Братва и кольцо (№1) - Братва и кольцо

G

В дальнем углу гостиной комнаты, обставленной в колониальном стиле, под тусклым торшером сидел Агроном и читал какую-то книгу. Кажется, это была «Бхагавад Гита», хотя обстановка в гостиной располагала скорее к чтению приключенческой литературы. Картины, развешенные на стенах, вполне могли сойти за иллюстрации к романам Жюль Верна, а разные заморские диковинки, заполонившие все стены, углы и даже потолок комнаты – чучело гигантской панды, заспиртованная голова йети, коллекция скальпов индейцев и прочие артефакты, способны были вызвать приступ неконтролируемой ярости у любого, даже самого безобидного гринписовца.

На журнальном столике неподалёку от Агронома лежали порядком проржавевшие обломки меча.

Когда в комнату вошёл Баралгин, Агроном не удостоил его появление даже кивком головы, и только когда назойливый посетитель подошёл к нему и заглянул в книгу, нехотя оторвался от чтения.

– Местный, что ли? – завёл разговор Баралгин.

– Нет, я не здесь родился, – словно отмахиваясь от назойливой мухи, ответил Агроном.

– О где?

Любитель древнеиндийских эпосов не был поэтом, но рифму подобрал легко и непринуждённо, да не одну, но решил на всякий случай не зарываться:

– Где-где… в Караганде.

Баралгин же в свою очередь не блистал ни умом, ни сообразительностью, потому сарказма не оценил, приняв все за чистую монету.

– А я, наоборот, из Гондураса. В тамошнем ГУВД числюсь. Опером.

Агроном, оценив интеллектуальный уровень надоедливого гостя, окончательно потерял интерес к нежданному собеседнику и углубился в чтение. Баралгин подошёл к журнальному столику, сграбастал обломок меча и принялся разглядывать раритетный «дырокол»:

– Железяки какие-то… Хреново они тут экспонаты содержат… – Он зачем-то послюнявил палец и чиркнул им по краю лезвия. На пальце моментально набухла здоровенная алая капля. – Блин, порезался! Пойду, йод поищу!

Баралгин двинулся к выходу, в самом дверном проёме столкнувшись с Арвен. Та насторожилась под взглядом его сальных глазок и, когда тот, крякнув, оглядел её фигуру с ног до головы, машинально поправила причёску и грудь, покраснела и быстро-быстро направилась прямиком к Агроному. Опустившись перед ним на колени, она заглянула в глаза профессионального бродяги и, потупив взор, спросила:

– Ты меня любишь, милый? Или тебе, как твоему предку Кызылдуру, – лишь бы с саблями скакать? Говори уже!!!

Агроном оторвался от книги, окинул девушку отсутствующим взглядом – он не слишком-то обратил внимание на те слова, которые она пыталась донести до него. Похоже, он был крайне взволнован прочитанным… Только немалым усилием воли сфокусировав до того блуждавший где-то взгляд, он узнал Арвен.

Внезапно какая-то мысль настолько поразила его, что он судорожно вцепился в рукав платья Арвен и выпалил:

– Я хочу от тебя маленького. А может, даже двух! – Кажется, он не слишком понимал, о чём говорит.

– Бери меня замуж. Пошли скорее в сельсовет, там нас сразу распишут. Как тебе такое предложение? – Девушка подалась навстречу ему всем своим телом.

Но Агроном, кажется, уже успел прийти в себя теперь всячески пытался пойти на попятную:

– У нас кровь с разным резусом, возможно, будут проблемы, – нахмурился он, но Арвен уже не возможно было остановить.

– Это ничего. У меня есть хороший доктор – кандидат наук, и берёт недорого. Ты меня любишь милый?

– Ты чё, уши не моешь? Я ж тебе вчера два раза уже про это сказал. Ещё повторить? – К нему вернулось его обычно-раздражённое состояние.

– Все вы так говорите, ага. Обними меня покрепче. Обними меня, как Сигурд – Брунгильду. Как Рабочий – Колхозницу, как…. Обними меня, как Ромео Джульетту. Помнишь, как у них было?

Агроном мучительно морщил лоб, пока его не осенила парадоксальная мысль:

– Я вот тут давеча про Каштанку читал. Хочешь, за жопу укушу?

Арвен, скрыв лёгкую досаду, сняла с шеи древний семейный амулет и протянула его Агроному:

– Ладно, забей на Джульетту. Я тебе потом почитаю… когда от старости ослепнешь! Только не вздумай теперь пойти на попятную. Моя бабка – потомственная жрица культа вуду. И мне от неё кое-что досталось. Так что не советую снимать эту феньку ни днём ни ночью!!! – Арвен звонко рассмеялась. – Неплохо придумано, правда??? Это тебе не обручальное кольцо какое-нибудь!!!

Арвен и Агроном обнялись, но бомж тут же отпрянул от девушки. Он смущённо потупил взор и промямлил:

– Господи, неудобно-то как. Вокруг людей столько!

Постояв так ещё некоторое время, Агроном все таки принялся раздеваться, стараясь не глядеть в сторону Арвен:

– Давай, давай. Сама, сама, сама…

G

Колонне тараканов, пересекавшей замызганную кухоньку агента Смита, собравшаяся здесь непривычно большая компания весьма странных людей была, в общем-то, глубоко безразлична. Не трогают – и ладно. А сидевшим за столом Пендальфу, Агроному, Фёдору, Баралгину, Гиви и Лагавасу было тем более не до того – вся компания во главе с хозяином – собственно агентом Смитом – уже порядком поднабралась.

На столе выстроилась, как на параде, целая батарея бутылок, из холодильника изредка доносилось какое-то сопение и скрежет, но никто не обращал на это никакого ровно внимания.

Скромная холостяцкая закуска закончилась гораздо раньше, чем содержимое бутылок.

Одновременно за столом развивалось сразу несколько бесед – монотонный, мало разборчивый бубнёж заполонил все помещение.

Агент Смит привстал со своего стула, схряпал огрызок огурца, наколотого на вилку, и, призывая внимание окружающих, постучал её слегка погнутыми зубчиками по гранёному стакану. Разговоры моментально стихли, Смит выдержал многозначительную паузу (на самом деле он подавился огурцом) и торжественно обратился к собравшимся:

– Господа, я собрал вас сюда, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Очень скоро мы все огребем по полной программе. А ведь я вам говорил, я вас предупреждал, доведут бабы и кабаки до цугундера! – выдержав эффектную паузи, Смит подал команду: – Предъяви кольцо, Фёдор!

Фёдор пошарил по карманам, на секунду замешкался, размышляя – а стоит ли выставлять на всеобщее обозрение свою драгоценность, но тут же сжался под грозным взглядом Смита, достал кольцо и положил на край стола.

Повисла гнетущая тишина, нарушил которую совершенно неуместный возглас Баралгина:

– Значит, не врали…

Выскочка оглянулся и, заметив на себе укоризненные взгляды, принялся оправдываться:

– Ладно, всё расскажу. Пошли мы давеча в баню с шурином. Традиция у нас такая – каждый год… ну, в общем, вы в курсе. Так вот, он, кабаняра, поддаёт да поддаёт. Меня и сморило. И когда башкой об полок жахнулся, мне и привиделось, что нашлось колечко-то, вот как бывает.

Пендальф вскочил из-за стола и совершенно неуместным фальцетом выкрикнул:

– Короче, Склифосовский. Пока ты тут порожняки гоняешь, Саурон всем нам за эту гайку резьбу сорвёт.

Агент Смит поморщился, укоризненно поглядел на Пендальфа и тихим голосом на предельно жёсткой интонации попросил:

– В моём доме попрошу не выражаться. Повтори то же самое на нормальном русском языке.

– Я только сказал, что этот нехороший человек Саурон из-за одного этого колечка хочет иметь с нами множественный половой акт в циничной и особо извращённой форме, – тут же «перевёл» старик.

Баралгин задумчиво смотрел в одну точку.

– Эвон, как всё обернулось. – Он помолчал ещё некоторое время и продолжил: – Это ж какое нам подспорье… Помните папашку-то моего героициого? Да знаете вы его, он ещё начальником ГУВД был в Гондурасе. Так при нём урки не озоровали, вот так всех держал! Я теперь-то мы их вообще к ногтю прижмём с мега-кольцом-то. Чё молчите? Может, против кто?

Агроном презрительно фыркнул и с неприкрытой досадой в голосе осадил Баралгина:

– Удивляюсь я с тебя! Колечко-то, ворованное! Нельзя его нам использовать, не по-честному это будет.

Впрочем, к чести того, слова Агронома его ни капли не смутили.

– Ой-ой-ой – только бомжей и забыли спросить!

Выпад Баралгина встрепенул даже привычно невозмутимого Лагаваса – настоящего сына Суоми. Он не торопясь поднялся со своего места (вскочил, как казалось ему самому) и отчеканил в лицо Баралгину несколько фраз:

– Это не простой бомж. Это Агроном. Сын Агро-прома. Ты бы извинился.

– Агроном? Наследник Кызылдура? – Баралгин не смог скрыть удивления.

– И король Гондураса! – с нажимом на последнем слове продолжал Лагавас.

Агроном дёрнул своего «защитника» за рукав, будто усаживая обратно на скамью, и незаметно вложил тому в ладонь несколько свёрнутых в трубочку купюр:

– Сядь, Лагавас.

Баралгин порылся в кармане, достал паспорт что-то сверил на первой странице и тут же нагло заявил:

– Я на фига нам король? Гондурас – республика!

Пендальф встал между двумя сынами Гондураса:

– Агроном прав. Это будет не по-честному!

Баралгин постоял ещё какое-то время, с неприязнью поглядывая на Агронома, скулы его ходили ходуном, но он так и не нашёлся что ответить.

Агент Смит оглядел собравшихся и подытожил:

– Если нет других предложений, кольцо надо изничтожить. Предлагаю голосовать за!!!

– Слющий, вот ны надо рызыну тянуть, да? – Это Гиви, до сих пор не подававший признаков хоть малейшей заинтересованности, вдруг подскочил со своего места и, отчаянно размахнувшись топором, со всей дури вдарил по кольцу. Ножки кухонного стола дружно подкосились, стол перевернулся, увлекая за собой всю посуду.

Стеклянный звон стал прекрасным аккомпанементом к подлетевшим почти до самого потолка и повисшим в волосах, на одежде, на лицах собравшихся бычках и кислой капусте.

Раскрыв рты, все глазели на ополоумевшего гнома. Первым очнулся агент Смит – он вилкой смахнул капусту со своих бровей и сквозь зубы принялся выговаривать порядком разошедшемуся недомерку:

– Гиви, блин, ты чего – не смотрел второго Терминатора? Такой мега-дивайс нужно бросать в домну. Находится она в Мордовии. Но это всё фигня. Кстати, у нас в Матрице есть истории покруче. Про иглу смерти, например. Игла лежит в яйце, яйцо – в дятле, дятел – в зайце, а заяц – в хрустальном гробу на дереве. Я деревьев там – тьма, и все в гробах! – Смит мрачно оглядел притихшую публику. – В общем, придётся кому-то из вас шкандыбать в Мордовию.

Лагавас поморщился, как от зубной боли, – обострённое чувство справедливости всегда мешало ему жить спокойно.

– Брехня это все! Начнём с того, что всякому школяру известно, что яйца обычно два, тогда почему игла только в одном? В что касается кольца – его нужно сломать. Старший приказал!

– Можит бит, ти пойдёшь к домни мордовской? – (иви презрительно покосился в сторону правдолюба, на что Баралгин моментально откликнулся:

– Знаю я эту Мордовию. Место гиблое, ни людей, ни зверей… Есть там одна дорога вдоль кладбища. Занесло меня туда как-то раз ночью. Глядь – а над крестами гроб с покойничком летает. В вдоль дороги мёртвые с косами стоят. И тишина!.. – Он немного помолчал и выдвинул собственное предложение: – Может, столы накроем? Ну, пока базар-вокзал?

Гиви снова вскочил на ноги – горячая кровь и застарелый геморрой никак не давали ему усидеть на месте:

– Я адын нэ пойду! Минэ завтра на ринке лавку открыват! Елфы пуст идут!

Услышав в ответ весьма смелое предположение на тему собственной сексуальной ориентации, Гиви, не долго думая, отвесил приличную плюху своему обидчику, и уже через мгновение за столом началась массовая потасовка. Мелькали руки, ноги, различные подручные и подножные предметы, сдавленные выкрики: «Ты кто такой?», «И ты кто такой?» «Я вам покажу кузькину мать».

Фёдор посчитал за благо не соваться в гущу событий, предпочитая оставаться в стороне. Он внимательно наблюдал за лежащим на полу кольцом. Периодически над его головой пролетали руки и ноги дерущихся, вот только карапуз не обращал на них никакого внимания. Губы его нервно дёргались, повторяя и повторяя внезапно появившуюся в его голове строчку:

– Колечко-колечко, выйди на крылечко. Колечко-колечко, выйди на крылечко.

G

Когда он снова пришёл в себя, вокруг него в живописнейших позах расположились порядком намявшие друг другу бока и рожи участники «мирных переговоров». Фёдор оглянулся вокруг – он один продолжал держаться на ногах.

– Я отнесу его, – с пионерским задором заявил он. – Я. Отнесу. Его. Я потащу кольцо в Мордовию. – Голос его звучал торжественно. Он ещё немного подумал и добавил:

– Только мне понадобятся новые кроссовки. Пендальф спихнул с себя вяло сопротивлявшегося агента Смита и, сплюнув на пол пару зубов, кивнул Фёдору:

– Вот и лады! Я покажу тебе дорогу, Фёдор. Но нам ещё понадобятся фонарик и плащ-палатка. – этими словами он принялся снимать с бездыханного агента Смита парадный плащ.

Пошатываясь, поднялся с пола Агроном и, держась за левое плечо, нетвёрдым шагом подошёл к Фёдору:

– Возьмите меня с собой, я вам пригожусь. Не пожалеете. Я вас буду защищать. Проверено электроникой!

Фёдор почувствовал себя Гулливером в стране идиотов – к нему стали подваливать абсолютно все участники драки с абсолютно тупыми обоснованиями собственной незаменимости.

Лагавас, шмыгая расквашенным носом, заявил, что будет отпугивать лесных страшилищ.

Гиви предложил услуги личного дровосека. Фёдору это не понравилось – он давно неприязненно относился к всевозможным «-секам».

Но круче всех оказался Баралгин, ничтоже сумня-шеся заявивший:

– В детстве я был командиром бойскаутов при ГУВД Гондураса. Умею разжигать костёр с одной спички. Только спички нужны гондурасские.

Если бы Фёдор читал в детстве хоть что-то, кроме «Колобка», то, оказавшись в компании с гномом-дровосеком, эльфийским пугалом и тупым гондурасским животным, он обязательно захотел бы пойти к мудрому Гудвину и попросить у него немножечко мозгов. Но от излишних мучительных размышлений его избавил Сеня, со страшным грохотом повалившийся на пол из распахнувшейся настежь дверцы холодильника.

С его волос свисали жиденькие сосульки, брови и Ресницы были покрыты инеем, но сытое и довольное лицо карапуза прямо-таки излучало счастье. Он отёр ошмётки сала с губ и, довольно отрыгнув за овил:

– Оле! Я тоже пойду с Фёдором. Наконец-то пришедший в себя агент Смит приложил к огромной шишке на лбу так удачно подвернувшуюся пачку пельменей и недовольно просипел:

– Да куда уж без тебя. Тебя от него палкой не отгонишь. И парой палок тоже!

Внезапно он насторожённо оглядел собравшихся, сделал «страшные» глаза и, приложив палец к губам, неслышными шагами направился к двери. Замерев у дверного проёма, он выдержал секундную паузу и резко рванул ручку на себя – в кухню ввалились Чук и Гек.

Сообразив, что теперь отступать некуда, Чук решил сразу брать быка за рога.

– Э, мы тоже пойдём. Мы все равно обратной дороги не знаем!

Геку тоже пришлось проявить смекалку.

– Вам же нужны смышлёные пацаны. А мы уже школу окончили. Церковно-приходскую. Вот.

Чук оглянулся на приятеля и мрачно процедил сквозь зубы:

– Ты это… не гони! У тебя же три класса и коридор.

Агент Смит отшвырнул пельмени, поднял с пола пачку полуфабрикатных котлет, все ещё надеясь отделаться небольшим синяком, и подытожил:

– Значит, девять рыл. Замётано. Чтоб никто не догадался, операцию назовём «Братва и кольцо».

Мерин Гек, которому жуть как нравились шпионские истории, аж подпрыгнул от удовольствия:

– Ништяк! В двух словах, куда пойдём?

Собравшиеся уставились на него, как на идиота, ток и не успев заметить, как агент Смит и Агроном обменялись какими-то знаками.

G

Уже далеко за полночь, когда весь город спал, в доме агента Смита всё ещё горел свет. В комнатах шли сборы и приготовления. Наутро была объявлено всеобщая мобилизация, поэтому времени было в обрез. Фёдор слонялся без дела по комнате, наблюдая, как Бульба роется в своём походном вещмешке.

«Сидор» казался несоразмерно маленьким относительно извлекаемых из него один за другим девайсов непонятного происхождения и назначения. Бульба увлечённо комментировал каждый артефакт, появлявшийся из недр бездонного вещмешка:

– Вот смотри: старый джыдайский меч, Стингер его фамилия. Бери, не бойся.

Фёдор с сомнением поглядел на кусок плохо обработанной пластмассы:

– Батарейки рабочие?

Бульба несколько раз щёлкнул переключателем на рукоятке и насильно впихнул меч племяннику:

– Батарейки немного подсели. Но когда рядом Урки, у хорошего джыдая лезвие всё ещё светится синим. Я у плохого джыдая – красным. Береги себя, мой мальчик.

Следующий артефакт вызвал у него прямо-таки бурю восторга.

– Вот ещё отличная штука. Бронежилетка из шкуры с жопы дракона. Лёгкая, как пёрышко, и при пожаре ты к ней не пригоришь. Одно плохо, царапается сильно. Поэтому выточишь себе деревянную лопатку!

Бульба ещё раз оглядел бронежилетку и ляпнул нечто, показавшееся Фёдору сущей нелепицей: – Шкура с жопы дракона – ты всегда заботишься о нас!

Фёдор стянул с себя кенгуруху «Just Davalli» и жутко модную кипу с надписью «Rich», чтобы примерить бронежилетку, и тут Бульба заметил на шее подростка кольцо, висящее на грязной бельевой верёвке. Старый карапуз напрягся, как подросток, наткнувшийся в Интернете на фото Памелы Андерсон, лицо его мгновенно стало пунцовым, словно ему перекрыли кислород. Он облизал пересохшие губы и просипел:

– Ох, моё козырное колечко. Дай поносить. В последний раз. Один разок, а?

С этими словами Бульба бросился на Фёдора, пытаясь сорвать кольцо.

Фёдор сделал шаг в сторону и навстречу, приседая на правое колено. Резко выпрямившись, он встретил старика хорошо поставленным прямым в голову на противоходе – в глазах Бульбы поселилась вселенская скука, и он пыльным мешком осел на пол.

Мгновением позже по его щекам в три ручья хлынули пьяные слёзы и сопли.

– Блин, допился окончательно, спаси господи, и вообще на твоём месте должен был быть я. Я тоже хочу новые кроссовки, красный галстук, саблю, барабан и щенка бульдога!

Через пару минут он успокоился и, с помощью Фёдора поднявшись с пола, принялся снова копаться в вещмешке.

– Ну что ещё могу предложить. Пистолет ТТ – он же тульский Токарев, сегодня один. Извини, очень быстро разбирают.

– А откуда все это? – Фёдор несколько раз нажал курок, прогрохотали выстрелы, осыпалось оконное стекло, в ушах поплыл неприятный звон.

– Эхо войны…

G

Две смутно различимые фигуры, разными тропинками скользнувшие прочь от дома агента Смита, не могли не слышать ночных выстрелов, но им было сейчас не до этого. Избегая освещённых перекрёстков, прижимаясь к стенам домов, где можно было оставаться в тени, они пробирались через весь город, пока наконец их маршруты не пересеклись на старом заброшенном кладбище.

Двое стояли среди освещённых только луной могильных плит и надгробий. Один из ночных «гостей» кладбища заговорил голосом агента Смита:

– Удачное место ты для стрелки выбрал, Агpoном. Слушай сюда. Не выгорит у вас дельце – твои проблемы. А вот если доберётесь до этой долбаной горы первыми, тогда забирай мою дочу и из барахлишка чего. Но! На жилплощадь не рассчитывай. Она тут не прописана. Да и всё равно тебе, бомжу, по закону прописку не получить. Так что давай. Вперёд и с песней.

Было видно, кок второй «гость», внимательно слушавший собеседника, покачал головой:

– Ты не шелести почём зря!!! Может быть, меня даже наградят. Посмертно… – Он не успел договорить, его поспешно оборвали:

– Ты тут не засиживайся. У нас ещё три таких группы заслано – все, разговор окончен, уходи первым, а я пойду кружным путём.

Глава седьмая.

А НЕ ПОШЛИ БЫ ВЫ В… ПОХОД

Лучше гор могут быть только бабы,

на которых ещё не бывал.

Древнеэльфийский эпос. Бабогор и Горобаб

До рассвета было ещё с полчаса, когда на заднем дворе дома, выстроившись в шеренгу по росту, стояли перед агентом Смитом все девять членов команды. Поскрипывая ладными хромовыми сапожками, агент Смит прохаживался перед фронтом туда и обратно, похлопывая по голенищам щегольским стеком:

– Запомните, – ткнул он стеком в грудь Чуку, – дисциплинка и ещё раз дисциплинка. В районе ожидаётся эпидемия лошадиного бешенства. Из лужи не пить, всякую гадость с земли не жрать. Помните – мы не бабы, что попало в рот не тянем!!! И ещё! – Он оглядел всех собравшихся. – Фёдор у вас за начальника, а Пендальф будет при нём комиссаром. Вопросы есть? Вопросов нет.

Пендальф вышел из строя, ласково окинул взглядом шеренгу и обратился ко всем:

– Ну, пошли, залётные.

Шеренга маршем двинулась к воротам, и только Фёдор остался стоять. Поймав вопросительный взгляд Пендальфа, он откашлялся и спросил:

– Пендальф, а что, кто-то из наших уже залетел?

Новоиспечённый комиссар аж крякнул от удовольствия:

– Кажись, да… Шагай давай!

За воротами отряд удивительно ловко перестроился в колонну по двое и, затянув по команде песню «У солдата выходной – пуговицы в ряд», бойким маршем вышел из города.

G

Восьмью часами позже отряд расположился на привале в какой-то холмистой местности. Развалившийся у костра Гиви принялся тщательно полировать свою гордость. Боевой топор, естественно – чем ещё мог гордиться гном-недомерок? При желании топором уже можно было делать операции по микрохирургии глаза, но гордый житель гор все ещё старательно «тюнинговал» свой девайс.

Лагавас некоторое время с нескрываемым удивлением смотрел за Гиви, но потом, порывшись, достал из своего багажа бережно завёрнутый в тряпочку раритетный чугунный утюг. Развернул, подышал на рукоятку, протёр рукавом, придирчиво осмотрел со всех сторон.

По правому боку утюжка вились дреенеэльфийские руны: «Внучеку от бабушки в день совершеннолетия». Разворошив половину костра, Лагавас пополнил утюг угольями и принялся тщательно наглаживать «стрелки» на оперении своих стрел.

Откровенно скучавший Баралгин разложил на земле кусок холста, достал песочные часы, завязал глаза старым носком и принялся собирать-разбирать АКМ на время. Подошедший к нему неслышными шагами Пендальф аккуратно положил среди деталей какую-то штампованную металлическую хрень из кармана, усмехнулся в усы и отошёл в сторону, принявшись с независимым видом рассматривать что-то на горизонте.

– Пойдём прямо и прямо, пока не упрёмся. Там будет роща, в ней грибов красных – навалом. Если попрёт, сдадим грибы барыгам местным, денег поднимем!

Старик прислушался к происходящему за спиной – Баралгин тихо свирепел и что-то крайне недовольно бухтел себе под нос. Пендальф, весьма довольный своей шуткой, решил остаться и приглядеть за происходящим дальше.

Тем временем чуть поодаль от костра раздухарившийся Агроном учил Чука и Гека фехтованию на мечах. Сеня и Фёдор предпочли благоразумно отказаться от предложенного учения, особенно после того, как Агроном гордо заявил, что проповедует школу фехтования «Заходящий сзади». Чук и Гек попросту пропустили это замечание между ушей, и вскоре их щенячья радость сменилась явным неудовольствием, Агроном порядком замотал карапузов.

– Ать-два, ать-два. Зеер гут. Шевели копытами.

Мерин Гек, уже получивший пару внушительных синяков на заднице, огрызнулся:

– Жену свою учи, понял?

– Ладно, ловкач, счас получишь своих… – Чук явно переоценивал свои возможности, каждый раз бросаясь на Агронома в лобовую.

Гиви наскучила картина «учебного боя», он поднялся с валуна, на котором сидел, и направился к Пендальфу, который всё ещё делал вид, что всматривается за горизонт.

Тихо напевая себе под нос, он прошёл мимо бившегося в припадке ярости Баралгина. Тот вертел в руках лишнюю деталь и полуразобранный АКМ, но ток и не снял повязку. Гиви был слишком увлечён своей песней и слишком мало понимал в огнестрельном оружии, чтобы проявить хоть какой-то интерес к мучениям компаньона.

Ходы кривые роет подземный, умный гном.

Нормальные герои всегда идут кругом.

Гиви подошёл к Пендальфу и обнял старика за талию:

– Пэндалф, а можит, срэжым угол? Двынэм через шахты каналызацыи? Можьно будыт завыснут у маиво братана Балына.

– Нет, Гиви. Мы пойдём через Панкисское ущелье, как образованные люди. Говорят, сейчас там спокойно. А в шахтах – караул, чего творится. Не дай бог опять шахтёры забастуют!!!

За их спинами раздался дикий рёв, над головами что-то просвистело и разбилось о ствол соседнего деревца – это оказались песочные часы Баралгина. Сам Баралгин ожесточённо лупил прикладом «Калашникова» о внушительных размеров валун.

Агроном, все ещё фехтовавший с карапузами, повернул голову в сторону разбушевавшегося соплеменника, не прекращая орудовать мечом, и уже через секунду Гек бросил меч оземь и завопил дурным голосом:

– Блин! Порезал ты меня, сволочь!

Чук издал боевой клич бешеного пингвина и ринулся в рукопашную:

– Бей гада!

Гек благоразумно отвёл себе роль во втором эшелоне атаки, поднял с земли булыжник поувесистей, подбросил его в руке и неуклюже швырнул снаряд в Агронома, попутно подзадоривая приятеля:

– Главное завалить, а там запинаем!

Пилигрим Чук подкатился под ноги несостоявшегося «сенсея», явно намереваясь сбить того с ног:

– Ломай ему член!

Агроном пинком отшвырнул Чука, плашмя шлёпнул своим мечом по толстой заднице Мерина Гека и в приступе смеха повалился на землю. Чук и Гек бросились на него, но Агроном с лёгкостью завернул им обоим руки за спину.

– Чуваки, на кого лезете? Зря я, что ли, десять лет в школе олимпийского резерва Гондураса корячился?

– Руки нечестно выкручивать, – осклабился Гек.

– Будешь выпендриваться, я тебе мигом покажу основное преимущество школы «Заходящие сзади», – вполне серьёзно пообещал Агроном, но тут их перепалку прервал вопль Сени, разглядевшего но горизонте большую чёрную тучу, которая быстро приближалась, на глазах вырастая в размерах.

– Что ещё за дерьмо?

Все как по команде развернули головы и в каком-то ступоре некоторое время молча рассматривали приближение необычной тучи. Гиви поднял вверх ладони и высказался:

– Кажица, дощь сабыраица!

Баралгин отшвырнул обломки «Калашникова», которые он всё ещё сжимал в кулаке, и зло гаркнул:

– Подозрительная какая-то тучка. Прёт против ветра.

G

Чем ближе подбиралась к отряду туча, тем яснее становилось, что это вовсе не туча, а огромная стая чёрных птиц. Когда все окончательно стало ясно, Лагавас визгливо выкрикнул:

– Нас предали! – и заметался в поисках укрытия.

Баралгин тоже вышел из минутного оцепенения и бросился к ближайшему деревцу:

– Ховайся! Сейчас обгадят всё! Шухер!

Отряд бросился на землю, закрывая головы руками, одеждой – чем попадало под руку. Лагавас придерживал над головой бабушкин утюг, Сеня прикрывался лопушком, а Чук с Геком жались друг к другу под чахлым кустом. И только один Гиви, наоборот, положил на землю до блеска начищенный топор и накрыл его своим телом.

Стая пронеслась над командой, резко повернула на девяносто градусов и, не нарушая строя, умчалась вдаль.

Пендальф поднялся с земли, стряхнул с одежды помёт и уставился вслед стремительно мельчающему на горизонте тёмному пятну:

– Кучно положили. Это шпионы Сарумяна. Специально обученные военные дятлы. Придётся идти через ледники. Подъем! Объявляю пятиминутную готовность и потом – марш-бросок на двести пятьдесят километров в полной боевой выкладке!!!

G

По заснеженному склону горы на широченных лыжах поднимался отряд Пендальфа. Совсем недавно за их спинами остался пограничный столб, обозначавший армяно-турецкую границу, поэтому вот уже добрый десяток километров они шли спинами вперёд, «заметая следы».

Взмыленный Баралгин тащил за собой санки, на которых сидел Фёдор. Когда, по мнению карапуза, вознице не хватало усердия, он подбадривал его, тыкая пониже спины остриём лыжной палки, одолженной по такому случаю у Сени, вследствие чего тот карабкался в гору с одной палкой.

«Модные» пацаны Чук и Гек заявили, что лыжи – это прошлый век и потому они пойдут на сноубордах. Давно уже осознавшие свою тупость, но не желавшие публично признаться в этом, они плелись в хвосте процессии, обгоняя только Агронома, которому лыж не хватило, поэтому он пятился вверх по горе на женских фигурных коньках тридцать пятого размера.

Одним своим видом их компашка представляло страшную по воздействию боевую единицу. Горная дивизия СС «Эдельвейс» вымерла бы в полном составе от смеха, встреть она на своём пути этот отряд.

В целом подъем давался команде тяжело, но вполне успешно, пока почти у самой вершины Фёдор не огулял в очередной раз Баралгина лыжной палкой. Острие попало в самое сокровенное место, Баралгин дёрнулся, карапуз моментально вывалился из санок и кубарем полетел вниз, чуть не снеся по пути замешкавшихся Чука и Гека и вопя во всю глотку:

– Лыжню, блин!!!

Вяло тащившийся на почтительном отдалении от остальных Агроном успел заметить катящийся к нему внушительных размеров ком снега с торчащими из него руками и ногами. Тщательно рассчитав манёвр, он со всей дури приложился по цели с ноги так, словно пробивал последний пенальти в финале чемпионата мира за сборную родного Гондураса в матче против Бразилии.

Остановившийся в оцепенении Баралгин нащупал внушительных размеров дыру в куртке, оставленную остриём лыжной полки, сунул руку за пазуху, достал оттуда продырявленную красную книжицу и принялся остервенело целовать её, пока подоспевший к нему Пендальф не отвесил ему внушительную затрещину, сшибая с ног.