Вальпургия III

— Не эти ли элементы вызвали инфаркт у Валенбаха? — ядовито поинтересовался Сейбл.

— Я, право, ничего не могу сказать.

— Знаю, знаю, — сказал Сейбл — Как раз в это время вы были в другом месте.

— Попали в точку, — ухмыльнулся Бромберг. — Вы готовы?

— Сумку брать или оставить? — спросил Сейбл.

— Наверное, прихватите с собой. В случае если погодные условия изменятся, вы всегда можете вернуться сюда.

Сейбл хмыкнул, взял сумку и последовал за Бромбергом к лифту. Когда они выбрались на стоянку, запах смерти и разлагавшихся трупов снова охватил Сейбла. Однако на сей раз Джон промолчал и залез на заднее сиденье.

Они проехали почти два километра, когда навстречу им стали попадаться вооруженные патрули охраны. Вскоре они подъехали к огромному зданию. Сейблу показалось, что это Церковь Ваала, хотя никаких символов и знаков на ее стенах и крыше он не увидел. Бромберг назвал охраннику пароль, ворота неохотно, медленно открылись, и машина плавно тронулась по узкой дороге к крытому портику.

— Вот мы и прибыли, — с облегчением произнес Бромберг — Позвольте вашу сумку.

— Хорошо, — ответил Сейбл, следуя за главой охраны. Они вошли в широкие деревянные двери. Сцены разврата, пыток и непристойностей, вырезанные на них, были выполнены рукой мастера, который, как показалось Сейблу, явно испытывал болезненное влечение к этой теме. Затем они оказались в мрачном помещении с кроваво-красными стенами и полом. Здесь через каждые два метра стояли навытяжку дюжие охранники. Бромберг кивнул одному из них, тот немедленно оставил пост и ушел, вернувшись только через пару минут. Он приглашающе махнул рукой, и Бромберг вежливо взял Сейбла под локоть.

— Господин мой нас ждет, — прошептал он на ходу. В конце коридора имелась массивная железная дверь, и Сейбл понял, что именно за ней и находится загадочный Бланд. Они с Бромбергом терпеливо ждали, прежде чем несколько солдат с трудом распахнули тяжелые двери.

Едва они успели переступить порог помещения, как Сейблу пришлось усилием воли подавить нахлынувшую тошноту. Воздух внутри был наполнен запахами разлагавшейся плоти и свежепролитой крови.

С куполообразного потолка свисали балки, к которым крепились крючья. Нагие тела были подвешены за ребра, пальцы, половые органы, кто распят на стенах, кто валялся на полу в лужах крови. Вперемешку с разложившимися трупами лежали живые люди, искалеченные так, что уже не могли стонать.

Сейбл, онемев, смотрел на представшую перед ним вакханалию смерти. Лишь постепенно он осознал, что кто-то настойчиво дергает его за локоть. И только тогда он позволил Бромбергу провести себя мимо мертвых и умиравших к центру зала. Он чувствовал себя, как в кошмарном сне. Увиденное казалось ему нереальным. Однако когда полуживая женщина с содранной кожей попыталась схватить его за ногу, он вдруг понял, что все это — действительность. Все ужасы, которые он видел на дверях церкви, самым страшным образом воплотились в реальность.

В глубине комнаты в простом деревянном кресле сидел невысокий худощавый мужчина с золотыми волосами. Он был в белоснежных одеяниях. Приблизившись на негнущихся ногах, Сейбл заставил себя взглянуть на этого человека. У Конрада Бланда была ангельская внешность: чистое, словно бы детское лицо с большими, широко раскрытыми, наивными глазами, тщательно уложенные волосы, белые, женственные руки с маленькими изящными пальцами.

— Мистер Сейбл, — произнес знакомый высокий голос, когда Сейбл приблизился, — как приятно, что вы нашли время меня навестить.

— Вы Конрад Бланд?! — спросил Сейбл, усилием воли подавляя в себе желание бежать, бежать отсюда без оглядки.

— Он самый, во плоти, — сказал Бланд с детской улыбкой на пухлых губах.

— Что это все значит? — Сейбл обвел рукой помещение.

— Ничего такого, что бы вас касалось, — заверил Бланд. — Я несказанно рад видеть вас здесь. А я все никак не мог себе представить, как же вы выглядите.

Сейбл тупо осмотрелся:

— Что за бойню здесь устроили?

— Я это обожаю, — небрежно обронил Бланд. — Со временем вы и сами научитесь наслаждаться подобным зрелищем. Вы уже поняли, вероятно, что убийцы у нас нет, мы его еще не схватили.

— Да, конечно, — отозвался Сейбл без всякого выражения. — Зачем же вы послали за мной?

— Любопытство, — рассмеялся Бланд. — Мне просто хотелось посмотреть на человека, который пытается спасти мясника.

— Но я не знал… — Голос Сейбла сорвался. Он пытался сосредоточить внимание на Бланде, но не мог заставить себя оторвать взгляд от страшных, изуродованных тел. — Никто и понятия не имел…

— Они поймут, не переживайте, — сказал Бланд. — Они все поймут, без исключения.

— Что теперь будет со мной?

— С вами?.. Вы останетесь в Тиферете в качестве моего почетного гостя, — ответил Бланд. — Вы заинтриговали меня, мистер Сейбл. Да, да, правда.

— Чем?

— Да ведь вы первый человек, если не считать моих наемников, который искренне пытался защитить меня.

— Это мой долг, — тускло выдавил Сейбл.

— Ну что ж, тем лучше. Вы — человек чести, человек долга, одним словом, вы — Враг. Вы — воплощение того, что я должен уничтожить. Я должен хорошенько изучить вас, просто обязан.

— Предположим, мне не захочется здесь оставаться, — произнес Сейбл, наконец взяв себя в руки и сконцентрировав внимание на Бланде.

— Предполагайте, что хотите, — развеселился Бланд. — Несмотря ни на что, вы останетесь моим почетным гостем.

— И надолго?

— Пока не перестанете меня интересовать.

— И что тогда?

— Думаю, мистер Сейбл, что ответ очевиден.

Глава 17

Будь кровь зеленой, это был бы мой любимый цвет.

Конрад Бланд

Джерико пришлось прятаться до наступления темноты. Под покровом ночи он отыскал ресторан на задворках города и стал ждать подходящего случая. Около полуночи подкатила полицейская машина, двое полицейских отправились перекусить. Когда через полчаса они закончили поздний ужин, Джерико уже дожидался их у машины. Короткая быстрая схватка не привлекла внимания ничьих любопытных глаз. Через несколько минут Джерико загрузил тела в багажник и рванул по опустевшему шоссе по направлению к городу Ясоду, прихватив номерное оружие.

Сначала Джерико хотел проехать мимо Ясода и направиться сразу в городок под названием Нетца. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что исчезновение двух полицейских обязательно вызовет подозрения. В его распоряжении было всего часа три, не больше, и этого времени ему хватало только на то, чтобы доехать до Ясода.

Впереди уже показались огни городка, когда встречная машина без каких-либо опознавательных знаков развернулась на шоссе и погналась за ним. Вскоре завыла сирена, засверкала мигалка. Джерико счел разумным повиноваться требованию и остановиться у обочины. Обе машины остановились одновременно. Из легковушки выскочили три дюжих парня и направились к Джерико.

— Вылезай! — скомандовал один.

Джерико выбрался из кабины в душную ночь.

— Что случилось? — спросил он;

— Вопросы задаем мы, — отрезал мужчина.

— Что тебе нужно в Ясоде?

— Я детектив из Кесера, — хладнокровно пояснил Джерико, — Парнелл Барнем. Следую по официальному полицейскому делу.

— По какому это официальному делу? — подозрительно осведомился один из троих.

— Покажите ваши удостоверения, и я буду рад ответить на все ваши вопросы.

Мужчина вынул портмоне и предъявил пластиковую карточку.

— Не годится, — сказал Джерико небрежно. — То, что вы работаете в частной охране Тиферета, еще не дает вам права останавливать меня и расспрашивать.

— Язон, — обратился мужчина к одному из спутников, — свяжись с Несером и проверь, работает ли у них Парнелл Барнем. Сошлись на номерной знак.

— Не стоит беспокоиться, — поспешно проговорил Джерико. — Я вообще-то должен был прибыть сюда еще несколько часов назад, но задержался, пропустил пару стаканчиков и забыл про время.

— Это твои проблемы, — невозмутимо отрубил мужчина.

— Послушайте, — с отчаянием в голосе принялся упрашивать Джерико. — У меня будет куча неприятностей, если они узнают, что я только сейчас добрался до Ясода. Давайте я просто покажу вам свое удостоверение личности, и мы расстанемся.

— Покажи-ка, — уклончиво произнес один. Джерико сунул руку в нагрудный карман куртки и принялся рыскать там, словно ища удостоверение. Парни расслабились, чувствуя свое превосходство, и в это мгновение Джерико выхватил пистолет. Прозвучали три коротких выстрела. Первому пуля прошила позвоночник, и он умер еще до того, как мгновение спустя оба других рухнули на асфальт, так и не успев ничего сообразить.

Джерико натренированным взглядом осмотрелся по сторонам. Кругом расстилалась равнина, и спрятать машину было негде. Джерико решил не тратить на это время. Он выстрелом разнес радио в машине, на которой приехал, и быстро стащил трупы полицейских в канаву, надеясь только на то, что полиция займется ими лишь к утру. Ему хватило пары минут, чтобы обыскать тела. Он нашел ключи, забрался в их машину и тронулся с места. Когда он подъезжал к Ясоду, начал накрапывать мелкий унылый дождик, больше похожий на осеннюю морось.

Ясод был компактным городком приблизительно на сто тысяч жителей, застроенный зданиями в викторианском и готическом стилях, со шпилями, колокольнями и булыжными мостовыми. Джерико уже проехал пару километров по городу, когда на панели запищало радио. Поскольку он не знал ни позывных, ни пароля, то попросту решил проигнорировать сигнал. Но минут через пять за ним уже гнались две полицейские машины с включенными сиренами. Он прибавил газу и принялся петлять по улицам, пытаясь оторваться от погони. Однако это не помогло, количество преследователей росло, к тому же он не знал города. Прямо по пятам следовали пять полицейских машин, будоража спящие улицы завыванием сирен и сполохами красных мигалок. Джерико отдавал себе отчет, что все они связывались друг с другом по радио, и в лучшем случае ему оставалась пара минут, пока они не перекроют выход.

Он резко крутанул руль влево и, заскочив в узкий переулок, сбросил ногу с акселератора, схватил сумку и выпрыгнул в темноту, даже не видя, куда, собственно, его несет. Кубарем прокатившись по земле, он быстро вскочил, метнулся в тень угла и там замер, прикрывая лицо сумкой. Мимо вихрем пронеслись три машины. Услышав глухой удар в конце переулка, Джерико понял, что его машина во что-то врезалась. Он опрометью бросился между двух зданий, проскочил дворами и уже через несколько секунд оказался на другой улице.

Здесь было пустынно в такой час. Оглядевшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Джерико быстро вытащил рубашку из брюк, расстегнул ее так, словно его только что вытащили из постели. Затем он обошел кругом, засунул сумку за водосточную трубу в одном из глухих дворов и снова вышел в переулочек, где уже стояла целая толпа любопытных мужчин и женщин, высыпавших из ближайших домов посмотреть на аварию. Они были одеты кто во что — в пижамы, в халаты и ночные сорочки, кое-кто — под зонтиками. Среди этих людей Джерико меньше привлекал внимание своим растрепанным видом. Уже приблизившись к полиции, он принялся демонстративно застегиваться, с любопытством глядя по сторонам.

Две машины уже покинули место аварии, очевидно, в поисках пропавшего водителя. Один из полицейских принялся опрашивать окружавших, не видел ли кто-нибудь человека, бегущего с места аварии. Однако, убедившись, что опрос не дает никакого результата, он разогнал толпу по домам.

Джерико, возвращаясь тем же путем, выудил свою сумку из-за водосточной трубы. Раза два, шелестя дворниками, мимо шмыгали патрульные машины. Дождь продолжался, и Джерико, весь вымокший, без зонтика, мог привлечь к себе внимание. Находиться на улице становилось все опаснее. Он заметил впереди какое-то церковное сооружение и направился туда, надеясь переждать до утра развернувшуюся за ним охоту.

Подойдя ближе, по символам на фасаде он быстро определил, что перед ним Церковь Сатаны, которую он посещал с Убусуку в Амаймоне. Войдя внутрь, он принялся озираться, ища выход на галерею, куда был открыт доступ всем мирянам. Не найдя ничего, он открыл дверь, ведущую в главный зал. Сидевший в начале прохода пожилой мужчина подал ему дешевую накидку с капюшоном. Джерико понял, что в ясодской Церкви Сатаны посторонних не бывает.

Церковь была почти пуста. Он сел в задних рядах, склонив голову, словно в молитве. По его расчетам, рассвет должен был наступить через час, но он решил отсиживаться в церкви до полудня.

Время от времени мужчина или женщина проходили по проходу до алтаря из оникса, преклоняли колена, а потом усаживались на первые ряды скамей. Священников не было видно, и единственный монах, сидевший у входа, занимался лишь тем, что раздавал и собирал накидки.

Джерико просидел на месте больше часа, а потом, когда церковь немного заполнилась, подошел к монаху, вернул ему плащ и капюшон и спросил, где у них туалет. Пройдя туда по короткому коридору, Джерико изменил до неузнаваемости внешность и просидел в кабинке еще с часок, чтобы не привлекать к себе внимания. Затем он вышел и вернулся в зал. Монах у входа сменился. Джерико взял новую накидку с капюшоном, надел ее и присоединился к остальной пастве.

Количество прихожан все увеличивалось, и к полудню церковь заполнилась до отказа. Наконец в полдень прозвенел гонг, и к алтарю вышел священник в черном.

— Сегодня мы с вами прочтем Восемнадцатую Энохианскую коду, — объявил он и принялся читать на языке, абсолютно незнакомом Джерико. Но молившиеся вдохновенно повторяли слова за священником.

Когда с этим было покончено, вновь прозвенел гонг, и священник поднял обе руки, призывая к тишине.

— О ты, могучий светоч и жгучее пламя утешения, что раскрывает славу Сатаны вплоть до центра Земли. Будь мне окном утешения. Раскрой тайну своего создания! Будь благосклонен ко мне, ибо я тот же, истый поклонник высочайшего неподкупного Правителя ада.

— Да здравствует Сатана! — прокричали молившиеся и снова стихли.

— Братья мои, — продолжил священник, скидывая капюшон, — я пришел сюда с проповедью, однако не стану ее читать. У нас есть дела куда более важные! — Он помолчал, а затем загремел на весь зал:

— Убийца, нанятый Республикой, чтобы убить нашего Черного Мессию, сейчас здесь! Среди нас! В Ясоде!

Ответом ему была ошеломленная тишина.

— Он должен быть остановлен во что бы то ни стало, — распалялся священник. — Не допустим же его до Конрада Бланда, братья! Говорят, что он мастерски меняет внешность, а значит, не верьте вашему соседу, сомневайтесь в вашей супруге, приглядитесь внимательно к вашим детям! Стреляйте сначала, вопросы потом. Пусть лучше тысяча невинных погибнут, чем позволить этому негодяю покинуть Ясод! Если вы колеблетесь, если нерешительны, вы не приверженец Сатаны и вам не место в этой церкви!

Вся паства зашевелилась, оглядывая друг друга.

— Мы должны просить помощи, силы, руководства! — воскликнул священник. — Мы должны подкрепить наши молитвы жертвоприношением. — Он обвел орлиным взглядом напрягшуюся толпу. — Кто встанет среди избранных?!

Тотчас из рядов поднялись пять молодых мужчин, старик и пожилая женщина, несколькими секундами позже встали еще несколько мужчин и женщин.

— Превосходно! — вскричал священник. — И пусть никто не смеет сказать, что нашим прихожанам не хватает истовости! — И он ткнул рукой в одного из мужчин, который стал пробираться по рядам к алтарю, а все остальные сели.

— Сегодня же ты воссядешь по левую руку от Люцифера, — заявил священник. При этих словах парень расправил плечи, его молодое лицо озарилось фанатичным восторгом, он энергично кивнул.

— И кто же согласен нанести священный удар?! — воскликнул священник, и тут уж вся аудитория поднялась на ноги. Чуть замешкавшись, вскочил и Джерико.

Священник выбрал пожилую женщину в третьем ряду, она вышла к алтарю.

— Сим освященным лезвием ты преподнесешь дар Господу нашему Люциферу, — торжественно произнес священник, подавая женщине разукрашенный кинжал.

Мужчина снял с себя одежку и встал лицом к аудитории, сцепив за спиной руки.

— А мы все воссоединимся в молитве! — воззвал священник.

Он начал произносить слова молитвы, присутствующие подхватили, вторя ему эхом, которое заметалось под сводами храма. Женщина натянула на себя плащ, полностью спрятав под ним платье, изобразила кончиком лезвия пять точек в воздухе, затем подошла к раздетому мужчине, поднесла кинжал к его животу и нанесла короткий прямой удар. Тот вскрикнул, захлебнулся, давясь собственной кровью, покачнулся, едва удерживаясь на ногах, но все же остался стоять.

— Да здравствует улыбка Сатаны! — вскричал священник. — Чем больше страдания, которыми наслаждается Господь Люцифер, тем больше сил вернет он нам за наши старания. Царствуй, Сатана!

Голый мужчина повалился на колени, глядя на священника стекленеющими глазами, а тот, не обращая внимание на жертву, выкрикнул:

— Услышь меня. Господь наш Люцифер! Прими наш дар, прими нашу жертву в свои объятия! Заостри наши глаза, придай силы нашим рукам, благослови наш поиск! И разгроми наших врагов!

Мужчина повалился лицом в пол, надсадно захрипел, давясь кровью, по его телу прошла конвульсивная судорога предсмертной агонии, и через секунду он замер.

Месса продолжалась еще целый час. Однако, как успел заметить Джерико, во всех действиях священника и его помощников не было ничего символического. Месса начала превращаться в какую-то исступленную оргию. Вскоре на помост выволокли девочку лет пятнадцати, содрали с нее одежду, надели на руки цепи и приковали к алтарю. В течение двадцати минут священник и три его помощника исступленно насиловали девчонку содомским образом, и всякий раз толпа, подвывая и взвизгивая от восторга, приветствовала Сатану. Когда наконец эта вакханалия закончилась, девочка осталась неподвижно лежать на алтаре, только грудь ее поднималась и опускалась. К ее рукам прилепили свечи.

Появилась полуобнаженная монахиня, помочилась в чашу и водрузила ее на живот девочке. Проскандировав несколько строф, трое мужчин и священник выпили содержимое чаши.

Священник принялся хлестать девчонку на алтаре, в то время как остальные трое мужчин ритмично произносили слова ритуала. Мгновение спустя внутрь пентаграммы, выведенной черной редькой, смоченной в моче, вскочил голый мужчина с козлиной маской на голове, отобрал у священника хлыст и продолжил старательно пороть девочку. Покончив с этим, он стал подпрыгивать и приплясывать, вертя всеми частями тела. Затем он тем же извращенным способом стал насиловать девочку, и аудитория при каждом толчке исступленно ревела:

— Здравствуй, Сатана!

Покончив со своим делом, мужчина с козлиной маской вставил одну свечу девочке в половые органы, а другую — в заднее отверстие и скрылся в темноте, которая окружала пентаграмму.

Исчезновение мужчины с козлиной маской послужило сигналом к началу всеобщей оргии. Джерико пришлось принять в ней участие. Он стащил с себя одежду, получил хлыст и последовал за другими к алтарю, пытаясь не морщиться от боли, когда проходившие задевали его хлыстами. Он выбрал относительно привлекательную женщину, которую временно оставил партнер, и повалил ее на пол. Он собирался заняться с ней нормальным сексом — нормальным, насколько было возможно в данной ситуации, — но, оглядев окружающих, почувствовал, что нормальный секс здесь не в чести. Поэтому он быстро перевернул девицу на живот и принялся насиловать содомским манером, а она во всю мочь орала какие-то строфы из Энохианских песнопений.

Несколько раз Джерико огрели хлыстами. Наконец он закончил и выпрямился, но обнаружил, что слишком поторопился. В течение следующих тридцати минут с разными партнерами обоих полов он проделывал такие фортели, которые не снились даже самым изощренным порнографам из Республики. Но, поскольку альтернативы у него не было, а отказ был равносилен тому, чтобы обнаружить себя, он хладнокровно и методично, сжав зубы, выполнил все, что от него требовали.

Когда он уже начал размышлять, сколько же еще ему придется все это выносить, раздался долгожданный гонг, и сатанисты моментально прекратили оргию и молча разбрелись по местам, физически и эмоционально истощенные. Несколько минут ушло на то, чтобы прижечь ссадины и ушибы, одеться и перевести дух, а потом они присоединились к священнику, восхваляя Люцифера.

Наконец священник в последний раз завещал им поймать убийцу и скрылся. Появившаяся женщина, вся в черном, с медицинским саквояжем, подошла к девочке на алтаре и принялась приводить ее в чувство. Два монаха подобрали мертвеца и оттащили его прочь, люди начали выходить из церкви. Джерико быстро оделся, затесался в центр толпы и, отдав на выходе накидку и капюшон, покинул церковь.

Большинство прихожан направились к ближайшей стоянке. И Джерико последовал за ними. Когда последний из них отъехал, он внимательно осмотрел несколько оставшихся автомобилей, остановил свой выбор на компьютеризированной машине, быстро разгадал код и уехал. Он направился на север, прямо через центр города. А когда выехал из торговых и промышленных районов, то свернул к западу.

Через несколько минут ему попался аэропортовский фургон. Джерико притормозил и стал следовать за ним. Фургон сделал еще несколько остановок. Джерико знал, что рано иди поздно фургон приведет его в аэропорт Ясода. Так оно и случилось на закате.

Джерико припарковался как можно дальше от здания аэропорта, подкрался к фургону, дождался, когда водитель заберется внутрь, чтобы вытащить веши, а затем нырнул следом и безболезненно прикончил того. Внутри он переоделся и изменил черты лица, стараясь соответствовать фотографии на водительском удостоверении. Он подобрал несколько пакетов, запер труп в машине и прошел в ближайшую диспетчерскую погрузок. Пока он дожидался очереди с другими курьерами, он изучил расписание полетов на стене и обратил внимание, что в ближайшие полчаса летит самолет на Ясод.

Удача сопутствовала ему: Нетца была всего лишь в трехстах километрах к северу от Ясода, а вот Ясод находился в четырехстах километрах от самого Тиферета. Если бы он попал на самолет, то совершенно спокойно миновал бы Нетцу и еще четыре города. Он выскользнул наружу, сменил адреса на пакетах и, выждав минут пятнадцать, вновь вошел в диспетчерскую. Очередь уже рассосалась, и он сразу подошел к диспетчеру.

— Что у вас сегодня для меня? — вежливо поинтересовался диспетчер.

— Груз первым классом в Ясод, — пояснил Джерико.

— Опоздали, — сказал диспетчер. — Самолет загружен и должен взлететь через несколько минут.

— Послушайте, я не знаю, что в этих пакетах, но если они не попадут в Ясод сегодня днем, я потеряю работу. Помогите, пожалуйста. Ведь можно же что-нибудь придумать?

— Это так срочно? — спросил диспетчер, задумчиво потирая подбородок. Джерико кивнул.

— Ладно, — наконец согласился диспетчер. — Я вызову пилота, скажу, чтобы придержал люк открытым для вас. Езжайте на седьмую стоянку.

Джерико рассыпался в благодарностях, вышел к фургону и лихо подкатил к самолету, который разогревал моторы на стоянке номер семь. Он швырнул пакеты и свою неизменную сумку в багажное отделение.

— Все в порядке? — крикнул пилот.

— Все в порядке! — заорал Джерико, пытаясь перекрыть рев мотора. Он дождался, пока дверь багажного отделения закрылась, и нырнул в проем. Джерико предпочел бы убить пилота, чтобы не рисковать лишний раз, но, хотя он и мог пилотировать звездолет, в управлении самолетами был круглый невежда.

Мгновение спустя они поднялись в воздух, направляясь к далекому городу Ясоду, и Джерико гадал, жив или нет связной Люси там, куда он сейчас летел.

Глава 18

Пытки, как и скрипка, — всего лишь инструмент, и только в руках мастера из них рождается искусство.

Конрад Бланд

Сейбл провел бессонную ночь в одной из комнатушек церкви. Хотя она была не столь роскошна, как апартаменты в гостинице, в ней имелось все необходимое. Единственное, чего он не мог получить, это свободы. Дверь была из стали, замок открывался только снаружи, и два охранника охраняли его. То и дело Сейбл погружался в полудрему, из которой его вырывали крики и стоны умирающих, а нещадный запах разложившихся трупов перебивал дыхание.

Через час после восхода дверь отперли, и его провели вниз по спиральной лестнице мимо десятков изувеченных тел, еще живых и уже мертвых, а затем вывели наружу через боковую дверь.

Он шел по дорожке из ровных плит, щуря слезящиеся от яркого света глаза. Множество птиц целыми стаями кружили над головой, привлеченные сюда огромным количеством трупов. Сейбл поймал себя на шальной мысли, не могут ли эти птицы залетать и в церковь?

Его втолкнули внутрь небольшого домика при церкви. Бланд уже поджидал его, сидя в окружении книжных полок, забитых дискетами, кассетами со всех концов Республики. Все пространство заполняла тихая, ритмичная музыка, казавшаяся Сейблу очень знакомой, но где он ее слышал, вспомнить было невозможно.

— Доброе утро, мистер Сейбл, — радушно приветствовал его Бланд. — Надеюсь, вам хорошо спалось?

— Сносно, — ответил Сейбл, оглядывая комнату. Кроме книг и кассет, в ней было много картин и статуэток, но ни в чем не встречались сатанистские мотивы. Не было здесь и свидетельств кровавых пристрастий Бланда.

— Присаживайтесь, — предложил Бланд, указывая на кресло-качалку напротив. — Я приношу извинение за убогость моего обиталища, но время от времени приходится мириться с неудобствами.

— Любить так называемые неудобства совсем необязательно, — холодно парировал Сейбл.

— Будет, будет вам, мистер Сейбл. Вы что-то не очень дружелюбны сегодня, а вам не следует забывать, что единственная цель вашего присутствия — забавлять меня.

— Или подыгрывать вашему сумасшествию.

— И вы всерьез полагаете, что я сумасшедший? — расхохотался Бланд. — Хотя почему бы и нет? По крайней мере это хороший трюк, и чем больше меня будет недооценивать мой противник, тем лучше. Когда мне было двенадцать лет, мать отвела меня к психиатру после того, как обнаружила, что я занимаюсь вивисекцией домашних животных. Я, пожалуй, единственный человек из всех ваших знакомых, у которого есть вполне реальная справка о том, что я совершенно нормален.

Это показалось ему забавным, и он снова разразился хохотом.

— У вашего психиатра было странное представление о невинных детских проделках, — едко заметил Сейбл. Он ожидал вспышки гнева или раздражения, однако не последовало ни того, ни другого. Бланд только слегка улыбнулся.

— О, я уверен, будь он жив, он бы оценил по достоинству ваше замечание. Я убил его, когда мне исполнилось тринадцать. — Сейбл понял, что лучше всего промолчать, но Бланд, наслаждаясь внутренней борьбой детектива, поддел его:

— Разве вас не интересует, почему я убил его?

— Если хотите, можете рассказать, — пожал плечами Сейбл.

— Я знал, что великая судьба, необыкновенное предназначение ждали меня в будущем. Я тогда еще не представлял, что именно, но уже в раннем возрасте понял, что не стоит оставлять свидетелей моей юности. Они могли меня впоследствии узнать, передать информацию обо мне моим врагам. Вот почему я убил своих родителей, но за исключением этого и еще нескольких случаев, юность моя была обычной и мало отличалась от других. Но что мы все обо мне да обо мне, мистер Сейбл. Расскажите мне о себе.

— Например? — спросил Сейбл, окидывая взглядом комнату в поисках возможного выхода.

— Например, просто потрясающе, что кто-то — особенно человек строгих моральных правил, как вы, — пытается спасти мне жизнь. Почему вы это сделали? И я дружески предостерегаю: перестаньте наконец озираться по сторонам и искать выход. Если вы даже сумеете сами, без моего разрешения, выбраться из этого дома, боюсь, ваша жизнь будет куда более неинтересной и короткой.

Сейбл только вздохнул и постарался расслабиться. Был Бланд сумасшедшим или нет, но он был явно неглуп и прожил бы гораздо меньше, проявляя беззаботность. Он поверил на слово, что бегство ничего хорошего ему не принесет.

— Я — офицер полиции, давший клятву соблюдать закон. Когда стало ясно, что Республика намеревается убить человека, которому мое правительство предоставило убежище, я считал своим долгом предотвратить это убийство.

— Ну а теперь, после визита в Тиферет, вы бы так же настаивали на выполнении своего долга?

Сейбл испытующе уставился на Бланда, невольно вздохнул и ответил:

— Теперь я и пальцем не пошевельну, чтобы вам помочь.

— Да? — спросил Бланд весело. Ответ Сейбла его явно позабавил. — А вы знаете, скольких невинных погубил ваш убийца со времени появления на Вальпургии?

— Шестерых.

— Ваши сведения устарели, мистер Сейбл. Счет теперь дошел по меньшей мере до четырнадцати, а по большей — до двадцати.

— Вы его еще не схватили?

— Нет, но ждать осталось недолго.

— Где он?

— Где-то между Кесером и Тиферетом. Вероятно, в Ясоде.

— Он проник так далеко? — удивился Сейбл.

— Но ведь, по вашим словам, это высокопрофессиональный убийца. Ну конечно, он не подобрался еще так близко, чтобы стать занозой в боку, но когда это время наступит, его остановят. Но скажите мне, мистер Сейбл, почему вы больше не хотите ловить профессионала-наемника, убийцу, который усеивает свой путь трупами невинных жертв?

— И я слышу это из ваших уст?

— Он осмеливается перебегать мне дорогу! — в ярости воскликнул Бланд. Его глаза вспыхнули бешенством, однако губы в то же мгновение растянулись в неком подобии улыбки. — Простите меня. Я слишком болезненно воспринимаю вопрос о своих прерогативах и временами чересчур эмоционален.

На стене заверещал селектор. Бланд поднялся и надавил клавишу.

— Да?

— Сэр, — произнес голос, похожий на голос Бромберга. — Сомнений нет: он бежал из Ясода.

— Я, собственно, так и предполагал, — спокойно заметил Бланд. — Сколько времени ему потребуется, чтобы добраться до Нетцы?

— Три, может быть, четыре часа.

— Подождите часов пять, а потом уничтожьте, — распорядился Бланд.