Германо-польская война

22 марта была присоединена к Германии Мемельская область, и этим укрепились военные позиции немцев в Восточной Пруссии. В целях военной демонстрации сам фюрер во главе германского флота прошел вдоль польского побережья. 23 марта фашистское правительство опубликовало договор о протекторате над Словакией. Теперь весь карпатский фронт подчинялся немецкому влиянию. Он представлял особую угрозу главным военно-промышленным центрам Польши. На словацко-польской границе началось строительство укреплений. В тот же день, 23 марта, генеральный инспектор польской армии приказал провести частичную мобилизацию{42}. День 23 марта ознаменовался также началом более тесного союза Польши с Англией. Развитие политических событий, казалось, должно было открыть глаза польскому руководству на истинное положение вещей и указать, откуда Польше грозит наибольшая опасность. В условиях нараставшей в 1939 г. угрозы вторжения со стороны Германии единственно правильным и естественным путем для польского руководства был бы путь политического и военного сближения с Советским Союзом. Но ослепленные ненавистью к единственному в мире социалистическому государству, польские правители надеялись на союз с Западом и вместе с тем все еще предпочитали заискивать перед Гитлером, больше уповая на его милость, чем на реальную поддержку Советской державы.
      Переговоры с Францией об уточнении договора 1921 г., предусматривавшего оказание французским правительством "немедленно и непосредственно" военной помощи Польше при нападении на нее Германии, начались 28 апреля 1939 г., когда Гитлер расторгнул германо-польский договор о ненападении. 12 мая Рыдз-Смиглы откомандировал военного министра Каспшицкого в Париж, чтобы добиться конкретного военного соглашения{43}. Главком сообщил французскому Генеральному штабу о чисто оборонительном характере польского оперативного плана, целью которого являлось "причинить немцам наибольшие потери и не дать себя разбить до начала операций союзников на западе". Польское правительство настаивало, чтобы французские флот и военно-воздушные силы с самого начала поддерживали Польшу и чтобы Франция оказала материальную помощь, в частности артиллерией и танками. Во время парижских переговоров глава французских вооруженных сил генерал Гамелен обещал французское наступление в помощь Польше силами в 40 дивизий спустя 15 дней после начала вторжения Германии в Польшу. Именно это и было записано в соглашении от 19 мая 1939 г.{44} Но это были только слова, направленные на то, чтобы не допустить переговоров между поляками и немцами{45}.
      В период с 23 по 30 мая в Варшаве находилась британская военная миссия во главе с генералом Клэйтоном. Британцы уклонялись от оказания Польше помощи оружием для сухопутных сил и флота, но обещали значительную поддержку в воздухе путем передачи Польше 524 бомбардировщиков, 500 истребителей и 280 самолетов других типов, что казалось вполне достаточным для противодействия германским военно-воздушным силам{46}. На вопрос польского начальника военно-воздушных сил Уейского, будет ли английский воздушный флот в качестве репрессии бомбардировать немецкие военные объекты, если немецкие самолеты начнут первыми подавлять в Польше невоенные объекты, член миссии Давидсон заявил, что английская авиация будет это делать даже в том случае, если немцы не начнут бомбардировку Англии. Наконец 19 июля в Варшаву прибыл начальник имперского Генерального штаба генерал Айронсайд. Он обещал поставить Польше 100 бомбардировщиков новейшей конструкции и 40 истребителей типа "Харрикейн"; на более поздней фазе войны он обязался направить в Польшу через Румынию части из состава британских сухопутных сил в Египте.
      Всем этим Франция и Англия взяли на себя военные и моральные обязательства по отношению к Польше и дали ей основания рассчитывать на свою широкую помощь и поддержку.
      Другим направлением деятельности польского правительства и командования во время угрожаемого периода войны было продолжение активной антисоветской политики и подготовки войны против Советского Союза. Это решительно подорвало прежде всего процесс стратегического развертывания польской армии против Германии.
      Согласно плану мобилизации, армия в случае войны должна была иметь: 7 командований армий, несколько командований оперативных групп, 39 пехотных дивизий (в том числе 9 резервных), 5 пехотных бригад, 9 крепостных батальонов, 55 батальонов гражданской обороны, 11 кавалерийских бригад, 38 дивизионов артиллерии, 2 моторизованные бригады, 3 танковых батальона, 2 авиабригады главного командования, армейскую авиацию и т. д. Фактически ввиду опоздания мобилизации было выставлено значительно меньше сил: вместо 1 млн человек, 474 пехотных батальонов, 236 кавалерийских эскадронов, 1 тыс. противотанковых орудий, 166 танков к 1 сентября находилось в строю 600 тыс. человек, 326 батальонов, 173 кавалерийских эскадрона, 700 противотанковых орудий, 16 танков. Соотношение сил, согласно польским данным, было (польские силы по плану, немецкие - фактические): по пехоте - 1,5:1, по танкам - 15:1, по артиллерии - 1,9:1, по авиации - 4,4:1 - все в пользу немцев. Поляки имели превосходство только в кавалерии - 11:1{47}.
      В условиях непосредственной угрозы нападения Германии польские руководители не приняли мер к усилению западных границ, все еще теша себя безумной идеей "похода против большевизма". По дислокации польских вооруженных сил мирного времени в западных районах страны (западнее меридиана Варшавы и в районе самой столицы) располагалось всего лишь 13 кадровых пехотных дивизий, 4 резервные дивизии, 4 кавалерийские бригады и 1 танково-моторизованная бригада. В то же время восточнее Варшавы, ближе к границам СССР, находились 17 кадровых, 5 резервных пехотных дивизий, 7 кавалерийских бригад и 1 танково-моторизованная бригада. Всего, таким образом, западнее Варшавы польское командование держало 22 соединения, а в восточных районах страны - 30{48}. Эти цифры красноречиво показывают, с кем собирались воевать польские правители. Но как такое размещение сил влияло на развертывание армии против Германии? Для формирования группировок, предназначаемых, согласно мобилизационному плану, к войне на Западе, значительную часть соединений приходилось снимать с востока и везти в эшелонах через всю страну. Так, для укомплектования развертывавшейся в юго-западных районах страны армии "Лодзь" 30-й пехотной дивизии предстояло передислоцироваться на 700 км из Пинска, а Волынской кавалерийской бригаде из Ровно. Для армии "Поморже", которая развертывалась на северо-западе, 9-я пехотная дивизия перебрасывалась на 550 км из Брест-Литовска в Польский коридор. Подольская кавалерийская бригада перевозилась для армии "Познань" из района Трембовли почти на 800 км в Познаньскую провинцию. Формирование "главного резерва" - армии "Прусы" в районе Кельце - Радом требовало перевозок: 19-й пехотной дивизии из Новой Вилейки - на расстояние около 750 км, 13-й пехотной дивизии из Ровно - на 500 км, 12-й пехотной дивизии из Тарнополя - более чем на 550 км и т. д.
      Ввиду того что значительная часть польской армии в условиях непосредственной угрозы нападения Германии продолжала располагаться на востоке, своевременно перебросить ее в западные районы польское командование не успело. При опоздании с началом мобилизации в условиях открывшихся военных действий и завоевания противником господства в воздухе, как это произошло в начале германо-польской войны, передвигать по нескольким железным дорогам одновременно в общей сложности до 700 эшелонов оказалось непосильной задачей.
      Польский Генеральный штаб только в угрожаемом периоде войны завершил разработку плана военных действий против Германии.
      Для ведения войны на западе предполагалось выставить 47 соединений: 30 кадровых и 5 резервных пехотных дивизий, 11 кавалерийских бригад, 1 танковую бригаду и примерно 400 самолетов. Ведущей идеей польского стратегического плана войны с Германией была оборона с целью выжидания начала наступления французских и английских вооруженных сил. Эта мысль была ясно сформулирована на одном из совещаний, проходивших в начале 1939 г. под руководством президента республики{49}.
      "1. Немедленный и решительный отпор каждой форме агрессии, как косвенной, так и прямой.
      2. Доведение до немедленного и автоматического выступления западных государств с момента начала военных действий и, таким образом, с самого начала превращение польско-германской войны в войну Германии с коалицией западных государств и Польши.
      Только при этих условиях можно ожидать полной и окончательной победы"{50}.
      Упорной обороной и контрударами резервов польское командование намеревалось остановить немецкое наступление, выиграть возможно больше времени и затянуть борьбу до тех пор, пока не выступят Франция и Англия. Согласно договоренности Каспшицкого с Гамеленом, 40 французских дивизий, как было обещано, должны были начать действия на 15-й день войны, а бомбардировку Германии английской авиацией планировалось осуществить в первые ее дни. На втором и третьем этапах военных действий предусматривалась возможность прекращения битвы "на избранных позициях" и отхода польских армий до 110-240 км с единственной целью - затянуть борьбу до того момента, когда французское наступление вынудит немецко-фашистское командование оттянуть из Польши на запад крупные силы.
      Для войны с Германией польское командование решило подготовить следующую группировку сил.
      На севере против территории Восточной Пруссии, вдоль рек Бебжа и Нарев развертывалась самостоятельная оперативная группа "Нарев", состоявшая из 2 пехотных дивизий и 2 кавалерийских бригад. Она прикрывала восточный фланг расположенной к западу армии "Модлин", которая своими двумя пехотными дивизиями и двумя кавалерийскими бригадами должна была прикрывать направления с севера на Варшаву и Плоцк (варшавское направление - главное), а в случае необходимости под натиском противника отойти на линию Висла Нарев и удерживать рубеж этих рек. В районе Пултуска должен был находиться резерв "Вышкув" (2 дивизии){51}.
      В Польском коридоре располагалась армия "Поморже" генерала Бортновского. Ее 5 дивизий, кавалерийская бригада и оперативная группа "Восток" были расположены настолько неудачно, что, как мы далее увидим, армия не смогла выдержать первого же удара немцев. Армии "Поморже" подчинялся так называемый "корпус вторжения", состоявший из двух ее пехотных дивизий. Он служил средством политического давления при переговорах о Данциге, однако не исключались и его активные действия против города.
      Армия "Познань" под командованием генерала Кутшебы (4 пехотные дивизии, 2 кавалерийские бригады) развертывалась в Познаньской провинции, в выступе польской территории, который глубоко выдавался на запад. Эта армия, которой предстояло сыграть важную роль в ходе войны, имела задачу оборонять направление Франкфурт - Познань, обеспечить фланги соседних армий "Поморже" и "Лодзь", а "в случае наступления превосходящих сил противника не дать себя слишком быстро отбросить на главную линию обороны" и отрезать от соседних армий{52}.
      Южнее развертывалась армия "Лодзь" (5 пехотных дивизий, 2 кавалерийские бригады) под командованием генерала Руммеля. Она обороняла 100-километровый фронт, прикрывая направления на Лодзь и на Пиотркув с задачей "безусловно удержать" районы этих городов, расположив главную позицию вдоль рек Варта и Видавка{53}. В планировании операции армии немалая роль отводилась поддержке ее со стороны резервной группировки главного командования - армии "Прусы" (7 пехотных дивизий, 1 кавалерийская, 1 танковая бригады), развертывающейся позади. Контрудар армии "Прусы" во фланг противнику, наступающему от Радомско на Пиотркув, должен был, по мысли польского главнокомандования, привести к разгрому немецких войск, наступавших в Юго-Западной Польше{54}.
      Для решения этой задачи привлекались также силы армии "Краков" (7 пехотных дивизий, кавалерийская бригада и танковый батальон) под командованием генерала Шилинга{55}. Обороняясь на 310-километровом фронте от Ченстохова до Новы-Tapr, армия выполняла особо важные задачи: прикрывала промышленный район Силезии и одновременно служила "опорой для всего польского фронта". На ее южном фланге в предгорьях Карпат на 150-километровом фронте находилась слабая армия "Карпаты" (до пехотной дивизии и несколько пограничных частей) под командованием генерала Фабриция. Создание этого растянутого заслона было очень слабым ответом польского командования на оккупацию гитлеровцами Словакии.
      Весь этот план при недостатке сил, растянутом фронте и отсутствии хорошо подготовленных рубежей неизбежно приводил к дроблению польской армии на отдельные изолированные группы. Они растягивались в приграничной зоне на широких фронтах против компактных немецких ударных группировок.
      Польское правительство и военное командование не смогли использовать угрожаемый период для своевременного стратегического развертывания вооруженных сил и создать группировку, предусмотренную планом.
      И здесь решающую роль сыграли реакционная политика правящих кругов Польши, а также вероломство политического курса ее западных союзников. Уже во второй половине августа поступили первые тревожные сигналы, поколебавшие уверенность в честности намерений Франции и Англии. 23 августа французский главнокомандующий Гамелен заявил в Верховном совете национальной обороны: "Я верю, что Польша окажет почетное сопротивление, и это помешает немцам всю массу своих сил повернуть против нас (то есть против Франции. - Д. П.) до наступления весны; к этому времени Англия будет вместе с нами..." И дальше: "Сухопутная армия и флот готовы. В начале конфликта они мало что смогут сделать против Германии... Впрочем, французская мобилизация принесла бы сама по себе известное облегчение Польше"{56}.
      Итак, получалось, что вместо обещанной помощи Польше французская армия... сама рассчитывала на польскую помощь!
      Последним аккордом всей трагической увертюры войны было опоздание с началом общей мобилизации в Польше, о котором говорилось выше. Мобилизация была начата лишь в последний день перед войной. Потеря времени оказалась невосполнимой. В итоге, когда утром 1 сентября немцы перешли границу, до одной трети польской армии оказалось не готовой к борьбе. 13 дивизий еще не прибыли в назначенные им по мобилизационному плану районы и были с опозданием, неукомплектованными направлены в другие районы развертывания{57}.
      В момент нападения гитлеровских армий 25 польских соединений еще не успели сосредоточиться, находились в железнодорожных транспортах и 22 сосредоточились, но полностью занять позиции не успели. Развертываясь на широких фронтах, армии имели преимущественно низкие оперативные плотности, а между внутренними флангами - разрывы до нескольких десятков километров.
      Успела полностью отмобилизоваться только авиация. 31 августа польские эскадрильи передислоцировались с баз мирного времени на замаскированные полевые аэродромы. Приготовились к неравной борьбе и слабые силы на побережье и военно-морской флот. 30 августа три эскадренных миноносца ушли из польского порта Гдыня, чтобы присоединиться к британскому флоту.
      Приказ - "Начало атаки - 1 сентября 1939 г. Время атаки - 4:30 утра" был подписан Гитлером 31 августа. В тот же вечер немецкие войска вторглись в Данциг, а отряд Гиммлера, одетый в форму польских пограничников, провокационным налетом на немецкую радиостанцию в Глейвице дал последний пропагандистский повод для начала агрессии.
      Простые люди во всех странах еще хотели в эти последние дни верить в разум тех, кто управлял государствами. Но что было вождям империалистического мира до желаний и надежд простых людей?! Политика британского и французского правительств зашла в тупик.
      22 августа Гитлер объявил в Оберзальцберге командующим, что уничтожение Польши является его главной целью, даже если на Западе начнется война. Ровно через сутки в Париже открылось заседание Совета национальной обороны Франции. Министр иностранных дел Боннэ начал свою вступительную речь вопросом: "Какова должна быть наша позиция? Должны ли мы только слепо выполнять наш союз с Польшей? Не лучше было бы толкнуть Варшаву на компромисс?"
      Какая зловещая гармония звучала в словах Гитлера и Боннэ! Один требовал, другой готовился удовлетворить требование, искал компромисса, едва возникла угроза необходимости выполнить взятые обязательства. Лишь одно сдерживало Боннэ. "Компромисс, - продолжал он, - имеет опасность ослабить франко-польский союз. А этот союз являлся всегда главнейшим для обороны самой Франции". Поэтому окончательное решение откладывалось до того момента, когда станут ясными реальные возможности Гитлера и сила польского сопротивления. Для истории остается особенно важным признание на этом заседании Гамелена и адмирала Дарлана о готовности французской армии и флота. Через неделю они скажут полякам, что армия не готова и не может прийти им на помощь.
      Итак, международный империализм, прежде всего американский, английский, французский, подготовил Вторую Мировую войну, а его ударный кулак германский фашизм - приступил к исполнению замыслов мировой реакции. На шесть долгих лет эта война погрузила во мрак континенты и многие страны мира, стоила десятков миллионов жизней и неисчислимых материальных затрат и в конце концов еще и еще раз с ужасающей яркостью раскрыла античеловеческую сущность империализма.
      Над Европой опустилась последняя ночь мира. На рассвете 1 сентября впервые во Второй Мировой войне солдаты страны, подвергшейся агрессии, поднялись в своих окопах, чтобы отразить германский натиск.
      Глава II.
      Агрессия против Польши. Начало войны
      1
      Первые выстрелы Второй Мировой войны произвел в 4 часа 45 минут 1 сентября линейный корабль "Шлезвиг-Голштейн", заранее прибывший в бухту Гданьска. Он обстрелял казармы и склады пригорода Вестерплатте{58}. Находившийся в последующие семь дней под непрерывным артиллерийским огнем, постоянно атакуемый с воздуха, польский гарнизон отбил 13 сильнейших атак крупных сил немецкой морской пехоты и не отступил ни на шаг.
      Одновременно утром 1 сентября германская авиация вторглась в польское воздушное пространство.
      В западноевропейской исторической литературе давно принята и почти не подвергается сомнениям точка зрения, будто в первый день войны германская авиация в результате внезапного нападения уничтожила основную часть польских ВВС на аэродромах. Но справедливо ли такое утверждение?
      Рассвет 1 сентября был туманным. Над Северной и Центральной Польшей стояла сплошная и густая облачность. Туман стлался по земле, закрывая авиационные цели. 1-й немецко-фашистский воздушный флот смог в эти утренние часы поднять в воздух лишь незначительную часть самолетов. В 4 часа 30 минут был нанесен первый авиационный удар. Объектом служили мост и казармы в пограничном городе Польского коридора Тчев (Диршау){59}. "Операция в районе Диршау, по-видимому, не удалась. Воздушный налет, очевидно, не дал эффективных результатов", - подвел итог этому удару в своем дневнике утром 1 сентября Гальдер.
      На южном участке фронта поднялись соединения 4-го воздушного флота. Три авиационные группы атаковали аэродромы в Катовицах, но польских самолетов там не оказалось, и немцы ограничились поджогом ангаров. Поднялось солнце туман рассеялся, погода улучшилась. В атаки включились новые воздушные эскадры. Действия были активными, но первые удары не дали ожидаемых результатов. Распыленность воздушных атак по множеству целей, потеря внезапности ограничили эффект авиационного наступления. Часть польских стационарных аэродромов была повреждена, но авиация успела главными силами своевременно перебазироваться на запасные аэродромы.
      Попытка застигнуть польские ВВС врасплох в полной мере не удалась. У поляков оказалось достаточно времени, чтобы провести как активные мероприятия - подготовку истребительной и зенитной обороны, так и пассивные - перемещение соединений на запасные аэродромы. Вследствие раздробленности боевых действий германских ВВС они не смогли атаковать польские авиабазы одновременно.
      Господство в воздухе было захвачено германской авиацией в последующие дни только благодаря количественному и особенно техническому превосходству немецких самолетов над польскими. В многочисленных воздушных боях польские самолеты терпели поражение, так как были тихоходными и плохо вооруженными.
      С началом атак военно-воздушных сил перешли в наступление и немецко-фашистские наземные войска. Они пересекли границу и, нанеся свой первый удар, завязали бои с польскими частями, оборонявшими передовые позиции.
      На северных участках польско-германского фронта образовалось три главных очага борьбы. Один - в районе Млавы, где армия "Модлин" вступила в сражение против главных сил 3-й немецкой армии, наступавших из Восточной Пруссии на юг; второй - северо-восточнее Грудзяндза, где правофланговые соединения польской армии "Поморже" вели бои с немецким 21-м армейским корпусом той же 3-й армии; третий - в районе Польского коридора. Здесь левофланговая группировка армии "Поморже" встретила атаки главных сил 4-й германской армии.
      Фронтальные атаки трех немецких пехотных и одной танковой дивизий млавских оборонительных позиций, стойко защищаемых на 15-километровом фронте польскими 20-й пехотной дивизией и Мазовецкой кавалерийской бригадой, не принесли немцам ожидаемого успеха. Стремительного прорыва 3-й немецкой армии на Пултуск - Варшаву не получилось. Особенно много потерь понесло танковое соединение "Восточная Пруссия", которое использовалось неумело в лобовых атаках. Командующий 3-й армией должен был вывести танки из боя. Польская группа "Восток" также вполне успешно отразила атаки 21-го армейского корпуса на Грудзяндзи.
      Наступавшая из Померании через коридор 4-я немецкая армия имела в качестве ударной группы 19-й танковый корпус. Противостоявшая ей армия "Поморже" располагала войска в Польском коридоре без ясно выраженного плана. В западной части коридора, где угроза германской атаки была наибольшей, "Поморже" имела только самые незначительные силы, которые рассматривались штабом армии как прикрытие с запада. Здесь растянутая на 70-километровом фронте 9-я пехотная дивизия и расположенная севернее оперативная группа "Черск" создавали слабый и ненадежный заслон. На их боевые построения с рассветом и двинулись немецкие две моторизованные и одна танковая дивизии 19-го моторизованного корпуса, а также две пехотные дивизии. Превосходство немцев в пехоте было здесь пятикратным, в артиллерии - семикратным. Против более чем 300 немецких танков поляки имели немногочисленную артиллерию и свою кавалерию, готовую атаковать даже немецкие танковые соединения. В воздухе господствовала германская авиация, и польским войскам не приходилось надеяться на помощь своих самолетов.
      Тем не менее поляков не смутило немецкое превосходство. Наступление гитлеровцев на первых порах было встречено упорным сопротивлением, на которое были способны польские войска, смутно представлявшие новый характер сражений, но готовые к борьбе до конца. Уланский полк Поморской кавалерийской бригады атаковал в старых кавалерийских построениях немецкую 20-ю моторизованную дивизию. Встреченный огнем бронемашин, полк погиб во главе со своим командиром{60}, но задержал немцев. Передовой отряд польской 9-й пехотной дивизии дважды отбивал атаки крупных немецких сил, а затем отошел на главную позицию.
      В штабе армии "Поморже" с раннего утра все внимание было привлечено к "корпусу вторжения". Основных событий ждали на севере, в районе Данцига, где накал политических событий накануне войны достиг высшей точки. Поэтому известие, полученное штабом от воздушной разведки, о выдвижении крупной немецкой танковой колонны на юге, из района Сепольно, оказалось для командующего армией генерала Бортновского и его штаба полной неожиданностью. Немцы с наступлением темноты сломили сопротивление польской пехоты и передовым танковым отрядом прорвались на 90 км до Свекатово. Парировать удар в глубине было нечем. Сравнительно легкой ценой германские войска достигли в коридоре успеха.
      На южном участке польско-германского фронта главный удар наносила 10-я армия, располагавшая, помимо пехотных соединений, тремя моторизованными корпусами. Командующий армией отдал перед наступлением приказ, согласно которому армия должна была "разбить противостоящие слабые силы противника, чтобы достигнуть свободы оперативного маневра в излучине Вислы, в районах Краков, Демблин, Варшава, Бзура"{61}.
      10-й армии противостояли главные силы польской армии "Лодзь" и часть сил армии "Краков", принявшие на себя всю тяжесть удара немецкой группировки. К утру 1 сентября армия "Лодзь" еще не успела закончить развертывание на передовых позициях. Ее войска оборонялись в 100-километровой полосе и частично находились на марше.
      Армия "Краков" занимала оборону также на широком фронте, с большими разрывами между соединениями. Ее правофланговая 7-я пехотная дивизия была растянута на 40 км, причем оба открытых фланга дивизии противник мог легко обойти. Соотношение сил и здесь по всем показателям было в пользу немцев. Особенно катастрофическим оказалось положение с резервами, столь необходимыми для обороны широкого фронта{62}. К началу войны командующий армией имел в резерве только 10-ю танко-моторизованную бригаду западнее Кракова и часть сил 6-й пехотной дивизии, Не случайно в главном штабе и штабе армии говорили в те дни о "кризисе резервов".
      Автор исследования о подготовке армии "Краков" к военным действиям В. Стеблик пишет: "Таким образом, за два дня до начала войны в связи, во-первых, с увеличением угрозы со стороны Татр и, во-вторых, неготовностью дивизий второго эшелона, которые должны были создать резервы малопольского крыла, - создался заколдованный круг: что делать в этой трагической обстановке? То ли создавать искусственные резервы за счет ослабления и так уже ослабленного первого эшелона и этим самым обречь его на поражение или же занимать первую линию, как было спланировано, почти совсем отказавшись от резервов?"{63} Понятно, что при отсутствии минимально необходимых сил никакие ухищрения помочь не могли.
      С рассветом 1 сентября войска 10-й и 8-й немецко-фашистских армий пересекли польскую границу. Особенно упорные бои завязались на том участке фронта, где 10-я армия наносила удар 16-м моторизованным корпусом (1-я и 4-я танковые дивизии){64}. 4-я танковая дивизия с 8 часов в районе Мокры атаковала Волынскую кавалерийскую бригаду. Немецкий передовой отряд был решительно отброшен уланским полком. Через два часа тот же кавалерийский полк отразил артиллерийским огнем повторную танковую атаку. На поле боя осталось 12 немецких танков{65}. Около полудня немецкие части вновь перешли в атаку без разведки. Танки двигались густыми построениями и попали под огонь польских батарей. Танковая дивизия потеряла 20 легких танков и была вынуждена отступить. Польские потери превышали 100 человек и несколько орудий. Бой первой половины дня показал, что не имеющие боевого опыта немецкие командиры бросают в сражение танки густыми массами, не ведя разведку, что, несмотря на большие потери, они упорно фронтально атакуют позиции обороняющегося.
      Около 15 часов 4-я танковая дивизия возобновила атаки Волынской бригады. Компактная масса немецких танков и мотопехоты при поддержке огня шести батарей атаковала 12-й и 21-й уланские полки восточнее деревни Мокра и вскоре достигла района Клобуцка. Вечерело. Командир польской кавалерийской бригады организовал контратаку. Смелая контратака и меткий огонь принесли успех. В боевых порядках немецких танков произошло замешательство. Танки, наступавшие сзади, продолжали двигаться вперед, в то время как головные машины стали поворачивать назад. Дошло до взаимного обстрела. Вся танковая масса отступила. По утверждению Руммеля, на поле боя осталось до 150 немецких танков и бронетранспортеров{66}.
      Эта цифра, возможно, преувеличивает действительные потери, но все же не вызывает сомнения тот факт, что польские части нанесли здесь немецкой 4-й танковой дивизии большой урон.
      На левом фланге армии "Лодзь", в 8-километровое открытое пространство на стыке с армией "Краков", наступала 1-я немецкая танковая дивизия. Продвигаясь вперед, она создавала угрозу флангам армий "Лодзь" и "Краков". Командующий армией "Лодзь", несмотря на требования из Варшавы, отказался отступить к северо-востоку, на главные оборонительные позиции вдоль реки Прозна, Варта и Видавка.
      В то же самое время вступили в действие войска армии "Краков", встретившие удар непосредственно на главных позициях, выдвинутых здесь к границе. К вечеру северный и центральный участки армии оказались прорванными. Наступающий вдоль долины реки Черный Дунаец 22-й моторизованный корпус двинулся на Тарнув.
      Так заканчивался первый день войны.
      Что касается верховного командования, то здесь с польской стороны наблюдается в первый день чрезвычайно любопытная реакция, ставшая затем характерной для генеральных штабов Франции, Норвегии и некоторых других стран: относительное спокойствие, уверенно оптимистический взгляд на события и как бы автоматическое продолжение идей и замыслов мирного времени. В Варшаве, в польском Главном штабе, вечером 31 августа царила атмосфера полного хладнокровия. Несмотря на тревожные события последних дней, ответственные офицеры, как обычно, разошлись по домам. Дежурить по штабу должен был заместитель начальника Главного штаба подполковник Яклич, однако, сославшись на недомогание, уехал и он.
      Еще не занялся рассвет, когда оставшийся вместо Яклича подполковник Окулицкий принял сообщение из Данцига о том, что немцы в городе явно готовятся начать вооруженное выступление. В 5 часов 30 минут из штаба армии "Поморже" доложили о налете немецких бомбардировщиков на Тчев и о нарушении германскими войсками границы вблизи Грудзяндза. В 5 часов 45 минут Окулицкий объявил тревогу.
      Война застала Главный штаб неотмобилизованным. Все его отделы, все органы управления находились на положении мирного времени. Чтобы сделать Главный штаб военным штабом главнокомандующего, как это предусматривалось мобилизационным планом, предстояло пополнить его отделы офицерами, сформировать в его составе штабы артиллерии, связи, военно-воздушных сил и противотанковой обороны{67}.
      Особо плохо обстояло со связью верховного командования. Рота связи Главного штаба заканчивала мобилизацию только на третий день, то есть вечером 2 сентября. Когда через несколько часов после объявления тревоги офицеры Главного штаба приступили к делу, оказалось, что в их распоряжении имеется лишь несколько телефонов, один телеграфный аппарат и одна радиостанция, пользоваться которой было невероятно трудно, так как ее передающее устройство находилось далеко от штаба, в районе Повонски, а приемник, соединенный кабелем с передатчиком, - в личном укрытии Рыдз-Смиглы, куда входить считалось не совсем удобным.