Пленница моего сердца

Он ничего не сказал, а лишь, вынув сигару изо рта, с силой притушил ее в стоящей на столе пепельнице. Мэри Эллен едва слышно вскрикнула от страха и попыталась увернуться, но железная рука обхватила ее за талию и плотно прижала к твердому худощавому телу. Она моргала и щурилась, но разглядеть его лицо не могла и лишь чувствовала жар его тела и тепло его дыхания на своем лице.

– Не делайте этого, – слабым голосом пробормотала Мэри Эллен.

– Я должен. – Его горячий рот накрыл ее губы в долгом и глубоком поцелуе.

Когда Клей наконец оторвался от ее губ, Мэри Эллен обнаружила, что чуть не висит на нем, прижимаясь горящей щекой к гранитной стене его мышц на обнаженной, скользкой от испарины груди.

Закрыв глаза, она глубоко вдохнула его мужественный чистый запах, сама не понимая, что творится с ее телом и с ее сердцем. При этом она все же сумела поддеть его:

– Вы добились поступления в Аннаполис тем, что занимались со мной любовью. Что вам надо от меня сейчас, капитан Найт? Разве вам мало того, что вы получили?

Его пальцы погрузились в шелковистые пряди ее волос, и он потянул за них так, что она невольно запрокинула голову.

– Тебя волнует, что получил я? Так. А ты, Мэри? Ты ведь тоже получила то, что хотела?

– Разумеется! – Мэри Эллен отчаянно хотелось причинить ему не меньше боли, чем он только что причинил ей. – Я всегда получаю то, что хочу, – заявила она, отчаянно стараясь разглядеть в темноте его лицо.

Однако он не позволил чувствам одержать верх.

– И развод тоже? А может, ты обнаружила, что заниматься любовью с сыном портнихи тебе нравится больше, чем с развращенным аристократом?

– Мерзкий, вульгарный ублюдок! – Мэри попыталась вырваться. – Я тебя ненавижу. И буду ненавидеть до самой смерти!

– Ну-ну, моя сладкая. – Капитан спокойно оттянул назад ее голову и медленно приблизил губы к ее губам. – Это потом, а сперва я буду целовать тебя так, что тебе лучше поберечь дыхание.

Глава 26

Клей снова крепко, грубо поцеловал Мэри Эллен в полураскрытые губы и почувствовал, что все ее тело напряглось. Она его боится!

Впрочем, ему было все равно.

Он не отпускал ее губ, и как ни старалась она высвободиться, ей это так и не удалось. Он ни за что не желал ее отпускать и, слегка изменив позу, прижал спиной к стене, перегородив путь к спасению.

И он продолжал ее целовать.

Мэри Эллен хотела возмутиться, но вместо слов получалось только мычание. Волосы ее намотались на его сильные пальцы, и он так и держал голову запрокинутой, продолжая целовать Мэри.

Перед лицом такой агрессии инстинкт самосохранения властно заявил о себе. Мэри Эллен отчаянно пыталась спастись. Она колотила по его голой спине и плечам сжатыми кулаками, продолжая громко всхлипывать, но постепенно по телу одна за другой стали прокатываться горячие волны. Соски ее восстали, и между ног ощущалась полузабытая пульсация. Поцелуй пробудил в Мэри Эллен многие годы спавшую страстность, все тело ее гудело от будоражащих несчетных импульсов.

Когда ее набухшая грудь сплющилась о его скользкий от испарины торс, жесткие волоски на его груди стали возбуждающе царапать напряженные соски, выступавшие под тонкой тканью рубашки. Клей не оставил ей выбора – она не могла не поддаваться нахлынувшим на нее ощущениям, когда его влажный и ловкий язык начал раз за разом глубоко входить в ее рот.

Голова Мэри Эллен пошла кругом; она и боялась, и стыдилась того, что с ней происходит. Ей очень хотелось, чтобы его поцелуи и прикосновения вызывали в ней одно лишь отвращение, но она не могла управлять собой. Ей не доводилось испытывать ничего подобного с тех пор, как юный Клей Найт держал ее в объятиях, целуя в последний раз.

Впрочем, то были лишь ласковые, нежные поцелуи неопытного мальчика; теперь же рядом с ней был умудренный опытом мужчина, перед ласками которого не могла устоять ни одна женщина. И все же она пыталась сопротивляться, отлично понимая, что произойдет, если она ослабит усилия. Мало-помалу ее начала охватывать паника. Ей казалось, что она задыхается, но удушье дарило наслаждение. С каждым толчком его дерзкого языка Мэри Эллен чувствовала, как тает под нажимом губ и рук, сжимавших ее талию все крепче. Смуглый темноволосый соблазнитель словно растворил ее в своей страсти, он целовал ее так, будто никак не мог насытиться ее вкусом и ему все было мало.

В конце концов красавец капитан своей настойчивостью сломил ее сопротивление, и Мэри Эллен перестала колотить его в грудь и извиваться в бесплодной попытке избавиться от него. Долгие поцелуи, животный жар, охвативший тело, и благословенная темнота – все три врага благоразумия, объединив усилия, окончательно одержали верх над ней.

Где-то на краю туманящегося сознания ее мелькнула мысль о том, что она на краю гибели, но что будет дальше, ей думать не хотелось. Мэри Эллен томно вздохнула и закинула обессилевшие руки на шею своего мучителя, растворившись в его объятиях.

Теперь она принадлежала ему.

При иных обстоятельствах Клей немедленно сбросил бы темп, даже с самыми распутными женщинами он никогда не торопил развязку, но этот случай представлялся иным: слишком велики были ставки.

Он ослеп от страсти и едва удерживался от того, чтобы не сорвать с ее тела рубашку и не взять ее прямо здесь, на полу.

Когда он наконец оторвал губы от ее губ, Мэри Эллен в последней попытке спасти себя пролепетала:

– Отпустите меня, пожалуйста!

В ответ Клей поцеловал ее в шею и потянул за пояс халата.

Мэри застонала, когда он прижал губы к ее шее, а его рука скользнула под тонкую рубашку. Подушечкой пальца он водил вверх и вниз по восставшему соску, рождая в нем острое наслаждение. Чтобы заглушить ее стоны, он накрыл поцелуем ее рот, и она раскрыла губы навстречу его поцелую, сдавшись на волю освобожденной страсти.

Стоя в коридоре собственного дома, Мэри Эллен жадно целовала капитана Найта, пока он терзал ее сосок. Ей было так хорошо, что она мечтала лишь о том, чтобы это мучение никогда не кончалось.

Наконец он оторвал губы от ее губ, но рука его продолжала ласкать обнаженную грудь, и тут голова Мэри Эллен, словно по собственной воле, отделилась от стены; распущенные волосы упали вперед, накрыв раскрасневшееся горящее от жара лицо. Руки ее сами взлетели вверх и легли ему на затылок.

– Пожалуйста... Прошу тебя! – Она, словно в беспамятстве, перебирала тонкими пальчиками его шелковистые волосы и вдруг с силой прижала его к себе.

Мэри Эллен закрыла глаза и блаженно вздохнула, когда он поцеловал ее в живот и, приспустив рубашку, коснулся языком пупка. Она и не подумала его остановить, когда он, приподняв лицо, решительно дернул за подол рубашки так, что этот предмет туалета соскользнул на пол.

Схватив бедра Мэри Эллен горячими ладонями, Клей стал покрывать жаркими поцелуями ее живот, бедра и дальше вниз, вдоль тоненькой полоски жестких белых волосков, спускающихся от пупка. Он ласкал ее красивые, с ямочками колени языком до тех пор, пока она не возбудилась окончательно и не могла больше стоять неподвижно. Ей казалось, что она не вынесет более ни одной секунды этой сладкой изысканной пытки: она бы просто не выжила, если бы он оставил ее в этом состоянии.

Стремясь к благословенной развязке, которую обещало ей столь незнакомое и в то же время так хорошо знакомое тело, Мэри Эллен почувствовала, как в ней нарастает болезненное наслаждение; она молчаливо взывала к нему о помощи, призывая Клея Найта дать ей то, в чем сейчас так нуждалась.

И все же, почувствовав его разгоряченное лицо, прижатое к скрещению ее дрожащих от напряжения бедер, Мэри Эллен была настолько шокирована, что вскрикнула и оттолкнула его от себя.

– Нет!

Однако Клей не обратил на ее протест ни малейшего внимания. Мэри Эллен почувствовала, как он разводит шире ее ноги, и затем ощутила его прежде жаркие поцелуи там, где представить не могла. Она была ошеломлена.

– Нет!

Но Клей и не думал останавливаться. Шокируя и возбуждая, он языком отвел мешавшие светлые завитки, и горячие губы его накрыли тот маленький бутон женской плоти, где концентрировалось ее желание.

Мэри Эллен ошеломленно вскрикнула. Первым ее побуждением было поскорее оттолкнуть его, но едва она собралась сделать это, как ее тело сотрясла дрожь наслаждения.

Взяв в каждую из ладоней по обнаженной ягодице, капитан Найт прижал горящее лицо к ее промежности и нежно, со знанием дела стал ласкать ее языком. Мэри Эллен чувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Никогда она еще не испытывала такого экстаза. Мотая головой из стороны в сторону, она прижала влажные ладони к стене, и ее колени подогнулись.

Мысленно она благословила непроглядную тьму, укрывшую и ее позор, и ее восторг. Она с готовностью позволяла ему любить себя таким необычным способом, удивляясь ему, удивляясь себе, но не слишком беспокоясь из-за того, что они ведут себя неприлично. Мэри Эллен судорожно дышала, ощущая, как он входит в нее языком все глубже и глубже. Его рот так ее возбудил, что ей стало все равно, правильно это или нет. Ей было важно то, что она чувствует, то, что этот стоящий перед ней на коленях мужчина делает с ней своим языком, губами, руками. Все это представлялось ей настолько же чудесным, насколько и развратным. Мэри Эллен схватила своего ненасытного любовника за волосы и с силой притянула к своему горящему лону, словно моля о развязке, и на этот раз капитан дал ей то, что она от него требовала.

Язык его продолжал ласкать пульсирующий бутон, покуда Мэри Эллен окончательно не потеряла контроль над собой. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного, и ей хотелось, чтобы это длилось вечно, и она громко застонала, побуждая его не останавливаться. Почувствовав первые признаки наступающего оргазма, Мэри Эллен прижала руку к губам, чтобы не закричать в голос. Волна за волной накатывали на нее, ослепляя, потрясая, заставляя дрожать от макушки до кончиков пальцев на ногах.

Когда страсть постепенно ослабела, Мэри Эллен наконец нашла в себе силы открыть глаза и посмотреть на того, кто не мог ее видеть, а заодно молча благословить этого коленопреклоненного мужчину за то, что до самого конца он не отрывал от нее своего волшебного рта.

И тут же Мэри Эллен, схватив за волосы, неистово оттащила его от себя. Еще одного мгновения такого экстаза она просто не пережила бы.

Капитан деликатно поддержал ее, не давая упасть, а затем поднялся, подхватил ее на руки и понес через коридор в спальню. Оказавшись внутри, он ногой захлопнул дверь и осторожно опустил свою ношу на кровать.

По обе стороны от громадной кровати из красного дерева ярко горели лампы, и Мэри Эллен закрыла глаза, прячась от яркого света. Бледное стройное тело ее расслабилось в приятной неге, и она сонно вздохнула. Наслаждение еще жило внутри ее, приятно согревая, убаюкивая, и она подумала, что сейчас неплохо бы поспать...

Однако у капитана были на сей счет иные планы. Он торопливо стянул брюки и лег рядом с Мэри Эллен, а затем она почувствовала его губы на своих губах.

Сонные глаза Мэри Эллен широко раскрылись. Капитан Найт смотрел на нее, и взгляд его горел страстью.

Смуглая рука приподняла ее подбородок.

– А сейчас, – сказал он, – я буду тебя любить по-настоящему.

Глава 27

– Ты не понимаешь, – сказала она тихо, слишком ослабев для того, чтобы пошевельнуться. – Я не могу и не буду...

Клей улыбнулся, и его ставшие почти черными глаза наполовину закрылись. Он не спеша скользнул ладонью по ее бедру и сомкнул пальцы с обратной стороны ее колена, а затем повернул и закинул ногу Мэри себе на спину. Накрыв ладонью обнаженную ягодицу, он прижал ее лоно к своему напряженному члену.

У Мэри Эллен перехватило дыхание, когда она почувствовала его низом живота. Он слегка изменил позу, и она ощутила его жар и твердость там, где светлые завитки были еще влажными от действий обжигающего языка.

– Поцелуй меня.

Он продолжал держать ее за ягодицы, прижимая к мраморной твердости своего наполненного кровью члена. От тепла, исходящего от ее лона, он пульсировал и набухал еще сильнее.

Мэри Эллен почувствовала, что теперь она просто не может пребывать в сонливой безмятежности, и, к немалому своему удивлению, Мэри Эллен начала ощущать зарождение нового желания. Едва осознавая, что делает, она стала медленно и чувственно тереться о него.

– Поцелуй меня, Мэри!

Она со вздохом прикоснулась к его влажной от пота груди, ласково провела ладонью по скользкому плечу и, закинув руку ему за голову, прикоснулась губами к его губам. Вначале это был нежный, игривый поцелуй, потом она чуть втянула в себя его нижнюю губу и скользнула языком между приоткрытыми белыми зубами.

Затем инициативу принял Клей. Он целовал ее страстно, гладя ладонью ягодицы, скользя пальцами в углубление между ними и обратно. Затем его пальцы скользнули внутрь, и он стал прикасаться к ней с осторожной и расчетливой нежностью. Подушечками среднего и указательного пальцев он ласкал ее, поддразнивал, готовя к любовному акту.

Теперь глаза Мэри Эллен были закрыты, губы прижаты к его губам, тело – к его телу. Она снова была вся в огне, испытывая желание даже более сильное, чем тогда в холле. На этот раз она готова была сделать все, что бы он ни попросил.

Не отрывая губ, Клей перевернулся на спину, увлекая за собой Мэри Эллен, и в результате она оказалась поверх него. Он чувствовал грудью тяжесть ее груди, чувствовал, как твердые, словно галька, соски впиваются в его плоть.

Она была очень возбуждена, и он это видел.

В этот момент Мэри Эллен оторвалась от его губ и выразительно посмотрела на него, словно говоря: «Я готова. Пожалуйста, полюби меня».

Глядя в ее затуманенные страстью глаза, Клей негромко произнес:

– Это все твое, Мэри. Ты хочешь?

– Да, – выдохнула она. – Прямо сейчас.

– Ну так возьми меня.

Недоуменно нахмурившись, она начала сползать с него.

– Нет, – остановил ее Клей. – Оставайся там.

– Но...

– Люби меня так.

Мэри выглядела озадаченной.

– Но, я не знаю...

– Поднимись на колени и возьми меня рукой.

Глубоко вдохнув, Мэри Эллен сомкнула руку вокруг пульсирующей плоти и непроизвольно улыбнулась, когда его член вздрогнул в ее руке. Потом она вопросительно посмотрела на него.

– Продолжай.

Прикусив губу, Мэри Эллен направила головку его члена во влажное тепло у себя между ногами и, удерживая член рукой, вопросительно посмотрела Клею в глаза.

– А теперь опустись на меня.

Клей Найт восхищенно смотрел, как она медленно опускается на пульсирующий символ его мужественности. Ягодичные мышцы его непроизвольно сжались... Наконец светлые завитки встретились с иссиня-черными, тугое влажное тепло обхватило твердую пульсирующую плоть. Невероятное удовольствие наполнило все существо Клея, когда Мэри Эллен впустила его в себя целиком. Она двигалась медленно, осторожно, словно боялась причинить боль им обоим, и, Боже, какой это был вид – нагая Мэри над ним с рассыпавшимися по плечам роскошными волосами, с покачивающимися от волнообразных движений грудями.

С первого жаркого поцелуя Клей Найт прилагал титанические усилия, чтобы не утратить власть над собой, но теперь ситуация стремительно выходила из-под его контроля. Он больше не мог сдерживаться. Закрыв глаза, он мысленно стал читать наизусть старую морскую песенку, заклиная себя держаться, покуда она не кончит.

И все же сладкая агония была слишком сильной, Мэри Эллен так его распалила. Ни одной женщине не удавалось проделывать с ним такое.

Открыв глаза, Клей положил ладони ей на бедра и взял власть в свои руки, ускоряя ритм, входя в нее все глубже и глубже с каждым толчком, отдавая ей всего себя. К его восторгу, она приняла новый темп с большим энтузиазмом, отдавая столько же, сколько получала взамен, стремительно приближаясь к развязке.

Несколько безумных минут они совокуплялись, словно дикие звери, царапая друг друга, вцепившись друг в друга ногтями, их тела двигались так яростно, что громадная кровать из красного дерева начала раскачиваться. Оргазм пришел к ним одновременно, и Мэри Эллен закричала в экстазе, а Клей громко застонал, и судорога наслаждения, похожая на судорогу боли, исказила его лицо.

Когда Мэри Эллен устало упала на него, по телу ее еще прокатывались мелкие волны дрожи. Она судорожно глотала воздух, слишком слабая, чтобы двигаться, слишком довольная, чтобы о чем-то беспокоиться, и вскоре провалилась в сон.

Клей не решался беспокоить ее; какое-то время он продолжал обнимать Мэри Эллен, гладил по волосам, по бледной шелковистой коже, удивляясь загадочной неискушенности своей партнерши. То, что произошло в коридоре, случилось с ней впервые, и ни один мужчина не делал с ней этого до него. Ему оставалось только дивиться тому, насколько она оказалась несведущей в утехах плоти.

Мэри не была девственницей и провела в браке не год и не два, но почти ничего не знала о сексе. Истории о любовных победах Лоутона ходили по Мемфису задолго до того, как Мэри вышла за него; тогда почему же этот богатый и красивый аристократ не дал своей жене то, что щедро давал другим?

Клей глубоко вздохнул. В конце концов, какая разница? Ему наплевать на то, что у них было и чего не было. Все, что ему нужно, – это ее теплое податливое тело, и он будет наслаждаться им, пока не устанет.

Решив, что на сегодня он уже достаточно преуспел, Клей зевнул, повернул Мэри на бок, привлек к себе ее мягкое теплое тело и уснул!

Мэри Эллен проснулась задолго до того, как первые утренние лучи позолотили небо. Она медленно открыла глаза и вначале не поняла, где находится, но сладкое неведение длилось всего лишь секунду; очень скоро она обнаружила, что лежит посреди пуховой перины в спальне своих родителей в объятиях презренного янки, прижавшись спиной к его груди. Жесткие волоски щекотали ее спину; его ноги были согнуты так, что образовывали колыбель для ее ягодиц.

Сердце Мэри Эллен забилось сильнее. Несколько мгновений она пролежала очень тихо и, только убедившись, что он крепко спит, осторожно убрала руку капитана со своей груди. Потом она осторожно отодвинулась от него и, прикусив губу, начала отползать к краю постели.

Отодвинувшись примерно на фут, Мэри Эллен перевернулась на живот и только тогда осмелилась посмотреть ему в лицо. Глаза капитана были закрыты, длинные ресницы не шевелились. Дыхание его оставалось медленным и ровным, грудь ритмично вздымалась.

Мэри Эллен осторожно продолжала отползать к краю постели. Путь предстоял неблизкий: кровать была шириной в семь с половиной футов, и она боялась, что не сможет проделать его целиком, не разбудив капитана.

Только когда Мэри Эллен оказалась на краю кровати, ужасная правда стала доходить до ее сознания. Господи, какая же она дура! Что на нее нашло вчера и как могла она совершить такую непростительную глупость? Подумать только: у нее хватило наглости лечь в постель с холодным, бессердечным негодяем, который использовал ее для удовлетворения своих тщеславных амбиций. Она занималась любовью с жестоким ублюдком, который когда-то соблазнил ее и использовал для достижения своей единственной заветной цели – попасть в академию.

Мэри Эллен спустила ноги с кровати и встала на мягкий пушистый ковер. Обуреваемая гневом, чувством вины и раскаянием, сгорая от стыда, она попятилась к двери и вдруг поймала собственное отражение в огромном французском зеркале с золоченой рамой.

Взгляд ее вернулся к кровати. Глядя на спящего мужчину, Мэри Эллен с мучительной ясностью увидела то, что происходило с ней накануне, во всех постыдных подробностях.

Зажав рукой рот, согнувшись пополам от невыносимого стыда, она выскочила из спальни в гостиную и, открыв дверь, боязливо выглянула в коридор.

Убедившись, что он пуст, она на цыпочках прошла вдоль стены, постепенно собрала разбросанные вещи и бегом проскочила в свою спальню.

Изнутри, прислонившись спиной к закрытой двери, Мэри Эллен поклялась себе, что никогда, никогда больше не позволит капитану взять над собой верх.

Глава 28

Мэри Эллен на ощупь нашла дорогу к прикроватной тумбочке и дрожащей рукой зажгла лампу. Часы на каминной полке показывали половину пятого.

Смысла ложиться уже не было. Она все равно не сможет уснуть. Безнадежно вздохнув, Мэри медленно обернулась и посмотрела в зеркало во вращающейся раме, а затем подошла ближе и уставилась на незнакомое отражение. Светлые волосы ее превратились в спутанную массу, обрамлявшую раскрасневшееся лицо и голые плечи. Она едва узнавала женщину, смотревшую на нее из Зазеркалья. Бледные груди женщины все еще местами розовели – их расцветили жаркие поцелуи любовника, на внутренней стороне бедра тоже красовался небольшой красноватый след. Ощущение жара между ногами явственно напоминало о том, что делал с ней смуглый капитан-янки.

Слезы стыда выступили у нее на глазах. Теперь Мэри Эллен ненавидела себя за то, что сделала, а заодно ненавидела надменного капитана Клея Найта, который лишил ее того единственного, что у нее осталось, – достоинства.

Все ее тело пропиталось его запахом, и она, внезапно почувствовав себя невыносимо грязной, быстро отвернулась от зеркала, схватила халат и решительно просунула руки в рукава, а затем, подойдя к кровати, с силой дернула за шнурок.

Затянув пояс на халате, Мэри Эллен принялась мерить шагами спальню. Прошло пять минут. Она вернулась к шнурку и снова с силой дернула за него. Ожидание казалось ей невыносимым.

Наконец, услышав осторожный стук, она бросилась к двери. Подслеповато мигая и почесывая седую голову, на пороге стоял Тайтус.

Мэри Эллен схватила слугу за локоть и потащила в комнату.

– Ты должен согреть мне воды, – взволнованно потребовала она.

– Но, мисс, – запротестовал Тайтус, – сейчас даже пяти нет, и я...

– Немедленно спуститесь и нагрейте мне воды! Мне нужна ванна, и немедленно!

Тон Мэри Эллен был настолько злым, что Тайтус не решился на дальнейшие пререкания и поплелся с великой неохотой выполнять приказ.

Бормоча что-то себе под нос, он нагрел воду в большом баке, налил в два ведра и пошел наверх по черной лестнице.

Когда Мэри взяла ведра у него из рук, ей вдруг стало ужасно стыдно за свою выходку. Мало того что она разбудила старика, так еще и накричала на него, приказала ему притащить воду, хотя эта работа была ему уже не по силам.

– Ладно, Тайтус, – сказала она извиняющимся тоном. – Все остальное я сама сделаю. Иди спать и прости меня за то, что разбудила тебя.

Как только старик ушел, Мэри разделась, налила воду в ванну и стала так тщательно отскребать кожу, что та из белой сделалась розовой. Потом она намылила себя с головы до ног, стараясь, чтобы и воспоминания не осталось от капитана Найта.

Когда тело ее стало чистым, как у новорожденной, Мэри Эллен вышла из ванны, насухо вытерлась и торопливо начала одеваться. Ей хотелось уйти из дома до того, как кто-нибудь проснется.

Еще не рассвело, когда Мэри Эллен осторожно приоткрыла дверь и выскользнула в коридор. По привычке взглянув на дверь напротив, она почувствовала, как по ее спине побежали мурашки, но, слава Богу, эта дверь была закрыта, а новый хозяин комнат за ней мирно спал.

Мэри Эллен стремительно сбежала по лестнице вниз. Только когда Лонгвуд исчез из виду, она позволила себе перевести дыхание и оглянуться. Жадно глотая влажный воздух, она смотрела, как солнечные лучи окрашивают розовым низкие облака.

Свернув с Ривер-роуд, Мэри Эллен замедлила шаг. В этот ранний час город еще спал, улицы были пустынны и ни одного синего мундира на улице ей увидеть не удалось. Было так тихо, что она могла расслышать пение птиц на самых высоких ветках кизиловых кустов.

Медленно пройдя вниз по Коттон-Роу, МэриЭллен остановилась перед цветными стеклами, на которых все еще красовалась надпись: «Хлопковая компания Пребл». Двери помещения были заколочены досками, внутри не осталось ничего, кроме пустоты. Нигде не кипела жизнь, никто не подписывал миллионные контракты на драгоценное «белое золото», которому город был обязан самим своим появлением на карте мира.

Грустно вздохнув, Мэри Эллен продолжила свой путь по Фронт-стрит, свернула на восток и, оказавшись на Адамс-авеню, заглянула в церковь Святого Петра, чтобы помолиться о прощении за грехи.

Покинув церковь, она неспешно продолжала прогулку. Все большие красивые дома теперь занимали янки, но сейчас, на рассвете, когда все дышало тишиной и покоем, ни одного вражеского солдата не было видно и любой мог подумать, что тут вовсе не было этой ужасной войны, все происшедшее лишь кошмарный сон, не более того.

Господи, если бы только все это и вправду было сном и капитан Найт никогда не входил в Лонгвуд как хозяин, если бы он никогда...

Сокрушенно вздохнув, Мэри Эллен подошла к госпиталю.

– Надо же, Мэри Эллен Пребл! Что вы тут делаете в столь ранний час? – Ей показалось, что приветствовавший ее доктор в заляпанном кровью белом халате едва держится на ногах от усталости. – Похоже, вам тоже не спится?

Мэри Эллен почувствовала, что краснеет, и нервно улыбнулась:

– Вы были тут, когда я вчера уходила. Неужели провели в госпитале всю ночь?

Поведя затекшими плечами, доктор устало кивнул, затем, медленно поднявшись на ноги, взял Мэри Эллен под руку:

– Я рад, что вы пришли. У нас рук не хватает...

– Я знаю. – Мэри Эллен шагнула в помещение.

Когда солнце поднялось, Мэри Эллен уже с головой ушла в работу. Она была очень рада тому, что новые обязанности отнимают у нее все время и силы, но так и не смогла полностью отвлечься от угнетавших ее мыслей. Сколько бы ран она ни промыла, сколько бы горшков ни вынесла, сколько бы ни написала писем женам и любимым раненых солдат, она так и не смогла забыть о смуглом красивом капитане-янки. Торопливо идя по госпитальному коридору за свежим перевязочным материалом, Мэри Эллен с поразительной отчетливостью представила мерзкую картину: капитан Найт лежит на спине, а она как безумная скачет на нем верхом, отчего споткнулась и чуть не упала.

Как она ни приказывала себе забыть все, что было ночью, воспоминания продолжали терзать ее. День близился к вечеру, и ей пора было возвращаться в Лонгвуд, но этого-то она больше всего и боялась и даже осталась еще на пару часов, дожидаясь, пока сядет солнце. Наконец, потирая невыносимо ноющую спину, Мэри Эллен попрощалась с доктором и вышла в сгущающиеся сумерки, недоверчиво щурясь. Напротив госпиталя она увидела военного верхом на черном коне, в котором по развороту плеч, гордой осанке и особому наклону головы не могла не признать капитана-янки.

Тревога и стыд мгновенно накатили на нее, но сбежать она уже не могла – рядом с госпиталем не было никаких боковых улочек или проулков, куда можно было бы незаметно свернуть.

Мэри Эллен сжала зубы, приподняла пропотевшие за целый день тяжелой работы юбки и, делая вид, что даже не замечает его, пошла по улице.

Капитан Найт повернул коня и медленно направился следом, но Мэри Эллен не обращала на него ровно никакого внимания; устремив взгляд прямо перед собой, она, не сбавляя шаг, шла по деревянному тротуару.

Это продолжалось до тех пор, пока капитан верхом на своем коне не перегородил ей дорогу, после чего Мэри Эллен была вынуждена остановиться.

Когда всадник легко спрыгнул с коня, серебристые глаза его были холодны как лед.

– Вы хоть понимаете, что для вас опасно ходить по городу ночью одной? – Он кивнул в сторону дальнего угла здания, возле которого стояли несколько солдат Армии Союза. – Лучше уж поверьте мне на слово. Видите тех молодцов? Все они очень давно не видели женщин. Или вы мечтаете о неприятностях подобного рода?

– Если меня и подстерегает опасность, то лишь в собственном доме! – зло бросила Мэри Эллен. Поджав губы, она обошла капитана и продолжила путь.

Несколько мгновений Клей, не двигаясь, смотрел ей вслед, потом покачал головой и прищурился. Что за надменная лицемерка! Вчера, когда никто не мог их застукать, она с энтузиазмом отвечала на его ласки и теперь, похоже, решила сделать вид, будто ничего между ними не было. Ну что ж, он не позволит ей об этом забыть.

С едва заметной улыбкой на губах Клей Найт сказал себе, что все будет так, как он решил. А он решил, что покуда он будет здесь, в Мемфисе, штат Теннесси, и Лонгвуд, и его хозяйка останутся в его распоряжении. И ни дом, ни хозяйку он не собирался лишать своего присутствия. Буквально и фигурально.

Следуя за Мэри Эллен на небольшом расстоянии, капитан убедился в том, что она благополучно вернулась домой, и потом, остановившись у парадных ворот Лонгвуда, с усмешкой наблюдал, как она взлетает вверх по ступенькам, приподняв длинные юбки, и стремительно исчезает за огромными двустворчатыми дверями особняка.

Заскочив на кухню лишь для того, чтобы собрать себе что-нибудь перекусить на ужин, Мэри Эллен с подносом в руках поднялась наверх, в спальню, и заперлась изнутри на задвижку, но все равно вздрагивала при малейшем звуке, опасаясь, что это капитан Найт идет наверх.

Поев, уставшая донельзя, она отправилась спать, но, лежа в темноте в одиночестве, продолжала терзать себя мыслями о том, что капитан либо уже находится в спальне через холл, либо скоро объявится там. Мэри не могла не признать очевидное: вчерашняя ночь оказалась самой волнующей из тех, что ей довелось пережить. Забыть такое невозможно... так же как невозможно не возжелать продолжения.

А ведь для того, чтобы вновь испытать блаженство, ей надо всего лишь встать с постели, пересечь коридор и скользнуть в его апартаменты. Едва ли капитан ей откажет. Наверняка он заключит ее в объятия и будет делать с ней то, чего ей так хотелось.

Мэри Эллен перевернулась на другой бок и взглянула на окна; они были закрыты, и в комнате все равно стояла жара. Скинув простыню, она расстегнула лиф рубашки и приспустила ее, обнажив тело, потом подула на грудь, но и это не помогло.