Лев в долине

      - Черт! - ругнулась я как примерная ученица Эмерсона.
      Дверь открылась. Сети высунул голову из-за занавески, потом отодвинулся в сторону, пропуская в комнату великана-слугу с подносом, заставленным снедью.
      Осмотрев меня, Сети холодно заметил:
      - Полагаю, вы не рассердитесь, миссис Эмерсон, если я скажу, что ожидал несколько иного результата. Но ничего, для начала сойдет и так. Эта одежда достаточно облегает тело, чтобы вы не могли незаметно спрятать на себе пистолет или кинжал.
      Великан расставил на столе блюда и удалился. Из коридора донесся шум и какая-то возня. Я прислушалась.
      - Оставьте свои надежды, - сказал Сети с улыбкой. - Это не ваши спасители, а всего лишь плотники. Я приказал снабдить дверь внутренней задвижкой в доказательство своего уважения к вам. Вы не хотите меня поблагодарить?
      - Благодарить тюремщика за то, что он не собирается нападать на заключенную?
      Сети со смехом покачал головой:
      - Моя несравненная, дорогая... миссис Эмерсон. Сделайте одолжение, сядьте! Обед подан.
      Он снял с одного из блюд серебряную крышку. Восхитительный аромат курятины и специй напомнил, до чего я голодна, ведь мой обед в гостиничном ресторане был грубо прерван. В ближайшие часы мне должны были потребоваться силы, поэтому я проворно опустилась на подушки и приступила к еде. От вина я, правда, отказалась.
      - Не беспокойтесь, - молвил Сети со своей странной улыбкой, - в мои планы не входит ослабить ваше сопротивление с помощью каких-то снадобий. Я готов ждать недели, даже месяцы, чтобы вы полюбили меня за мои достоинства.
      - Месяцы? Не станете же вы столько времени держать меня взаперти! А как же прогулки, свежий воздух?
      - Не бойтесь, это всего лишь небольшая остановка в пути. Завтра мы переедем в одно из моих загородных поместий. Я подготовил его специально для вас и уверен, что вам там понравится. Вы оцените сады с раскидистыми деревьями, экзотические цветы, извилистые тропинки, хрустальные фонтаны, возможность свободно бродить, где вам захочется.
      Такого поворота я не ждала. Надежда на спасение несколько померкла. В Каире Эмерсон рано или поздно меня нашел бы, но обшарить весь Египет затруднительно даже при его неутомимости. К тому же Сети не сказал, что мы останемся в Египте. Его вилла могла находиться в любом месте Ближнего Востока, хуже того, земного шара!
      Значит, надо оттянуть отъезд, но как это сделать? Притвориться больной? Этого пройдоху так просто не обманешь. Может, изобразить внезапно вспыхнувшую страсть к своему тюремщику? Гм... вряд ли он поверит, да и смогу ли я притвориться влюбленной дурочкой?
      Но вот изобразить терпение я могла. Пусть себе болтает, вдруг узнаю что-нибудь полезное.
      - Кто вы такой? - спросила я с набитым ртом. - Это ваш настоящий облик?
      Сети улыбнулся:
      - Вот еще одна черта, за которую я вас люблю, Амелия, - прошу прощения, миссис Эмерсон... Вы не ходите вокруг да около! Но как мне ни хочется вам довериться, как ни сжигает меня желание предстать перед вами в истинном моем обличье, осторожность превыше всего. Придется хранить инкогнито до тех пор, пока мы не соединимся. Лицо, которое вы сейчас видите, - всего лишь маска, одна из тысячи. Не буду скромничать, я большой мастер по части маскарада. Если позволите, я немного похвастаюсь, предстану в глазах любимой во всей красе...
      - Будьте так любезны, - разрешила я, накладывая себе салат. - Сгораю от любопытства.
      - Не думаю, что вы могли бы преуспеть в искусстве перевоплощения. Вы мой антипод: действуете напрямую там, где я проявляю гибкость, честны там, где я хитер и пронырлив. Вы идете прямо к цели, колотите людей зонтиком по голове, я же подобен изворотливому змею. Искусство перевоплощения при моей профессии жизненно важно, и не только с практической точки зрения. Благодаря своему таланту я окружен ореолом сверхъестественности. Многие мои невежественные помощники верят, будто я способен изменять свой облик по волшебству. В действительности все куда прозаичнее: грим, краска для волос, парики, накладные бороды, костюмы, маленькие уловки. Жесты, осанка, голос все это изменяет облик человека сильнее, чем любые хитрости. Я могу увеличить на дюйм-другой свой рост, надев ботинки с каблуком повыше, или стать гораздо ниже, изменив походку, манеры. Если бы вы посмотрели на виконта более критическим взором, то заметили бы, что в действительности он выше ростом, просто горбится; что его кривые плечи не настолько узки, как кажется; что сбивчивая речь и дурацкая манерность предполагают физическую немощь, противоречащую его телосложению.
      - Но глаза! - воскликнула я, не скрывая изумления. - Священник из Дронкеха был черноглазым! Рамсес убеждал меня...
      Сети улыбнулся:
      - Рамсес, конечно, большой умник, но познанию нет предела. Цвет глаз можно изменить. Некоторые наркотики расширяют зрачок. Благодаря краске на веках и ресницах радужная оболочка выглядит темнее или светлее, особенно если у человека глаза неопределенного цвета - что-то среднее между карим и серым. Когда-нибудь я вам покажу свой арсенал, Амелия. В каждом из потайных местечек у меня есть лаборатория со специальным оборудованием, в том числе моей собственной конструкции. Возможно, вам будет интересно кое-чем воспользоваться, хотя ваши искрящиеся глаза будет нелегко потушить...
      Он заглянул мне в глаза, голос понизился до вкрадчивого шепота.
      - Пустым комплиментам я бы предпочла внятное объяснение, - сказала я, пытаясь скрыть тревогу.
      - Простите. Я сдержу слово, как это ни трудно. Я отвечу на все ваши вопросы, за исключением одного-единственного...
      - Наверное, это будет вопрос о том, кто вы такой на самом деле... Хорошо, господин Сети, у меня наготове дюжина других. Например, почему вы избрали такой образ жизни? С вашими способностями вы бы преуспели в любой профессии, не нарушая законов.
      - Когда-нибудь я расскажу вам свою историю, - проговорил он задумчиво. - Надеюсь, тогда вы поймете, что заставило меня избрать столь необычную стезю. Но об одной причине я могу сказать прямо сейчас. Я граблю мертвых и живых не только ради барыша. Наиболее чудесные предметы из тех, что попадают мне в руки, не доходят до прилавков зловонных торжищ. Я ценитель прекрасного. Самое прекрасное я оставляю себе.
      Трудно было не догадаться, что он имеет в виду. Я невольно рассмеялась:
      - Ваша речь тоже прекрасна, господин Сети, но, боюсь, похитив меня, вы подорвали свою репутацию знатока. Эмерсон - единственный человек на свете, кто...
      - Сделайте одолжение, постарайтесь не упоминать это имя через слово! взорвался Сети. - Хотя вы правы, мы с профессором очень похожи, и преклонение перед вами - всего лишь одно из наших с ним общих свойств.
      - Я не могу не упоминать имя мужа, ведь я только о нем и думаю!
      Сети опустил глаза:
      - Да, в ваших силах нанести мне обиду. Меня ранит ваш смех.
      - Вряд ли я стану приносить вам извинения, господин Сети. Я задела ваше самолюбие, вы же причинили мне куда более серьезный вред. Меня никогда не похищали из любви к моей скромной особе, так что я не знаю, как должны себя вести пленницы.
      Моя попытка сострить не получила отклика.
      - Как вы могли не заметить знаков моего внимания? - трагически вопросил Сети. - Как могли предположить, что я способен причинить вам зло? После вашего возвращения в Египет и дня не проходило, чтобы я не поговорил с вами, пусть это и было всего несколько слов. Я был и виконтом, и старухой-американкой, и частным детективом, а еще праздным туристом, каирским заклинателем змей, даже землекопом на вашем участке. И все ради того, чтобы увидеть вас!
      - А как насчет похищения Рамсеса на вершине Великой пирамиды?
      Сети потупил взгляд:
      - Там я потерпел неудачу. Как вы, наверное, догадались, я прикинулся американцем, с которым вы разговаривали на вершине пирамиды. Я собирался инсценировать геройское освобождение этого несносного мальчишки и вручить его безутешной матери. Но Дональд Фрейзер, разрази его гром, сорвал мои планы!
      - Понимаю. И тогда, когда ваша лошадь понесла Рамсеса...
      - ...вмешался тот же самый негодяй! - Сети злобно оскалился. - Ничего, ему еще придется об этом пожалеть. Узнав, что его братец, негодяй еще почище Дональда, устроил стрельбу и поставил под угрозу вашу жизнь, я решил убрать мерзавца. От Рональда все равно были одни неприятности, к тому же он страшный упрямец. Я не мог допустить, чтобы он и дальше вам досаждал, пытаясь убить Дональда. Вот я с ним и разделался, а вину свалил на Дональда. Какое удовольствие мне это доставило! Надеюсь, вы поняли, зачем я оттащил тело убитого на такое расстояние и бросил к вашим ногам? Я вернул чаши для причастия, прочтя ваше газетное интервью, в котором вы осудили их похищение. Я прислал вам цветы - а вам ведь известно, что означают красные розы на языке любви! - и золотое кольцо со своим именем. И все это напрасно!
      - Боже! - воскликнула я. - Так вот что не давало Эмерсону покоя! Бедняга, наверное, решил...
      - Опять Эмерсон! - Сети воздел руки к потолку.
      Милый Эмерсон! (Я перешла на внутренний монолог, чтобы не раздражать собеседника.) Он раскрыл смысл сигналов, остававшийся неведомым для меня! Но я не упрекала себя за недогадливость, потому что проницательности меня лишила врожденная скромность. Господи! А вдруг Эмерсон меня подозревает, вдруг хотя бы на мгновение он усомнился в моей искренней преданности? А что, если он - страшно не только вымолвить, но даже подумать! - ревнует меня?!
      "Невозможно!" - не соглашалось сердце. У Эмерсона не больше оснований сомневаться во мне, чем у меня - в нем. Но если сомнение все же зародилось в его голове, то мое исчезновение могло и вовсе породить ужасные подозрения... Эта мысль была куда страшнее, чем угроза смерти. Боюсь, у меня даже губы задрожали. Но я тут же подавила минутную слабость. Теперь мне необходимо во что бы то ни стало вырваться отсюда и рассеять кошмарные подозрения любимого супруга.
      - Расскажите про братьев Фрейзеров. Как вы связались с Рональдом?
      - Обычное дело, - с готовностью ответил Сети. - На меня работают семеро надежнейших наемных убийц Каира. Рональд обратился к одному из них. Конечно, о заказе стало известно и мне. Он нанял Каленищеффа (репутация этого негодяя известна всем, кроме наивных каирских полицейских), чтобы тот отвлек мисс Дебенхэм, которая приехала в Каир с целью найти Дональда Фрейзера. Рональд не мог этого допустить, поскольку от тюрьмы, позора и нищеты его спасала только дурацкая преданность брата. Он не без оснований опасался, что Дональд уступит уговорам молодой и богатой особы, которую втайне боготворит. Каленищеффу полагалось заморочить ей голову.
      Однако Каленищефф не заслуживал доверия. Я перестал прибегать к услугам этого дутого князя несколько месяцев назад именно из-за двурушничества. Лучше было бы прямо тогда его прикончить, но я вовсе не такой уж любитель убивать, как вам кажется. Разоблачить меня Каленищефф не смог бы, но вот помешать кое-каким прожектам ему было вполне по силам.
      Я не упускал его из виду. Узнав от Рональда Фрейзера, что Каленищефф готов предать нас обоих, я легко согласился, чтобы Рональд его убрал. Мерзавец надумал выйти из игры, забрать столько денег, сколько получится, и навсегда покинуть Египет! Он знал, что Ведомство древностей заплатит за сведения обо мне кругленькую сумму.
      - Но мисс Дебенхэм предложила ему еще больше за помощь в розысках брата. От того же Каленищеффа Дональд должен был узнать, какой его брат подлец.
      - Совершенно верно. На девушку не подействовало снадобье, к которому мы прибегли, и она допустила оплошность - сбежала. Повторяю, ей не угрожала серьезная опасность, ведь у женщины - даже у вас, милая, - не хватило бы силенок, чтобы нанести Каленищеффу смертельный удар.
      - Но Дональд... Вот бедняга! Вы должны постараться, чтобы с него было снято подозрение. Вы поступили с ним нечестно, господин Сети.
      - Извольте, если вам этого хочется, - промурлыкал Сети. - Я прослежу, чтобы Фрейзера не трогали.
      Он коснулся моей ладони. Я отдернула руку, он улыбнулся и пожал плечами:
      - Я сознаюсь в убийстве, дабы доставить вам радость, а вы даже не хотите отблагодарить меня толикой благосклонности? Что ж, будь по-вашему. Я говорил, что терпелив. Остальное вам уже, видимо, ясно. Рональд так и не узнал, кто я такой. Прикинувшись виконтом Эверли, я подбил его вступить в мою шайку, так мне было легче за ним присматривать. Разумеется, я знал, что мисс Дебенхэм сбежала к вам и что вы взяли под свое крылышко Дональда Фрейзера. У вас неистребимая привычка пригревать сирых и убогих - если придется, то силой.
      - Помогать несчастным - христианский долг!
      - Мусульманский тоже. Поразительно, как дружно все так называемые великие религии отстаивают одни и те же сомнительные добродетели! Даже жители Древнего Египта хвастались, что кормят голодных и одевают раздетых!
      - Потому что речь идет о добре и любви, которые одинаково понимаются всеми. То, что вы считаете слабостями, на самом деле достоинства, приближающие нас ко Всевышнему. И величайшее из них - любовь. Иногда, добавила я поспешно, - это понятие трактуют как милосердие.
      - Очень примитивная трактовка, - прошептал Сети, гипнотизируя меня взглядом. Я с ужасом чувствовала, что таю в бархатной глубине его глаз, так, кажется, это называется в романах?
      Наконец он отвел взгляд, и я с облегчением перевела дух. У Сети такие пушистые и длинные ресницы... накладные, наверное.
      - Я всегда избегал сантиментов, - продолжал Сети задумчиво. - Чувство к вам налетело на меня, как ураган. Это стихийное бедствие, которому трудно сопротивляться. Поверьте, я бы поборол эту напасть, если бы смог. Даже сейчас меня не покидает странное предчувствие...
      - Значит, вас тоже посещают предчувствия! - радостно воскликнула я.
      Длинные ресницы взлетели, в карих глазах... нет, все же в серых... одним словом, в глазах-хамелеонах запрыгали искры. Но в следующий миг они померкли. Еще немного, и я могу засесть за сочинение слюнявых романов.
      - Раньше я считал предчувствия проявлением инстинкта, развитого у всех, кто имеет дело с риском. Теперь же все больше подозреваю, что существует Судьба, которая играет нашей жизнью. Добренькое божество здесь ни при чем: зная, как жесток человек, нельзя поверить, будто Господь наш попустительствует всевозможным зверствам. Нет, Судьба - это неохватное Нечто с извращенным чувством юмора... Иначе почему одна-единственная слабость становится причиной крушения всей жизни? Вы в силах меня спасти, Амелия, одна лишь вы! Только представьте, на какие подвиги я был бы способен, обратив свою силу во благо, а не во зло? Так помогите же мне, Амелия! Протяните мне руку помощи, выведите из темноты на живительный свет...
      До чего ж волнительный момент! Наконец-то я поняла эту незаурядную, мятежную душу - или, по крайней мере, познакомилась с вполне сложившимся, хоть и не слишком оригинальным поэтом. Рука невольно потянулась к его руке...
      Но не успели наши пальцы соприкоснуться, как из коридора донесся шум и дверь с грохотом распахнулась. Я знала только одного человека, который открывает двери таким способом...
      Это был Эмерсон! Но в каком виде... Волосы торчком, рубашка изодрана в клочья, один рукав вырван с мясом и болтается лохмотьями, физиономия исцарапана, глаз заплыл... В разбитых до крови кулаках Эмерсон сжимал по кинжалу чудовищных размеров. Никогда в жизни не наблюдала столь волнующего зрелища! Непонятно, как женское сердце способно удержаться в груди, совершая такие прыжки.
      Издав нечленораздельный вопль, Эмерсон отшвырнул один кинжал и захлопнул дверь. Правда, перед этим в комнату успело проскочить какое-то проворное и гибкое существо.
      Дверь затряслась под могучими ударами, но слуги Сети старались напрасно: задвижка была приколочена насмерть.
      Эмерсон наконец-то соизволил заметить меня.
      - Амелия! - гаркнул он. - Немедленно прикройся!
      - Эмерсон! - закричала я еще громче. - Поберегись!
      В каком-то дюйме от его всклокоченной головы просвистело тяжелое серебряное блюдо. В следующую секунду Бастет с благодушным урчанием принялась тереться о ноги Сети, тесня его к стене. Злодей свирепо глянул на кошку и отпрыгнул в сторону. Бастет проводила его изумленным взглядом и переключилась на жареного цыпленка, поджидавшего ее на столе.
      Убедившись, что других метательных снарядов в распоряжении Сети нет, Эмерсон снова вспомнил обо мне.
      - Он тебя обидел, Пибоди? Он посмел?.. Он... Боже, Пибоди, что за мерзкие тряпки ты на себя напялила?!
      - Не бойся, Эмерсон, он меня не... То есть я не...
      Эмерсон расправил плечи и окончательно погубил свою лучшую рубашку. Отбросив уже ненужный рукав, он поиграл мускулами:
      - В таком случае я оторву ему только одну ногу, а не обе, как собирался.
      С грацией, достойной Бастет, он двинулся на Сети, тот заскользил по комнате.
      - Эмерсон!
      - Не отвлекай меня, Пибоди! Займись чем-нибудь.
      - Мистер Сети не вооружен, а у тебя такой страшный ятаган...
      - Ятаган?.. - Эмерсон удивленно посмотрел на свое оружие. - Ах да... Отобрал у того переростка, что резвится сейчас за дверью. До чего ж прыгучий малый! Не успел я представиться, как он давай размахивать кулачищами. Ничего, думаю, с ним разберутся...
      И правда, за дверью вдруг воцарилась тишина.
      - Так ты не один?
      - Конечно, не один. С Рамсесом...
      - Эмерсон!
      - ...и толпой полицейских в придачу. - Эмерсон сверлил Сети свирепым взглядом. - Все, приятель, твоей подлой карьере конец! Но я не впущу полицию, пока сам с тобой не расквитаюсь. Думаю, я заслужил это удовольствие.
      Сети выпрямился. Он был не так высок и мускулист, как Эмерсон, но выглядел достойным соперником. Если бы взгляды могли разить насмерть, у моих ног уже валялось бы два трупа.
      - Отлично, профессор, - прошипел Сети. - Я тоже предвкушал это удовольствие. Давно хотел помериться с вами силами! Дайте мне второй кинжал и сразимся за женщину, как настоящие мужчины.
      Я так и подпрыгнула. Не хватало только кровавой бойни.
      - Эмерсон! Ты же не умеешь фехтовать!
      Мой ненаглядный озадаченно покрутил головой.
      - Не умею, - согласился он. - Ну и что с того? Невелика хитрость...
      - Дорогой, я умоляю...
      Эмерсон довольно ухмыльнулся:
      - Хорошо, Пибоди, мне это нравится.
      И с этими словами он, к моему величайшему ужасу, отшвырнул кинжал. Сети рванулся ко второму кинжалу, который мой супруг так легкомысленно бросил у двери. Подхватив оружие, злодей двинулся на Эмерсона.
      - Так-то справедливее, - прорычал он. - Боксировать я тоже умею, но больно уж у вас ручищи здоровые. Берите кинжал!
      Эмерсон недоуменно пожал плечами:
      - Какой мне от него прок? Лучше я воспользуюсь другим оружием...
      С кошачьей стремительностью Эмерсон схватил со стола графин и лихо отбил ему горлышко. Бастет, мирно лакомившаяся цыпленком, осуждающе мяукнула. В следующее мгновение стол опрокинулся и кошка с цыпленком оказались на полу.
      Эмерсон обмотал левую руку покрывалом с кушетки.
      - Я готов, - сообщил он важно. - Приступим, чертов убл... Извини, Пибоди. Защищайся, негодяй!
      Несколько минут они кружили по комнате и помалкивали. Я даже устала крутить головой. Потом Сети совершил выпад, Эмерсон уклонился и едва не чиркнул своим графином по физиономии противника. Следующий удар Сети попытался нанести наотмашь, но Эмерсон его отбил, и кинжал вспорол воздух. Сети отступил. Эмерсон воспользовался секундной передышкой, чтобы подобрать серебряный поднос и броситься в атаку, загораживаясь подносом как щитом. На мой взгляд, стекляшка в кулаке Эмерсона была не менее грозным оружием, чем кинжал Сети.
      Лично я не вижу никаких оправданий насилию. Это последний довод глупцов, кому не хватает ума, чтобы устранить разногласия мирным путем. От драк меня, как правило, тошнит, а всякие кровавые состязания я на дух не переношу.
      Но сейчас никакой тошноты и в помине не было. С колотящимся сердцем я наблюдала за битвой, чувствуя, как в жилах пульсирует кровь. У моего ненаглядного мускулы так и играли под бронзовой кожей, свирепая улыбка то и дело обнажала белоснежные зубы, движения были изящны и точны. Кровь прилила к моему лицу. Я вдруг превратилась в троглодитку, следящую из глубины пещеры за схваткой не поделивших ее самцов. Какое будоражащее, упоительное чувство!
      Обманный маневр противника - и Сети вонзил в руку Эмерсона кинжал. Эмерсон взревел - не столько от боли, сколько от ярости - и рванулся вперед. Сети чудом не лишился глаза, а на щеке у него расцвел кровавый цветок.
      Противники явно нуждались в передышке. Они разошлись по углам, обливаясь кровью и тяжело дыша.
      - Это безумие! - вырвалось у меня.
      На меня даже внимания не обратили. Возмутительно!.. Я глянула на Эмерсона и мгновенно из кровожадной дикарки превратилась в цивилизованную женщину. Из его руки хлестала кровь. Безусловно, мужество и гордость достойны похвалы, но не собираются же они изрубить друг друга на куски! Или собираются?..
      Я кинулась к двери. Эмерсон не спускал глаз с Сети, но мой маневр от него не укрылся.
      - Пибоди! - простонал он. - Если ты... откроешь... эту дверь, я... Черт!
      Услышав звон булата - из чего же еще куют ятаганы? - о серебряный поднос, я схватила кинжал, валявшийся у двери, и оглянулась. Ситуация была угрожающей. У меня уже не было времени, чтобы впустить полицейских. Новый удар - и Сети выбил у Эмерсона щит. Мой супруг не стал терять время отшвырнув осколок графина, он вцепился в рукоятку кинжала.
      Противники замерли в молчаливом противоборстве. Сети старался высвободить руку, Эмерсон яростно сопротивлялся. Но вот... Я едва не захлопала в ладоши. Рука Сети медленно поехала вниз, кинжал в кулаке задрожал. На лбу Эмерсона выступили крупные капли пота, покрывало, которым он обмотал руку, стало алым.
      А потом наступила развязка. Сети выронил кинжал. Эмерсон молниеносно подобрал оружие, но Сети еще стремительнее скользнул к стене.
      - Амелия! Прощай!
      Я остолбенела. Сети исчез! Испарился...
      Только что был здесь, и вот на тебе... улетучился. Эмерсон свирепо крутил головой и безостановочно чертыхался, но сотрясением воздуха, как известно, стену не своротишь.
      Мраморный блок, за которым скрылся Сети, медленно встал на прежнее место.
      - Черт! - крикнул Эмерсон напоследок и зачем-то пырнул стену кинжалом.
      - Эмерсон, - спокойно сказала я, когда он вроде бы исчерпал всех своих чертей.
      - Что, черт? То есть Пибоди?
      - Может, пора открыть дверь?
      - Будь он проклят, чертов пройдоха! - Боюсь, на бумаге все эти черти выглядят слишком однообразно, но Эмерсон умеет находить для каждого ругательства особую тональность. - Но ничего, наступит день, когда... Клянусь, я... Что ты сказала, Пибоди? Я не ослышался? Ты хочешь открыть дверь?
      - У тебя чрезвычайно тонкий слух, мой дорогой Эмерсон. Да, надо бы их впустить. Ты ранен и...
      - Ты действительно хочешь их впустить?
      - Нет, Эмерсон. Не сейчас...
      II
      - Как ты мог хотя бы на секунду вообразить, будто меня интересует кто-то, кроме тебя?
      - Если бы ты не отзывалась об этом типе в таких восторженных выражениях...
      - Я ни на минуту не переставала о тебе думать. И не сомневалась, что ты меня найдешь.
      - Если бы не твой сигнальный буй в окошке, я бы тебя ни за что не нашел. Мы рыскали по району, который очертил Рамсес, но он слишком велик...
      - Как ловко ты обращаешься с разбитыми графинами. Понятия не имела, что ты такой фокусник!
      - Никогда не знаешь, где чего нахватаешься. Кто там уселся мне на спину?
      - Наверное, Бастет. Доела курицу и теперь дает понять, что пора идти. Хочешь, я ее отгоню?
      - Лучше не надо. Необычное, но довольно приятное ощущение... Кстати, если бы не Бастет, мы бы так быстро не нашли тебя. Твоя догадка оказалась правильной: Сети угостил кошку, когда принес к нам в номер чаши для причастия. Она хорошо запомнила его запах и у этих окон мигом его учуяла.
      - Поразительно! Но ты говорил, что если бы не фланель с амулетом...
      - Конечно, твой сигнальный знак рассеял наши сомнения!
      - Видишь, я не переставала о тебе думать, Эмерсон!
      - И я о тебе, Пибоди. Стоит представить, как этот... обнимает тебя, просто в глазах темнеет!
      - О, Сети был очень обходителен. Ему хотелось завоевать мою любовь.
      - Ну его к черту!
      - Но, знаешь, у него есть шарм. Мне, конечно, нет до него никакого дела, но многие женщины вполне могли бы...
      - Помолчи-ка, Пибоди...
      - Где ты этому научился, Эмерсон?
      - Вот этому, Пибоди?
      - Нет, не... Ах, Эмерсон, мой милый Эмерсон!
      * * *
      Прежде чем впустить полицейских, уже притомившихся под дверью, мы привели себя в относительный порядок. Сполоснувшись в фонтане, я снова облачилась в привычный костюм. Гаремный наряд пошел на бинты для Эмерсона. Только потом мы отперли дверь.
      Давно я не видала такого количества людей в форме! А вот майора Ремси лучше бы вообще не видеть. Исчезновение Сети испортило ему настроение. Удовлетворив его любопытство, я задала традиционный вопрос:
      - Где Рамсес?
      - Где-то здесь...
      Рамсес выскочил из соседней комнаты. Его обычно непроницаемое лицо так и сияло.
      - Мамочка, посмотри!
      Он на мгновение наклонил голову, а через секунду послал мне чарующую гнилозубую улыбку египетского попрошайки.
      - Они мне еще великоваты, но со временем...
      - Немедленно выплюнь эту гадость! - скомандовала я.
      Рамсес подчинился, тем более что челюсти с трудом помещались у него во рту.
      - Тут столько всего замечательного! - крикнул он в полном восторге. Краски для лица и для рук, подкладки для щек, парики, бороды... Можно мне взять все это себе?
      Не всякая мать способна отказать своему отпрыску, когда он так искренне радуется, однако у меня не было другого выхода.
      - Вряд ли, Рамсес. Ведь это вещественные доказательства, они понадобятся полиции.
      (Как впоследствии выяснилось, я глубоко заблуждалась. Когда мы вернулись в Англию, слуги стали жаловаться, что по дому и саду бродят странные личности, в частности златокудрая девочка с гнилыми зубами. Горничная Роза так и вовсе уверена, что у нас поселилось привидение.)
      Так завершилась вторая наша встреча со странным и загадочным персонажем по кличке Сети. Через несколько дней после схватки титанов, которую я только что описала, мы получили письмо. Послание доставили в Дахшур, куда мы вернулись, повидавшись с Дональдом и его невестой. Все подозрения с Дональда были сняты, и юная пара, замирая от восторга, ждала свадьбы. Как верно заметил Эмерсон, "вся эта чепуха позади, и теперь, хвала небу, можно снова приняться за работу!"
      Но позади ли? Человека, доставившего письмо, никто не видел: он каким-то чудом проскользнул на рассвете мимо бдительных сторожей, проник во двор, несмотря на запертые ворота, и оставил на крыльце конверт. Нашел письмо Рамсес (он всегда встает первым) и вручил его отцу.
      - "Вы могли бы меня возродить..." - так начиналось письмо. - Кажется, это тебе, - прокомментировал Эмерсон сухо.
      - Читай, читай, Эмерсон. Какие между нами секреты?
      - Гм, - с сомнением протянул мой супруг, но продолжил:
      - "Скоро вся планета содрогнется от ударов,
      Которые я буду наносить по человечеству.
      Помните, в грядущих страданиях рода людского повинны
      Вы одна. Амелия, возлюбленная моя..."
      Вот нахал! Так и хочется разорвать эти бредни на мелкие клочки!
      - Можешь поступить с письмом как вздумается, но сперва прочти до конца.
      - Ну хорошо... "Вам и Вашим близким моя месть не грозит. Не пугайте престарелых дам, подозревая в них Сети, не дергайте за густые бороды сомнительных мужчин. Меня Вы больше не увидите: я покидаю Египет навсегда. Вспоминайте иногда обо мне, Амелия, а я буду всегда думать о Вас. Вместе мы сокрушили бы все преграды!"
      - По-моему, это глупая шутка, и только, - сказала я, наблюдая, как методично Эмерсон превращает письмо в конфетти.
      - Гм...
      - Напрасно ты порвал письмо. Опрометчивый поступок!
      Эмерсон замер.
      - Что ты сказала, Пибоди?
      - Я только что подмела крыльцо. К тому же в один прекрасный день хорошо, хорошо, в злосчастный! - нам может понадобиться образец почерка Сети.
      - Пибоди! - Эмерсон как-то странно на меня посмотрел.
      - Я вся внимание, дорогой.
      - Впервые за три дня я слышу от тебя упрек в свой адрес.
      - Неужели? Прости, Эмерсон, но если ты и впредь...
      - Ты не поняла! - Он схватил меня за плечи и заглянул в глаза. - Я уже испугался, что ты превращаешься в одну из тех клуш, которые талдычат как заведенные: "Да, милый", "Как пожелаешь, милый", "Хорошо, милый". Тебе отлично известно, Пибоди, что именно сканда... то есть дискуссии, придают нашей жизни вкус...
      - Вроде приправы в рагу супружества.
      - Прекрасно сказано, Пибоди! Если ты вдруг превратишься в покладистую дамочку, я помещу в "Таймс" объявление с призывом к Сети. Пускай забирает тебя. Обещай, что никогда не перестанешь ворчать и поносить меня!
      Рамсес и Бастет наблюдали за нами с нескрываемым интересом, но мне сейчас было не до них.
      - Мой милый Эмерсон, - сказала я, обнимая ненаглядного супруга, что-что, а это я могу обещать твердо.