Гончаров влезает в аферу

Петров Михаил
Гончаров влезает в аферу

      Михаил ПЕТРОВ
      ГОНЧАРОВ ВЛЕЗАЕТ В АФЕРУ
      Было утро холодного четверга.
      Сидя в продавленном кресле, я мучил себя и Козьму Пруткова, ногой лениво отталкивая слюнообильную пасть Студента. Псина была голодна и навязчива.
      - Пшел вон, - авторитетно посоветовал я, зевком до треска напрягая челюсть. Ленивая скука прочно садилась на шею.
      На зеленом экране умирающего телевизора эгоист попугай Гоша менял верную дружбу Вовы на заграничные шмотки и холуйскую службу. Телефон молчал уже несколько дней, дверной звонок тоже. И лишь на кухне судорожно агонизировал холодильник. Должно быть, перед верной кончиной.
      Ленка не звонила уже десять дней. Наверное, обиделась за то, что я собрал ее чемодан с барахлом и без ее ведома отвез его несостоявшейся теще.
      А как я, по-вашему, должен был поступить, если она без предупреждения явилась с ним, набитым какими-то салфетками, картинками, вазочками, вмиг испортив мой своеобразный дизайн всем этим барахлом? Вечером я ей не сказал ничего, а вот поутру, дождавшись ее ухода на службу, взял всех этих слоников за хоботы, сложил вместе с салфеточками в чемодан и отвез папке с мамкой.
      Явившись после работы и углядев исчезновение символов женской домовитости, Елена завибрировала ноздрей и, трагически бросив у порога "прощай", ушла.
      И вот, как сказывал Демон, опять один, опять зефир. На Демона я сейчас похож, как курица на коршуна. Работы нет. Денег нет. Чего много, так это долгов. Их больше, чем волос на Студентовой шкуре.
      - Пшел вон, Студент ты вечный!
      А он, встав на задние лапы, довольно сердито рыкнул мне в лицо.
      - Ну пойдем, - обреченно согласился я, поднимаясь с кресла. - Хоть ты и пес, но кормить тебя надо.
      Вытащив застывшую в предсмертном балете курицу, я бросил ее размораживаться. Поставил кипятиться воду. Пес зевнул одобрительно.
      Зазвонил телефон, и мы, мешая друг дружке, бросились к нему наперегонки. Студент успел первым. Положив лапу на аппарат, вопросительно посмотрел на меня черными кругляшками глаз.
      - Слушаю, - как можно сдержаннее ответил я.
      - Извините, мне нужен Константин Иванович Гончаров. - Женский голос был дежурно очаровательным.
      - Он самый, - без всякого энтузиазма ответил я.
      - Минутку, с вами будет разговаривать Степан Ильич Князев.
      - А на хрен он мне нужен?
      Женский голос смешком оценил тонкую шутку.
      - Але, Константин Иванович? Извините, что беспокою вас. Встреча с вами возможна?
      - На паритетных началах за ваш счет.
      Князев попытался усмехнуться и хрипло крикнул в трубку:
      - Вы не могли бы приехать?
      - Чего ради? Чтобы твои "скульпторы" изменили мою внешность?
      - Оставьте это. Дело серьезное.
      - Тогда это тем более не ко мне. Я люблю юмор, и желательно без коротких штанишек.
      - А к вам приехать можно?
      - Но ведь сегодня четверг, а я принимаю по пятницам.
      - У меня несчастье!
      - Я тоже счастья давно не видел. Приезжайте, только один.
      - Понятно.
      У маленького туза большой колоды несчастье, и он просит меня помочь. Интересно.
      Студент сидел изваянием, перекрыв доступ врагу. Но меня, поощрительно щерясь, пропустил. Что-то где-то как-то выдрав и обломав, я бросил останки куриного трупа в кипяток и закурил.
      Зачем я понадобился сильному мира сего? Первая мысль была: провокация. Но я отбросил ее. Больно неграмотно проведена. А уж Князюшке с его талантами иезуитства не занимать.
      Я заварил остатки кофе - получилась почти полная кружка - и до прихода напросившегося гостя выпил. Собака кофе не любит, потому все досталось мне.
      * * *
      Он пришел минут через десять, пришел, как приходит принцесса в лачугу дровосека. Мое убогое жилье стало еще скучнее на фоне такого великолепия. Наверное, так одевался лорд Байрон, хотя и не был бизнесменом. Князев брезгливо вдохнул запах варящейся курицы и, не разуваясь, пропер в комнату.
      Из-за обилия рыжей шерсти в кресло садиться он не захотел, а больше было некуда, потому что мой диван тоже чистотой не блистал.
      - Чем обязан приходу столь дорогого гостя? - осведомился я, встав напротив.
      - Деньги украли.
      - Это хорошо.
      - Что?
      - Когда есть чего красть.
      - Оставьте.
      - Я при чем?
      - Поможете?
      - Что?
      - Найти!
      - Что? Или кого?
      - Кто - я знаю. Найти нужно деньги.
      - Много?
      - Сто.
      - Ну что такое для Князева сто...
      - "Лимонов", - прервал он, и я заткнулся.
      - А в милицию?
      - Не хочу!
      - Почему?
      - Украла жена.
      - О-ля-ля! Такая солидная, почтенная дама...
      - Нет, не та. У меня последнее время другая была.
      - Помоложе лет на...
      - Двадцать пять, а что?
      - Нормально. Меняя количество лет на качество тела, мы вершим прогресс. Диалектика!
      - Не фиглярствуй, Гончаров. Чем у тебя воняет? Дышать нечем!
      - Псом и курой, - гордо ответил я и любезно добавил: - Если кому не по нутру, могут выйти.
      - Я к вам пришел с серьезным деловым предложением, а вы...
      - С каким?
      - Прийти к взаимно выгодному соглашению, составить договор и работать.
      - То есть искать пропавшие миллионы, которые уперла неблагодарная супруга?
      - Да!
      - Скажите, Степан... э-э-э...
      - Ильич.
      - Ну да... А почему вы деньги в банке не хранили?
      - Ну, видите ли, это в общем-то мое личное дело... Но... если вы... интересуетесь, то... Должна была состояться... гм-м... крупная покупка, и...
      - Нет, Князев. - Сухим тоном следователя я выдвинул версию: - Вы, Князев, скрываете свои доходы от налоговой инспекции! - И весело заржал, потому что влепил в яблочко.
      Он завякал нечленораздельно:
      - Да как сказать... какая, наконец, разница?
      - "Где фланговый, а где племянница", - блестяще перефразировал я Козьму и, довольный, пошел снимать куриную пенку.
      - Вы будете, наконец, серьезно слушать меня? Сто "лимонов" - сумма для меня нешуточная, и десять ваших процентов, если...
      - Что-что? - Мне стало чертовски нравиться сегодняшнее утро. Лучезарно улыбнувшись, я изрек: - Двадцать пять!
      - То есть?
      - Процентов!
      - Ты что, сдурел?
      - Отнюдь, - ответил я смущенно. - Тридцать пять! - Но, не выдержав, швырнул ложку на стол и заорал: - Ты что, тупой? Или дуру гонишь, в игрушки играешь? Ты понимаешь, что их сначала найти нужно, эти твои "лимоны", на что я не очень-то рассчитываю. Ведь наверняка перед тем, как похитить деньги, она отработала пять-шесть вариантов. И не за один день, а, наверное, вычисляла, сопоставляла все плюсы и минусы неделями, месяцами.
      Кажется, он понял всю смехотворность произошедшего торга. Хлюпнулся на табуретку и тоскливо-просяще, барбосом смотрел на меня. Так вот и замерли: я с поварешкой возле своего варева, а рядом - полные надежд и чаяния две пары глаз. Но помочь я мог только Студенту, потому как по опыту знал, что князевскую подругу найти трудно. Почти невозможно. Это ведь с виду они глупышки-обаяшечки, а заглянешь в душу - "обыкновенные крокодилы", причем умные, расчетливые и хитрые.
      - Степан Ильич, давайте, как вы хотели, говорить серьезно. Сейчас вы расскажете мне все, что знаете, причем абсолютно ничего не утаивая. Сразу оговорюсь: все полученные от вас сведения обязуюсь не использовать вам во вред, если, конечно, они не носят откровенно уголовного характера. Ну а ваши отношения с налоговой инспекцией оставлю на вашей человеческой совести.
      Дальше. Если я с самого начала пойму, что дело тухлое и мне его не вытянуть, либо оно связано с мафиозными раскладами, то я выхожу из игры. Причем без возврата аванса, который я у вас возьму. Также я прекращаю следствие, если пойму, что оказываюсь невольным пособником чьих-либо преступных действий. Вот, собственно, и все мои условия. Естественно, десять процентов меня вполне устроят, если я выиграю, найду деньги. Но если я найду вашу жену, а денег уже не окажется, то...
      - То я выплачиваю вам половину вознаграждения, то есть пять "лимонов".
      - Это разумное добавление, господин Князев, - отметил я одобрительно. - И последнее. Если я, безрезультатно провозившись с этим делом какое-то время, увижу бесполезность и тщетность своей работы и прекращу ее - то как с авансом?
      - Какой он будет?
      - Наверное, "лимон".
      - Претензий не возникнет.
      - Хорошо. Возможно ли нам обойтись без смет, договоров, обязательств сторон - словом, без бумажного снегопада, где отражается, по какому делу я работаю?
      - Да, только мне придется устроить вас временно в фирме каким-нибудь дворником или программистом.
      - Договорились. Рассказывайте.
      Он собирался с духом. Я же выудил вилкой дымящуюся курицу и хотел уже положить ее на блюдо, но тут эта безногая тварь решила в последний раз испытать чувство свободного полета, что закончилось болезненным вскриком бизнесмена и резкой отпасовкой дымящейся тушки на Студента и далее, прямиком в открытое мусорное ведро. Я с грустью проследил за причудливой траекторией птичьего полета. Затем, в раздумье, заметил:
      - Это была моя последняя пасхальная курица.
      - Лучше бы ее вовсе не было, всю мошонку обожгла.
      - Да, лучше бы ее вовсе не было, - в тон ему повторил я.
      - Как это? Почему?
      - Деньги бы ваши целее были.
      Походкой морского волка гость враскорячку прокантовал в комнату и, открыв балконную дверь, дал водителю ценные указания. Улавливая слова "курица" и "коньяк", я вытащил курятину из ведра, стряхнул с нее окурки, помыл под краном и отдал ошалевшему от счастья псу. Студент пировал.
      - В общем так... - начал Князь. - Вчера около восьми вечера я заехал домой переодеться. В загородном офисе предстояла предварительная презентация по поводу открытия малого дочернего предприятия, коммерческого магазина "Дамское счастье".
      - А отчего "Жерминаль" не назвали?
      - Что, какая жерминаль? - не всосал Степан.
      - Да нет, ничего. Продолжайте.
      - Так вот, около восьми я переодевался.
      - Жена была дома?
      - Лийка-то? Да. Сидела, скотина, перед видиком, смотрела какую-то порнуху. Я еще ей сказал, что у нее обостряется нездоровый интерес к извращениям.
      - А она?
      - Что?
      - Как прореагировала она на ваше замечание?
      - Гм... Заявила, что это у нее только визуально-теоретическое, в то время как у меня физическое, кабинетно-прикладное.
      - Она знает это наверняка или догадывается?
      - Знает, - ухмыльнулся Князь, - сама у меня референтом была. Да и потом имела случай убедиться. Накрыла меня с заказчицей в самой нелепой позе...
      - Продолжайте о деле, - прервал я затянувшийся экскурс в эротические сферы.
      - Принял душ, поменял костюм - и в машину. В половине девятого мы к черте города подъезжали
      - Кто был в машине?
      - Я!
      - И все?
      - Ну и эти, Боря с Кузей.
      - Кто они?
      - Боря - шофер, а Кузя - так просто, со мной ездит, на всякий случай, штурманом. - Князь загоготал, довольный своей остротой.
      - Ну-ну, - поощрительно кивнул я.
      - В офис приехали около девяти. Все уже в сборе были: вице-президент Володя Ступин, мой зам по коммерческим вопросам Толик Головин, Любовь Андреевна - бух и моя секретарша Чио-сан.
      - Она ведь недавно работает? - спросил я.
      - Да. Откуда вы знаете?
      - Интуиция. Надо думать, в эту ночь, на презентации, вы ее и приватизировали?
      - Точно! - сыто заржал Князь. - Тебе бы милиционером работать, зря тебя оттуда выгнали.
      - Вам спасибо, - с поклоном поблагодарил я. - Кто она такая, японка?
      - Нет, кореянка. Ее настоящее имя не выговоришь. А для простоты так и зовем: Чио-сан.
      - А что, своих не хватает, так заморских приглашать начали?
      - Да она наша, просто ради экзотики и из экономических соображений. У нас предполагается установление производственных связей с корейской фирмой, так я заранее надлежащей секретаршей обзавелся.
      - Кто еще был?
      - Еще присутствовало лицо, о котором я хотел бы сказать как можно меньше.
      - И от него зависело рождение вашего "Дамского счастья"?
      - Можно сказать, да. Он выбивает престижное помещение.
      - И какую сумму вы ему передали за содействие, так сказать, в вашем пикантном дамском вопросе? И когда?
      - Видите ли, это несколько нетактичный вопрос.
      - Я не спрашиваю ничего лишнего. А если вы не хотите отвечать - дело ваше. Замечу только: чем меньше я буду знать, тем мне труднее будет работать, а значит, и сложнее добиться результата.
      - Вы правы.
      * * *
      В дверь позвонили. И позвонили, надо заметить, Князевы стрельцы.
      Кузя - а это скорее всего был он, потому как его плечи едва вписывались в дверной проем, - затянутый в кожу, готовую лопнуть на бугристых мышцах, с невозмутимым видом протягивал полиэтиленовый пакет с изображением голой бесстыжей девки. От пакета, как казалось и Студенту, исходил пьянящий запах съестного.
      - Я нужен, шеф? - спросил Кузя, многозначительно глядя на меня, как на потенциального хозяйского врага.
      - На полчаса свободны, - ответствовал барин, раскладывая на кухонном столе цыпленка табака, пиццу и суррогат "Наполеона" с Малой Арнаутской, если не хуже. - Прошу... - Широким жестом хлебосольной руки Степан Ильич приглашал меня к столу, видимо совершенно упуская из виду, что я нахожусь дома, а в гостях - он.
      - Благодарю за приглашение, - съязвил я, усаживаясь на свое любимое место.
      Помолчали.
      - Так когда и сколько денег вы передали этому должностному лицу?
      - Боже мой, ну зачем так?.. Просто подарок за предстоящие хлопоты. Да и зачем вам все это? Деньги-то утащила жена, и причем совершенно другие.
      - Степан Ильич, я не возьмусь за ваше дело, если вы будете указывать, что мне нужно знать, а что не нужно. А засим - спасибо за ленч. Честь имею!
      - В общем, передал я ему пять "цитрусовых" в курительной, в присутствии своих двух заместителей.
      - Конкретнее?
      - Ступина и Головина.
      - Какими бумажками?
      - Пять пачек по "лимону" десятитысячными купюрами.
      - Хорошо, что было потом?
      - Он сразу уехал.
      - Кто остался?
      - Все перечисленные плюс три девки: две для замов, а одна бесхозная, предназначавшаяся ему. Да еще вскоре уехала Любовь Андреевна со своим гладиатором. Она не любит оргий, предпочитает по старинке - возраст.
      - Дальше.
      - Утром часов в шесть - по машинам и по домам, к восьми-то на работу. Приезжаю, в квартире все разбросано. Ну, думаю, моча Лийке в голову ударила после видиков, поехала развеяться куда-нибудь. Помылся, побрился, оделся, а тут, прикинь, сюрприз: ключей от сейфа не могу найти. Вчера выкладывал, помню точно.
      - От какого сейфа?
      - От рабочего, где бабки лежали. Туда-сюда - нет ключей.
      - А почему деньги не находились в бухгалтерии?
      - Ну это... Я хотел... Как вам сказать...
      - Ясно.
      - Что ясно?
      - То, что они лежать в сейфе бухгалтера не имели права.
      - Во-во, это ты, Гончаров, подметил очень тонко.
      - А бухгалтер знала об их существовании?
      - Да. Любовь Андреевна их накануне выборочно пересчитывала.
      - Кто еще знал?
      - Ступин и Головин. Да зачем все это? Ведь уволокла Лийка, сучонка.
      - Это хорошо, только объясните мне, откуда она могла знать, что в вашем сейфе находится такая сумма? Вы что, докладываете ей об этом на ночь глядя?
      - Нет, но там всегда имеется довольно приличная "капуста".
      - Кстати, когда вы ее туда положили?
      - В среду утром. Сегодня должен был прокрутить.
      - Ясно. Теперь позвольте нескромные вопросы. Кто их вам передал? Когда? И за что?
      - Отвечу в общих чертах. Передали их утром в понедельник. Мне оплатили кое-какие посреднические услуги. Оплатил человек глубоко порядочный, деловой и состоятельный.
      - Надо думать, если за хлопоты платит сто "лимонов".
      Князя передернуло. Он хотел, видимо, осадить меня, но ограничился стопятидесятиграммовой дозой коньяку. Досадливо, с раздражением, оторвал цыплячью ногу.
      - Знаешь, Гончаров, мне нужно найти бабки, нужен сыщик, а в моральном аспекте разберусь сам. Ладушки?
      - Продолжайте.
      - Так вот, ключей на месте не было. Уже тогда я заподозрил неладное, но полагал, что Лийка просто решила меня позлить. Ничего, думаю, у меня старая связка на конспиративной квартире. Заехал, забрал - и в фирму. Подъезжаю, чую, что-то не так. Толик уже там, мне знаки подает из кабинета. Захожу, сидит у них ночной охранник. Долбанутый какой-то, как поленом по голове, "а" и "б" связать не может. Дергается весь и, как дятел, долбит: Лия Георгиевна да Лия Георгиевна. Меня аж подташнивать начало. Опрометью в кабинет. Открываю сейф, а там "хрен да медный пряник". Я - назад и за шкварник его: кто был? Он опять: Лия Георгиевна да Лия Георгиевна. Утащил его к себе, отпоил водкой. Охранник в себя немножко пришел и говорит: часов в двенадцать в дверь позвонили, он посмотрел в глазок, увидел Лийку, дверь открыл, а она ему из баллончика залепила. Пришел в себя в два часа, вокруг колонны-быка завязанный, а на губах пластырь. Так до семи и сох, пока уборщица не пришла.
      - Хорошо излагаете. Детально. Ладно, поехали.
      - Куда?
      - Сначала к вам домой, а там видно будет.
      * * *
      Чем больше я бродил по княжеским палатам, тем непонятнее становилось бегство его супруги. Чаша полна доверху, начиная с американского телефакса и вплоть до... не знаю уж чего. А ведь судя по всему, для его бедной женушки все это и было пределом мечтаний. Тут как нельзя кстати подходил лозунг: от добра добра не ищут.
      Князь верной тенью скользил сзади, то и дело восклицая:
      - Вот сука-то, вот сука! Чего ей не хватало? Шмотье, машина, золото. Чего еще надо?
      - Любви? - предположил я.
      - Да ну... Фригидная она, как тыква.
      - Фригидная? А как же видики? - Я подошел к телевизору, собираясь его врубить, и тут заметил отрывной листок блокнота.
      Сам блокнот находился на столе, что стоял у роскошного дивана, а листок лежал на полу. Красивый почерк извещал: "Стипан, ты казел. Ни ищи меня. Aurevoir". С этим язвительным посланием я ознакомил Князя. Он заплевался кипящим чайником.
      - Дрянь! Из-за нее я Татьяну с детьми оставил! Падаль! Потаскушка ресторанная...
      А я чего-то недопонимал. Было ощущение, что мне дали ключ не от того замка.
      - Степан Ильич, успокойтесь. Налейте мне чего-нибудь и дайте подумать.
      - Я ей биде из Финляндии тащил, - сетовал он, затухая, - тварь неблагодарная.
      Тут же, на столике, лежала пачка сигарет с нарисованным на ней верблюдом. Я выудил одну и, развалясь на диване, попытался привести мысли в порядок.
      Первое. Разобранная кровать в ее спальне.
      Почему разобранная?
      Человек собирается совершить в двенадцать часов преступление и ложится спать за два часа до этого. Как-то нерационально.
      Второе. Разбросанные в беспорядке вещи.
      Если я решил уйти из дома, то сделал бы все аккуратно, методично и заранее. Ведь времени у нее было с избытком.
      И третье. Какой-то диссонанс с запиской.
      - Степан Ильич, - спросил я, принимая из его рук массивный стопарь из хрусталя, - а она у тебя классов восемь-то за душой имела?
      - Институт иностранных языков окончила. Каким только местом - вот вопрос.
      "Все равно, - подумалось мне, - странная какая-то безграмотность, кричащая".
      - Степан Ильич, прочтите, пожалуйста, записку еще раз, повнимательней.
      - Увольте, информацию я впитал вполне.
      - Вы ничего странного не находите?
      - Нахожу! Что эту сучонку нужно было отдать Боре с Кузей!
      - Обратите внимание на орфографию. Какой она язык изучала?
      - Английский. И даже немного, как ни странно, лопотала, переводила. Действительно странно...
      - А это ее почерк?
      - Почерк-то ее, только...
      - Что?
      - Она довольно грамотно пишет, а тут...
      - Во-во! А тут сплошной двоечник Петя. Ну ладно, здесь ловить больше нечего. Поедем к твоему стукнутому церберу. Кстати, глянь-ка, где машина супруги.
      * * *
      Цербер походил на обгаженного толстого щенка. Детина смирно сидел в уголке князевского кабинета, где хозяин его закрыл до выяснения.
      Чио-сан принесла кофе, а уходя - пронзила меня черной загадкой глаз, то ли обещая что-то, то ли предостерегая.
      - Ну, рассказывай, - обратился я к охраннику, - как тебя нахлобучили.
      - Так я уже Степану Ильичу все рассказал. - Уважительный парень даже привстал, понимая, наверное, кто я такой и зачем пришел.
      - А мы тебя еще раз послушаем. Так что давай - поподробней и в мелочах. Не стесняйся.
      - А что мне? В семь тридцать все разошлись. Я проверил кабинеты. Все о'кей. Включил сигнализацию. Запер двери. Позвонил одной телке. Потом пошел сюда, к Чио-сан.
      - Зачем?
      - Небось на компьютере играть? - предположил Князь. - Мудак!
      Бычок зарделся: видимо, хозяин был недалек от истины.
      - Ну, что дальше? Только не врать!
      - Немного поиграл, в коридор вышел, обошел все. На свое место в вестибюль вернулся, врубил видик. Та телка мне теперь позвонила. К двенадцати я кемарить начал, и тут она пришла.
      - Кто?
      - Лия Георгиевна.
      - Уверен, что она?
      - Да.
      - Зачем?
      Парень пожал плечами, как бы давая понять, что я полный идиот.
      - Зачем? - повторил я. - Что она сказала?
      - Открой, говорит, Виктор.
      - А ты?
      - Открыл.
      - Я вам сколько раз вдалбливал: никого не пускать! Дятлы! Вот повесить на тебя ограбление, может, поумнеешь в зоне, - вмешался опять Князь.
      Парень весь сжался и, оправдываясь, залепетал:
      - Так ведь супруга ваша. Я думал...
      - Дальше что? - прервал я беспредметный разговор.
      - Ну это, пшикнула она, я и вырубился.
      - И ничего не помнишь?
      - Да меня так скрутило, что думал, на том свете уже.
      - И как там?
      - Где?
      - На том свете.
      - Как-как... - Парень вздрогнул. - Вроде черти меня ломать начали, руки крутить.
      - Много?
      - Как будто двое.
      - А когда открывал, где они были?
      - Не знаю. Их не было. Стояла только Лия Георгиевна.
      - Одна?
      - Не знаю. Наверное. Ее машина стояла напротив.
      - Ты уверен, что баллончик с газом был у нее?
      Парень молчал, видимо, усиленно шевелил извилинами. Наконец промямлил:
      - А может, не она...
      - "А может, не ворона, а может, не корова", - снова вклинился Князь, но я цыкнул, и он замолчал.
      - Ну-ну... - Подбадривая бычка, я придвинулся ближе.
      - Она вдруг исчезла, а потом уже прыснула газом. Так, кажется... Только руки у нее вроде бы за спиной были...
      - Чем же она тебя окатила, мочой, что ли?
      - Это она может, - деланно засмеялся Князь.
      - Не... - ответил растерянный страж, морща лоб, - не, не должно бы. А может, не она пшикнула, может, кто-то сбоку.
      - Кто же? - поинтересовался Степан Ильич. - А ты не покуриваешь? Чердак не едет? Я тебя быстро вылечу!
      Парень испугался. Настолько испугался, что уже не представлял для меня интереса.
      - Ладно, свободен пока. - Отпуская цербера, я вопросительно посмотрел на Князя.
      - Иди оклемайся да язык в заднице держи, - распорядился хозяин. - Кто еще нужен?
      - Давайте коммерческого, потом вице.
      Князев нажал кнопку селектора и удобно откинулся в кресле.
      - А вы бы, Ильич, погуляли, поразвеялись.
      - То есть? - Он уставился на меня, как на червяка, забравшегося в его любимый цветок. - Не понял...
      - Ну, совершите утренний обход кабинетов, например. В общем, не мешайте мне вести допрос.
      Похоже, такой оборот был для Князя в диковинку. И все же он встал и направился к двери.
      Вскоре явился пан Вотруба из незабвенного "Кабачка". Такое сходство само по себе было удивительно, а когда он поздоровался, у меня глаза на лоб полезли - до того схож оказался и голос.
      - Анатолий...
      - Иванович. Позволите? - уже сидя, спросил он.
      - Конечно.
      - Чем могу быть полезен?
      - Расскажите, когда и где вы договорились с Лией Георгиевной похитить деньги из сейфа. Ведь мне все известно. - Я говорил "скучающим" тоном, как о деле решенном, потому что ничего умнее придумать не мог и пошел, так сказать, ва-банк, пользуясь дедовским методом. Ну и получил соответственно.
      - В Сандуновских банях, в прошлую субботу, между вторым и третьим половыми актами. А медведя взял на лапу наш кореш, недавно откинулся. Еще вопросы?
      - А серьезно?
      - Тогда серьезно и спрашивайте! По существу.
      - Давно знаете Лию Георгиевну?
      - С того времени, как она стала работать у нас, то есть с октября прошлого года.
      - Что можете о ней сказать.
      - Хороший работник, грамотный. Красивая женщина, и притом добрая, а в наших рядах это редкость. Вот вам пример. Уже не работая, все носилась с благотворительной столовой. У нас здесь в кафе по воскресеньям собралась раздавать бесплатные обеды. Мы уж от нее, как от чумы, шарахались. А вообще, если честно, нормальная, порядочная баба. Сейчас таких мало.
      - Анатолий Иванович, срочно займите рабочее место, вас ожидает представитель фирмы "Веста", - разнеслось по всему кабинету.
      - Извините...
      - Позже поговорим, - кивнул я.
      И тут же в дверях показался вице-президент, довольно холодно кивнувший мне красивой головой. За мощными атлетическими плечами имел он лет тридцать. Коротко стриженную голову держал надменно, похоже, чрезвычайно гордился собой.
      - Я очень занят, стеснен временем. Знаю, кто вы и зачем. Вопросы задавайте четкие и конкретные. По возможности я на них отвечу.
      - Хорошо, - согласился я. - Где вы находились вчера от двадцати до, скажем, двадцати четырех часов?
      - От двадцати часов и вплоть до сегодняшнего утра я безвыходно находился на даче нашего президента Князева Степана Ильича. Об этом может свидетельствовать мой водитель. Он находится в автомашине, серая "вольво".
      - Где был Князев?
      - Приехал получасом позже. Он также все время находился на даче.
      - Когда уехала бухгалтер?
      - От десяти тридцати до десяти сорока пяти, точнее сказать не могу.
      - Кто был еще?
      - Секретарь и три сотрудницы.
      - Все остались ночевать?
      - Да.
      - А как же то лицо, которому ваш шеф на лапку пять "лимончиков" кинул?
      - Извините, не понимаю. Изъясняйтесь более доступным языком.
      - Куда делся человек, которому Князев передал пять миллионов рублей?
      - Я не могу ответить на ваш вопрос.
      - Охарактеризуйте Лию Георгиевну Князеву.
      - Это необходимо? - Римский нос вице-президента брезгливо дернулся, словно ему в лицо сунули двухнедельной дохлости кошку.
      - Совершенно необходимо.
      - Я не знаю, что толкнуло нашего шефа на этот брак. Они абсолютно разные люди - полнейшее несоответствие интеллектуального потенциала. Это как...
      - Шесть тысяч вольт и батарейка от карманного фонарика.
      - Где-то так. - Он соизволил улыбнуться. - Она просто деревенская девочка, с головой окунувшаяся в городскую жизнь и ставшая в конце концов бульварной шлюхой. Разговор у нее: об выпить рюмку водки, об дать кому по морде. Тупая, завистливая, безграмотная.
      Я ничего не понимал. Бывает, что мнения расходятся - но ведь не так диаметрально.
      - Ну и дела... - оскалился я поощрительно.
      - Вы представить не можете, насколько похотливая. Мне кажется, ее наши шофера даже... - Он осекся, как человек, наговоривший лишнего. Поэтому добавил как о покойнике, о котором плохо не говорят: - Так-то вообще... женщина она симпатичная, приятная, но...
      - А почему вы думаете, что она безграмотная?
      - Да вы же сами видели... - Он взглянул на часы, извинился, бросившись к двери.
      Я закурил и подошел к венецианскому зеркалу. Потянул себя за нос и задался вопросом: почему меня за него водят? Ступин не глуп, свою промашку насчет записки он мог бы просто объяснить сведениями, полученными от Князя только что. Значит, растерялся. Но почему же так различны характеристики Лии?
      Я приоткрыл дверь. В приемной сидела одна Чио-сан. Раскосые черносливы глаз смотрели прямо на меня, а маленький ротик обиженно кривился. Я подмигнул ей и показал язык.
      - Приходи ко мне, Баттерфляй, я тебя морковкой острой корейской угощу.
      Ее глаз, ко мне ближний, мигнул в ответ, второй же оставался серьезным. Я прикрыл дверь и, похитив из бара сто граммов очень вкусной заморской бурды, начал систематизировать полученные сведения, переваривая их вкупе с украденным коньяком.
      Порвав мою дедуктивную нить, в кабинет ввалилась женская туша примерно тридцати пяти лет. Строгий английский костюм она, очевидно, носила по принуждению, больше ей пошел бы клеенчатый фартук мясника. За ее обширной спиной едва угадывался Князев, ставший в этой ситуации персоной незаметной и второстепенной.
      - Константин Иванович, - колоратурно-паскудным голосом завизжала туша, - ограбили нас! Его мадам обворовала. Говорила тебе, Степан Ильич, стерва она! Помогите, ведь сто миллионов - не шутка. Говорила, давай в мой сейф уберем, так...
      - Любовь Андреевна, - цыкнул Князь.
      - Что Любовь Андреевна, что? Плакали денежки, тю-тю! Налей, Степан... Я сегодня никуда не ходок.
      Туша шлепнулась на диван. Несмотря на повышенную жирность, она была еще красива. Буренкины глаза смотрели с мольбой.
      Я с интересом следил за действием пьесы, не зная кому верить, но втайне гордясь, что для меня одного задействовано так много персонажей.
      - А что вы в самом деле не положили деньги в бухгалтерский сейф? принимая рюмку, повторил я утренний вопрос.
      - Какая разница?
      - Какая разница! - Толстуха подпрыгнула, уронив на живот свое вымя. Та разница, что мой-то сейф двойного секрета, с блокировкой шифра. И хоть с автономной, но сигнализацией. А этот ящик баран откроет.