К его удивлению, Фулер, казалось, не таил злобы против него и был лучшим учеником, стараясь освоить каждое движение так, чтобы он и Келл могли демонстрировать его классу и наблюдать за прогрессом остальных новичков.
В равном степени невероятным казалось то, что никто не видел ничего подозрительного в том, что использованный им боевой стиль был никому неизвестен.
Упражнения принесли клингону облегчение, которого он не испытывал с начала миссии. Он приписал это успокаивающей и концентрирующей природе Мок’бара.
Но было и другое чувство, которое поначалу он не мог определить, хотя и осознавал, что никогда не испытывал его во время своего пребывания в разведывательном подразделении Клингонских Сил Обороны. Это было то, что земляне называли гордостью.
Келл сделал все, чтобы уйти последним, сказав Бенитесу и остальным, что увидится с ними позже. Это позволило бы ему немного подумать по пути в свою комнату. Поэтому он был удивлен, когда увидел, как сзади к нему приближается Лесли Пэрриш.
Он понял, что она, вероятно, ждала его в коридоре. Он тут же насторожился.
– Йон, – сказала она, стремительно догоняя его. Приспособившись к его шагу, она посмотрела на него и улыбнулась. – Я хотела узнать, когда ты собираешься пообедать. Я подумала, что мы могли бы сделать это вместе.
Клингон остановился. Какой-то момент он просто озадаченно смотрел на нее. Земная женщина не останавливалась. – Мы могли бы обменяться историями о том, у кого было наиболее скучное детство.
Для человека, он заметил, она была привлекательна. Кожа у нее была темнее, чем у большинства землян. Темные, почти черные, волосы прямо свисали ниже плеч. Он припомнил свои уроки по земным этносам и предположил, что она, вероятно, частично или полностью азиатского происхождения. Впрочем, с землянами никогда нельзя быть в этом уверенным: существовало множество этнических групп с большим количеством сочетаний крови различных народов.
Появление клингонского инфильтратора, заменившего землянина по имени Мэтьюс, временно избавило Келла от необходимости искать причину для отказа.
– Йон, – сказал Мэтьюс. – Есть минутка?
Келл кивнул Мэтьюсу и затем повернулся к земной женщине. – Сегодня не могу, – сказал он, показав на Мэтьюса. – У нас дела.
Лесли сумела скрыть разочарование. – Может, в другой раз, – сказала она и отошла в сторону.
Мэтьюс бросил на нее рассеянный взгляд и сказал. – Земные женщины, от них больше неприятностей, чем они стоят. Не думай о них. – Затем он пошел по коридору. – Идем со мной.
– Мы очень близко, – продолжил он. – Завтра утром я назначен в группу высадки. Я отправляюсь вниз на Эксо III с капитаном Кирком. Это миссия по спасению какого-то земного
ученого. – Последнее слово он выплюнул с отвращением. – Хорошие новости состоят в том, что местность там неровная, и вокруг никого нет. Капитан не вернется с этой миссии. Мне жаль, что я не разделю с тобой славу его убийства, но когда он умрет, на корабле начнутся беспорядки. Мы многое сможем сделать, чтобы послужить Империи. До встречи, – сказал Мэтьюс и направился к турболифту.
У себя в комнате клингон, называвшийся Мэтьюсом, приводил в порядок униформу.
– Наше первое назначение в партию высадки, – с восторженным энтузиазмом произнес Рейберн, сосед Мэтьюса по комнате. Рейберн имел привычку говорить очевидные истины. Это постоянно раздражало Мэтьюса. Впрочем, это было далеко не худшим качеством Рейберна. Их соседство дало Мэтьюсу хорошую возможность изучить все земные недостатки Рейберна.
– Честно говоря, я немного нервничаю, – сказал Рейберн, надевая китель.
Вот оно, подумал клингон.
Худшее из всех его качеств, естественная земная трусость.
Собравшись с силами, Мэтьюс заставил себя изобразить дружескую земную улыбку. – Уверен, все будет в порядке, – сказал он.
– Наверняка ты прав, – сказал Рейберн, оскалив зубы в своей наиболее идиотской усмешке.
Я буду рад убить его, подумал Мэтьюс, выходя из комнаты.
Нервная болтовня Рейберна продолжалась всю дорогу до склада вооружений. Клингон давно уже приучил себя слушать Рейберна и даже что-то ворчливо отвечать ему, при этом фактически не слыша, о чем говорит землянин.
Пока землянин говорил, он прикинул, что, если они высадятся вовремя, то уже через час окажутся на поверхности планеты. При определенном везении, через два часа Кирк будет мертв, а Мэтьюс станет героем Клингонской Империи.
Если планета действительно так негостеприимна, как говорится в компьютере, будет несложно устроить несчастный случай для капитана, а может быть, и для всей команды высадки. Тогда он мог бы с честью вернуться на корабль и продолжить работу.
Впрочем, Мэтьюс был готов и к смерти, если это значило также смерть капитана.
В его приказах содержалось только одно условие на этот случай: он должен во что бы то ни стало так разрушить свое тело, чтобы аутопсия не смогла установить в нем клингона.
В отсеке вооружений их встретил глава подразделения, который сказал. – Можете пока взять фазеры, позже мистер Спок даст знать, понадобиться ли нам полное снаряжение.
– Мистер Спок будет сопровождать нас? – спросил Мэтьюс.
– Он назначен в группу, – сказал Ордовер. – Вместе с вами обоими, доктором МакКоем, и, конечно, капитаном.
Мэтьюс про себя выругался. Первый офицер мог все усложнить. Вулканцы не чета вечно ноющим землянам, а Спок наполовину вулканец. Хотя вулканцы считались пацифистами, Мэтьюс знал, что физически они сильны, и у них была кровавая история. И ходило много слухов об их особых ментальных способностях. Клингон не мог позволить себе недооценивать Спока.
Впрочем, даже если из-за вулканца возникнут сложности, Мэтьюс был уверен, что доберется до капитана прежде, чем кто-либо, даже Спок, сможет его остановить. Если Мэтьюса убьют во время боя, пусть так. В этом случае специальное сообщение будет послано ближайшему родственнику землянина по имени Мэтьюс. В сообщении будет содержаться какой-нибудь бессодержательный набор слов для семьи Мэтьюса, а также закодированные данные, расшифровкой которых займется клингонская разведка. В этом сообщении приведены кое-какие интересные сведения, собранные им за несколько месяцев, проведенных на борту «Энтерпрайза».
Наиболее важной была техническая информация о приборе под названием нейронный подавитель, который воздействовал прямо на человеческий мозг. Он, несомненно, произведет революцию в клингонской технике допросов.
Шеф Ордовер подошел к ним и сказал. – Произошли изменения. Новое распределение обязанностей. Капитан спустится вниз в сопровождении только медсестры.
Клингон обругал про себя капитана, Звездный Флот, Федерацию, сохраняя, однако, на лице нейтральное выражение.
Ордовер посмотрел на него, что-то прочел на его лице и сказал. – У вас еще будет шанс. У вас обоих. Мистер Спок попросил, чтобы вы оставались наготове в транспортаторной. Если капитану понадобится помощь, он вас позовет. Хорошие новости состоят в том, что место спуска находится в подземной пещере с нормальной температурой, так что нужды в полном снаряжении нет. Перед тем, как вы уйдете, помните: вы успешно прошли обучение. Вспомните то, чему вас учили, смотрите внимательно, и все будет в порядке. Поскольку у нас нет сведений в возможной агрессии на этой планете, наибольшая опасность, которая вам, по всей видимости, грозит, связана с погодой, если вам придется выйти наружу. Можете идти.
Мэтьюс пошел к двери. Рейберн поспешил за ним. – Думаешь, у нас будет шанс… – начал землянин. Мэтьюс не ответил и ускорил шаг. – Эй, Мэтьюс, – раздался за спиной негодующий голос Рейберна.
Клингон добрался до турболифта и вошел внутрь, не дожидаясь Рейберна. Он просто был не в настроении выслушивать лепет своего соседа по комнате. В транспортаторной их ждали мистер Спок и техник по имени Кайл.
– Сэр, – сказал Мэтьюс Споку.
– Мистер Мэтьюс, будьте наготове, – сказал вулканец.
Минутой позже появился Рейберн, бросивший расстроенный и смущенный взгляд на Мэтьюса. К счастью, он не произнес ни слова.
Спок сказал в интерком. – Принято, – и повернулся к сотрудникам службы безопасности. – Займите места на платформе транспортатора. Включайте по мере готовности, мистер Кайл.
Мэтьюс и Рейберн ступили на платформу, и через миг растворились в луче транспортатора.
Они материализовались в пещере. Мэтьюс осмотрелся и увидел, что вокруг целая сеть, состоящая их туннелей. Капитан и медсестра стояли впереди. Мэтьюс понял, что ему придется убить сначала Рейберна, и только потом капитана, но это будет несложно, потому что Кирк даже не вынул фазера.
– Рейберн, оставайтесь на месте, – сказал Кирк.
– Да, сэр, – последовал ответ.
– Мэтьюс, мы ищем доктора Корби. Вы будете сопровождать нас.
– Да, сэр, – сказал Мэтьюс, на его губах появилась улыбка, очень напоминающая земную. Значит, ему не понадобится сначала убивать Рейберна. Конечно, он все равно убьет этого жалкого землянина, но это произойдет в свое время, и он постарается насладиться этим.
Кирк повел медсестру вдоль стены пещеры. Мэтьюс последовал за ними. Расщелина располагалась слева и была очень глубокой. Падение в нее привело бы к неминуемой смерти капитана и женщины.
Словно услышав его, женщина поскользнулась, и капитану пришлось ухватить ее, чтобы удержать от падения.
Жаль, подумал Мэтьюс. Одна треть его проблемы была бы решена. Впрочем, женщина не имела значения, он сомневался, что она окажет сопротивление, когда капитан будет мертв.
Клингон положил руку на фазер и двинулся вперед, но затем ему пришел в голову вариант получше. Простого толчка будет достаточно. Их смерть примут за несчастный случай. Он может устроить такой же Рейберну и вернуться на корабль героем, единственным, кто выжил из группы высадки. Может быть, он даже получит повышение, которое позволит ему еще лучше служить Клингонской Империи.
Единственно возможное осложнение – этот пропавший ученый, который может появиться в любое мгновение и стать ненужным свидетелем. Его смерть объяснить будет труднее.
Вдруг пещеру озарил яркий свет. Мэтьюс инстинктивно вытащил фазер, заметив, что капитан сделал то же самое. Фактически Мэтьюс заметил, что Кирк сделал это настолько быстро, что движение его было почти незаметно, словно маленький фазер I просто возник в его руке.
Мэтьюс поклялся себе, что не будет недооценивать капитана. Он сделал несколько шагов назад, стараясь аккуратно спланировать следующее движение, пока Кирк говорил с кем-то впереди себя.
Внезапно что-то приблизилось и схватило руку Мэтьюса, ту, которая держала фазерный пистолет. Почти мгновенно Мэтьюс осознал, что это что-то была рука, твердая, как камень. Рука сжалась, ломая фазер и кости Мэтьюса.
Кричать клингон не мог, потому что другая огромная, твердая рука накрыла его рот. На секунду Мэтьюс смог увидеть, в чьих руках он оказался. Это был гуманоид, очень высокий, без каких-либо волос.
Гуманоид держал Мэтьюса за сломанную руку и лицо легко, словно детскую игрушку. Один огромный прыжок, и существо оказалось у пропасти, подняв над ней клингона.
Краткий миг Мэтьюс имел возможность смотреть в глаза этого создания. Они не были человеческими, и не были глазами воина. Они были очень холодными.
Затем Мэтьюс упал.
Глава. 6
Келл сел за единственный пустой стол в столовой. Минутой позже ворвался Бенитес. Он увидел клингона и подошел к его столику, его на лице застыло выражение шока.
– Ты слышал? – спросил Бенитес.
– Нет, – сказал Келл.
– Насчет группы высадки, они потеряли двух сотрудников службы безопасности, – сказал Бенитес. По спине клингона пробежал холодок. – Я не был с ними знаком, – продолжал человек. – Одного звали Рейберн, другого Мэтьюс.
– На лице клингона появилось удивление, и он выругал себя за неспособность контролировать свои эмоции.
– Ты знал кого-нибудь из них? – спросил Бенитес, с невероятной точностью поняв реакцию Келла.
Взяв себя в руки, клингон ответил. – Я познакомился с Мэтьюсом. – Он подыскал подходящий, земной ответ. – Он, похоже, был хорошим человеком.
Бенитес тяжело опустился на стул рядом с Келлом. – Я не понимаю. Предполагалось, что это будет простая спасательная операция, без неприятностей. Но капитан вернулся один, сказав, что люди упали в пропасть. Несчастный случай, дурацкий несчастный случай.
Теперь я должен исполнить нашу миссию, теперь я должен сам убить капитана, подумал Келл. Эта мысль его не пугала. Однако он предпочел бы сделать это как клингонский воин.
Иначе это казалось неправильным. Он не мог показать свое истинное лицо, клингонское лицо. Калесс говорил: «Только враг, у которого нет чести, отказывается показать свое лицо в битве».
Отец Келла погиб в битве, и он умер хорошо, со своим лицом. Внезапно у клингона появилась уверенность, что когда он умрет, у него будет лицо землянина.
– Поминальная служба будет завтра, – сказал Бенитес. – В комнате отдыха. Лейтенант Фулер отменил утренние занятия, чтобы мы могли присутствовать.
Клингон кивнул. Он знал, что подобные собрания были важны для землян. Позже в тот же день была сделана попытка поднять тела Мэтьюса и Рейберна. Келл не понимал этой земной традиции. Без духа тело было просто пустой оболочкой.
Однако люди считали иначе и готовы были рисковать своими жизнями, спускаясь в пропасть с помощью гравитационных устройств. В конечном итоге, у них ничего не вышло, потому что оба мужчины упали в заполненную лавой яму, глубоко уходящую в кору планеты. Келл поблагодарил за это Калесса. Любая проверка тела Мэтьюса выявила бы, что он был клингоном и, без сомнения, усилила бы подозрения до опасного уровня.
– Пошли, – вставая, сказал клингон своему соседу по комнате. – Подозреваю, что лейтенант-командер Джиотто сегодня рано появится в классе.
***
– Ты не мог этого знать, Джим, – сказал МакКой, наливая стакан саурианского бренди из бутылки, которую он держал за столом у себя в медотсеке.
Кирк взял стакан, предложенный МакКоем, и сел. – Но я знал, Боунс. Я знал, что что-то было не так.
– Да брось, Джим, ты капитан звездолета. Если бы у тебя
всегдабыло такое чувство, в девяноста процентах ты оказался бы прав. Мы занимаемся опасным делом. Мы все это знаем. И те двое это знали.
Кирк покачал головой. – Они только что закончили подготовку, провели всего несколько месяцев на корабле, и оказались в своей первой партии высадки. Это их
перваямиссия, доктор.
МакКой минуту помолчал. – Это плохо, Джим. Потеря члена команды одна из худших вещей, которые могут произойти на корабле, но не худшая. И пока ты убиваешься по поводу того, что случилось там внизу, подумай о том, что ты сумел предотвратить, и сколько раз ты это делал. Если бы доктор Корби преуспел, он заменил бы всю команду своими андроидами, и мертвыми оказались бы четыреста тридцать человек, а не два. А потом и остальная галактика оказалась бы вовлечена в такое, о чем никому из нас даже думать не хочется. Взгляни на это так, Джим, сегодня ты победил. Да, мы потеряли двоих человек, и это причиняет боль, что ж, пусть болит – но ты выиграл.
Кирк молчаливо кивнул. Он знал, что доктор прав. Но у него с самого начала было какое-то плохое предчувствие насчет этой миссии, хотя, как он сказал Споку, интуиция редко была конкретной.
Допустим, он не ответил бы на сигнал бедствия от Корби. Но другой корабль, безусловно, сделал бы это, и это мог быть не звездолет. И если бы эта машина, называвшая себя доктором Корби, сумела бы захватить его команду и улететь с планеты с технологией, позволяющей воспроизводить андроидов…
Дюжина возможных сценариев пронеслись в его мозгу, и каждый был хуже, чем потеря двух членов команды. Однако это не меняло того простого факта, что эти люди погибли, потому что он приказал им отправиться вниз на Эксо III.
Несмотря на то, что сказал доктор, и, несмотря на то, что он был прав, Кирк знал, он должен сделать больше, чем просто оплакивать погибших, потому что угроза кораблю и его команде все еще существовала. Это не были простые опасения, которые, как заметил доктор, являлись статус кво для звездолета. Это было нечто новое. Что-то, из-за чего и возникло это неприятное ощущение во время их миссии на Эксо III.
И это что-то все еще было где-то недалеко. Он это чувствовал.
***
Когда старшина принесла ему обед, лейтенант Уэст едва взглянул на него со своего компьютерного терминала. Затем он почувствовал запах. Джамбалайя (плов). Его любимое блюдо. Почему-то его появление, словно по волшебству, не удивило Уэста.
Он был удивлен, когда, придя в офис, обнаружил свои компьютерные записи и часть личных вещей. Удивило его и то, что, как он узнал, остальная часть его вещей уже находилась в его новой квартире, а также то, что на вешалке в офисе его ожидала золотистая командирская униформа нужного размера. Его ошеломил тот факт, что все это было сделано еще до того, как они с адмиралом закончили разговор.
После всего этого внезапное появление любимого блюда в обеденное время уже не могло его обескуражить.
– Спасибо, – сказал он, после чего старшина Хатчер улыбнулась и исчезла.
Уэст посмотрел на еду, только теперь осознав, как он голоден. Ел он быстро. После целого дня тщательного изучения отчетов разведки Звездного Флота по поводу ситуации с клингонами, Уэст чувствовал, что пока он всего лишь плавает на поверхности.
Он был уверен только в одном: адмирал прав в своих опасениях. Клингоны готовятся к войне.
Когда он закончил, появилась старшина Харчер и забрала тарелки. Он снова зарылся в отчеты, когда раздался сигнал интеркома.
– Адмирал хочет видеть вас, – произнес голос.
– Сейчас буду, – сказал Уэст.
Затем дверь в офис Уэста открылась.
– В этом нет необходимости, – входя в комнату, сказал адмирал.
– Сэр, – Уэст тут же встал по стойке «смирно».
– Вольно, садись, – сказал адмирал, устраиваясь на стуле, стоявшем у стола Уэста.
Он хочет поговорить со мной и приходит в мой офис, подумал Уэст. Согласно протоколу, такие встречи и обсуждения происходили в специальной комнате или в офисе наиболее старшего по рангу офицера.
Однако адмирал сам пришел к нему. Это был знак уважения, того, что адмирал ценил его и его работу – или, по крайней мере, хотел заставить его в это поверить.
Впрочем, даже если это было так, это не уменьшало произведенного адмиралом эффекта. Поначалу Уэст считал, что адмирал создал его должность, чтобы избавиться от критики, в то время как главной заботой адмирала и командования Флота оставалась только военная тема, связанная с клингонами.
Возможно, адмирал хотел показать, что он всерьез собирался сделать ксенологические исследования частью процесса принятия решений на уровне Флота.
Впрочем, возможно, это и не так.
– Вы удовлетворены офисом? – спросил адмирал
– Да, сэр, более чем удовлетворен, – ответил Уэст.
– Вы еще не видели свою квартиру, но, уверен, что она вас также полностью устроит, – сказал адмирал.
Уэст в этом не сомневался.
– У вас было время взглянуть на отчеты? – спросил адмирал.
– Да, сэр, и, как вы и говорили, Федерация находится перед лицом реальной угрозы. Работы клингонов по созданию кораблей и вооружений, их военные игры, высокое состояние боеготовности, все указывает на подготовку к войне.
– Видите для нас возможность каких-нибудь быстрых дипломатических решений? – спросил адмирал.
– Пока нет, сэр, – ответил Уэст, успев заметить перед этим блеск в глазах адмирала.
– Что ж, это все-таки ваш первый день. Будет еще и завтра, – сказал адмирал, не скрывая улыбки.
Уэст также невольно улыбнулся. – Сделаю все, что смогу, сэр, – ответил Уэст, восхищаясь мастерством адмирала.
Он хочет наладить отношения, чтобы заслужить мое доверие, подумал он. И опять, тот факт, что Уэст отлично это понял, не делал данный маневр менее эффективным.
– Через двадцать минут у меня встреча с сотрудниками дипломатического корпуса. Я хотел бы, чтобы вы сопровождали меня, – сказал адмирал Джастмэн.
На лице Уэста тут же появилось выражение удивления, и он понял, что вся его осторожность исчезла. – Сэр, я совершенно не готов, я был бы скорее помехой в этом вопросе.
– Я сам предпочитаю судить об этом, – сказал адмирал, вставая. – Нам придется принимать важные решения по вопросам жизни и смерти, имея при этом явно недостаточную информацию. Добро пожаловать в Командование Звездного Флота.
Уэст, прихватив с собой падд с данными, последовал за адмиралом к двери.
***
Вслед за адмиралом Уэст вошел в огромную комнату для конференций, расположенную в штаб-квартире Звездного Флота. Эту комнату до сих пор он видел только во время обзорной экскурсии, когда был кадетом первого курса.
Вокруг овального стола в пустой комнате стояла, по меньшей мере, дюжина стульев. Сквозь единственное окно на огромной стене виднелся мост Золотые Ворота.
Адмирал занял место во главе стола, Уэст сел рядом с ним.
– Какова цель данной встречи, адмирал? И в чем заключается моя роль? – спросил Уэст.
– Группа дипломатов, которой поручено заниматься ситуацией с клингонами собирается кратко ознакомить нас о прогрессе в дипломатических переговорах с клингонами. Проблема в том, что никакого прогресса нет, потому что не было никаких переговоров, – сказал адмирал.
– Тогда это будет короткая встреча, – сказал Уэст.
– Если у дипломатов есть какое-то свое решение, то да. Дипкорпус не любит, когда Звездный Флот вмешивается в их переговоры, – произнес адмирал.
– Тогда на что мы надеемся? – спросил Уэст.
– Мы надеемся, что нам удастся вмешаться. – Адмирал изучал озадаченное выражение, появившееся на лице Уэста.
– Как вам известно, дипломатический корпус не подотчетен Командованию Звездного Флота, хотя иногда я об этом жалею.
– Тем не менее мы сотрудничаем. Они регулярно информируют нас о своем прогрессе, а мы регулярно извещаем их о нашей ситуации. И поскольку ни одна партия не несет ответственности за другую, мы можем только надеяться, что у нас получится влиять на действия и политику друг друга.
– Что мы надеемся сделать сегодня? – спросил Уэст.
– Предложить им помощь, – сказал адмирал.
– Они просили о помощи? – спросил Уэст.
– Совсем нет, поэтому я уверен, что они в ней нуждаются, – произнес адмирал, криво усмехнувшись.
Прибыли еще три офицера из Командования Звездного Флота, один коммодор и два лейтенанта-камандера, судя по нашивкам на рукавах. Они молча приветствовали адмирала.
Минутой позже появилась группа дипломатов. По крайней мере, Уэст предположил, что это дипломаты. На них была гражданская одежда.
Адмирал и другие офицеры поднялись, когда они вошли в комнату. Лидера группы было видно сразу. Это был мужчина средних лет, авторитет которого казался естественным, хотя и был формальным.
– Посол Фокс, – сказал адмирал, протягивая лидеру руку.
– Адмирал, – сказал посол.
Остальные дипломаты и сотрудники из штата адмирала обменялись приветствиями. Они явно хорошо знали друг друга и вели себя радушно, но без особого тепла, как заметил Уэст.
Когда обмен любезностями закончился, адмирал Джастмэн сказал. – Позвольте представить моего нового помощника, который будет заниматься исследованиями, связанными с клингонами. Лейтенант Патрик Уэст.
Посол вышел вперед и крепко пожал руку Уэста.
На его лице промелькнуло узнавание. Уэст хорошо знал этот взгляд. – Уэст… – сказал посол.
– Он мой отец, – сказал Уэст.
– Конечно, – сказал посол. – Я не был знаком с вашим отцом, но, конечно, знаю его репутацию. Для меня действительно удовольствие познакомиться с вами. Ваш отец должен гордиться, что его сын работает у адмирала Джастмэна. Уверен, со временем поводов гордиться вами у него будет еще больше.
– Я, конечно, сделаю все, что смогу, сэр, – ответил Уэст.
Когда они сели, Уэст почувствовал на себе взгляд адмирала Джастмэна. В первый раз ему пришло в голову, что у адмирала были какие-то скрытые мотивы, чтобы пригласить его, сына Джонатана Уэста, на эту работу.
Не теряя времени, первым заговорил посол. – Боюсь, что этот брифинг будет коротким. Клингонский посол в данный момент… отказывается от новых переговоров. Они утверждают, что в них нет нужды.
– Несмотря на то, что все доклады разведки говорят об обратном, – добавил адмирал.
– Именно, – сказал посол. – Как бы там ни было, мы продолжим попытки, и я уверен, вскоре добьемся успеха.
– Извините, сэр, но не могли бы вы описать, что представляли из себя ваши попытки, – попросил Уэст.
На мгновение все движение в комнате прекратилось. И все глаза устремились на лейтенанта. Он знал, что, как самый младший член команды адмирала, он нарушил все возможные правила протокола, задав послу вопрос таким образом. С другой стороны, он был новичком, и решил, что это может заставить их быть снисходительными.
– Описать попытки? – сказал посол, со скучающим видом уставившись на нового лейтенанта.
– Пожалуйста, и реакцию клингонов, – сказал Уэст, стараясь смотреть прямо в глаза посла. – Это помогло бы мне в моем исследовательском проекте, – добавил он.
Посол бросил взгляд на адмирала, затем начал говорить. – Мы три раза связывались с офисом клингонского посла. В первый раз состоялся разговор по подпространственному каналу между послом и мной. Я попросил о встрече, чтобы обсудить возможности для улучшения дипломатических и экономических связей, и он просто отказал, сказав, что в данный момент ему нужно быть в другом месте.
– Во второй раз я говорил с кем-то из его персонала и снова попросил о том же, предложив согласовать встречу с графиком адмирала. Клингон просто отказал без объяснений. Во время третьего сеанса связи я просил…
– Извините, – прервал Уэст. – На этот раз вы говорили с тем же сотрудником из персонала клингонского посла?
Казалось, Фокса удивил этот вопрос. – Нет, это был другой сотрудник, – сказал он. – Как бы то ни было, я предложил любые необходимые согласования и даже готов был отправиться в пространство клингонов, вместо того, чтобы использовать нейтральную территорию.
Уэст кивнул, посол казался раздраженным. –
ЛейтенантУэст, – сказал он, подчеркивая ранг Уэста. – Что-то из всего этого кажется вам важным? Мы занимаемся этим уже немало времени. По опыту могу сказать, что иметь дело с клингонами не слишком эффективно. Этот процесс редко бывает устойчивым, но и такое случается.
– Со всем уважением, посол, – сказал Уэст. – Я не думаю, что можно назвать прогрессом то, что происходило во взаимоотношениях с Клингонской Империей со времен битвы при Донату V. И то, о чем вы мне рассказали, очень важно.
Лейтенант видел, что посол старается контролировать себя, но это требует у него немало усилий. Уэст надеялся, что не зашел слишком далеко, потому что он еще не закончил.
– Как это может быть важно? – спросил посол.
– Помимо знакомства с последними отчетами разведки Звездного Флота о ситуации с клингонами, я также просматривал базу данных по культуре клингонов, которую я изучал еще в Академии. Как вы знаете, клингоны считают себя расой воинов.
– Но, как вам известно, мы не находимся в состоянии
войныс клингонами. Фактически, война это то, чего мы пытаемся избежать, – сказал мужчина, сидящий рядом с послом, которого Фокс представил как своего секретаря.
Лейтенанта Уэста не так легко было запугать. – Верно, но я не уверен, что клингоны считают так же. – Секретарь начал что-то говорить, но Уэст прервал его. – У клингонов в языке есть сотни слов для определения конфликта, войны, насилия. Конфликты это призма, через которую они воспринимают свою жизнь. И каждый сеанс связи с врагом, или, как в случае с Федерацией, с
потенциальнымврагом, они, возможно, рассматривают как форму битвы.
– Ваши
исследованиявремен
учебыв Академии очень интересны, – сказал один из членов штата посла. – Но они вряд ли относятся к делу.
– Я не согласен. Они напрямую относятся к делу. Потому что когда посол Фокс вызывает их и просит о встрече, вместо того, что требовать ее, Федерация не бросает им вызов, как сделал бы равный им. Когда посол клингонов оскорбляет вас, ставя для разговора с нашим послом вместо себя младшего по рангу сотрудника, мы предлагаем пойти на уступки, по сути, отдавая клингонам победу, – сказал Уэст.
Секретарь посла покраснел. – Это абсурд, – сказал он.
Посол поднял руку, и он сразу замолчал. – И что вы предлагаете? – спросил он.
– Я предлагаю понять, как думают клингоны и обращаться с ними не так, как вы ожидаете, чтобы обращались к вам, а так, как они ожидают, чтобы обращались к ним. А они ожидают конфликта, они уважают его. Учитывая то, что мы знаем о клингонской политике и военной службе, успех достигается, когда процессом руководят жестокость и вызов. У нас нет причин верить, что они видят дипломатию по-другому.
– То есть вы предлагаете, чтобы мы просто отхлестали их по лицу, бросив им вызов? – спросил секретарь.
– Да, – ответил Уэст. – Если они сразу же не согласятся на встречу, обвините их в трусости. Не предлагайте встречи на их территории. Сражайтесь по этому поводу изо всех сил, даже если потом позволите им победить. Они не уважают уступки, если не чувствуют, что выиграли их.
Секретарь посла готов был взорваться, но Фокс взмахом призвал его к молчанию.
Встав, посол заговорил вежливым тоном. – Это была интересная встреча, адмирал. Ваш персонал дал нам много пищи для размышлений. – Затем посол коротко взглянул на Уэста и сухо улыбнулся.
Группа дипломатов оставила конференц-зал. После их ухода адмирал повернулся к Уэсту и сказал. – Уверен, что посол Фокс уже сочиняет жалобу адмиралу Ногуре.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Уэст.
– Нет нужды извиняться, – произнес адмирал, улыбаясь. – Это была самая интересная встреча за все время.
