Пендергаст (№4) - Натюрморт с воронами

Он удовлетворенно хмыкнул и направился дальше в поле, внимательно отслеживая отпечатки обуви на рыхлой земле. Метров через двадцать Пендергаст пригнулся к земле и стал исследовать каждый сантиметр почвы, поминутно поднимая большим пинцетом кусочки земли. Примерно через час он выпрямился и бросил взгляд на огненный диск солнца, немилосердно обжигающего землю. Ничего интересного он так и не обнаружил.

Еще через полчаса Пендергаст наткнулся на кусок ткани, зацепившийся за острые края кукурузного стебля. Он пошел дальше, но эту тропинку так затоптали полицейские, что Пендергаст потерял надежду найти что-нибудь интересное. В официальном полицейском отчете говорилось, что две группы специально натренированных собак-ищеек сначала взяли след, а потом отказались идти по нему.

Пендергаст прошел еще немного по полю, потом остановился, порылся в кармане и вынул оттуда сложенный вчетверо лист бумаги. Это была копия фотографической карты местности, снятой с воздуха незадолго до убийства. Только сейчас он заметил, что бесконечные ряды кукурузы шли не по прямой ровной линии, как казалось с земли, а по изогнутой кривой, которая отдаленно напоминала эллипс и вполне соответствовала особенностям местного ландшафта. Пендергаст определил на карте тот участок, где сейчас находился, после чего двинулся в сторону, минуя несколько рядов кукурузы. Через некоторое время он снова сверился с картой и удовлетворенно хмыкнул. На этот раз все обстояло гораздо лучше. Этот ряд тянулся далеко вперед по ровной поверхности, а потом спускался вниз, к тому самому целебному ручью, который дал название расположившемуся вдоль него городку. Причем кукурузное поле заканчивалось именно там, где ручей поворачивал в сторону города. В сущности, только этот участок кукурузного поля непосредственно примыкал к ручью.

Пендергаст быстро зашагал в сторону ручья, все больше отдаляясь от места преступления. Воздух был раскален до предела; при отсутствии даже слабого ветерка кукурузное поле превращалось в адское пекло. Но, не обращая на это внимания, Пендергаст упрямо продвигался вперед, поминутно наклонялся к земле, поднимал пинцетом какие-то странные кусочки и снова швырял их на землю. Через некоторое время он заметил, что поле снижается, значит, скоро появится берег ручья. Минут через двадцать Пендергаст вышел на открытую местность, откуда был виден ручей. Пендергаст спустился на песчаный берег и огляделся. Неподалеку он заметил совершенно четкие следы, подошел поближе, наклонился над ними и потрогал пальцами песок. Это был отпечаток босой ноги примерно одиннадцатого размера. По глубине отпечатка он сразу же догадался, что это был либо слишком грузный человек, либо кто-то несший что-то очень тяжелое.

Пендергаст пошел по следам до того места, где они исчезали в воде. Все его попытки обнаружить следы на противоположном берегу или вдоль ручья, как вверх по течению, так и вниз, успеха не имели. Значит, убийца двигался по реке до самого городка, прекрасно понимая, что это единственный способ скрыть свои следы.

Вернувшись к кукурузному полю, Пендергаст поспешил к месту преступления. Медсин-Крик напоминал островок в безбрежном море кукурузы, именно поэтому здесь невозможно войти в это море или выйти из него, оставаясь незамеченным. В городке все знают друг друга и сотни пар глаз неустанно следят за каждым человеком и каждой машиной, появляющимися в их городке. Жители выглядывают из окон домов, с балконов, из магазинов. Чтобы проникнуть незамеченным в этот городок, чужак должен проделать непростой путь через все поле, а это почти двадцать миль от соседнего города.

Пендергаст был рад, что его первое впечатление о преступлении полностью подтвердилось: скорее всего убийца — житель этого городка.

Глава 7

Гарри Хог, второй по рейтингу успеха продавец сельскохозяйственного оборудования в округе Край, никогда не подбирал на дороге голосующих, но на этот раз он сделал исключение. Человек в черном костюме привлек его внимание своим печальным, даже жалким видом. Стоя одиноко на обочине дороги, он сделал знак рукой. Гарри сам недавно похоронил мать и понимал, как тяжело человеку в такую минуту.

Он остановил свой «форд-таурус» позади незнакомца, а потом, подав немного вперед, опустил стекло.

— Куда направляешься, дружище? — спросил Гарри, когда мужчина в черном подбежал к нему.

— В больницу, в Гарден-Сити, если вас не затруднит.

Гарри понимающе кивнул. Бедняга. Он сам был в морге этой больницы год назад, когда умерла его мать. С тех пор Гарри не мог забыть этот мрачный подвал.

— Нет проблем, садись.

Пока тот усаживался на заднее сиденье, Гарри бросил быстрый взгляд на его бледную кожу и подумал, что с такой кожей можно враз обгореть на этом палящем солнце. Тем более что этот мужчина явно не из здешних мест — это Гарри сразу определил по его акценту.

— Меня зовут Хог, Гарри Хог, — представился он, протягивая руку.

— Рад познакомиться. — Мужчина ответил на приветствие. Его ладонь была холодной и сухой. — Меня зовут Пендергаст.

Хог ожидал, что спутник назовет свое первое имя, но так и не дождался. Он включил кондиционер, но охлажденный воздух почти не долетал до заднего сиденья. Машина выехала на шоссе и быстро набрала скорость.

— Вам не жарко, Пендергаст? — спросил Гарри.

— По правде говоря, мистер Хог, мне нравится жара.

— Да, конечно, но если на улице сто градусов жары и сто процентов влажности, то это, по-моему, слишком. — Хог рассмеялся. — По-моему, на заднем сиденье можно яйца поджарить.

— Не сомневаюсь.

Поскольку его пассажир был не слишком расположен к беседе, Хог замолчал, уставившись на дорогу. Его серебристый «форд-таурус» летел по узкой и совершенно пустынной дороге, оставляя позади себя бесконечные ряды кукурузы. Одна миля не отличалась от другой, поэтому можно не ограничивать себя в скорости. Все равно здесь никогда не было и нет дорожной полиции. Гарри любил гнать на всю катушку по таким безлюдным второстепенным дорогам. Кроме того, у него сегодня было прекрасное настроение. Рано утром ему удалось выгодно продать модифицированный комбайн «Кейс-2388» за сто двадцать тысяч долларов. Это его третья удачная продажа за этот сезон, что позволит ему совершить на выходные долгожданную поездку в Сан-Диего, где можно от души повеселиться в знаменитом ресторане «Дель мар блу».

Вскоре узкая дорога заметно расширилась, а мимо автомобиля пронеслись полуразрушенные строения и остовы старых машин.

— Что это? — вдруг спросил Пендергаст.

— Город Крейтер, — нехотя ответил Хог. — Точнее сказать, бывший город Крейтер. Лет тридцать назад это был веселый городок с большим количеством населения, но сейчас он умер, как и многие другие населенные пункты в этой части штата. Все произошло как по плану: сначала закрылась школа, потом — универсальный магазин, затем прекратились поставки продуктов, а в самом конце всем жителям отключили телефоны и закрыли почтовое отделение. Нет, не совсем так, последним закрылся местный салун. И это происходит повсеместно, по всему нашему округу. Вчера это был Крейтер, завтра, возможно, Депью, а послезавтра — чем черт не шутит — такое может случиться и с городком Медсин-Крик.

— Социология умирающего города всегда сложна и непредсказуема, — глубокомысленно изрек Пендергаст.

Гарри Хог не совсем понял слова пассажира и благоразумно промолчал.

Примерно через час на горизонте показались высокие башни зерновых элеваторов, расположенных на окраине Гарден-Сити. Издалека они напоминали гигантские небоскребы, возвышавшиеся над одноэтажными низкими домиками, почти незаметными из-за густой зелени деревьев.

— Я высажу вас прямо перед больницей, мистер Пендергаст, — предложил Гарри. — И хочу добавить, что очень сожалею о вашем несчастье. Надеюсь, это была не преждевременная смерть.

Пендергаст промолчал, а когда машина остановилась возле больницы, выстроенной из оранжевого кирпича, он повернулся к водителю и сказал:

— Время — это шторм, в котором мы все теряемся, мистер Хог.

Эта фраза совершенно выбила Гарри из колеи. Он еще минут пятнадцать ехал по дороге с опущенными стеклами, пытаясь понять, что имел в виду его пассажир.

* * *

Шериф Хейзен, облаченный в белый больничный халат, вдвое превышавший его собственный размер, и в бумажный головной убор, в котором он походил на клоуна, молча стоял перед хирургическим столом и смотрел на босые ноги жертвы с прикрепленной к ним табличкой. Табличка свидетельствовала о том, что некоторое время назад эта женщина была Шейлой Свегг, тридцати двух лет от роду. Впрочем, шериф и без таблички знал, что Шейла была дважды разведена, детей не имела и проживала в городке Бромайд, Оклахома, на Висперинг-Мидоуз, 40 А. Точнее сказать, она обитала в трейлере и относилась к так называемым «белым отбросам» общества.

И вот теперь Шейла Свегг лежит в морге на этом столе, разрезанная вдоль и поперек, а рядом с ней находятся ее внутренние органы. Верхняя часть черепной коробки снята, а мозг аккуратно изъят и уложен в стоящий рядом сосуд. В морге невыносимый трупный запах. Она пролежала на солнцепеке почти двадцать четыре часа, пока ее не доставили сюда. Над трупом склонился главный судебно-медицинский эксперт Макхайд, довольно молодой человек с добродушным лицом и копной курчавых волос. Он увлеченно орудовал скальпелем и постоянно сыпал в микрофон какими-то незнакомыми медицинскими терминами, от которых у шерифа Хейзена голова шла кругом.

Макхайд сделал длинный разрез от живота до горла и ловким движением растянул грудную клетку. Послышался жуткий скрип, и шерифа чуть не стошнило. Он нервно переминался с ноги на ногу и даже полез в карман за сигаретами, забыв, что курить в этом заведении строжайшим образом запрещено. Тогда Хейзен схватил банку с жидким ментолом и, поднеся ее к носу, сделал несколько глубоких вдохов. При этом он попытался сосредоточиться на чем-то другом, более приятном. Он вспомнил очаровательную Джейн Мэнсфилд из фильма «Эта девушка тебе не поможет», вспомнил замечательную рыбалку на озере Гамильтон по воскресеньям и еще бог знает что. Сейчас шериф согласился бы думать о чем угодно, только не о внутренностях Шейлы Свегг.

— Гм, — промычал доктор, — только посмотрите на это.

От приятных мыслей шерифа не осталось и следа.

— Что?

— Как я и ожидал, у нее сломаны шейные позвонки. Видите на шее едва различимые темные пятна? Вот они-то и подтверждают мое предположение.

— Значит, ее задушили?

— Не совсем так, — покачал головой доктор. — Ее схватили за шею и одним движением сломали шейные позвонки, так что умерла она именно от этого, а не от удушья.

— Понятно. — Шериф мечтал, чтобы эта ужасная процедура поскорее закончилась.

— Однако сила здесь была приложена неимоверная, — продолжал доктор. — Вот посмотрите сюда. Эти позвонки совершенно оторваны от основы спинного хребта. Более того, они смяты так, словно их машина переехала. Ее шея сломана в четырех, нет, в пяти местах.

— Я верю вам, доктор, — попытался остановить его шериф, отводя взгляд.

Тот посмотрел на него и снисходительно ухмыльнулся:

— Это ваше первое вскрытие?

Хейзена охватило раздражение.

— Разумеется, нет, с чего вы взяли? — соврал он.

— Я знаю, что неподготовленным людям к этому трудно привыкнуть, — рассуждал доктор. — Особенно когда труп начинает разлагаться, а летом это происходит очень быстро. Да, ничего приятного в этом нет.

Доктор вернулся к работе, а Хейзен вдруг почувствовал, что за ним стоит посторонний человек. Обернувшись, он чуть не подпрыгнул от удивления, ибо увидел неизвестно откуда появившегося Пендергаста. Он словно из воздуха материализовался.

Доктор поднял голову и с недоумением посмотрел на человека в черном костюме.

— Сэр, извините, но мы здесь...

— Это свой человек, — поспешил шериф. — Пендергаст, специальный агент ФБР, расследующий это дело под моим руководством.

— Послушайте, специальный агент Пендергаст, — суровым тоном произнес доктор, — потрудитесь записать свои данные на магнитофонную пленку, а потом наденьте больничный халат и маску.

— Не возражаю, — ответил тот.

Шериф не понимал, какого черта тут нужно агенту ФБР и как он вообще добрался сюда без машины. Вместе с тем он не сожалел о его появлении. Шериф уже не раз убеждался в том, что присутствие Пендергаста может оказаться для него весьма полезным. Во всяком случае, пока он соблюдает прежние договоренности.

Пендергаст вернулся через минуту в белом халате и в таком же нелепом бумажном колпаке. В этот момент доктор работал над лицом жертвы, осторожно снимая кожу и обнажая лицевые мышцы. Лицо и без того было обезображено: без носа, ушей и губ, а сейчас на него невозможно было смотреть без содрогания. Шериф Хейзен не выдержал и отвел взгляд.

— Вы позволите мне взглянуть? — вдруг попросил Пендергаст.

Удивленно посмотрев на него, доктор отошел в сторону. Пендергаст наклонился над трупом, причем так низко, что, казалось, вот-вот коснется носом обнаженных мышц. Он внимательно осмотрел те места, где раньше были губы, нос и уши. С жертвы сняли скальп, но Хейзен видел, что волосы были светлыми, с темными корнями — то есть крашеными. Пендергаст удовлетворенно хмыкнул и отошел.

— Похоже, ампутацию провели небрежно, каким-то грубым инструментом, — заметил он.

Доктор вскинул брови:

— Небрежно? Что вы хотите сказать?

— Даже поверхностный осмотр показывает, что часть кожи на голове была просто содрана, как вы, несомненно, заметили.

— Верно, — неохотно согласился доктор, явно раздраженный неожиданным вмешательством постороннего человека.

Хейзен самодовольно улыбнулся при мысли, что Пендергаст поставил доктора на место. Но если он прав насчет грубого насилия... Хейзен едва не спросил агента ФБР, что тот имеет в виду под «небрежной ампутацией», но удержался. Шерифу опять стало дурно, и его мысли вернулись к красотке Джейн Мэнсфилд.

— Есть какие-либо признаки губ, ушей и носа? — допытывался Пендергаст.

— Полиция их не обнаружила, — сквозь зубы процедил доктор.

Шериф Хейзен недовольно посмотрел на доктора, сочтя его слова обидными не только для себя, но и для всей полиции. Он с самого утра возится с этим трупом и постоянно отпускает непозволительно грубые комментарии по адресу полицейских, уделяя при этом особое внимание недостаткам в официальном отчете шерифа. А ведь полиция сделала все возможное, и теперь можно рассчитывать только на мастерство и навыки судебно-медицинского эксперта.

Доктор между тем энергично резал то, что осталось от Шейлы Свегг. Пендергаст кружил вокруг стола, тщательно осматривая внутренние органы. При этом шерифу казалось, что он готов даже обнюхать их. Наконец агент ФБР добрался до таблички на ноге трупа.

— Вижу, вы установили ее личность, — заметил он.

— Да, — гордо согласился шериф и громко закашлялся. — Она жила в заброшенном трейлере в Оклахоме. Мы отыскали ее машину корейского производства, спрятанную на кукурузном поле примерно в пяти милях от Медсин-Крика.

— Есть какие-нибудь предположения относительно того, что эта женщина там делала?

— В багажнике ее машины мы нашли несколько лопат и кирок. Грабительница могил. Полагаю, она занималась нелегальными раскопками старых индейских захоронений, которых в наших краях пруд пруди.

— Значит, для вас это вполне привычное дело? — не без ехидства осведомился Пендергаст.

— В нашем городке таких людей нет, но сюда приезжают из других мест и наживаются на ограблении могил, продавая потом все найденные предметы на блошиных рынках. Знаете, сейчас мода на антикварные вещи. Они разрыли уже тысячи могил от Додж-Сити до Калифорнии. Совсем стыда у людей нет.

— А какие еще данные есть на нее?

— Очень мало. — Шериф пожал плечами. — Аннулированная кредитная карточка, телефонная карта и какая-то мелкая медицинская страховка.

— Вы добились замечательного прогресса, шериф.

Хейзен скромно кивнул.

— Ну что ж, — сказал доктор, выпрямившись над столом, — я почти все закончил. У вас есть какие-либо вопросы или особые пожелания?

— Да, — тут же отозвался Пендергаст. — Нас интересуют вороны и индейские стрелы.

— Они в холодильной камере. Хотите взглянуть?

— Если не возражаете.

Доктор исчез на минуту, а потом появился с небольшой тележкой, на которой были выложены в один ряд все вороны, а возле них — пучок стрел. К стрелам и клювам птиц прикрепили специальные бирки.

Пендергаст склонился над стрелами.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста, — равнодушно ответил доктор.

Агент взял одну из стрел и долго рассматривал ее с обеих сторон.

— Ничего интересного, — заметил Макхайд. — Такие копии индейских стрел вы можете найти на любой бензозаправочной станции вплоть до самого Денвера.

Пендергаст продолжал изучать наконечники стрел.

— Это не копия, доктор, — сказал он через минуту. — Это самые настоящие боевые стрелы южных шайенов, с оперением горных орлов и прочными наконечниками, сделанными в мастерских «Чайнамон» и «Элибейтс». Полагаю, они были изготовлены примерно между 1850 и 1870 годами.

Шериф Хейзен удивленно уставился на Пендергаста.

— Все стрелы?

— Да, все. Скорее всего это специальный набор стрел, изготовленных по заказу. Причем все они в прекрасном состоянии. Думаю, на аукционе «Сотбис» такой набор оригинального оружия можно продать по меньшей мере за десять тысяч долларов. — В наступившей тишине Пендергаст взял со стола труп вороны и повертел перед глазами. — Похоже, она совсем раздавлена.

— Вы так думаете? — спросил доктор с нескрываемым раздражением.

— Да, у нее сломаны почти все кости. Это просто мешок с костями. — Он посмотрел на Макхайда. — Надеюсь, вы проведете вскрытие этих ворон?

Тот презрительно хмыкнул.

— Всех? Их тут две дюжины. Нет, я могу вскрыть одну-две, не больше.

— Я бы рекомендовал вам провести вскрытие всех ворон, — настойчиво повторил Пендергаст.

Макхайд отпрянул от хирургического стола.

— Агент Пендергаст, я не вижу для этого никаких оснований. Я лишь потрачу свое драгоценное время, которое, кстати сказать, весьма щедро оплачено налогоплательщиками. Готов произвести вскрытие одной или двух ворон, если вам угодно.

Пендергаст стал одну за другой выкладывать птиц на стол, пока одна из них не заинтересовала его. Он взял скальпель и, не успел доктор выразить возмущение, воткнул его в тело вороны.

— Минуточку, — спохватился Макхайд и замахал руками. — Вы не имеете права...

Хейзен тупо смотрел на Пендергаста, не понимая, что происходит.

— Положите ворону на место, пожалуйста, — сердито приказал доктор.

Пендергаст, подумав, решительным движением вспорол брюхо вороны. Пока все изумленно наблюдали за ним, он сунул руку в резиновой перчатке в распоротый живот птицы и вынул оттуда остатки зерна и какой-то странный предмет, в котором Хейзен с ужасом распознал остатки человеческого носа. Почувствовав, что к горлу подбирается тошнота, он быстро отошел от стола и прикрыл рот рукой.

Пендергаст положил ворону на стол и торжествующе посмотрел на Макхайда.

— А все остальное, доктор, потрудитесь отыскать сами. Я имею в виду уши и губы. Надеюсь, вы справитесь с этим с помощью своих ловких рук. — Он снял перчатки, белый халат и швырнул на стул бумажный колпак. — И пожалуйста, копию официального отчета о результатах вскрытия немедленно отправьте мне и шерифу Хейзену.

С этими словами Пендергаст вышел из комнаты.

Глава 8

Смит Людвиг сидел за стойкой бара в ресторане Мэйзи, помешивая ложкой кофе и почти не притронувшись к куску холодного мяса. Было шесть вечера. К этому времени ему следовало написать хоть что-то про убийство на кукурузном поле, но он так ничего и не сделал. То ли статья должна быть слишком большой, то ли он просто не готов написать ее. Вполне возможно, что за последние годы Смит утратил талант журналиста, так как писать было почти не о чем, кроме дорожных происшествий и отдельных семейных скандалов. Впрочем, Смита Людвига все чаще посещали грустные мысли о том, что никакого таланта у него на самом деле и не было.

Он сидел, уставившись в чашку, и продолжал помешивать черную жидкость.

Иногда Смит бросал взгляд на противоположную сторону улицы, где находился офис шерифа. Дверь была закрыта, и никаких новостей ждать оттуда сейчас не приходилось. Господи, как он достал его своими идиотскими манерами. Людвиг уже потерял надежду получить от шерифа хоть какую-то информацию об этом убийстве: тот словно воды в рот набрал. И полиция штата тоже упрямо молчит. Что же до судебно-медицинской экспертизы, то туда невозможно дозвониться. Интересно, как добывают факты журналисты «Нью-Йорк таймс»? Конечно, эта газета очень богата и не скупится на получение нужной информации. Многие люди хорошо знают, что лучше поговорить с ними, чем отказаться от интервью.

Он снова посмотрел в чашку. Проблема заключалась в том, что в этом городке никто не боялся и не уважал местную газету «Курьер». Да и за что уважать репортера, если он сам приносит материалы для местной рекламы, сам выпускает газету и сам же доставляет ее на служебной машине, потому что его водитель Пол Кетчем должен везти жену в Додж-Сити для прохождения курса химиотерапии?

И вот наконец-то Смит Людвиг получил прекрасную возможность осветить самое крупное событие в его журналистской карьере, но при этом не имеет почти ничего для утреннего номера газеты. Ничего. Конечно, он мог бы перепевать старые сюжеты, пережевывать набившие оскомину скандальные факты из жизни городка, мог бы даже сообщить какие-то слухи или намеки на ход расследования убийства, но ведь этого мало. Читатели страшно напуганы этим убийством и ждут от Смита Людвига детального освещения событий, а ему везде говорят одно и то же: «без комментариев». Это дикое, варварское событие всколыхнуло сонный Медсин-Крик, и его жители хотят знать правду, какой бы горькой она ни была. А у Людвига появился шанс доказать всем читателям, что он настоящий журналист.

Людвиг улыбнулся и покачал головой. Какой из него журналист? Вот сидит он здесь в полном одиночестве и не знает, что делать. Неудачник. Жена давно ушла от него, дочь бросила отчий дом и отправилась на зеленые поля Западного побережья, газета теряет читателей и доход, а ему уже шестьдесят два, и никакой надежды на хорошие перспективы. Слишком поздно для того, чтобы стать настоящим журналистом. Так что надо выбросить из головы все эти мысли и продолжать свое дело.

В этот момент Людвиг заметил, что тон разговоров в зале ресторана заметно изменился. Краем глаза он увидел фигуру человека в черном, который остановился перед входом в ресторан и внимательно изучал вывешенное на двери меню. Людвиг сразу узнал в нем агента ФБР, еще утром поразившего всех своим неожиданным появлением. Может, еще не все потеряно? Может, ему удастся узнать от него хоть какие-нибудь подробности этого дела? Едва ли, конечно, но все же стоит попытаться, чем черт не шутит.

Прочитав меню, человек в черном решительно толкнул дверь ресторана. Громко звякнул колокольчик. Людвиг лихорадочно пытался припомнить его имя, чтобы с самого начала вызвать агента на откровенный разговор. Его бы устроили даже незначительные подробности, а уж их-то он сумеет превратить в настоящую сенсацию.

Агент ФБР выбрал укромное место возле окна, и тут же возле него появилась сама хозяйка, Мэйзи, с блокнотом в руке. Людвиг слышал ее звучный голос, но с трудом улавливал тихие слова посетителя.

— Сегодня у нас фирменное блюдо, — тараторила Мэйзи. — Поджаренное мясо со специями.

— Хорошо, — согласился Пендергаст.

— А в качестве гарнира я бы посоветовала вам картофельное пюре с чесночным соусом по-домашнему и зеленым горошком. Не волнуйтесь, это все приготовлено на кухне, а не из банки. В зеленом горошке много железа, а вам, как я понимаю, железо не помешает.

Людвиг с трудом подавил улыбку. Мэйзи была в ударе и решила охмурить посетителя, поскольку местные жители ей уже давно не доверяли. Если агент не наберет минимум десять фунтов веса к тому моменту, когда покинет этот городок, Мэйзи сочтет это своим личным поражением.

— Вижу, у вас есть свинина, — заметил агент. — С какими бобовыми вы ее подаете?

— Бобовыми? — удивилась Мэйзи. — Мы не подаем бобы ни в каком виде. Но у нас есть много других продуктов, к тому же безупречно свежих, без консервантов. Предлагаю фасоль, во рту тает, не пожалеете. Это наше фирменное блюдо, и все в восторге от него. Итак, свинину с фасолью в томате?

Этот разговор привлек внимание других посетителей. Людвиг подвинул стул поближе, заинтригованный самим фактом общения хозяйки ресторана с агентом ФБР.

— Какое все это жирное, — поморщился гость. — Какой кошмар. А жареные цыплята? — спросил он с надеждой.

— Мы подаем цыпленка слегка недожаренным, в специальном соусе с добавлением кукурузного масла, — продолжала Мэйзи, глядя в окно. — Цыпленок покрыт золотистой корочкой и очень хорошо сочетается с нашей фирменной жареной картошкой.

Пендергаст оторвался от меню, недоверчиво посмотрел на хозяйку, а потом снова погрузился в чтение.

— В ваших краях должна быть хорошая молодая баранина, — проговорил он.

— Разумеется, — охотно подтвердила Мэйзи. — Я могу приготовить вам десять сортов стейка и украсить свежей зеленью. Он может быть хорошо прожаренный, средней степени готовности и с кровью. Скажите мне, чего хотите, и я все сделаю в лучшем виде. Если я чего-то не умею сделать, значит, такого просто не существует в природе.

— А вы можете приготовить мне филейную часть? — вкрадчиво поинтересовался Пендергаст.

Людвиг заметил, что за этой парой молча наблюдают все посетители ресторана.

— Конечно, — воодушевилась Мэйзи. — Верхняя филейная часть, обрезанная так, как это делают в Нью-Йорке.

Последовала продолжительная пауза. Пендергаст колебался.

— Вы сказали, что можете приготовить стейк по желанию клиента?

— Именно так, — кивнула Мэйзи. — Мы очень стараемся угодить нашим посетителям. Слово клиента для нас закон. — Она посмотрела на Людвига и подмигнула ему. — Правда, Смитти?

— Совершенно верно, Мэйзи, — согласился Людвиг. — Твое мясо просто божественное.

— В таком случае тебе следует поскорее покончить со своим куском, — ухмыльнулась она.

Людвиг кивнул.

Мэйзи обратилась к Пендергасту:

— Скажите, какой вы любите стейк, и я с удовольствием приготовлю его.

— Будьте любезны, принесите мне кусок филейной части примерно шести унций, я хочу посмотреть на него.

Мэйзи ничуть не смутила такая просьба, хотя она никогда не слышала ничего подобного ни от кого из завсегдатаев. Если человек хочет увидеть кусок мяса, прежде чем оно будет приготовлено, значит, его желание надо уважить. Она ушла на кухню и вскоре вернулась оттуда с небольшим куском сырого мяса на тарелке. Людвиг рассмеялся. Он знал, что Мэйзи обожает Теда Франклина и всегда оставляет ему лучший кусок. На этот раз Теду придется довольствоваться чем-нибудь другим.

Мэйзи подошла к столу и поставила тарелку перед Пендергастом.

— Вот, пожалуйста, — сказала она. — Такого мяса вы не найдете нигде до самого Денвера, уж поверьте мне на слово.

Агент посмотрел на мясо, взял нож и вилку и отрезал от него тонкий слой жира. После этого вернул тарелку Мэйзи.

— Буду весьма признателен, если вы пропустите этот кусок через мясорубку, но не слишком мелко.

Людвиг застыл, ожидая, чем все это кончится. Пропустить прекрасную филейную часть мяса через мясорубку? Такого он еще не видел и не слышал. Интересно, как отреагирует на это Мэйзи? Он даже дыхание затаил.

Хозяйка долго смотрела на привередливого клиента. Посетителей сегодня было не много, и она могла позволить себе потратить на одного из них лишние полчаса.

— Ну и как приготовить вам этот... э-э-э... гамбургер?

— Сырым.

— То есть мясо должно быть с кровью?

— Я имею в виду совершенно сырое мясо, если вас не затруднит. — Пендергаст посмотрел на нее голубовато-серыми глазами и снисходительно ухмыльнулся. — И принесите его, пожалуйста, с сырым яйцом, нарезанным чесноком и петрушкой.

Мэйзи судорожно сглотнула.

— Вам сдобную булочку или обычный хлеб?

— Никакой булочки, благодарю вас.

Мэйзи кивнула, окинула посетителя недовольным взглядом и быстро направилась на кухню. Людвиг немного подождал, а потом решил, что пора действовать. Глубоко вздохнув, он взял свою чашку кофе и подошел к столику Пендергаста. Тот поднял голову и холодно посмотрел на него.

Людвиг протянул руку:

— Смит Людвиг, издатель местной газеты «Край каунти курьер».

— Садитесь, мистер Людвиг. — Агент пожал протянутую руку. — Меня зовут Пендергаст. Я видел вас сегодня утром на импровизированной пресс-конференции возле офиса шерифа и должен сказать, что вы задали ему весьма глубокомысленный вопрос.

Людвиг покраснел, услышав столь лестные слова, и сел на свободный стул.

В этот момент из кухни вышла раскрасневшаяся Мэйзи с двумя подносами в руках. На одном из них стояла тарелка с фаршем, а на другом — приправы, включая сырое яйцо на специальной подставке. Она поставила обе тарелки перед Пендергастом и застыла в ожидании.

— Что-нибудь еще, сэр? — сухо осведомилась Мэйзи, всем своим видом показывая, что оскорблена до глубины души. Да и кто остался бы равнодушным к такому кощунству? Это неслыханно, чтобы прекрасное филе пропускали через мясорубку, а потом подавали сырым.

— Спасибо, этого достаточно.

— Приятного аппетита, — буркнула она и попыталась улыбнуться, но вместо улыбки у нее получилась странная гримаса. Людвиг видел, что Мэйзи крайне уязвлена и не может успокоиться. Это было что-то новое в ее многолетнем поварском опыте.

Все посетители ресторана, включая и самого Людвига, ждали, что будет дальше. Пендергаст придвинул тарелку с сырым мясом, посыпал его тонко нарезанными кусочками чеснока, добавил немного перца и соли, полил сырым яйцом и тщательно перемешал все это вилкой. Добившись нужной консистенции, он посыпал все мелко нарезанной петрушкой.