Страстная и непокорная

Продолжая обмахиваться рукой, как веером, Грейс вышла в коридор и направилась к лестнице, радуясь, что это происшествие отвлекло ее от терзавших душу сомнений. Она станет хорошей женой. Жизнерадостной и всегда готовой помочь. То есть такой, какой никогда не была Иоланта.

Иоланта. При мысли о мачехе Грейс выпрямила спину и расправила плечи. При известии о предстоящей свадьбе Грейс жена отца пришла в такое расстройство, что категорически отказалась покидать свою комнату и общалась только с несчастной служанкой, обслуживавшей хозяйку. Бедное создание без конца терпело побои, в бессильном гневе Иоланта таскала ее за уши. Всего этого Грейс не знала. Разумеется, ей было известно, что Иоланта полагает нечестным обманывать Джайлза, но трудно было поверить, что она так убивается из-за практически постороннего человека. Скорее, она должна бы радоваться, что наконец избавится от Грейс.

Девушка отогнала от себя ненужные мысли. Ей и так есть о чем подумать. Ведь сегодня не только канун ее свадьбы, еще предстоит встреча с друзьями Джайлза. Одной из причин задержки как раз и стало то, что Джайлз со своим партнером устраивали дела так, чтобы Джефф и Фейт могли присутствовать на свадьбе. Грейс чувствовала, что волнуется при мысли о встрече с друзьями Джайлза не меньше, чем от самой свадьбы.

Сначала Грейс собиралась спуститься на пристань и встретить гостей там, но, охваченная внезапным приступом несвойственной ей робости, вернулась в комнату, то и дело хватаясь за уже сложенные вещи, усугубляя беспорядок и поминутно заглядывая в зеркало. С опозданием ей пришла в голову мысль, что следовало позволить Мату уложить волосы в особую, праздничную прическу. Для Джайлза она оставила каскад свободно спадающих локонов, но, может быть, эта женщина, Фейт, сочтет ее деревенской простушкой?

Голос Джайлза ворвался в открытые окна второго этажа. Он смеялся, разговаривал с ее отцом и еще с каким-то мужчиной. С их голосами переплеталось мелодичное журчание женской речи.

Не встретить их будет непростительной грубостью. Глубоко вздохнув и чуть не подавившись жасминовым ароматом, Грейс спустилась с лестницы, проплыла сквозь гостиную и открыла дверь навстречу жениху и его свите. Их было всего четверо: отца и Джайлза она знала, так что легко догадалась, что остальные двое и есть друзья Кортни. Джеффри Хэмптон оказался высоким мужчиной с широкими плечами, но ему недоставало открытости и отточенной выправки Джайлза. Лицо Джеффри казалось жестким и даже слегка пугающим.

Грейс сама не чувствовала, до какой степени напряжена, пока не встретилась взглядом с Джайлзом, и лишь тогда ощутила, как расслабляются мышцы. Сегодня Джайлз еще больше походил на капитана корабля в своем безупречном наряде.

Он явно был из тех людей, которые внушают не страх, а любовь и уверенность.

Потом она перевела взгляд на Фейт и снова встревожилась. Она в жизни не видела женщины с такой белой кожей. Белая. У Фейт все было белым. Серебристая блондинка с алебастровой кожей. Иоланта по сравнению с ней выглядела чуть ли не негритянкой. Женщина держала малыша, такого же светленького, как она сама. Как мог Джайлз видеть их рядом и внезапно не осознать, насколько темная у Грейс кожа? Как он мог смотреть на изящный прямой носик Фейт и не заметить, что у Грейс он слишком широк? Как может Грейс когда-нибудь подружиться с такой женщиной?

И тут Фейт улыбнулась. Улыбка отразилась в сине-зеленых глазах.

— Грейс, — мягко проговорила она, — я знаю» это вы. Я бы узнала вас даже в толпе Порт-Рояля. Джайлз вас так хорошо описал. — Она сделала шаг вперед, как будто собираясь обнять Грейс, но малыш помешал. Он обхватил мать за шею и с неприязнью уставился на Грейс. «Духи, черт их побери»! — вспомнила девушка.

Она через силу сглотнула и улыбнулась, понимая, что ее приветствие выглядит не таким открытым и сердечным.

— Мне он тоже о вас много рассказывал. Как приятно наконец с вами познакомиться!

Теперь к ней подошел Джефф, он галантно склонился к ее руке и, продемонстрировав большое самообладание, почти не среагировал на запах, разве что пару раз моргнул и слегка прочистил горло.

— Джайлз говорил мне, что подыскал себе девчонку не хуже моей Фейт, настоящее золото, да я ему не верил, пока не увидел вас.

Грейс смутилась, потом нахмурилась. Золото? То есть у нее темная кожа? А девчонками называют молодых рабынь.

Джайлз бросил на Джеффа сердитый взгляд, но блеск в его глазах противоречил показной суровости.

— Соблюдай приличия, разговаривая с моей женой! Фейт покачала головой:

— Простите его, пожалуйста. Не знаю, что он имеет в виду, но меня он тоже называет девчонкой.

Грейс бросила быстрый взгляд на отца, в глазах у нее отражалось смятение. Эдмунд объяснил:

— У нас тут только леди и негритянки. Думаю, что раньше Грейс слышала слово «девчонка» лишь в отношении негритянских девушек-рабынь. — Он проницательно посмотрел на Грейс и воскликнул: — Господи! Ты что, весь день провалялась в саду?

Грейс покраснела от смущения.

— Небольшое недоразумение с флаконом духов. Фейт сочувственно покачала головой:

— Как я вас понимаю! Пробка сначала прилипает, потом выскакивает, и тогда вы выливаете на себя полфлакона сразу.

— Я не хотел вас обидеть, — вмешался Джефф. — Фейт слишком терпимо ко мне относится.

Фейт рассмеялась, обняла мужа за талию и слегка прижалась к нему. Такой простой, естественный жест. Грейс смотрела во все глаза. Она никогда не видела, чтобы Иоланта хотя бы дотронулась до ее отца. И не видела, чтобы жены других плантаторов или хотя бы рабыни касались мужчин подобным образом. Джефф был крупным мужчиной, на целую голову выше Фейт и, уж конечно, тяжелее ее на целую сотню фунтов, но она обнимала его, как будто имела на это право. Как будто он принадлежал ей, а не наоборот!

Теперь к Грейс подошел Джайлз и, оказавшись в облаке жасминового аромата, взял обе ее руки в свои. Пальцы девушки оказались холодными, и Джайлз решил, что она нервничала в ожидании его возвращения. Сейчас она смотрела на него огромными зелеными глазами, он читал в них трепет и благоговение, и в который раз Джайлз подумал, как мало они все-таки знают друг друга. О чем она сейчас думает? Может быть, она беспокоилась, что он изменит свое решение? Или сама готова его изменить?

— Простите, что я не вернулся раньше, — мягко проговорил он. — Сразу после нашей свадьбы Джеффу надо отправляться на Тортугу, а потому нам пришлось переделать немало дел.

Грейс обратилась к Фейт:

— А вы с сыном будете его сопровождать? Джайлз говорил мне, что вы часто путешествуете вместе. Разве вам не страшно брать в море такого маленького ребенка?

— Конечно, — отозвалась Фейт, — но на сей раз я останусь дома.

Джайлз бросил на Джеффа удивленный взгляд:

— Ты мне не говорил. — Потом повернулся к Фейт: — Как же вы будете одна? Мы с Грейс можем составить вам компанию.

Она мимолетно усмехнулась:

— В этом нет необходимости. К тому же я тоже была новобрачной. Вам сейчас захочется побыть только вдвоем.

— Я оставлю с Фейт одного из своих людей, — объяснил Джефф. — И вообще я постараюсь не задерживаться дольше, чем на неделю.

Но Джайлз, казалось, продолжал сомневаться.

— Ну, если ты уверен! — А Фейт он сказал: — Удивительно, что ты решила остаться.

— Несколько часов вдоль берега на верхней палубе — это еще ничего, но к нескольким дням морской болезни я сейчас не готова.

Джайлз неожиданно догадался и громко рассмеялся:

— Да что ты говоришь! Значит, тебя тошнит? Джефф, почему ты мне раньше не сказал?

Джефф тоже смеялся:

— Не хотел затмить радость твоего великого дня. Но раз теперь все выплыло наружу, у нас есть еще один повод для праздника.

Эдмунд просиял радостной улыбкой и энергично пожал Джеффу руку.

— Поздравляю. К тому же у вас уже есть такой замечательный сын! Видишь, дорогая, к чему надо стремиться? — обратился он к дочери.

Грейс все еще не могла прийти в себя. У Фейт оказалась не только очень светлая кожа, но она была еще и беременна! Эта мысль взволновала и смутила девушку.

Фейт жестом отозвала Грейс в сторону и спросила:

— У вас найдется комната, куда я могла бы отвести Джонатана? На корабле он съел кусочек банана и немного хлеба, но я должна покормить его грудью.

Грейс кивнула и сказала:

— Давайте пройдем в дом, служанка проводит вас в мою комнату.

— Нет-нет, — запротестовала Фейт. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Я хотела с вами познакомиться. Оставим мужчинам их грубые постельные разговоры. Лучше расскажите мне о себе.

— Постельные? То есть о приданом? — Что?

— Вы сказали — «постельные разговоры». Фейт только улыбнулась.

— Не-е-ет, — протянула она. — Я уверена, это мы будем говорить о приданом и свадьбе. Пойдемте скорее, мне не терпится узнать о ваших планах.

Грейс повела свою гостью. Ее мысли пришли в полнейший беспорядок. Может быть, между мужчинами вообще нет никакого различия? Может, они все одинаковые, когда дело доходит до спаривания? Может, она обманывает себя, думая, что Джайлз будет иным? А с другой стороны, разница может быть громадной. Она с надеждой посмотрела на Фейт. Эта женщина так непринужденно касалась своего мужа и улыбалась, говоря о беременности. Если бы у нее хватило смелости спросить Фейт об этих вещах.

Фейт уселась на кровать Грейс и беззаботно расшнуровала корсет. На ней было голубое полотняное платье простого фасона, но безупречного кроя, а ткань — самого лучшего качества. Шнуровка лифа располагалась спереди — очевидно, для удобства. Фейт освободила одну сторону корсета, потом спустила вырез рубашки. Малыш возрастом около года или чуть больше примостился в колыбели материнских рук и со счастливым видом приложился к материнской груди.

Грейс пыталась разобраться в своих чувствах. Разумеется, она и раньше видела, как негритянские женщины кормят детей грудью. Но сейчас все выглядело иначе, и не только потому, что у гостей Грейс были светлые волосы и белая кожа. Когда рабыни кормили своих детей, в самом этом процессе была какая-то безнадежная, отчаянная необходимость, и все. Матери не привязывались к младенцам, зная, что те скорее всего не выживут и их не придется отлучать от груди. Зрелище того, как Фейт кормит своего сына, было таким интимным, что Грейс покраснела.

Фейт вздохнула и сказала:

— Очень скоро и вам придется этим заняться. Я чувствую, вы с Джайлзом будете очень счастливы.

Хотела бы Грейс тоже испытывать такую уверенность.

Иоланта давно себя так хорошо не чувствовала. Когда Эдмунд впервые сообщил ей, что Грейс действительно собирается замуж за капитана Кортни, она просто заболела, даже не приказала кого-нибудь высечь, потому что чувствовала, что гнев, сжигавший ее сердце, разгорится от этого только сильнее. Она должна сохранить в себе способность причинять боль. Но каждая пощечина служанке лишь распаляла в ней это неутоленное желание.

Отчаяние заставило ее написать пару писем к соседям, которые направлялись сейчас в Порт-Рояль, но времени не хватало. Могло оказаться, что в ближайшие дни ни один корабль не отправится в Санто-Доминго и от ее письма к Жаку не будет никакой пользы. К тому же Иоланта не сможет узнать о результатах своих усилий. Все ее планы висели на волоске.

А потом Иоланту осенило. Конечно, ее жертва не будет испытывать физических страданий, но и душевная боль врага должна хоть немного успокоить ее измученные нервы. Сердце женщины колотилось, на щеках играл нежный румянец. Иоланта, не стесняясь гнилых зубов, улыбнулась своему отражению в зеркале. В этот день ее торжества на ней новое платье, волосы убраны в изысканную прическу, ведь супружеская пара, ожидающая ее внизу, много путешествовала по миру, они сразу поймут, что имеют дело с культурной и утонченной женщиной.

К тому же ей повезло — когда Иоланта спустилась в гостиную, Грейс там не было. В зале первого этажа за столом на обитых гобеленом стульях сидели только мужчины — Эдмунд, капитан Кортни и еще один гость. Сидели и весело переговаривались. Капитан первым заметил Иоланту и вскочил. В сердце Иоланты поднялась мутная волна ревности, отравлявшей ей все последние недели. Двое других тоже поднялись, приветствуя хозяйку дома. Иоланта же думала лишь о Грейс, о том, как она будет путешествовать за границей, как увидит все сокровища мира. С огромным трудом она удержала на лице спокойное выражение и вежливо улыбнулась. Месть, напомнила она себе. Грейс придется дорого заплатить за все эти удовольствия.

Незнакомый джентльмен изящно поклонился Иоланте.

— Миссис Уэлборн, мне следовало догадаться, что такая прекрасная дочь может родиться только у очень красивой женщины.

Красная мгла на мгновение ослепила Иоланту. Да как он смеет портить торжественный момент ее появления, эффект от сказочно красивого туалета своими идиотскими замечаниями! Ей хотелось затопать ногами и закричать: «Эта тварь не моя дочь!» Но за это Эдмунд точно ее убьет. Так что Иоланта присела в реверансе и неразборчиво поблагодарила за комплимент.

За спиной у Иоланты возник какой-то шум, она обернулась и увидела, что с лестницы спускается Грейс в обществе изящно и со вкусом одетой женщины. Дам представили друг другу, миссис Хэмптон сообщила, что служанка Грейс осталась наверху присматривать за ее сыном, который заснул на кровати Грейс. Нет, Иоланте это не подходило. Мату нужна ей здесь, внизу, должна присутствовать, когда Иоланта разыграет своего козырного туза.

— У вас такое элегантное платье, — проговорила миссис Хэмптон, на минуту отвлекая Иоланту от возникшей дилеммы. — Моя тетка сама придумывает фасоны платьев, думаю, она с удовольствием увидела бы это творение.

Иоланта пожирала глазами свою гостью. Эта женщина явно разбиралась в качественных вещах, однако ей недоставало чувства стиля. Но Иоланта должна была признать, что яркая внешность Фейт затмевала несовершенство ее наряда.

— Благодарю вас, моя портниха живет в Париже. Каждый сезон она присылает мне кукол в модных платьях, чтобы я могла выбрать. Не желаете ли чаю? Грейс, пошли другую девчонку присмотреть за малышом. Пусть нам прислуживает Мату.

— Уверена, в кухне у Кейи кто-нибудь есть, чтобы подать нам чай.

Иоланта окинула Грейс ледяным взглядом. Ничего, ничего невозможно сделать без возражений! Вдруг в ноздри Иоланты ударила волна жасминового аромата. Она злорадно усмехнулась и с ехидством заметила:

— Надушилась сегодня посильнее, Грейс? Боишься, что твой жених что-нибудь унюхает? Я хочу, чтобы Мату явилась сюда сейчас же, — холодно повторила она, и в тоне ее прозвучало скрытое предупреждение.

По расправленным плечам и упрямому выражению лица девушки Иоланта поняла, что Грейс не желает подчиняться, но вот она обвела взглядом гостей и, очевидно, решила не устраивать сцены.

— Очень хорошо, — поджав губы, произнесла Грейс и пошла к задней двери, чтобы позвать другую служанку.

Эдмунд принес стулья от обеденного стола, чтобы все смогли разместиться в гостиной. Иоланта пыталась вникнуть в легкий разговор, который вели остальные, но поняла, что не в силах сосредоточиться на обсуждаемых темах, собственные мысли опьяняли ее, она все время боялась захихикать.

Наконец вернулась Грейс с другой служанкой, которую послали наверх посидеть с малышом, а Мату должна была спуститься и подать чай.

— Мату! — позвала Иоланта. — Проследи, чтобы Кейя подала свежий кекс. Я видела, что со вчерашнего дня еще осталось, но мы не можем подавать гостям несвежее угощение. — И она повернулась к миссис Хэмптон. — Наша Мату такая преданная служанка, не знаю, что бы я без нее делала.

— Уверена, вам будет очень ее не хватать, — мягко заметила Фейт.

— Что вы имеете в виду? — с тщательно разыгранным удивлением спросила Иоланта. — Мату никуда не едет.

Глава 8

Грейс резко вскочила с места. Гости были забыты. Холодный страх сковал ее сердце.

— Что ты говоришь? — задыхаясь, спросила она. — Мату едет со мной и Джайлзом. Она моя служанка.

— Дорогая! — с мягким упреком произнесла Иоланта. — Откуда такое стремление к собственности у девушки, проповедующей отказ от рабства?

— Иоланта! — угрожающе проговорила Эдмунд.

— В чем дело? — подняла брови его жена. — Я просто пытаюсь исправить возникшее недоразумение. — Она обвела взглядом Джайлза и его друзей и бессильно развела руками. — Дело в том, что Мату со многими другими рабами была прислана сюда моим отцом, они здесь на заемной основе, но все права остаются за моим отцом. Мату принадлежит ему, а не нам. Без его согласия я не могу никуда ее отправлять.

Мату внезапно застыла, не сводя глаз с Иоланты. Грейс бросилась к няне, стала рядом, с силой сжала кулаки и выкрикнула в лицо Иоланте:

— Ты не можешь так поступить! Эдмунд смущенно засмеялся:

— Иоланта права, тут действительно вышло недоразумение. Я немедленно же напишу тестю и испрошу его согласия.

Грейс содрогнулась, увидев, в какой злобной улыбке изогнулись губы Иоланты. Иногда она поразительно напоминала своего брата.

— Конечно, ты можешь ему написать, но мой отец никогда не одобрял людей, слишком привязанных к своим рабам. От этого очень страдает дисциплина. Не могу себе представить, чтобы он просто отдал одну из своих рабынь, особенно тем, кто ее собирается освободить.

Джайлз решился привлечь к себе внимание, прочистив горло.

— Дело очень несложное. Как вы полагаете, в какую сумму ваш отец оценит компенсацию за Мату?

— Возможно, не такое уж несложное. Когда отец одалживал рабов моему мужу, одним из условий было то, что он не вправе продать ни одного раба без моего согласия. Так, Эдмунд?

Уэлборн прекратил попытки сгладить ситуацию натянутыми улыбками и смешками.

— Я полагаю, что сумею убедить тебя пойти нам навстречу.

— Эдмунд, да она же бесценна. Без нее я просто не смогу вести наше хозяйство.

Фейт поднялась со своего места и уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Джефф покачал головой, и она промолчала.

— Вы не возражаете, если мы с Фейт пойдем пройдемся? — спросил он.

Джайлз бросил на друга благодарный взгляд. Теперь это его семья и его дело.

— Мы присоединимся к вам позже, — сказал он, обращаясь к Фейт.

— Весьма сожалею, — сладко улыбнулась Иоланта. — Очень невежливо с нашей стороны обсуждать семейные дела в присутствии гостей. Но тут нечего больше сказать, так что, прошу вас, останьтесь. Мату, чай!

— Мы совсем не голодны, — возразил Джефф и слегка подтолкнул жену к парадной двери. Глаза Фейт опасно блеснули, на щеках появился румянец.

Джайлз глубоко вздохнул и бросился в атаку:

— Миссис Уэлборн, буду говорить откровенно. Я вполне осознаю, что между вами и Грейс существуют некие противоречия, и это не мое дело.

— Полагаю, что так, — согласилась Иоланта.

— Тем не менее я думаю, что этот план выглядит злонамеренным и неприятным.

— И у тебя ничего не получится! — воскликнула Грейс.

— Не получится, — подтвердил Джайлз. — Ваш отец — деловой человек. Я заплачу в пять раз больше, чем стоит негритянка в расцвете сил, хотя мы оба знаем, что Мату сейчас старше, чем большинство рабынь, которые просто не доживают до такого возраста.

— Я не дам разрешения на продажу, — возразила Иоланта.

— Ах ты, мстительная маленькая… — вполголоса пробормотал Эдмунд.

Иоланта повернулась к нему лицом.

— Эдмунд, может быть, несправедливо держать Джайлза в неведении? В конце концов, он почти член семьи. Возможно, он должен знать, почему мы с Грейс так не ладим?

Мату вытащила свою руку из ладоней Грейс, покачала головой, вытянула обе руки вперед ладонями вниз: «Успокойся!»

— Я полагаю, что все очевидно, — вмешался Эдмунд. — Ты, дочь работорговца, позволила своей дочери слишком привязаться к чернокожей няне. Если бы ты, Иоланта, была более внимательной матерью, этого бы не случилось, Мату никогда не встала бы между вами. — Он в панике повернулся к Джайлзу. — Это старая история, и Мату в ней — камень преткновения.

Мату энергично закивала, показывая на себя, потом на Эдмунда и Иоланту.

— Ты не останешься! — закричала Грейс. — Не останешься здесь! — Она бросилась к Мату, но та сделала шаг в сторону и слегка оттолкнула девушку.

Грейс резко повернулась к мачехе и вдруг увидела в ее глазах знакомый блеск. Эйфорическая улыбка, вздымающаяся грудь — все говорило о наслаждении, которое получала Иоланта от чужой боли. Грейс все бы отдала, чтобы лишить мачеху этого наслаждения, но глаза ее против воли наполнились злыми слезами.

— Шлюха! Мерзкая злобная шлюха! Я не выйду за него замуж! Ну что, ты довольна?! Но, помоги мне Господи, ты за это заплатишь! Твоя жизнь превратится в ад!

— Грейс! — остановил ее Джайлз. — Не спешите. Мы справимся с этим, вот увидите. Мистер Уэлборн, я уверен, ваш тесть не станет возражать против нарушения условий, если цена будет подходящей?

— Он, возможно, и не станет, но я ни за что не соглашусь, — холодно возразила Иоланта. Муж и жена обменялись ненавидящими взглядами, и Эдмунд первым отвел глаза.

Плечи Мату опустились, лицо ее стало бесстрастным. Она жестом показала, что отправляется за чаем.

— Нет! — крикнула Грейс. От резкого звука ее голоса Иоланта вздрогнула.

Джайлз вдруг заметил, что на лице женщины появилось выражение почти сексуального наслаждения. Вся сцена еще раз убедила его, что плантация Уэлборна — гнусное место и что он абсолютно прав, забирая отсюда Грейс.

Грейс схватила Мату за руку.

— Я не оставлю тебя! Я не выйду за него замуж! Я останусь с тобой.

Мату высвободилась, потом сама схватила Грейс за руку с такой силой, что девушка вздрогнула. Несмотря на то что Мату была невысока ростом, она почти всю жизнь таскала ведра с водой и тяжелые подносы. Руки у нее были очень сильными. Она увлекла за собой Грейс к задней двери, потом во двор и резко развернула девушку лицом к себе. Полуденное солнце ярко осветило ее, Мату открыла рот, демонстрируя обрубок своего языка. Она толкнула Грейс к стене дома, ткнула пальцем себе в рот, затем показала на Грейс. Потом Мату развязала горловину своего простого рабочего платья, спустила его до талии и повернулась. Вся спина у нее была исполосована широкими следами перекрученных бледных рубцов. Обычная картина на коже африканских женщин, которая становилась страшнее с каждой новой пыткой. Прижав ткань платья к груди, Мату повернулась лицом к девушке, показала пальцем на себя, на Грейс и лишь тогда привела одежду в порядок.

Девушка поняла ее так ясно, как будто Мату произнесла эти слова вслух: «Это все для тебя. Я выстрадала все только ради твоего счастья!» Негритянка махнула рукой в сторону дома, показала на океан, жестом изобразила гребцов в лодке, потом схватила Грей за руку и указала на ее безымянный палец.

Грейс умоляюще смотрела на няню и отрицательно качала головой: «Я не могу».

Но она сможет, придется, потому что дальше произошло то, чего Грейс никак не ожидала. В темных глазах рабыни собрались две огромные слезинки и покатились по загрубевшей коже щек. Губы ее растянулись в мучительную, полную боли гримасу. Она постучала по груди Грейс, затем по своей и пожала плечами.

— Конечно, я тебя люблю. Люблю всем сердцем, — ответила Грейс.

«Лодка. Обручальное кольцо. Выходи за него замуж».

— Но…

Мату приложила пальцы к губам Грейс, и снова: лодка, кольцо.

— О Господи! — простонала Грейс.

Женщины обнялись и плакали до тех пор, пока силы их не оставили. Больше говорить было не о чем. Мату должна была подавать чай, а Грейс возвращаться в гостиную. Войдя в дом, Грейс обнаружила Джайлза в одиночестве.

— Ваши родители поднялись наверх, а я решил, что вам с Мату лучше побыть вдвоем, — сказал он. Лицо Джайлза посуровело, взгляд стал жестче, как в тот день, когда они вдвоем ухаживали за больной девочкой.

Грейс провела ладонью по лицу, скрывая последние следы слез.

— Благодарю вас.

— Я не позволю, чтобы это случилось, — успокоил девушку Джайлз. — Мы обязательно найдем выход. Если потребуется, мы ее просто украдем. Это нетрудно.

Грейс глубоко вздохнула.

— Надо все обдумать. Так как она никуда не едет. Мы вернемся за ней, когда решим, как надо действовать.

— Вернемся? Значит, вы решились… — Он побоялся закончить. Вдруг она ответит «нет»!

— Да, Джайлз. Я решила выйти за вас замуж три недели назад, ничего не изменилось.

Джайлз притянул девушку к себе, обнял ее за талию.

— Клянусь, Грейс, я не позволю вам страдать. Скоро ваша служанка вернется к вам.

На глаза Грейс навернулись слезы. Не шевелясь, она стояла в его объятиях, чувствуя, как в нее вливается часть его уверенности и силы.

— Мои страдания не имеют никакого значения. И она не служанка. Она просто Мату.

Джайлз кивнул:

— И Мату будет свободной. Клянусь, этот день придет!

Вот только как этого добиться, думал Джайлз, крепче прижимая к себе Грейс. Когда это он начал давать обещания, которые не знает как выполнить?

Свадьба была очень простой, а гости — немногочисленными. Несколько десятилетий назад, когда англичане отобрали остров у испанцев, на Ямайке появилась англиканская церковь. Однако плантации были разбросаны на большой территории, и одна маленькая церковь, размером не больше часовни, обслуживала несколько семейств и тех белых работников, которые желали придерживаться своей религии. Сразу после утренней службы несколько соседей остались, чтобы присутствовать на свадьбе дочери Уэлборна, со стороны Джайлза присутствовали лишь два свидетеля.

Стоя перед алтарем в своем самом красивом платье из желтого дамаста, Грейс обещала всю жизнь почитать стоящего рядом незнакомца и подчиняться ему. Все свои надежды она возлагала на ту способность к состраданию, которую она в нем заметила за недолгое время их знакомства. Джайлз в бархатном камзоле с кружевным жабо поклялся идти с ней рука об руку в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их, а сам размышлял, насколько глубокими окажутся ее душевные раны и как долго их придется залечивать.

Слишком бурное начало, но множество пар сочетались браком, зная друг о друге еще меньше. Священник объявил их мужем и женой. Джайлз коснулся губ Грейс в ритуальном поцелуе, но так кратко, что она не успела ничего ощутить. Поцелуй был мимолетным, почти неощутимым, но контракт был заключен. Новобрачные жених и невеста чуть ли не демонстративно вытерли ладони о свои свадебные наряды.

Рабы подали уставленные угощением подносы, накрыли столы в церковном дворе для раннего ужина в честь молодых. В воздухе носились ароматы жареных цыплят, тыквенного супа, ромового кекса. Джайлз стоял в окружении мужчин и принимал положенную порцию традиционных похлопываний по спине и шуток. Жены плантаторов, которые прибыли сюда из Англии, переплыв океан, забросали Грейс советами, как легче вынести морское путешествие. Мату работала вместе с другими чернокожими и к белым не приближалась.

Иоланта стояла отдельно от семьи. Одна из жен плантаторов покинула группу, окружившую Грейс, и, улыбаясь, двинулась в сторону Иоланты.

— Миссис Уэлборн! — воскликнула она. — Вы с мужем, должно быть, так счастливы! Грейс выглядит великолепно! Просто светится счастьем. Это ваша портниха придумала фасон?

Иоланта презрительно фыркнула:

— Фасон английский, а не французский. На мой взгляд, желтое ей не идет. Разумеется, сам этот брак — просто Божий дар. Девица будет проводить время в море или в Порт-Рояле и не будет здесь никому надоедать.

Женщина натянуто рассмеялась, как будто слова Иоланты были произнесены в шутку, однако она тут же, сделав неловкий книксен, отошла к группе вокруг Грейс.

Эдмунд, как любой отец невесты, был в приподнятом веселом настроении. Однако на фоне явной враждебности матери по отношению к невесте и очевидной натянутости между невестой и женихом его веселость выглядела несколько неуместной. Было еще далеко до сумерек, когда гости распрощались и отправились на собственные плантации. Даже когда свадебная процессия вернулась к дому Уэлборнов и Джайлз помог молодой жене выйти из экипажа, было еще достаточно светло.

— Я подумал, — проговорил он, — что, если тебя это устроит, мы могли бы провести эту ночь на борту «Надежды».

Ноги Грейс под пышными шелковыми юбками подогнулись от страха. С одной стороны, она хотела, чтобы Мату была рядом, но с другой — понимала, что вряд ли решится позвать ее ночью. Она теперь замужняя женщина, а не ребенок. И если ночью она опозорится, закричит и заплачет, пусть Иоланта этого не услышит. А потому Грейс молча кивнула в ответ, опасаясь, что голос выдаст ее с головой.

Джайлз объявил о своем плане Эдмунду, тот сначала заколебался, но потом стиснул локоть Грейс, желая ее поддержать, и простился с молодыми на пристани.

С «Надежды» прислали лодку с гребцами, чтобы забрать Джайлза и Грейс. Джефф, Фейт и маленький Джонатан тоже отправились на судно, а потому вся компания просто осталась в лодке, пока лебедка поднимала ее на палубу. Еще недавно Грейс легко перескочила через парапет, желая как можно скорее осмотреть корабль Джайлза, теперь же ей потребовалась помощь мужа.

Во рту у нее пересохло, там еще оставался вкус выпитого за ужином вина, но его действие, укрепляющее силу духа, уже выветрилось. «Я должна быть спокойной и терпеливой». Спокойной и терпеливой. Слова дяди десятилетней давности звучали у нее в ушах, та перепуганная девочка все еще жила в сердце Грейс.

С фонарем в руках Джайлз провел Грейс к трапу, потом вниз по узкому проходу. Хэмптоны шли следом. Обе пары остановились у двух противоположных дверей. Каждый из мужчин положил ладонь на ручку, только у Джеффа вторая рука тоже была занята — он укачивал маленького сына. Джефф подмигнул Джайлзу, тот судорожно вздохнул, и Грейс вдруг заметила, что, пожалуй, он тоже нервничает. Она почувствовала облегчение при мысли, что, возможно, он и сам не очень стремится к близости.

В ладонь Грейс скользнули тонкие пальчики. Девушка уловила аромат лаванды. Фейт легонько пожала ей руку.

— Все будет хорошо, — прошептала она. — Джайлз хороший человек. Вы не должны бояться.

Но Грейс от страха не могла и рта раскрыть, а потому она молча кивнула и прошла за мужем в каюту.