Подъехав к большому дому, она быстрым шагом пересекла тротуар и, прячась от моросящего дождя, стремительно вошла в подъезд, где находилась квартира Чейза. Прекрасный летний день превратился в очень сырой и ветреный вечер. Но ничто сейчас не могло омрачить ее настроения, и с чемоданом в одной руке, сумочкой и подарком – в другой, она легко поднялась по лестнице.
Поставив чемодан на пол и достав ключ из сумочки, Глория открыла дверь и вошла в знакомую квартиру. Небольшая прихожая с телефонным столиком и встроенным шкафом была устлана толстым красным ковром. Женщина молча зашла в прихожую и, подойдя к столику, положила на него пакет и поставила рядом на пол чемодан. Затем, машинально уложив волосы, направилась к двери гостиной. Едва Глория коснулась ее и, когда та наполовину распахнулась, застыла.
Чейз уже был дома, но не один, он сидел бок о бок с Мэгги на большом черном кожаном диване. Бутылка вина и два бокала стояли на столике перед ними, но самое гнусное – на них не было ничего, кроме купальных халатов.
Потрясенная увиденным, Глория окаменела, не замечая, как вода стекает с ее длинных волос, а ледяная струйка неприятно бежит по спине. Ее легкое платье никак не годилось для этой погоды, но она не чувствовала холода. Полуоткрыв рот, она с ужасом слушала, как распадается ее жизнь.
– Это нехорошо, Мэгги, я никак не могу сказать Глории. По крайней мере, не сейчас, ради бога! Она ведь совсем недавно потеряла ребенка и никак не может оправиться от несчастья.
Глубокий голос мужа резко звучал в тишине комнаты.
– Не будь смешным, Чейз. Когда-то она должна узнать, и если ты ей не скажешь, она в любом случае откроет это сама и будет огорчена в тысячу раз сильнее.
Ее пальцы с алыми ногтями крепко сжали его руку, и Глория вздрогнула от неприязни, как будто руку мужа обвила змея.
– Я тебе и раньше говорила, Чейз, ты слишком нянчишься с Глорией. Она взрослая женщина, ей уже двадцать. Да, она потеряла ребенка, но она хорошо понимает, что в мире есть не только радость и сладость, такие вещи тоже случаются, и с этим ничего не поделаешь. Надо просто все побыстрее забыть и продолжать жить дальше.
– Ты не понимаешь, Мэгги. Когда женился, я же обещал Глории, что… – Он замолчал, а потом продолжил: – И как я теперь ей скажу? Извини, дорогая, но обстоятельства изменились, и добрый старый мир больше не существует. Сожалею, что вынужден нарушить свое слово, но я уверен, ты должна меня понять – саркастически протянул он.
– Чейз, но ведь ты не оставишь ее с пустыми руками, она пассивный партнер в бизнесе, но половина твоего состояния – ее. Я лично всегда считала ее жадной до твоего кошелька и предупреждала тебя, когда ты настаивал на женитьбе. Возможно, она с радостью использует шанс стать богатой и независимой Я на ее месте такого бы не упустила.
– Глория всю жизнь прожила под защитой близких, она не такая, как ты, – Чейз повернулся к Мэгги. – Вот почему ты такой чертовски хороший помощник – ты мыслишь, как мужчина, и меркантильна до мозга костей.
Глории было достаточно того, что она видела и слышала. «Ты ведь не оставишь ее с пустыми руками», – стучало у нее в голове. Как она могла быть такой наивной? У ее мужа роман с секретаршей, и сейчас они обсуждали, как ему с ней развестись. Так, значит, их роман начался задолго до того, как она встретила Чейза? Внезапно все стало настолько очевидным, что она почувствовала себя нехорошо, и прислонилась к двери: Чейз женился на ней только из-за Ферест Мэнор.
Глория припомнила, что в день бракосочетания она строила планы о том, как замечательно они будут жить в Ферест Мэнор. Чейз пообещал ей заплатить долги отца, и она по-детски полагала, что родительский дом не уйдет с молотка. Но Чейз с удивлением выслушав ее, быстро вразумил. Оказалось, что дом необходимо превратить в отель, хотя он и предполагал оставить для них отдельное крыло. Глория, по уши влюбленная, конечно, согласилась.
Теперь множество мелочей вдруг обрело новый смысл. Когда отель строился, муж говорил, что сможет работать в Йоркшире так же продуктивно, как и в Лондоне. Но почти сразу после того, как врачи подтвердили ее беременность, в делах почему-то возникли затруднения, и ему пришлось оставаться в Лондоне на всю неделю. Теперь она представляла, что Чейз, должно быть, стремился отделаться от брака с той минуты, как отель вступил в строй и начал приносить ему доход. Ничего удивительного, что парочка, сидевшая перед ней на диване, была так настроена против ее беременности. Пока она переживала потерю ребенка, ее негодяй-муж, наверное, с облегчением смеялся вместе со своей подругой. Эта мысль, более чем другие соображения, придала Глории силы и побудила к действиям.
Она все еще стояла у двери не в состоянии уйти, как вдруг Чейз оглянулся и увидел ее. От неожиданности он вскочил на ноги.
– Глория, что ты здесь делаешь?
Он покраснел и, как ей показалось, ненадолго потерял самообладание. Его сильные руки нервно теребили пояс халата.
Глория внимательно посмотрела на мужа и, стараясь не выдать волнения, как можно спокойнее проговорила:
– Я забежала сказать тебе, что собираюсь на небольшой отдых с Кэти, школьной подругой, и невольно подслушала ваш разговор.
В это время Мэгги встала с дивана, и Глория едва не задохнулась. На этой стерве был ее халат, маловатый для нее, а может быть, с мужской точки зрения, в самый раз, потому что едва прикрывал большие груди деловой секретарши.
– Глория, я все объясню!
Чейз направился к ней, но женщина протестующе вытянула тонкую руку.
– В этом нет нужды, дорогой. Я все слышала, и как ни жаль разочаровывать тебя, но ты в отношении меня сильно ошибался. Мэгги была права. Меня действительно не очень беспокоит то, что ты нарушил свое слово. Но я бы хотела получить соответствующую компенсацию.
Если у Глории и оставались какие-то сомнения относительно вероломства Чейза, то они сразу развеялись, стоило ей увидеть выражение неприкрытого облегчения на его красивом лице.
– Ты все слышала и действительно не возражаешь?.. – Он улыбнулся ей. – Слава богу! Я так боялся сказать тебе! Ты еще недавно была так удручена обрушившимся на нас несчастьем, что я не мог себе представить, какой разумной ты окажешься. По этому поводу стоит выпить, и даже шампанского! – И, протягивая ей руку, он сказал: – Иди к нам, и мы вместе это отпразднуем.
Отпразднуем! Бессердечное животное! А собственно, почему ее это удивляет? Ведь она никогда не подходила этой компании. Однажды она заметила Чейзу, что он, кажется, очень близок со своей секретаршей, и муж, ничего не ответив, разразился продолжительным смехом, хотя, как она заметила, ему польстило, что Глория ревнует. Ублюдок! Она выругалась про себя, но, ничем не выдав своих истинных чувств, хладнокровно ответила:
– Боюсь, что у меня нет времени, внизу ждет такси.
В три шага Чейз оказался рядом.
– Не будь смешной. Ты не можешь так уйти! Глория, я ничего не знал насчет твоего отдыха.
Он хотел обнять ее, но она поспешно отступила в прихожую, подхватила чемодан и стремительно направилась к выходу. Чейз поймал ее, когда она открывала дверь.
– Подожди, Глория, я тебя так не отпущу, нам надо поговорить, – твердо заявил он. – Ей-богу, ты с ума сошла!
– Я ничего больше не желаю слушать. Ты нарушил свое слово, а теперь я нарушаю свое. Ступай, празднуй с Мэгги. – Она окинула его презрительным взглядом. – Что до меня, то я не хочу тебя больше видеть.
Он был бы, наверное, меньше потрясен, если бы получил пощечину.
– Ты же так не думаешь, Глория, это ребячество. Я решил – ты сказала, что понимаешь. Сядь, выпьем и…
– Зайдешь к моему адвокату в Йорке с документами для развода, – отрезала она и вышла из квартиры.
– О господи! Тебе нет дела ни до меня, ни до отеля. Мэгги права, ты меркантильная маленькая дрянь!..
Но Глория уже не слышала его. Она быстро бежала вниз по лестнице, чемодан бил ее по ногам, и слезы градом катились по лицу. До нее смутно донесся громкий голос Чейза, что-то кричавшего вслед, но она не оборачивалась и остановилась только тогда, когда несколько кварталов отделяло ее от этой гниды, которая была ее мужем.
Взмахом руки она остановила такси и скорчилась на заднем сиденье.
– Прямо, пожалуйста, – пробормотала она.
– Как скажете, – спокойно ответил таксист.
Слезы застилали глаза, и она смотрела перед собой невидящим взглядом. Ребячество, казал Чейз, потому что для нее было неприемлемо его желание развестись с ней без хлопот.
Гормональная депрессия, подумала вдруг она с едкой иронией. Что за чушь! Разве она не задумывалась, что привлекло в ней такого энергичного бизнесмена из Лондона? Почему богатый и красивый Чейз решил жениться на наивной девочке из Йоркшира? Она всегда ощущала в нем колоссальную исходившую от него силу, но почему-то убедила себя, что та никогда не обернется против нее. Чейз любил ее! И это было самой большой нелепостью. Он лишил ее опоры, он использовал ее ради удовлетворения своей похоти.
Она всхлипнула и слегка застонала. А может, к лучшему, что все ее подозрения подтвердились? Должно быть, он занимался любовью с Мэгги каждый раз, когда был в Лондоне, в то время как его маленькая женушка в счастливом неведении работала в отеле, за много миль оттуда. Глория в изнеможении закрыла глаза.
О господи! В то время как погибал ее ребенок, ее муженек со своей секретаршей наверняка лежали в постели в объятиях друг друга. Мысль об этом была невыносимой, и, открыв глаза и сжав губы, она поклялась, что с этой минуты она вычеркивает Чейза из своей жизни.
Теперь она мучительно начала соображать, куда же ей ехать. Имя старой школьной подружки возникло в разговоре непроизвольно, но это действительно была неплохая идея. Они с Кэти обе были дочерьми дипломатов, и пять лет провели вместе в монастырской школе в Сассексе. Около года они делили на двоих квартиру в Лондоне, но не виделись с тех пор, как Глория бросила колледж. Глория была совершенно уверена, что Кэти проживает все там же. Она дала таксисту адрес подруги, и через полчаса ее тепло приветствовала амазонка с зелеными волосами в той самой квартире на Эрлз Корт, которая теперь выглядела так, будто в нее попала бомба.
– Эй, ты что-то не похожа на счастливую будущую маму. Что случилось?
Глория съежилась на видавшем виды диване и, обливаясь слезами, рассказала Кэти все.
На следующий день она позвонила своему адвокату в Йорк и, предупредив его, что скоро он получит от ее мужа документы о разводе, поручила ему действовать в ее интересах, принимая без возражений все, что скажет Чейз. Единственное ее условие – ни под каким видом не давать мужу ее новый адрес, который она направит мистеру Трейвису, как только устроится.
Приняв соболезнования старого милого человека, она положила трубку и, мрачно улыбнувшись Кэти, сказала:
– Все, теперь к твоим родителям, а затем так далеко от Англии, как только я сумею забраться. И если по какой-то нелепой случайности ты столкнешься с Чейзом Нейлом, ты меня не видела и понятия не имеешь, где я. Обещай!
И Кэти молча кивнула головой.
3
Глория вышла из лифта на первом этаже и профессиональным взглядом пробежалась по элегантному мраморному фойе, слегка задержавшись на столовой, которая была видна сквозь большую двойную дверь. Да, все было в порядке. Немногочисленные гости, предпочитающие ленч в отеле, обслуживались именно так, как следовало ожидать от опытного персонала отеля «Райский уголок».
Основной обязанностью Глории как менеджера этого небольшого, но первоклассного отеля было поддержание его репутации и престижа, и даже сейчас, направляясь в Сорренто, она не могла удержаться, чтобы все еще раз не проверить.
Пожалуй, на сегодня хватит, подумала Глория, улыбаясь. Она должна была встретиться с Данте, которого в последнее время очень интересовало, собирается ли она что-нибудь предпринять относительно своего развода. Для нее самой действия Чейза Нейла оставались непостижимой загадкой. Она никак не могла понять, почему за прошедшие почти пять лет он ни разу не сделал никаких шагов к расторжению брака.
Годами она ожидала сообщения от своего адвоката мистера Трейвиса, что Чейз обратился к нему по поводу развода, но этого не происходило. Когда несколько месяцев назад Данте начал за ней ухаживать, она решила, что пришло время вернуться в мир реальных отношений мужчин и женщин, но только обязательно свободной. Неделю назад она позвонила мистеру Трейвису в Англию и после долгого разговора с ним отослала ему письменное уведомление о своем желании начать бракоразводный процесс на основании пятилетнего раздельного проживания. Именно сегодня утром она получила от адвоката письмо, извещающее, что процесс по ее поручению скоро состоится.
Покидая отель, она не удержалась и все же подошла к приемной конторке и на привычном для нее беглом итальянском спросила своего молодого помощника Франко, все ли в порядке.
– Да, Глория. Не беспокойся.
Его темно-карие глаза одобрительно оглядели ее, любуясь копной золотисто-рыжих локонов, струящихся по спине, соблазнительной фигуркой в коротком голубом трикотажном платье-«рубашке» с открытым воротом, красивыми загорелыми ногами. За пять лет она превратилась из тоненькой, чуть печальной девушки, впервые приехавшей в Сорренто, в женщину потрясающей красоты. Постукивая каблучками, она изящной походкой прошла по мраморному полу и вышла наружу, под ослепительное полуденное солнце.
У входа стоял маленький «Фиат Панда» – машина компании, но Глория считала ее своей. Она по привычке взглянула на пейзаж, который всегда поднимал ей настроение, – отель стоял на холме, высоко над Неапольским заливом, – открыла дверцу машины и села за руль.
О чем беспокоиться? – спросила она себя. Адвокат сказал, что через шесть недель можно будет развестись с Чейзом на том основании, что они уже пять лет живут врозь, ей даже не понадобится согласие мужа. Данте будет этим доволен. Очень скоро она станет официально свободной.
Глория тронула машину с места, проехала по элегантной подъездной аллее, обсаженной апельсиновыми и лимонными деревьями, и выехала через главные ворота на дорогу, идущую вниз, в Сорренто. Потихоньку напевая, она ловко вписывалась в крутые виражи дороги, зигзагом сбегавшей по склону холма. Внезапно, она успела лишь судорожно вздохнуть: ее на бешеной скорости обогнал черный спортивный «Бугатти», разминувшись с ней в нескольких сантиметрах.
Опять эта проклятая машина! Настоящий придурок, злобно подумала она, смутно уловив силуэт человека за рулем сверкающего чудовища. Но она продолжала аккуратно править «Пандой», у нее появилось неприятное ощущение, что водитель «Бугатти» ей кого-то напоминает. Эту машину она видела всего несколько раз за последние несколько месяцев, но ее было трудно не запомнить. Ей никогда не удавалось как следует разглядеть сидящего за рулем, а сейчас она не могла отделаться от ощущения, что этот человек ей знаком.
Настроение испортилось, а оно у нее не блестящее с самого утра: сегодня ровно пять лет, как она потеряла своего первенца. Ей так и не удалось полностью пережить этот выкидыш, и она все чаще спрашивала себя: нужен ли ей развод с Чейзом и предполагаемый брак с Данте или это просто отчаянное желание иметь ребенка?
Она назначила свидание Данте в ресторане «Дельфин», длинном уютном деревянном сооружении на сваях, которое вдавалось в море и где превосходно готовили рыбные блюда. Глория оставила машину на обочине и медленно пошла вдоль старого порта.
Данте встал при ее приближении.
– Опять опаздываешь, кара.
Кара – дорогая, как давно к ней никто так не обращался! Подвинув стул, он помог ей сесть и нежно коснулся губами ее щеки.
– Ты прекрасно выглядишь, и я рад, что именно мне выпала честь дожидаться тебя.
Она села напротив Данте и с удовольствием взглянула на море. Да, она приняла правильное решение. В Англию ее больше не тянет. Теперь ее жизнь – в Италии, с Данте, и через несколько недель она будет свободна и сможет выйти за него замуж. Она ласково посмотрела на Данте и вдруг спросила:
– Я тебе когда-нибудь говорила, что ты очень красивый мужчина?
– В таком случае, – он широко улыбнулся, – давай скорее все съедим и поедем ко мне.
– Ты никогда не упустишь случая! – с укоризной заметила Глория.
Внезапно став серьезным, Данте пылко схватил ее руку и страстно прижал к груди.
– Я не настаиваю и не тороплю тебя. Я готов ждать сколько потребуется. Что-нибудь слышно из Англии?
Официант принес две порции великолепно приготовленного на гриле лангуста в чесночном соусе: Данте сделал заказ заранее, хорошо зная ее вкус.
– Да, да, конечно. Мой адвокат сказал, что через несколько недель исполнится пять лет раздельной с мужем жизни, и я смогу получить развод даже без его согласия. Письмо пришло сегодня утром, так что, как видишь, никаких проблем.
– Ты уверена? – скептически заметил он.
– Абсолютно, – убежденно кивнула она.
– В таком случае как насчет свадьбы в ноябре?
Данте с немой мольбой ждал ответа. Его предложение могло показаться небрежным, но она знала, что он искренен. Было так просто сказать, что она счастлива и что с нетерпением ждет этого дня, но почему-то при мысли о медовом месяце и необратимости шага, который она собирается сделать, уверенность покинула ее.
– Кара, скажи что-нибудь!
– Ноябрь – это будет чудесно!
Она произнесла эти слова и улыбнулась, а Данте, взяв ее руки в свои, нежно пожал их и поцеловал.
– Спасибо, кара, я обещаю, что ты никогда не пожалеешь об этом. – Отпустив ее руки, он вернулся к еде.
Глория покачала головой и последовала его примеру, но она не ощущала вкуса восхитительной пищи: мысли ее были далеко.
Ей вспомнились первые дни пребывания в Сорренто. После позорного предательства Чейза она переночевала в Лондоне у Кэти, а на следующий день та отвезла ее к своим родителям в графство Суррей. Через пару дней Глория уже ехала с родителями Кэти в Италию, где отец подруги, мистер Кларк-Смайт, занимал пост британского консула в Неаполе. Он представил Глорию синьору Моничелли, владельцу «Райского уголка», и итальянец, убедившись в ее способности к языкам и наличии небольшого опыта работы в Ферест Мэнор, предложил ей место портье.
Ей повезло. Из-за поспешности первого брака паспорт остался на девичью фамилию, и никто, кроме синьора Моничелли, которому она поведала свою печальную историю, и Данте, не знал, что она уже была замужем.
Данте и сейчас оставался большим другом Марко, сына синьора Моничелли, вот почему Глория и познакомилась с ним. До недавнего времени Марко был менеджером отеля, но в результате ужасной автокатастрофы, приведшей к парализации ног, работать не мог. Сейчас он жил с родителями на благословенном острове Ишия, а Глорию назначили менеджером. Она знала, что синьор Моничелли собирается продавать отель, но даже если новым хозяевам она не понравится, стоит ли беспокоиться, если она вскоре собирается начать новую семейную жизнь?
Конечно, ей было бы жаль потерять работу, и она без ложной скромности сознавала, что делает ее очень хорошо. Но так как отец Марко собирался отвезти сына в Америку, чтобы использовать последний шанс излечить его, то она знала, что еще какое-то время поработает в отеле.
Позже, ведя свою маленькую машину по дороге домой, Глория испытывала если не полный восторг, то по крайней мере удовольствие от открывающегося перед ней будущего. Данте обожал ее. Допустим, его поцелуи не воспламеняли ее, но они были приятны, и у нее не было сомнений, что он будет нежным и пылким мужем. Хоть он и поддразнивал ее, постоянно намекая на возможные более близкие между ними отношения, но сам готов был ждать, пока они поженятся. И это, как ей казалось, характеризовало его весьма положительно.
Вернувшись в отель, Глория подошла к приемной конторке, машинально улыбнулась Франко.
– Есть сообщения? – мило спросила она.
– Нет, нет, – быстро ответил тот, но Глория заметила, что он избегает ее взгляда. – Но один джентльмен настойчиво добивается встречи с вами.
– И не хотел бы услышать отрицательный ответ, – отозвался глубокий, резкий голос.
Глория обернулась, и у нее перехватило дыхание, лицо побледнело, и она невольно ухватилась за край конторки в поисках опоры. В ужасе вытаращив глаза на человека, стоящего перед ней, она теперь отчетливо поняла, что это и есть водитель «Бугатти», Чейз ее муж.
– Что с тобой, Глория? Неужели я так сильно изменился? – язвительно спросил он, продолжая довольно откровенно разглядывать ее с ног до головы. – Краткая записка твоего адвоката моему предполагала наличие ответа. Ты ведь этого добивалась, не так ли? Так почему ты так удивилась, увидев меня?
– Я не ожидала снова встретить тебя!
Она подняла глаза, и ее взгляд невольно задержался на его фигуре. Пожалуй, он стал еще более красив, чем она помнила его. Мужественное лицо казалось немного тоньше, знакомые морщинки вокруг чувственного рта теперь были глубже, но, по-видимому, не портили прежней очаровательной улыбки, а в некогда черных как смоль волосах слегка пробивалась седина. Однако ничто не могло умалить его безумной мужской привлекательности. Он был одет в обтягивающие джинсы и мягкую трикотажную рубашку, которые эффектно подчеркивали его великолепную фигуру.
Глория почувствовала сильное волнение и вновь ощутила себя девятнадцатилетней девушкой, которую, как и прежде, тянет к этому человеку. Она ненавидела его, но с ужасом осознала, что ее тело отказывается ей повиноваться, откликаясь на его сексуальный призыв.
– Пойдем куда-нибудь, поговорим, – предложил Чейз и шагнул к ней.
Глория попыталась отступить, напуганная его натиском, но оказалась прижатой к конторке.
– В этом нет необходимости, – ответила она сдавленным голосом. – Нам нечего сказать друг другу.
Их взгляды снова встретились, и она с испугом увидела, как глаза Чейза гневно сверкнули.
– Тебе, должно быть, претит мое присутствие, Глория, но нам есть о чем поговорить, тем более сейчас, – с иронией протянул он. – Я думаю, что следующие несколько недель те6e покажутся тоже очень интересными.
– Если вы рассчитываете остановиться здесь, мистер Нейл то в отеле свободных мест нет!
Она отчаянно пыталась взять себя в руки, но ее голос все еще дрожал от потрясения.
– Ты так говоришь, но…
– Я менеджер, я знаю. – Служебное положение обязывало быть спокойной и вежливой, и самообладание частично вернулось к ней. – Полагаю, вам лучше уйти. – Она указала рукой на выход и прикусила губу, когда сильная мужская рука поймала ее запястье и больно сжала его. – Пустите! – прошипела она, пытаясь высвободить руку.
– Никто не сможет отделаться от меня взмахом руки и уж, конечно, не меркантильная маленькая дрянь вроде тебя – проворчал Чейз.
На его лице застыло такое выражение, что Глория пожалела о своем поступке: не стоило так бесцеремонно пытаться выставить его отсюда.
– Что ж, если хочешь обсуждать наш брак в фойе отеля, я не возражаю, – саркастически заметил он. – Уверен, что многих гостей это очень позабавит.
– Синьорина Глория, у вас все в порядке? – вмешался настороженный Франко.
– Да, да, не волнуйся, – быстро ответила Глория и огляделась. О боже! Постояльцы как раз шли к обеду, и она со своими жалкими возражениями выглядела как кошка, схваченная за шиворот.
Франко продолжал недоумевать.
– Так вы – замужем за этим человеком? – И даже не дожидаясь ее ответа, разразился бурной тирадой в основном на тему – что скажет Данте. Глория неслышно застонала, пытаясь несколько охладить пыл своего темпераментного помощника. Ей с трудом удалось слегка успокоить его, правда, пришлось признать, что Чейз – ее муж.
– Когда вы закончите свою дискуссию, – прервал их Чейз, пронзительно взглянув на Франко, – будьте добры, распорядитесь, чтобы мой багаж отнесли в апартаменты жены.
Все! Для Глории это была последняя капля. Она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть Чейзу «Заткнись!», понимая, что надо как можно скорее увести его из фойе, пока все кругом не узнали ее тайну.
– Следуйте за мной, – бросила она сквозь зубы и направилась к двери.
– Я знал, что ты все сделаешь правильно, дорогая. Глория – разумная девочка, – издевательски заметил Чейз.
В гневе женщина забыла про лифт и повела Чейза пешком на четвертый этаж. Ее ярость росла с каждым шагом. Достав ключ от своей комнаты, она отперла дверь, даже не взглянув, следует ли за ней муж, ворвалась в номер, швырнула сумочку на диван и повернулась спиной к окну.
– Что за дьявольскую игру ты затеял, Чейз? Как ты смеешь являться сюда и обсуждать мое поведение в присутствии служащих и гостей отеля? Кто дал тебе право заявлять на весь мир, что мы женаты?
Она была похожа на взбесившуюся фурию и от гнева и досады, охватившей ее, больше не могла держать себя в руках.
– Ты очень не догадлива, моя милая, – проговорил Чейз стальным голосом. – Я приехал, чтобы предъявить права на тебя как на свою жену.
Вот это наглость! Она задрожала от ярости.
– Не будь смешным! – воскликнула Глория. Ее голос дрожал от возмущения. – Прошло много лет, и ты не можешь вот так просто снова войти в мою жизнь! Я этого не потерплю!
Годами она ненавидела этого человека за то, что он растоптал ее девичьи мечты о любви, о семье. Но теперь она была старше, стала самостоятельной и независимой женщиной, и никакая сила не могла вернуть ее в жалкое положение жены Чейза.
Чейз, внимательно посмотрев на ее пылающее, разгневанное лицо, медленно пересек комнату и остановился перед ней в нескольких дюймах.
– А как, по-твоему, я должен вести себя, получив короткую записку от адвоката, сообщающую о предстоящем разводе? – проскрежетал он. – Ты – моя жена, я никогда не дам тебе развода. Я достаточно ясно выразился? – осведомился он.
Все это она выдержать не могла. Она размахнулась, целясь в его насмешливое лицо, и вскрикнула от боли, когда он перехватил ее руку. Его сильные пальцы сомкнулись, как наручники, на ее запястье, и одним ловким движением он заломил ей руку за спину, сильно прижав Глорию к себе. В следующее мгновение уже обе ее руки были крепко схвачены за спиной, и темноволосая голова склонилась над ней.
Глория пыталась сопротивляться, но ее руки словно попали в капкан. Она попробовала ударить Чейза ногой, но была сразу сжата его сильными бедрами. От этого тесного объятия она неожиданно затрепетала и уже никак не могла помешать Чейзу свободной рукой взять ее за подбородок и поднять его кверху.
– Я не потерплю насилия ни от кого, даже от тебя, дорогая, – усмехнулся он, и тут же его твердые губы накрыли ее рот.
Она яростно сжала губы, но от его жаркого поцелуя невозможно было уклониться. Он укусил ее за нижнюю губу, и она, судорожно вздохнув, невольно открыла рот. Его язык тут же проник внутрь и, коснувшись ее языка, стал нежно лизать его. Глория задохнулась.
Она поклялась, что не откликнется на его поцелуй, ведь она ненавидит его, но его рука, неожиданно соскользнув с подбородка, стала ласкать ее шею, а поцелуй перешел в нежный и дразнящий. Глория невольно откинула голову, чтобы избежать сладостных прикосновений его губ, но Чейз уже нашел уязвимую ямку над ключицей и нежно касался ее губами, заставляя сердце биться сильнее.
Забыв обо всем на свете, Глория не могла противостоять желанию, охватившему ее, и долго сдерживаемая страсть женщины мучительно просыпалась, когда Чейз сквозь вырез платья начал нежно ласкать ее груди. Она не носила лифчика, и его пальцы деликатно скользнули вниз, гладили ее грудь, теребили набухающие от его прикосновений соски, и она беспомощно погружалась в море страсти, казалось, навсегда позабытой. Чейз наблюдал, как по мере движения его руки, выражение удовольствия проявлялось у нее на лице все сильнее.
– Замечательно, малышка, все как надо! – прозвучал хриплый голос, прежде чем его губы вновь завладели ее ртом. Тепло разлилось по телу Глории, и она беспокойно задвигалась, истомившаяся, разгоряченная, переполненная желанием.
Охваченная страстью, она с трудом понимала, что ее руки теперь свободны, а платье спущено с плеч. Когда он начал слегка покусывать ее отвердевшие соски, она закричала. Чейз целовал ее, и его теплые губы несли небесное блаженство и доводили ее до безумия. Она схватила его за густые шелковистые волосы, притягивая поближе к себе.
И вдруг он отпустил ее. Затуманенными от возбуждения глазами она удивленно посмотрела на него.
– Чейз?.. – спросила она, полностью порабощенная его страстным натиском.
Он выпрямился и оскорбительно спокойно натянул ей платье обратно на плечи. Его темные глаза торжествующе сверкнули.
– Потом, Глория, кто-то у дверей. Полагаю, принесли мой багаж.
Только теперь она услышала стук в дверь. Ее лицо вспыхнуло от стыда. Боже мой! Что это с ней? Стоило Чейзу коснуться ее, как она вся затрепетала.
Она дрожала от возбуждения, ноги едва держали ее, и, сделав несколько неуверенных шагов, Глория рухнула на диван. Чейз открыл дверь и впустил молодого человека с багажом.
– Отнесите его в спальню, пожалуйста, – приказал он, и ни малейшая вспышка эмоций не нарушила ровного звучания его голоса.
С чувством, близким к отчаянию, Глория смотрела, как посыльный идет в спальню, избегая глядеть на нее. Я вторично проиграла, с горечью подумала она. Ненависть к Чейзу не ослабевала в ней долгие пять лет. А предательское тело все еще жаждет его! Она разозлилась на себя. Как могла она позволить этому негодяю войти в дом и снова перешагнуть через нее? Неужели она никогда не поумнеет?
Глория вскочила с места, почувствовав прикосновение его руки.
– Успокойся, малыш, поговорим позже. А сейчас мне нужно помыться и переодеться.
Она не ответила, и молча смотрела, как Чейз направился в спальню, как тихо закрылась за ним дверь. Через несколько минут услышала слабый шум льющейся воды и вдруг явственно представила себя и его под душем. Она сердито заморгала, и видение растаяло.
Боже! Ей ведь уже двадцать пять, она взрослая и самостоятельная женщина. Неужели она не сможет противостоять ему в то короткое время, что он здесь пробудет? А может, вскоре на сцене появится прекрасная Мэгги, и неприятности Глории кончатся? Но почему Чейз не женился на Мэгги? С тех пор как Глория поселилась в Италии и сообщила адвокату свой адрес, она каждый день ждала от мужа письмо с требованием развода. Но его все не было, и она начала беспокоиться, однако месяцы превращались в годы, и постепенно Глория выкинула это из головы.
