— Хорошо, — смущенно ответил Гаральд, пытаясь поймать ускользающие мысли. Он повернулся к Дуук-тсарит: — Вы... вы все расскажете Ванье. Мерилон надо укрепить. Пошлите гонцов, ариэлей по всем фермерским поселениям и начинайте переправлять людей под защиту городского купола. Свяжитесь с членами вашего ордена в других городах и выясните, не было ли там нападений.
Дуук-тсарит молча кивнул, как подобает сцепив руки перед собой, снова став дисциплинированным и собранным. Возможно, как и Гаральд, колдун чувствовал себя лучше, когда ему находилось дело.
— Мастера войны останутся до последней возможности. Я попытаюсь убедить Ксавьера отступить, отойти к нашим войскам. Вы должны сообщить обо всем моему отцу. Расскажите ему о том, что случилось, и пусть готовит Шаракан к нападению. Хотя как защищаться против таких тварей...
Голос его дрогнул. Гаральд закашлялся, прочищая горло, и сердито замотал головой.
— Приказы получили? Все понятно? — мрачно сказал он.
— Да, милорд.
— Тогда идите. Но сначала скажите своему товарищу, чтобы отпустил гиганта.
Была ли это игра воображения или Гаральд действительно заметил улыбку на бледном лице в глубине капюшона?
— Это даст мне немного времени, — пробормотал принц, глядя, как колдун летит к своему товарищу, который сдерживал гиганта. Он увидел, как второй Дуук-тсарит кивнул. — Откройте-ка Коридор, Радисовик. Когда с гиганта спадет заклятие, нам нужно будет поскорее отсюда убираться.
Коридор открылся. Первый Дуук-тсарит уже исчез, чтобы доставить приказы принца. Второй, сказав какое-то слово, освободил гиганта. Оглушительно завопив от ярости, тот стал беспорядочно топтаться, в бешенстве ломая деревья и сотрясая землю. Нырнув в Коридор, принц с кардиналом подождали, пока к ним присоединится Дуук-тсарит, затем закрыли магические врата и пустились в путь.
— Эти железные твари убьют несчастное создание, хотя им и понадобится некоторое время. Вы ведь сами понимаете, — мягко сказал кардинал.
— Да, — ответил Гаральд, думая о том камне, который буквально разлетелся на кусочки у него на глазах. Эта мысль выводила его из себя, хотя он и не понимал почему. Он никогда не охотился на гигантов ради забавы, как некоторые знатные люди, и ему было все равно — до сегодняшнего дня, — есть ли они на свете вообще или уже вымерли.
Теперь ему было отнюдь не все равно. Он думал о гиганте, о матери и ее мертвом ребенке. Он думал о Сиф-ханар, лежавших мертвыми под Игровой Доской, о вывороченных с корнем деревьях и выжженной траве. Он думал о Ксавьере, своем враге, который стоял прямо на пути этих тварей.
И ему на ум сами собой, против его воли пришли слова Пророчества:
«Родится в королевском доме мертвый отпрыск, который будет жить, и умрет снова — и снова оживет. А когда он вернется, в руке его будет погибель мира...»
Мира гиганта, мира ребенка.
Его мира.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ОТСТУПАТЬ НЕКУДА
Пальцы колдуньи впились в руку Мосии глубже, чем шипы лианы Киджа. Вытащив его рывком из Коридора, она немедленно пошла за ним, ни на миг не выпуская его руки. Симкин, похоже, не хотел выходить из Коридора, но пронзительный взгляд колдуньи — острый, как ее ногти, — заставил молодого человека неверным шагом выйти наружу, нервно жуя лоскуток оранжевого шелка.
— Чтоб ты им подавился, предатель! — прорычал Мосия.
Страдальчески глядя на него, Симкин открыл было рот, чтобы ответить ему, но поперхнулся и закашлялся. Выплюнув оранжевый лоскуток, он печально посмотрел на мокрую жеваную массу, затем подбросил ее в воздух.
— Это больно, сказал бы я, — уныло заметил он. — Сейчас ситуация национального бедствия, понимаешь ли. Что я мог сделать? — спросил он, с беспомощным видом глянув на колдунью. — Она воззвала к моим лучшим чувствам.
— Сюда! — сказала Дуук-тсарит, подталкивая Мосию вперед.
Коридор привел их в большую крепость, сооруженную явно второпях из естественных скал, выступавших из земли в центре Поля Доблести. Пространство внутри поднимающихся над землей футов на десять каменных стен было заполнено людьми — колдунами, целителями и каталистами. Проделанные в скалах отверстия позволяли колдунам направлять на врага заклинания, а иногда выплывать по воздуху наружу и возвращаться назад, используя камень как щит, чтобы не тратить на защиту собственную магию. Стены также служили защитой от кентавров. Правда, во время битвы эти стены уберегли бы от атаки не больше, чем песчаные замки, построенные ребенком на морском берегу. Кто бы ни попытался захватить крепость, на этом участке Игровой Доски он одержал бы верх.
Глядя на бледные лица и стиснутые челюсти магов, толпившихся внутри крепостных стен, Мосия понял, что ставка в этой игре — сама жизнь.
Мосии не надо было рассказывать, какого врага со столь мрачным видом ждали все эти люди. Он видел поднимающиеся вверх струйки дыма. Земля дрожала у него под ногами, он слышал вдалеке низкий гул.
— Они надвигаются, да? — сказал он, не в силах отделаться от мысли о песчаном замке. — Что вы собираетесь делать? — спросил он у колдуньи. — Просто будете ждать здесь смерти?
Впервые с тех пор, как затащила его в Коридор, колдунья посмотрела прямо на него.
— Умереть тут или в другом месте — не все ли равно? — тихо проговорила она, отворачиваясь от Мосии, чтобы обратиться к колдуну в алых одеждах, стоявшему к ним спиной. — Ваше величество, — хрипло сказала она, — я нашла того молодого человека, Мосию.
Колдун разговаривал с другими Мастерами войны. Однако когда ведьма заговорила с ним, он тут же обернулся, сверкнув на солнце алыми с золотой вышивкой одеждами.
Мосия глянул ему в лицо и тут же узнал его. Не то чтобы этот человек был похож на Джорама — вовсе нет. Лицо его было тоньше, старше, черты острее. Но у него были такие же, как у Джорама, блестящие черные волосы, ясные карие глаза. Он двигался с тем же гордым и элегантным изяществом, точно так же надменно наклонял набок голову.
Джорам — сын императора?
Если прежде Мосия не верил Симкину, то теперь он убедился в его правоте. Слишком сильное сходство, чтобы отрицать родство. Перед Мосией стоял бывший принц Ксавьер, ныне император Мерилона. Дядя Джорама.
Ксавьер улыбнулся — вернее, его тонкие губы дрогнули в подобии улыбки.
— Вижу, ты узнал меня, юноша, — сказал он. — Узнал потому, что знаешь его?
Мосия не мог ответить ни слова.
— Он вернулся. Я знаю, — задумчиво кивнул Ксавьер, скользя по Мосии ледяным взглядом. — Он вернулся и принес с собой погибель миру! Где он? — вдруг требовательно спросил император. Протянув руку, он схватил Мосию за глотку своими цепкими, словно когти, пальцами. — Где он? Отвечай, или, клянусь всеми богами, я вырву эти слова вместе с твоими кишками!
Мосия, оцепенев, не мог даже пошевелиться. Если бы Симкин случайно не натолкнулся на императора, чуть не опрокинув его, Ксавьер мог бы вполне выполнить свою угрозу.
— Ой! Это вы, ваше величество! Позвольте мне вам помочь... Какой страшный вид! Знаете, ведь однажды такое выражение может навсегда остаться на вашем лице! Отстань, хам! — Это было обращено уже к Дуук-тсарит, который крепко схватил бородатого молодого человека. — Я тут ни при чем! Это вон тот дурак, — он махнул куда-то рукой, — сморозил какую-то глупость. Сказал, что мы все умрем страшной смертью. Меня охватило страстное желание убраться побыстрее, и я перепутал его величество с Коридором.
— Уберите этого болвана! — С губ Ксавьера слетали капельки слюны.
— Ухожу-ухожу, — послушно произнес Симкин, выдергивая из воздуха лоскут оранжевого шелка и промокая им лицо. — Плеваться-то зачем? Но вы не тратили бы время на эту деревенщину. — Он язвительно глянул на Мосию. — Почему бы меня не спросить? Я могу сказать вам, где Джорам. Я видел его.
Ксавьер уставился на Симкина. Глаза Дкарн-дуук вспыхнули таким пламенем, что, казалось, его взгляд мог испепелить молодого человека на месте. Крепость сотряс взрыв, заставив почти всех в страхе посмотреть на север. Но император не шевельнулся.
— То есть как это ты видел его? — грозно вопросил Ксавьер. — Где он?
— Здесь, — невозмутимо ответил Симкин.
— Идиот! Хватит с меня твоих... — Дкарн-дуук гневно взмахнул рукой, и Мосия оцепенел от ужаса, подумав, что вот сейчас Симкин вспыхнет огнем.
Похоже, Симкин подумал о том же самом.
— Да не здесь, — зачастил он. — Неподалеку. Где-то. Я... э... вытяните карту! — вдруг выпалил он, откуда-то из воздуха извлекая колоду карт Таро. — Любую. — Он протянул ее императору, который зловеще прищурил глаза. — Ладно, я сам сделаю. Не утруждайте себя. — Симкин вытянул карту. — Смерть. — Он вытянул другую. — Снова Смерть. — Третья. — Опять Смерть! — Трижды Смерть! Смотрите, вот это Джорам. Он Мертвый. Его жена разговаривает с мертвыми, и он путешествует вместе с мертвым священником.
Ксавьер стиснул кулаки.
— Вы правы. Т-тупая игра, — заикаясь, пробормотал Симкин, швырнув карты в воздух. Они полетели на землю, трепеща, как яркие разноцветные листья. Посмотрев на них, Мосия увидел, что на всех картах в колоде был один и тот же рисунок — Смерть.
Воздух был полон дыма, запах гари усиливался. Гудение приближалось.
— Ваше величество! — послышались сразу несколько голосов. Мастера войны начали собираться вокруг императора, толкая друг друга, требуя внимания Дкарн-дуук.
— Я разберусь с этим молодчиком, ваше величество, — предложила колдунья.
— И побыстрее! — ответил, сжимая кулаки, Ксавьер. Его темные глаза снова устремились на Мосию. Он не сводил с него взгляда, пока наконец не обратился к кому-то из своих приближенных.
— Я ничего не знаю о Джораме! — в отчаянии крикнул Мосия. — Можешь что хочешь со мной делать, — продолжал он, пока колдунья впивалась в него пронзительным взглядом, словно бы роясь у него в мозгу, — я не видел его.
— Но ты знаешь, что он вернулся.
Еще один взрыв сотряс землю. Мосия в страхе огляделся по сторонам.
— Я... я не знаю!
— Конечно, он вернулся, — сказал Симкин совершенно утомленным голосом. — Я же говорил, что видел его! Но никто мне не верит, — продолжал он с видом уязвленного достоинства. — И если вы думаете, я тут болтаюсь, чтобы сдохнуть за компанию с теми, кто считает меня лжецом, то придумайте что-нибудь получше. Мне все это кажется смертельно глупым. А для вас, боюсь, будет просто смертельным. И потому я удаляюсь.
Посмотрев на Мосию, Симкин вдруг разрыдался.
— Прощай, друг детства моего! — Он обнял Мосию, прижал к груди с такой силой, что чуть не задушил. — Уходящие в безопасное место приветствуют тебя! Ступай же вперед без страха, сын мой! Вернись со щитом или на щите! — Он воздел руку, оранжевый шелк бешено забился в воздухе, и Симкин исчез.
— Значит, он говорит правду.
Это был не вопрос. Колдунья, задумчиво и отрешенно глядя на то место, где только что стоял молодой человек, явно размышляла над словами Симкина.
— Правду? Симкин?
Мосия чуть было не расхохотался, но смех застрял у него в глотке, потому что взрыв расколол стену крепости, обломки камня полетели по воздуху. Люди закричали, кто от страха, кто от боли, а кто и от того и другого вместе.
— Они идут! Мы в ловушке! — завопил кто-то, и толпа бесцельно заметалась, как мышь в клетке. Те, кто стоял ближе к месту взрыва, ринулись в тыл крепости, а кто стоял у задней стены, рванулись вперед, посмотреть, что стряслось. Немногие остававшиеся в лагере Телдары поспешили по воздуху к раненым. Мастера войны кричали все разом, император Ксавьер орал на них в ответ.
— Это не могут быть те твари! Они слишком далеко!
— К тому же они слепы...
— Нет, не слепы! Почему я тогда видел, как...
Кругом стояли шум и суматоха. Колдунья исчезла. Мосия понятия не имел, куда она делась, но ему показалось, что он видел, как она полетела за стену, посмотреть, что творится. Стоя в самом центре крепости, перепуганный и одинокий, Мосия проклинал Симкина за то, что тот затащил его сюда и бросил. Но проклятия его были не совсем искренними.
— Я еще могу выбраться отсюда, — дрожа, пробормотал он. Еще один взрыв разнес очередной кусок стены. Люди кричали от боли и страха, паника охватила весь лагерь. — Ловушка! — Ему казалось, что он задыхается. Внезапно он захотел оказаться подальше отсюда, где угодно, но только не в этой каменной ловушка.
Дико озираясь, ища путь наружу, Мосия случайно глянул на Ксавьера, который стоял рядом со своими Мастерами войны. Мосия замер, оцепенело глядя на него. Колдун изменился. Если прежде он с бешенством в глазах требовал сообщить ему, где Джорам, то сейчас он выглядел на удивление спокойным. Лицо его было бледным, но сосредоточенным. Он слушал своих колдунов, которые, насколько мог понять по обрывкам их разговоров Мосия, спорили о том, каким образом лучше всего будет уничтожить тварей.
— Она убивает взглядом, как василиск, ваше величество, — говорил один. — Значит, и мы будем так же атаковать. Один отвлечет тварь, другой зайдет с тыла. Заклятие Сонной смерти...
— Прощу прощения, ваше величество, но убивает не взгляд, а луч, исходящий из глаза твари. Простое заклятие Тьмы, и...
— Это рептилия. Эта тварь явно принадлежит к виду рептилий, ваше величество. У нее чешуя как у дракона. Надо заморозить ее кровь заклятием Льда.
«Все это бесполезно, — мысленно сказал себе Мосия. — Я их видел. Я видел, как они вращают головой во все стороны. Я видел их чешую — она из железа. Я видел Мертвых в металлической коже, которые служат этим чудовищам, Мертвых, которые могут убивать ладонью!»
Глядя на императора, Мосия вдруг понял, что Ксавьер думает о том же самом. Дкарн-дуук слушал споры, но с отстраненным видом, рот его кривился в горькой усмешке, словно он находил спор колдунов забавным, не более того. Глаза его были пусты и безжизненны. Он словно бы не воспринимал того, что творилось вокруг. Близкий взрыв, который заставил всех инстинктивно прикрыть лица рукой, совершенно не повлиял на него. Ксавьер даже глазом не моргнул.
Последовал очередной взрыв, затем еще один. В крепость пробились лучи из глаз чудовищ, с безошибочной точностью поражая своих жертв. Казалось, от смерти нет спасения. Бежать было некуда. Те, кто бросился на землю, погибали. Те, кто взлетел в воздух, погибали. Никто не знал, кто станет следующей целью для луча. Луч не промахивался. Друид, стоявший у стены, без звука повалился наземь с дырой в голове. Ариэль, смотревший на все это с небес, упал на землю почти к ногам Мосии с горящими крыльями.
Стоявшие на стенах кричали, что твари уже видны, другие говорили, что за ними шагает гигант. Судя по спорадическим вспышкам молний и пламени, несколько колдунов держались вместе, пытаясь остановить приближение чудовищ.
«Я должен что-нибудь сделать», — сказал себе Мосия, но что именно — понятия не имел. Оружия у него не было. Он потерял арбалет. Да и все равно он мало чем мог бы помочь. Он ощутил, как его окутывает отчаяние», туго пеленает, лишая даже воли к жизни.
— Ступайте! — внезапно сказал Ксавьер, и Мосия услышал в голосе императора эхо собственной безнадежности.
— Ступайте, — приказал Ксавьер Мастерам войны, небрежно взмахнув рукой. — Бросайте свои бесполезные заклятия. Умрите, как вам заблагорассудится.
Оцепенев — его слова застали их в самый разгар спора, — Мастера войны подавились словами, недоверчиво глядя на своего императора. Ксавьер снова взмахнул рукой и нетерпеливо нахмурил брови.
Мастера войны в смятении, с растущим страхом уставились друг на друга. В этот момент вопли умирающих, грохот раскалывающегося камня и гудение чудовищ были перекрыты звонким баритоном.
— Император Ксавьер!
Император обернулся, как и Мосия, как и все в лагере. Из Коридора появились принц Гаральд, кардинал Радисовик и колдун в черных одеждах. Явление принца — их врага — вызвало волну интереса и смятения в толпе, тут же заставив позабыть о панике. Во мраке отчаяния для Мосии вспыхнула искорка надежды, и он вместе с остальными бросился вперед, чтобы услышать, о чем пойдет речь. Дуук-тсарит немедленно расчистили место вокруг императора Ксавьера. Ксавьер и Гаральд стояли друг против друга, окруженные все растущей толпой людей с напряженными, встревоженными лицами.
— Значит, ты наконец приполз ко мне, принц чародеев! — сказал Ксавьер. — Ты сдаешься?
Этот неожиданный вопрос застал Гаральда врасплох. Он, сбитый с толку, воззрился на императора.
— Ты хоть имеешь понятие о том, что перед тобой, Ксавьер? — тихо спросил принц. Глянув на толпу, он подошел к императору поближе. — Нам надо поговорить с глазу на глаз.
Ксавьер отступил на шаг, чтобы Гаральд даже к его одеждам прикоснуться не мог.
— Говори что хотел, принц-демон, и уходи.
Мосия, вместе с остальной толпой подобравшийся поближе, увидел, как вспыхнуло от гнева лицо Гаральда, и как кардинал положил ему руку на плечо, удерживая принца.
— Что же, — мрачно поджав губы, проговорил Гаральд, и все вокруг затаили дыхание. Напряженную тишину разрывали крики раненых и взрывы. — Я просил приватного разговора с тобой, Ксавьер, лишь потому, что не хотел вызвать панику. — Глянув на стоящих кругом людей, принц сурово продолжал: — Но твои люди слишком вышколены, чтобы поддаться страху. Так вот, император, ты должен покинуть эту позицию немедленно!
Ксавьер покачал головой.
— Ты сам знаешь, что в этом виноват только ты, — тихо сказал он. Сложив руки на груди, император уставился на принца пустым холодным взглядом. — Он был в твоих руках, и ты его отпустил.
— Кого? О чем ты? — в явном замешательстве спросил Гаральд. Хотя для Мосии было очевидно, что принц понимает, о чем идет речь.
— Конечно же Джорама. Теперь плати по счету.
— Джорама! Ты спятил? Джорам мертв!
Мосия услышал легкую дрожь в голосе принца, и Дкарн-дуук наверняка услышал ее тоже, поскольку горько улыбнулся и, пожав плечами, отвернулся.
Устав от невозмутимости Ксавьера, Гаральд сверлил спину колдуна взглядом, полным гнева и разочарования. Земля дрожала. Каждую минуту в лагере кто-то снова падал замертво, пронзенный взглядом чудовища. Принц указал на север.
— Ксавьер, послушай меня! Прямо сюда ползут двадцать или тридцать этих чудовищ! У тебя никаких шансов! Уводи людей!
Маги переглянулись. Мосия затаил дыхание, пытаясь представить себе тридцать железных тварей.
— Ты не сможешь с ними сражаться! — вскричал Гаральд, и толпа откликнулась эхом:
— Нам не победить их! Надо уходить!
— Открыть Коридоры!
Началась паника, которой так боялся Гаральд. Вспышки смертоносного пламени лишь усиливали ее. У Мосии, как и у прочих, в голове оставалась только одна ясная мысль — бежать. Когда рядом с ним открылся Коридор, он бросился к нему, расталкивая всех на своем пути. Маги, обезумев от страха, толкались возле входа в Коридор, куда одновременно могли войти всего несколько человек.
Яростный крик перекрыл шум толпы.
— Стоять! — в гневе вскричал Ксавьер. — Тхон-ли, закрыть Коридоры! Слышите меня? Приказываю закрыть Коридоры! Всем оставаться на месте!
Мосия мельком увидел нескольких бледных от страха каталистов, выглядывавших из Коридоров. Они повиновались императору, не раздумывая. Коридоры закрылись, оставив людей запертыми в ловушке лагеря. Кто-то колотил кулаками по воздуху, словно пытался снова открыть Коридор, большинство же стояли в тупом оцепенении, как и Мосия.
— Ты с ума сошел, Ксавьер! — воскликнул Гаральд.
Вырвавшись из рук кардинала, принц бросился к императору. Хотел ли он просто взять его за грудки или придушить — никто не знал. Может, даже сам принц еще не понимал этого.
Ксавьер, с глумливой усмешкой глядя на него, поднял руку, и Гаральд врезался в ледяную стену, возникшую на его пути. Ошеломленный, принц попятился. Кардинал поспешил ему на помощь.
— Почему вы бежите, дурачье? — крикнул Ксавьер, и его магически усиленный голос заглушил крики. — Зачем тянуть? Умрите быстро, здесь и сейчас! Это — конец мира!
Раскинув руки, отчего его алые одежды распахнулись словно крылья, он медленно повернулся внутри своей блестящей ледяной ограды. Глаза его были устремлены к небесам.
— Пророчество свершилось!
— Нет, дядюшка, — послышалось в ответ. — Пророчество не исполнилось. Я пришел помешать этому.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГИБЕЛЬ МИРА
Однажды в юности Гаральд оказался под открытым небом, когда две враждующие группировки Сиф-ханар устроили погодное сражение. Молния ударила в землю прямо рядом с ним, Гаральд даже слышал шипение воздуха вокруг нее. Он до сих пор ясно помнил парализующую дрожь, прошедшую сквозь его тело, а потом, через секунду, удар грома, от которого у него вышибло воздух из легких.
— Пророчество не исполнилось. Я пришел помешать этому.
Голос, произнесший эти слова, поразил его, как та молния. От густого тембра — знакомого, но все же несколько иного — по его телу прошла дрожь, кровь закипела, все существо словно окутала зловещая аура.
— Джорам! — обернувшись, воскликнул он.
Как голос его, прежний — и все же другой, так и сам Джорам был знакомым — но изменившимся.
Его густые черные волосы блестели на солнце. Гаральд вспомнил, как эти длинные спутанные кудри обрамляли лицо девятнадцатилетнего юноши. Но сейчас черные локоны были срезаны до уровня плеч и гладко расчесаны. Ярко-белая прядь, начинавшаяся прямо надо лбом, спадала вдоль левой щеки.
Само лицо было знакомо своей мрачной, точеной красотой. Но то тут, то там рука Творца дрогнула, и резец оставил на этом лице отметины скорби, возраста и странной, непонятной печали. На самом деле это лицо так изменилось, что его нельзя было бы узнать, если бы не глаза. Гаральд поначалу чуть было не усомнился, Джорам ли перед ним, но эти глаза он не мог спутать ни с чьими: в глазах Джорама по-прежнему светилось пламя кузни, хотя теперь отчасти приугасшее, обратившееся в пепел горечи и гнева.
Принц Гаральд увидел и еще кое-что знакомое — ножны. Эти ножны он сам подарил Джораму. И Гаральд знал, что в этих ножнах — Темный Меч.
— Джорам? — тихо повторил принц, глядя на человека в простых белых одеждах, стоявшего в середине лагеря.
Кардинал Радисовик упал на колени.
— Да, кардинал, — хмыкнул Ксавьер. — Взывай к милости Олмина! Пророчество свершилось. Настал конец мира. — Взмахом руки он убрал ледяную стену вокруг себя, затем, шагнув вперед, ткнул пальцем в Джорама. — И причиной всему этот демон! Убейте его! Убейте!
Вспышка света — и слова императора потонули в жутком булькающем звуке. Сквозь красные брызги Гаральд увидел, что Дкарн-дуук рухнул ничком, как сраженное молнией дерево.
Все были настолько потрясены, что никто не произнес ни звука.
Одна из колдуний, придя в себя, упала на колени рядом с императором. Перевернув тело, она стала было звать Телдара. Но слова замерли у нее на устах.
В черепе его зияла черная сквозная дыра с обугленными краями — жуткая пародия на то, что некогда было ртом. Колдунья быстро прикрыла омерзительную рану, набросив алый капюшон одеяния Ксавьера на то, что осталось от его лица.
Но было слишком поздно. Те, кто успел увидеть ужасное зрелище, стали в ужасе носиться вокруг, падая наземь, кто-то взлетел в воздух, остальные стали кричать чтобы открыли Коридоры. Последние слова императора — «конец мира» — повторяли, словно песнопение, полное отчаяния и безнадежности.
Телохранители Ксавьера бросились к одетому в белое человеку. Тот выхватил из-за спины Темный Меч и выставил его перед собой. Клинок засветился голубым.
— Стоять! — взревел Гаральд.
Колдуны неохотно повиновались. Принц уставился на труп, затем снова посмотрел на человека с пламенным клинком.
— Слушайте меня! — воскликнул Джорам, не сводя взгляда со зловещих Дуук-тсарит. — Вы все погибнете, как мой дядя, если не объединитесь. — Держа меч между собой и Дуук-тсарит, он шагнул к принцу.
— Не приближайся! — крикнул Гаральд, поднимая руку, словно отгоняя призрака. — Неужто Ксавьер был прав? Ты — демон? Это ты навлек на нас погибель?
— Вы сами навлекли ее на себя, — мрачно ответил Джорам. Внезапно протянув левую руку, он схватил Гаральда за плечо. Принц ахнул, дернувшись от его прикосновения, и Дуук-тсарит тут же окружили их. Меч вспыхнул, и они снова в нерешительности застыли. Они ощущали, как Темный Меч высасывает из них Жизнь и лишает магической силы.
Джорам больно стиснул руку принца.
— Я — из плоти и крови! Я был за Гранью и вернулся. Я знаю этого врага и знаю, как с ним бороться. Слушайте меня и повинуйтесь моим приказаниям, иначе миру действительно придет конец, как и сказал мой дядя!
Гаральд уставился на руку, стискивавшую его плечо. Он не верил своим чувствам, но все же понимал, что его касается живой человек.
— Откуда ты взялся? — глухо спросил он. — Кто этот враг? Кто ты?
— Нет времени на вопросы! — нетерпеливо крикнул Джорам. — Гигант на время остановил танки, но бедняга уже убит, и враг снова наступает, причем быстро. Через несколько минут в этой крепости никого не останется в живых! — Внезапно он сунул Темный Меч в ножны. — Смотри, — он широко раскинул руки, — я безоружен. Если пожелаешь — я твой пленник.
Когда Дуук-тсарит рванулись вперед, землю сотряс взрыв.
— Стена пробита! — крикнул кто-то. — Мы их видим! Они наступают!
— Ползущая смерть... — прошептал Гаральд.
От отчаяния и горя глаза у него затуманились слезами, и тело, лежавшее у его ног, словно расплылось. Растерянный, потрясенный, испуганный, он закрыл глаза руками, проклиная себя за слабость и сознавая, что не должен поддаваться. Очередной взрыв сотряс крепость. Люди кричали, умоляя принца спасти их. Но как? Он был растерян и обескуражен точно так же, как и они...
Он слышал, как кардинал рядом с ним молится Олмину. Что же такое Джорам? Он — спаситель или разрушитель?
А имеет ли это значение...
— Отпустить его! — приказал он наконец колдунам. Потом, глубоко вздохнув, повернулся к человеку в белом. — Хорошо. Я буду слушать тебя, кто бы ты ни был, — хрипло сказал он. — Так что, ты говоришь, мы должны сделать?
— Собрать магов и каталистов вместе. Нет, кардинал, на это у нас времени нет, — повернулся Джорам к Радисовику, который встал на колени рядом с императором. — Сейчас вы нужны живым, а не мертвым. Вы и все каталисты должны дать магам достаточно Жизни, чтобы сотворить заклятие. Нам надо окружить всю крепость ледяной стеной, причем не истратив всей магической энергии.
— Лед? — с недоверием уставился на него Гаральд. — Я же видел, как эти твари камень раскалывают своими световыми лучами! Лед...
— Делайте, как я сказал! — рявкнул человек в белом, сжав кулаки, и его властный голос прозвучал как удар молота, перекрывающий бушевавший вокруг него хаос. Затем его суровое лицо смягчилось. — Делайте, как я сказал, ваше высочество, — добавил он, и мрачная полуулыбка искривила его губы.
И перед Гаральдом встало давнишнее воспоминание. Джорам был тогда надменным, горячим юношей...
—
Красивые слова!—
гневно ответил Джорам.—
Однако ты весьма охотно откликаешься на «вашу светлость» и «ваше высочество»! И что-то я не видел, чтобы ты наряжался в грубые крестьянские лохмотья. И не видел, чтобы ты поднимался до рассвета и трудился на полях до полного изнеможения—
пока твоя душа не задрожит, как сорняки, которые ты вырываешь! — Джорам указал на принца пальцем. — Здорово у тебя все выходит на словах! Болтун ты, и все! Со своими красивыми нарядами, блестящим мечом, шелковыми шатрами и колдунами-телохранителями! Вот что я думаю о твоих словах! — Джорам сделал непристойный жест, коротко рассмеялся и повернулся, чтобы уйти прочь.
Гаральд быстро вскинул руку, схватил юношу за плечо и развернул к себе. Джорам вырвался. С искаженным от гнева лицом юноша ударил принца кулаком изо всех сил. Принц легко увернулся, перехватив руку Джорама за запястье. Уверенным, хорошо заученным движением Гаральд выкрутил Джораму руку, заставив юношу опуститься на колени. Скрипнув зубами от боли, Джорам попытался вырваться и встать.
—
Прекрати! Драться со мной бесполезно! С моей магией я одним словом мог бы вообще оторвать тебе руку!—
спокойно сказал Гаралъд, крепко удерживая разъяренного юношу.
—
Будь ты проклят, ты... — Джорам грязно выругался, обозвал принца непристойными словами. — Пошел ты со своей магией! Если бы у меня был мой меч, я бы... — Он лихорадочно заозирался, выискивая взглядом свое оружие.
—
Я дам тебе твой проклятый меч,—
мрачно сказал принц.—
И можешь тогда делать все, что захочешь. Но прежде ты выслушаешь меня и запомнишь мои слова. Чтобы как следует исполнять свой долг в этой жизни, я должен одеваться и вести себя так, как приличествует моему положению в обществе. Да, я одет в красивую одежду, я регулярно моюсь и расчесываю волосы. И я намерен проследить, чтобы ты научился делать то же самое, прежде чем отправишься в Мерилон. Почему? Потому что этим ты покажешь, что тебе не безразлично, что думают о тебе другие люди. А что касается титула — меня называют «милордом» и «вашей светлостью» из уважения к моему положению в обществе. Но я очень надеюсь, что в этом есть также и уважение ко мне лично. Как по-твоему, почему я не заставлял тебя обращаться ко мне как положено? Потому что слова для тебя—
пустой звук. Ты никого не уважаешь, Джорам. Тебе все безразличны, тебе ни до кого нет никакого дела. Ты ни о ком не заботишься. Даже о самом себе!
— Боже мой! — прошептал Гаральд. — Этого не может быть! Не может...
— Ты — Джорам! — Мосия пробился сквозь толпу и стоял теперь, глядя широко раскрытыми глазами на человека в белом. Впервые в жизни Симкин не наврал!
— Значит, миру и правда конец, — прошептал он.
— Поверьте мне, ваше высочество, — настаивал человек в белом.
Гаральд пытался рассмотреть лицо собеседника, но для него это оказалось мучительным и слишком терзало нервы. Отведя взгляд, он посмотрел на бледного, потрясенного Мосию, затем вопросительно глянул на кардинала, который только пожал плечами и возвел глаза к небу.
