Влюбленный грешник

— Полуголые и потягивая шампанское? Не пытайся меня обманывать, Элис!

Элис хотела было спросить с самым невинным видом, уж не должна ли она была плавать в бассейне полностью одетой, но вовремя спохватилась, что разговор на эту тему грозит затянуть их на опасный путь.

— Ты намекаешь на то, что я пьяна? — съязвила она.

Сайлас не мог не знать, что Дик совсем не собирался всерьез ухаживать за Элис, но глаза его по-прежнему сверкали бешеной яростью. Объяснение этому могло быть только одно — он ревновал!

Это, с одной стороны, принесло в душу Элис какое-то радостное озарение, но с другой — возмутило ее: у Моррисона не было никакого права ревновать ее!

— Нет, не пьяна, а просто глупа — если думаешь, что я позволю тебе заигрывать с кем-то другим! Если тебе охота пофлиртовать, то почему бы не избрать для этого человека, который только того и ждет?

А именно Сайласа Моррисона, добавила Элис про себя.

— Нахал! — громко воскликнула она.

— Правильно, солнышко, продолжай в том же духе. Я люблю, когда ты сердишься. — Он опустил взгляд на ее большие темные соски, явственно проступающие сквозь мокрую ткань купальника. — Мне нравится, когда ты так наседаешь на меня, горячишься… — Элис непроизвольно вздрогнула. На лице Сайласа тут же появилась коварная улыбка. — Трудно бороться с воспоминаниями, правда, Элис?

— Задай этот вопрос себе! — выпалила она. — Ведь это ты никак не расстанешься с прошлым!

Сайлас недоуменно взглянул на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Не что, а кого — Фиону!

— А что Фиона? — спросил он фальшиво беззаботным тоном. Но Элис не так-то легко было обмануть.

— Ведь она до сих пор твой идеал, идеал женщины? — язвительно усмехнулась она. Но голос ее предательски дрогнул, потому что на самом деле в ее душе зашевелилась старая боль, пробужденная из небытия ревностью Сайласа. Элис наконец позволила выплеснуться многолетней зависти к Фионе. Эту зависть она всегда тщательно скрывала даже от самой себя. — Конечно же, идеал; такая кроткая, тихая, добрая, настоящий ангел во плоти… Такой другой не найдешь, хоть весь мир обыщи! И что же? Оказалось, что это совсем не так! Фиона самая заурядная девица, которая просто-напросто не желала тебя. И свыкнуться с этим ты так и не смог. По-прежнему тоскуешь о своем идеале…

— Не преувеличивай, Элис. Скорее всего, это в тебе время от времени просыпается чувство вины перед ней, — сказал Сайлас. — И дело здесь не во мне или Фионе, а в тебе самой.

Но Элис ничего не желала слушать. Дав наконец волю своим демонам, она уже не знала удержу.

— Ты поговорил с Фиа по телефону, и в твоей душе проснулись прежние чувства? Может, ты даже решил попытать счастья второй раз? Тогда должна тебя разочаровать — у Фионы и Фрэнка крепкая семья.

Моррисон выругался сквозь зубы.

— Я не тот человек, который будет всю жизнь безнадежно биться головой о стену. Теперь Фиона для меня не существует.

— Вот как? Тогда мне непонятно, почему ты так переживал, когда узнал, что я не говорила ей о проведенной с тобой ночи. Очевидно, ты надеялся, что я расскажу ей о том, какой ты замечательный любовник, чтобы она наконец поняла, как много потеряла? А может ты и переспал со мной лишь для того, чтобы насолить моей подруге? — спросила Элис звенящим от волнения голосом.

Сайлас не выдержал и рассмеялся. Затем он протянул руку к Элис, но та увернулась и выскочила из кабинета. Быстро взбежав вверх по лестнице, она понеслась по коридору к своей спальне, оставляя за собой мокрые отпечатки босых ног.

Каким-то чудом Элис все же удалось скрыться в своей комнате и захлопнуть дверь перед самым носом Моррисона. Слезы Жили глаза, но она все же сумела нащупать и задвинуть щеколду. Прислонившись спиной к двери, Элис чувствовала, как та трясется под могучими ударами кулаков Сайласа.

— Убирайся! — громко крикнула она.

— Элис, открой дверь! — донеслось из коридора. За этим последовал новый удар.

Зачем? Чтобы Сайлас облил ее презрением за дурацкую ревность к прошлому? Или же осмеял ее нелепые подозрения и неумение владеть собой?

— Нет! Убирайся прочь! — всхлипнула Элис, поднося забинтованные руки к глазам. Сайлас не рискнет ломать дверь. Но даже если он все же отважится на это, шум привлечет Сьюзен и та поспешит на помощь.

Сайлас внезапно умолк. Элис слышала, как он тяжело дышит у дверной щели.

— Элис? Что с тобой? Ты плачешь, сол-.нышко? — Сейчас его тон был уже совсем иным. — Впусти меня. Я не сделаю тебе ничего плохого… Мне просто хочется поговорить с тобой.

Она снова всхлипнула. Солнышко! Зачем он так называет ее? Сердце застучало как бешеное… и это тоже вина Сайласа!

— Не пущу! Уходи! Или я выйду на балкон и позову твою мать!

За дверью сразу наступила тишина. Элис грустно улыбнулась сквозь слезы. Она прижалась ухом к двери и все еще стояла так, когда со стороны балкона раздался какой-то скрип. Элис метнулась туда и успела как раз вовремя, чтобы увидеть Сайласа, взбирающегося на перила соседнего балкона, чтобы перепрыгнуть на ее балкон. В сгустившихся сумерках Моррисон казался порождением тьмы.

— Сумасшедший! — взвизгнула Элис. — Ты же мог разбиться! — Она схватила его за плечи, а затем прижала забинтованные ладони к вздымающейся груди, как будто хотела удостовериться, что он цел и невредим.

— Нет, — самоуверенно возразил Сайлас. — Ну, сломал бы ногу на худой конец. — Он взял ее руки и завел их себе за спину.

Сердце молотом бухало в груди Элис, и то же самое происходило с Сайласом. Она слышала каждый удар его сердца.

— Ты мог разбиться… — снова произнесла Элис, холодея при мысли о том, что могла потерять его;

— Интересно, ты тогда пожалела бы обо мне? — тихо спросил Сайлас, скользя руками вверх по изгибу ее спины. — Или подумала бы, что мне досталось поделом?

Элис вздрогнула и спрятала лицо у него на груди.

— Не нужно так говорить, — сдавленно попросила она.

— Ты права, — согласился Сайлас. — Говорить вообще ничего не нужно. Мы уже и так достаточно всего наговорили за время, пока длится наш сумасшедший роман. Кроме того, действия бывают красноречивее всяких слов…

Он чуть отстранился и просунул пальцы под бретельки купальника, а потом стянул их вниз по ее рукам. Теплый воздух летней ночи ласково коснулся обнаженной груди Элис.

Когда Сайлас склонился над ней, чтобы припасть губами к напрягшимся в ожидании соскам, Элис только и смогла, что страстно, нетерпеливо застонать.

— Tec… — шепнул он, прижимаясь к ее губам.

Затем он подхватил Элис на руки, перешел с балкона в спальню и уложил ее на широкую кровать. В следующее мгновение он уже лежал рядом. Их губы вновь слились. Не прерывая поцелуя, Сайлас потянулся к ночнику и включил свет. Элис самозабвенно отдалась всепоглощающей страсти, выражая свою любовь всеми известными ей средствами, кроме лишних в такие мгновения слов.

Она неуклюже помогла Сайласу освободиться от рубашки, после чего он стянул купальник с нее самой. Придвинув Элис повыше, он подхватил ладонями ее обнаженные ягодицы и потерся о нее бедрами, заставив молодую женщину застонать от наслаждения… В эту минуту раздался стук в дверь.

— Элис? С тобой все в порядке? Мне послышалось, что ты стонешь… — донесся из коридора голос Сьюзен.

Элис поднялась на локтях, глядя вниз на обескураженного Сайласа, взгляд которого потемнел от желания.

— Да… — хрипло произнесла она, но ей не понравился собственный голос. Элис кашлянула и попробовала еще раз: — Да, но это было просто так… Со мной все нормально!

Миссис Уайтмайер помолчала, а затем переспросила:

— Ты в этом уверена?

Элис почувствовала, как напрягся Сайлас в ожидании ее ответа. Ее выбора.

— Да, совершенно уверена, — твердо произнесла она. — Не стоит волноваться, Сьюзен, и… спасибо за заботу.

Элис словно собственной кожей ощутила, какой прилив радости испытал в этот момент Сайлас. Когда утихли шаги спускавшейся по лестнице миссис Уайтмайер, он притянул Элис к себе и прошептал:

— Кажется, ушла…

— Твоя мать догадалась, что ты у меня, -шепнула она в ответ, слегка касаясь губами его губ.

Сайлас довольно улыбнулся.

— Отлично! В таком случае, она больше не станет беспокоить нас до утра!

Он ухватил губами нижнюю губу Элис, и они снова прильнули друг к другу в поцелуе. Чуть позже Сайлас освободился от остатков одежды. Оставшись полностью обнаженным, он приподнял Элис и уложил ее на себя, сдавленно застонав, когда влажная плоть меж ее ног коснулась его напряженного члена. Трепеща от наслаждения, Элис потерлась о него, а потом приподнялась на руках и соединилась с Сайласом.

Несколько последовавших затем минут прошли в непрерывном движении, напоминавшем какой-то необузданный танец, от которого по телу Элис проходили волны удовольствия.

— Нет, постой… Так ты навредишь себе, — вдруг сдавленно прошептал Сайлас.

Он осторожно уложил Элис на спину и развел ей руки крестом по обе стороны кровати. Потом, глядя ей в глаза, он очень медленно вошел в нее до самого предела. На мгновение застыв, он сделал несколько вращательных движений, подарив Элис миг наивысшего наслаждения, а затем так же медленно двинулся обратно, пока совсем не отделился от нее. Через секунду последовало новое соединение, а потом еще и еще одно… И каждый раз он словно входил в нее заново в пронзительно чувственном ритме, который постепенно ускорялся и завершился бурным экстазом, когда влюбленные словно перенеслись в иное измерение. Позже, обнимая все еще стонущую, мокрую от пота Элис, Сайлас по очереди поцеловал каждую ее забинтованную руку.

— Если ты сейчас подарила мне столько наслаждения, то представляю себе, что будет, когда ты выздоровеешь и можно будет снять бинты!

— Иными словами, ты и дальше собираешься действовать в том же духе? — лукаво улыбнулась Элис.

— Нет, — ответил Сайлас. Сердце ее на секунду замерло, но он продолжил: — Нет, если только ты не согласишься выйти за меня.

Элис показалось, что она ослышалась.

— Что? — почти не дыша, прошептала она.

— Ну… если ты выйдешь за меня замуж, то мы сможем заниматься любовью, когда захотим, и при этом твое самолюбие никак не будет уязвлено! — объяснил Сайлас.

Но Элис поняла, что все это лишь шутка. Он смеется над ней!

— Ты никогда ни словом не обмолвился о браке, — заметила она. Или о любви, о которой говорят перед тем, как сделать предложение, подумала она.

Сайлас чуть отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза. Он продолжал улыбаться, но на его лице появилось настороженное выражение.

— То есть ты хочешь сказать, что не согласна?

Элис почувствовала, что в словах Сайласа есть некая условность, как будто он говорил о ком-то постороннем. Что, если сейчас он готовит ей новую ловушку?

— Боюсь, что если я соглашусь принять твое предложение, то во время брачной церемонии ты выкинешь какую-нибудь штуку, чтобы окончательно отомстить мне и унизить точно так, как я в свое время унизила тебя…

Не успела Элис договорить, как поняла, что наделала глупостей. Лицо Сайласа словно окаменело. Он соскочил с кровати, как будто она была полна заразы.

— Если ты таким образом представляешь себе наши отношения, то они обречены. Я вижу, что ты не можешь поверить мне до конца, как бы я ни старался доказать тебе обратное! — Быстро подобрав валявшуюся в беспорядке на полу одежду, он стал натягивать ее на себя. Вся его недавняя нежность улетучилась, как будто ее никогда и не существовало. — Наши отношения ни к чему не приведут. В их основе нет доверия. Знаешь что? Это не я зациклен на Фионе, а ты! Ты хочешь быть мученицей? Отлично! Продолжай в том же духе… а я выбываю из игры. Мне показалось, что я наконец встретил гордую и мужественную женщину, но похоже, что ошибался!

10

Длинное черное вечернее платье шуршало, обвиваясь вокруг щиколоток Элис, когда она шла по залу ресторана, безразличная к любопытным взглядам окружающих.

В центре зала она увидела Сайласа, окруженного небольшой толпой. Менее чем двадцать четыре часа назад он стонал от наслаждения в объятиях Элис, а сейчас это был блистательный и невозмутимый Сайлас Моррисон, имеющий дело только с самыми состоятельными и известными людьми.

Я покажу тебе, что такое мужественная женщина, с отчаянием подумала Элис. Конечно, это будет непросто. Сайлас зол на нее и. обижен. Возможно, ей так ничего и не удастся.

Впрочем, у Элис тоже было несколько часов для размышлений. Она поняла, что решение о браке далось Сайласу с трудом. Ведь у него уже была одна неудачная попытка. Ему даже говорить об этом было трудно. Действительно, Сайлас никогда еще не объяснялся Элис в любви, но это не означало, что он и в самом деле не испытывает к ней никаких чувств. Вообще, мужчинам гораздо труднее говорить о своих чувствах, чем женщинам.

Сьюзен была не единственной, кто был поражен до глубины души, узнав утром; что Сайлас внезапно отбыл в Лондон. Он оставил матери и сестре коротенькую записку и запечатанный конверт для Дика Чемберса. Для Элис не было ни строчки, что уже само по себе говорило о многом.

— Что случилось?-прямо, спросила ее Сьюзен.

— Сай предложил мне выйти за него замуж, — ответила Элие. Выглядела она этим утром неважно: лицо опухло от слез, глаза покраснели.

— А ты ему отказала, — горестно вздохнула Сьюзен.

— Да. — При этом на лице Элис появилось такое мучительное выражение, что миссис Уайтмайер не удержалась от улыбки.

— Почему?

Элис замялась. Вчера у нее были для этого какие-то доводы, но сегодня ей нечего было ответить.

— Не знаю, — медленно произнесла она, постепенно начиная осознавать, какую глупость совершила. — Все вышло так неожиданно… В глубине души я еще не могу поверить, что это возможно…

Элис все-таки продолжала оставаться дочерью своего отца — маленькой девочкой, привыкшей к насмешкам и укорам, «глупышкой Элли», к которой никто не относился всерьез…

Стоявший рядом с Моррисоном человек что-то шепнул ему на ухо. Он поднял глаза. При виде Элис Сайлас переменился в лице. Молча глядя на приближающуюся Элис, он не пошевелил и пальцем.

— Здравствуй, Сай! — с трудом выговорила Элис, остановившись напротив него и втайне радуясь, что ее платье достаточно длинно, чтобы скрыть ее дрожащие колени. И еще она надеялась, что Сайлас узнает ее наряд — в этом платье она была в тот день, когда ударила его!

Сегодняшний день был ничем не легче того. Элис понимала, что на карту поставлено ее счастье. Но она любила Сайласа и чувствовала, что способна выполнить задуманное. Напряженно улыбнувшись, она окинула взглядом своего возлюбленного, который сегодня казался особенно неотразимым в своем белоснежном смокинге и галстуке-бабочке. Притяжение, возникшее в этот миг между ними, было таким сильным, что в воздухе повисло грозовое напряжение.

Сайлас с деланной любезностью склонил голову и саркастически произнес:

— Мисс Керрингтон! Вам снова удалось обманом проникнуть на мой прием?

— Не совсем. На этот раз у меня есть пригласительный билет. — Она показала карточку, которую Дик вручил утром миссис Уайтмайер.

Именно Чемберс и отвез Элис в Лондон. Ему все равно нужно было возвращаться, так как Сайлас настаивал на его присутствии во время благотворительного ужина, назначенного на сегодняшний вечер. Как только Элис узнала, что прием, на который Моррисон вызывал своего советника, будет проходить в том же ресторане, куда Сайлас созывал гостей на свой день рождения, она поняла, что это перст судьбы. Единственное, чего боялась Элис, — как бы весь ее замысел не обернулся против нее!

Она отважилась самым наглым образом занять у Сьюзен сотню фунтов, поклявшись, что вернет их при первом же удобном случае, и попросила Дика подбросить ее до ближайшей к ресторану гостиницы. Сняв там номер, Элис вызвала к себе доктора Уокермана, сославшись на Моррисона и обеспечив себе таким образом бесплатную медицинскую помощь. Джерард Уокерман осмотрел ее руки, наложил на место перелома более легкую повязку и сказал, что обожженная кожа уже почти полностью восстановилась и бинтовать эту кисть не нужно.

После того, как ушел врач, Элис прямиком отправилась в косметический салон, а оттуда в парикмахерскую. Затем она купила пару туфель на шпильках. Оставалось только переодеться и ехать на прием.

— Ты получила деньги по моему чеку? — лениво поинтересовался Сайлас. — Или нашла себе нового богатого покровителя?

Те из присутствующих в ресторане, кто еще не разобрался в чем дело, мгновенно навострили уши.

— У меня еще остались друзья, — ответила Элис как ни в чем не бывало, не желая впутывать в эту историю Дика.

— Меня ты, очевидно, своим другом уже не считаешь, — заметил Сайлас, поднося к губам бокал с шампанским.

Кажущееся безразличие его тона не смогло обмануть Элис.

— Нет, — хрипло ответила она, — ты больше устроишь меня в качестве мужа.

Вздрогнув от неожиданности, Сайлас пролил шампанское на, атласный лацкан своего смокинга. Не отрывая глаз от Элис, он смахнул пузырящиеся капли.

— Прости, я, кажется, не до конца все расслышал. — Сайлас говорил ровным тоном, словно автомат.

— Я пришла сюда, чтобы сказать, что согласна выйти за тебя замуж, — отчетливо произнесла Элис.

Он изумленно поднял брови.

— Прошу прощения, но не могла бы ты повторить это еще раз? Боюсь, я неправильно тебя понял. — Он искоса взглянул на стоявших вокруг них гостей.

О Боже! Элис подняла подбородок и громко отчеканила, перекрыв шум толпы:

— Я прошу тебя жениться на мне! Разговоры сразу стихли. Еще несколько голов повернулось в сторону Моррисона и Элис.

— А что случилось? Или ты беременна? — лениво поинтересовался Сайлас. Гости громко зашушукались, поглядывая на них с удивлением, Элис побагровела. Собираясь сюда, ; она обдумала самые разные варианты хода событий, но ей даже в голову не пришло, что он может задать такой вопрос!

— Нет! С чего ты взял? — растерянно; пробормотала она.

Сайлас окинул пристальным взглядом талию Элис и наклонился вперед, чтобы прошептать прямо ей в ухо:

— Это вполне могло произойти, ведь прошлой ночью мы не предохранялись..

Элис прикусила губу.

— Если бы я забеременела вчера, как ты говоришь, то я никак не могла бы узнать об этом уже сегодня! — сердито прошипела она.

Моррисон выпрямился и заговорил громче, явно играя на публику:

— Так скажи мне, Элис, почему ты хочешь, чтобы я женился на тебе?

— Потому что люблю тебя! — заявила она, принимая его вызов. Если Сайлас отвергнет принесенный ею дар, то этим накажет себя, а не ее. Но Элис надеялась на лучшее, потому что была уверена, что Сайлас любит ее. Иначе и быть не может!

— Как? — прислонил он ладонь к уху. Элис посмотрела в его синие, сверкающие насмешливыми искрами глаза.

— Я люблю тебя! — повторила она. Затем развела руками и крикнула куда-то в потолок: — Я люблю тебя! Люблю! — Секунду помолчав, она спросила: — Ну что, ты доволен?

— Почти, — кивнул Сайлас, отпив еще глоток шампанского. Было похоже на то, что он забавляется возникшей ситуацией.

Все, с меня достаточно, лихорадочно думала Элис. Почти ничего не видя перед собой из-за застилавшего ей глаза красного тумана, она шагнула вперед, выхватила из руки Сайласа бокал и грохнула его об пол, не обращая внимания на ахи зрителей.

— Сай, тебе достаточно просто сказать мне «да» или «нет»! Комедию ломать ни к чему! — произнесла она с едва сдерживаемым гневом. — Итак, ты женишься на мне или нет?

— Можно мне подумать?

— Нет!

Сайлас со скучающим видом пожал плечами.

— Тогда я лучше скажу «да», раз уж ты так в меня влюбилась.

До Элис смысл его слов дошел не сразу. Но когда ей все стало понятно, ее ноги вдруг ослабели и она почувствовала, что оседает на пол.

Сайлас рассмеялся.

В душе Элис боролись любовь и возмущение.

— Ты! — крикнула она, бросаясь на Моррисона. Но тот чуть отступил и ловко подхватил ее на руки, закружив в бешеном вихре.

Остановившись, он поцеловал Элис и понес ее через весь ресторан, расталкивая замешкавшихся гостей. Вокруг них то и дело ослепительно вспыхивали фотокамеры.

— Я сняла номер в соседней гостинице, — прошептала Элис на ухо Сайласу, когда они были уже на улице.

— Зачем? — недоуменно спросил он.

— Чтобы увлечь тебя туда и совратить в случае, если ты не поддашься с первого раза! — лукаво улыбнулась она.

— Так и вышло — я не поддался, — замтил Сайлас, глядя на нее сияющими глазами. В этот миг он был удивительно похож на свою мать. — Следовательно, тебе придется прибегнуть к этому последнему способу!

У входа в ресторан Моррисона поджидал его лимузин. Несмотря на то, что до гостиницы было два шага, Сайлас настоял на том, чтобы они отправились туда в автомобиле.

У отеля он церемонно распахнул перед Элис дверцу и, поддерживая под руку, повел ее по ступеням крыльца, а затем в холл, к лифту.

— Ты не представляешь себе, как я был сердит, когда уезжал из Борнмута, — шепнул Сайлас, когда Элис нажала на кнопку нужного этажа, и лифт двинулся вверх. — Но все равно я знал, что это еще не конец. — Он нежно обнял Элис за талию. — Кроме того, я понял, в чем заключалась моя ошибка, — так руки не просят, — усмехнулся он. — Но я сходил по тебе с ума, а моя мать мешала мне общаться с тобой… Вчера ночью мне было так хорошо, что я взял и выпалил свое предложение, как идиот. Я совсем забыл, что семейный опыт твоих родителей мог внушить тебе только отвращение к самому институту брака, поэтому ты и не стремилась замуж. Тебе надо было еще привыкнуть…

— Дело совсем не в этом, — возразила Элис. — Просто я запретила себе думать о браке еще с тех пор, как Фиона…

— Да, я знаю, что ты любила ее, — перебил Сайлас, но она приложила пальцы к его губам. Ей было чрезвычайно приятно это прикосновение, потому что она могла наконец позволить себе действовать еще недавно совсем беспомощной рукой.

— Позволь мне договорить, — попросила Элис. — Ты должен это знать. Вообще-то я давала себе слово молчать, но сейчас для меня важнее всего твое доверие…

Сайлас отнял ее руку от своих губ и поцеловал. Тогда Элис продолжила:

— Фиона прибежала ко мне накануне свадьбы. Она была сама не своя. Сказала, что уже давно встречается с Фрэнком и не хочет другого мужа, кроме него. Но Фиа панически боялась того, что могут сделать ее родители, если она откажет тебе. Она умоляла меня помочь ей…

Элис замолчала, потому что лифт остановился. Пройдя по коридору, они отперли дверь номера и сразу же закрыли ее, словно спеша отгородиться от всего мира.

— И ты согласилась помочь, — тихо произнес Сайлас, проводя кончиками пальцев по ее щеке. — Верная подружка Элис… Дорого же ты заплатила за дружбу! Сейчас я понимаю, что, если ты полюбишь кого-то, отдаешь всю себя без остатка, — довольным тоном добавил он.

— По-моему, тебя не слишком удивила эта история, — разочарованно заметила Элис, ожидавшая бурного сочувствия.

— Ты права… Знаешь, с Фионой у меня не было ничего подобного. А когда я прикасаюсь к тебе, то чувствую такое… Это трудно описать словами… — Сайлас взглянул на нее, прищурившись, и она мгновенно ощутила, как кровь быстрее побежала по жилам. — Мне кажется, что я был влюблен не в Фиону, а в какой-то выдуманный образ, в картинку, куклу… — Он помолчал. — А ты живая, теплая, из плоти и крови. Ты возбуждаешь меня каждую секунду. Увидев, как ты смеешься с Диком, я был оскорблен больше, чем если бы узнал в свое время, что Фиона мне изменила. — Он тряхнул головой. — Чем больше я узнаю о прошлом, тем больше возникает и вопросов. Например, почему Фиона так скоропалительно вышла замуж? Она забеременела?

— Нет, хотя мне она тогда сказала, что беременна, чтобы убедить помочь ей.

— Что?! — На этот раз Элис могла по праву гордиться — так возмутился Моррисон. — Что она тебе сказала?

— Фиона была в отчаянии, — попыталась Элис оправдать подругу. — Позже она призналась, что боялась моего отказа, поэтому выдумала беременность.

— Иными словами, она обманула тебя, заморочила тебе голову и заставила действовать в своих интересах?

— Нет! Разве ты не понял? Все гораздо хуже, — помрачнела Элис. — Фиона здесь ни при чем — я сама придумала устроить скандал в церкви. На самом деле я была очень рада, что Фиа пришла ко мне, потому что больше нее хотела, чтобы вашей свадьбы не было. Только не из-за нее — из-за себя. Я не желала, чтобы она вышла за тебя замуж, потому что… хотела, чтобы ты женился на мне. — Элис отвернулась, словно боялась прочесть в глазах Сайласа презрение. — Вот видишь, ты был прав, когда обвинял меня в том, что я завидовала Фионе. Только завидовала я не тому, что ее любят, а меня нет, а тому, что она выходит за тебя. — Элис вскочила и принялась взволнованно бродить туда-сюда по комнате. — Я была влюблена в тебя, а Фиона нет. Меня задевало то, что ты не желаешь замечать этого, что продолжаешь желать ее, а меня заставляешь чувствовать себя предательницей. Но я не могла убить эту любовь. Я чувствовала себя виноватой. Временами мне казалось, что я обязана взять на себя вину за то, что Фиона не выйдет за тебя замуж, потому что именно я была в этом заинтересована. Кроме того, если бы ты стал презирать меня, то это смогло бы оградить меня от тебя и было бы для меня самым худшим наказанием за то, что я совершила. Сейчас это кажется чепухой, но в то время…

— Все это понятно, — сказал Сайлас, ловя ее за руку и усаживая рядом с собой на диван. — Мы пробудили друг в друге такие сильные чувства, что начали бояться, как бы они не поглотили нас. А страх хуже всего действует на рассудок, — усмехнулся он. — Не ты одна томилась и страдала, дорогая. Должен признаться, что, стоя в церкви в полном потрясении, я, тем не менее, испытал облегчение, оттого что кто-то помешал мне взять в жены женщину, которую я почитал, но не желал. Я попытался заглушить это странное чувство напускным гневом и возмущением, но оно все же не покидало меня. — Сайлас помолчал. — Самым неожиданным было то, что твоя ложь задела меня больнее всего. Заявив во всеуслышание, что мы с тобой любовники, ты словно сдернула завесу с моих самых потаенных мечтаний. А позже, когда я вернулся из Гонконга, я испытывал дополнительное удовольствие, наказывая тебя не только за твою ложь, но и за мои неистребимые желания… Так продолжалось до тех пор, пока я не открыл для себя, что самым большим наслаждением является любовь к тебе…

— Оба мы хороши! — прошептала Элис, обнимая Сайласа и прижимаясь к его груди. — Два сапога — пара. Знаешь, иногда твои преследования доставляли мне какое-то удовольствие, потому что я чувствовала, что ты не забываешь обо мне, что я все-таки волную тебя…

— О, ты меня волновала! — подтвердил Сайлас, целуя ее в висок. — Потому-то я и не мог оставить тебя в покое, — добавил он, погладив ее обтянутое черным шелком бедро. — Так что ты лучше приготовься к тому, что отныне ты не сможешь забыть о моем присутствии ни на один день…

Элис счастливо рассмеялась, а Сайлас охватил ее сияющее лицо ладонями и принялся пылко целовать…

Эпилог

— Мальчик! — сказал врач истерзанной долгими родами Элис. — У вас родился мальчик, миссис Моррисон.

— Мой муж будет счастлив, — слабым голосом откликнулась она, впервые после долгих часов невыносимой боли вспомнив о том, кого любила больше жизни. Ее искусанные в кровь губы раздвинулись в счастливой улыбке.

— Какой великан! — заметила акушерка, принимая ребенка из рук врача. — Неудивительно, что его маме пришлось несладко.

— Покажите мне его скорее! — нетерпеливо попросила Элис.

— Секундочку, миссис Моррисон, — отозвалась акушерка, снимая мальчика с весов и принимаясь его пеленать. — Вот, взгляните! — поднесла она поближе к Элис маленький, истошно вопящий комочек.

— Позвольте мне подержать его хоть минутку! — взмолилась Элис.

Акушерка вопросительно взглянула на врача, а когда тот кивнул, положила сверток ей под бок. Через секунду ребенок замолчал, словно ощутив родное тепло. На Элис поглядели пронзительно синие глаза.

— Здравствуй, малыш, — шепнула она.

Удобно откинувшись на подушку и до подбородка натянув свежую хрустящую простыню, Элис отдыхала в своей палате. За время ее отсутствия здесь произошли изменения. Комната буквально утопала в цветах. Повсюду, где только было можно, стояли гладиолусы. Красные, розовые, бордовые, белые, лиловые, пестрые — все, какие только существуют на свете…

Элис счастливо улыбнулась. Но уже в следующее мгновение она нахмурилась, вспомнив о том, как, должно быть, волновался Сайлас. Ведь роды у нее неестественно затянулись.

Вчера вечером, когда начались схватки, он ужасно перепугался и сломя голову бросился звонить доктору Уокерману, который наблюдал Элис в течение всей беременности. Тот немедля приехал и первым делом дал успокоительное самому Сайласу, попросив его спокойно посидеть и не мешать. Затем он быстро осмотрел Элис и сказал, что пора отправляться в больницу, где с недавних пор для нее была забронирована отдельная палата. Сайласу Уокерман настоятельно порекомендовал не паниковать и лечь спать.

Пока ждали машину, Сайлас сидел на кровати, держа Элис за руку. И пока санитары несли ее к машине, он тоже не отпускал ее руки, как будто от этого зависело что-то очень важное.

В больнице Элис почти сразу же отправили в родильное отделение, но ребенок появился на свет лишь в два часа пополудни.

— Пора кормить малыша, миссис Моррисон, — распахнула дверь палаты медсестра.

Она помогла Элис спустить сорочку с плеча и поднесла младенцах груди. Дав несколько полезных советов и предупредив, что зайдет позже, сестра удалилась. Но не прошло и пяти минут, как дверь вновь тихо приоткрылась. Элис подняла голову и увидела на пороге Сайласа. Их взгляды встретились. В его глазах было столько всего — страдания, волнения, радости, изумления, но больше всего было любви.

Он тихо приблизился к постели и нежно поцеловал Элис в губы. Затем поглядел на сонно сопящего и причмокивающего малыша. На его сына. Сайлас осторожно присел на стоявший у кровати стул. Он ничего не говорил, будто страшась нарушить торжественность момента. Едва дыша, он не отрываясь смотрел на них, словно не мог поверить переполнявшему ему ощущению счастья.