На службе у Кощея (№2) - Тень великого канцлера

Илья приоткрыл правый глаз, мутно посмотрел на Яромира и снова закрыл. Алеша Попович недовольно дернул ногой, и только Добрыня из дупла выразился откровенно:

– А не заткнулся бы ты часика на два? Яромир немедленно вскипел:

– Ах так?! Ну сейчас вы у меня, братцы, проснетесь! – и ударил по струнам.

Хороша была пора,

Мы гуляли до утра!

Тешились со славою

Над ротой Блудославою!

– А? Что? Где Блудослав? – Илья сел и ошарашенно помотал головой. – Эх, сейчас бы мышиного супчика!

– А сплясать не хочешь? – осведомился Яромир, продолжая наяривать на гитаре.

– Пошел на хрен! Дай сначала проснуться… ой! – Илья повел плечами, резво вскочил на ноги и пустился по поляне вприсядку. Добрыня попытался выбраться из дуба, но застрял еще больше. Напрягшись, он вырвал дуб из земли и пошел скакать вместе с ним. В следующую секунду из кустов вылетел Алеша Попович с испуганным лицом и, не сказав ни слова, принялся отрабатывать скачки и приседания.

– Вот теперь вижу, что проснулись! – сказал Яро-мпр, переставая играть и убирая гитару. – Идти отек да надо, и чем быстрей, тем лучше. До Британии-то, чай, еще не близко!

10.

– Ой! Мать его, Кощея за ногу и дубиной по голове! – Дормидонт слетел с трона, словно подброшенный невидимой пружиной, и закружился по залу, схватившись за задницу. – Ой, больно!

Ваше величество! – Дверь немедленно приоткрылась, и на пороге возник великий канцлер. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности. Он вежливо повел ноздрями и уставился на царя. – Вы меня звали?

– Вау! – Дормидонт перешел на более изысканное восклицание. В свое время он подслушал его у барона фон дер Шнапса. Когда барона тяпнула за ногу придворная собачка Жуля, он сказал именно «вау», а не «ой»!

– Вау, вау, вау, – продолжал заливаться государь жалобным лаем. – Средь нас измена, вау! Мне ткнули отравленной иголкой прямо в зад! О, низкое и подлое коварство! Я знаю, это заговор клевретов, желающих короной завладеть!

Кощей, давно уже привыкший к Дормидонтовым выходкам, терпеливо ждал, когда государь успокоится. Но вместо этого государь заскакал по зале с удвоенной энергией.

– Ну вот, – причитал он, – я уже чувствую, как медленно крадется яд по телу! Как проникает в кости и мозги!

Только тут Кощей заметил, что царь держится за свою филейную часть, и встревожился:

– Что случилось, ваше величество? Неужели на вас так подействовал этот ужасный Шекспьер? Я говорил вам, не надо читать на ночь аглицких сочините лей. У них другой менталитет!

Дормидонт вплотную подскочил к канцлеру. Глаза его были полны слез.

– Мне засунули в сиденье отравленную иголку, и она меня уколола! – с невыразимым упреком сказал царь. – А твоя охрана спит на посту. Вот!

В первую секунду Кощей растерялся, но тут же взял себя в руки, сурово сдвинул кустистые брови и набрал полную грудь воздуха, чтобы крикнуть стражу. Однако закашлялся и махнул рукой:

– А… нельзя ли взглянуть на травмированное место?

– Нельзя! – застонал Дормидонт. – Моя задница – это государственная тайна! Это высший секрет!

– Но ваше величество! Я, некоторым образом, второе лицо в государстве и имею соответствующий доступ!

– Пошляк! – Дормидонт побагровел от смущения, но тут же безвольно махнул рукой и сдался. – А, ладно. Смотри.

Атласные царские шаровары бессильными складками упали на пол. Кощей пытливым взором уставился на дряблую царственную ягодицу. На ней и в самом деле краснело крохотное пятнышко.

– Укол! – констатировал Кощей. – Надо обеззаразить! Сейчас я позову лекаря.

– Я тебе позову! – взвыл Дормидонт. – Чтобы потом по всему царству расползлись слухи… не позволю!

– Никаких слухов не будет, ваше величество! – твердо сказал Кощей. – У нас есть палач. Прикажем отрубить лекарю голову, и вся недолга!

– Опять ты за свое! – возмутился Дормидонт, подставляя задницу порывам свежего ветра. – Никакого зверства не позволю!

– Тогда я обеззаражу сам! – сказал Кощей. – У меня есть кое-какой опыт. – Он вынул из кармана фляжку с самогоном.

– Это что? – Дормидонт подозрительно покосился на фляжку.

– Это эликсир жизни, – не сморгнув, соврал Кощей. – Мгновенно заживляет раны, нейтрализует действие ядов. Наклонитесь, ваше величество.

Зачарованный ученой речью канцлера, Дормидонт нагнулся, обреченно уставившись в окно.

Кощей отвинтил крышку и щедро, не целясь, плеснул самогона. И в этот момент в залу вошла царица. С минуту она молча смотрела на происходящее. Дормидонт напряженно замер. Кощей – тоже. Царица сначала ойкнула, а затем понимающе поджала губы.

– Вот теперь мне все ясно! – сказала она глухим голосом. – Какой разврат! И прямо в тронном зале!

– Ваше величество! – хором воскликнули Кощей и Дормидонт. – Вы нас не так поняли!

– Все я поняла! – сказала царица и вышла, громко хлопнув дверью.

– Софушка! – воскликнул Дормидонт, и тут спирт сделал свое дело. Царь взвизгнул и принялся скакать по зале, окончательно потеряв штаны. И тут царица вошла снова. Очевидно, она решила, что и впрямь что-то не так поняла. Но, увидев мужа, совершающего головокружительные прыжки, и канцлера, бегающего за ним со штанами в руках, не выдержала и, ахнув, осела на пол. Дормидонт, увидев драгоценную супругу в обмороке, прекратил свои скачки, рухнул перед ней на колени и принялся приводить в чувство. Кощей мгновенно присел рядом:

– Подержите ей голову! Вот так! – Приоткрыв широкую царицыну челюсть, он плеснул в нее самогонки.

Софья задергалась, словно ее ошпарили кипятком, и открыла глаза. И первым делом снова увидела нижнюю часть Дормидонта. Крякнув, она решительно села, отобрала у Кощея фляжку и сделала пару больших глотков. Кощей не выдержал и приложился тоже. Дормидонту досталось меньше всех, он сердито зачмокал, выцеживая последние капли.

– Так-так! – многозначительно сказала царица. – Теперь я все понимаю!

– Ничего ты не понимаешь! – взвизгнул Дормидонт. – Меня укусили… то есть прокололи. Вот! – И он гордо показал Софье пострадавшую часть.

– Ха! – сказала царица. – Ха-ха! Ха-ха-ха! – Она смеялась минуты две. За это время Дормидонт успел надеть штаны и принять величественный вид. Наконец Софья отсмеялась и встала на ноги.

– Ваше величество! – сказала она с легким оттенком презрения. – Ваш дед ходил с рогатиной на дракона! Ваш отец бился на кулаках с медведем! А вы испугались комариного укуса!

– Она гордо поправила платье и, ни на кого не глядя, вышла из зала.

– Ну вот! – скуксился Дормидонт. – Опять скандал!

– Разве это скандал? – мягко возразил Кощей. – Это так… недоразумение! Поверьте мне, ее величество придет к себе, выпьет стаканчик-другой и обо всем забудет! Лучше посмотрим, что это вас укололо?

Кощей подошел к трону и принялся внимательно рассматривать бархатное сиденье. Впрочем, искать долго, не пришлось. Подхватив длинными пальцами нечто торчащее из щели, он поднес его к глазам:

– Ну так я и думал!

– Что это? – Дормидонт уставился на блестящую безделушку в руках канцлера.

– Орден Гаврилы Самозванного. Это не вы его потеряли?

Дормидонт захлопал себя по груди:

– А ведь и вправду, потерял! Так это я об него и укусился?

– Укололся, – поправил его канцлер. – Как видите, ваше величество, инцидент исчерпан. Кстати, у меня для вас хорошие новости: Петрович изготовил корону и скипетр. С минуты на минуту их должны доставить вам.

– Так быстро? – удивился Дормидонт.

– Гораздо быстрее, ваше величество! Сейчас атрибуты власти проходят магическую обработку. А пока займемся государственными делами. На западных границах неспокойно. Беглый боярин Бунша снюхался с незалежными магнатами, объявил себя Лжедор-мидонтом и собирает полчище интервентов!

– А что Бивария?

– Бивария делает вид, что стоит в стороне, но из королевской канцелярии рассылаются прелестные письма по всем городам и весям.

– И что там, в этих письмах? – испугался Дормидонт. – Небось соблазняют демократическими ценностями?

– Кощей покачал головой:

– Теперь у них другой подход. Каждому обещают бочонок кислой капусты и банку соленых огурцов.

– Бред! – уверенно заявил Дормидонт.

– Ну, не скажите, – усмехнулся канцлер. – У них тонкий расчет! Одним ударом они решают две проблемы: освобождают свои склады от просроченной продукции и предоставляют мужикам бесплатную закусь.

– А что мы можем противопоставить им? – насторожился Дормидонт.

Канцлер многозначительно усмехнулся:

– Бесплатный выпивон! После государственной водки мужикам будет не до политики, уж я постараюсь! – Сказав это, Кощей изобразил такое таинственное выражение на лице, что Дормидонт испугался.

– Что, опять добавки? Типа приворотного зелья?

– Пройденный этап! – отмахнулся Кощей. – Не приворотное, а отворот-поворотное. Любую заграничную блажь наш мужик и на дух не примет.

Дормидонт вздохнул и уставился в окно. Это было приятней, чем смотреть на Кощея. Там, на бревенчатом плоту, бабы колотили белье. Они высоко подоткнули подолы, не стесняясь выставлять напоказ белые полные ноги.

«Ах, какие ножки! – подумал Дормидонт. – И кожа, видать, упругая, молодая! А как подкрадешься сзади, да как цопнешь…» Он снова вздохнул и повернулся к Кощею. Дальновидность канцлера частенько приводила его в состояние неопределенной задумчивости. Дормидонт вдруг с ужасом понял, что напрочь забыл все, о чем рассказывал Кощей. Он раскрыл было рот, чтобы хоть что-то сказать, поскольку негоже молчать государю во время важного разговора, но, к счастью, в дверь тронной залы постучали.

– Разрешите войти, ваше величество? – В дверь просунулись сначала бравые усы, затем стрелецкая шапка, а следом показался и весь Блудослав. – Ваше задание выполнено! – отчеканил он. – Заветный сундучок из гохрана доставлен! Куда разрешите поставить?

– Поставь сюда и иди, – сказал Кощей, указывая на подоконник.

Блудослав, привычно раскорячившись, проковылял через залу и брякнул сундучок на подоконную плаху.

– Это… ничего больше не нужно?

– Свободен, – коротко ответил канцлер.

Блудослав отдал честь, с каким-то похабным приседом развернулся и поковылял к выходу. Когда он потянул за ручку двери, Кощей его остановил:

– Блудослав!

– Слушаю, ваше высокопревосходительство!

– Ты знаешь, что в сундуке?

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! – соврал Блудослав.

– Ладно, ступай.

Непрерывно кланяясь, Блудослав направился к двери. При этом он так пытался изобразить преданность, что в конце концов прищемил себе палец.

Дормидонт с удовольствием выслушал, как командир отряда стрельцов особого назначения поливает матом ни в чем не повинную дверь, и, когда угрозы в адрес дверной матери стихли, весело потер руки:

– Что это с твоим верным Блудославом? Какой-то он весь раскоряченный и неловкий!

– Повредился на службе государству, – нахмурился Кощей, которому было известно о неприязненных отношениях между Муромцем и Блудославом. – Однако посмотрим, что нам принесли, – он внимательно посмотрел, целы ли пломба и магическая печать, и только после этого откинул крышку. Дормидонт ахнул. В сундучке на малиновой бархатной подушке лежали корона и скипетр.

– Вот они, родимые! – Царь схватил корону, надел ее и моментально расцарапал себе всю голову. – Сволочь твой ювелир! – захныкал Дормитдонт. – Хоть бы края закруглил! Одни углы да ребра…

Кощей развел руками:

– Так положено, ваше величество. Ведь это точная копия настоящей.

– Кстати, ты напомнил мне о настоящих регалиях. Я думаю, поиск ведется? А то ведь смотри, если корона и скипетр попадут в руки Бунше…

– Не попадут, – успокоил его Кощей. – Ваши богатыри обшарят всю Европу, а украденное найдут и похитителя во дворец доставят. Конечно, сделать это нелегко, но они справятся.

11.

Яга, как могла, приводила барона в чувство. Наскипидаренный фон дер Шнапс всю ночь пробегал по городу, пугая прохожих, и вот теперь лежал на полу, вывалив черный дымящийся язык и мелко подрагивая конечностями. Граф Рокфор сидел рядом на скамейке, блаженно щурил глаза, принюхивался и время от времени глухо уркал.

– Уймись, вампирская морда! – Яга замахнулась на Рокфора. – Давно ли клыки отрастил, а туда же!

Граф немедленно оскалился и зашипел, выгнув спину, словно кот. За неимением шерсти сюртук у него на спине поднялся дыбом.

– Лучше водички принеси. Видишь, ухайдокали мы барона со своим лечением!

– Кровь бы ему пустить! – сказал граф севшим от волнения голосом. Говорят, кровопускание помогает… а может, я стаканчик отсосу?

– Я тебе отсосу! Неси воды, пока на осиновый кол не посадила!

Рокфор нехотя отправился в ванную и загремел там пустым ведром. Вскоре он вернулся обратно и поставил полное ведро на пол. С него немедленно натекла лужица желтоватой воды. Яга подозрительно покосилась на вампира, пожевала губами, принюхалась:

– Ты откуда воды набрал, охальник?

– Оттуда. – Рокфор потупил глаза и принялся рассматривать ногти.

– А почему у нее запах такой?

– Не знаю. Я теперь воду не пью, мне не хочется! – мстительно заявил граф.

Яга на секунду замолчала и махнула рукой:

– Ладно, давай держи ему пасть, а я лить буду.

Рокфор только и ждал этого приказа. Он немедленно подскочил к фон дер Шнапсу, уселся ему на грудь, отчего тайный советник немедленно издал странный, явно не горловой звук, и обеими руками разжал барону челюсти. Барон выпучил глаза и покорно обмяк.

– Ишь ты, сам отдается! – радостно осклабился вампир. – Ты лей, матушка, а то он что-то твердеть начал!

– Эх, воронку бы! – Яга взяла ведро, прицелилась и стала вливать воду.

По мере того как ведро опустошалось, струя становилась все толще. В груди барона что-то клекотало, булькало и пыталось вырваться наружу. Тем не менее все ведро исправно вошло внутрь, и живот барона сделался круглым и тугим, как мяч. Рокфор пошлепал его по брюху.

– Эх, попрыгать бы!

– Я тебе попрыгаю, прыщ болотный! – гаркнула Яга. – А ну геть с барона!

Граф нехотя встал и отошел в сторону.

– Уж и пошутить нельзя! Очень мне нужно с ним связываться. Если бы в нем хоть кровь была…

Старуха подняла бровь:

– А что же в нем, по-твоему?

– Сплошная химия! – поморщился вампир. – Генетически модифицированный продукт. Я, когда поближе принюхался, сразу понял.

Яга вытаращила на него глаза, но тут пришел в себя фон дер Шнапс. Он тяжело облизнулся, что-то неразборчиво пророкотал и выпустил из себя спертый водою воздух. Яга зажала нос и заскакала по горнице:

– Ой, батюшка, да что ж ты наделал! Уж я такая терпеливица, а тут хоть беги!

– Может, ему осиновый кол? – осклабился Рокфор.

– Братаны, за что губите?! – прохрипел фон дер Шнапс, но тут же окончательно пришел в себя и вспомнил про немецкий акцент. – О, Миледи! Ви есть меня немного лечиль? А я много, много бегай и вот усталь!

– Зато' как новенький! – улыбнулась Яга. – Небось уж и не болит ничего. Народная медицина кого хошь на ноги подымет!

Барон, шатаясь, встал, задел за пустое ведро, и оно, громыхая, откатилось в угол. Тяжело колыхаясь, как наполненный водой кожаный бурдюк, фон дер Шнапс прошелся по комнате. Его лицо стремительно желтело. Он поднял на Ягу пожелтевшие глаза и отчетливо произнес:

– Миледи, о! В этот жалкий, ничтожный страна ви есть единственный созданий, кто может помешат агентам Кощея достичь цели! Они не должны попасть в Британии! Я подскажу вам айн адрес. Это недалеко, в горах. Вы поговорить с ваш коллега фон Рюбецаль. Возможно, он вам помогать. Я дам вам филе, филе гульден, ви ему заплатить, и он сбросить проклятый богатырь в пропасть. О! Но если он вам не помогать, то ви сам заманивать ваш враг в опасный место.

– А гульдены? – насторожилась старуха.

– В такой слючай гульдены возьмете себе!

Барон тяжело вздохнул:

– А сейчас я дранг нах отдохнуть. Я что-то ошшень, ошшень усталь.

«Ишь, как быстро вода-то усвоилось! – подумала бабка. – Вон – весь, как лимон, пожелтел! Ну, ничего, батюшка, это тебе на пользу!»

Осторожно, словно он нес переполненный сосуд, барон направился в туалетную комнату.

– Так ить спальня не там, – не выдержала Яга.

– Я знаю, – грустно произнес барон и скрылся за дверью. Через минуту из туалетной комнаты послышался странный гул. Стены вздрогнули. С грохотом обрушилась какая-то железяка. Было слышно, как барон возится, шумно дышит, то ли что-то подбирая, то ли, наоборот, разбрасывая. Наконец в дверь просунулась его взлохмаченная голова:

– Миледи, о! Я думаль, ви уже уехаль!

– А гульдены? – сурово нахмурилась Яга. – И адрес этого самого… Врубеля!

– О, я, я! Рюбецаля. Ви отвернуться на один минут!

Яга отвернулась, но скосила глаз. Барон выскользнул из туалетной комнаты и прошлепал в апартаменты. Отсутствовал тайный советник довольно долго. Наконец он появился, держа в руках кожаный мешочек с гульденами и записку:

– Вот, Миледи! По эта записка ви найдете адресат. Внизу вас ждайт мой лючи экипаж, запряженный заколдованный конь. Звоните на мой магический мобила!

12.

Яромир, Илья Муромец, Добрыня и Алеша Попович держали военный совет.

– При наличии отсутствия Святогора собрание буду вести я, – сказал Муромец, мрачно облизываясь. После мышиного супчика богатыря мучили жажда, стыд и подлая нутряная щекотка. – Возражения есть? – он обвел глазами товарищей.

Яромир сидел, позевывая, с любопытством глядя на укатанную лесную дорогу. Из-за поворота доносился неразборчивый гомон: то ли кто-то с кем-то ссорился, то ли кто-то кого-то утешал. «Упыри гомозят, – подумал он лениво. – Вот ведь, непоседы. Только колом их и успокоишь!»

Добрыня вертел перед глазами боевой шлем, пытаясь поймать в нем свое отражение. Отражение в силу выпуклости шлема не радовало. Только Попович выслушал Илью с надлежащим вниманием.

– Не, – сказал он, – так не пойдет.

– Это почему? – засопел Муромец. – Али рожей нехорош, али еще что? Ты уж говори-договаривай. А я послушаю. Верно, братцы?

– Ну, положим, рожи у нас у всех хороши, – сказал Добрыня, надевая шлем. – Вопрос насчет старшого…

– Надо провести выбор демократическим путем, – сказал Попович. – Голосовать будем.

Яромир немедленно оживился:

– А голосовать нужно громко? Я могу! У меня глотка пестом прошиблена, одним криком душу выну!

– Погоди, Яромирка, не суетись, – остановил его Добрыня. – Дело-то серьезное. Старшого для собрания выбираем.

– Итак, – сказал Попович, – кто хочет быть старшим?

– Я! – вскочил Муромец.

– Другие кандидатуры есть? Нет. Хорошо… Голосуем списочным составом.

Яромир в первый раз в жизни наблюдал такое интересное дело. От любопытства он приоткрыл рот и даже не почувствовал, как ему на язык сел комар.

– Кто за то, чтобы старшим на собрании был Илья Муромец, прошу поднять руки.

– Я! – восторженно завопил Яромир, незаметно для себя проглатывая комара. – Да здравствует Илья!

– И я! – сказал Добрыня.

– Присоединяюсь, – сказал Попович, довольно потирая руки. – Вот теперь все в порядке. Демократические ценности соблюдены, выборы прошли при полной явке. Снова Батьку выбрали!

– У нас такая традиция, одного и того же выбирать, – проворчал Добрыня. – А то запутаешься на фиг!

– Разговорчики! – весело рявкнул Илья. – Короче, объявляю вас мужем… Тьфу, совсем запутали, черти! Объявляю собрание открытым. На повестке дня один вопрос: что делать дальше?

– Как что делать? – удивился Попович. – Идти, задание выполнять.

– Куда идти? – разозлился Муромец. – Ни хрена же не ясно, и спросить не у кого!

– Надо было карту взять, – спохватился Добрыня. – Я помню, Святогор что-то говорил про горы.

– Это у него мания такая, – сказал Попович. – О чем бы ни говорил, всегда сворачивает на горы. Он же Святогор!

– Он рассказывал про Карпаты, – напомнил Яромир. – Про Дракошу, и вообще…

– Какого еще Дракошу? – нахмурился Илья. – Ах да, этого хмыря! – Он покосился в сторону замка. – Накормил, сволочь, мышами. А мы их жрали! Напустил дурмана, дылда клыкастая.

– Чары! – глубокомысленно сказал Попович.

– Между прочим, он обещал нам по сундуку золота, – напомнил Яромир.

– Вот этого я и боялся! – вздохнул Муромец. – Стоило из Лодимера выехать, как началась всякая хрень. Нам дело делать надо. Корону найти и это… дубину.

– Скипетр, – поправил Попович.

– Да хоть что! – рассердился Муромец. – А как их искать? Где? – Он требовательно посмотрел на друзей. Добрыня и Попович молча пожали плечами. Однако Яромира этот вопрос не смутил:

– А в чем проблемы? Будем искать везде.

– Может, и здесь, в лесу? – съязвил Добрыня.

– Конечно! – кивнул Яромир. – Сейчас я кое-кого расспрошу, – он резко развернулся, сунул руку в кусты и вытащил оттуда извивающегося вампира.

– Ну что, тварь позорная, сзади подкрасться решил?

– Братцы, я не при делах! Просто гулял рядом, – захныкал вампир. – Ой, суньте меня в тенечек, иначе сгорю!

– Жить хочется? – спросил Яромир, глядя в бегающие вампирские глазки.

– Ой, как хочется!

– Тогда говори, где царская корона и скипетр?

– У Мерлина! – заверещал вампир. – Ой, жжется! Солнце действительно палило в самую макушку упыря, и она уже начала дымиться.

– Откуда ты знаешь? – напрямую спросил Яромир.

– Да об этом кто только не базарит! – затараторил упырь. – Все знают, что он корону спер, чтобы вашего царя извести.

– Что-о?! – разом взревели богатыри.

– Нуда, извести при помощи магии, – торопливо пояснил упырь. – А теперь отпустите меня, вы же обещали!

Яромир взвесил упыря в руке:

– У нас на Руси обещанного три года ждут. Но для тебя, приятель, я сделаю исключение. – Он размахнулся, шваркнул его несколько раз о дерево и один раз о землю, а затем носком сапога отправил в чащу. Богатыри молча уставились на Яромира.

– Что-то не так? – забеспокоился он.

– А ты все-таки крутой! – не выдержал Илья.

– У нас в деревне все такие, – смутился Яромир. – Главное – поймать языка. А язык, он до Киева доведет.

– Балда, – не выдержал Добрыня. – Ты бы лучше выяснил, по какой дороге дальше двигаться. Что надо спешить, мы и так знаем.

– Стоп, братцы, у меня же есть компас! – спохватился Попович и полез в дорожный мешок. Покопавшись, он извлек плоскую коробочку с круглым стеклышком наверху. Внутри коробочки бегала, дрожала маленькая стрелка. Богатыри, дружно запыхтев, склонились над невиданным прибором.

– Эка сранюшка! – растрогался Муромец. – Ишь, как трясется – то туда, то сюда! И ты, Алешка, хочешь, чтобы мы доверились этой пигалице? Да она сама не знает, чего хочет!

Добрыня тоже был разочарован прибором.

– У кого брал? – прямиком спросил он.

– А при чем тут это? – вскинулся Попович. – Ну, в немецкой лавке.

– Это у Вадьки Кормушкина?! – ахнули богатыри. – Так он тебе непотреб впарил. Лучше бы ты волшебный клубок купил.

– Ничего вы не понимаете, это научный прибор. Где Британия? На севере. А стрелка как раз и показывает на север.

Богатыри снова уставились на стрелку.

– Какой к черту север? – не выдержал Илья. – Она ж крутится, как окаянная, аж в глазах рябит!

Это потому, что на нас железа много, – терпеливо пояснил Попович. – Надо раздеться.

– Значит, я голышом должен перед ней прыгать? – фыркнул Илья. – Спрячь-ка ты эту штуку подальше. Или нет, выброси в кусты. Пусть упыри развлекаются, может, у них ум за разум зайдет!

– Вы не продвинутые, – отмахнулся Попович. – Темнота. Сейчас я все выясню. – Он положил компас на вытянутую руку и закружил по поляне. – Та-ак! Десять румбов вправо, три румба влево. От ста тринадцати отнять пятьдесят шесть, сколько будет? Черт его знает… а теперь вот это колесико повернуть… – Он сделал еще шаг и вписался лбом в дерево. Друзья покатились со смеху:

– Ха-ха! Ты же чуть дерево не снес!

– Так он же у нас продвинутый!

– К чертовой матери! – взревел Попович и что есть силы швырнул компас в чащу. В глубине леса что-то ухнуло, кто-то заверещал истошным голосом:

– Совсем убил, сволочь!

Послышался удаляющийся топот ног, и все стихло. Попович даже изогнулся, пытаясь разглядеть, что там в кустах произошло.

– Пришил кого-то, – лениво констатировал Илья.

– Не кого-то, а упыря, – пояснил Яромир. – Пойдемте-ка отсюда побыстрей, уж больно здесь колдовства много!

– Эх, коней бы! – вздохнул Попович.

– Обойдемся, – отмахнулся Яромир. – Нет коней – бегом добежим. Еще быстрее будет!

– Верно! – поддержал его Илья. – Ну что, вжарим, братцы?

Богатыри выбрались на дорогу и припустили по ней галопом. Ветер засвистел в ушах.

– Здорово! – восхитился Яромир и немедленно увеличил скорость. – Уф, уф!

– Эх, молодо-зелено! – Муромец поднажал и вырвался вперед. Время от времени на дороге попадались начисто обгрызенные и поваленные стволы. Нечисть здесь в свое время полютовала! Богатыри брали эти препятствия с ходу, одним длинным прыжком.

Вскоре лес начал редеть, дорога стала шире, и Яромир понял, что владения графа Дракоши вот-вот останутся позади. Внезапно из кустов выскочил какой-то совсем уже отчаявшийся упырь и отчаянно замахал руками:

– Остановитесь, дайте хлебнуть…

Яромир, не останавливаясь, наладил ему такого пинка, что несчастное чудище, как пушинка, отлетело в сторону, вмазалось в дерево и завертелось, нанизанное на сучок. К несчастью для упыря, дерево оказалось осиной.

– Класс! – завопил Илья от восторга. – Молодец, Яромирка!

– Рад стараться! – по-военному ответил Яромир и ускорил темп.

Внезапно лес отступил, словно отпрыгнул назад, и друзья понеслись мимо полей, сплошь засеянных кукурузой. Зрелые початки нависали над дорогой. Муромец широко облизнулся и помчался по обочине. Спелые початки замолотили Муромца по груди.

– Вот это по-нашему! – пробормотал Илья и, чуть наклонившись, раскрыл рот. Крепкие зубы с хрустом перекусили початок.

– Во дает! – восхитился скачущий рядом Добры-ня. – Я бы так не сумел!

– Ам-ням-ням! – ответил Илья, выплюнул листья и схватил зубами следующий початок.

– Что это он сказал? – забеспокоился Никитич.

– Голод не тетка! – перевел Яромир и попытался последовать примеру Ильи Муромца. Однако, не успев вовремя раскрыть рта, получил початками сразу по губам, носу и ушам и снова вырулил на середину. За Муромцем клубился шлейф из зеленой кожуры.

Кукурузное поле незаметно перешло в поле, заросшее подсолнухами. Муромец, не успев разобраться, по инерции сгрыз несколько переспелых корзинок. Насилу отплевавшись от черной шелухи, он сладко чихнул и вновь увеличил скорость.

Друзья неслись как ветер. Яромиру было страшно и весело. Хотелось зажмуриться, но не от ветра, выдирающего слезы, а от восторга и ужаса. Такое чувство Яромир испытал только однажды, когда на спор смастерил деревянные крылья и спрыгнул с колокольни. Крылья были срублены из толстых досок и оказались тяжеловаты. Но перед тем как трахнуться о землю, Яромир все-таки успел пару раз ими махнуть. Оно, конечно, падать и страшно, и неприятно, но лететь уж больно хорошо!

И сейчас то, что было по краям дороги, слилось в однообразную полосу, а то, что было впереди, приближалось с ошеломляющей быстротой. И это был немалый отряд конников и пешников, а дорогу преграждал здоровенный шлагбаум в виде толстого, корявого бревна. Рядом стояли пограничные янычары и с раскрытыми ртами смотрели на дорогу.

– Лесной вихрь! – успел пискнуть кто-то.

В следующий миг богатыри пересекли финишное бревно. Осколки шлагбаума брызнули в разные стороны, и отряд смело с лица земли в мгновение ока. Богатыри остановились.

Илья, смущенно усмехаясь, потер лоб. Добрыня Никитич ощупал расцарапанный нос, Попович весело подмигнул подбитым глазом, а Яромир ощупал языком припухшую губу и весело рассмеялся. Знакомство с бревном обошлось сравнительно дешево. Но Муромец все равно разозлился.

– Это что за приколы?! – зарычал Илья. – Где этот гад, который бревно на дороге придумал? За зверство в землю вобью!

Он осмотрелся в поисках «гада» и увидел сидящего на коне незнакомца. На нем было богатое платье, соболья шапка и туранская сабля сбоку. Незнакомцу повезло. Его не снесло в сторону вместе с отрядом и не разметало по полю, как пограничных янычар. Он стоял в сторонке и был всего лишь ошарашен происшедшим. Он даже не утратил своего кичливого и заносчивого вида.

– Ага, – удовлетворенно сказал Илья. – Так это ты, сынку, нам пакость устроил? – Он откинул носком сапога чьи-то штаны и направился к всаднику. – Ну что, таракан усатый! Слезай…

Конь запоздало захрапел, хотел прянуть в сторону, но Илья удержал его рукой.

Дорогу полномочному послу сиятельного Тюбетейк-паши! – захрипел незнакомец. – На колени, холоп, или я тебя зарублю! – Он потянулся было к сабле, но моментально получил по морде и ненадолго затих, выплевывая выбитые зубы.

– Кто холоп? – по-отечески осведомился Илья.

– Ты, ты! – заверещал полномочный посол, дико вращая глазами. Он все еще надеялся на подмогу, но подмога опасливо выглядывала из дальних кустов и на выручку полномочному послу не спешила.

– Неверный ответ! – вздохнул Илья и отвесил нарядному незнакомцу подзатыльник. Посла словно неведомой силой вынесло из седла, но до земли он не долетел. Яромир, подошедший уже совсем близко, принял его, как пас, и передал Добрыне. Никитич очень удачно перепасовал его Поповичу, а тот – Илье. Минут десять шла веселая игра в футбол.