Боярская сотня (№2) - Череп епископа

О юной супруге хозяина дома он старался не думать – но чем больше он гнал ненужные мысли, тем настырнее лезли они в голову. Барон раскладывал на столе древние толстые манускрипты, монтировал в стороне от деревянных предметов железный столик с жаровней и ножным мехом, готовил щипцы, крюки и пинцеты, а в памяти всплывали то долгий взгляд спускающейся с лестницы Регины, то ее тихий голос, когда за обедом она спрашивала его о погоде в Италии, ее зовущая улыбка и красноречивый взгляд через плечо.

Опытный путешественник, привыкший знакомиться с людьми и быстро понимать их намерения, Анри знал, что может хоть сейчас постучаться в дверь ее спальни… Увы, молодая женщина провела всю ночь в комнате мужа.

Но даже если бы это было не так – стоило ли ставить свои отношения с купцом, давшим ему кров и возможность произвести сложный опыт в зависимость от случайной прихоти? Когда он разбогатеет, то сможет посвятить хоть все свободное время на поиски симпатичных созданий и развлечения с ними, а сейчас… Нет, забыть, забыть!

– Вы здесь, господин барон? – француз вздрогнул, повернувшись к входному люку и увидел поднимающихся на чердак Курста Болева и его жену, накинувшую на плечи поверх платья шерстяную клетчатую виллайну.

– Разумеется, мсье Курст, – кивнул барон, пытаясь смотреть в сторону, но все равно ощущая на себе горячий взгляд женщины. – К сожалению, ночью было облачно, и при наблюдениях пришлось испытать некоторые трудности, дожидаясь моментов, когда видны необходимые звезды. Но расчеты закончены. Теперь я могу совершенно точно сказать, что сегодня, в два часа семь минут наступит благоприятное время для опыта трансмутации. Больше того, я смог определить наилучшие дни и часы для алхимических опытов в вашем городе на ближайшие пятнадцать лет. Первый из таких дней наступит через полтора месяца, следующий через три месяца после первого, потом благоприятных дней сразу несколько в течение трех недель, затем перерыв… Впрочем, здесь все записано.

Француз разворошил разбросанные по столу бумажные листы, выбрал один из них и протянул его купцу. Тот взял, стал просматривать выписанные столбиком даты и часы, старательно делая заинтересованное выражение лица, а барон поймал себя на мысли о том, что пытается угадать: носит ли госпожа Регина, согласно французской моде, под нижней юбкой пурпурные шелковые кальсончики с вышитыми желтой нитью вензелями.

Анри дю Тозон раздраженно тряхнул головой и отвернулся к окну.

– Городской оружейник покупает для своей кузни не древесный, а земляной уголь, господин барон, – положил листок обратно на стол купец. – Говорят, он плох для печей, у которых из-за него прогорают колосники. Но, может быть, он подойдет для вашего опыта?

– Да, разумеется, – встрепенулся ученый. – Это будет лучше всего.

– Сейчас, я прикажу принести вам ведро этого угля для оценки, – хозяин дома перевел взгляд на супругу. – Постарайся не донимать господина барона глупыми вопросами, дорогая.

– Я буду молчать как рыба, Курст.

Купец спустился в люк.

– Я вас действительно отвлекаю, господин барон? – молодая женщина отошла от люка и, склонив голову на бок, с улыбкой посмотрела на ученого.

– И очень сильно, мадам. При виде ваших глаз, ваших губ, ваших волос я не могу ни о чем, кроме как о счастливце, имеющем право прикасаться к ним, целовать их. Имеющем право обнимать этот стройный стан, видеть эти плечи… Простите, мадам Регина, вы сами спросили меня об этом, а я очень не люблю лгать.

– К сожалению, счастливец, о котором вы говорите, – румянец удовольствия залил лицо юной дамы, – совсем не ценит своей удачи. Скорее, он смотрит на меня, как на добычу, которую следует оберегать от посторонних помыслов, нежели как на приз, которым следует в полной мере наслаждаться самому.

– Тогда, может быть, – обошел стол французский дворянин, – вы дадите шанс тому, кто сумеет оценить подаренной судьбой миг счастья?

– Наверное, именно так мне и следует поступить, – ответила прямым взглядом хозяйка дома, и неожиданно резко отвернулась. – Но мой супруг очень хорошо умеет сторожить то, что сумел заполучить.

– А если…

– Если я совершу сумасбродство, – перехватила мысль гостя Регина, – мне некуда будет вернуться. А я не готова к скитаниям. Я слишком нежна для этого.

Слово «нежна» сопровождалось коротким многообещающим взглядом, от которого у француза предательски зашевелилась плоть. Он понял, что сейчас сотворит глупость, но в такие мгновения разум не способен обуздывать желания плоти.

– Скитания бывают весьма комфортабельны, прекрасная леди, – сделал прямой намек барон. – Особенно, если их разделяет женщина, красота которой заставляет ценить ее на вес золота, вызывает желание назвать ее своей королевой, сделать повелительницей дворцов и герцогств.

– Вот как? – молодая женщина отошла к противоположной стене, повернулась, опустив руки со сжатым в них веером, словно желая продемонстрировать всю свою красоту. – Приятно, когда тебя оценивают столь высоко. Но готовы ли вы сами заплатить ту цену, которую только что назвали, дорогой Анри? Где те дворцы или замки, в каковых я должна править? Ваша жизнь очень похожа на бесконечную дорогу, а ваше королевство на один-единственный сундук.

Холодный и расчетливый тон хозяйки дома потушил вспыхнувшее было желание, и ученый дворянин вернулся к астролябии, продолжая разговор больше по инерции:

– А если я предоставлю вам ту цену, которую назвал, милая мадам? Что тогда вы ответите на мое предложение?

– Вы должны понять меня и не обижаться, барон, – Регина сделала несколько шагов по направлению к дю Тозону. – Я не желаю спустя несколько месяцев оказаться одна в далеком захудалом порту и без единого артига в кошельке. Пусть я не буду стоять на весах, и смотреть, как золото сыплется на противоположную чашу. Пусть его окажется совсем немного, или оно будет выглядеть, как уютный дом с небольшим садом. Но мужчина, который сможет показать мне это королевство, никогда не пожалеет о своем подарке, – юное создание пригасило голос и многообещающе выдохнуло: – Я сделаю все, что угодно, чтобы мой принц никогда не разочаровался в своей принцессе.

– Вы даже не подозреваете, мадам, как близки к тому, чтобы увидеть текущее на чашу золото, – не удержался от полунамека француз.

– Вы это серьезно, барон? – напряглась женщина. – Я должна вам что-то ответить прямо сейчас?

– Но ведь сперва вы наверняка захотите увидеть золото, мадам Регина? Потрогать его руками, взвесить в ладони. Начать хранить его в своем кошельке…

Анри дю Тозон внезапно понял, что и вправду готов пожертвовать своим слитком за право обладать этой женщиной. Ведь герцогство и толпы вассалов далеко не всегда приносят счастье – гораздо чаще оно поселяется в одиноком домике, спрятавшемся посреди уютного сада. Он видит перед собой удивительно красивую и разумную леди, которая знает, чего хочет и чем может за это заплатить. Получив желаемое, она станет ему верной спутницей, которая будет готова всегда в полной мере одарить его страстью, но не станет скандалить из-за посторонних любовниц или его неожиданных отлучек, которая сделается его надежным пристанищем, но не помешает построить пару шалашиков где-нибудь еще.

Заскрипели ступеньки лестницы, из люка показался Болев. Он коротко стрельнул глазами на гостя, на жену: они стояли в разных концах чердака, у обоих серьезное выражение лица, одежда в полном порядке. Впрочем, за короткое время его отсутствия они и не успели бы совершить хоть что-либо серьезное. Купец поднялся наверх, следом за ним поднялся низкорослый, бородатый дедуля в замызганной одежде, с металлическим ведерком, полном мелких черных камешков.

Французский дворянин склонился над товаром, и принялся придирчиво выбирать угольки одного размера, часть которых сразу отнес в жаровню, а часть принялся складывать на железном столике.

– Глядя на вас, барон, – не удержалась женщина, – можно подумать, что это ведерко стало для вас самым важным предметом в жизни.

– Регина! – одернул ее супруг и повел к люку, но Анри дю Тозон не обиделся:

– Ну что вы, мадам, – поднял он на нее глаза. – Я умею ценить в этой жизни очень многое. Просто в данный момент содержимое этого ведерко слишком важно для всех нас.

И в ответ на многозначительный взгляд спускающейся в люк юной особы неожиданно для себя кивнул.

С этого мгновения алхимик уже не мог думать ни о какой трансмутации. Он гадал, каким образом обставить дело так, чтобы расчетливая девица не смогла его обмануть. Временами барон спохватывался, отбрасывал странные идеи и напоминал себе, что портовые девки стоят куда дешевле, а найти их можно сколько угодно – но тут же опровергал эти мысли: заплатив за Регину один раз, он получал возможность пользоваться ей постоянно. К тому же, благовоспитанная дама не шла ни в какое сравнение с затасканными грязными шлюшками. К тому же ей хотелось иметь уютный домик – значит его ждет спокойная жизнь в нормальном доме, а не бесконечные переезды из города в город, страх перед святой инквизицией и полицейским дознанием. Он не получит герцогства в дикой Московии, но зато обретет покой где-нибудь в центре Священной Римской империи, вдалеке от пограничных войн, радом с чертовски симпатичной женщиной.

Нет, ни о какой любви, воспетой менестрелями и пересказанной легендами сейчас речи не шло, но прошедший почти всю Европу, насмотревшийся на сотни лиц, услышавший о тысячах судеб барон Анри дю Тозон знал: там, где вместо страсти существует расчет, не станет места и предательству, вспышкам ревности, убийству из-за случайного взгляда или зломысленного навета. Нужно лишь позаботиться о том, чтобы у будущей напарницы не возникло желания перехитрить его, обмануть. И во зрелом размышлении получалось так, что им придется… Жениться. Они поженятся под новыми именами, купят дом, он даст Регине достаточно золота, чтобы она не оказалась нищенкой в случае его исчезновения. Она не сможет прогнать его из дома, поскольку он будет считаться ее мужем, он всегда сможет вернуться к ней и лечь в ее постель. Она с золотом в тайнике перестанет беспокоиться о будущем. А для поддержания добрых отношений будет достаточно время от времени делать ей подарки или просто подкидывать монет.

Конечно, она станет изменять ему при каждом удобном случае… Но и он собирается поступать точно так же. Для семьи, построенной на взаимовыгодном расчете, подобные пустяки не смогут стать опасной бедой. В самом худшем случае он всегда может уйти прочь, к странствиям ему не привыкать.

К часу ночи ученый дворянин окончательно решился порвать с наукой и, украв у местного купчишки его жену, поселиться где-нибудь в солнечных Альпах, подальше от войн, приключений и королевских дворов. Рано или поздно каждый должен решиться поставить точку и переменить свою жизнь. Настал и его час. Оставалось только раздобыть немного еще немного золота и, на прощание, хорошенько запутать следы.

Около половины второго слуги принялись затаскивать на чердак стулья и кресла, а к двум часам ночи появились первые гости. Они имели возможность увидеть внимательно следящего через астролябию за небом дворянина в хорошем бархатном кафтане, жаровню, в которой уже исходили жаром угли и несколько фолиантов, часть которых просто лежало на столе, а два были раскрыты где-то посередине. Анри дю Тозон, время от времени отрываясь от звезд, сверялся с непонятными простым смертным иероглифами, нанесенными на пожелтевшие от времени страницы, иногда делал пометки в лежащих тут и там листках.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.