– Это правда, – слегка кивнула Золотая Луна. – Я бы хотела остаться с тобой и остальными. Я знаю, что нужна здесь. Но мой голос только один из многих. Если муж и остальные члены племени решат, что мы должны идти, мы уйдем.
Полуэльф смущенно посмотрел на Золотую Луну и молодого супруга, не зная, как тактичнее выразить свою мысль, а потому решил спросить напрямик:
– Простите мое любопытство. Но что сталось с дочерью вождя?
Золотая Луна вновь залилась веселым смехом, и даже Речной Ветер улыбнулся.
Танис не понял причины такого их веселья и смутился еще больше. Когда он впервые встретил эту пару, Золотая Луна была дочерью вождя, а хмурый ее спутник, простой пастух, находился при ней на правах слуги. Они страстно любили друг друга, и Полуэльфу порой казалось, что Золотая Луна хотела сложить с себя бремя власти, но именно Речной Ветер упрямо не позволял ей. Он всегда оставался на положении подчиненного, заставляя ее принимать решения.
– Ничего не понимаю, – признался, наконец, мужчина, недоуменно почесывая бровь.
– Дочь вождя отдала свой последний приказ вчера ночью, – объяснила Золотая Луна.
Во время свадебной церемонии Речной Ветер опустился перед ней на колени, как перед своей госпожой. Однако Золотая Луна велела ему подняться, тем самым давая понять, что брак уравнивает их.
– Я Золотая Луна Равнин, – проговорила она с достоинством. – Служительница Мишакаль. Жрица Кви-шу.
– А кто же теперь будет вождем Кви-шу? – поинтересовался Танис. – Среди оставшихся в живых варваров есть члены и твоего племени. Примут ли они Речного Ветра? Он ведь доказал, что может быть мудрым предводителем.
Золотая Луна подняла глаза на мужа. Но он не ответил на ее взгляд. Речной Ветер упрямо смотрел в бурные воды ручья. Губы его были плотно сжаты.
– У народа Кви-шу долгая память, – сказала Золотая Луна, поняв, что он не станет говорить. – Они знают, что мой отец отказался выдать меня замуж за Речного Ветра и приказал побить его камнями. Им известно, что лишь чудо, сотворенное жезлом, спасло меня и его от неминуемой гибели.
– Так, значит, они не сделают его Верховным вождем? Даже после того, как искали его совета и столько прошли за ним?
– Кви-шу подчинится его власти, но это не единственный народ здесь. Среди нас есть выходцы из Кви-кири, а мы когда-то враждовали. Много раз наши племена сходились на полях сражений.
Танис пробормотал несколько слов на эльфийском.
– Не буду просить тебя перевести это, мой друг, – сказала Золотая Луна с печальной улыбкой. – Я и мой народ на себе испытали верность сказки о двух волках, что подрались друг с другом, а в это время пришел лев и съел их обоих. Людям нелегко победить ненависть, впитанную с молоком матери.
– Но тебе и Речному Ветру это удалось.
– Не до конца. Но мы знаем, к кому обратиться, когда нам нужна помощь.
Она нежно прикоснулась к медальону, висевшему на груди. Это был дар богини и символ веры для Золотой Луны.
– Может быть, я просто эгоист и не хочу говорить вам «прощайте», – тихо прошептал Танис.
– Мы не прощаемся, – твердо выговорила Золотая Луна. – По крайней мере, не сейчас, не в первый день после нашей свадьбы.
3
Раскол.
Пора в путь.
Из огня да в полымя.
Как и предполагал Танис, все с самого начала пошло наперекосяк.
Беглецы собрались прямо в роще, около ручья, поскольку ни одна пещера не могла вместить такого количества людей: более восьмисот мужчин, женщин и детей. Правда, сперва от каждой группы были избраны представители, однако самые сознательные не пожелали пустить дело на самотек. В итоге здесь собрались почти все члены небольшого сообщества. Разместившись по кругу, они приготовились следить за ходом обсуждения, а при необходимости и подать голос. «Если раньше кого-то и можно было разумными доводами склонить на свою сторону, то теперь уж любой делегат останется непреклонным. Еще бы! Под таким давлением тех, кто его избрал!» – с досадой подумал Танис.
Варвары явились все как один, очевидно, так и не смогли выбрать делегата; уже сам этот факт был дурным предзнаменованием. Речной Ветер выглядел мрачнее тучи. Золотая Луна застыла рядом с ним, лицо ее пылало гневом. Члены племени Кви-шу держались в стороне от жителей Кви-кири. Никто из кочевников не переговаривался с бывшими рабами, а те, в свою очередь, поглядывали на варваров подозрительно и неприязненно.
Среди беглецов также не было единодушия. Элистан привел группу своих последователей, Хедерик – своих. Танис и его друзья стояли поодаль.
Полуэльф обвел взглядом собравшихся людей, подозрительно косившихся друг на друга. А ведь не далее как вчера вечером, на свадьбе, они все вместе пели и танцевали до упаду, радуясь за молодоженов.
Танис надеялся, что первым выступит Элистан. Сам бывший Искатель, Элистан оказался редким представителем этого общества, использовавшим свое влияние на благо людям. Он единственный выступил против Повелителя Драконов Верминаарда. Предупреждал остальных, что нельзя верить его лживым посулам, из-за которых все они впоследствии и попали в копи Пакс Таркаса. Даже оказавшись среди узников, Элистан не сдался и, рискуя собственной жизнью, сумел поднять восстание, несмотря на слабое здоровье, подорванное изнурительным недугом и пытками, которым подверг его Верминаард, принуждая, поклониться Темной Владычице.
Элистан находился при смерти, когда повстречал Золотую Луну. Вместе с прочими друзьями Таниса, предпринявшими отчаянную попытку освободить рабов, она тайно пробралась в Пакс Таркас. Жрица прониклась искренним расположением к Искателю, который, хотя сам едва дышал, продолжал помогать ближним. Она исцелила его с помощью богини Мишакаль, давшей ей силу. И Элистан понял, что поиск длиной в целую жизнь окончен. Он обрел истинных богов.
Бывший Искатель сумел прочитать и истолковать письмена священных Дисков Мишакаль. И с их помощью взялся учить людей вере в забытых богов Кринна, туманное воспоминание о которых хранили лишь древние сказания и легенды. Он поведал о Паладайне, боге Света и повелителе прочих светлых богов. Он рассказал о Такхизис, Темной Королеве, и богах, место обитания которых – тень. Он проповедовал о Гилеане, боге Равновесия, вместе с прочими срединными богами не принимавшем ничьей стороны. Объяснил, что стало истинной причиной катастрофы, которая получила название Великий Катаклизм и навсегда изменила мир.
Элистану шел только четвертый десяток, однако выглядел он гораздо старше. Белые одежды жреца Паладайна складками ниспадали с худых плеч. Недавняя болезнь, хоть и побежденная, оставила особый отпечаток на его лице. Так же как и вновь обретенная вера. Мучительные, тягостные сомнения и, казалось, не имеющие конца искания более не терзали его. Глаза светились пониманием и радостью. Дети бежали в его объятия. Люди любили и уважали его, многие из них приняли воскрешенное учение и уверовали в забытых богов. За исключением Хедерика Высокого Теократа. Не обременяя себя поиском истинных богов, он придумал собственных. Если эти новоявленные божества и не помогли никому другому, то уж своему создателю, во всяком случае, отплатили добром, обеспечив ему приятную и вполне благополучную жизнь. Впрочем, и от них Хедерик с легкостью отрекся, стоило появиться Верминаарду. Прельщенный лживыми речами и льстивым пустозвонством, в конце концов, Высокий Теократ оказался в подземелье Пакс Таркаса.
Хедерик не принял участия в восстании, слабо веря в успех. Когда же, к его несказанному удивлению, рабы одержали победу, проныра быстро смекнул, что к чему. И тотчас переметнулся на их сторону, дабы воспользоваться преимуществами купленной чужой кровью свободы. К Искателю он питал лишь зависть да подозрение, а способность Элистана творить «чудеса» доводила его до бешенства, которое он, правда, тщательно скрывал. Хедерик в них попросту не верил, как не верил и в новых богов. Он дожидался своего часа, надеясь разоблачить шарлатанство жреца Паладайна. А до тех пор, благодаря красноречию и вкрадчивой манере говорить именно то, что от него хотят услышать, Хедерик сумел склонить на свою сторону большинство.
Все свои надежды Полуэльф возлагал на разумные доводы Искателя, способные, по его мнению, убедить беглецов задуматься, поразмыслить, чем они рискуют, оставаясь в долине. Но Элистана опередил Высокий Теократ, первым взявший слово.
– Друзья мои, сегодня мы собрались здесь, дабы обсудить вопросы, важные для нас всех, – начал он елейным голосом.
Танис вздохнул и поглядел на Элистана, стоявшего за спиной Теократа среди прочих Искателей. Ни тени досады не омрачало лица жреца. Он лишь едва заметно пожал плечами и горько усмехнулся. Хедерик все еще считался народным предводителем и имел право держать речь первым.
– Среди нас есть те, кто надеется убедить людей покинуть это благословенное место, где в таком изобилии водится дичь и где мы укрыты от зимних ветров и наших заклятых врагов… – разглагольствовал Хедерик.
– Мы не укрыты, – пробормотал Танис, вспоминая свой утренний разговор с Речным Ветром. Полуэльф в компании друзей встал на некотором расстоянии от собравшихся, прислонившись спиной к сосне. – Почему молчит Элистан? Он должен что-то сказать, предпринять что-нибудь, а не безмолвствовать с умным видом.
– Элистан поступает совершенно правильно, – невозмутимо возразила подошедшая Лорана. – Он даст Хедерику закончить речь, а потом приведет свои доводы.
Танис взглянул на эльфийку: девушка и не думала слушать болтовню Теократа. Ее взгляд был прикован к Элистану. Миндалевидные глаза Лораны, казавшиеся ярко-синими, сияли от восхищения, а голос потеплел, когда она заговорила о своем наставнике. Полуэльф почувствовал укол ревности. Со стороны, может, и создавалось впечатление, что Элистан годился ей в отцы, но на самом деле Лорана жила много дольше этого человека. Выглядела она от силы лет на двадцать, как ее подруга, Тика Вейлон, однако по возрасту годилась бы той в прабабки.
«Права на ревность у меня нет, – в который раз напомнил себе Танис. – Это я был инициатором разрыва. Я сам влюблен в другую женщину… во всяком случае, мне так кажется. И должен только радоваться за Лорану».
Несмотря на все эти вполне логичные доводы, Танис отчего-то произнес совсем не то, что намеревался:
– Вы с Элистаном, должно быть, много времени проводили вместе… – И сам удивился тому, как укоризненно прозвучала эта фраза.
Эльфийка тотчас развернулась, окинув его ледяным, точно речная вода, взглядом.
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросила она.
– Ничего, это я так… – замялся Танис, не ожидавший столь гневной реакции.
– Да, мы часто виделись, – продолжала Лорана. – Как тебе известно, я в течение многих лет выполняла дипломатические миссии при дворе отца. А это прекрасная школа: в таких делах каждая фраза должна быть продумана самым тщательным образом, чтобы никого не задеть и не оскорбить, – отчеканила, сощурив прекрасные глаза, девушка. – Одно-единственное слово, произнесенное с неверной интонацией, может привести к вражде, которая будет длиться столетиями. Я дала Элистану несколько советов по ряду второстепенных вопросов. Он принял их с благодарностью и теперь часто интересуется моим мнением. Он-то не считает меня ребенком!
– Лорана, я вовсе не хотел… – пробормотал Полуэльф.
Однако Лорана уже отошла в сторону с гордо поднятой головой. Эльфийская грация ее движений могла бы пристыдить даже гибкие ветви ивы. Сердце Таниса трепетало от восхищения, когда он смотрел вслед девушке.
Многие провожали взглядом эту золотоволосую красавицу, когда она проходила мимо. Дочь Беседующего-с-Солнцем – предводителя эльфов Квалинести, – Лорана для многих была первой воочию увиденной эльфийкой. Ее красота, непривычная, чуждая, порой казалась вовсе не принадлежащей этому миру. Миндалевидные, раскосые глаза сверкали небесной синевой, волосы, подобно золотому дождю, волнами ниспадали на хрупкие плечи. В ее голосе звучала нездешняя, далекая и неведомая доселе музыка, а в движениях ощущалось некое тихое, нежное достоинство.
И эта ослепительная, поражающая воображение женщина могла принадлежать ему. Танису было уготовано разделить с ней счастье и судьбу, подобно Речному Ветру и Золотой Луне.
– Ну и скверный же у тебя язык, – заметил Флинт, понизив голос. – Вечно ляпнешь какую-нибудь гадость.
– Она просто не так поняла, – сокрушенно оправдывался Танис.
– Это не она не так поняла, а ты не так сказал, – не унимался сварливый гном. – Знаешь, Танис, Лорана уже не девчушка, по уши влюбленная в товарища детских игр. Она давно выросла и превратилась в женщину с пламенным и ранимым сердцем. Странно, если ты этого не заметил.
– Заметил, – вздохнул Полуэльф печально. – И потому считаю, что был прав, прекратив наши отношения. Это для ее же блага.
– Если ты действительно так считаешь, тогда отпусти ее.
– Я ее и не держу, – горячо возразил Танис.
Пожалуй, произнес он это слишком громко. Со всех сторон на них начали с любопытством коситься. Синие глаза Гилтанаса, брата Лораны, гневно сверкнули. Хедерик, естественно, рассердился и умолк, услышав голос Таниса.
– Ты хотел сообщить нечто важное, Танис? – громко спросил он.
– Попался! – добродушно усмехнулся Карамон.
Чувствуя себя провинившимся школьником, которого поставили перед классом, Танис поспешно пробормотал какие-то извинения и ретировался в тень. Участники собрания понимающе заулыбались, возвращая свое внимание Хедерику. Только Гилтанас проводил полукровку укоризненным взглядом.
Когда-то, много лет назад, Гилтанас и Танис были хорошими друзьями. Затем Полуэльф совершил ошибку, влюбившись в Лорану, и это послужило поводом к размолвке, а потом вовсе положило конец их дружбе. Ситуация еще более усложнилась и запуталась, когда Танис заподозрил и даже обвинил Гилтанаса в предательстве. Вскоре Полуэльф получил возможность увериться в ошибочности своего предположения, принес извинения, но само подозрение в подобном преступлении было для Гилтанаса оскорбительным. А Танису осталось только с досадой признать за собой несомненный талант портить собственную жизнь своими же руками.
Но вот к нему подошел Стурм Светлый Меч, и Полуэльф улыбнулся.
– Неужели и ты внимаешь словам сего ничтожного глупца? – удивился Стурм. – Ведь этот человек всерьез говорит о строительстве домов в долине! Невероятно, однако он уже наметил, где разместится зал собраний! Верно, позабыл, как совсем недавно мы бежали от вражеских полчищ, спасая свои жизни.
– Чем дольше слушаю, тем тоскливее мне становится, – отозвался Танис, скрестив руки на груди.
А тем временем многие из собравшихся улыбались и одобрительно кивали. Обрисованная Хедериком перспектива провести зиму в этом тихом, гостеприимном месте пришлась людям по душе. Полуэльф почувствовал угрызения совести. Танис и сам еще так недавно склонялся к этой мысли. Может быть, на него повлиял вчерашний разговор с Рейстлином или утренняя беседа с Речным Ветром, однако теперь его обуревало растущее беспокойство. Долина не казалась больше мирным и живописным уголком. Полуэльф чувствовал себя здесь словно в ловушке. Вспомнив о Рейстлине, он взглядом поискал волшебника, чтобы увидеть его реакцию. Может, превратит Хедерика в белую мышь?… И одной проблемой станет меньше.
Алый маг сидел, сгорбившись, на одеяле, которое его брат расстелил прямо на земле. В руках колдун покачивал свой магический посох. Взгляд Рейстлина, задумчивый и пристальный, казалось, устремлен куда-то в глубины собственной души. Создавалось впечатление, будто он вовсе не слушает оратора.
А Хедерик как раз закончил выступление весьма трогательным в своей наивности заявлением. Теократ объявил, что с наступлением весны беглецы продолжат путь в Тарсис – город на берегу моря, где они все вместе сядут на корабль. И судно увезет их подальше от этой разоренной войной земли.
– Мы поплывем туда, где люди смогут жить в мире, – заключил он, сделав ударение на слове «люди». – В землю, свободную от созданий, учинивших все эти беды и раздоры.
– Каких таких созданий он имеет в виду? – полюбопытствовал Тас.
– Эльфов, – ответил Танис, почесывая бороду.
– Гномов, – буркнул Флинт.
– И кендеров, – добавил Карамон, по-дружески дернув Тассельхофа за хвост, отчего тот громко взвизгнул.
Хедерик посмотрел в их сторону и укоризненно поджал губы, затем обвел взглядом слушателей, словно говоря: «Вы-то понимаете, что я хотел сказать?» После чего Высокий Теократ счел возможным, наконец, удалиться под гром аплодисментов.
– Как коротка память сего жреца! – заметил рыцарь. Он погладил пышные усы, которые являли собой отличительный знак Соламнийского Рыцарства, бывшие наряду с мечом и доспехами – скромным наследством, оставленным ему отцом, – предметом особой гордости Стурма. – Эльфам и гному обязан он своей никчемной жизнью.
– И кендеру! – возмущенно пискнул Тас, поправляя пострадавшую прическу.
– Может, Элистан напомнит ему об этом, – пробормотал Танис, глядя, как жрец Паладайна выступил вперед.
– Добрые боги сдерживают Тьму, так же как сдерживают они снегопады, которые вскоре накроют эту долину, подобно одеялу, – начал свою речь Элистан. – Но наступление зимы столь же неотвратимо, как и приближение сил зла.
Однако Хедерик тут же перебил его.
– Если, как ты утверждаешь, Преподобный, твой бог Паладайн и прочие боги Света защищали нас в прошлом, не можем ли мы и впредь полагаться на их покровительство? – нарочито громко спросил Высокий Теократ.
– Боги помогли нам, это правда, и будут поддерживать нас и в дальнейшем. Однако мы не должны бездействовать, – невозмутимо ответствовал Элистан. – Мы не грудные младенцы, которые нуждаются в беспрестанной родительской опеке. Мы взрослые люди и обладаем свободой воли, дарованной нам богами. И способны делать выбор…
– Потому и решили остаться здесь, в долине, – закончил за него, к всеобщей радости, Хедерик.
Последовали взрыв смеха и аплодисменты. Флинт толкнул Полуэльфа локтем.
– Глянь-ка, – проговорил он, указывая рукой.
Кочевники покидали собрание. Они решительно развернулись спиной к выступавшим и выходили из рощи. Речной Ветер с Золотой Луной задержались, но казалось, вот-вот последуют за остальными. Угрюмый варвар сказал что-то жене, однако та медлила, точно разыскивая кого-то в толпе, пока не увидела Таниса.
Жрица Мишакаль посмотрела на него долгим, пристальным взглядом. Полуэльф прочел в ее глазах сожаление. Затем Золотая Луна тоже развернулась, задержавшись лишь на мгновение, и пошла вслед за мужем, уже присоединившимся к соплеменникам.
Теперь уже все собравшиеся наблюдали за уходом варваров. Некоторые кричали: «Скатертью дорожка». Впрочем, многие придерживались иной точки зрения: негоже позволять бывшим соратникам уйти с обидой в сердцах. Элистан пытался что-то сказать, но шум толпы заглушал его слова. Хедерик стоял позади с довольной улыбкой.
Внезапно подошедший алый колдун дернул Таниса за рукав. Полуэльфа обдало запахом сухих розовых лепестков, которые юный волшебник носил в мешочке на ремне и использовал для своих заклинаний. Но даже сладкий цветочный аромат не мог заглушить зловония, вечно исходящего от мага. Розовые лепестки являлись, пожалуй, самым приятным, но далеко не единственным компонентом его снадобий.
– Что-то происходит, – скороговоркой произнес Рейстлин, глядя куда-то в сторону. – Ты не чувствуешь?
И тотчас, совершенно неожиданно, он предостерегающе шикнул. Тонкие пальцы мага больно стиснули руку Таниса, вонзаясь в его плоть, словно когти.
– Рейст, сейчас не время для… – начал было раздраженный Полуэльф.
– Тише! – Рейстлин вскинул голову, внимательно к чему-то прислушиваясь. – Найдите кендера. Живо! Он мне нужен!
– Нужен? – зазвенел где-то поблизости Тассельхоф, не веря своим острым ушкам. – Извини, – проронил он, намеренно наступая на ногу Флинту. – Дай пройти, я понадобился Рейстлину…
– У тебя самое острое зрение из всех нас, – начал хрипло Рейстлин, хватая кендера. – Посмотри на небо. Скорее! Что ты видишь?
Тас тотчас исполнил все, как было приказано: задрал голову и уставился вверх с таким усердием, что чуть не опрокинулся назад.
– Вижу белое облако, похожее на кролика. Вон там!.. Ты его видишь, Карамон? Вот у него ушки, а вот хвостик…
– Не прикидывайся еще большим олухом, чем ты есть на самом деле! – взревел Рейстлин и так встряхнул несчастного кендера, что у того чуть голова не оторвалась. – Продолжай смотреть!
– Было бы гораздо проще, если бы я знал, что именно должен там увидеть, – смиренно пискнул Тассельхоф.
– От этого колдуна просто мороз по коже, – буркнул в бороду Флинт, обхватив себя руками так, словно пытался согреться.
– Дело не в нем, – возразил Танис. – Теперь я тоже чувствую. Стурм! – позвал он, оглядываясь в поисках рыцаря.
Стурм стоял в тени раскидистого дуба, держась поодаль от прочих, и в особенности от Рейстлина. Стурм, относившийся к своему рыцарскому званию со всей серьезностью и старавшийся ни в чем не отступить от девиза «Моя честь – моя жизнь», знал близнецов с самого детства. И хотя ему всегда нравился Карамон, брат его, напротив, никогда не вызывал ни симпатии, ни доверия. Вероятно, именно из-за своей алой мантии.
– Меня как будто бьет озноб, – подтвердил Светлый Меч.
Толпа испуганно притихла. Люди оглядывались по сторонам, силясь понять причину внезапного ужаса, заставлявшего холодеть кровь, а кожу покрываться мурашками. Варвары остановились и тоже смотрели на небо. Речной Ветер сжал рукоять меча.
– Такое уже было! – вдруг воскликнул пораженный догадкой Танис.
– Кзак Царот… – пробормотал Стурм.
– Там! – завопил Тассельхоф, указывая пальцем направление. – Дракон!
Он летел высоко в небе, на таком расстоянии, с которого огромное чудище представлялось не больше детской игрушки, правда, смертельно опасной игрушки. Пока люди в ужасе таращились в небеса, он сложил крылья и начал снижаться, медленно и лениво кружа в прозрачном воздухе. Утреннее солнце вспыхивало на красной чешуе и просвечивало сквозь тонкие перепонки крыльев. Страх, весьма действенное оружие из того богатого арсенала средств, которым располагали драконы, накрыл собравшихся подобно гигантской волне. То был первобытный ужас, укоренившийся в людских сердцах от начала времен, заставлявший содрогаться саму душу.
– Бегите! – крикнул Хедерик. – Спасайтесь!
Танису был знаком этот страх. Им тоже овладело неистовое желание бежать куда глаза глядят. Панический ужас гнал вперед, лишая рассудка. Но Полуэльф, как никто другой, знал: бежать нельзя ни в коем случае. Большинство собравшихся стояли под деревьями, чьи кроны укрывали людей от глаз дракона.
– Не двигайтесь! – попытался крикнуть он, однако сжимавший горло страх мешал набрать в легкие воздуха. – Если никто не двинется с места, дракон может нас не заметить…
– Поздно, – покачал головой Стурм.
Захваченные врасплох люди увидели всадника, закованного в тяжелые латы, на голове его сверкал украшенный рогами шлем. Повелитель Драконов вальяжно откинулся в специальном седле, крепившемся между крыльями.
Заметавшись, все в панике бросились врассыпную. Кто-то побежал к пещерам в надежде добраться до укрытия. Другие с воплями корчились на траве.
Полуэльф же не мог даже пошевелиться. Не мог заставить себя отвести взгляд остекленевших глаз от всадника. Человек казался настоящим великаном, мускулы на не закрытых латами руках кичливо поигрывали. Доспехи были надеты на голое тело, точно Повелителю не было никакого дела до осенних холодов. Рогатый шлем закрываал широкое лицо, однако Танис без труда узнал наездника.
– Верминаард! – выдавил Полуэльф сквозь стиснутые зубы.
– Такое просто невероятно! – отозвался Стурм. – Он покинул сей мир!
– Посмотри сам! – отозвался Танис.
– Могу поручиться, он почил вечным сном в темном Пакс Таркасе, – настаивал Стурм, только в голосе рыцаря не слышалось отчего-то прежней уверенности. – Никому доселе не удавалось сохранить жизнь, имея подобные ранения!
– Этому удалось, – мрачно пробурчал Флинт.
– Не стоит упускать из виду: он служит могущественной богине, – вмешался Рейстлин. – Такхизис могла вернуть его к жизни.
Кто-то на бегу врезался прямо в Полуэльфа, чуть не сбив его с ног, – какой-то маленький, неказистый мужичонка с вихром всклокоченных волос на макушке. Человек, выругавшись, оттолкнул Таниса и помчался прочь, ни разу не обернувшись, сгибаясь в три погибели и вжимая голову в плечи.
Паника, точно моровое поветрие, распространялась с чудовищной скоростью, заражая страхом каждое сердце. Женщины вопили, мужчины кричали и ругались, плачущие дети путались у них под ногами, создавая еще большую сутолоку. А кроваво-красный дракон опускался круг за кругом все ниже и ниже.
– Да они с ума посходили, что ли! – Карамон попытался перекричать шум толпы. – Неужели никто ничего не сделает?!
– Кто-то уже делает! – гаркнул Танис, с трудом сдерживая себя.
В общей сумятице лишь Элистан остался стоять на месте, сжимая в руках талисман, который носил на шее. Вокруг наставника собрались двадцать бледных, но сумевших совладать со своим страхом учеников. Они внимательно слушали речи жреца, точно не замечая творящейся вокруг неразберихи. Среди этой группы оказалась и Лорана. Эльфийка словно почувствовала на себе взгляд Таниса и, обернувшись, невозмутимо на него посмотрела. Затем она вместе с прочими последователями Паладайна смешалась с толпой людей, приводя в чувство заходящихся в истерике, поднимая упавших или сбитых с ног.
Кроме них дать отпор дракону приготовились и варвары. Эти молчаливые воины застыли, подобно истуканам, натянув свои луки. Дракон был все еще вне досягаемости их стрел. Но лучники приготовились немедля спустить тетивы, если чудовищный ящер попытается добраться до объятых паникой, беззащитных людей. Речной Ветер отдавал приказы. Плечом к плечу с этим хмурым рослым воином стоял Гилтанас. Эльф также вскинул свой красивый изогнутый лук.
Танис вспомнил про свой меч, волшебный клинок эльфийского короля Кит-Канана. И без промедлений вытянул его из ножен, хотя и сознавал, что против такого врага оружие это бессильно. Рядом с ним Карамон тоже обнажил меч, задрав голову и напряженно хмурясь. Глаза его брата-близнеца были закрыты. Рейстлин шевелил губами, бормоча заклинание. Флинт уже сжимал в руке боевой топор. Тассельхоф достал откуда-то свой короткий клинок, весьма остроумно окрещенный Карамоном Грозой Кроликов. По мнению добродушного великана, подобное «страшное» оружие годилось лишь для одной цели – отбиваться от разъяренных лопоухих. Кендер же упрямо убеждал окружающих в том, что меч этот заговорен. Правда, пока волшебное свойство клинка проявилось лишь в том, что Непоседа до сих пор умудрился его не потерять.
Приготовившись к безнадежной схватке, друзья застыли под сенью пестрых осенних деревьев, ожидая, когда начнется бойня.
Повелитель, восседавший на спине дракона, поднял руку в издевательском приветствии. Даже с этого расстояния отчетливо слышался его низкий голос, отдающий приказы. Красная тварь взмахнула крыльями и взмыла ввысь. Дракон пролетел над головами лучников, которые выпустили по нему целую тучу стрел. Впрочем, ни одна из них не нанесла зверю ни малейшего вреда. Отскакивая от чешуи, они попадали на землю. Верминаард вытянул руку, указывая на рощу.
И зверюга послушно дохнул огнем. Деревья вспыхнули подобно факелам. Нестерпимый жар обдал людей, множа панику. В воздух поднялись клубы черного удушливого дыма.
Светлый Меч подхватил Тассельхофа, уставившегося на дракона с широко открытым от удивления ртом, и перекинул через плечо. Карамон и Рейстлин уже бежали к укрытию. Флинт, торопливо перебирая короткими ногами, не отставал. Сквозь завесу дыма и огня Полуэльф пытался разглядеть, не остался ли кто в объятой огнем роще.
Деревья полыхали. Обугленные, горящие ветки летели сверху, точно огромные капли пламени, на стволах шипела смола. Дым разъедал глаза, вызывая колючие слезы, не давал дышать. Кожа от нестерпимого жара пошла волдырями. Если кто-то и затерялся в погибающем лесу, не было никаких шансов спасти обреченных.
«Уж не собирается ли Верминаард выжечь всю долину», – с ужасом подумал Танис. Однако Повелитель намеревался лишь припугнуть их. Дракон поднял голову, взмахнул пару раз мощными крыльями и взмыл в небо. Он грациозно и одновременно стремительно мчался в сторону горных вершин и вскоре вовсе скрылся из глаз в синеватой дымке.
В чистое небо поднимался столб дыма. Выжженная роща, словно шрам, изувечила мирную долину, некогда служившую беглецам безопасным убежищем.
4
Флинт рассказывает историю.
Стурм вспоминает легенду.
В течение нескольких часов после нападения дракона царил самый настоящий хаос. В панике родственники потерялись: дети не знали, где искать родителей, мужья и жены не ведали о судьбе друг друга. Танис с друзьями, как могли, успокаивали людей, отводили их в пещеры, сулившие относительную безопасность в случае возвращения драконов. Золотая Луна и прочие служители Мишакаль утешали плачущих и ухаживали за ранеными. Элистан пытался восстановить спокойствие и порядок. К полудню, однако, все пропавшие нашлись, семьи воссоединились. Оказалось, никто даже не погиб. И Полуэльф счел это настоящим чудом.
Танис назначил сбор на вечер, чтобы успеть обсудить создавшееся критическое положение, и на этот раз установил четкие правила. Никаких общественных собраний под открытым небом. Местом встречи назначили одну из самых просторных пещер, разумеется занимаемую Хедериком. Своды там были высокие и, кроме того, имелся естественный дымоход, что позволяло Высокому Теократу разводить огонь. На этот раз в совете участвовали лишь выбранные представители. Танис твердо на этом настаивал, так что, в конце концов, нехотя уступил даже Хедерик, признав разумность приводимых Полуэльфом доводов. С этого времени людям разрешалось покидать пещеры только в случае крайней необходимости.
