Влюбленный грешник

— Зиг! — окликнул Мотценбеккера высокий и худой человек с широкими залысинами. — Всего хорошего! До встречи в Бонне!

— Погоди, Курт! — отозвался Зигфрид. — Я забыл тебе сказать… — Наскоро извинившись перед Элис и Сайласом, он подбежал к приятелю и стал что-то говорить ему по-немецки.

— Тебя не смущает тот факт, что Зиг тебе в отцы годится? — мрачно пробурчал Моррисон. Не дожидаясь ответа, он продолжил: — А следующий клиент может оказаться вообще семидесятилетним дедушкой. Что ты тогда будешь делать? Ведь отказаться ты уже не сможешь. Просто закроешь глаза и будешь думать о деньгах, пока какой-нибудь вонючий старикашка не закончит пыхтеть на тебе? Элис угрюмо молчала.

— Знай, что, если ты сейчас поднимешься в номер с Зигом, пути назад для тебя не будет, — жестко предупредил Сайлас.

— Благодаря тебе, мне и так уже некуда возвращаться, — заметила Элис, мило улыбаясь Мотценбеккеру, который подошел к ним как раз в тот момент, когда дверцы одного из лифтов раздвинулись, выпуская группу японских туристов.

Элис вошла в опустевший лифт, стремясь поскорее избавиться от Моррисона и не заботясь о том, что ее поспешность может быть истолкована совсем в другом смысле.

Двигаясь как сомнамбула, она нашла номер с цифрами «601» на двери и отдала Зигфриду ключ. Когда они вошли внутрь, Элис остановилась у порога, наблюдая, как Мотценбеккер осматривается, закрывает шторы, а также включает и выключает свет, добиваясь желаемого эффекта. В конце концов он оставил включенной только одну настольную лампу, создававшую в комнате интимный полумрак.

Элис медленно положила сумочку на столик. Она чувствовала, что руки и ноги ее налились невероятной тяжестью. В мозгу билась навязчиво повторяющаяся мысль: сделка заключена… сделка заключена…

Неотвязно думая об этом, Элис равнодушно позволила Зигфриду обнять себя. Запах его одеколона показался ей в эту минуту особенно противным. Возможно, потому что он смешивался с сильным запахом водки изо рта Мот-ценбеккера. В последнюю секунду Элис сумела увернуться от тянувшихся к ней слюнявых губ, подставив для поцелуя щеку. Но даже сейчас она не переставала твердить себе, что обязана пойти до конца. Это вопрос принципа. Она должна доказать… доказать… А что именно доказать, Элис не могла сообразить. Ее тупая вялость вдруг сменилась нарастающей с каждым мгновением паникой. Она уперлась руками в грудь Зигфрида.

— Что? Что случилось? — Он озадаченно посмотрел на Элис снизу вверх.

— Кажется, кто-то стучит, — прерывисто произнесла Элис, только сейчас осознав, что это действительно чей-то стук, а не биение ее собственного сердца.

Она даже вздрогнула от радости. Сай! Это он! В нем проснулась совесть, и он пришел спасти меня, пронеслось у нее в голове. За одно это она готова была простить ему все обиды!

— А-а, прекрасно! Прибыло шампанское! — весело возвестил Зигфрид, открывая дверь и впуская официанта. — Я заказал его заранее, — пояснил он с глупой добродушной улыбкой.

Элис смотрела на официанта, словно не веря своим глазам. Она уже успела уверить себя, что это пришел Сайлас.

— Я… Мне… нужно в ванную, — с трудом выговорила она, все еще не справившись с разочарованием.

Закрыв за собой дверь, Элис оперлась левой рукой о мраморный умывальник и посмотрела на себя в зеркало. На ее бледном лице выделялись два нелепо ярких пятна румян. Нижняя губа тоже была очень красной — даже несмотря на то, что помада успела стереться, — уж слишком часто Элис приходилось впиваться в нее зубами.

Потом она взглянула на свои руки. Хотя сейчас боль не чувствовалась, перчатка на правой руке сильно натянулась из-за увеличившейся опухоли. Если так пойдет дальше, дело может кончиться очень плохо. Лучше снять перчатку прямо сейчас.

Труднее всего оказалось освободить мизинец. Элис некоторое время с сомнением рассматривала распухшую и посиневшую кисть, но потом решила, что в полумраке соседней комнаты ничего не будет заметно.

А в соседней комнате ее ждали шампанское и Зигфрид Мотпенбеккер…

У Элис мелькнула мысль, что, встреться она с ним при иных обстоятельствах, он мог бы даже понравиться ей, потому что был по-настоящему забавным и добродушным. Элис не верилось, что Зигфрид способен обидеть ее или причинить боль.

Последнее соображение придало ей мужества, и она покинула ванную, оставив перчатки на умывальнике.

К счастью, официант уже ушел. Элис приняла бокал шампанского из рук Зигфрида со спокойствием фаталистки. Она поняла, что помощи ей ждать не от кого. О спасении следовало позаботиться раньше и полагаться при этом только на себя саму. Совсем недавно Зигфрид был козырной картой в ее игре с Сайласом, а сейчас он воплотился в живого человека, которого можно было нечаянно ранить или оскорбить…

И во всем этом виноват Сайлас! Элис залпом выпила шампанское. Голова у нее сразу пошла кругом. Она выпрямилась, сидя на самом краешке дивана.

— Зиг…-Ей нужно было сказать ему что — то очень важное. Что-то очень-очень важное.

— Да, золотце, сейчас, — отозвался тот, вновь наполняя ее бокал. Элис даже не успела ответить ему, что хотела совсем не этого. Она вдруг обратила внимание на то, что Зигфрид тоже порядочно пьян. Сайлас, хотя и заказал водку, но сам пил мало, и в конце вечера к рюмкам прикладывались только Мотценбеккер и Элис.

Тут Зигфрид сильно покачнулся, и Элис потянула его за рукав, чтобы усадить на диван. Но вместо этого Зигфрид сразу повалился, пролив на себя шампанское из бутылки, которую продолжал держать в руке. Пенная струя потекла на ноги Элис. Взвизгнув от неожиданности, она сбросила мокрые туфли, а затем, недолго думая, легла рядом с Мотценбеккером, опираясь на локоть правой руки. Левой она машинально попыталась стереть шампанское с пиджака Зигфрида, но тот лишь добродушно ухмыльнулся, глядя на ее неумелые попытки.

— Почему бы тебе просто не слизать его с меня? — шепнул он, притягивая Элис поближе и заваливая ее на себя сверху.

Во время этой возни, ни один из них не обратил внимания на то, что дверь номера неожиданно распахнулась, и почти сразу же Элис почувствовала, как чьи-то сильные руки отрывают ее от Зигфрида и ставят на ноги.

— Прости, приятель, но планы меняются! — Это был голос Сайласа Моррисона.

Он поднял Мотценбеккера, одернул на нем пиджак и быстро потащил к двери. Тот попытался было что-то возразить, но Сайлас нагнулся и что-то прошептал ему на ухо. После этого Зигфрид, испуганно охнув, оглянулся на Элис, чтобы помахать ей рукой, и со всех ног бросился бежать.

Моррисон тут же захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Ее белый пиджак казался в полутьме светлым пятном.

— Что ты ему сказал? — спросила Элис, чувствуя, как заплетается ее язык. — И как ты сюда вошел? — Она вдруг испугалась, что если в номер так легко попасть, то кто-нибудь из обслуги отеля мог видеть, как она кувыркалась на диване с Зигфридом.

Сайлас предпочел сначала ответить на второй вопрос. Он что-то бросил на столик рядом с сумочкой Элис.

— Ведь это я снял номер, помнишь? Ключ! Так у него был ключ! Сайлас сложил руки на груди.

— А Зигу я сказал, что только что встретил возле стойки портье его разъяренную жену, которая сказала мне, что некий «доброжелатель» позвонил ей и сообщил, что видел, как ее супруг входил в гостиничный лифт с какой-то длинноногой красоткой. После чего бедняжка Трудхен примчалась сюда сломя голову на такси в надежде вырвать гулящего супруга из объятий «дешевой потаскушки», как она выразилась.

Элис вспыхнула. Ей словно дали пощечину.

— Ты!.. Ты!..

Сайлас оторвался от двери.

— Осторожнее, Элис! Следи за своим язычком, потому что у меня сейчас не слишком хорошее настроение.

Она попятилась от него, пряча руки за спиной, чтобы не было видно, как они дрожат.

— И все-таки, что ты здесь делаешь? — Ей хотелось, чтобы голос звучал твердо, но на самом деле у нее вырвался жалкий лепет.

Не отрывая от нее глаз, Сайлас снял пиджак и небрежно бросил его на ковер.

— Какая ты неблагодарная! — упрекнул он.

Элис покраснела еще сильнее, понимая, что его обвинение отчасти верно. Но неужели он всерьез ожидал бурной благодарности за то, что вызволил ее из ситуации, которую сам же и подстроил? Элис с вызовом посмотрела на своего «спасителя», и тут же была наказана за дерзость, потому что он сказал:

— Мне вдруг пришло в голову, что я, очевидно, поспешил рекомендовать тебя моим партнерам, не испробовав сам, чего ты стоишь на деле. Поэтому я решил лично удостовериться, годишься ли ты на эту… должность.

Моррисон ловко развязал галстук и медленно стянул его с воротника. Шуршание шелка словно огнем обожгло слух Элис. Она вздрогнула и попятилась.

— Ты ведь действительно собиралась сделать это? — спросил Сайлас с угрожающим спокойствием, бросая галстук на валявшийся рядом пиджак. — Ты хотела переспать за деньги с этим старым хрычом?

— Не такой уж он и старый, — попробовала возразить Элис, заметив, что Сайлас начал расстегивать запонки. В его глазах появилось странное выражение, и она быстро добавила: — Послушай, если ты желаешь расторгнуть сделку, то я не против. Деньги ты сейчас же получишь обратно. — Элис потянулась к вырезу платья, чтобы вынуть чек.

— Сейчас это уже твои деньги, — произнес Сайлас, засовывая золотые запонки в карман брюк и медленно приближаясь к ней.

Она отступила назад, отчаянно пытаясь нащупать под лифчиком чек, который, должно быть, свалился вниз, когда они с Зигфридом возились на диване. Наконец пальцы Элис все же наткнулись на сложенный вчетверо листок. Вздохнув с облегчением, она вынула его.

— Вот, держи! На самом деле я не собиралась брать это.

— Разве? — саркастически усмехнулся Сайлас, явно давая понять, что не верит ей. Не обращая внимания на ее протянутую руку, он скользнул взглядом по копне ее спутанных волос, по обнаженному плечу, с которого давно съехало платье.

— Да, не собиралась! — подтвердила Элис. Пальцы ее босых ног невольно поджались, когда она заметила выражение глаз Сайласа. Он не отрывал взгляда от кружевной кромки бюстгальтера на ее груди. Напряжение в комнате настолько усилилось, что, казалось, стало трудно дышать. Элис судорожным движением поправила платье. — Ты отлично понимаешь, что я всего лишь хотела отплатить тебе за то, что ты оскорблял меня.

— Кажется, я знаю способ и получше… — пробормотал Сайлас, не спуская глаз с ее взволнованно вздымающейся груди.

Под его взглядом Элис чувствовала себя обнаженной. В этот миг ей хотелось стать безобразной уродиной, прыщавой и плоскогрудой. Тогда он не стал бы глядеть на нее такими глазами!

— Что ты делаешь? — сдавленно спросила она, когда Сайлас расстегнул первую пуговицу рубашки.

— То, о чем ты подумала, — тихо произнес он, с нарочитой медлительностью переходя к следующей пуговице. Между полочек рубашки показалась его смуглая грудь, покрытая завитками густых темных волос. — То, чего ты давно от меня ждала…

Элис затравленно посмотрела по сторонам, словно в поисках выхода.

— Чего я действительно жду, так это чтобы ты позволил мне уйти, — бросила она, шагнув в сторону двери ванной.

Но Сайлас пресек ее попытку. Обвив Элис рукой за талию, он властно притянул ее к себе.

— .. Маленькая лгунья! — хрипло произнес он. — Долго же ты дожидалась этого момента, правда, Элис? Целых три года…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — перебила его Элис, пытаясь высвободиться из крепких объятий. Сейчас она больше всего боялась, что он схватит ее за больную руку.

— Как бы не так! — Сверкнув глазами, Сайлас подхватил Элис и стал теснить ее, пока она не прижалась спиной к стене. Она почувствовала, что попала в ловушку — он зажал ее между своих ног. В ту же секунду его ладони легли на ее полные упругие ягодицы. — Не отпирайся, Элис, ты хотела этого с самого начала. Ты молчала, но я всегда это знал, всегда… стоило только посмотреть на тебя…

— Нет! — испуганно закричала Элис. Сайлас неожиданно подобрал ключик к самым сокровенным ее тайнам, тем, что не были известны ни одной живой душе. Она двинула ногой — и совершила огромную ошибку, потому что он тут же ловко протиснулся меж ее бедер и прижался к ней всем телом. Элис вновь попыталась вывернуться; ее волосы били его по лицу, путались в жесткой щетине на подбородке Сайласа.

— Да! — настойчиво твердил он. — Только я вел себя, словно тебя не существовало на свете. И это мучило тебя больше всего, правда? Ты положила глаз на жениха своей подруги, а это породило в твоей душе чувство вины. Но ты предпочла обратить его против меня. Ведь именно я являлся предметом твоих тайных желаний, которых ты так стыдилась…

— Ты себе льстишь! — запротестовала Элис, уязвленная напоминанием о ее тайных вожделениях. Он не мог знать об этом, никто не мог… И не смеет говорить ей об этом!

Сайлас еще сильнее прижался к ней, и она ощутила бедром твердый выступ под его брюками. Это и смутило ее до обморока, и безумно взволновало.

— Ты так считаешь? А между тем, я не раз замечал, как ты всякий раз напрягалась, когда мы нечаянно сталкивались в дверях, как ты избегала оставаться со мной наедине и отворачивалась, когда я нежничал с Фионой. Да, Элис, ты хотела меня. Только слепой не заметил бы этого… И хочешь до сих пор — именно поэтому ты и явилась сегодня сюда, напялив это платьишко, в котором все твои прелести кажутся в сто раз соблазнительнее. На деловые свидания в таких платьях не ходят…

В душе Элис внезапно пробудился гнев, сметающий все барьеры, подогреваемый чувством обиды на Сайласа и страстью к нему, скрываемой даже от самой себя.

— Ты, жалкий ублюдок! Мне на тебя наплевать! — прошипела Элис, ткнув его кулаком в плечо. При этом чек выпал из ее руки и провалился за ворот его рубашки.

Вспышка ярости выдала ее с головой. От Сайласа это не укрылось. На его лице появилось довольное выражение. Двумя пальцами он выудил чек и поднес его к своему носу. — А-а, да-да… Чувствую аромат Элис Керрингтон, запах теплой зрелой женской груди…

Элис была поражена откровенной чувственностью, с которой он произнес это. А Сайлас еще раз с наслаждением втянул воздух, нюхая чек, и его полуприкрытые веками глаза заблестели. И Элис, стыдясь самой себя, тоже стала возбуждаться — в сосках возникло какое-то тянущее ощущение, словно их ласкала чья-то умелая рука, а низ живота налился приятной тяжестью.

Пристально глядя Элис в глаза, Сайлас слегка отстранился от нее, и его рука скользнула под край ее платья. Затем она протиснулась между ее ног…

— Прекрати! — простонала она, с ужасом ощущая, как тает, словно снег весной, под его умелыми ласками, как вместо раздражения ее душой завладевает сладострастие.

Сайлас победно рассмеялся, чувствуя свою полную власть над ней.

— Заставь меня, если сможешь! Он прижался в поцелуе к губам Элис, раздвигая их, проникая кончиком языка в горячую и влажную глубину ее рта. Ее бросило в жар, и она невольно прильнула к Сайласу, изнемогая от наслаждения. Ее рука, прежде упиравшаяся в его грудь, безвольно упала, а потом поползла вверх, чтобы обвиться вокруг его шеи.

— Ты уже готова, да, солнышко? Ты готова принять меня? — хрипло прошептал он. — Готова, готова и умираешь от желания узнать, что я испытаю, когда проникну в тебя… И окажусь ли я таким горячим и неутомимым, как ты об этом мечтала…

Элис задрожала. Как ей ни стыдно было в этом признаться, но Сайлас прав, совершенно прав. Она изнемогала от желания. Никогда ни один мужчина не вел себя с ней так беззастенчиво, грубо и… умело, ни один не смог так быстро понять ее самые тайные влечения. Элис не противилась, когда Сайлас стянул с нее трусики.

— Сбрось их, — велел он. Она послушно переступила через трусики и отбросила их ногой. Тогда Моррисон с каким-то странным рыком вновь прижал ее к стене и снова прильнул к губам. Он терся бедрами о тело Элис и прикосновение его возбужденного члена будоражило их обоих, заставляя дрожать и вскрикивать.

Сайлас спустил платье с плеч Элис; эластичная ткань поддалась без усилий.

Он оторвался от ее припухших губ и опустил взгляд на полную грудь, распиравшую узковатый лифчик так, что тот едва не лопался. При виде такого соблазнительного зрелища ноздри Сайласа расширились.

— Я никогда не мог понять, зачем ты прячешь свои роскошные формы под скучнейшими пиджаками мужского покроя… Они созданы для безгрудых и бесполых старых дев, а не для таких сексуальных кошечек, как ты. Позволь мне снять твой лифчик. Я всегда хотел сделать это…

Он легко высвободил из кружевных чашечек обе ее груди. Темные затвердевшие соски четко выделялись на фоне мелочно-белой кожи. Сайлас теребил их, пока они не потемнели и не стали походить на столбики. Затем он подхватил обе груди ладонями и принялся мять их. От этого Элис окончательно потеряла голову.

Ее пальцы погрузились в коротко остриженные волосы Сайласа, словно она умоляла его наклониться. И он исполнил ее молчаливую мольбу, нагнувшись и принявшись щекотать возбужденные соски языком. После этого он набросился на них, словно голодный на пищу, покусывая и посасывая, пока Элис не почувствовала, что хочет сейчас же доставить ему такое же удовольствие.

Она пошевелилась, пытаясь высвободить руки из платья. Он помог ей и, когда платье спустилось на талию, расстегнул застежку бюстгальтера и отшвырнул его в сторону. Элис потянулась к пуговицам на рубашке Сайласа, но не стала их расстегивать, а просто рванула обе половинки в разные стороны. Она хрипло рассмеялась, услыхав, как выругался Сайлас.

Никогда еще не ощущала она такой свободы и не была настолько раскрепощенной. Она не боялась показаться смешной, сделать что-то не так или быть неправильно понятой. Сайлас ожидал от нее проявлений страсти, и именно это она готова была продемонстрировать.

Он сорвал с себя рубашку, не отводя глаз от тугой груди Элис с еще влажными после его поцелуев сосками, щекотавшими его. Элис провела ладонями по мягким густым завиткам на груди Сайласа. Подхватив ее на руки, он перешел в спальню. Там он уложил Элис на кровать и освободился от остатков одежды. Затем нашел в кармане брюк презерватив и надел его со сноровкой, которая при других обстоятельствах заставила бы Элис покраснеть. Но сейчас она лишь завороженно следила за его движениями.

— Ты уже совсем готова, солнышко. Мне не составит никакого труда проникнуть в тебя… — страстно прошептал Сайлас.

Улыбаясь, Элис мечтательно взглянула на того, кто когда-то причинил ей столько страданий, но сейчас обещал подарить безграничное наслаждение. Странно, но Элис верила ему — во всяком случае, в эту ночь. Верила, что он излечит ее раны, утолит боль и сделает явью самые смелые ее мечты…

Оттенок самодовольства в искушающей улыбке Элис заставил Сайласа насторожиться, страстное выражение на его лице стало более жестким. Он навалился на Элис с грубостью завоевателя, проникнув внутрь ее тела одним мощным движением.

Мгновенно возникшее болезненное ощущение заставило Элис напрячься, но постепенно боль отступила, сменившись совсем другими ощущениями. Элис начала непроизвольно двигаться в едином ритме с Сайласом. Через какое-то время он судорожно вцепился руками в покрывало и процедил сквозь зубы ругательство. Затем уткнулся лицом во впадинку у горла Элис, крепко сдавил ее бедра, вжимая их в постель, чтобы заставить ее прекратить движения и продлить удовольствие. Но Элис не способна была контролировать себя, потому что чуть раньше уже начала путь к вершине блаженства.

Почти сразу же за ней последовал и Сайлас. Его тело судорожно содрогалось, голова запрокинулась, он изогнулся, словно натянутая до предела струна… Из его горла вырвался хриплый победный вопль… Через секунду он без сил рухнул на грудь Элис.

А она впервые в жизни чувствовала себя покорной рабой властного мужчины, но это ее совсем не возмущало. Еще никто в мире не заставлял ее чувствовать себя такой желанной. Элис не могла причислить себя к числу женщин-вамп, по которым сохнут все мужчины. Конечно же, у нее были любовники. Последним стал Льюис Тейлор, помощник ее отца. Старый Альф Керрингтон постоянно намекал дочери на то, что Льюис может стать для нее хорошим супругом, настоящей опорой. Быстро разгадав тайные желания шефа, Льюис тут же начал ухаживать за Элис, но на самом деле интересовала его не она, а будущая карьера. К тому же в постели он был примитивным, до одури скучным и не мог доставить Элис настоящего, полноценного удовлетворения.

Перекатившись на спину, Сайлас лег рядом с Элис. Она вдруг застеснялась, вспомнив о своей наготе, и отодвинулась подальше. Но сильная рука Сайласа удержала ее. Он притянул Элис к себе на грудь, ошибочно сочтя, что она хотела потихоньку улизнуть.

— Ты куда это собралась? — поинтересовался он, шутливо шлепнув ее пониже спины и слегка прикусив кончик носа. — Я снял номер на всю ночь, моя прелесть. Тебе еще предстоит отработать твои денежки…

6

Элис начертила большим пальцем ноги очередной кружок на мокром песке и стала лениво смотреть, как удары волн постепенно стирают его. Потом она перевела взгляд на спокойную морскую гладь и подумала о том, что уже пора идти завтракать.

Бредя в маленький покосившийся коттедж, где она теперь жила, Элис в который раз порадовалась, что у нее есть хоть такая крыша над головой. Домишко был весьма неказист, давно нуждался в ремонте, да и стоял в самой глухой глуши, но он казался ей роскошнее королевского дворца. К тому же за аренду коттеджа ничего не нужно было платить — очень немаловажное обстоятельство — и о нем ничего не было известно Сайласу Моррисону.

Ее врагу.

Ее любовнику.

По правде сказать, Элис сама не знала, кем его теперь считать.

Ей до сих пор не верилось, что она смогла убежать от него. После всего, что с ней произошло за эти годы, такое избавление казалось слишком легким. А может, Сайлас сам позволил ей удрать?

Этот вопрос не давал ей покоя. Но еще мучительнее были томящие воспоминания о той ночи. Настоящей ночи любви… Сначала Элис во всем обвиняла действие таблеток вкупе с русской водкой, но затем в ее душу закралось подозрение, что она просто пытается найти себе оправдание. Ведь ей же было тогда хорошо, даже очень хорошо… По правде говоря, она и не подозревала, что способна испытывать такое… Ни один из трех ее предыдущих мужчин не мог ей доставить и тени подобного наслаждения…

Но чем все это закончилось!

Первое, что Элис ощутила, проснувшись на следующее утро, — это ревущая, мучительная боль в правой руке. Такая же мучительная, как в первый день.

Элис открыла глаза и сначала не поняла, где она. Чужая постель в незнакомой комнате. Рот пересох, язык был точно деревянным, голова раскалывалась от боли, а рука…

И тут Элис все вспомнила: где она находится, с кем и что здесь происходило. О Господи!

Она быстро повернула голову, но рядом никого не было. Она лежала одна на широкой, беспорядочно смятой постели. Одинокая, совсем голая под белой простыней. А между ног еще сохранилось приятное, тянущее ощущение — последствие того, что разыгралось здесь ночью.

И не удивительно! Элис натянула простыню до самого подбородка, но это не помогло ей прогнать обступившие ее неправдоподобно яркие образы прошедшей ночи. Да, ночка была что надо… Настоящая античная оргия. Элис думала раньше, что такое бывает лишь в книжках специфического толка, рассчитанных на любителей запретных тем. Сайлас, казалось, обладал просто сверхчеловеческой выносливостью и безграничной изобретательностью, порой вгоняя Элис в краску своими ласками Но несмотря на это, она с готовностью следовала за ним, стремясь доказать этому муж. чине, что она вовсе не холодная и угрюмая пуританка. Прошлой ночью она делала с ним такие вещи, о которых прежде стыдилась и подумать. А она не только думала о них: она это совершала на самом деле. И с кем? С Сайласом Моррисоном!

Элис перевела взгляд на одежду, валяющуюся кучками на полу, и вдруг обратила внимание на негромкий плеск воды в ванной. А не удрать ли отсюда, пока Сайлас принимает душ? Она приподнялась на локте, но это простое движение вызвало приступ острой боли в раненой руке. Элис со стоном повалилась на подушку.

Таблетки к этому времени уже перестали действовать, и она поняла, насколько безрассудно было принимать вчера двойную дозу лекарства, сильнодействующее средство заглушило сигналы опасности, к которым ей надо было прислушаться.

Тяжело вздохнув, Элис прикрыла глаза ладонью, чтобы защитить их от яркого дневного света. Как же одеться в таком состоянии? Hi выйдешь же из отеля, завернувшись в простыню! Элис снова застонала, на этот раз уже от досады и бессилия.

— Если ты неважно себя чувствуешь, я очень советую тебе принять душ, — донеся насмешливый голос из ванной. — Прекрасно помогает!

Элис напряглась, преодолевая новый, еще более сильный приступ боли. Разговаривать с Сайласом ей сейчас не хотелось, но она все-таки не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него мельком из-под ладони.

Он стоял, обернув бедра полотенцем. Правда, оно спустилось довольно низко, так что можно было заметить темные вьющиеся волосы на его животе. На гладкой, смуглой от загара коже сверкало множество водяных капелек. Видимо, он не стал вытираться после душа. Его короткие волосы торчали как иголки у ежа, а подбородок казался иссиня-черным из-за отросшей за ночь щетины.

Элис снова прикрыла глаза рукой. Через мгновение она почувствовала, как Сайлас опускается рядом с ней на постель.

— Не жмурься, Элис, — сухо произнес он. — Я же не исчезну, если ты не будешь смотреть на меня.

Она промолчала, снова вспомнив в это мгновение, как вела себя ночью. После того первого раза Сайлас выключил в номере свет, и в темноте ей было еще легче отказаться от привычных запретов. Неудивительно, что он сейчас усмехается!

— Элис! — позвал Сайлас. — Не думаю, что женщина, продающая за деньги свои прелести, может быть такой застенчивой! Следовательно, я делаю вывод, что это новая игра. — Он отвел руку Элис от ее лица. Доброе утро! — произнес он с изрядной долей сарказма.

Волосы Элис за ночь спутались, помада давно размазалась, тушь для ресниц потекла и зачернила подглазья. Но выглядела она очень эротично. И сама чувствовала это.

Сайлас наклонился и прижался губами к крепко стиснутому рту Элис. При этом он слегка задел ее больную руку. Элис мгновенно напряглась под простыней, и он тут же отстранился.

— Раскаиваешься в содеянном? — Его взгляд скользнул по ее скрючившемуся телу и вернулся к лицу. — Поздно, моя дорогая. Я предупреждал тебя, что обратного пути не будет. Вчера ты сожгла все мосты. — Сайлас снова наклонился и запечатлел на губах Элис поцелуй собственника. — И не смотри на меня с выражением мученицы! Я тебе все равно не поверю. Стоит только вспомнить, что ты здесь вытворяла всего несколько часов назад, как стонала и визжала от удовольствия! Во всяком случае, утешайся тем, что я уже не потребую денег обратно. Этой ночью ты действовала, как заправская профессионалка, дорогая, и ты оправдала каждый полученный тобою пенни! — Он выпрямился и нечаянно задел распухшую кисть Элис.

Приступ дикой боли заставил незадачливую «профессионалку» залиться слезами. Элис показалось, что ее руку насквозь пронзил раскаленный нож. Побледнев как мертвец, она сдавленно застонала сквозь стиснутые зубы.

— Послушай, Элис, тебе не разжалобить меня своими… — Сайлас осекся, заметив ее руку, с которой сползла простыня. Он тоже побледнел. — Господи! Неужели это сделал я? — прошептал он. — Твой палец… Как он странно вывернут… — Сайлас легонько прикоснулся к ее мизинцу, но даже это невесомое прикосновение вызвало у Элис крик. — Да, ночью я не особенно церемонился с тобой, но все же я старался не делать тебе больно. — Губы его задрожали от жалости. — Ради Бога, почему ты не сказала мне об этом? Не могу поверить, что я мог сломать тебе руку и не заметить этого…

Поведение Сайласа показалось Элис странным. Ей было непонятно, почему ее искалеченная рука произвела на него столь сильное впечатление. Элис хотела было что-нибудь соврать, но потом передумала.

— Это сделал не ты, — коротко ответила она.

— Правда? — облегченно выдохнул Сайлас. — Постой, но почему я тогда ничего не заметил? Конечно, ночью было темно, но за ужином… — Он замолчал, бросив взгляд на ее несчастное, обескровленное лицо. — За столом ты была в перчатках. Я это видел, но ты вообще была одета не в своем обычном стиле, поэтому я не обратил особого внимания на твою прихоть. Ты нарочно надела перчатки? Тебе не хотелось, чтобы я узнал, в каком ты состоянии находишься?

Как всегда, проницательность не подвела Моррисона.

— Ничего мне не хотелось… — пробормотала Элис, отворачиваясь от него.

— Твое упрямство когда-нибудь сильно тебя подведет, — произнес Сайлас, с досадой потянувшись к стоявшему на тумбочке телефону.

— Что ты делаешь? — забеспокоилась Элис.

— Твою руку должен осмотреть врач, — бросил Моррисон, набирая номер.

— Я уже была в больнице! — запротестовала Элис, но он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Джерри! — сказал он в телефонную трубку. — Это Сай. Мне срочно нужна твоя помощь.

Элис напряженно прислушивалась к разговору.

— Зачем?! — воскликнула она. — Я же сказала — мне не нужен врач!

Впрочем, она тут же замолчала, потому что Сайлас непринужденно стянул с бедер полотенце, затем, зажав трубку между ухом и плечом и продолжая говорить, принялся натягивать на себя трусы. Его ягодицы были такими же твердыми и мускулистыми, как и все тело. Натянув трусы до колен, Сайлас чуть повернулся в сторону Элис, и она смущенно отвела взор, заметив явные признаки еще не оставившего его после поцелуев возбуждения.

Положив трубку, Сайлас принялся надевать рубашку.

— Сейчас приедет доктор, — сказал он. — Это мой личный врач. Зовут его Джерард Уокерман. Вот увидишь, он быстро поможет тебе…

— Ты вызвал своего врача? Но… я же должна одеться…

— Не волнуйся, ведь он врач. Ему каждый день приходится видеть обнаженных женщин.

Элис покраснела до корней волос.

— Если он увидит меня в таком виде рядом с тобой, он подумает, что…

— Что мы всю ночь занимались любовью? — насмешливо подсказал Сайлас. — Но если Джерри увидит тебя в твоем вызывающем платье в одиннадцать часов утра в гостиничном номере, он все равно подумает об этом. Могу предложить другой вариант: там, в ванной, висит махровый халат. По-моему, тебе лучше набросить его.