Современная электронная библиотека ModernLib.Net

«Драконы войны»

ModernLib.Net / Уэйс Маргарет / «Драконы войны» - Чтение (стр. 2)
Автор: Уэйс Маргарет
Жанр:

 

 


      – Принимаю, - произнес он.
      Теваррек сорвал шкуру тура с плеч Скайлита и швырнул ее на землю.
      – Тогда уходи! Уходи и никогда не возвращайся в наши края!
      Скайлит избрал эту судьбу сам, но все же резкие слова ранили его. Взглянув напоследок на лица соплеменников - они уже не были его народом, - он обернулся и побежал вдоль берега озера. Голое тело покалывало от холода, острые камни царапали босые ступни.
      От дальнего конца озера брал начало ручей, стремительно падавший со скал в ущелье, а затем спускавшийся в подернутую дымкой зеленую долину, которая раскинулась далеко внизу. Скайлит стал пробираться вниз по ущелью. Через несколько мгновений исчезло из виду озеро и все те, кто стоял на берегу. Скайлит смахнул слезы, щипавшие глаза, и заставил себя думать только об опасной тропе, по которой нужно было спуститься.
      Прошло, наверное, около часа, когда он начал скользить вниз, - каменистая осыпь выскальзывала из-под ног,- но потом Скайлит остановился. Струйки тумана плыли над камнями, лежавшими перед ним, и вились вокруг его ног. К склону горы льнуло сплошное покрывало плотного серого тумана, в котором не было видно ни единого просвета. Скайлит стоял у туманной кромки, на переднем краю Препоны.
      Он не представлял, какие когда-то потребовались чары, чтобы создать Препону. Наколдовали ее много веков назад, чтобы спрятать народ от мира после Темного Времени, когда почти все им подобные были перебиты или изгнаны из этих земель. Немногие оставшиеся поднялись к Драконьему озеру и сотворили Препону, чтобы никто из долины не мог обнаружить их. Немногочисленные остатки Драконьего народа могли жить спокойно, пока никто не знает, что они поселились среди этих величественных вершин.
      Скайлит не позволил себе оглянуться. Собравшись с духом, он шагнул внутрь Препоны. Его тут же окружил холодный туман, и мир вокруг превратился в серебряный водоворот. Дрожа и спотыкаясь, он шел вперед; пробираться можно было только на ощупь. То и дело Скайлит оскальзывался на скалистом склоне и падал. Один раз при падении он рассек ладони об острые камни. Наконец среди тумана забрезжил свет. Вокруг стали вырисовываться нечеткие силуэты: засохшее дерево, изрезанный трещинами кусок гранита. Да. Это было то самое место, где он впервые увидел ее, гибкой тенью мелькнувшую в тумане. Уланию.
      «Почему, - думал он, - судьба заставила нас осмелиться и войти в зачарованный туман одним и тем же весенним утром, зачем она поднялась, а я спустился?» Этого он не знал. Ему было известно лишь одно: как только он заметил в тумане ее худенькую фигурку, он понял, что любит ее. В тот день они расстались на границе тумана и света, которую он не осмелился переступить. После этого они еще три раза встречались в дымке. Расставаясь в третий раз, они решили, что больше не станут встречаться в тумане.
      С бешено бьющимся сердцем Скайлит бросился вниз по склону, не замечая, как выкатываются из-под босых ног камни. Туман стал прозрачнее, а потом разом разлетелся в клочья. Замерев на месте, Скайлит прищурился от ярких солнечных лучей. Он преодолел Препону.
      Раздался голоса звонкий, как бегущая по камням вода:
      – Скайлит! Ты все-таки пришел!
      Наконец картина у него перед глазами прояснилась. Перед ним стояла стройная молодая женщина; глаза у нее были карие, того же цвета, что и ее одежда из оленьих шкур, а волосы такие же черные, как нож из вулканического стекла, висевший у нее на бедре. Она протягивала ему серебристую волчью шкуру. Он неуверенно шагнул вперед, и женщина тут же накинула на него шкуру и обняла его.
      Скайлит задрожал, прикоснувшись к ней. Хриплым голосом он произнес слова, которые будто оцарапали ему горло:
      – Я никогда не смогу вернуться, Улания.
      Она прижала его к себе еще крепче:
      – Тогда пойдем со мной, в долину. Наша хижина ждет нас.
      Он перестал дрожать и кивнул. Только тогда Скайлит вспомнил, что принес ей подарок. Нарушив все же Закон о Разрыве, он спрятал эту вещицу на затылке под длинными волосами. Он расплел пряди, на которых держался его подарок, предмет оказался у него в руке, и он протянул его Улании. Это был большой браслет из бивня, украшенный резьбой; он был очень древним и считался одним из величайших сокровищ народа.
      Улания вскрикнула от радости и надела украшение на руку, как велел Скайлит. Светлая кость, казалось, светится на ее смуглой коже. Мужчина улыбнулся. Потом он откроет ей тайну этого браслета. Пока ему достаточно видеть, что украшение ей идет. Скайлит поцеловал Уланию, и они направились вниз по склону горы.
      Они успели сделать всего лишь несколько шагов, когда с вершин налетел холодный порыв ветра. Из серой стены Препоны вырвался, разделив Скайлита и Уланию, поток тумана. Неожиданно он потерял ее. Его охватила паника.
      – Улания! - крикнул Скайлит.
      Какое-то мгновение, к его ужасу, ответа не было. Он всматривался в нахлынувший туман, но ничего не видел. Потом в его руку легла холодная рука, крепко сжавшая его ладонь.
      – Я здесь.
      Тут ветер сменил направление и унес туман обратно к Препоне. Сердце его успокоилось. Они продолжили путь вниз по склону, и он больше не выпускал ее руки. Вскоре ему снова стало радостно.
      Но всю дорогу, пока они не оказались в долине, Скайлит не мог забыть, как неожиданно между ними оказался холодный туман.
      – Торвин? Знахарь Торвин?
      Мир вокруг меня завертелся, цвета смазались, а потом все резко остановилось. Местные жители уже закончили разбирать могилу, и теперь несколько человек стояли вокруг меня; на их грубых лицах читалась тревога. Раньше, когда я погружался в прошлое с помощью этого заклинания, предмет позволял мне уловить лишь расплывчатые, приглушенные видения, как будто я смотрел на них сквозь матовое стекло и прислушивался через толстый слой ткани. Но на этот раз все явилось четко, совсем как в жизни. Увиденное все еще стояло перед глазами; пусть это были лишь разрозненные образы, но они казались чуть ли не ярче моих собственных воспоминаний - никогда не переживал ничего подобного. Я с силой вцепился в полукруглое тесло.
      – Знахарь Торвин, с тобой все в порядке?
      Я поднял глаза. Хриплый голос принадлежал Мерриту, отцу мальчика, который привел меня сюда из моей пещеры. Со мной определенно не все было в порядке - мне пришлось слишком резко освободиться от действия заклятия, и кровь стучала в висках, - но нужно было развеять их опасения. Мне удалось подняться на ноги, хотя стоял я нетвердо.
      – Ничего страшного, - сказал я. - Немного закружилась голова, вот и все. Я просто не окреп после зимней лихорадки. Мне нужно вернуться в пещеру,
      Моих объяснений им, видимо, оказалось достаточно, и Меррит что-то проворчал в знак согласия. Он сказал, что они уже извлекли все, что было в могиле, завернули кости и разные предметы в старое одеяло и двое мужчин уже отправились с этим тюком к моей пещере. Я оставил местных жителей, которые продолжили пахать, и медленно побрел обратно, мимо голых еще полей, а потом по извилистой тропинке вверх. К тому времени, когда я наконец переступил каменный порог своего жилища, мужчин, которые вышли раньше меня, уже нигде не было, а посреди пещеры лежал принесенный ими тюк.
      Отложив каменное тесло, которое, несмотря на его значительный вес, я все-таки захватил с собой, я зажег огонь в жаровне силой мысли и слова. Даже после этого простого заклятия в висках у меня сильно застучало. Я нагрел воду и заварил горький чай из ивовой коры и шиповника, выпил его и, хотя не был голоден, съел кусочек лепешки, слушая, как у входа в пещеру чирикают воробьи.
      К наступлению ночи чай оказал на меня нужное действие, и теперь голова не болела, а только слегка гудела. Я пошел разворачивать одеяло. Хотелось узнать, пострадали ли кости и предметы при извлечении из земли или же местные следовали всем моим советам и были достаточно осторожны.
      Я остановился, обернулся и посмотрел на каменное тесло, лежавшее возле жаровни. Повторять магические действия после такого незначительного перерыва было глупо, возможно даже опасно, но все же меня внезапно охватило столь сильное желание сделать это, что я понял: мне не удержаться. Хотелось узнать, что дальше случилось с ним. Со Скайлитом. Я не понимал, почему желание настолько овладело мной. Ведь, в конце концов, этот человек жил и умер более двух тысяч лет назад. Могло ли иметь какое-то значение то, что с ним случилось? Но это почему-то было для меня важно. Возможно, просто потому, что я не понаслышке знал, каково быть изгнанником.
      Я сел, скрестив ноги, и положил на колени полукруглое тесло. Мои пальцы скользнули по гладкому камню, как будто ощущая все, что хранила его память. Я сделал глубокий вдох, все еще в нерешительности. А потом с моих губ сами заструились магические слова.
      Глубокой зимой у них родилась дочь. Они назвали ее Илианой, что на языке долины значило Дитя Неба, потому что, хотя девочка унаследовала от матери волосы цвета обсидиана и орехового оттенка кожу, глаз такого цвета, как у нее, никогда еще не встречалось ни у кого в племени, обитавшем в долине. Они были серо-голубыми, цвета зимнего неба. Совсем как у отца.
      Рожала Улания нелегко. Три дня корчилась она от боли в их хижине, где стены были сделаны из шкур. Все это время повивальная бабка из ее племени бросала на Скайлита злобные взгляды. Похоже, сморщенная карга решила, что во всем виноват он. Улания потеряла много крови, но повитуха знала свое дело хорошо, и благодаря этому мать и дочь выжили. Девочка родилась сильной и вскоре начала быстро расти, а вот Улания после родов была очень слаба.
      Целый месяц она не могла выйти из хижины. К лету, однако к женщине вернулись силы.
      Поначалу племя относилось к Скайлиту подозрительно и даже с опаской, но со временем мнение переменилось.
      В тот день, когда Улания привела Скайлита к стоявшим кругом куполообразным хижинам, племя, увидев его - высокого, сероглазого, почти голого (на мужчине была лишь шкура, которую дала Улания), - решило, что она привела с высокой горы какого-то духа. Узнав об этих страхах, он разрезал руку каменным ножом и показал, что из раны течет алая человеческая кровь. Вождь племени, в отличие от всех остальных, не боялся. Он злился. Улания была его единственной дочерью, и он запретил ей связываться с этим чужаком. Но она только свирепо сверкнула глазами, схватила Скайлита за руку и повела его в приготовленное ею жилище. Всякая женщина имела право поселить в своей хижине любого мужчину, которого она выбрала.
      Многие месяцы племя избегало Скайлита. Но потом, весной, после рождения Илианы, младший сын вождя упал в бушующую реку, полноводную от растаявшего снега. Мальчик погиб бы, если бы не Скайлит, который сделал то, на что не осмелились другие: нырнул в ледяную воду и вытащил беднягу.
      После этого все изменилось. Племя не то чтобы приняло Скайлита, но уже, по крайней мере, не так боялось его. Он показал им хорошие засады, где можно было поджидать лохматых рыжих туров, и научил делать более длинные луки, из которых стрелы с каменными наконечниками летели дальше и с большей силой. Глаза Улании светились счастьем, когда она наблюдала за ним в такие моменты, и до самого конца года их дни были радостными.
      Зимой Улания захворала, но к тому времени, когда с гор подули порывистые ветры, болезнь прошла, и Скайлит вскоре позабыл об этом. Илиана уже умела ходить и училась говорить, и родители отдавали ей все свое внимание. А потом, однажды вечером, когда на смену летней зелени уже приходила золотая осень, Улания сказала Скайлиту, что снова ждет ребенка. Он поцеловал ее и крепко обнял.
      – Ты для меня все, Улания. - Он произнес эти слова как молитву.
      Она улыбнулась, но ничего не ответила, только нежно погладила его по щеке.
      А через три дня она умерла.
      Ребенок был зачат в недобрый час, как сказала потом повивальная бабка. У Улании случился выкидыш, и внутри у нее что-то оборвалось. Все случилось очень быстро. Скайлит тогда был на охоте. Когда он вернулся в хижину, Улании уже не было в живых.
      Он сам вырыл каменным теслом могилу для жены, нарядил ее в одежды из тонкой кожи, надел на нее бусы; потом преклонил колени, поцеловал остывшие губы и снял с руки Улании костяной браслет, который когда-то подарил ей.
      – Тебе это уже не пригодится, любимая, тебе больше не летать, - прошептал Скайлит, надевая браслет себе на руку.
      Илиана плакала, звала мать, но ни одна из женщин не пыталась успокоить ребенка. Скайлит поднял дочь, и у него на руках она замолчала. Многие люди из племени бросали в его сторону недобрые взгляды. Хорошее отношение к нему ушло вместе с Уланией, и теперь их лица снова выражали страх и недоверие. Они могли бы принять Илиану, если бы не ее светлые глаза, из-за которых она всегда будет казаться не такой, как все. Скайлиту с дочерью больше нечего было делать в долине.
      Пока остальные опускали в могилу тело Улании, Скайлит поднял глаза и посмотрел на двурогий пик, возвышавшийся над долиной. Его охватило странное волнение. Да, ему запретили возвращаться к озеру. Но не Илиане. Драконий народ станет теперь ее племенем. Только они смогут показать ей, кто она на самом деле. Теваррек сказал, что вернуться будет невозможно. Но ради Илианы он должен попробовать.
      Все плакали, кидая в могилу горсти земли, а он уже шел прочь, крепко держа одной рукой Илиану. А из другой руки выпало тесло…
      Видение развеялось.
      Глаза мои распахнулись, и я глотнул воздуха. Несколько мгновений я смотрел на тесло, а потом выпустил его из пальцев. Оно больше ничего не могло мне поведать. На этот раз в висках стучало не так сильно. Наверное, все еще действовал чай. А может, я уже успел привыкнуть к наплыву образов.
      Я опустился на колени возле тюка, который принесли в пещеру местные, и развернул грубую ткань. Засияли, освещенные пламенем, резные украшения из бивня, ярко заблестела красная медь. Так, значит, Улания была похоронена в той самой могиле. По щеке у меня покатилась слеза, и я стряхнул ее. Как странно плакать о человеке, которого никогда не знал, о той, которой не стало за тысячи лет до моего рождения.
      Я поднялся и прошел в глубь пещеры. Постороннему показалось бы, что там нет ничего, кроме тени, которую отбрасывает выступ скалы, но я-то знал, что это не так. Я зажег свечу, протиснулся в узкую щель и оказался в тесном закутке. На каменном выступе стоял кедровый сундук. Я поднял крышку, и изнутри поднялся сладковатый запах пыли. Здесь я хранил то, что не осмелился бы показать жителям долины: хрустящие свитки пергамента, склянки из цветного стекла, глиняные горшочки с мазями и порошками. Это были мои личные артефакты, мои магические орудия.
      Проводя пальцами по тонкой материи моей аккуратно сложенной белой мантии, я, как Скайлит, думал о том, удастся ли мне когда-нибудь вернуться в Башню, где я смогу продолжить свои исследования. Но что я обнаружу там? Этого я не знал. Возможно, это будет то же самое, что нашел Скайлит, если он все же вернулся к Драконьему озеру. Если вернулся. И мне этого никогда не узнать. Разве что…
      В тот самый миг, когда мне в голову пришла эта мысль, я понял, что обязательно попытаюсь. Я приготовил все, что понадобится: еду, флягу с водой и дорожный посох. Остаток ночи я провел, раскладывая кости Улании на одеяле и тщательно размещая вокруг них найденные в могиле предметы. Когда вернусь, я снова похороню ее так, как подобает. А пока ограничусь только этим.
      В серых предрассветных сумерках я отправился в путь. Я решил подняться по ущелью к озеру. Когда я шел через долину, я видел, что ее обитатели уже встали и принялись за свой нелегкий труд. Возле каменных домишек, теснившихся один к другому, я встретил Меррита. Он бросил на меня удивленный взгляд. Я не часто приходил в селение, особенно в столь ранний час.
      Меррит поприветствовал меня, а потом спросил, потирая руки:
      – Закопали ли вы кости, знахарь Торвин?
      – Да-да, - солгал я, раздражаясь из-за того, что приходится задерживаться. - Сегодня никакие духи вас не потревожат, Меррит. А что, пахать вам уже не нужно?
      Он опустил голову и поспешил прочь, но успел перед этим бросить в мою сторону косой взгляд. Если бы я не был так поглощен своими мыслями, меня встревожила бы, наверно, настороженность, блеснувшая в его маленьких глазках. Но я пошел дальше, к южному краю долины. Здесь начиналось то самое узкое ущелье, где путь преграждали, один за другим валы из острых камней, и вело оно к нависавшему надо мной двурогому пику - Драконьей горе, уже окрашенной первыми рассветными лучами. Я начал восхождение.
      Подъем оказался нелегким. Жизнь в Башне, а потом в пещере совершенно не подготовила меня к физическим нагрузкам, и я быстро запыхался. Непросто было подниматься по крутому склону. Башмаки скользили по каменистой осыпи. Понимая, что дорожный посох здесь бесполезен, я отбросил его и полез, хватаясь за камни руками. Чем выше я поднимался, тем разреженнее становился воздух - легкие резало, словно ножом.
      И вот,'когда я уже был уверен, что дальше пройти не смогу, склон стал более пологим. Вместо ущелья передо мной лежала вытянутая долина; по ее округлым очертаниям было ясно, что ее выточили в незапамятные времена ледники. Кругом зеленел ковер свежей травы. Здесь я пошел быстрее, останавливаясь только изредка, чтобы выпить глоток воды или немного перекусить.
      И вот, наконец, я оказался у дальнего края этой зеленой долины. Обернувшись, я понял, что преодолел гораздо большее расстояние, чем мне казалось. Долина, где я жил, лежала далеко внизу, притихшая и окутанная дымкой. Вытянув шею, я посмотрел вперед. Теперь мне было не видно Драконью гору. У гор есть странная особенность: издалека их увидеть легче, чем вблизи. Но я все равно знал, что пик, уже недалеко.
      Перед тем как проделать последний отрезок пути вверх, я решил несколько минут отдохнуть. Неподалеку был широкий плоский камень, нагретый солнцем. Я сел на него, съел немного сушеных фруктов и попил воды, потом поднялся и уже собирался идти дальше, как вдруг заметил, что возле камня что-то разбросано. Я поднял один из предметов. Это оказался маленький осколок кремня, толстый с одного края и узкий и острый с другого. Давным-давно кто-то, остановившись, как и я, на этом месте, сделал себе каменное орудие, возможно - нож. А разбросанные осколки остались лежать, как отколотые скульптором куски мрамора на полу мастерской.
      Я смотрел на каменный осколок в своей ладони и думал: разве такое возможно? Но ведь в этих местах проходило совсем немного людей. У меня был только один способ все узнать. Я крепко сжал осколок и погрузил сознание во тьму, бормоча уже привычные слова заклинания.
      Скайлит преодолел подъем на дальние скалы и резко остановился. Перед ним вздымалась стена серого тумана. Препона.
      Илиана тревожно завертелась у него на руках. Ее маленьким ножкам не терпелось побегать. Только не здесь. Он прижал ее к себе сильнее, не обращая внимания на недовольные вопли девочки. Стебелек тумана протянулся в их сторону и скользнул по его руке. Он отшатнулся от холодного прикосновения, но не позволил себе отступить. Единственная надежда Илианы лежала по ту сторону Препоны. Напрягшись всем телом, он шагнул вперед. Вокруг него бесшумно сомкнулась туманная стена.
      Тут же стало нечем дышать. Казалось, эта серая масса заполняет легкие и душит. Скайлит слышал, как плачет Илиана, но звуки казались далекими и приглушенными, хоть он и чувствовал, как льнет к нему дрожащее от страха маленькое тельце. Он прижал дочь к себе еще сильнее, и пелена тумана будто стала тоньше, так что Скайлит смог делать судорожные вдохи и выдохи. Воздуха едва хватало на то, чтобы не упасть замертво, но ему и этого было достаточно.
      Кружилась голова. Скайлит пытался пробраться вперед. Дымка расступалась перед ним неохотно. Ему казалось, что он вязнет в болоте, с трудом умудряясь переставлять ноги. А вот встревоженная Илиана вовсю размахивала ручками, и туман ей не мешал. Скайлит наклонился над ней. Туман расступился вокруг девочки, отхлынул, будто вода, и теперь мужчина потихоньку мог двигаться вперед, будто листок, плывущий по воде вслед за каноэ.
      Без Илианы Скайлит не смог бы сделать в глубь Препоны и десяти шагов. Ей неведомо было изгнание, а на нем оно лежало тяжким бременем. Для него она стала ключом. Вместе с ней он мог как-то ковылять вперед, задыхаясь от сверхъестественного тумана.
      Илиана уже почти не плакала, только тихо похныкивала. Скайлит ощущал странную легкость в голове. Вокруг яростно кружился вихрь тумана, и он уже подумывал, не сходит ли с ума. Мысли стали запутанными, неопределенными. На скользком камне, скрытом в тумане, он оступился, упал и разбил колени. В тот самый момент внезапно налетевший порыв ветра разорвал туман в клочья, и они улетели прочь, проскользнув над каменистой почвой. Скайлит вдруг увидел перед собой серо-зеленый склон, который тянулся вверх, к высоким пикам. А стена тумана у него за спиной растаяла в прохладном воздухе.
      Из горла у него вырвались рыдания. Он зарылся лицом в мягкие темные волосы Илианы. Она, будто почувствовав важность этого момента, замолчала, глядя на горы широко раскрытыми голубыми глазами.
      Наконец Скайлит встал. И он, и дочь были голодны, так что перед тем, как подняться на самый верх, стоило подкрепиться. Найдя кролика, забежавшего в туман и находившегося в оцепенении, Скайлит свернул ему шею, а потом отнес к широкому плоскому камню, где оставил Илиану. Быстрыми, умелыми движениями он сделал из куска кремня нож и разделал тушку. Они поели сырого мяса, а потом немного отдохнули.
      Вскоре Скайлит поднялся. Илиана спала. Он осторожно взял дочь на руки и, склонившись над ней, тихо прошептал:
      – Пойдем, милая. Пойдем домой.
      И они снова начали подниматься по ущелью.
      До озера я добрался на закате.
      Легкие жгло огнем, ноги дрожали от усталости, но я решил не делать привал. Скайлит прошел сквозь Препону. Это подтвердили видения, хранившиеся в разбросанных осколках кремния. Но что же случилось после? Неужели у отверженного действительно была возможность вернуться? Мне нужно было это узнать.
      Взглянув на озеро, я раскрыл рот от изумления. В его кристальных водах лежал огромный медный дракон. Естественно, это было лишь отражение рогатого пика, освещенного заходящим солнцем. Но образ, который я увидел в воде, был настолько пугающе реальным, что сердце у меня ухнуло и на мгновение я то ли с ужасом, то ли с надеждой поверил в то, что дракон был настоящий, живой. Но драконы существуют только в мифах, так что эта картина являлась всего лишь игрой света на воде. Я отвернулся от озера и начал искать. Здесь обязательно должно было что-то остаться с тех древних времен.
      Возможно, я вышел к нужному месту случайно, а может, мне помогло какое-то невероятное родство, возникшее между мной и Скайлитом. Как бы то ни было, когда я поднялся на груду валунов, чтобы получше разглядеть окрестности, у меня из-под ног выкатился камень. Я не смог удержаться и свалился в какую-то темную яму.
      Он полулежал, прислонившись к камню. В той самой позе, в которой две тысячи лет назад сделал свой последний вздох. Я подумал, что не мог не узнать его. Кости стали хрупкими и пожелтели от времени, многие потрескались или сломались. Но, глядя на них, я понимал, что принадлежали они высокому мужчине с гордой осанкой. Последние сомнения были развеяны, когда я увидел на его руке браслет из бивня.
      Странно: мне казалось, что я встретил старого друга после многолетней разлуки. Возможно, в некотором роде так оно и было. Пусть нас и разделяли тысячелетия, но наши жизни - наши судьбы - каким-то образом переплелись. Дрожащей рукой я снял браслет, подаренный Скайлитом Улании, с древней кости, на которую он был надет.
      – Прости меня, - прошептал я и понял, что действительно прощен.
      Несколько мгновений я не отрывал глаз от покрытого причудливой резьбой браслета, а потом в последний раз воспользовался силой магии, чтобы посмотреть на то, что когда-то видели чужие глаза.
      Он стоял на берегу озера. Племя собралось перед ним, и на их молчаливых лицах читалась тревога. Крупный медноволосый мужчина сделал шаг вперед. Он заговорил. Голос его звучал пугающим грохотом:
      – Ты принес нам гибель, Скайлит.
      Скайлит яростно покачал головой:
      – Нет, Теваррек. Я принес надежду. - Держа перед собой Илиану. он вытянул руки. Маленькая девочка молча смотрела на медноволосого мужчину, и ее круглое личико было спокойно.
      – В этой твоей гнусности нет никакой надежды, - прорычал Теваррек и с обличающим видом ткнул пальцем в костяной браслет на руке Скайлита. - Сначала ты украл самое священное наше сокровище, а потом подарил его той, к которой он никогда не должен был попасть в руки, и все ради того, чтобы появилась… вот эта. - Он с отвращением махнул рукой в сторону Илианы. - А теперь ты с ее помощью уничтожил Препону. Рано или поздно нас обязательно обнаружат. Мы должны бежать, и я не знаю, куда мы сможем отправиться на этот раз. Но куда бы ни лежал наш путь, можешь не сомневаться, что тебя мы с собой не возьмем.
      – Мне это безразлично. - Скайлит резко шагнул вперед. - Только возьмите с собой Илиану. Больше я ни о чем не прощу.
      Щеки Теваррека покраснели от ярости.
      – Ни за что! Она не принадлежит к нашему племени.
      – Но она такая, как мы! - умоляюще произнес Скайлит. - Посмотри, какие у нее глаза!
      Теваррек даже не взглянул на ребенка.
      – Решаю здесь я, и я говорю, что мы не возьмем ее с собой. - Он уже собрался повернуться и уйти.
      – Тогда я вызываю тебя.
      Собравшиеся ахнули. Не успел еще Теваррек ответить, как Скайлит опустил ребенка на землю и раскинул руки в стороны, откинул голову и испустил бешеный вопль, который эхом повторили горы. Теваррек повернулся в сторону Скайлита и свирепо уставился на него. Тело Скайлита пронзила судорога. Мышцы скручивались у него под кожей и раздувались до невероятных размеров, так что его одежда разлетелась на лоскутки, тело странным образом росло и постепенно менялось, приобретая новую форму. Через мгновение Скайлит-человек исчез. На его месте появилось что-то большое и серебряное. Это существо подпрыгнуло, расправило огромные металлические крылья, откинуло рогатую голову на шее с волнистым гребнем и испустило рев.
      Серебряный дракон.
      Скайлит взмахивал крыльями, поднимался все выше и выше над озером, и его охватило ликование. Он наслаждался, подставляя ветру сверкающую чешую. Вот уже пять веков он не принимал истинного обличья; с тех самых пор, как окончилась последняя Драконья Война, он ни разу не насладился радостью полета. Война кончилась тем, что смертный по имени Хума изгнал из этих земель всех драконов своим сверкающим магическим Копьем. Так, по крайней мере, гласили легенды, которые рассказывали смертные. Но нескольким драконам удалось избежать Копья, приняв человеческое обличье, и они поселились в этих местах, чтобы скрыться от мира, в котором драконьему роду отныне не было места. А теперь они больше не смогут здесь оставаться.
      Скайлит кружился в воздухе, почти опьяненный позабытым за много лет восторгом полета. В чувство его привел яростный вопль, раздавшийся снизу. Там, на земле, широко раскинул руки Теваррек. Тело его засверкало. Внезапно с того места, где он стоял, поднялся в воздух мощный дракон с бронзовой чешуей. Взмахивая красновато-золотистыми крыльями, бронзовый дракон неумолимо понесся на серебряного. Скайлит понимал, что большой дракон сильнее, но Илиане было не на что надеяться, кроме этого боя.
      Племя с земли наблюдало, как два дракона кругами летают над озером. Внезапно Теваррек развернулся и сделал выпад. Скайлит парировал удар, но опоздал на какие-то доли секунды. Когти бронзового рассекли ему бок, оставив пылающую полосу боли. Неистово хлопая крыльями, Скайлит смог отлететь от противника на безопасное расстояние, а потом начал кружить на месте. На мгновение он растерялся, не видя Теваррека, но потом до его чутких ушей откуда-то сверху донесся порывистый звук. Он вытянул вверх гибкую длинную шею и вскрикнул. Столько лет проведя в человеческом теле, он многое успел забыть. Летать - совсем не то же самое, что двигаться по ровной земле. А Теваррек, похоже, помнил полеты лучше.
      Бронзовый пикировал на него.
      Скайлит забыл, что высота дает преимущество. Пока серебряный дракон отступал, Теваррек поднялся выше в небо и теперь, сложив крылья, с чудовищной скоростью падал вниз. Скайлит выгнул спину и захлопал крыльями, уже понимая, что не успеет уклониться от врага.
      В тот самый момент он заметил, как внизу что-то мелькает. На долю секунды Скайлит опустил взгляд. Стоявшая возле озера крошечная фигурка, размахивая ручками, тянулась к нему. В сердце Скайлита острой болью отозвалась любовь и тоска. Он знал, что должен сделать. Ему самому уже не спастись. Сейчас важна была только ее свобода.
      Он снова вскинул голову. Теваррек был уже почти над ним. В глазах бронзового сиял беспощадный золотой свет; он торжествующе скалил острые зубы. Скайлит напряг крылья и взлетел навстречу противнику. Ярость в глазах Теваррека сменилась удивлением. Такой реакции он не ожидал. Драконы понеслись прямо друг на друга. Теваррек расправил крылья и попытался уклониться в сторону. Но было уже поздно.
      С раскатистым грохотом драконы столкнулись в воздухе. Тело Скайлита пронзила мучительная боль. Превозмогая страдания, он впился в Теваррека когтями и зубами. Тот тоже полосовал его когтями, но Скайлит не замечал этого. Теваррек бешено извивался, стараясь высвободиться, но это ему не удавалось. Он пытался пошире расправить крылья, чтобы остаться в воздухе, но и это было невозможно. Сплетясь в серебряно-бронзовый клубок, драконы рухнули вниз. Какое-то мгновение крики обоих эхом отражались от холодных камней. А потом оба ударились о торчавшую из земли острую глыбу, и стало совсем тихо.
      Скайлит сразу же понял, что Теваррек мертв и что сам он тоже умирает. Он не мог пошевелиться, а мысли его были легки, как плывущие на ветру пушинки. На него легла тень, и Скайлит понял, что к нему подошел кто-то из его племени. Женщина несла на руках Илиану. Малышка смотрела на Скайлита без страха и не узнавала его. «Конечно,- возникла у него в голове неотчетливая мысль. - Она не знакома с этим моим обличьем». Из последних сил он сосредоточился. Очертания его переломанного тела расплылись и сжались. Теперь на камнях лежал окровавленный мужчина, голый, только на руке у него был надет костяной браслет.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19