная кормежка, деньги на одежду… – сказал Коннор, окидывая многозначительным взглядом потрепанные тряпки Мартина, – во всем этом есть определенное удовольствие. Особенно если учесть, что все порученные мне задания до сих пор были… вполне в моем вкусе.

– Один работаешь? – спросил Мартин.

– Да, но, как это обычно бывает, у меня сейчас слишком много проектов и не хватает рук. Так что я убедил своего работодателя, что мне нужны подходящие… помощники. Такие как ты, например.

Мартин посмотрел на него с минуту, затем покачал головой:

– Нет, не знаю, во что такое ты влез, но я знаю, что тебе нельзя доверять, так что пойду-ка я своей дорогой, спасибо.

– Хочу добавить, – продолжал Коннор, как будто не слыша его, – что предложение включает в себя амнистию на мелкие нарушения закона, которые ты мог бы, случайно конечно, совершить против пекущегося о гражданах правительства Новой Судьбы. – Коннор приветливо улыбнулся. – Таких, как некий купец на дороге из Сертона.

– На кого ты, к черту, работаешь? – спросил Мартин прищурившись.

– Конечно на Новую Судьбу, – улыбнулся Коннор. – Такое свежее и внушающее оптимизм название, разве нет? Отвечай «да», Мартин, это будет здорово.

Мартин помялся, сделал глоток вина и кивнул:

– Хорошо, что за работа?

– Кажется, эти негодяи из Соединенных Свободных Штатов обеспокоены неким флотом, который строится на побережье, – сказал Коннор.

Мартин просто кивнул. Передвижения отрядов орков и их обозов, так же как строительство целого флота, невозможно было не заметить.

– Кажется, они думают, что им как-то могут помочь подводные жители, – продолжал Коннор. – Мне дали задание, кроме всего прочего, проследить за тем, чтобы ихтиане не вошли в союз с ССШ и не стали им помогать. Любым способом.

– Ихтиане? А где они живут-то?

– А вот это самое приятное, – сказал брат Коннор. – Они расположились где-то у островов Флоры. Так что можешь надеяться на приятную морскую прогулку, а затем отпуск в тропиках.

– Ну, один я не справлюсь, – закапризничал Мартин. На самом деле, учитывая холодные осенние дожди снаружи, поездка в теплые страны его соблазнила.

– Конечно нет, – бросил Коннор. – Ты будешь командовать группой китонов и новым видом Метаморфов, они называются иксчитлями. Ты будешь главным. У меня есть флот – шесть новеньких каравелл, которые доставят тебя прямо на острова. Команда и капитаны – Метаморфы, подчиняются тебе. Сорви переговоры с ихтианами, сотри их с лица земли к чертовой матери, если так будет нужно, и уничтожь послов ССШ и их корабли. По нашей информации, они посылают новый тип корабля, «дракононосец». Драконы, вернее, виверны не будут проблемой, они не приспособлены атаковать корабли. Я все понятно изложил или тебе написать на бумажке?

– Не надо, все вполне понятно, – сказал Мартин, глянув на закрытые ставнями окна, по которым вовсю стучал дождь. – Когда мне отправляться?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джейсон подплыл ближе к Брюсу Чернобородому, который наблюдал за группой ихтиан, занятых починкой рыбацких сетей, изготовленных из отвратительного на вид материала – длинных водорослей с мягкими, податливыми стеблями. Из них можно было сплести неплохую сеть, но не стоило рассчитывать с ее помощью поймать крупную рыбу – а в этот раз в сеть попала стая больших корифен – чуть ли не самых быстрых рыб в океане.

Но несмотря на то, что ихтиане неустанно плели, чинили и ставили сети, на то, что охотники вроде Джейсона собирали крабов и вытаскивали прочих морских обитателей из расщелин рифов при помощи гарпунов с костяными наконечниками, голод не покидал залив. Вот вам и счастливая жизнь под водой. Но Работа… о, Работа шла.

– Представители Свободы идти, – «сказал» Джейсон.

Ихтиане, в отличие от дельфинов и других морских млекопитающих, дышали жабрами, поэтому не могли произносить звуки. В их лобной пазухе располагался орган, похожий по строению на внутреннее ухо, который преобразовывал команды, посылаемые мозгом, в высокочастотные звуки. Также с его помощью ихтиане могли маневрировать в условиях нулевой видимости, например в пещере или в легком иле. Ихтиане также могли получать и воспринимать, в определенном интервале частот, звуковые картины, создаваемые дельфиноидами. Для разговора ихтиане использовали своеобразную, присущую только им речь.

– Судьба тоже, – ответил Брюс.

Прозвище Чернобородый появилось благодаря шутке, которая пользовалась популярностью в те времена, когда он только-только Изменился. Он тогда говорил, что его настоящей целью было найти сокровища пирата по прозвищу Черная Борода, и на самом деле довольно долго их искал. Сам Брюс черным совершенно точно не являлся. Его кожа была абсолютно белой, волосы – светлыми, а хвост покрыт золотистой чешуей. Но кто-то назвал его Чернобородым, и прилипшее прозвище осталось, даже когда он стал одним из лидеров Работы – бесконечного проекта по возвращению коралловых рифов в исконное состояние.

Спад, несомненно, отсрочил завершение Работы. Даже Брюсу пришлось признать, что охота и собирательство в рифах теперь стали необходимостью, а не примитивным развлечением. А водоросли, насажденные человеком, которые до того нещадно истребляли, теперь взращивали почти с такой же заботой, что и детей. И все же Работа продолжалась.

Брюс Чернобородый был одним из самых известных ихтиан в сообществе, и он славился выступлениями в пользу продолжения Работы. Хотя бы по мере сил и возможностей. Среди его соплеменников всегда было принято свято верить, что Работа важнее, чем какие бы то ни было временные разногласия.

Иногда Джейсон задумывался над тем, было ли в жизни что-то важнее Работы. Например, то, как не попасть в жернова большой войны.

– Сражаться быть, – сказал Джейсон.

– Сражаться проиграть, – ответил Брюс, – всегда сражаться проигрывать. Нейтральные. Нейтральные быть.

– Свобода, – ответил Джейсон.

– Судьба! Свобода! Сражаться проигрывать! Нейтральные быть! – Последние слова сопровождались специфическими звуками, заимствованными у дельфинов. На тональном жаргоне это означало: «Я лидер, а не ты, и ты мне подчинишься!»

Джейсон, однако, распознал скрытый намек. Брюс говорил с ним как заботливая мать с простодушным, наивным дитем. Его это не радовало, но возразить было нечего.

– Свободы представитель Тальбот. Идет.

– Где? – спросил Брюс, наконец обернувшись, чтобы посмотреть на молодого ихтианина. – Охотиться, – сказал он, жестом показав на сети. – Еда надо, нейтральные быть.

Выслушав это, Джейсон отвернулся и уплыл, так мощно дернув хвостом, что чуть было не задел его кончиком голову старшего.

Если Брюс и обиделся, это Джейсона не волновало нисколечко. Он с удовольствием написал бы в кильватер.

Герцер отказался ужинать с Эдмундом и отправился обратно в казарму. За одну кредитку его накормили пережаренным и пересоленным куском говядины, разварившейся картошкой с прогорклым соусом и распаренными бобами. Однако он утешил себя мыслью, что это, во всяком случае, лучше, чем «шимпанзятина». В казармах он не увидел никого знакомого, по крайней мере никого из его группы точно не было. Неудивительно, из его группы вообще мало кто выжил.

После ужина Герцер вернулся в свою комнату, не зная, куда бы податься и чем себя занять. Он мог бы пойти в бар «О» и напиться до свинского состояния, но это мало привлекало. Там всегда были женщины, если б он сверкнул медалями, то мог бы попасть к одной из них в постель. Но ему нравилось думать, что он выше этого. Молодой человек повалялся на койке, положив руки под голову, но вскоре встал и зашагал по комнате. Надо было остаться на обед у Эдмунда. Он едва успел перекинуться парой слов с Рейчел и Данаей, а они были для него едва ли не самыми дорогими людьми в мире. Или хотя бы пойти в бар – опрокинув пару бутылок, он, наверное, смог бы уснуть. Герцер понял, в чем дело: он так привык все время быть занятым, что теперь, имея свободное время, не знал, что с ним делать. Отдыхать лейтенант Кровавых Лордов разучился.

В конце концов он стянул тунику, открыл стенной шкаф и, дважды все проверив, понял, что у него вообще нет гражданской одежды.

– Герцер, ты погряз в этом дерьме, – пробормотал он, натягивая простую тунику и дорожный плащ, и вышел из казармы.

Лейтенант направился в центр города, в сторону таверны Тармака, затем свернул налево и, повинуясь сиюминутному порыву, пошел к общественным баням. Приблизившись к зданию, он остановился и даже присвистнул. Там, где раньше стояли три деревянных домика, разросся комплекс из почти что дюжины строений. И, судя по количеству людей, входящих и выходящих из дверей, там было полгорода. Герцер не без опаски направился к центральному зданию и вошел в одну из дверей. Он оказался в просторном, хорошо отапливаемом холле. Молодой человек снял плащ и прошел дальше.

В следующей комнате, жарко натопленной и пропахшей хлоркой, за столами сидели человек шесть в униформе. Герцер никого из них не узнал и надеялся, что взаимно.

Одна из служащих, девушка, на вид подросток, кивнула ему, и он подошел к ее столу.

– Какой ты огромный, – сказала она с улыбкой. – Я тебя раньше не видела.

– Меня не было… – Он задумался. – Года два. Так что, я думаю, тебе придется рассказать мне, какие здесь теперь порядки.

– Жаль, что мне нужно тут сидеть, я бы с радостью сама тебе все показала, – расплылась она в широкой улыбке. – Но все не так уж и изменилось. – Она нырнула под стол и достала мешок, помеченный сложным символом, и деревянную бирку. – Возьми мешок, иди через дверь. Там раздевалка и полотенца. Возьми полотенце, сложи вещи в мешок и отдай дежурным. Они его запечатают и сохранят бирку.

– А что во всех этих зданиях?

– Ну, у нас есть душевые, и, пожалуйста, зайди туда и помойся, перед тем как идти в бани, – сказала она строгим тоном. – В одном здании только женские бани, в другом мужские. Есть бассейн, он общий… Там и поесть можно. А еще есть фитнес-центр.

– Фитнес-центр? – переспросил Герцер. – Что-то мне не по себе. Может быть, здесь еще и плавки положено надевать?

– Необязательно, – улыбнулась девчушка, – некоторые не носят. Но они продаются в сувенирной лавке, здесь за углом, – добавила она, махнув рукой в сторону.

– Пожалуй, я сначала загляну туда, – решил Герцер.

Он пошел в указанном направлении и нашел самую настоящую сувенирную лавку. Там были не только купальники и плавки, но и полный набор средств для ванны и душа – шампуни, мыла и полотенца с логотипом Вороньей Мельницы и даже футболки и кофейные кружки. Он взял одну из них и нахмурился: на керамическом боку было написано: «Воронья Мельница – родина Кровавых Лордов».

– Вам помочь? – раздался холодный женский голос позади.

– Морген! – воскликнул он, обернувшись. – Я думал, ты теперь далеко! Ты же сбежала в другой город…

Морген Кирби была худощавой рыжеволосой девушкой примерно ста семидесяти сантиметров ростом. У них с Герцером был короткий роман почти сразу после Спада, до того, как он попал в Кровавые Лорды. Очень короткий. В сущности – полдня, закончившиеся бурной ссорой. Он не мог сейчас вспомнить, из-за чего они тогда поругались.

– Я в самом деле сбежала, – сказала она со вздохом. – В Ресан.

– О черт! – выпалил он. Что еще он мог сказать? Ресан был одним из первых городов, взятых Дионисом Мак-Кейноком, и все потому, что власти придерживались политики «строгого ненасилия». Армия врага прошла через город как горячий нож сквозь масло. И Герцер стразу вспомнил, из-за чего они поссорились с Морген. – Прости. Я не знал, что… – Он замолчал, не зная, как продолжить.

– Мак-Кейнок напал незадолго до рассвета. Я работала у одной женщины. Утром вышла из города за молоком на ближайшую ферму, госпожа Табита любила парное молоко на завтрак каждое утро…

– Значит, ты выбралась, – обрадовался Герцер.

– Не… не без потерь, – нахмурилась она. – Потом я пошла в Вашан, но когда вы с Эдмундом остановили Мак-Кейнока, я решила, что единственное место, куда бы я действительно хотела вернуться, это Воронья Мельница. Даже если у меня самой мозги набекрень, так хоть буду среди людей, у которых с головой все в порядке.

Она помолчала и пожала плечами:

– Ты был прав. Шилан и Круз были правы. В мире нет места невинности. Слишком много плохих людей. Я почти что ждала, когда ты появишься, чтобы позлорадствовать. Но потом поняла, что ты не тот человек, который станет… такому радоваться…

– Да, не тот, – сказал Герцер, – я беспокоился о тебе. Я, кстати, вспомнил о тебе как раз сегодня утром, когда встретил Кристел. Она секретарем у Эдмунда работает.

И в этом ты был прав, – фыркнула она. – Ее раздражало то, что я с тобой. Когда я вернулась, мне было тяжело, и она попыталась «быть со мной добрее». Только ошиблась. Ей пришлось убедиться, что я благополучно переборола в себе философию ненасилия.

– А… – Герцер почесал подбородок и замялся. – Я… мне… нам рассказывали о последствиях сражений. Тебе, может быть, действительно надо поговорить со специалистом.

– Да я говорила, – улыбнулась она, – почти год ходила в какие-то идиотские посттравматические группы. Я уже даже собираюсь сама этим заняться. Вроде младшего консультанта, госпожа Даная думает, у меня получится. – Она вдруг снова нахмурилась и посмотрела на его протез. – А с тобой что за чертовщина приключилась? Где твоя рука?

– Мак-Кейнок, – просто ответил Герцер и пошевелил протезом. – Да все нормально. Тут есть защелка для щита. А это самое главное. Иногда даже удобнее, чем рука.

– Я не знала, – нахмурилась она снова, глядя на скобу и крюк из блестящего металла.

– Так ты здесь работаешь? – спросил Герцер, чтобы сменить тему.

– Я здесь работаю, – ответила она, все еще не отводя взгляда от протеза с обеспокоенным выражением лица, – три вечера в неделю. И на лесопилке днем. Так ты меня искал или?..

– На самом деле я искал плавки, – признался он. – Я не был в банях года два, и тут так все изменилось…

– Не так уж сильно, как тебе кажется, – улыбнулась она. – Некоторые надевают купальные костюмы в бассейне, но большинство – нет. И честно говоря, вряд ли у нас найдется что-то твоего размера.

– Вот так всегда, – проворчал он.

– Да уж, ты никогда не был стандартным парнем, – усмехнулась она.

– Ладно, пойду в бани, – сказал он. – Год пробыл в Харцбурге, и они там… довольно строги с тем, как одеваться. Боюсь, что-то и ко мне прилипло.

– Думаю, ты быстро снова привыкнешь к распутным нравам Вороньей Мельницы, – опять усмехнулась она.

– Ну что ж… увидимся?

– Может быть. – Она встряхнула головой. – Я… не уверена, что будет разумно продолжать с того места, где мы остановились. Я… справилась, но… не совсем.

– Поверь мне, я понимаю, – искренне сказал он. – Со мной такого не случалось, но я видел жертв, и не раз. Будь здорова и… я всегда к твоим услугам. Плечо, постель, меч, ладно?

– Хорошо, – кивнула девушка. На ее щеках снова появились ямочки. – Иди и наслаждайся.

– Спасибо, – ответил он, закидывая за спину мешок. Раздевалки тоже немало изменились. Если раньше они были абсолютно открытыми, то теперь появились закрытые кабинки для переодевания. А еще там было двое дежурных, готовых принять его одежду и вещи. Исходя из прежнего опыта, Герцер надеялся, что им можно доверять в том плане, что они не будут рыться в сумках, и после минутного размышления положил туда кошелек. Сделав это, он плотно обернул полотенце вокруг бедер и направился к двери с надписью «душевая».

И здесь изменения. Души располагались в отдельных кабинках. Раньше они были выстроены в ряд вдоль стены. В комнате были мужчины и женщины, и одна из них, высокая, гибкая блондинка, как раз выходила из душевой кабинки полностью голая. Герцер посмотрел на нее и почувствовал себя увереннее. И все же сам, перед тем как выйти из душа, снова намотал на бедра полотенце.

За душевой шел коридор с несколькими дверями, одна из которых была помечена табличкой «мужская баня», другая – «женская», а третья – «бассейны». Герцер толкнул дверь в мужскую баню и увидел длинный ряд деревянных чанов, практически таких же, как на его памяти. В дальних сидели несколько парней, но в целом было пустовато. Он никого не узнал и направился к двери с надписью «бассейны».

Он ожидал увидеть что-то новое, но никак не такое. Зал был длинным, очевидно, одним большим зданием, стены обшиты деревянными панелями, увешанными масляными лампами. В некоторых местах были устроены круглые камины с металлическими решетками и трубами для отвода дыма через крышу. Там также были скамейки и низкие столики, и большинство людей, которые приходили и уходили, скорее всего были завсегдатаями. Разговаривали громко, голоса эхом отражались от стен.

Герцер вошел и осторожно осмотрелся, пытаясь понять, в чем все-таки принято находиться в бассейне, но не обнаружил единого стиля. Некоторые носили нечто вроде костюмов для купания, но большинство были обнаженными, и никакой дискриминации по этому признаку не наблюдалось. Блондинка в таком миниатюрном купальнике, что могла бы его и не надевать, разговаривала с полностью обнаженным мужчиной. Двое парней в плавках бикини болтали с женщиной, вышедшей из душа голой. В конце концов он узнал одного из инструкторов Академии и направился было к нему, но вдруг услышал свое имя, и в следующий момент его шею обвили руки обнаженной женщины.

Герцер так растерялся, не зная, куда девать руки, что не сразу узнал ее.

– Шилан! – наконец воскликнул он. – Черт, как хорошо увидеть знакомое лицо!

Хорошенькая брюнетка была Хсу Шилан, с которой он познакомился во время обучающей программы. Отношения их так и не определились к тому времени, как он записался в легион и потерял связь с ней. Последнее, что он слышал о Шилан, было то, что она занимается дизайном тканей на одной из ткацких фабрик. Она с тех пор немного поправилась, но так как раньше была просто тощая как скелет, то это ей шло. Герцер вдруг обнаружил, что гладит ее по спине, и пожалел, что на нем так мало одежды.

– Ну, если б ты остался в городе ненадолго… – протянула она. Неизвестно, обратила ли она внимание на его поглаживание, но прижалась к нему теснее.