Сантьяго

Сантьяго понимающе кивнул.

— А я также мечтал о детях. Я был единственным ребенком и провел детство в одиночестве. Так что мне всегда хотелось, чтобы в моем доме было много детей. — Он пожал плечами. — Зато теперь в нем полным-полно киллеров и контрабандистов. И я часто задаюсь вопросом, как такое могло произойти.

— Люди не приходят в Пограничье, чтобы завести семью, — напомнил Каин.

— Если только они не колонисты, — согласился Сантьяго. — И не торговцы. Не купцы. Не фермеры. — Вновь ироническая улыбка. — Короче, кто угодно, только не такие, как мы.

— Оно и к лучшему, — добавил Хасинто. — Никто из нас не надеется дожить до старости.

Сантьяго повернулся к Каину:

— В чем Хасинто не силен, так это в прогнозах. Я вот, например, собираюсь жить вечно. Впереди еще столько дел, что некогда думать о смерти.

— Тогда не подвергайте себя ненужному риску.

— Вы опять про Ангела?

Каин кивнул.

Сантьяго ответил тяжелым вздохом.

— Как я могу просить моих последователей рисковать жизнью, если сам буду стремиться к обратному? — серьезно спросил он.

— Главное — не делать глупостей, — отрезал Каин.

— Он не может убежать от Ангела, — заступился за босса Хасинто.

Каин тут же повернулся к нему:

— Я думал, это вы хотели усилить его охрану.

— Я и сейчас этого хочу. Однако нельзя допустить, чтобы стало известно, что Сантьяго можно напугать. Иначе те, с кем мы имеем дело, окружат себя телохранителями, займут киллеров и откажутся выполнять заключенные с нами соглашения. Среди наших партнеров честных людей практически нет, мистер Каин. Их удерживает только страх перед Сантьяго, ничего больше.

— Тогда, может, и хорошо, что у вас нет детей. — По лицу Каина пробежала ироническая улыбка. — Титул самого страшного человека галактики — не самое лучшее наследство.

— Разумеется, гораздо приятнее самому вести в бой свои войска, — согласился Сантьяго. — К сожалению, мы ведем другую войну, и мои войска — те же преступники, которые понятия не имеют, что участвуют в финансировании революции.

— Как часто вы выходите на них напрямую? — спросил Каин.

— Очень редко. Все идет гораздо быстрее, когда они думают, что я — никому не доступный — полубог. Даже в наше просвещенное время в человеческой душе немалое место занимает первобытный мистицизм. Так что глупо не использовать его. — Сантьяго помолчал. — Сказанное не означает, что я не принимаю персонального участия в наших операциях. Половину времени я провожу вне Тихой гавани. Но в лицо меня знают лишь несколько человек, так что я без труда могу сохранять инкогнито.

— И никто никогда вас не подозревал?

— Скажем так, ни у кого не хватало смелости высказать свои подозрения мне в глаза. — Сантьяго удовлетворенно улыбнулся. — Но иногда я даю им знать о себе, обычно после того как я почту их своим присутствием, хотя и без их ведома. Тем самым я еще больше убеждаю их, что от меня ничего нельзя скрыть. — Он помолчал. — На эти встречи и уходит большая часть моих командировок.

— А на что тратится остающееся время?

— На другие дела. Я ищу потенциальных рекрутов, выискиваю слабые места в защитных рубежах Демократии, определяю, каким планетам мы можем помочь с максимальной эффективностью, учитывая имеющиеся в нашем распоряжении силы и средства.

— Причем они об этом даже не догадываются, — пояснил Хасинто. — Если мы дадим им знать об этом, Демократия сразу поймет, кто такой Сантьяго.

— Все равно что разыгрываете шахматную партию, — нашел удачное сравнение Каин. — Удар и контрудар.

— Не знаю, что и сказать, — покачал головой Сантьяго. — Я никогда не играл в шахматы.

— Никогда? — резко переспросил Каин.

— Никогда, — повторил Сантьяго. — Вы произнесли это слово таким тоном, будто я совершил какой-то грех.

— Извините. Просто я удивился.

— Я не обиделся, — заверил его Сантьяго. — Так вы по-прежнему не хотите пообедать?

— Может, попозже.

— Тогда позвольте наполнить ваш стакан.

Каин покачал головой:

— Спасибо, не надо. Я бы хотел задать вам один вопрос.

— Задавайте.

— Вы сидели в тюрьме на Калами Три?

— Я думаю, если вы просмотрите архивы, то не найдете обо мне никакой информации.

— Я спрашиваю не об этом.

Внезапно Сантьяго заулыбался:

— Я все понял! Стерн говорил вам, что я играл с ним в шахматы!

— А вы играли?

— Я уже сказал вам, что не играю в шахматы.

— Так с чего он утверждал обратное?

— Возможно, чтобы добавить достоверности истории, за которую он получил много денег.

— Но в тюрьме на Калами Три вы сидели?

— Очень короткое время. О Стерне я помню немногое. Он все рассказывал о людях, которых обманул и убил, и строил грандиозные планы насчет захвата звездной системы, в которой он станет абсолютным правителем. Вроде бы мы играли в карты, пока кто-то из охранников не забрал у нас колоду. — Сантьяго улыбнулся. — По-моему, за ним остался карточный долг. — Он посмотрел на Каина. — У вас есть еще вопросы?

— Всего два.

— Спрашивайте.

— Во-первых, раз я к вам присоединился, нет смысла держать меня на Тихой гавани после того, как мы разберемся с Ангелом. Куда вы намереваетесь меня послать?

— Честно говоря, еще не решил, — ответил Сантьяго. — С одной стороны, надо бы получить наши деньги с наследников Кчанги. Чем быстрее мы их получим, тем раньше сможем купить продовольствие и отправить его на Бортаи.

— Бортаи? — переспросил Каин.

— Старательская планета в двухстах световых лет от Белладонны. Продовольствия у них осталось на три недели.

— Разве они не могут закупить его сами?

Сантьяго покачал головой:

— Демократия заморозила их активы.

— Почему?

— Потому что месяц назад они продали пару сотен тонн железного концентрата, думаю, что столько они добывают за день-другой, инопланетным цивилизациям, которые пока отказываются войти в экономическую систему Демократии. Вот Демократия и дает знать Бортаи, что делать этого больше не следует. — Лицо Сантьяго закаменело. — А в итоге более полутора сотен детей могут умереть от голода.

— Когда мне уезжать?

— Если вы таки полетите туда, то через неделю. Предоставим компаньонам Кчанги возможность честно рассчитаться с нами.

— Но времени практически не останется. Как только я получу деньги, вам придется сразу же покупать продовольствие и отправлять его на Бортаи.

— Я знаю. Но выждать стоит на случай, что в организации Кчанги найдется человек, с которым мы и дальше сможем вести дела. А если нет, мы покажем им, что ждет тех, кто пытается обмануть Сантьяго.

— А если они вернут деньги?

— Что ты можешь предложить, Хасинто? — спросил Сантьяго.

— Зета Пиум, — неуверенно ответил Хасинто.

Сантьяго покачал головой:

— Слишком рискованно.

— А чем интересна Зета Пиум?

Сантьяго долго смотрел на охотника за головами, но потом ответил:

— Флот строит крупную базу на четвертой планете звездной системы Зета Пиум. Мы получили о ней любопытную информацию. Снабжение всего сектора Квантермайн будет организовано через компьютерный комплекс на Зета Пиум Четыре и расположенные там же склады.

— И?..

— Если уничтожить компьютерный комплекс, потребуется не один месяц, чтобы привести в порядок всю документацию, — объяснил Хасинто. — Оружие не будет поступать по назначению, матросы и офицеры останутся без жалованья, никто не сможет купить даже пластмассовой чашки для кофе, пока бухгалтеры не смогут определить, сколько денег у кого на счетах. — Он помолчал. — А винить в этом будут кого угодно, только не Сантьяго. Он же преступник — не революционер.

— Все знают, кто несет ответственность за рейд на Эпсилон Эридани, — возразил Каин.

— Но там речь шла об ограблении. Налетчики лишили флот груза золота. А уничтожение компьютерного комплекса на Зете Пиум Четыре вроде бы не принесет никакой прибыли. А потому не будет ассоциироваться с Сантьяго.

— Как охраняется компьютерный комплекс?

— Надежно. Поэтому я и не хочу нападать на него, хотя Хасинто и не терпится.

— Но подумайте о тех жизнях, которые мы спасем, на два месяца дезорганизовав снабжение флота! — воскликнул Хасинто.

Сантьяго повернулся к нему:

— В аргументах должны преобладать факты, а не эмоции. Вероятность успеха очень мала.

— Но…

— Мы не можем участвовать в каждой битве, — прервал его Сантьяго. — Наша задача — проводить значимые акции, а не умирать в надежде, что мы не останемся неотомщенными. Вопрос закрыт. — Он посмотрел на Каина. — Какой ваш второй вопрос, Себастьян?

— Не столь существенный.

— Это хорошо. Один существенный вопрос до обеда — уже много. Так что вы хотите узнать?

— Меня заинтересовал ваш шрам.

Сантьяго вытянул правую руку, всмотрелся в S-образный шрам на тыльной стороне ладони.

— Конечно, хотелось бы рассказать героическую историю его появления, но правда более чем прозаична: мальчиком я ловил рыбу и поймал на крючок свою правую руку.

— Мне казалось, что шрам остался от удара ножом.

Сантьяго хохотнул:

— К сожалению, нет. Так не пора ли нам сесть за стол?

— Я еще не задал второй вопрос.

Сантьяго недоуменно взглянул на охотника за головами:

— Простите! Так что хотели бы о нем знать?

— Почему вы оставили его? Это единственная примета, по которой вас могут узнать вне Тихой гавани. Почему вы не избавились от него, когда делали пластическую операцию?

Сантьяго еще раз взглянул на руку, рассмеялся:

— Понятия не имею. Скорее всего просто забыл сказать о нем хирургу. Так привык, что перестал замечать.

— Надеюсь, вы надеваете перчатки, когда путешествуете инкогнито.

— Перчатки я надеваю всегда. Я родился в Демократии. Отпечатки моих пальцев где-то да есть. По этой же причине я ношу контактные линзы, искажающие ретинограмму. — Он поднялся. — Идем обедать?

Они прошли в столовую и остаток вечера провели за обсуждением текущих и долгосрочных планов. В постель Каин взял с собой другую книгу — сборник стихов Танбликста, но не смог продраться даже через первую страницу. На следующий день они продолжили дискуссию, и энтузиазм Каина рос с каждым часом.

А под вечер, аккурат перед заходом солнца, у порога дома Сантьяго появилась Вера Маккензи, и революционные планы пришлось отложить на потом.

Глава 26

Его сиянье ярче новых Солнц,

Над лесом стройным видно его спину.

Он может словом громы заглушить.

Пути его — в неведомых глубинах.

— Мне говорили, — Сантьяго откинулся на спинку кресла, отпил коньяка, — что он был святым заступником угнетаемого испанского дворянства. Они обращались к нему за благословением перед тем, как идти на бой с маврами, и с его помощью изгнали их из страны.

— Сантьяго — это святой Иаков на испанском, одном из языков, на котором говорили на древней Земле, — добавил Хасинто, который сидел на диване рядом с Каином.

— Тоже из Библии, как и ваша фамилия, — отметил Сантьяго.

— Против фамилии я ничего не имею. А вот второе имя доставило мне немало неприятностей. Не следовало мне называть его Орфею. Тогда я не стал бы для всех Птичкой Певчей. — Он вздохнул. — К сожалению, имен не выбирают.

— В Пограничье только этим и занимаются, — возразил Сантьяго.

— Ими только здесь и пользуются. По документам они не проходят.

— Если человек находится в Пограничье, никаких документов ему и не нужно.

И тут система обнаружения доложила о приближающемся авто. Тут же последовала информация, что принадлежит авто Молчаливой Энни, а вскоре дверь отошла в сторону и на пороге возникла худощавая фигура.

— Энни, какой приятный сюрприз! — Сантьяго поднялся. — Что привело тебя к нам?

— Возникли трудности. — Молчаливая Энни не сходила с места.

— Какие же?

Молчаливая Энни мотнула головой в сторону авто:

— Она в кабине.

— Кто?

— Вера Маккензи.

Каин поднялся, подошел к окну, увидел Веру, сидящую в кабине с завязанными глазами, затем повернулся к Молчаливой Энни.

— Где Ангел?

— На орбите.

— Почему ты привезла ее сюда? — спросил Сантьяго, скорее с любопытством, чем раздраженно.

— Она приземлилась два часа тому назад, нашла отца Уильяма и сказала, что у нее есть для вас сообщение от Ангела. — Молчаливая Энни помолчала. — Он решил, что вы захотите его услышать, если она говорит правду.

— А если она лжет? — резко спросил Каин.

— Тогда она никогда не покинет Тихую гавань, — ледяным голосом пообещала Молчаливая Энни.

— Почему отец Уильям не привез ее сам? — спросил Сантьяго.

— Он хочет быть в городе, когда приземлится Ангел.

— Планета большая, — заметил Каин. — Почему вы думаете, что Ангел приземлится около города? У меня такой уверенности нет.

— Вы-то приземлились, — напомнила Энни.

— Но я не знал, что Сантьяго здесь.

— Он приземлится у города, потому что Вера понадобится ему, чтобы отвести его ко мне, а ее корабль коснулся земли в другом полушарии, — поддержал Молчаливую Энни Сантьяго.

Каин задумался, потом кивнул:

— Вы скорее всего правы.

— Что ж, нехорошо заставлять гостью ждать. — Сантьяго посмотрел на Молчаливую Энни. — Приведи ее сюда.

Молчаливая Энни вышла, чтобы тут же вернуться с Верой Маккензи. В комнату она вошла уже без повязки, огляделась, переводя взгляд с одного мужского лица на другое.

— Привет, Каин, — наконец вырвалось у нее.

Каин молча кивнул.

Она пристально посмотрела на Хасинто.

— Вы слишком молоды, — взгляд переместился на Сантьяго. — Значит, я к вам.

Сантьяго с улыбкой поклонился:

— К вашим услугам. Не желаете ли присесть?

— А не могу я сначала выпить?

— Разумеется. Чего желаете?

— Все равно что, лишь бы с градусами.

Сантьяго посмотрел на Молчаливую Энни:

— Тебя не затруднит налить что-нибудь нашей гостье?

Она кивнула, направилась к бару, а Сантьяго проводил Веру до кресла.

— Вы очень смелая женщина, раз решились прийти сюда в одиночку. — Сантьяго уселся напротив.

— Пообщавшись с Ангелом, просто смешно бояться чего-то еще, — искренне ответила Вера.

— Одну минуту. — Каин подошел, взял ее сумку.

— Эй! — Она попыталась выхватить сумку у охотника за головами, но ей недостало проворства. — Это еще зачем?

— Вы здесь, чтобы передать послание, — Каин вытащил из сумки включенный диктофон, — а не для того, чтобы взять интервью. — Он внимательно оглядел сумку, вернул хозяйке. — Где она?

— Не понимаю, о чем вы.

— У вас должна быть голокамера. Где вы ее спрятали? Отдайте сами или мне придется вас раздеть. Третьего не дано.

— Я этого не потерплю.

Каин повернулся к Хасинто:

— Подержите ее.

Хасинто шагнул к Вере, та тут же вскинула правую руку.

— Постойте. Одну минуту. — Она отцепила от жакета большую пуговицу, протянула Каину. — Теперь довольны?

— На текущий момент. — Он выключил миниатюрную голокамеру, сунул в карман.

— Я хочу, чтобы вы мне ее вернули при отъезде.

— Поживем — увидим, — зловеще бросил Хасинто.

— Что это мы увидим? — вскинулась Вера. — Я прибыла как парламентер.

— Парламентер — не журналист, — ответил Хасинто.

— Даю вам слово, что вашу собственность вам вернут, — вступил в разговор Сантьяго. — А теперь, если мои друзья смогут сдержать свой энтузиазм, — он сурово глянул на Каина и Хасинто, — я бы хотел услышать то, что вас попросили мне передать.

— Ангел предлагает встретиться завтра утром.

— А что еще он может предложить! — фыркнула Молчаливая Энни, подходя к Вере с полным стаканом.

— Ангел хочет меня убить, — заметил Сантьяго. — С чего мне самому к нему идти?

— Он готов это обсудить!

Сантьяго заулыбался:

— Обсудить с жертвой ее убийство?

— Обсудить условия, на которых вы можете остаться в живых.

— Как приятно это слышать. А что он хочет мне предложить?

— Вы можете откупиться?

— О какой сумме идет речь?

— Это предмет переговоров. У меня такое ощущение, что речь пойдет о двух или трех миллионах кредиток.

— Вознаграждение за мою голову — двадцать миллионов. Почему он удовлетворится десятой частью?

Вера усмехнулась:

— Никто не знает, как вы выглядите. Он может сдать любое тело, заявить, что это вы, и получить вознаграждение.

— Я уверен, что этот трюк уже проделывали.

— Возможно. Но с Ангелом предпочитают не спорить.

Сантьяго всмотрелся в Веру:

— И где он хочет со мной встретиться?

— В таверне «Ячменное зерно».

— Как он узнал о ней?

— Там Миротворец Макдугал убил Трехглазого Билли, — ответила Вера. — Других мест на Тихой гавани он просто не знает.

— В какое время?

— В девять утра.

— Вы же не собираетесь с ним встречаться? — подал голос Каин.

— Я еще не решил.

— Это ловушка.

— Возможно, — согласился Сантьяго.

— Тогда не ходите. Лучше заманить его сюда.

— Чтобы погибли десять или двенадцать моих людей? — Сантьяго улыбнулся. — Я не могу их потерять.

— А они тем более не могут потерять вас! — отрезал Каин.

— Возможно, Ангел действительно хочет заключить сделку. В конце концов, двадцать три миллиона кредиток лучше, чем двадцать.

Каин покачал головой:

— Ему придется лететь в Демократию, чтобы получить их. А там им наплевать, Ангел он или сам Господь Бог. Они потребуют доказательств.

— Как скоро вы ждете ответа? — спросил Сантьяго Веру.

— Я должна связаться с ним этим вечером и сообщить о вашем решении.

— А если я решу не встречаться с ним?

Она пожала плечами.

— Тогда, полагаю, он придет сюда и убьет вас.

— А что с этого вам? — спросил Хасинто.

— Я — журналистка. Мое дело — добывать новости. — Она повернулась к Сантьяго. — Может, вы дадите мне интервью? Прямо сейчас?

Сантьяго хохотнул:

— Меня восхищает ваша настырность.

— Так дадите?

Он покачал головой:

— К сожалению, нет.

— Если вы дадите мне интервью, я скажу Ангелу, что вас здесь нет.

— Она лжет, — вырвалось у Каина.

— Черта с два! — отпарировала Вера.

Каин повернулся к ней:

— Допустим, вы это ему скажете, но он бросится по вашему следу, как только интервью выйдет в эфир.

— Он никогда меня не найдет.

— Если он сумел найти Сантьяго, то уж журналистку-то он найдет без следа. В вашей профессии главное — быть на виду.

— Я готова рискнуть.

— Как бы не так! Вы возьмете интервью, а потом расскажете Ангелу все, что видели и слышали.

Сантьяго откашлялся.

— Я хочу прогуляться и обдумать предложение Ангела. По возвращении я дам вам ответ.

— Я пойду с вами. — Молчаливая Энни вскочила с дивана.

Сантьяго покачал головой:

— Я хочу побыть один. И вернусь через несколько минут.

Он вышел из гостиной.

— Куда он? — спросил Каин.

— К скамье у пруда, — ответил Хасинто. — Он всегда уходит туда, когда ему надо подумать.

— Да о чем тут думать? — недоумевал Каин. — Не собирается же он соглашаться на предложение Ангела!

Хасинто пожал плечами:

— Кто знает?

Каин шагнул к Вере, схватил за руку, рывком поднял на ноги.

— Пошли.

— Куда вы ее ведете? — спросил Хасинто.

— На веранду. Я хочу с ней поговорить.

— Можете говорить здесь.

— Наедине.

Хасинто посмотрел Каину в глаза, потом кивнул. Через столовую Каин вывел Веру на веранду, приказал двери закрыться.

— Я не могу в это поверить! — Щеки Веры горели от волнения. — Наконец-то я его нашла!

— А теперь собираетесь убить.

— Я никого не убиваю. Я — журналистка. — Она коротко взглянула на него. — Раз уж мы коснулись этой темы, почему вы не убили его?

— Ситуация изменилась. Я встал под его знамена.

— И сколько он вам платит? — полюбопытствовала она.

— Ничего.

Вера изумленно вытаращилась на охотника за головами.

— Неужели и вы, как Молчаливая Энни, будете талдычить мне о том, какой он великий человек?

— Я не знаю, какой он великий, — ответил Каин. — Но прежде всего хороший человек. Мне таким никогда не стать. И борется он за правое дело.

— Он грёбаный преступник!

— Он — хороший человек, — повторил Каин. — И я не позволю его убить.

— Помнится, на Пегасе мы заключили некое соглашение.

— Вы нарушили его, присоединившись к Ангелу.

— Разве вы не получили послания Тервиллигера?

Каин кивнул:

— Получил. Он отправил его до того, как Человек-Гора Бейтс убил его, или после?

Глаза Веры сверкнули.

— То была правда!

— Тогда почему вы стали у Ангела девушкой на побегушках?

— Потому что он убедил Дмитрия Сокола отозвать контракт на мою голову.

— А что будет после того, как ваши услуги окажутся ненужными? После того как он убьет Сантьяго?

— Он хочет с ним поговорить.

— Это всего лишь слова, и вы это знаете. Сантьяго заманивают в ловушку.

— Мне без разницы, — отмахнулась Вера. — Я должна получить нужный мне материал, а вот вы продались врагу. Если я не смогу взять у него интервью, так хоть засвидетельствую его смерть.

— Враг — не Сантьяго, — ответил Каин. — Ангел.

— Ангел — охотник за головами, который действует в рамках законов Демократии. Сантьяго — преступник, постоянно нарушающий эти законы.

— Все не так просто.

— Именно так. Вы присоединились к банде убийц и насильников, а теперь упрекаете меня в том, что я помогаю человеку, цель которого — справедливое наказание их главаря.

— Уж вам бы помолчать о справедливости! У вас одно на уме — сенсационный материал, который обеспечит вас на всю жизнь.

— Не надо говорить со мной свысока, Каин! — ощетинилась Вера. — Я знаю, скольких вы убили… еще до того, как стали охотником за головами. На Силарии вы все еще значитесь в списке разыскиваемых преступников. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание. — Мы оба хотели найти Сантьяго. Вы — чтобы его убить, я — чтобы взять интервью. Не моя вина, что вы забыли о том, ради чего оказались здесь.

— Вам будет с чем возвратиться домой, — пообещал Каин. — Вы сможете засвидетельствовать смерть Ангела.

— Вам его не убить. — Она покачала головой. — И не пытайтесь, если не хотите зазря расстаться с жизнью.

— Я не могу допустить, чтобы он убил Сантьяго, — упорствовал Каин.

— Его никому не остановить. Поверьте мне, Каин, я видела его в деле. Я знаю, на что он способен. — По ее телу пробежала дрожь. — Он — не человек!

Каин пристально посмотрел на журналистку:

— Если вы так его боитесь, почему работаете на него?

— Потому что через него я могу получить то, что мне нужно. — Вера сухо улыбнулась. — И потому что я его боюсь. — Их взгляды встретились. — У вас есть еще что сказать или я могу пропустить второй стаканчик?

Он хотел что-то сказать, передумал, и они вернулись в дом. Хасинто и Энни дожидались их в гостиной.

— Он не возвращается? — спросил Хасинто.

— Я его не видел, — ответил Каин. — А что он там делает? Общается с мертвыми?

— Напрасно вы так говорите, Каин. В тех могилах похоронены очень достойные люди.

— Будем надеяться, что они смогут вразумить его, — пробурчал Каин. — Должен же он понять, что это ловушка.

— Он понимает.

— Тогда в чем проблема?

Хасинто тяжело вздохнул:

— Миллиарды людей в Демократии, возможно, вздрагивают при упоминании его имени, но здесь, в Пограничье, десятки тысяч буквально его боготворят. Они знают, что только он стоит между ними и их угнетателями. У них есть только он, он и героический ореол, который его окружает. Он не хочет, чтобы они подумали, будто он предал их веру в него, сыграв труса.

— Нет ничего трусливого в уходе от поединка, в котором невозможно победить.

— Есть, если ты — Сантьяго.

— Никто ничего не узнает.

Хасинто кивнул на Веру:

— Нам придется ее убить, а он этого не допустит.

— Тогда мы его остановим, — решительно заявил Каин.

— Как?

— Если понадобится, силой.

— Вы сделаете то, что скажет Сантьяго, — вмешалась Молчаливая Энни. — Он — наш лидер.

— Вот мы и пытаемся сохранить его нашим лидером, — ответил Каин.

Энни мрачно посмотрела на охотника за головами.

— Когда ты даешь слово следовать за человеком, ты обязан его держать. Всегда. Ты не вправе выполнять приказы, которые одобряешь, и не подчиняться тем, что тебе не нравятся. — Она выдержала театральную паузу. — Как он решит, так мы и поступим.

— Посмотрим, — выдавил из себя Каин.

Повисшую тишину нарушила Вера:

— Никто не будет возражать, если я себе что-нибудь налью?

Хасинто указал на бар:

— Угощайтесь.

Вера подошла к бару, оглядела ряды бутылок.

— Тут есть из чего выбирать. — Одна бутылка привлекла ее особое внимание. Она протянула руку, вытащила ее. — Корбеллианское виски! Я не пробовала его лет пять. — Она наполнила стакан, пригубила виски. — У него, однако, неплохой вкус.

— Я расцениваю ваши слова как комплимент, — раздался голос от двери, и все повернулись к вошедшему Сантьяго.

— Так что? — спросил Каин.

Сантьяго направился к Вере.

— Передайте Ангелу, что я приду.

— Вы сумасшедший! — вскричал Каин.

— Тем не менее таково мое решение. — Он вновь повернулся к Вере. — Если вы подождете в авто, на котором приехали, один из моих людей отвезет вас в город. К сожалению, вам придется и обратно ехать в повязке.

— А моя камера?

— Вам ее вернут после того, как мы уничтожим сделанную здесь запись.

Вера допила виски, двинулась к двери.

— Каин, знаете ли, прав.

— Ваше мнение, безусловно, небезынтересно.

Вера пожала плечами и вышла из гостиной. По кивку Сантьяго Молчаливая Энни последовала за ней, чтобы найти водителя.

— Нельзя вам этого делать! — воскликнул Каин.

Сантьяго улыбнулся:

— Вы уже отдаете мне приказы, Себастьян?

— Она сама сказала, что это ловушка. Если уж вы считаете, что должны повидаться с Ангелом, останьтесь в доме, пусть он попотеет, прежде чем доберется сюда.

— Ради чего? Если он действительно собирается убить меня, почему позволять ему убивать и вас? Ему это по силам, знаете ли.

— Меня ему не убить, — пообещал Каин.

— Он справится и с вами, Себастьян, — покачал головой Сантьяго. — Я тщательно изучил не только ваше прошлое, но и его. Не хочу задеть вашу гордость, но против него у вас нет ни единого шанса.

— Если это так, то у вас шансов и того меньше.

В этот момент в гостиную вернулась Молчаливая Энни.

— Если он хочет меня убить, — уточнил Сантьяго. — Но есть шанс, что он хочет только поговорить.

— Есть два шанса — минимальный и никакого.

— Тогда, — спокойно заметил Сантьяго, — он узнает, что убить меня не столь просто, как ему кажется.

— Вы созданы из плоти и крови, как и любой другой, — напомнил Каин.

— Нет, Себастьян, — покачал головой Сантьяго. — Я не только плоть и кровь, я также миф, тайна, легенда.

— Пользы они вам не принесут.

— Раньше приносили.

— Раньше вы не сталкивались с таким, как Ангел.

— Если мне суждено умереть, я умру. Мне грех жаловаться на прожитую жизнь. Я повидал сотни планет, земля на моей ферме платила мне сторицей за вложенный труд, я что-то сделал для людей. — Он пожал плечами, улыбнулся. — И прежде чем вы начнете писать мою эпитафию, я бы хотел, чтобы хотя бы один из вас рассмотрел тот вариант развития событий, в котором я останусь в живых.

— Умоляю вас этого не делать! — с жаром воскликнул Хасинто.

— Я благодарен тебе за заботу, но решение принято.

— Так позвольте мне пойти вместо вас, — внезапно нашелся Каин. — Ангел никогда нас не видел. По крайней мере у меня есть шанс устоять против него.

— Я думал, мы решили, что вам не хочется становиться Сидни Картоном, — улыбнулся Сантьяго.

— Я передумал.

— А вот я — нет. Я благодарен вам за ваше предложение, Себастьян, но для вас у меня есть более важные дела.

— Что может быть важнее спасения вашей жизни?

— Многое надо сделать, останусь я в этом мире или отойду в иной, — мягко ответил Сантьяго. — А теперь, если никто не возражает, я думаю, пора пообедать.

За обедом Каин и Хасинто пытались уговорить Сантьяго изменить принятое решение, но он оставался тверд как скала. Отобедав, он вновь ушел к пруду и вернулся около полуночи, спокойный и уверенный. Предложил Молчаливой Энни провести ночь в одной из спален для гостей, пожелал всем троим спокойной ночи и пошел спать.

Каин удалился в свою комнату, вытащил оба пистолета и с час чистил и смазывал их. Будильник разбудил его за двадцать минут до рассвета, так что он уже оделся и собирался рассовать по карманам пистолеты и патроны, когда в дверь постучали.

— Откройся, — тихо скомандовал он, и в комнату вошли Сантьяго и Молчаливая Энни.

— Этого я и боялся. — Сантьяго смотрел на пистолеты, лежащие на комоде. — Себастьян, что вы задумали?

— Еду в город, — ответил Каин.

— Я же велел вам не ехать.

— Я знаю, что вы мне велели. Я все равно еду.

— Энни? — повернулся Сантьяго к женщине, и внезапно Каин увидел направленное на него дуло сонара.

— Что все это значит? — возмутился Каин.

— Я благодарен вам за то, что вы хотели сделать, но не могу этого разрешить. — Он повернулся к Молчаливой Энни. — Я уезжаю через десять минут. Ты задержишь его здесь?

Она кивнула.

— Прощай, Себастьян.

Он вышел в коридор, дверь тут же скользнула на место.