Сага о Дамоне (№1) - Падение

Когда все закончилось, Дамон еще долго сидел неподвижно, слушая дождь и бешеный стук сердца в собственной груди. Кровь в висках пульсировала, дыхание было хриплым.

«Значит, средство есть, – говорил себе бывший рыцарь. – Оно существует. Так сказал меч. Он показал мне способ избавиться от проклятой чешуйки или заставить ее прекратить причинять мне страдания».

Он положил Убийцу Червей поперек колен и склонился над ним, собственным телом защищая магический клинок от падающей с неба воды. Пальцем Грозный Волк водил по затейливой вязи эльфийского заклинания, и на мгновение ему стало жаль, что рядом нет Ферил – уж она-то наверняка бы смогла это прочитать. Но Ферил была далеко, а Рикали не умела читать не то что на эльфийском, но даже на общем языке. Полуэльфийка, наверное, не смогла бы даже прочесть собственное имя.

Дамон еще раз взглянул на лезвие, затем сел прямо, опершись спиной о стену. Он решил дожидаться здесь, пока небо потемнеет.

– Тогда можно подумать о ножнах и одежде, – напомнил себе Грозный Волк. – А после этого я пойду к Угрюмому Кедару и проверю, не проснулась ли Рики.

Потом его мысли снова вернулись к видению, которое меч отразил для него в воде, и Дамон начал прикидывать, что он сделает в первую очередь, чтобы узнать, что же такое находится на болоте.

Углы его рта тронула легкая улыбка, но она быстро исчезла, а пальцы Грозного Волка, поглаживающие клинок, дернулись, поскольку чешуйка на его ноге начала пульсировать. Сначала покалывание было почти незаметным, и Дамон даже понадеялся, что ему это кажется.

Но через несколько мгновений боль усилилась, и его начало лихорадить. К пульсации в ноге прибавилась острая боль в руке, такая сильная, что бывший рыцарь на минуту пришел в себя и обнаружил – он непроизвольно сжал лезвие так, что сильно порезал ладонь.

Дамон поднял левую руку и воззрился на распоротую плоть. Кровь собиралась в ладони, как в чаше, и переливалась через край, струйками стекая на только что отстиранные штаны. Он прижал ладонь к животу и зажмурился, раскачиваясь взад-вперед, – чешуйка уже начала посылать по его телу волны жара. Правая рука Грозного Волка все еще сжимала гарду меча, никак не желая отпустить ее. В помутившемся сознании Дамона жила только одна мысль – легендарный меч способен успокоить эту чудовищную боль.

Он с трудом глотал влажный воздух, так сильно сотрясалось его тело. Потом Грозного Волка выгнуло дугой, и он, лягнув ногой корзину, упал лицом в лужу. Вода хлынула ему в рот и в нос. Дамон силился вдохнуть – но вода уже была и в легких.

«Я не умру здесь!» – забилось в его мозгу, и, собрав последние силы, преодолевая завесу боли. Грозный Волк сумел перекатиться на спину, судорожно выкашливая дождевую воду и все еще крепко сжимая эфес Убийцы Червей. Последнее, что он увидел, были тени, которые быстро сгущались в переулке, словно протягивая к нему темные щупальца, и Дамон провалился в благословенное беспамятство.

Очнулся Грозный Волк несколько часов спустя. Он лежал на спине, почти полностью погрузившись в лужу, которая стала еще глубже из-за непрекращающегося дождя. Было абсолютно темно, значит, солнце уже зашло. Дамон с трудом поднялся на четвереньки, потом, опираясь о стену, осторожно встал. В голове стучало, частично из-за пережитой боли, но большей частью – от голода. Есть он хотел так, что в животе заурчало.

«Поем после того, как куплю ножны, – сказал он себе, – А до этого куплю одежду. Когда наемся досыта, отправлюсь к Угрюмому Кедару – пусть посмотрит мою ладонь, – Порез на руке Грозного Волка был глубоким, и края раны уже начали вздуваться. – Но надо быть чрезвычайно осторожным. За Угрюмым могли прийти из дворца, чтобы он исцелил Доннага, и в его доме можно нарваться на слуг Вождя».

Впрочем, в самом Угрюмом Кедаре Дамон не сомневался.

– Ножны, – повторил он вслух и отметил, что эфес меча мягко толкнулся в его здоровой ладони, словно выражая свое согласие. В карманах Грозного Волка было достаточно сокровищ, чтобы уговорить владельца оружейной лавки открыть ему двери в такое позднее время. – Самые прекрасные ножны, какие только смогу найти.

Глава 14 

Затруднительное положение

На рассвете отряд, выделенный Доннагом для Фионы, стоял перед дворцом, вытянувшись под струями дождя по стойке «смирно»: Вождь разъяснял им суть миссии, которая состояла в том, чтобы следовать за Соламнийским Рыцарем к руинам Такара. Фиона должна была доставить туда выкуп, а они – позаботиться о том, чтобы она получила взамен брата или, если случилось непоправимое, хотя бы его тело.

– Охраняйте ее и ценности, как если бы охраняли нас самих? – соловьем заливался Доннаг.

Прохожие удивленно взирали на это. Одни бормотали, что очень уж странно видеть правителя Блотена в столь ранний час бодрствующими, другие задумывались, чего ради собран отряд и почему Соламнийский Рыцарь, находящаяся здесь же, чувствует себя так свободно и даже, кажется, пользуется покровительством Вождя.

Доннаг был одет как подобает королю: длинная темно-красная мантия, расшитая золотом и драгоценными камнями, шлейфом тянулась за ним по грязи. Держался он преувеличенно жестко и властно, расхаживал твердой, размашистой походкой. Предыдущие два дня Вождь не выходил из опочивальни, оправляясь от ран, которые ему нанес Дамон, и теперь чувствовал себя значительно лучше. Магия Угрюмого Кедара сделала его столь же здоровым, каким он был до событий в сокровищнице, если не здоровее, но сил старого целителя оказалось недостаточно, чтобы вырастить Доннагу новые зубы, которые он потерял в схватке с Грозным Волком, или успокоить его ярость по отношению к предавшему его человеку.

– Фиона, я удивлен, что Доннаг держит свое слово, – шепнул мореход девушке, кивая на деревянный сундук, доверху набитый монетами и драгоценными камнями.

Вождь тем временем, подойдя к сундуку, остановился перед ним, окинул пристальным взглядом содержимое и добавил туда еще несколько драгоценностей. После этого он махнул рукой. Сундук тут же закрыли и, обвязав толстыми кожаными ремнями, водрузили на спину самого крупного людоеда.

– Этот мир полон неожиданностей, – ответила Ригу Фиона.

– Может быть. Но ты все равно не должна ему доверять, – Мореход заговорил немного громче, поскольку уже Доннаг отошел довольно далеко. – Я тебе уже говорил, что видел, как твой брат умер. Это было ровно неделю назад в пещере, в самом чреве гор. Несун смог воспользоваться магическим бассейном в форме глаза, который создали маги Ложи Черных Мантий, и вызвал видение темниц Шрентака, – Риг потратил весь вчерашний вечер на рассказы об их путешествии по гномским руинам и по подземной реке, а также о том, что сделал кобольд. – Фиона, я видел, как Эйвен умер. «А потом видел, как Несун умер тоже…» – добавил он про себя.

Девушка выдержала его пристальный взгляд – ее глаза блестели от едва сдерживаемых слез, но в них горела фанатичная решимость, которая помогала соламнийке не заплакать.

– Риг, ты не можешь знать этого наверняка, – сказала она упрямо, повторяя те же слова, которые говорила ему вчера вечером. – Это было видение – на самом деле ты не был в Шрентаке. И может быть, брат все еще жив.

Мореход закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться, – упорство Фионы его раздражало, а когда вновь поднял веки, то увидел, что губы девушки чуть дрожат.

– Фиона, видение было достаточно реальным. Сколько раз я должен описать его, чтобы ты поверила?

– Даже если ты прав, – тихо сказала она, – я хочу, по крайней мере, получить его тело. Если Эйвен умер, то он заслуживает быть похороненным по обычаю Соламнийских Рыцарей. Я не оставлю его гнить в логове черной драконицы и пойду туда, чтобы забрать его – живым или мертвым.

Девушка расправила плечи, гордо выдвинула подбородок и, усилием воли заставив слезы высохнуть, попыталась отойти от Рига, но он протянул руку и поймал ее ладонь, мягко заставив остаться рядом и повернуться к нему.

– Фиона… – начал мореход.

– Ты еще можешь передумать, – произнесла она так же тихо. – Я пойму, если ты откажешься сопровождать меня.

– Ну уж нет. Я не собираюсь оставлять тебя одну и…

Но Фиона дернула его за рукав, призывая замолчать, и обернулась к строю людоедов, указывая на одного из них, стоящего в первой шеренге:

– Вон тот мужчина бывал в руинах Такара прежде. Он поведет нас.

Людоед был высоким, с бочкообразной грудью, затянутой в кожаный доспех. Его тело темно-коричневого цвета покрывало множество бородавок, а глаза были такими же серыми, как дождевые облака над головой.

– Его зовут Малок, и говорят, он очень стар, даже для людоеда. Ему довелось побывать в руинах давно, когда черная драконица еще только начала создавать болото.

Риг вскинул голову и тяжело сглотнул, словно его горло сдавило невидимой петлей. Выпустив руку девушки, он снова понизил голос:

– Из меня тоже получился бы неплохой проводник. И мы бы сами доставили в Такар сундук с драгоценностями. Мы вдвоем – ты и я.

– Ни ты, ни я не были там раньше. Мы знаем только направление, в котором нужно идти, а это еще далеко не все. Этот же людоед – один из самых удачливых воинов Доннага, раз сумел не только попасть в Такар, но и вернуться.

– Но направление-то мы знаем точно.

– Знаем, но думаю, что лучше, если рядом будет Малок. – Она отступила от морехода. – Мэлдред в нем уверен. А, кроме того, ты привык ориентироваться по звездам, а за такими плотными облаками их еще долго не увидишь.

– Не знаю, не знаю… – Риг сунул большие пальцы рук за пояс, а остальными принялся барабанить по коже перевязи. – Не нравится мне все это, Фиона. А особенно не нравится твой план.

Девушка тяжело вздохнула, явно не желая дальше продолжать этот спор, и нервно сплела пальцы. Риг знал, что она всегда непроизвольно так делает, когда расстроена. Но через мгновение Фиона продолжала:

– Риг, мой план очень прост, я все обдумала заранее. Старый драконид-базак, который рассказал о пленниках и выкупе Совету Ордена, живет в Такаре. Я легко узнаю его по золотому ошейнику, усеянному драгоценными камнями, и шраму на груди. Думаю, мне будет достаточно увидеть его. Он должен настолько отличаться от остальных, что не узнать его просто невозможно. Итак, мы найдем его и отдадим выкуп. А он взамен вернет мне брата… или его тело. В сундуке достаточно монет и драгоценностей, чтобы выкупить еще нескольких пленников. Уверена, план сработает. Не может не сработать.

Риг нахмурился:

– Я не уверен, что ты можешь доверять приспешнику Сабл, а тем более дракониду. Может быть, ему уже надоело ждать выкупа и он покинул Такар. Или, возможно, базак изначально лгал и тебе, и Совету, что, между прочим, наиболее вероятно. И я не доверяю Вождю Доннагу. Мне не нравится Мэлдред, потому что он вор, и еще категорически не нравится тот Дамон, каким он стал теперь.

– А разве когда-нибудь нравился? – Голос Фионы начал предательски дрожать. Она открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но в этот момент ее внимание переключилось на Мэлдреда, который направлялся в их сторону.

Силач надел черные кожаные доспехи, а на плечи накинул темно-зеленый плащ, из-за плеча виднелся эфес неизменного двуручного меча. Волосы Мэлдред коротко подрезал, отчего его лицо стало казаться угловатым и жестким.

Рядом с ним шел Дамон. Он был одет в зеленый кожаный жилет, украшенный темным орнаментом из переплетенных листьев, и черные, длиной до середины бедра, штаны из грубой холстины. Шнуровка на груди была распущена достаточно, чтобы демонстрировать пластины крепких мускулов, а короткие штаны выставляли на всеобщее обозрение вросшую в бедро драконью чешуйку. На плечи Грозного Волка был накинут плащ оливкового цвета, сделанный из кожи какой-то рептилии, легкий и удобный. Волосы он тоже подрезал, правда, не так коротко, как Мэлдред, – они немного не достигали плеч, а лицо было чисто выбрито. На боку его висел длинный меч в ножнах из черной, с тиснением, кожи, и Дамон все время одну руку держал на эфесе клинка.

– Я рад, что ты передумал и решил пойти с нами, – сказал Мэлдред Грозному Волку.

– Я еще не знаю точно. – Несколько минут назад Дамон рассказывал другу о вопросе, который он задал мечу, и о видении, показавшем болото.

– И все же я доволен, что ты идешь с нами, даже если это не твое решение, а Убийцы Червей. Хорошо, что он убедил тебя.

Грозный Волк пожал плечами:

– Да, видно, придется сопровождать вас. По крайней мере, некоторое время.

Силач поглядел на клинок:

– Пока он не скажет тебе больше?

Дамон кивнул:

– Меч дал мне понять, что я должен идти на болото. И лучше будет, если я сделаю это в компании. По крайней мере, некоторое время, – повторил он. – Так что беру свои слова назад. Сначала помогу вам с Копями Верного Сердца, а потом мы разойдемся, и я буду искать один.

Мэлдред понизил голос, увидев, что Риг внимательно на них смотрит.

– Мы не разойдемся, друг мой. Я пойду с тобой до конца. Мы найдем средство, чтобы ты смог избавиться от этой проклятой чешуйки, которая причиняет тебе столько страданий. После Копей, в сопровождении благородной соламнийки или без нее, я последую за тобой туда, куда тебя поведет меч.

Дамон тоже взглянул на морехода и слегка развернулся, так чтобы пройти в стороне от него.

– Мы обсудим это позже.

– Когда будем как можно дальше от Доннага, – закончил силач.

– Да, я боюсь, что он захочет отомстить мне.

– Лорд Вождь не сделает тебе ничего плохого, – откликнулся Мэлдред. – Он никогда больше ничего не предпримет против тебя и, думаю, не станет приказывать сделать это своим слугам.

– Я в этом не уверен.

– Последние два дня мы с Доннагом много беседовали, пока Угрюмый Кедар исцелял его, о том, что ты все равно получил меч, который хотел, но все-таки оставил Вождю жизнь, хотя мог убить его. И о том, что слово надо держать, а за обман иногда приходится очень дорого платить. – (Дамон непонимающе поднял бровь.) – Он ведь обманул и меня тоже, друг мой. Волки! Ха! – силач хитро усмехнулся. – И я сказал, что если он хочет сохранить нашу дружбу, то за нее придется заплатить – тем, что он оставит тебя в покое.

– Он полон лжи, – бесцветным голосом произнес Дамон, краем глаза наблюдая за Доннагом: Вождь снова расхаживал перед своими наемниками.

Мэлдред тихо хихикнул:

– Хорошо. Я знаю про одну маленькую ложь, которая тебя рассмешит. Доннаг сказал Угрюмому, что он сломал челюсть, когда упал с одной из особенно крутых лестниц, которых полно в его дворце. И стражникам он сказал то же самое. – Силач коснулся платиновой цепи, которая висела у него на шее, уходя под кожаный доспех, и начал перебирать ее звенья. В центре его груди угадывалась выпуклость – это был бриллиант Скорбь Лэхью, – Для правителя Блотена было бы позором признаться, что его так изуродовал какой-то жалкий человек.

– Однако, – начал Дамон, – я буду чувствовать себя в безопасности, только когда удалюсь от него на приличное расстояние.

Мэлдред хлопнул друга по плечу:

– А как там Рикали?

– Она все еще в доме Угрюмого. Оказалось, что те повреждения, которые Рики получила при падении, намного серьезнее, чем я думал, поэтому для ее исцеления нужно время. Она пробудет у Кедара еще несколько дней.

– А она знает, что ты не будешь дожидаться ее выздоровления и отправляешься с нами?

Дамон кивнул:

– Да. Правда, она не слишком-то счастлива от этого.

Внезапно Мэлдред помрачнел;

– А то, что ты не собираешься возвращаться, она тоже знает?

Из короткого разговора с Ригом Дамон знал, что по дороге в Блотен полуэльфийка почти все время была без сознания, поэтому не поняла, что он оставил ее, а сам мореход девушке ничего не говорил, посчитав, очевидно, что это не его дело. Прошлой ночью Грозный Волк был в доме Угрюмого Кедара и сказал Рикали, что снова придет к ней, как только вернется с болота.

– Нет, – ответил он. – Она не знает. По крайней мере, мне не придется волноваться еще и о ней. Рики начинает корчить от одного упоминания о болоте.

– Провались ты прямиком в Бездну, Дамон Грозный Волк, – прошептал Риг. Мореход потихоньку подошел достаточно близко, чтобы услышать последнюю часть беседы двух воров.

Болото обступало их со всех сторон. Было жарко, душно, дышать становилось все тяжелее. И хотя та небольшая часть неба, которую они могли видеть, все еще оставалась пасмурной, дождь прекратился. Очевидно, он лил только над горами.

Фиона изо всех сил старалась держать такой же широкий шаг, как и людоеды. Ее тяжелые соламнийские доспехи в такой духоте стали обузой, но девушка наотрез отказалась снимать их. Даже Мэлдред не сумел ее убедить сделать это.

Тяжелые ароматы цветущих лиан, смешивающиеся с запахом застоявшейся, гниющей воды, казалось, забивали горло, затрудняя дыхание. За отрядом следили сотни глаз – это были змеи, свисающие, подобно лозам дикого винограда, с ветвей кипарисов. То и дело над головами путников пролетали ярко раскрашенные в красные и желтые цвета попугаи, которые тут же исчезали в зеленой листве.

И все вокруг было зеленым: виноградные лозы, листья, мох, папоротники. Даже пена, выступавшая на поверхности заболоченных прудов. Огромные деревья образовывали почти сплошной навес, и в те редкие дни, когда солнцу удавалось пробиться сквозь тучи, его лучи пронизывали листву, заливая болото призрачным зеленым светом. Иногда наемникам приходилось зажигать факелы: если солнце не появлялось из-за облаков, днем под пологом леса было почти так же темно, как и ночью. Дамон задавался вопросом, как вообще здесь может что-нибудь расти, пока, наконец, не решил, что все это бурное цветение – результат драконьей магии.

Из-под ног путешественников то и дело выскакивали юркие ящерицы, за зеленой стеной что-то двигалось – явно параллельно их курсу. Один раз они заметили большого черного кота, который лежал, развалясь, на низко склонившейся над тропой ветке и смотрел на них круглыми желтыми глазами, беспрестанно зевая. Судя по звукам, доносящимся со всех сторон, на болоте жило и множество других обитателей. Визгливыми голосами перекликались обезьяны, утробно ворчали и щелкали зубами аллигаторы, где-то совсем рядом жалобно вскрикнуло неизвестное существо, часто путникам встречались следы каких-то крупных тварей с перепончатыми лапами. Людоеды начали поговаривать о том, что неплохо бы в один из вечеров устроить охоту на гигантских крокодилов, чтобы разнообразить продукты, которыми их снабдил Доннаг, свежим мясом. Над землей почти постоянно висел туман, который тоже был зеленым, – это жара заставляла подниматься с поверхности болота испарения, напоминавшие зыбких призраков.

Первое время Дамон нервничал из-за этого – ему казалось, что в тумане могут скрываться неизвестные опасности, – и шел позади отряда людоедов, очищающих путь от переплетений лиан. Каждый день Грозный Волк задавал мечу один и тот же вопрос: как ему избавиться от чешуйки. Иногда Убийца Червей не отвечал, иногда опять показывал то же самое место на болоте, что и в переулке в Блотене, но с каждым разом изображение давало чуть больше подробностей.

Фиона двигалась во главе колонны и уделяла куда больше внимания Мэлдреду, чем Ригу, который часто стал уходить назад, к Дамону, хоть они и не разговаривали. Но чаще всего мореход выбирал место в середине колонны, откуда мог приглядывать за Соламнийским Рыцарем и изредка бросать через плечо взгляды на Грозного Волка.

Дамону казалось, что Риг стал словно бы невидимым или о нем попросту забыли, потому что никто не обращал на него никакого внимания. Он был доволен, что мореход оставил его в покое. Грозный Волк предпочитал находиться наедине с собой, разговаривая только тогда, когда Фиона или Мэлдред подходили к нему проверить, все ли в порядке, или когда кто-нибудь из людоедов предлагал ему сыграть в их любимую азартную игру.

На пятый день, утром, они вышли к мелкой реке – вода в самом глубоком месте доходила Дамону до подмышек. Над рекой висело толстое покрывало из насекомых, но они, казалось, нисколько не беспокоили людоедов, так же как аллигаторы и крокодилы, которые во множестве нежились на отмелях. Грозный Волк подозревал, что только численность их отряда и размеры людоедов не позволяли обитателям болота немедленно ими всеми позавтракать.

Тем же утром, немного позже, Риг снова отошел назад и молча пошел рядом с Дамоном. Оба мужчины делали вид, что не замечают друг друга, несмотря на то, что шагали по заболоченной земле практически плечом к плечу.

Когда тени сгустились, ясно говоря о том, что солнце зашло, колонна остановилась, и людоеды начали разбивать лагерь. Риг отправился разыскивать Фиону, а когда увидел ее, то обнаружил, что девушка полностью поглощена беседой с Мэлдредом. Мореход, хмурясь, прошел мимо и снова будто растворился для всех.

Дамон отошел подальше от лагеря, но не настолько далеко, чтобы потерять его из поля зрения, воткнул факел в землю и, достав из ножен Убийцу Червей, принялся размешивать кончиком лезвия воду в ближайшей луже.

– Средство, – прошептал он. – Средство, чтобы избавиться от чешуйки.

Грозный Волк сосредоточился и склонился над водой. Он ждал долго, мускулы ног начало сводить от сидения в неудобной позе, но меч никак не реагировал. Не было магического покалывания, в луже не появилось никакого изображения, гарда меча не спешила налиться привычным холодом – не было ничего.

– Средство, – повторил Дамон.

Он вспомнил, что старый мудрец из Кортала сказал, что меч может и не отзываться, если сам этого не хочет. Может быть, сегодня как раз такой день, когда у Убийцы Червей нет настроения отвечать? Но Дамон не терял надежды на то, что клинок отзовется. Он продолжал помешивать воду в луже острием и сосредоточил все мысли на мече и на драконьей чешуйке.

Ничего.

Дамон тяжело вздохнул сквозь крепко сжатые зубы и решил попробовать еще раз утром, перед тем как отряд отправится в путь. Он уже собирался встать и пойти поговорить с Мэлдредом, когда гарда в руках внезапно похолодела. Это было то самое долгожданное ощущение, мигом заставившее Грозного Волка замерзнуть, несмотря на болотную жару, а его сердце – сильно забиться. Он опять размешал воду и снова начал думать только о чешуйке на ноге и средстве, чтобы избавиться от нее. Мгновение спустя в луже появилось изображение.

Это было все то же зеленое видение; толстые листья, лозы дикого винограда, ящерицы и птицы, то приближающиеся так, что их можно было разглядеть, то исчезающие среди листвы, яркие цветы и огромные папоротники. И снова не было никакого ориентира, который бы показал Дамону, как попасть в это место, в луже не отразилось ни солнца, ни луны, чтобы указать ему путь. Но само изображение на этот раз опять было чуть больше. Сквозь просвет в листве Грозный Волк увидел что-то напоминающее кирпичную кладку, потом ему показалось, что там, среди лиан, стоит какое-то изваяние, он не мог рассмотреть подробнее, но одно знал точно – это было отполированным и явно сделанным руками, а не силами природы. Дамон снова сконцентрировался, ощущая, как покалывает руки.

Он мысленно просил меч сделать изображение более четким, но видение уже исчезло. Грозный Волк распрямился, давая отдых усталой спине, и вложил меч в ножны. Он решил попробовать еще раз, когда они достигнут Копей Верного Сердца. «Возможно, – размышлял Дамон, – если дать магическому мечу отдохнуть, видения станут более ясными».

Он возвратился в лагерь и устроился в нескольких ярдах от морехода, на единственном пятачке более-менее сухой земли, который не был занят людоедами. Дамон видел, что Риг смотрит на него. Мореход, не выпуская алебарды из рук, сидел прислонившись спиной к массивному дереву, кора которого поросла мхом. «А не захочет ли Риг снова забрать у меня магическое оружие, как он уже сделал это с алебардой?» – подумал Грозный Волк, но тут же решил, что никто не отнимет у него Убийцу Червей, пока он жив.

После этого Дамон тоже оперся спиной о ствол дерева, не обращая внимания на изогнутый корень, который впивался в его ногу, и закрыл глаза в надежде уснуть. Но сон не шел к нему – слишком много звуков было вокруг, слишком много тревожных мыслей в голове. Где-то в листве кричали невидимые птицы, кто-то шелестел в ветвях у самой земли, может быть большие болотные кошки. Но еще больше Грозного Волка беспокоили разговоры людоедов. Он жалел, что не знает их языка, чтобы понять больше, чем несколько разрозненных слов.

Дамон не мог заставить себя доверять им, поскольку эти воины были наемниками Доннага. Он хотел знать точно, о чем они говорят, и страстно желал убедить Мэлдреда в том, что его беспокойство по поводу лояльности наемников не беспочвенно.

Услышав хлюпающие шаги, Грозный Волк открыл глаза – к нему приближался людоед по имени Малок. Дамон хотел было отмахнуться, чтобы его оставили в покое, но заметил в руках у Малока большой бурдюк с крепким пойлом, и жестами показал, чтобы тот подошел ближе.

Грозный Волк видел, что Риг все еще смотрит на него. Фиона тоже была неподалеку, ее лицо мягко освещал большой факел, воткнутый в землю рядом. Девушка бросила на Дамона случайный взгляд, но тут же снова отвернулась, глядя на Мэлдреда и внимательно слушая его. Соламнийка почти прижималась к силачу, а его рука лежала на ее плечах.

Малок сделал длинный глоток из бурдюка и передал его Грозному Волку. Он немного знал общий язык и попробовал занять Дамона беседой о большом кабане, которого он выслеживал накануне, но так и не поймал. Дамон вежливо слушал, потягивая напиток мелкими глотками. Пойло было жгучим, но весьма приятным на вкус. Решив, что слишком много пить не стоит, он сделал последний глоток, передал бурдюк обратно и кивнул в знак благодарности.

Тогда Малок вытащил из кармана несколько раскрашенных камней для незамысловатой игры, которой развлекался весь отряд поголовно. Грозный Волк неохотно согласился сыграть и сунул руку в карман, чтобы достать несколько медных монет, когда лагерь огласил душераздирающий вой. Дамон вскочил, выхватывая из ножен меч, а Малок бросил камни, хватаясь за булаву.

Благодаря двум большим факелам в лагере было более-менее светло, чтобы разглядеть, что людоеды мечутся по расчищенной поляне, в неверном свете действительно напоминая призраков. Вокруг мельтешили белые, словно мука, лица, руки, размахивающие, как крылья мельницы, трава приминалась под тяжелой поступью, но разглядеть, чем вызван переполох, было трудно из-за стены густой листвы, окружавшей поляну. Дамон двинулся к ближайшему факелу, возле которого он в последний раз видел Фиону, Малок затопал следом.

Но не успел Грозный Волк сделать и дюжину шагов, как почувствовал, как неведомая сила поднимает его в воздух. Запретив себе паниковать, он присмотрелся и увидел, что его руки и ноги опутаны змеями, свисающими с ветвей. Это они тянули его вверх. Воздух в лагере заполнился шипением – тварей было множество, возможно несколько сотен.

Через мгновение кольца змеиных тел стянулись, и Дамон понял, что левой рукой уже не может пошевелить, но правая рука, сжимающая Убийцу Червей, все еще была относительно свободна. Он рванулся и взмахнул мечом, разрубая ближайших змей, чтобы не дать им окончательно обездвижить себя, потом рубанул еще раз и еще – твари тянулись к нему, занимая место погибших собратьев.

Бешено раскачиваясь, Грозный Волк сумел остановить движение вверх, по крайней мере, на несколько необходимых секунд. Не спуская глаз со змей, которые свивались в клубки над ним, он начал перерубать Убийцей Червей кольца, опутывающие его, стремительно освобождаясь и с каждым ударом спускаясь ближе к земле.

Дамону казалось, что бой со змеями длится вечность, хотя он и подозревал, что на самом деле прошло всего несколько минут. Неподалеку и немного ниже болтались с десяток людоедов и Мэлдред. Силач отбивался от напавших на него тварей, в то время как одна из змей кольцами обвивала его ноги, так что Мэлдред висел вниз головой. Он подтянулся, попытавшись разорвать живые путы, но тело змеи было слишком гибким и не поддавалось, кольца на его ногах лишь сжимались сильнее. Другие змеи набрасывались на уставшего силача и вгрызались в плоть на его руках – вниз потекли ручейки крови.

Оказавшись на твердой земле, Дамон едва успевал увертываться от новых змей. Когда толстый удав пробовал обвиться вокруг его груди, Грозный Волк присел и рубанул мечом, но клинок отскочил от блестящей шкуры. Вены на руках и шее Дамона вздулись, и он ударил еще раз, с удвоенной силой. На этот раз удар достиг цели – во все стороны брызнула густая серо-зеленая кровь.

За несколько долгих секунд Грозный Волк сумел уничтожить несколько змей и теперь стоял среди шевелящихся обрубков. В скудном свете факелов он увидел, как отрубленная голова одной из них разевает рот, полный вместо зубов острых шипов. Это показалось Дамону очень странным. Он присмотрелся внимательнее и убедился, что это действительно не зубы. В мертвых и умирающих змеях, корчащихся вокруг него, было еще что-то неправильное.

Они больше походили на лозы дикого винограда и лианы, которыми были оплетены деревья, растущие на болоте. Грозный Волк присел и пощупал тело одной из тварей. Даже на ощупь оно напоминало лозу, по крайней мере, было лишено чешуек.

– Что же это за существа? – тихо спросил он у себя. Но раздумывать над этим времени не было – пришлось отражать атаку еще одной змеи.

– Дамон! – закричал сверху Мэлдред. Его уже не было видно, но шевеление листвы ясно показывало, где скрылся силач. – Помоги мне!

Большинство людоедов уже исчезло в ветвях наверху, остальные били мечами и булавами змей, которые продолжали появляться из сплетения лиан и оплетать свои жертвы. Шипение становилось все громче, пока не достигло такой силы, что заглушало крики людоедов.

В этот момент возле Грозного Волка появилась Фиона и разрубила особенно толстую змею, как раз атаковавшую его. Дамон увидел девушку, кивнул и тут же упал на живот, почувствовав, как новое змеиное тело коснулось его спины. Перекатившись на спину, он ударил вверх, отсекая голову еще одной змее, а свободной рукой вцепился в третью, которая свесилась с дерева, чтобы оплести его своими кольцами. Зажав магический меч в зубах, Грозный Волк, используя эту последнюю змею как веревку, начал карабкаться вверх.