Танцующие тени

— Знают двое или трое, но эти ребята не из тех, кто станет болтать с посторонними.

— Оружие у вас есть?

— А как же! Еще с корейских времен. Я ведь воевал в Корее. Потому-то и сошелся с Дейвом Кэрроллом — он тоже знал, что за штука война.

— Вы много о нем знали? — спросил Нейт.

Он понимал, что нельзя терять ни минуты и выяснить хоть что-нибудь о таинственном Дэвиде Кэрролле. Кто был этот человек? Как решился он бросить все и начать новую жизнь в маленьком провинциальном городке? Быть может, в его прошлом были собственные темные тайны? И в объятих Пэтси Кэрролл он искал искупления?..

— Только то, что он служил во Вьетнаме, — ответил Макинтайр, — в каких-то спецчастях. «Морские котики», рейнджеры… не знаю, не спрашивал. Но подготовка у него была отменная, это уж точно.

— Он не рассказывал о своем военном прошлом?

Макинтайр и Сэм переглянулись, затем доктор ответил:

— Нет. Так, иногда в разговоре что-то проскальзывало. Но специально — ничего не рассказывал. Он вообще был не из болтливых.

Нейт сообразил, что у доктора ничего больше не узнает. Что ж, если Пэтси хоть немного похожа на дочь — он готов был понять Дэвида Кэрролла.

Макинтайр протянул Сэм руку и помог сесть. Она натянула блузку, в которой была утром, и брюки — разорванные, заляпанные кровью.

— В первом же магазине по дороге купим тебе новую одежду, — пообещал Нейт. — А теперь нам действительно пора. Спасибо вам за все, доктор.

Макинтайр снабдил ее тростью. Сэм была уверена, что трость ей не понадобится; однако, как только попыталась наступить на ногу, острая боль пронзила ее от колена до бедра, и Саманта приняла трость с благодарностью. Взяв свою сумочку, привезенную Дэном, и убедившись, что пистолет лежит внутри, она вместе с Нейтом вышла на улицу.

На глазах у Саманты Нейт тщательно осмотрел свою машину со всех сторон, заглянул под днище, проверил багажник и мотор.

Саманта надеялась, что ее нежданный спаситель вывел убийцу из строя. По словам Нейта, не было сомнений, что ее преследователь ранен. Но ведь ему на смену могли нанять кого-то еще…

— Грей сейчас выясняет, кто «заказал» вас с матерью, — сообщил Нейт, когда выехали на дорогу.

Саманта вздрогнула. «Заказать» — такое обыденное слово! Заказать пиццу на дом… Заказать компьютер по каталогу… Заказать убийство.

Но кто это сделал? И зачем?

— Ты думаешь, это кто-то из семьи? — спросила она.

— Не знаю. Но, по-моему, не похоже.

— Почему?

— Слишком уж очевидно. Все указывает на них. А они сейчас не могут позволить себе убийство.

— Почему?

— После смерти Пола Мерритты другие «семьи» пристально наблюдают за ними. Заметят малейший признак слабости — разорвут в клочки. У мафий конкуренция жесткая: стоит на неделю-две выпустить дела из рук — твой бизнес тут же перехватят другие. А убийство — прекрасный повод привлечь к расправе федералов.

Нейт свернул на проселок. Саманта заметила, что взгляд его то и дело устремляется к зеркалу заднего вида.

— Единственный ответ, который приходит мне в голову, — информация, которой обладает твоя мать, касается третьего лица. Но что это за лицо — мы можем узнать только от нее самой.

— А что ты думаешь о Нике? — не выдержала Сэм. Нейт помедлил, подбирая слова.

— Все эти годы я был убежден, что он отмывает деньги для отца. Но того, что произошло с тобой, он явно не ожидал. И это ему совершенно не по душе. Это я понял по его лицу, когда говорил с ним в больнице.

— Нужно ему позвонить. Что, если он тоже в опасности?

— Поверь мне, Николас Меррит сумеет о себе позаботиться, — сухо ответил Нейт.

Саманта взглянула на него.

— Почему ты так ему не доверяешь?

Нейт на миг отвел взгляд от дороги.

— Не люблю людей, которые говорят одно, а делают другое. Меррит твердит, что от семьи ему ничего не нужно — а сам начал свой бизнес на отцовские деньги. Твердит, что не желает иметь с родными ничего общего — а сам в последний год встречался с отцом по нескольку раз в неделю.

— Наверно, знал, что отец смертельно болен.

— Мерритта сам об этом узнал только два месяца назад.

Саманта удивленно расширила глаза.

— Мы прослушивали его телефоны, — спокойно, словно это само собой разумелось, объяснил Нейт. — С разрешения суда, естественно.

— А он об этом знал?

— Конечно, знал. Поэтому часто менял сотовые телефоны. Но мы тут же идентифицировали и прослушивали большинство из них, если не все. Кстати, именно благодаря прослушиванию мы нашли тебя.

— Как?

— Томми Камда звонил твоему отцу из Колорадо. Определить, откуда пришел звонок, не слишком просто, но возможно.

— Значит, если я звонила матери с телефона, который прослушивался…

— Если абонент достаточно долго остается на связи, современное оборудование позволяет определить его местонахождение с точностью до номера дома.

— И у многих есть такое оборудование?

— К сожалению, у многих.

— Как ты думаешь, Ник… он может знать, где моя мать?

Нейт молча пожал плечами:

— Мне нужно с ним поговорить.

— Я это организую. Но прежде всего нам нужно найти надежное укрытие.

Саманта кивнула, решив для себя, что, если Нейт ей не позволит, она сделает это сама — позвонит в Бостон из телефона-автомата где-нибудь на людной улице. Она должна рассказать Нику, что по пятам за ней идет неведомый враг. Должна услышать его ответ. Должна убедиться, что ему можно верить.

— Ник, кажется, считает, что ты… что у тебя есть какие-то личные причины ненавидеть семью Мерритта, — осторожно заметила она.

Нейт молчал. Молчал долго — минуту или две; взгляд его не отрывался от дороги, но Саманта заметила, что он напряжен, как струна. Наконец он произнес — глухо, невыразительно:

— Твой дед убил мою мать.

Саманта ахнула, пораженная его словами больше, чем выстрелами убийцы. Чеканное лицо Нейта было непроницаемым, но костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели, выдавая его истинные чувства.

— Но… как? За что?

— Она работала официанткой в ресторане, где он и его люди часто обедали. Однажды она вошла с подносом в отдельный кабинет, где Мерритта обсуждал с кем-то из своих подчиненных предстоящее убийство государственного служащего. Мать не сумела скрыть свои чувства: она уронила поднос и бросилась бежать.

Саманта слушала, холодея от ужаса в предчувствии страшной развязки.

— Мать понимала, что ей грозит. Она хотела бежать к подруге, жившей в Пенсильвании, — сухим, безжизненным голосом продолжал Нейт. — Но сначала заехала за мной в школу. У ворот школы нас уже ждали. Двое убийц, сидевших в машине, открыли огонь. Мама закрыла меня от пуль своим телом. И истекла кровью у меня на глазах.

— Как же ты узнал, кто… — прошептала Саманта, всей душой надеясь, что произошла какая-то ошибка, что Нейт напрасно обвиняет ее родных.

— Она все мне объяснила. Сказала, что мистер Мерритта очень на нее рассердился, поэтому нам надо уехать. Я знал, кто такой мистер Мерритта. Видел его, когда мать брала меня с собой на работу.

— А потом?

— Потом я попал в приют.

— Сколько же тебе было лет?

— Восемь, — ответил он, и на щеке его дернулся мускул.

— Неужели у нее не было родных?

— Нет. Моего отца убили во Вьетнаме. Это мать так говорила, а как было на самом деле, я не знаю. Может быть, он просто сошелся с ней и бросил, когда она забеременела. Но она меня не бросила. Она жила ради меня — и в конце концов спасла меня ценой собственной жизни.

Сэм почувствовала, как к горлу подступают рыдания. Все страхи, пережитые ею в последние несколько недель, не шли ни в какое сравнение с этим ужасом. Восьмилетний мальчик, на глазах у которого убили мать… Она заморгала, чтобы скрыть слезы.

— Ник об этом знает?

— Понятия не имею, — равнодушно ответил Нейт.

— А Пол Мерритта?

Он покачал головой:

— Думаю, все они об этом убийстве давно позабыли. Подумаешь, какая-то официантка, оказавшаяся не в то время не в том месте… — В голосе его звучала горечь

— А твой партнер знает?

— Нет. Никто в ФБР не знает. Иначе меня близко бы не подпустили к делу Мерритты.

Оторвавшись от дороги, Нейт посмотрел на нее, и Саманта отвела взгляд. Она не в силах была смотреть в его пронзительные зеленые глаза — глаза, перед которыми — теперь она это знала — слишком часто вставала страшная сцена убийства. И все же, несмотря на ужас и потрясение, в глубине души она радовалась тому, что Нейт решился доверить ей свою тайну.

— Мне так жаль…

— Не извиняйся. Ты здесь ни при чем.

— Нет, я не об этом. Мне страшно жаль… того маленького мальчика.

— Тот мальчик вырос.

— Но ему по-прежнему больно1

— Со временем боль притупляется.

— Но остается ненависть…

— Верно, — просто ответил он. — Ненависть остается.

— Ты сказал, что можешь потерять работу?

— Так и есть. Я ослушался прямого приказа, а это дело серьезное.

Она изогнулась на сиденье, заглядывая ему в лицо.

— Из-за меня?

— Из-за тебя, — подтвердил он. — В первый раз за двадцать семь лет я нашел для себя что-то важнее мести.

По выражению его лица, по едва заметной дрожи в голосе Сэм поняла: он говорит искренне.

Да и когда Нейт Маклин ей лгал? Такого не было. Верно, всей правды он не говорил, но и не солгал ни разу. Как могла она сразу не разглядеть в нем абсолютную честность, несгибаемую внутреннюю силу? Должно быть, его очевидная ненависть к семье Мерритта исказила ее восприятие и заставила опасаться его. Ведь даже когда он, рискуя собой, спас жизнь Нику — она, запутавшись в собственных противоречивых чувствах, сочла за лучшее ему не доверять.

— Что же нам теперь делать?

— Прежде всего — убраться отсюда подальше, — ответил Нейт. — Затем выяснить, кто «заказал» тебя и твою мать. Сейчас над этим работает Грей, но и я могу кое-кого поспрашивать.

— Еще надо найти мою мать.

— Да, и это тоже.

— Но как?

— Будем звонить ей время от времени. И ждать, не объявится ли твой таинственный защитник.

— Но если мы оторвались от врагов, значит, должны были оторваться и от него тоже.

— Это не исключено. Но твой защитник, кто бы он ни был, знает о тебе больше, чем враг. Подумай, Саманта. Представь себя на месте своей матери. Куда, по ее мнению, ты могла бы сейчас поехать?

Первое и единственное место, немедленно пришедшее ей на ум, — лесная хижина. Но она недавно была там — и не обнаружила никаких следов.

И все же…

Только тут Сэм вспомнила, что обещала матери никому не рассказывать об их тайном убежище.

Можно ли доверить этот секрет Маклину? Глупый вопрос. Если она все еще ему не доверяет — какого черта делает в его машине?

— У нас есть домик в лесу, — заговорила она. — О нем никто не знает Пока я была в Бостоне, мама пряталась там, но затем почему-то вернулась в город.

— Об этом домике точно никто не знает? Даже твоя подруга Терри?

— Никто, — ответила Саманта. — Когда-то давным-давно отец взял с меня слово, что я никогда никому о нем не буду рассказывать. Он говорил: пусть это будет наше тайное убежище. В детстве я думала, что это просто игра…

— А теперь думаешь иначе?

— Конечно. Теперь я знаю: это и есть убежище, где можно спрятаться по необходимости.

— Дэвид Кэрролл все предусмотрел… — пробормотал Нейт.

— Похоже на то, — тихо ответила Саманта.

— Хотелось бы знать, чем он занимался до женитьбы на твоей матери, — осторожно заметил Нейт.

Саманта удивленно взглянула на него.

— Воевал во Вьетнаме. Уж это-то я точно знаю!

— Откуда? Он ведь об этом не рассказывал.

— Специально — нет. Но порой, например, когда мы всей семьей смотрели фильмы о войне, он говорил что-нибудь вроде: «Ну, это ерунда, такого не бывало…»

— Ладно. Где это ваше убежище?

— В шестидесяти милях к северу от города, за рекой. Туда можно подъехать с двух сторон… — В последнее время она не раз спрашивала себя, специально ли отец выбрал для своего убежища такое расположение.

Нейт молча повернулся к ней, ожидая продолжения.

— Сверни на следующем повороте, — сказала Саманта.

Она сделала свой выбор — и теперь могла лишь молиться о том, чтобы этот выбор не оказался ошибкой.

26

Николас Меррит уже бывал в Горячих Ключах — пять лет назад приезжал сюда покататься на лыжах. И, помнится, в тот раз город ему понравился.

В отличие от калифорнийских лыжных курортов, в Горячих Ключах не чувствовалось претенциозности. Несмотря на растущую популярность и наплыв туристов, здесь сохранилась уютная атмосфера маленького провинциального городка, где все друг друга знают.

За окном промелькнул ресторан, в котором Ник ужинал когда-то, гостиница, где он снимал номер. Впереди показалось приземистое одноэтажное здание галереи «Чудеса Запада». Должно быть, и сюда он заходил в тот раз — или, по крайней мере, проезжал мимо. Однако галерея почему-то начисто стерлась из его памяти.

Припарковав машину, Ник вошел внутрь и обвел зал быстрым взглядом. Внимание его сразу привлекла девушка за конторкой — хрупкая, в розовой блузке и облегающих джинсах, с золотистыми волосами, огромными голубыми глазами и… забинтованной рукой. Ник почувствовал, как екнуло что-то внутри при мысли о том, где эта красавица могла повредить руку. Что, если перед ним еще одна жертва его семьи?

— Добрый вечер, — произнес он спокойно, стараясь не выдать своего волнения.

Девушка подняла взгляд, и глаза ее удивленно расширились.

— Здравствуйте, — осторожно ответила она.

— Интересный у вас магазинчик, — с напускным безразличием заметил Ник.

— Он не мой. Я — только продавец. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Чем я могу вам помочь?

У Ника перехватило дыхание. Дожив до тридцати четырех лет, он и не подозревал, что бывают на свете такие глаза — цвета бездонного неба в летний полдень.

— Вы, должно быть, Терри?

Она кивнула, не сводя с него настороженных глаз.

— А я Ник.

— Брат Саманты?!

— Да, так мне говорили, — усмехнулся он.

Терри вдруг залилась краской.

— Ее здесь нет.

— Тогда не могли бы вы мне сказать, где ее найти?

— Нет! — Хорошенькое личико ее порозовело еще сильнее. — То есть… я не знаю.

— Когда вы в последний раз ее видели?

— Вчера.

— С ней все было в порядке?

— Нет.. Кто-то стрелял в нас, когда мы катались верхом. Ее ранили.

Что-то сжало Нику горло, и впервые в жизни он не смог сразу подобрать нужные слова.

— Она тяжело ранена? — спросил он наконец, сам не узнавая своего голоса.

— Пуля попала в ногу. Да не переживайте так! — добавила Терри, очевидно, догадавшись о его состоянии. — Ничего страшного. Жить будет.

Ник взглянул на ее забинтованную руку, но ничего не сказал.

— Она в больнице?

— Нет, рану обработал частный врач.

— Так где же она? — нетерпеливо спросил Ник. Сердце его билось уже где-то в горле.

— Поверьте мне, Саманта сейчас в безопасном месте. У нее все хорошо. Честное слово. — Наклонившись вперед, Терри вдруг одарила его ослепительной улыбкой. — И у Юпитера, слава богу, тоже. Юпитер — это мой жеребец, на котором каталась Саманта. Ему пулей задело ляжку.

Ник вздрогнул. Почему-то упоминание о раненой лошади стало для него последней каплей. Разумеется, он и прежде понимал, на что способна его семья; но до сих пор жертвы клана Мерритта оставались для него туманными, абстрактными фигурами, не затрагивающими совесть и не мешающими спать по ночам. Только сейчас, глядя в ясные глаза Терри, он по-настоящему понял, что это значит — когда страдают невинные. Женщины. Дети. Животные — бессловесные твари, не способные даже понять, кто и за что причиняет им боль.

— Думаю, вам тоже не стоит здесь оставаться, — проговорил он, глядя в сторону.

— Где же мне еще быть? Здесь мой дом. А к вашим бостонским делам я не имею никакого отношения.

— Вы здесь одна?

— Была еще Хелен Пиви. Но я ее отослала домой

— А сами остались? Вы смелая девушка.

Терри снова улыбнулась:

— Уверяю вас, здесь безопасно. Сэм поставила сигнализацию: нажмешь на кнопку — и через пять минут сбежится вся городская полиция.

— Спасибо, учту, — усмехнулся Ник.

Терри вновь расплылась в улыбке.

— Знаете, Саманта о вас рассказывала. Вы ей нравитесь. Она очень рада, что у нее появился брат.

— Напрасно радуется, — проворчал Ник. — От меня, как и от прочих родственников, одни неприятности.

— Зачем же вы приехали

— Потому что боюсь за нее. Мисс Фолкнер, мне действительно очень нужно с ней связаться.

— А я действительно ничем не могу вам помочь. Даже если бы знала, не сказала, где она, — но я правда не знаю.

Ник с трудом заставил себя отвести от нее взгляд. Такие женщины — отважные, прямые и честные — всегда его привлекали; но Ник напомнил себе, что здесь ему ничего не светит. Завязывать серьезные отношения с порядочной женщиной он не вправе; а эта Терри явно не из тех, кто довольствуется романами на одну ночь. И потом, она подруга Саманты.

Много лет прошло с тех пор, когда Ника в последний раз останавливали подобные соображения. Он давно приучился не уважать никого и не считаться ни с кем, кроме, пожалуй, своего партнера Кэла. Но теперь все изменилось. Появление Саманты заставило его на многое взглянуть по-другому.

Ник вздохнул, стараясь справиться с собой.

— Вы сможете кое-что ей передать?

— Боюсь, что нет.

Он досадливо провел рукой по волосам.

— Тогда хоть объясните толком, что случилось вчера.

— Мы катались верхом по лесу. Вдруг послышался выстрел — пуля попала в лошадь Саманты. В первый момент мы подумали, что просто кто-то охотится… — Она слабо улыбнулась. — Ну, по крайней мере, нам очень хотелось так думать. Однако для охоты сейчас не сезон — во всяком случае, для легальной охоты.

— А дальше? — не улыбнувшись в ответ, спросил Ник.

— Мы бросились наутек. А стрельба продолжалась, и теперь было уже совершенно ясно, что целят в нас.

Ник представил себе, как две женщины мчатся по лесу, спасаясь от невидимого убийцы, — и ощутил, как ледяные клещи сжали его сердце.

— А потом появился мой брат и… и агент ФБР. Но там был кто-то еще — кто-то, кого мы не видели. Он и спугнул снайпера. Мы никого не нашли, но, кажется, снайпер был ранен. Мы видели кровь. — Терри замолчала, вглядываясь ему в лицо своими удивительными небесно-голубыми глазами.

— Вы сказали, Саманта ранена в ногу?

— В бедро. Но брат говорит, что рана легкая. Пуля прошла навылет.

— Слава богу! — едва слышно выдохнул Ник, до сих пор он и не осознавал, как дорога ему стала недавно обретенная сестра. — Вы сказали, там был агент ФБР? Его фамилия Маклин?

— Да, Маклин, — ответила Терри. Она продолжала пристально в него вглядываться, Ник спросил себя, что рассказала Саманта этой женщине о нем, о его семье… и о Маклине.

— И моя сестра сейчас с ним?

Терри кивнула.

Ник от души надеялся, что обуревающие его чувства не отражаются на лице. После того, что он услышал от Виктора о Маклине и его матери, его тревога за Саманту переросла в настоящий страх. Кто знает, на что решится агент Маклин, чтобы осуществить свою месть — или восстановить справедливость, как он ее понимает?

— Значит, вы не знаете, кто спугнул снайпера? — спросил он наконец.

— Нет, он так и не показался. — Помолчав, она простодушно спросила: — А это были не вы?

—Нет, не я, — ответил Ник — и немедленно пожалел об этом, увидев на ее милом личике откровенное разочарование.

— Тогда этого человека послала Пэтси. Так думает Сэм, и, наверное, она права.

Пэтси. Его мать. Нет, о Пэтси Кэрролл он не хочет слышать ни слова. Однако ему хотелось побольше узнать о Саманте, о Маклине… А главное — страшно не хочется расставаться с этой голубоглазой феей, всколыхнувшей в нем давно забытые чувства.

— Вы не согласитесь со мной поужинать?

— Вообще-то за мной должен заехать брат…

— После ужина я отвезу вас домой, — пообещал Ник.

— Боюсь, мои братья явятся в ресторан, чтобы за мной присмотреть, — улыбнулась Терри. — После того, что случилось, они твердо решили глаз с меня не сводить.

— И правильно сделали, — ответил Ник.

Он хотел добавить, что приглашает ее на ужин лишь затем, чтобы расспросить о Саманте — но тут же остановил себя. Незачем лгать. Ему безумно хочется провести вечер с этой милой ясноглазой девушкой, которая ни в чем его не подозревает и ничего не мечтает от него получить. Вот что важно в первую очередь, и лишь во вторую — вопросы о Саманте.

И о матери.

Сколько Ник ни твердил себе, что эта женщина его не интересует, — он не мог не думать о Пэтси Кэрролл. Да, она бросила его ребенком, но Сэм любит ее всем сердцем, а у Ника сложилось впечатление, что его сестра не станет дарить свою любовь недостойным. И не она одна — отец, которого мать тоже предала и бросила, до конца жизни защищал ее от собственного клана…

— Ну, хорошо, — сдалась наконец Терри. — Только сначала мне надо позвонить. А куда мы пойдем?

— На ваш выбор — я здесь ничего не знаю.

— В квартале отсюда есть недурной ресторан, — подумав, ответила Терри.

— Отлично.

— Подождите минутку.

Она исчезла в задней комнате, и тут же из приоткрытой двери вынырнула полосатая кошка. Прошла мимо Ника, гордо задрав хвост и как бы невзначай скосив на него надменный взгляд желтых глаз.

Ник улыбнулся. Он любил животных и в детстве мечтал о каком-нибудь домашнем любимце. Но у него и дома-то не было, а в военных школах, где прошла большая часть его отрочества, таких сентиментальных фантазий не одобряли. Много позже, уже взрослым, он не раз подумывал о том, чтобы завести собаку, — но всякий раз вспоминал, что ему часто приходится уезжать по делам, что с собакой некому будет гулять, да и вообще в его стиль жизни она не впишется.

Из задней комнаты появилась Терри. Усилием воли Ник приказал себе выкинуть из головы все мысли о сестре. Сейчас он все равно ничего не сможет сделать. И хоть он терпеть не мог агента Маклина, врожденное чувство справедливости заставляло его признать, что Саманта сейчас в надежных руках. Если только Маклин не позволит прошлому одержать над ним победу.

Саманта — взрослый человек. Она сумеет о себе позаботиться.

Эти слова Ник повторял себе всю дорогу из Бостона в Горячие Ключи. Но почему-то они совсем его не успокаивали.

Что ж, он постарается ее найти. И, может быть, Терри Фолкнер ему в этом поможет.

Террй перевернула табличку на дверях: теперь на ней значилось «ЗАКРЫТО».

— Ну, вот я и готова, — объявила она. Вместе они вышли на крыльцо. Терри заперла галерею, непринужденно взяла Ника под руку, и они пошли вниз по улице. Время от времени навстречу попадались знакомые; Терри здоровалась с ними, представляя Ника как своего друга с Восточного побережья. С ровесниками она перекидывалась острыми шуточками, со старшими была вежлива и внимательна, со всеми — весела, дружелюбна и совершенно естественна, без малейшего наигрыша. Ник не уставал поражаться, как не похожа эта девушка на тех, с которыми он обычно выходил в свет, — амбициозных и холодных как лед деловых женщин.

Кажется, Сэм упоминала, что ее подруга преподает в школе. Забавно: он еще ни разу не ходил на свидание с учительницей.

«Впрочем, это не свидание, — напомнил себе Ник. — Скорее, деловой ужин с целью получения информации».

Мысли его снова обратились к агенту Маклину. Он был совсем мальчишкой, когда мать истекла кровью у него на глазах… Неудивительно, что Маклин так ненавидит семью Мерритта! Окажись на его месте сам Ник, едва ли у него хватило бы силы духа, чтобы преследовать кровных врагов, не преступая рамки закона.

Ресторан, который порекомендовала Терри, оказался обставлен в стиле Дикого Запада — с бревенчатыми стенами и тяжелыми подсвечниками на столах. Для ужина было еще рановато, так что свободный столик они нашли без труда. Ник откинулся на стуле, любуясь на свою спутницу.

— Что посоветуете заказать?

— Здесь отлично готовят бифштексы, — ответила она. — Очень сытные.

— Я умираю от голода, — признался Ник.

— Вы летели из Бостона до Денвера?

— Да, а потом сюда — чартерным рейсом, — кивнул он.

— Надолго приехали?

— Не знаю, — искренне ответил Ник.

Он прилетел, чтобы предложить помощь Саманте и ее матери. Своей матери. Но долго задержаться не сможет. Ему нужно вернуться в Бостон, чтобы закончить свое дело — выполнить обещание, данное отцу.

Поднимаясь по крутой и извилистой горной дороге к тайному убежищу Кэрроллов, Нейт то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Позади никого не было — но это его не успокаивало.

Он заметил, что напряжена и Саманта: как видно, болеутоляющее, прописанное доктором Макинтайром, не помогло ей расслабиться. Впрочем, после всего, что обрушилось на нее за последнюю неделю, это и неудивительно.

— Так ты уверена, что об этом месте никто не знает?

— Я больше ни в чем не уверена, — тихо сказала она. — Но хижина зарегистрирована на фиктивное юридическое лицо, и от его имени платятся все налоги. Да и мама очень осторожная женщина. Она недавно была здесь и предупредила бы меня, если бы заметила, что это место засвечено.

— Засвечено? — поднял брови Нейт.

— Я читаю детективы, — усмехнулась Сэм.

В нескольких десятках метров от хижины — неказистого на вид бревенчатого домика — Нейт остановил машину.

— Пистолет при тебе?

— При мне.

— Что с ним делать, знаешь?

— Знаю.

— Сможешь, если придется?

— Смогу, — уверенно ответила Саманта.

Нейт ей поверил. В ее голосе звучал гнев — а это лучшее лекарство от страха и растерянности.

— Не выходи из машины, — приказал он. — Пересядь за руль. Если увидишь или услышишь что-нибудь — хоть что-нибудь — необычное, жми на газ и гони отсюда на полной скорости. Й свяжись с Греем, моим напарником

Саманта молча кивнула.

— Где ключи?

— В скворечнике, — ответила она.

Нейт скорчил гримасу.

— Под ковриком — слишком очевидно, а про скворечник никто не догадается, — объяснила она.

Вытащив из кобуры револьвер, Нейт вышел из машины. Подождал, пока Саманта переберется на сиденье водителя.

— Если все будет спокойно, я тебя позову. Когда будешь выходить, забери с собой ключ зажигания.

На этот раз Нейт не стал ждать, пока она кивнет. Осмотрев цепким взглядом окрестности, он, пригнувшись, бросился к скворечнику, достал ключи и, сжимая в руке револьвер, поднялся на крыльцо. Дверь подалась сразу, Нейт быстро прошел по дому, проверив все помещения, затем вышел на крыльцо и махнул рукой Саманте. Неуклюже, стараясь не наступать на раненую ногу, она выбралась из машины и, опираясь на трость, зашагала к дому.

На ней была рубашка и джинсы, купленные в первом попавшемся магазине по дороге. Джинсы пришлось взять размера на три больше, чем нужно, — из-за повязки на ноге. Однако даже в этих нелепых джинсах, висящих на ней мешком, и с тростью в руке Саманта казалась ему прекрасной, как сказочная принцесса.

Саманта вошла в гостиную и остановилась. Взгляд ее скользнул по мягкому креслу с темно-красной обивкой, по камину, в котором еще виднелись угли. «О чем она думает?» — спросил себя Нейт.

Подойдя ближе, он положил руки ей на плечи и привлек к себе. Сэм прижалась к нему, и он ощутил, как постепенно расслабляются ее напряженные мышцы. От нее исходил легкий чистый запах цветочного мыла; тело казалось сильным — и в то же время податливым и удивительно нежным.

Несколько секунд оба не произносили ни слова.

— Тебе надо лечь в постель, — сказал наконец Нейт. — И сменить повязку.

— Сначала дай мне оглядеться, — ответила она. — Хочу убедиться, что здесь ничего не изменилось. Мама могла оставить мне какой-то знак.

Опираясь на трость, она прошла по всему дому — открывала все шкафы и тумбочки, заглядывала в ящики столов. Нейт следовал за ней, наблюдая, как надежда на ее лице сменяется досадой и разочарованием.

Наконец Сэм вернулась в гостиную и тяжело опустилась в кресло матери.

— Ничего.

— Переночуем здесь. А завтра я раздобуду тебе телефон.

Сэм бросила тоскливый взгляд на телефон, стоящий на столе.

— Как ты думаешь, может быть, позвонить маме отсюда? Телефон тоже записан на фиктивную организацию, — добавила она. — И эта же организация оплачивает счета.

Нейт покачал головой.

— И тебя это никогда не удивляло?

— До недавнего времени — нет. Я всегда знала, что отец — скрытный человек и очень серьезно относится к неприкосновенности частной жизни. Он говорил, что эта хижина — наше тайное убежище, пещера Али-Бабы… А об оплате счетов за телефон и электричество я ничего не знала до прошлого года. Все имущество отца унаследовала мама, а она никогда мне об этом не рассказывала. Только несколько месяцев назад вдруг заговорила об этом. Сказала, что я должна знать — на всякий случай, если с ней неожиданно что-нибудь случится.

«Что же за женщина эта Пэтси Кэрролл?» — снова и снова спрашивал себя Нейт. Первое его впечатление о матери Саманты было не слишком лестным: да и что лестного можно сказать о женщине, которая сперва вышла замуж за Мерритту, а затем сбежала, бросив собственного ребенка? Однако Сэм, несомненно, любит и уважает мать. Едва ли она смогла бы любить бессердечного и бесчестного человека. И уж точно не смогла бы уважать.

Как бы то ни было, Пэтси Кэрролл прожила большую часть жизни в страхе, в постоянной тревоге, в любую минуту готовая снова сорваться с места и искать себе новое укрытие. И, однако, сумела создать собственное дело, завоевать уважение соседей, вырастить чудесную дочь — отважную, прямую и независимую. Так что, скорее всего, Пэтси Кэрролл — умная, решительная, мужественная женщина. Женщина, которая не бросает своих в беде — если таинственный защитник Саманты, спугнувший снайпера, действительно прислан ею.

Хотелось бы самому Нейту оказаться на его месте! Стать для Саманты рыцарем-защитником, принцем на белом коне… Глупая мысль. Сейчас он ощущал себя скорее Дон Кихотом, сражающимся с мельницами.