Чужие (№1) - Земной муравейник

— Конечно, существуют некоторые этические вопросы, — в частности, должны ли мы сообщить пациенту о его будущем, с учетом смертельного исхода.

— А ваше мнение — Ну что же, мы все-таки изучаем новую форму жизни. В этом случае очень важным является поведение организма, в котором она развивается. Возможно, едва пациент узнает, что его ждет, некоторые виды гормонов претерпят изменения. Мы не знаем, как повлияет это на паразита — положительно или отрицательно. Биохимики полагают, что увеличение эпинефрина, возможно, ускорит его рост.

— Вы имеете в виду, что когда пациент узнает, как созревший паразит будет прогрызать себе выход из него, он превратится в кучу дерьма, а эмбриону того и надо?

— Вполне возможно.

Рейне вздохнул:

— Эта тварь стоит миллиарды, вы это знаете? А пилот и так живет во взятом взаймы времени. Семья у него есть?

— Жена и двое детей.

— Они получили полис от Компании?

— Конечно, — Тогда скажите ему.

Красный смял копию секретного факса и положил его на пластинку, выдвинувшуюся из устройства для уничтожения документов. Тонкий лист пластика попал в поле у входного отверстия устройства и испарился с желтой вспышкой и тихим хлопком.

Открылась дверь офиса, и вошел Зеленый. Они улыбнулись друг другу.

— Читали факс из Хустона? — спросил Зеленый.

— Да.

— Мне конфиденциально сообщили, что команда Кван Чу Лина практически готова сделать нам предложение. Он собирается дать максимальный кредит, если то, что я наобещал, сбудется хотя бы наполовину.

Красный усмехнулся:

— Вот засранец! За корабль мы можем содрать столько, что деньги Кван Чу будут выглядеть мелкой монеткой.

— И я так считаю. Но почему бы не половить рыбку в мутной воде. Пусть акулы ее мутят и жрут друг друга за лакомый кусок, который мы можем им дать.

— Это, пожалуй, правильно. Я уже покупаю дом на Маауи. А может быть, я куплю еще и космический корабль. Следующим летом слетаю на Поле Астероидов, что вы об этом думаете?

Зеленый рассмеялся:

— Почему бы и нет? Вы можете себе это Позволить. Ну а я думаю купить Гипердайн 129-4с — модель рабыни любви.

— А-а, андроид для удовольствия? Неплохо. Если ваша жена вам позволит.

— Что за ерунда! Может быть, я и ей куплю такой же. Она будет так занята, что и не заметит моего андроида.

И они оба рассмеялись. Если все пойдет, как задумано, это все равно что выиграть в лотерею.

Глава 13

Сальвахэ лежал в постели проститутки, наблюдая, как нагая женщина, развешивала белье на веревке, натянутой вдоль комнаты. Убогая квартира находилась на одном из верхних этажей, и горячий ветер из открытого окна поднимал с нижних запахи слишком многих людей, забившихся в слишком тесное пространство. К этой вони примешивался запах вареных овощей, пота и испорченных туалетов.

Обнаженная проститутка была беременной, по крайней мере на седьмом месяце, с уже большим животом. Предохраняющий от беременности имплант перестал действовать, и она решила завести ребенка. Существовал прекрасный рынок для здоровых детей: их приобретали люди с севера, желавшие иметь новорожденного без необходимости его вынашивать. А кроме того, есть мужчины, которых привлекают беременные женщины. Сальвахэ не находил ее привлекательной, но все же что-то в этом было, и он смотрел на женщину, как орел на вкусную мышь.

Проститутка кончила развешивать белье и повернулась к нему. Сальвахэ, как и она, был совершенно голым.

— Боже мой, и это все, что вы хотели от меня, только смотреть? Может быть, вы хотите, чтобы я что-нибудь сделала для вас?

Она подчеркнула свои слова непристойным жестом, а затем коснулась губ и прикрыла низ живота рукой.

— Нет, я хочу лишь смотреть на тебя. И хочу, чтобы ты мне рассказала о том, что чувствуешь, — сказал он. Проститутка пожала плечами:

— Что ж, раз вы платите...

— Да, именно так. Подойдите сюда. Она подошла и села на кровать. Сальвахэ положил руку на ее живот под свисающие груди.

— Ты познала чудо вынашивания жизни. Это должно быть замечательно, — сказал он. Проститутка рассмеялась:

— О да, это, конечно, замечательно: Спина болит, ноги отекают, я бегаю в уборную двенадцать-пятнадцать раз в сутки. Дитя пинает меня так сильно, что у меня едва не слетают трусики. Чудесно!

— Расскажите мне еще, — попросил он, чувствуя себя возбужденным. Да. Она носит в себе человеческого детеныша. Сальвахэ сомневался, знает ли проститутка, кто отец ребенка. Но, несмотря на это, она все-таки ближе к познанию, чем он. Он завидовал ей. Но скоро придет Мессия, и он сам сможет это почувствовать.

Проститутка улыбнулась, глядя, как ее рассказ повлиял на него.

— Ах, — сказала она, не понимая его мыслей, — вы хотите знать, что значит быть беременной? Хорошо, я расскажу вам...

Позднее, когда Сальвахэ подошел к двери своей квартиры, Пинар шагнул к нему, вынырнув из-за завесы дождя:

— Где вы пропадаете, я жду вас уже почти час!

— Я плачу вам за ваше время, поэтому не волнуйтесь.

— Именно за свое время я и беспокоюсь больше всего, — ответил Пинар. — Как вы думаете, где я окажусь, если меня поймают, когда я буду заниматься вашими делами? Вы получили уже некоторую известность. Ребята в правительстве создали бригаду слежения, которая ищет вас. Сейчас происходит нечто необыкновенное, не просто обычный поиск пиратских передатчиков. Что вы об этом думаете, Сальвахэ?

Сальвахэ открыл дверь, и они вошли внутрь.

— Они боятся меня из-за моих посланий, — ответил он.

— Ерунда, — отрезал Пинар. — Таких, которые прорываются в сеть каждый день, сотни. Они проповедуют обо всем, начиная от пропаганды чистой воды до пути к Богу через групповой секс. Контролеры эфира не очень-то обращают на них внимание, а вот ради вас они затеяли полномасштабный поиск. Они хотят вас поймать. Меня уже допрашивали.

— И вы им сказали?..

— Ничего. Вы думаете, я дурак? Они могут упрятать человека так далеко, что никто никогда его не найдет. Но я хочу знать, в чем же дело. Почему они в вас так вцепились?

— Я уже говорил вам, мои послания...

— Но послушайте...

— Нет, это ты послушай! Ты — ничто, ты просто насекомое! Мессия приближается! А я — инструмент в руках истинного Бога, и я не остановлюсь перед такими, как вы. Если вы чего-то боитесь, тогда бойтесь меня. У меня повсюду есть глаза и уши, и, если ты не будешь служить мне, ты не найдешь места, где можно спрятаться от моего возмездия. Ты понимаешь?

Пинар покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

Сальвахэ схватил его за плечи, развернув задом к себе, и толкнул так сильно, что тот отлетел и ударился о стену.

— Ах ты!..

— Тебе даже не представить, какой ужасной смертью ты умрешь, если сделаешь что-нибудь для срыва моих передач! Понятно?

Глаза техника наполнились ужасом.

— Да, да, конечно, конечно! Я просто хотел сказать, что дело становится опасным, и это стоит...

— Мне наплевать на то, сколько это стоит! Времени почти не осталось. Послания должны продолжать выходить в эфир. Моя организация сформировалась, у меня уже сотни, тысячи тех, кто исполняет мои просьбы, не зная, кто я... Но мои послания должны выходить в эфир.

Сальвахэ смотрел на Пинара, испытывая только презрение к этому слабому, трусливому человеку, трясущемуся от того, что на самом деле не имеет ни малейшего значения! Мессии не нужны такие, как этот техник. Совершенно не нужны.

На борту космического корабля К-014 компании «Байонэшнел» Мэсси инструктировал свою команду андроидов. Все они относились к экспериментальной модели с коротким временем жизни и предназначались для выполнения какой-нибудь одной задачи. Компания создала эту партию с некоторыми изменениями, из-за которых — узнай о них кто-нибудь — Компании пришлось бы основательно попотеть, пытаясь объясниться с федеральным правительством. Для выполнения своей задачи андроиды были запрограммированы еще на Земле, но Мэсси никогда не доверял случаю: при личном контакте с ними риск уменьшался. Вы не можете вытрясти ответ из того, кто его не знает, и Мэсси — умри он внезапно — оставил бы после себя только вопросы.

Мэсси стоял перед группой андроидов, а за его спиной на голографическом экране воспроизводилось изображение правительственного корабля «Бенедикт».

— Так, — начал он, — вот наша цель. Имеется пять основных входов, три аварийных люка, девять служебных входов, включая вход в главный отсек. Нас интересует задний люк номер один, вот здесь. — Мэсси показал его на изображении. — Резервным входом, на случай если первый будет заблокирован, будет передний люк номер два.

Андроиды слушали молча.

— Вы будете вооружены для уничтожения объектов. Хотя ваши противники профессионалы, наше преимущество — внезапность. Кроме того, у нас есть и другое оружие. Команда и оставшиеся в живых десантники будут использованы в пункте нашего назначения. Индивидуальное задание пусть каждый считает с тактического компьютера, освоение всей базы данных закончить завтра к 4:00. Все.

Команда андроидов, по-прежнему молча, села. Мэсси знал: они готовы к выполнению задачи. Риск провалить операцию, конечно, существовал всегда, но Мэсси не сомневался, что сможет преодолеть небольшие затруднения. План он проработал до мельчайших деталей и учел в нем все. Подготовка операций получалась у него лучше всего, успех ему будет сопутствовать и теперь. И это главное — а не деньги, которые ему платили, не прибыли, которые получит Компания, не смерть андроидов или другой команды. Главным был — как всегда — вызов обществу.

На этот раз им предстояла, пожалуй, самая сложная работа по сравнению с теми, что он делал раньше. Но все получится без сучка, без задоринки. У Мэсси была всего одна цель, одна и та же всегда: победить. Все остальное значения не имеет. Лучше умереть, чем проиграть.

Он улыбнулся. Умирать он не собирался. Значит, и не умрет.

Когда десантники на корабле «Бенедикт» очнулись от гиперсна, Стефенс, проводивший проверку личного состава, был буквально ошеломлен. Уилкс удивился, как он, не считая людей по головам, заметил, что их больше, чем было.

Десантники построились по отделениям, группами, они все знали друг друга, только Билли стояла отдельно. Но Стефенс имел дело лишь со списком своих людей, не зная их ни по фамилиям, ни в лицо.

Уилкс видел, как полковник удивленно смотрит в список.

— Сержант Уилкс, — произнес Стефенс.

— Да, сэр.

— На корабле на одного человека больше, чем в моем списке.

Уилкс подумал вначале, что надо попробовать как-то вывернуться, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет, но потом решил: рано или поздно это раскроется и нет смысла тянуть дальше.

— Да, сэр. Я взял еще одного человека. Стефенс заморгал, как будто старался стряхнуть остатки сна:

— Что?

— Сэр, это гражданский эксперт по чужим.

— Что?! Да вы что, спятили? Это сверхсекретная военная операция, сержант! Я отправлю вас под трибунал! Вас пошлют так далеко, куда даже свет идет целое столетие!

Уилкс увидел, что некоторые десантники улыбаются. Он ответил просто:

— Да, сэр.

Стефенс вглядывался в лица, и Уилкс знал, что он пытается вычислить лишнего. Старается — и не может, — Я уже говорил вам, что вы ненадежны. Вы можете сорвать всю эту миссию! Равновесие корабля очень неустойчиво при скачках в световой год! Дополнительный человек может отбросить нас на целый парсек во время гиперсдвига.

— Я скомпенсировал вес, сэр, выкинув из кладовой перед самым взлетом пятьдесят килограммов этого дерьма со вкусом малины.

— Как жаль, мне так нравится это дерьмо со вкусом малины... — прошептал Исли, стоявший за спиной Бюллера.

— Заткнись, — тоже шепотом ответил Бюллер.

— Я хочу посадить вас в карцер и засекретить код замка, — сказал Стефенс, стараясь по-прежнему отыскать лишнего. Поскольку на всех поверх спальных пижам были надеты халаты, ничто не могло выдать Билли. Халат скрывал ее больничную одежду. Уилкс был поражен тупостью Стефенса, который был не в состоянии отыскать девушку. Это только подтверждало его мнение о полковнике.

Ага, похоже, наступило время немного поиграть мускулами.

— Сэр, вы, конечно, можете сделать это. Но возможно, Генштаб заинтересуется, как это командир не определил наличие постороннего перед взлетом, поскольку окончательный контроль всего является именно его обязанностью, сэр.

Уилкс знал, что Стефенс был впервые назначен руководителем рейса и поэтому не мог допустить никаких промахов.

Теперь можно предложить командиру сотрудничество.

— Сэр, разрешите поговорить с вами наедине.

Это словесное единоборство полковник проиграл. Можно было сохранить хорошую мину при плохой игре, согласившись побеседовать с этим мерзавцем. Стефенса весьма беспокоило, как расценят такой шаг на Земле. Уилксу уже давно на все наплевать, а ему не безразлично, как он будет выглядеть. Он повернулся и пошел к дальней стене. Уилкс последовал за ним, а десантники, замерев по стойке «смирно», вытянули шеи и навострили уши.

Когда они отошли достаточно далеко, Стефенс повернулся к Уилксу. Его ярость была неописуема.

— Будьте вы прокляты, Уилкс!

— Сэр, у вас наверняка не будет проблем, если ваше решение взять на борт гражданского эксперта вы зафиксируете соответствующей записью. Я уверен — в вашем бортовом журнале есть код ПСЗ.

Стефенс вытаращился на Уилкса. Будь его глаза лазерами, сержант превратился бы в коричневое пятно на полу. Уилкс не имел доступа к служебному журналу Стефенса и не мог взломать соответствующие файлы, но был почти уверен, что полковник установил в нем код ПСЗ — «прикрой свой зад», с датой, близкой к началу операции. Эта штука, бытовавшая среди пугливых офицеров, — простая мера страховки, которая обычно и не использовалась, если только что-нибудь непотребное не вылезало наружу. А делалось это так. Все записи в журнале автоматически снабжались пометками о времени и дате; код ПСЗ представлял собой какую-нибудь невинную фразу, относящуюся к текущим данным и событиям, но изложенную туманно. Офицер использовал этот «код», если происходили некие непредвиденные происшествия, чтобы прикрыться им и защитить себя от ответственности, — просто ссылался на фразу, записанную якобы в предчувствии этих неприятностей. Любое длинное предложение можно составить так, что его изучение ничего не скажет компьютеру, а офицер сможет поклясться, что предвидел именно эти события и именно о них сделана запись в служебном журнале, ведущемся в компьютере, но запись была сделана закодированной фразой, чтобы любопытный посторонний глаз не смог уловить ее смысла.

Например, ваш повар украл продовольствие и продал его на черном рынке. Внезапная ревизия обнаруживает недостачу в пару сотен килограммов. О вас как о командире мнение в таком случае будет очень неважное — недосмотр! А вот если где-то в журнале у вас на всякий случай была предусмотрена фраза, вроде — «есть подозрение, что повар ворует продовольствие, оставить пока без последствий для накопления данных и привлечения к ответственности», тогда вы оказываетесь на высоте и всегда можете оправдаться. Это старый фокус, и он не обманет даже новобранца, однако некоторые офицеры его по-прежнему использовали. Уилкс был убежден, что и Стефенс пользуется им.

— С какой стати я должен вам помогать?

— Нет, сэр, вы будете помогать себе. Я пущу слух, что эта... наша дискуссия была частью продуманного вами секретного маневра. Когда мы вернемся на Землю, вы окажетесь прикрытым, а я тихонько отправлюсь, куда вы захотите.

Стефенса приперли к стенке. Уилкс видел, с какой неохотой полковник пошел на соглашение, но ради будущего успеха его экспедиции Стефенс не посмел отказаться.

— Ну ладно, выводите десантников и покажите мне его, — сказал полковник.

— Ее, — поправил Уилкс.

— Где вы ее раздобыли?

— Я вытащил ее из сумасшедшего дома, сэр.

Глава 14

Уилкс и Билли сидели в столовой за завтраком — яйцами с бисквитом из подогретого в микроволновой печи Корабельного Продовольственного Пакета. У Билли опять не было аппетита.

— Как ты чувствуешь себя, детка.

Она покачала головой:

— Да так, внутри что-то побаливает, и какая-то противная вялость, а в остальном все нормально.

Пока Уилкс поглощал яичницу из необыкновенно желтых искусственных яиц, Билли разглядывала столовую. За соседними столами — по двое и по трое — расположилось первое отделение, всего восемь человек. Билли стала вспоминать лица десантников и их имена, затверженные ею в первые часы после пробуждения. Всего было пятеро мужчин и три женщины. Женщин звали Блэйк, Джонс и Мбуту, а мужчин — Исли, Рамирес, Смит, Чин и симпатичный высокий блондин Бюллер...Плюс еще три отделения колониальных морских пехотинцев, в общей сложности тридцать два человека. Плюс команда корабля из девяти человек. Вместе с Уилксом и ответственным за операцию Стефенсом получалось сорок четыре человека, собиравшихся сделать вызов целой планете чужих.

А на Риме было народу в пять раз больше и одно-единственное гнездо чужих, и живыми остались только она да Уилкс. Арифметика не очень-то ободряет. Трудно сказать, сколько времени просидела она погруженная в свои мысли, когда голос Уилкса вернул ее к действительности.

— Я собираюсь принять душ, — сказал он. — Ты посидишь здесь?

— Ладно.

Уилкс ушел, а Билли сидела и смотрела на остывшую еду. Помещение столовой было не слишком велико, и время от времени до нее долетали обрывки разговоров.

— А Стефенса-то щелкнули по носу, а? — сказал Исли.

— Он же просто дурак, чего же вы хотите? — ответил Чин.

— А я думаю, что наш сержант в опасности. По крайней мере, именная пуля для него уже отлита. Вы меня понимаете? — заметил Рамирес.

Блэйк вынула колоду карт:

— Как насчет покера? Чин? Исли? Бюллер?

— Я пас, — отозвался Исли. — У меня дежурный обход, так что погрейте для меня местечко, через час вернусь.

Он поднялся с места и отправился к двери. Возле нее в нише лежал переговорный комплект — наушник с микрофоном. Исли экипировался: наушник — в левое ухо, микрофон — на держателе — у губ.

— Смотрите за Бюллером, он передергивает, — уходя, предостерег он.

— С твоего зада, глиста, — огрызнулся Бюллер.

— Достаточно большого, чтобы твоя мать его любила! — со смехом закончил Исли и вышел.

Билли сидела уставившись в пол. Эти парни просто не понимают, против чего идут, даже если Уилкс им что-то рассказывал. Одно дело — слушать страшные истории о чудовищах, а повстречаться с ними — совершенно другое.

Ею овладела такая апатия... Делать ничего не хотелось. Удивительно все-таки, как память постоянно возвращает прошлое. Билли снова почувствовала себя ребенком. Очень испуганным.

Исли медленно шел по коридору. Из-за искусственной гравитации ему казалось, что он идет по какому-то бесконечному туннелю где-нибудь на Земле, разве что здесь притяжение было чуточку меньше. Он прошел первую контрольную станцию, осмотрел, осветив фонариком пару мест, не очень-то удобных для проверки, затем заговорил в микрофон:

— Это Исли Т. Дж., дежурный на обходе, 12:30, — сообщил он, затем назвал свой номер, координаты корабля и результаты осмотра. — Корпус в порядке, трещин нет, животных или насекомых не обнаружено.

Вся информация поступала непосредственно в бортовой компьютер. Да, все в порядке.

Какая все же чушь эти дежурные осмотры! И почему не использовать робота? Видит он лучше, двигается быстрее и не беспокоится о том, что пропустит интересную партию в покер. Это была затея Стефенса, дерьмового командира, от которого можно было ждать приказания начистить обувь и заняться строевой подготовкой. Идиот. Исли двигался по коридору, освещая фонарем темные углы и закутки и находя предполагаемую пустоту.

Когда он добрался до конца своего маршрута и собрался повернуть обратно, ему что-то послышалось. Слабый звук, похожий на голос. Он остановился. Звук, похоже, доносился из четвертого грузового отсека.

Исли заволновался. Цель его дежурных обходов состояла исключительно в проверке целостности корпуса, но без проникновения в закрытые помещения. И что бы там ни было, его это не касается.

Звук послышался снова, как будто кто-то говорил, но очень тихо.

«Может, эхо? Бывали ведь такие случаи, когда через трубы кондиционирования воздуха голоса передавались из одной части корабля в другую», — подумал Исли.

Действительно, металл и прочные пластики, из которых строились военные космические корабли — без особых излишеств, — порой вели себя при вибрации довольно загадочно. Исли вспомнил, как однажды на военном транспорте Т-2 он слышал пение ребят, бывших тогда в душевой, на расстоянии в половину длины корабля.

Да, скорее всего так и есть. И ему полагается беспокоиться только о корпусе, только это входит в его обязанности и больше ничего. И он двинулся дальше, но тут голос раздался снова.

Вот ведь черт! Что же это такое? Может, все же проверить?

Он подошел к двери грузового отсека, набрал код замка.

— От «Бенедикта» на К-014, передаю телеметрические данные... — говорил кто-то. Несомненно, именно этот голос и слышал Исли. Он двинулся вдоль отсека; огибая стеллаж, понял, что слышал не эхо отдаленного голоса — спиной к нему стоял неизвестный человек. Пока он не обернется, Исли не сможет узнать его...

— Эй, — начал было Исли, — что вы тут?..

Это все, что он успел.

Человек резко повернулся, и Исли почувствовал жуткую боль в горле, будто в шею ударили ножом.

— Ууух! — Исли пытался сделать вдох и чувствовал, как что-то мешает дыханию. Схватившись руками за горло, он нащупал какой-то мокрый и горячий предмет. Небольшой, размером с палец!

Он попробовал закричать, но понял, что потерял голос — раздался лишь слабый, тут же захлебнувшийся стон: теплая жидкость текла ему в поврежденные дыхательные пути.

Теперь он узнал этого человека, но не мог произнести его имя.

Что-то сильно ударило Исли в солнечное сплетение, и без того затрудненное дыхание вовсе перехватило. Он согнулся, но, выдергивая из шеи острую стрелу, попытался уйти, несмотря на потоки скользкой жидкости, и тут почувствовал удар по голове и потерял сознание.

Техник, следивший на мостике «Бенедикта» за работой систем корабля, вдруг разразился руганью. Находившийся неподалеку пилот, занятый загрузкой скорректированных звездных координат в свой компьютерный пост, посмотрел на него с удивлением:

— Что там?

— Открыт внутренний замок заднего люка номер два!

Пилот посмотрел на свое табло:

— В самом деле.

— Может, это какая-нибудь учебная тревога? Мне никто не говорил!

— Да нет. Ничего не запланировано. Свяжитесь-ка с этим местом и узнайте, что за черт там шутит!

— Есть. — И техник заговорил в микрофон на шее:

— Внимание, это Системный Контроль. Кто открыл внутреннюю дверь?

Ответа не последовало.

— Спрашиваю снова, это Системный Контроль. Отвечайте, кто у люка А-2? Молчание.

— А камера что, не работает? — спросил пилот. Техник поработал кнопками.

— Сигнал из этого помещения не поступает.

— Черт возьми, отыщите этого дубоголового командира и выясните, что происходит!

— Полковник Стефенс, это Системный Контроль" отвечайте!

Пилот глянул на свое табло:

— Вот зараза, где же он?

— Может, душ принимает и связь отключил? — предположил техник и тут же спохватился:

— Что такое?

— Что еще?

— Люк закрывается!

— Слава Богу! А то эти придурки-десантники повадились играть с нашей техникой...

— Эй-эй!

Пилот снова посмотрел на свое табло и понял новую причину беспокойства техника — теперь открывался внешний люк!

— Не знаю, что там происходит, но надо с этим кончать. Нам предстоит корректирующее включение двигателей, а я уверен, что дыра в боку, которая при этом может получиться, нам ни к чему!

— Согласен, — кивнул техник.

Пилот начал нажимать кнопки управления.

— Ух ты! — вырвалось у техника: экраны на обоих табло показали, что внешний люк по-прежнему открыт.

— Кто-то собирается хорошенько влипнуть в дерьмо, — проговорил пилот.

— Есть сигнал наблюдения внешней телекамеры, — объявил техник и включил прожекторы. — Смотрите!

Изображение человеческой фигуры в скафандре, ярко освешенной прожекторами, медленно удалялось от корабля.

— Кто же это? Чего ему там надо?

Исли очнулся. Что с ним? Горло!

Он потянулся к нему — оказалось, что рукой — в рукавице! — он трогает ребристую поверхность скафандра! Он одет в космический скафандр и находится — в космосе, в вакууме, в невесомости!

Жидкость из его раны продолжала течь и уже залила стекло шлема.

Исли попытался заговорить, чтобы позвать на помощь: «Унхх! Гоогхх...»

Слова не получались! Он стал поворачивать голову внутри шлема, пытаясь понять, где он все-таки находится. И вот ему удалось увидеть корабль, но он уходил от Исли!

Исли потянулся к поясу скафандра, где должен был находиться специальный баллон, струя газа из которого позволяет астронавту перемещаться на небольшие расстояния, но баллона не оказалось. Страх охватил Исли. Он закашлялся, задыхаясь от раны в горле. Значит, ему предстоит умереть!

Нет, нет! Они заметят его. Пока детекторы приближения чувствуют его, он не потеряется! Прожекторы включены, значит, они знают, что он здесь. За ним пошлют кого-нибудь, самое большее через пару минут все будет в порядке. Он вернется на корабль, его вылечат...

Что-то мелькнуло перед стеклом шлема. Сквозь него было плохо видно: Исли откинул голову внутри шлема как можно дальше и несколько раз усиленно мигнул. Небольшой цилиндрик, размером со стопку монет, висел перед ним. Он медленно поворачивался, и в свете прожекторов Исли смог рассмотреть его лучше: сбоку на цилиндрике виднелись цифры счетчика...

Холод мгновенно сковал Исли с головы до пят — это была фаната с часовым механизмом. Светящиеся цифры на нем одна за другой сменялись, уменьшаясь...

Пять... четыре... три...

— Н-нет!!! — наконец ему удалось выкрикнуть слово, но это уже не помогло. И он...

Камеры на корпусе корабля дали негатив изображения от перегрузки вспышкой света, залившего их на мгновение. Человеческую фигуру в скафандре беззвучно разнесло на куски. Жидкости, входившие в состав тела, тут же кристаллизовались в холодном вакууме, образовав слабое бесцветное облачко, сквозь которое просвечивали яркие точки дальних звезд. Кусочки мускулов и клочья материала скафандра разлетелись далеко, некоторые из них даже ударились в обшивку корабля.

Там, на мостике, техник только и смог вымолвить:

— Боже!

А пилот только кивнул в ответ. Это ведь тоже способ умереть. Интересно, знал ли этот парень, от чего он погибнет. Лучше бы, чтоб не знал.

Глава 15

В Хустоне пациенту Ликовски Джеймсу Т, сообщили новость: внутри него растет некое существо и рано или поздно оно собирается выскочить наружу, как сюрприз ко дню рождения. Для этого оно должно прогрызть себе путь во внешний мир. А когда оно таким образом родится, он — умрет! Так что, прощай Джеймс! Были рады познакомиться.

Все очень просто. Вначале он оцепенел от этой новости, а когда шок : прошел, его охватил страх. Ему предстояло вскоре умереть.

Доктора Драйнер и Рейне очень сожалели, но ничего поделать не могли.

— А вы не можете убить его? Или вырезать?

— Без того, что при этом не погибнете вы, — нет! Эта очень стойкая форма жизни, — ответил на вопрос доктор Драйнер таким спокойным тоном, как будто речь шла о погоде. Конечно, ему легко — у него в животе чудовище не растет!

— О Боже!

Оба доктора, одетые в соответствующие защитные костюмы, стояли у кровати пациента; позади них в таком же одеянии замер вооруженный охранник — на правом бедре у него висела кобура с пистолетом.

— Получается, что я как бы инкубатор для этой твари. — Ликовски не спрашивал. Он лишь повторил для себя страшную правду, пытаясь сжиться с ней.

— Да. Послушайте — в порядке некоторого утешения, — ведь ваша жена получит страховку в полном размере. Мы о ней позаботимся!

— Действительно, после этого сообщения я почувствовал себя гораздо лучше.

Сарказм в словах сделал их еще более горькими. Теперь, когда он знал, что находится в нем, он ощутил движения паразита.

Тварь готовилась прогрызть его кишки.

— Эй! — вдруг воскликнул он, положив руки на живот. Затем неожиданно поднялся с кровати и встал, покачиваясь, возле нее.

Доктора неожиданно заволновались:

— Ликовски! Что с вами? Джеймс!

Что показывает телеметрия?

Они интересовались, но вовсе не им, а детенышем внутри него. Будьте вы прокляты.

— Я... что-то происходит! — проговорил он, теряя равновесие и начиная падать, словно потеряв контроль над мышцами своего тела. Да, действительно, что-то происходит, но совсем не то, о чем они думают. Он резко выкинул руку в сторону Рейне так, что по пути она точно попала в лицо доктору, и повернулся на пол-оборота.

Рейне отпрянул назад и выругался, зовя на помощь охранника.

Здоровенный детина, томившийся у дверей, держал оружие в старинной кобуре, снабженной специальным поперечным пластиковым ремешком с защелкой, который охватывал его пистолет сверху. Оружие при такой экипировке надежно удерживалось в кобуре, и никто посторонний не смог бы его выхватить. Джеймсу эта система была знакома по службе в охране. Имей охранник оружие военного образца, защитное устройство которого опознает владельца по отпечаткам пальцев, у Джеймса не было бы никаких шансов. К счастью, оружие оказалось старым, охранник — в перчатках. Он схватил Джеймса за плечи, и тот без сопротивления направился к кровати. Там врачи могли включить силовое поле, чтобы удержать его на месте.

— Сейчас все в порядке, спасибо за помощь, все прошло, — проговорил Джеймс, как бы расслабляясь после приступа.

И улыбнулся охраннику.

Когда тот ответил улыбкой из-под своего прозрачного шлема, Джеймс потянулся вниз, быстро повернул ручку предохранителя защелки на кобуре, отвел защитную полосу в сторону и выхватил пистолет. Это был стозарядный люгер калибра 4,4 мм с мягкими пулями. Предохранитель находился непосредственно у спускового крючка, его надо было только отодвинуть.