Храм

Лицо Нэша приобрело целеустремленное выражение. Он повернулся к Шредеру.

— Давайте сюда вашу копию манускрипта, — сказал он. — Скорее.

Через несколько минут Шредер протянул Рейсу толстую пачку бумаг, втиснутую в потертую папку из плотного картона. Эта пачка была намного толще, чем та, которая до этого была у Рейса.

Весь манускрипт.

— Полагаю, что никто из вас четверых не является переводчиком? — спросил Нэш людей ФУР.

Шредер покачал головой.

— Нет. Наш специалист по языкам был убит во время нападения кошек на скале.

Нэш повернулся к Рейсу.

— Тогда это придется сделать вам, профессор. Нам повезло, что я настоял на том, чтобы вас взяли с собой.

Рейс удалился в вездеход, чтобы прочитать новую копию манускрипта.

Устроившись в безопасности в большом бронированном автомобиле, он раскрыл папку, в которой лежал манускрипт. И увидел отксеренный титульный лист.

Это был странный титульный лист, разительно отличающийся от аккуратной копии, которую он видел раньше. Самой большой разницей было то, что титульный лист был на удивление, будто нарочно, пуст.

Заголовок, «Правдивый рассказ монаха в земле инков», был нацарапан грубым почерком. Одно было очевидно — элегантность и величие меньше всего беспокоили автора.

И тогда его осенило.

Это была фотокопия настоящего манускрипта Сантьяго, его оригинала.

Ксерокс документа, написанного рукой самого Альберто Сантьяго.

Рейс листал текст. Страница за страницей исписанный рукой Сантьяго манускрипт разворачивался перед ним.

Он просматривал слова, и вскоре обнаружил место, на котором его чтение так неожиданно оборвалось. Это было место, в котором говорилось, как Ренко, Сантьяго и преступник Бассарио прибыли в Вилкафор и обнаружили деревню в руинах, а ее жителей разбросанными по главной улице в лужах крови.

Третье прочтение

Ренко, Бассарио и я поднимались по опустошенным улицам Вилкафора.

Тишина вокруг нас наполняла мое сердце страхом. Никогда раньше я не бывал в таком тихом тропическом лесу.

Я перешагнул через тело все в крови. Голова человека была оторвана.

Я увидел другие тела, увидел полные ужаса лица с открытыми в безумном страхе глазами. У некоторых были вырваны руки и ноги. У многих, я видел, некая жестокая внешняя сила вырвала горло.

— Эрнандо? — прошептал я Ренко.

— Невозможно, — откликнулся мой храбрый товарищ, — Он просто не мог оказаться здесь раньше нас.

Пока мы шли по главной улице деревни, я заметил огромный пустой ров, окружающий деревню. Два деревянных моста, сооруженных из нескольких бревен, связанных друг с другом, были перекинуты через ров в разных концах деревни. Они выглядели так, словно жители готовы были в любой момент убрать их, мосты города-крепости. Очевидно, кто бы ни напал на деревню, Вилка-фор не ожидал атаки.

Мы подошли к крепости. Это было большое двухъярусное сооружение, в форме пирамиды, но не квадратной, а круглой в основании.

Ренко забарабанил в большую каменную дверь. Он позвал Вилкафора по имени и объявил, что это был он, Ренко, который пришел с идолом.

Спустя некоторое время, каменный заслон отодвинули изнутри и показалась группа воинов, за которыми следовал сам Вилкафор, пожилой седовласый мужчина с ввалившимися глазами. Он был одет в красный плащ, но выглядел он также величественно, как нищие на улицах Мадрида.

— Ренко! — воскликнул старик, увидев моего товарища.

— Дядя, — промолвил Ренко.

В этот момент Вилкафор увидел меня.

Мне кажется, что я ждал удивленного взгляда Вилкафора — при виде испанца, сопровождающего его племянника в этой героической миссии — но его не последовало. Вилкафор просто повернулся к Ренко и спросил:

— Это тот самый пожиратель золота, о котором мне так много рассказывали мои гонцы? Тот самый, что помог тебе выбраться из заключения и сопровождал тебя от самого Куско?

— Да, дядя, — ответил Ренко.

Они говорили на языке кечуа, но к этому моменту Ренко достаточно пополнил мои знания этого в высшей степени необычного языка, и я понимал почти все, что они говорили.

Вилкафор проворчал:

— Благородный пожиратель золота... хм... Я не знал, что такие существуют. Но если он твой друг, мой дорогой племянник, его ждет здесь теплый прием.

Вождь опять обернулся, и на этот раз увидел преступника Бассарио, который стоял за спиной Ренко с озорной ухмылкой. Вилкафор мгновенно узнал его.

Он бросил взбешенный взгляд на Ренко.

— Что он здесь делает?..

— Он путешествует со мной, дядя. И для этого есть серьезная причина, — сказал Ренко. Он ненадолго замолчал прежде чем заговорить снова. — Дядя. Что здесь произошло? Это были исп?..

— Нет, племянник. Это были не пожиратели золота. Нет, это было в тысячу раз более страшное зло.

— Что случилось?

Вилкафор опустил голову.

— Мой дорогой племянник, это небезопасное место, тебе не стоит искать здесь убежища.

— Почему?

— Нет... нет, совсем не безопасное.

— Дядя, — резко сказал Ренко. — Что ты сделал?

Вилкафор взглянул на Ренко, затем его взгляд устремился к скалистому плато, нависающему над деревней.

— Племянник, быстро, внутрь крепости. Скоро наступит ночь, они выходят с наступлением сумерек. Идите, в крепости вы будете в безопасности.

— Дядя, что здесь происходит?

— Это моя вина, племянник. Это все моя вина.

Тяжелая каменная дверь крепости с громким стуком закрылась за ними.

Внутри двухэтажной пирамиды было темно. Помещение освещали только несколько ручных факелов. Я увидел дюжину испуганных людей, сбившихся в кучку в темноте передо мной — женщины с детьми на руках, раненые мужчины. Я догадался, что все они были родней Вилкафора, счастливцы, находящиеся внутри крепости, когда началась резня.

Я также заметил квадратную дыру в каменном полу, из которого каждую секунду то появлялись, то исчезали люди. Казалось, что это был какой-то туннель.

— Это куэнко, — прошептал мне на ухо Бассарио.

— Что это такое? — поинтересовался я.

— Лабиринт. Сеть туннелей, прорытых в скале под городом. Недалеко от Куско есть такой знаменитый лабиринт. Первоначально, их строили в качестве пути отступления для правящей элиты. Только королевская семья того или иного города знала код, который позволял им ориентироваться в запутанной системе туннелей лабиринта.

Теперь, как бы то ни было, куэнко используются в основном для спортивных и азартных игр во время фестиваля. Двоих воинов запускают в лабиринт вместе с пятью взрослыми ягуарами. Тот воин, который сможет сориентироваться в куэнко и первым найдет выход, не попавшись ягуарам, выигрывает. Очень популярно делать ставки. Но как мне кажется, этот куэнко используется скорее в первоначальных целях, как туннель, по которому королевская семья может поспешно отступить.

Вилкафор подвел нас к углу крепости, в котором горел огонь. Он упросил нас сесть на клочки сена. Подошли слуги и подали нам воду.

— Итак, Ренко. Идол у тебя? — спросил Вилкафор.

— Да. — Ренко достал идола, все еще укутанного в чудесную шелковую ткань, из своего кожаного ранца. Он развернул ткань, из-под которой показалась черная и пурпурная резьба, и у всей маленькой группы, собравшейся в углу, перехватило дыхание.

Если бы это было возможно, я бы поверил, что в отблесках оранжевого пламени в крепости идол с рычащими кошачьими чертами обрел еще большую дьявольскую силу.

— Ты действительно избранный, мой дорогой племянник, — сказал Вилкафор. — Тот, кому суждено было спасти нашего идола из рук тех, кто отобрал его у нас. Я горжусь тобой.

— А я тобой, дядя, — сказал Ренко, но я по его голосу понял, что это совсем не то чувство, которое он испытывал в тот момент к своему родственнику. — Расскажи мне, что здесь произошло.

Вилкафор кивнул.

Он начал рассказ:

— Я услышал о рейдах в нашу страну, которые предпринимали пожиратели золота. Они проникли как в горные деревни, так и в леса. Я всегда думал, что они обнаружат и наш тайный лагерь. Это был всего лишь вопрос времени. С этими мыслями две луны назад я приказал проложить новую тропу. Тропу, которая бы вела далеко в горы, прочь от алчущих золота варваров. Но это была бы особенная тропа. Ее можно было бы разрушить, после того, как ею воспользовались. В этих местах такой ландшафт, что другого прохода в горы невозможно найти ближе, чем на расстоянии двадцатидневного путешествия отсюда. Любой преследователь потерял бы недели, пытаясь найти нас, а мы к этому времени были бы уже далеко.

— Продолжай, — сказал Ренко.

— Мои инженеры нашли идеальное место для такой тропы, это потрясающий каньон неподалеку отсюда. Это широкий круглый каньон с гигантской скалой в форме пальца, вздымающейся посередине.

— Оказалось, что стены этого каньона прекрасно подходили для нашей новой тропы, и я приказал немедленно начинать строительные работы. Все шло хорошо, пока в один прекрасный день мои инженеры не добрались до верхнего края каньона. Так как в тот день, посмотрев вниз на каньон, они увидели это.

— Что они увидели, дядя?

— Они увидели некое здание, здание, сооруженное рукой человека, на вершине каменного пальца.

Ренко бросил в моем направлении тревожный взгляд.

— Я немедленно приказал соорудить веревочный мост и в сопровождении моих инженеров отправился исследовать это здание.

Ренко молча слушал.

— Что бы это ни было, оно не было построено руками инков. Оно выглядело как религиозное сооружение, храм или святыня, чем-то напоминающая другие храмы, обнаруженные в этих лесах. Храмы, построенные таинственной империей, которая владела этими землями задолго до нашего появления.

Но что-то странное было именно в этом храме. Его вход был заложен валуном. На этом валуне были нацарапаны картинки и знаки, которые не могли расшифровать даже наши самые святые люди.

— Что было потом, дядя? — спросил Ренко.

Вилкафор потупился.

— Кто-то предположил, что это был знаменитый храм Солона, и в нем были спрятаны сказочные сокровища — изумруды и нефриты.

— Что же ты сделал, дядя? — серьезно спросил Ренко.

— Я приказал, чтобы расчистили вход в храм, — сказал Вилкафор, уронив голову на грудь. — И тем самым я выпустил на свободу зло, равное которому я не видел никогда в жизни. Я освободил рап.

Настала ночь, и Ренко и я отправились на крышу крепости, чтобы наблюдать за городом и чтобы увидеть животное, которое они называют «рапа».

Неудивительно, что Бассарио вышел из тенистого угла большой каменной крепости и уселся спиной к комнате, делая, что ему заблагорассудится.

С крыши крепости я осматривал деревню.

Теперь надо было бы сказать, что после нашего путешествия до лесам, я привык к звукам ночных джунглей. К кваканию лягушек, жужжанию насекомых, шелесту веток, когда по ним скакали обезьяны.

Но здесь вообще не было звуков.

Лес, окружавший деревню Вилкафор, был абсолютно безмолвным.

Ни одно животное не производило и звука. Ни одно живое Существо не шевелилось.

Я посмотрел вниз на тела, раскиданный по главной улице.

— Что там случилось? — я мягко спросил у Ренко.

Сначала он не ответил. Затем он сказал:

— Великое зло выпустили на волю, мой друг. Великое зло.

— Что имел в виду твой дядя, когда говорил, что храм, который они нашли, мог бы быть Храмом Солона? Кто или что есть Солон?

Ренко сказал:

— На протяжении тысячелетий много великих империй населяло эти земли. Мы многого не знаем об этих империях, кроме сооружений, которые они оставили после себя, и историй, которые передавались через местные племена.

Одно из известных сказаний среди племен этого региона рассказывает о чужой империи людей, которые называли себя Моксе, или Моче. Моксе много строили, и, по словам местных жителей, они поклонялись рапам. Некоторые даже говорят, что они ее приручили, но этот факт неточный.

Как бы там ни было, сказание, которое местные племена чаще всего рассказывают о Моксе, касается Солона. Согласно легенде, Солон был человеком выдающегося ума, великий мыслитель, и поэтому он быстро стал главным советником императора Моксе.

Когда Солон достиг пожилого возраста, в награду за его верную службу император преподнес ему в дар несметные богатства и завещал построить храм в его честь. Император сказал, что Солон может построить храм в любом месте, где он пожелает, любой формы и размера. Все, что он пожелает, будет исполнено инженерами императора.

Ренко уставился в темноту.

— Говорят, что Солон попросил построить храм в секретном месте и поместить туда все его богатства. Затем он отдал приказание самым умелым егерям императора поймать стаю рап и поместить их вместе с сокровищами.

— Он поместил стаю рап внутри храма? — спросил я с недоверием.

— Да, так, — ответил Ренко. — Но чтобы понять, почему он так поступил, тебе необходимо понять, чего он хотел этим добиться. Он хотел, чтобы храм стал последним испытанием для совести человека.

— Что ты имеешь в виду?

— Солон знал, что слава о несметных богатствах храма быстро распространится. Он знал, что жадность и алчность будет заставлять искателей приключений искать его, чтобы заполучить сокровища.

— То есть он превратил храм в проверку. Проверку выбора между неслыханным богатством и верной смертью. Проверка того, может ли человек подчинить свою необузданную жадность.

Ренко посмотрел на меня.

— Человек, который побеждает свою жадность и не открывает храм остается в живых. Человек, поддающийся соблазну и открывающий храм в поисках потрясающих сокровищ, будет убит рапами.

В тишине я пытался понять.

— Этот храм, о котором говорил Вилкафор, — сказал я, — расположенный на вершине камня, похожего на палец. Думаешь, это храм Солона?

Ренко вздохнул.

— Если это так, то это меня огорчает.

— Почему?

— Потому что это значит, мы долго шли к тому, чтобы умереть.

Я еще некоторое время оставался на вершине крепости с Ренко, глядя на дождь.

Прошел час.

Из леса ничего не появлялось.

Другой час. Опять ничего.

Затем Ренко приказал мне пойти в крепость и лечь спать. Я с радостью принялся исполнять его приказ, так как очень устал после нашего долгого путешествия.

И я отправился в основное здание крепости, где я прилег на холмике травы. Два небольших огонька горели в углах комнаты.

Я подложил под голову сено, но, как только мои веки сомкнулись, я тут же почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо.

Я открыл глаза и увидел перед собой самое уродливое лицо в своей жизни.

Рядом со мной присел старик, улыбаясь беззубой улыбкой. Жутковатые пучки седых волос торчали из его бровей, носа и ушей.

— Приветствую тебя, пожиратель золота, — сказал старец. — Я слышал, что ты сделал для молодого принца Ренко, что ты помог ему сбежать из его клетки, и хотел высказать тебе свою благодарность.

Я окинул взглядом крепость. Огни погасли, люди, которые еще недавно толпились в комнате, теперь тихо спали. Должно быть я действительно заснул, по крайней мере, ненадолго.

— Ну что же, — сказал я, — всегда пожалуйста.

Старик направил свой костлявый палец к моей груди и знающе закивал: «Помни, пожиратель золота, Ренко не единственный, чья судьба зависит от этого идола».

— Я не понимаю.

— Я имею в виду, что роль хранителя Духа Людей, которую выполняет Ренко, возложена на него непосредственно «Жрицей Пачакамака». Старик улыбнулся той же беззубой улыбкой. — Так же и с твоей ролью.

Я слышал о Жрице Пачакамака. Это была преподобная старушка, которая постоянно следила за храмом. Традиционный смотритель Духа Народа.

— Почему? — сказал я. — Что Жрица сказала обо мне?

— Вскоре после того, как пожиратели золота прибыли к нашим берегам, Жрица возвестила, что наша империя будет разрушена. Но она также предсказала, что Дух Народа не достанется завоевателям до тех пор, пока живи наши души. Но она ясно сказала, что только один человек, один только человек, сможет сохранить идола в безопасности.

— Ренко.

— Правильно. Вот в точности, что она сказала: "Будет время, когда он придет,

Человек, герой, со знаком солнца,

У него хватит смелости бороться с великими ящерицами,

У него будет джинга,

У него будет помощь храбрых мужей,

Мужей, которые могут отдать свою жизнь во имя благородной причины,

И он упадет с неба, чтобы спасти наш дух,

Он — Избранный".

— Избранный? — сказал я.

— Правильно.

Я задумался о том, попал ли я в категорию «храбрых мужей», которые отдадут свою жизнь, чтобы помочь Ренко, и решил, что нет.

Затем я удивился тому, как Жрица употребила слово «джинга». Я вспомнил, что это было наиболее почитаемое качество в культуре инков. Это было редкое сочетание самообладания, баланса и скорости, способности человека передвигаться, как кошка.

Я вспомнил наш отважный побег из Куско и то, как Ренко перепрыгивал с одной крыши на другую, то, как он скользил вниз по веревке, чтобы приземлиться на мою лошадь. Двигался ли он с уверенной грацией кошки? Без сомнения.

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что у него хватит смелости сражаться с великими ящерицами? — спросил я.

Старик сказал:

— Когда Ренко было тринадцать, его мать схватил аллигатор, когда она отдыхала на берегу. Молодой Ренко был с ней в тот момент, и, когда он увидел, как чудовище тащит его мать в реку, он нырнул за ней и боролся с уродливым животным, пока тот не отпустил ее. Немногие могли бы нырнули в реку, чтобы бороться с таким опасным созданием. По крайней мере, не тринадцатилетний мальчик.

Я сглотнул.

Я не знал об этом невероятном отважном поступке, который совершил Ренко, когда был еще мальчишкой. Я знал, что он храбрый, но это? Я бы никогда не смог сделать ничего подобного.

Старик, должно быть, прочитал мои мысли. Он опять постучал по моей груди своим длинным костлявым пальцем.

— Не забывай и о своем храбром сердце, молодой пожиратель золота, — сказал он. — Ты сам проявил огромную смелость, когда помог принцу бежать из испанской клетки. Действительно, многие сказали бы, что ты проявил самую большую смелость — смелость сделать то, что нужно было сделать.

Я скромно потупил голову.

Старик ближе наклонился ко мне.

— Я не верю, что подобные проявления смелости должны оставаться неоцененными. Нет, и в качестве награды за твою смелость я хочу подарить тебе это.

Он протянул пузырь, который, очевидно, был взят у небольшого животного. Казалось, его наполняли разнообразные жидкости.

Я взял пузырь. С одного края в нем было отверстие, через которое, как я предположил, обладатель пузыря может выливать его содержимое.

— Что это? — спросил я.

— Это моча обезьяны, — резко сказал старик.

— Моча обезьяны, — сказал я ровно.

— Она защитит тебя от рапы, — сказал старик. — Помни, рапа — это кошка, и как все кошки, она очень тщеславное создание. Согласно племенам этой местности, есть некоторые жидкости, которые рапы презирают со всей силой. Жидкости, если нанести на тело, будут отпугивать рап.

Я слабо улыбнулся старику. В конце концов, мне впервые преподнесли испражнения животного их джунглей в качестве знака благодарности.

— Спасибо, — сказал я, — Какой... восхитительный... подарок.

Старик оказался очень доволен моим ответом и сказал:

— Тогда я сделаю тебе еще один подарок.

Я попытался отпроситься от его щедрости, пока он не подарил мне экскременты еще какого-нибудь животного. Но второй подарок был нефизического свойства.

— Я хотел бы поделиться с тобой секретом, — сказал он.

— И в чем этот секрет?

— Если тебе когда-либо понадобится сбежать из этой деревни, зайди в куэнко и выбери третий тоннель с правой стороны. Затем, по очереди, сначала налево, потом направо, каждый раз в первый тоннель, который тебе попадается, но убедись, что сначала ты повернул налево. Куэнко приведет тебя к водопаду, выходящему к обширным болотистым лесам. Секрет лабиринта прост, нужно просто знать, где начать. Верь мне, молодой пожиратель золота, и помни про эти дары. Они могут спасти твою жизнь.

Взбодрившись после дремоты, я снова зашел на крышу крепости.

Там я нашел Ренко, который с выдержкой бодрствовал. Он, должно быть, ужасно устал, но он не поддавался усталости. Он упорно следил за главной улицей города, расплывающуюся под завесой дождя, который капал на него. Я молча подошел к нему, и мы вместе продолжили наблюдение за деревней.

Помимо дождя, ничего не шевелилось.

Нет, ничто не производило звука.

Устрашающая тишина над деревней преследовала нас.

Когда он заговорил, Ренко не повернул ко мне лица.

— Вилкафор говорит, что открыл днем храм. Затем он послал пять воинов, чтобы найти сокровище Солона. Они так и не возвратились. И только с наступлением ночи на пороге храма появились рапы.

— Они сейчас там? — испуганно спросил я.

— Если да, то я не смог их увидеть.

Я посмотрел на Ренко. Его глаза покраснели и под ними образовались мешки.

— Друг мой, — сказал я ласково, — ты должен поспать. Ты должен восстановить свои силы, особенно если мои соотечественники найдут этот город. Поспи сейчас, я останусь на вахте, я разбужу тебя, если я что-нибудь увижу.

Ренко медленно кивнул.

— Ты, как всегда, прав, Альберто. Спасибо.

Он пошел внутрь, а я оказался один на крыше крепости, один в ночи.

Там внизу ничто не беспокоило деревню.

Это произошло примерно спустя час.

Я наблюдал за маленькими волнами на реке, которые отливали серебром при лунном свете, как внезапно я увидел плот. Я разглядел три фигуры, стоящие на нем, три темные тени.

Кровь похолодела в жилах.

Люди Эрнандо.

Я уже собирался бежать за Ренко, когда плот подплыл к небольшой деревянной плотине и его пассажиры ступили на пристань, и я смог получше их разглядеть.

Я вздохнул с облегчением.

Это были не конкисты.

Это были инки.

Мужчина, одетый в традиционный костюм воина инков, и женщина с маленьким ребенком, все они были закрыты капюшонами и плащами от дождя.

Три фигуры медленно шли по главной улице, с ужасом рассматривая последствия резни на грязной дороге вокруг.

И затем я увидел это.

Сначала я подумал, что это просто была тень от ветви, упавшая на хижину у дороги. Но потом тень от ветви перенеслась от стены хижины, а другая тень осталась на прежнем месте.

Я увидел далекие очертания большой кошки, увидел черную кошачью голову, ее нос, кончики ее высоких ушей. Увидел ее рот, открытый в безмолвном предвкушении убийства.

Сначала я не мог поверить, что она была таких размеров.

Чем бы ни было это животное, оно было огромно.

И затем животное внезапно исчезло, и все, что я видел, были стены хижины, голые и пустынные, освещенные лучами луны.

Трое инков теперь были в двадцати шагах от крепости.

Я громко прошептал им на кечуа:

— Сюда! Быстрее! Быстрее!

Сначала, казалось, они не поняли, что я говорил.

А потом первое животное вышло из тени на улицу за ними.

— Бегите! — закричал я. — Они за вами!

Мужчина обернулся и увидел огромную кошку, стоящую за ними в грязи.

Животное двигалось медленно, с точностью и расчетом. Оно было похоже на пантеру. Огромную черную пантеру. Холодные желтые глаза посмотрели вниз на конусообразную морду, глаза, которые смотрели с беспрерывным холодом кошки.

В тот момент, второе животное присоединилось к первому, и две рапы уставились на небольшую группу перед ними.

Затем они обе склонили головы и напрягли свои тела, как пружины, готовые в любой момент разогнуться.

— Бегите! — закричал я. — Бегите!

Мужчина и женщина бросились бежать к крепости.

Две кошки прыгнули в погоне за ними.

Я побежал к открытому проходу, который вел с крыши крепости в основную часть здания.

— Ренко! Кто-нибудь! Помогите! Откройте главную дверь. Там люди!

Я поспешил обратно на крышу, как раз когда женщина с ребенком на руках достигла крепости. Мужчина подбежал сразу за женщиной.

Кошки быстрыми прыжками передвигались по улице.

Внизу никто не открыл дверь.

Женщина испуганно посмотрела наверх, и на мгновение я оказался зачарован его красотой. Это самая незабываемая женщина, которую я когда-либо...

Я принял решение.

Я сорвал с себя плащ и, держа его за один конец, сбросил другой с крыши.

— Хватайте мой плащ! — закричал я. — Я подниму вас наверх!

Мужчина схватился за другой конец плаща и передал его женщине.

— Иди! — закричал он. — Иди!

Женщина схватилась за плащ, и я потянул его со всей силой, затаскивая женщину с ребенком на крышу крепости.

Когда она оторвалась от земли, я увидел, как рапы набросились на воина.

Тело мужчины издано слабый звук, когда его откинуло прямо на стену крепости. Он кричал, но рапы продолжали есть его живьем.

Изо всех сил он тащил плащ, поднимая женщину с ребенком в безопасное место.

Когда они достигли края крыши, под моросящим дождем женщина схватилась за каменную кладку крыши, а другой рукой она пыталась передать мне ребенка. Это был маленький мальчик с большими карими испуганными глазами.

Я пытался удержать три вещи сразу: женщину, ребенка и плащ, и я увидел, что еще несколько рап вышли на главную улицу Вилкафора, что поглазеть на стычку.

И тогда одна из кошек за нами выпрыгнула из грязи, пытаясь схватить женщину за ногу. Но она была осторожна. Она поджала ноги в последний момент, и челюсти кошки ухватили только воздух.

— Помогите! — умоляюще просила она, ее глаза были безумны от страха.

— Я помогу! — сказал я, а дождь все бил по моему лицу.

Кошка вновь прыгнула за ней из грязи, и на этот раз ей удалось дотянуться до нее своими саблеподобными зубами и схватиться за подол ее плаща, и к своему ужасу я увидел, как весь плащ натянулся под весом кошки.

— Нет! — закричала женщина, когда почувствовала, что кошка тянет ее вниз своим весом.

— О Боже! — выдохнул я.

В этот момент кошка резко дернула за плащ женщины, она крепче сжала мою мокрую руку, но это было бесполезно, огромная кошка была слишком тяжелой, слишком сильной.

С криком женщина выскользнула из моей руки вместе с ребенком, она упала с крыши и исчезла из поля зрения.

И тут я сделал невероятное.

Я прыгнул вслед за ней.

До сих пор я не знаю, зачем я это сделал.

Может, меня заставило то, что на руках у нее был ребенок. А может быть, выражение ужаса на ее красивом лице.

Может, это было просто ее красивое лицо.

Я не знаю.

Я совсем не по-геройски приземлился в лужу грязи перед крепостью. Мое лицо обдало коричневой жидкостью и ослепило меня.

Я вытер грязь с лица.

И мгновенно я увидел перед собой семь рап, стоящих полукругом и уставившихся на меня своими холодными желтыми глазами.

Мое сердце быстро билось, и стучало в голове. Я действительно не знал, что нужно было делать.

Женщина и ребенок были прямо рядом со мной. Я вышел перед ними и яростно закричал на стаю монстров:

— Уходите, вам говорю! Уходите!

Я достал стрелу из колчана на спине и размахивал ею перед мордами огромных кошек.

Рапа, казалось, не особенно волновало проявление моей смелости.

Они сомкнулись вокруг нас.

Теперь, и вправду, надо признать, что эти грозные существа, смотревшиеся большими с крыши крепости, вблизи казались просто огромными. Темные, черные и могущественные.

Затем рапа, стоявшая ближе всего ко мне, ударила лапой по острому концу моей стрелы. Большое существо склонило голову и зарычало на меня, готовясь к нападению и тогда...

Что-то упало с огромным всплеском в грязную лужу воды справа от меня.

Я обернулся посмотреть, что это было.

Это был идол.

Это был идол Ренко.

Мое сознание было похоже на ветряную мельницу. Что делал здесь идол Ренко? Кто мог его бросить в грязь в такое время!

Я посмотрел наверх и увидел Ренко, нагнувшегося с крыши крепости. Это именно он сбросил идола ко мне.

И затем это свершилось.

Я застыл.

Такого звука я еще не слышал в своей жизни.

Это был мягкий звук, но он был чрезвычайно убедительный. Он, как нож, разрезал воздух, проникая даже сквозь звук падающего дождя.

Звук напоминал колокольный звон, высокий и протяжный.

Ммммммммммм.

Рапа тоже его слышали. И те, кто были готовы еще мгновение назад наброситься на нас, теперь стояли, уставившись в оцепенении на идола, наполовину погрязшего в коричневой грязи.

И затем случилось самое странное.

Стая рап, окружавшая нас, постепенно начала отступать. Рапы отступали от идола.

— Альберто, — прошептал Ренко, — двигайся очень медленно, слышишь? Очень медленно. Подними идола и иди к двери. Тебя пропустят внутрь.

Я с точностью выполнил его приказание.

Вместе с женщиной и ребенком, я обхватил идола обеими руками, и, прижавшись спиной к стене, мы медленно продвигались вдоль округлой стены крепости, пока не достигли двери.

Рапа, со своей стороны, внимательно наблюдали за нами с безопасного расстояния, все еще находясь под действием мелодичной песни мокрого идола.

Но они не атаковали.

И потом мгновенно большие валуны, служившие дверьми в крепость, откатили, и мы проскользнули внутрь; я зашел последним, и дверной камень сразу же закатили на место; я упал на пол, бездыханный, промокший, дрожащий и потрясенный тем, что был до сих пор жив.

Ренко быстро спустился с крыши, чтобы встретить нас.

— Лена! — сказал он, узнав женщину. — И Мани! — воскликнул он, беря мальчика на руки.

Измученный, я просто лежал на полу в стороне от всей радости.

Мне стыдно говорить об этом сейчас, но в тот момент я почувствовал укол ревности по отношению к моему другу Ренко. Несомненно, эта необыкновенно красивая женщина была его женой, этого можно было ожидать от такого стремительного человека, как Ренко.

— Дядя Ренко! — воскликнул мальчик, пока Ренко держал его высоко на руках.