Переспать со звездой

— Это не тайна. Убийцей является Карозин Павел Сергеевич. Компаньон Юрия по бизнесу. Они вместе владели престижным казино в центре города.

— А за что он его? Неужели из-за неразделенной любви? — С интересом спросила я.

— Не верите в такие сильные чувства? — Вполне по человечески улыбнулась собеседница. — Я тоже. Но тут трудно понять мотивы… Карозин ведет себя не слишком адекватно. Он раздавлен и деморализован. Вообще, официальная версия звучит примерно так: Юра, как тебе безусловно известно имел не совсем обычную ориентацию… короче, мужчин любил. — Алина едва заметно поморщилась. — Карозин проявлял аналогичные наклонности. Он полюбил Юрия, а тот ему взаимностью не ответил. Убийство из ревности получается.

— Так просто? — Вздохнула я. — А Владимир тогда при чем? Или он как раз к нему Юру и ревновал? — Я заметила нервный румянец, вспыхнувший на щеках Алины Григорьевны. Видимо, этот вопрос был ей неприятен.

— Он утверждает, что мой муж взял с него довольно приличную сумму денег, за свое посредничество в этом вопросе. — Сухо и не слишком охотно пояснила она.

— Володя обещал свести этого Карозина с собственным любовником? — Сделав наивные глаза напрямик спросила я. Стыдно признаться, но мне нравилось видеть смущение этой женщины.

— Обещал. Но делать это, конечно же не собирался. Просто нашел легкий способ срубить приличные деньги. — Все таки у этой женщины железный характер. Почувствовав мое настроение она мгновенно взяла себя в руки и снова перешла на насмешливый тон. — Обмануть такого дурачка даже приятно.

— А я то ему зачем была нужна?

— Ты случайно попалась под руку… Это могла быть любая другая женщина.

— Но зачем?

— Карозин же не дурак совсем, чтобы по малейшему поводу деньгами бросаться. Его требовалось довести до ручки, до настоящего исступления… Одним из пунктов спектакля, срежиссированного моим бывшим мужем и была внезапно возникшая у Юры тяга к женщинам. Он даже якобы планировал жениться… Это делало завоевание во сто крат тяжелее, а соответственно и желаннее…

Володя умел и любил заниматься подобного рода провокациями… — Мне показалось, что Алина в душе одобряет поступки мужа.

— Понятно… А ваш муж был порядочным прохвостом, говоря между нами…

— Не спорю. Но его уже нет в живых, поэтому не стоит обсуждать эту тему.

— Не стоит, так не стоит… Спасибо, что ознакомили с выводами следствия. А на самом то деле, что у них там ночью в особняке произошло, не знаете?

— А Карозин ничего толком объяснить не может… В принципе, все приблизительно так и было, как следователи считают. Я так поняла, что этот Павел после смерти Владимира понял, что помощи ждать больше не откуда и решился на отчаянный поступок, достал где то ключ от калитки и проник в дом . Там он услышал, как Юрий нелестно отзывается о нем и его внешности, рассказывает моему сыну (или кому то другому… кстати Паша просил напомнить об обещании молчать и не впутывать в это дело лишних людей… ) — Алина на мгновение замолчала и уставилась на меня. Я молча утвердительно кивнула, после чего она продолжила свой рассказ. — Так вот, он появился именно в тот момент, когда Юра в довольно циничных выражениях рассказывал сыну о спектакле с невестой, устроенном лишь для того, чтобы отвадить навязчивого Карозина… Он здорово разозлился и после ухода Паши бросился к Юрию выяснять отношения. А Семенов, после известия о смерти Володи тоже впал в прострацию. От неожиданно свалившегося на плечи горя он потерял контроль над собой и наговорил компаньону такого, что тому удалось его заставить замолчать только ударом кочерги по голове… Само собой он божится, что убивать у него и в мыслях не было…В общем встретились два невротика в неподходящий момент, и результат налицо…

— Но как же тогда Владимир? Там то убили преднамеренно…

— Здесь все сложнее. Следствие склонно приписать это убийство тоже Карозину. У него и повод был, и возможность. Владимиру кто-то встречу назначил в тот вечер, вполне возможно, что как раз он. Муж пригласил его в вашу квартиру. Карозин вполне мог убить. Тем более, что ключа от калитки у Володи не обнаружили, а он по идее должен был быть… А тут как раз Карозин у калитки… Все сходится. Но он ни в какую не желает признаваться. Уперся как баран и гнет свое. Ключ украл у Володьки давно, только не решался воспользоваться. Об убийстве узнал из газет, понял, что помочь в отношениях с Юрой больше не кому и пошел сам. Больше от него добиться ничего не возможно.

— А пистолет?

— Он мог его взять. Я оружие не прятала. Оно просто лежало в тумбочке у входной двери. На всякий случай, вдруг ворвутся грабители, а пистолет как раз под рукой… Честно говоря, я почти про него забыла. Лежал и лежал.

— Так Павел Сергеевич был вхож в ваш дом?

— Заходил несколько раз к Володе…

— А после его смерти? Ведь как то он должен был вернуть оружие на место…

— Да в те дни ко мне куча людей с соболезнованиями заходила… Я даже принимала не всех… Но в холл мог попасть каждый желающий…

— Значит, в этом убийстве по прежнему обвиняют вашего сына?

— Теперь не настолько категорично, но в принципе опасность для него остается… По крайней мере я приложу все усилия, чтобы он как можно дольше не вернулся на родину.

— Из-за меня? — Напрямик спросила я.

— Да что вы, милочка! — Рассмеялась Алина. — Не стоит заносится так высоко. У меня множество гораздо более веских поводов для этого… Хотя и вам могу дать совет, а вы уж сами смотрите, следовать ему или нет. — Она демонстративно обвела комнату взглядом , потом снисходительно посмотрела на меня. — А совет такой. Руби дерево по себе. А то упадет и придавит. Насмерть. Просто , правда? Можете записать, если хотите.

— Спасибо, я запомню. — Сквозь зубы процедила я.

— Так вы дадите показания насчет той ночи? — Поднимаясь, напомнила о причине своего визита Алина.

— Это мой долг. — Сухо ответила я, распахивая перед ней дверь. После ее ухода я присела в прихожей на корточки и сжала голову руками. Все, что сказала эта женщина о Павле, жгло меня изнутри, как пожар.

Дверь осторожно приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась Светкина голова.

— Чего не запираешься? Мало что ли приключений на твою задницу свалилось? Я из магазина иду, решила Баксика выгулять .

Она вошла и поставила на пол сумки, полные продуктов. Бакс моментально сунул нос в самый большой из них.

— Ах ты солнышко мое, — по привычке засюсюкала подруга. — Проголодался, маленький. Тетя принесла тебе колбаски… Жень! — Она оторвалась от возни с собакой и заметила, что со мной похоже не все в порядке. — Что случилось, Жень?

Светлана помогла мне подняться, отвела в комнату и усадила на диван.

— Рассказывай, что у тебя опять стряслось?

Выслушав мой рассказ о посещении Алины Григорьевны, она только плечами пожала.

— Не вижу повода для истерики, хоть убей. Наоборот, такое чувство, что эта дамочка приперлась сюда исключительно для того, чтобы заставить отстать от ее обожаемого сыночка…

— Да нет, Свет… он сам попросил ее прийти.

— Откуда ты знаешь?

— Она сказала…

— Смешно. А еще смешнее она ничего не говорила? Зачем это нужно Павлу? Если он плевать на тебя хотел, то он уж забыл все, если помнит и хорошо относится, то уж точно бы мамашу свою мегеристую не прислал. Или , думаешь, не знает, на что она способна? Если бы больно уж приспичило мог послать любого другого… или письмо написать… Верь моей интуиции, сама она приперлась. На тебя посмотреть и на место поставить, если понадобится. А для показаний тебя так и так в милицию бы вызвали, если они нужны в деле… Так что зря ты нос повесила, подруга. Наоборот, радоваться тебе надо.

— С чего, вдруг?

— Прикинь, как припекло эту дамочку, что она даже сюда прискакала. Она видит в твоем лице опасность. А повод для этого мог дать только один человек. Ее сын.

— Ты правда так считаешь? — Сквозь слезы улыбнулась я. — А то эта Алина Григорьевна себя так вела, словно я не человек, а мусор какой то, ей богу. Я хоть и старалась изо всех сил держаться и не ударить в грязь лицом, но давалось мне это с огромным трудом…

— Жалко я не знала что эта машина с бородачем к тебе приехала, а то бы плюнула на магазин и сразу сюда рванула. А я наоборот постаралась его подальше обойти, он в меня ужас вселяет…

— Кто?

— Да мужик этот свирепый, с бородищей… Одни глаза чего стоят…

— Не придумывай. Ты взрослая женщина, а говоришь ерунду.

— Ерунду не ерунду, а он всегда в дрожь меня вгоняет. А уж ночью особенно… Твоя Алина Григорьевна точно ведьма, если в шоферы такого гоблина выбрала… Ах ты поганец! — Неожиданно взвизгнула она и бросилась в прихожую. Там, почти полностью забравшись в пакет сидел Бакс и невозмутимо дожевывал последнюю сосиску. Рядом уже валялась пустая обертка из-под сыра и обглоданный кусок мороженного минтая. Похоже , пес усиленно трудился все то время, пока Светлана спасала меня от подступающей депрессии. — Ах ты неблагодарное животное! — Продолжала причитать подруга вытаскивая такса из пакета.

— Но ты же сама сказала, что принесла ему вкусненького, а дать забыла, вот он и решил исправить ошибку, — с улыбкой сказала я.

— Ты думаешь? — С сомнением посмотрела на Бакса она. — Но я же про сосиску только говорила…

— А пес виноват, что ему в пакете сначала сыр и рыба попались? — Со смехом возразила я. — Ты Свет, как ребенок. Ну кто же ставит пакеты с едой на пол? Особенно если в доме такой террорист завелся.

Я наклонилась, чтобы шлепнуть такса , но успела заметить только кончик хвоста, поспешно скрывшийся за спинкой дивана.

— Он думает, что благополучно избежал возмездия, — зловещим голосом произнесла я, — но к обеду то все равно выходить придется… А Бакс? — Пес предпочел сделать вид, что не расслышал моего вопроса.

— Да оставь ты его, — сказала Светлана, собирая остатки своего неудавшегося обеда. — Он не виноват, я ведь правда пообещала ему сосиску и не дала… И потом, он хоть тебя развеселил, отвлек от мрачных мыслей…

— Да уж. — Согласилась я. — Пойдем я хоть завтраком тебя покормлю, в компенсацию понесенного в моем доме ущерба.

Расположившись за столом, мы мило болтали не о чем, я помешивала чай в изщной чашечке из нового сервиза, купленного всего лишь позавчера в универмаге у вокзала, когда меня будто молния озарила. Я на секунду замерла и резко перебила Светлану увлечено пересказывавшую мне одну из новомодных тайских или еще каких то там диет.

— Стоп! Стоп Светка! Молчи! — Подруга изумленно застыла с открытым ртом. — Быстро вспоминай, что ты мне говорила.

— Когда? — Растерянно посмотрела на меня она.

— Перед тем, как обнаружила Бакса в пакете с едой.

— Я говорила… я говорила… не помню… А что я говорила?

— О мужике с бородой.

— А! — Горячо подхватила Света. — Это да! Ужасный человек. Только зачем ты вспомнила?

— Стоп. Теперь молчи … только отвечай на мои вопросы и все. А то я и так путаюсь. Значит, этот бородач приехал с Алиной Григорьевной?

— Это ее шофер. — Коротко подтвердила подруга и уставилась на меня.

— Ты этого человека видела раньше. — Света молча утвердительно кивнула. — Где?

— В твоем подъезде. Даже два раза.

— Когда?

— В тот вечер, когда убили того парня. Павлова…

— А теперь скажи, что шофер Алины Григорьевны мог делать в моем подъезде в тот вечер, когда убили ее мужа? Да и вообще, в любой другой? — Я торжествующе посмотрела на подругу.

— Ты думаешь, это он… и она… — Света испуганно прижала ладошку к губам. — Ужас! Не зря он мне сразу не понравился. Я очень волновалась за тебя, все нет нет, да посмотрю на твои окна. Они темные были, аж слезы на глаза наворачивались… А тут смотрю , ближе к вечеру в гостиной свет зажегся. Эх я и обрадовалась! Попробовала позвонить, так никто трубку не поднял. Я решила добежать. Прямо в халате рванула к тебе. На улице, правда, дождь лил, но тут близко, два шага практически…И тут этот мужик с бородой… На улице уже темно было, а он около твоего подъезда под козырьком стоит… Зыркает по сторонам.. Короче, я побоялась входить, вдруг он следом пойдет. Я вернулась к себе и решила из окошка смотреть, когда он уйдет и освободит мне дорогу. Пока поднялась, в туалет еще заскочила по дороге… Короче, когда я до окна добралась, его уже не было. Я снова обулась и пошла к тебе. У тебя, как обычно в подъезде свет через этаж горит, да и то фигово… Тени кругом колышутся…Да еще на улице дождь хлещет, гром гремит. Короче, полное светопредставление. Может, я себя накрутила просто из-за этого бородача, но у меня натурально ноги тряслись, когда я поднималась на твой этаж… И тут, представляешь, из темноты прямо на меня спускается этот мужик… Даже не помню, как добежала до дома. Все двери заперла и только тут перевела дух. В общем пойти еще раз к тебе я не рискнула, да и свет в твоем окне погас. Вот и все.

— Как он выглядел Свет?

— Ну большой такой… Борода лопатой…

— А возраст? Одежда? Ну хоть что то еще, кроме бороды, ты запомнила?

Подруга растерянно пожала плечами.

— Ну возраст под бородой не определишь. Ночь к тому же была и дождь… Точно не мальчик, в смысле не слишком молодой. Крепкий такой, здоровый… Ему сколько хочешь быть может. И сорок и шестьдесят. Хотя я бы лет сорок пять дала. Он так легко с лестницы спускался… и вообще. Но точно не скажу.

— А одежда? — Нетерпеливо спросила я.

— Помню что то такое вроде зеленое… вернее защитного цвета. Вот тут молния. Рукава длинные… А на ноги я , Жень вообще не посмотрела, меня его глаза так напугали , что я сломя голову удирала. — Жалобно шмыгнула носом подруга.

— Сам черный, а глаза светлые, да?

— Да. — Дрожащим голосом подтвердила Света. — Ты его знаешь, Жень?

— Думаю да. — Твердо ответила я. — Твое описание точь в точь подходит под Ивана Степановича. У него и кофта защитного цвета с молниями есть… В ту ночь он был как раз в ней. Когда он снял меня со стола и отнес в комнату я щеку поцарапала о молнию…Этот человек в доме Юры охранником работал. Он мог все это проделать запросто. Все совпадает. Сначала Семенов послал его с запиской к Алине Григорьевне, что Владимир не придет ночевать… Предположим, тогда он взял в тумбочке у входа Пашин пистолет. А рано утром, когда еще нам не было ничего известно об убийстве он снова пошел в квартиру Павловых, узнать не появлялся ли Володя дома… Юрка всю ночь волновался и послал охранника на разведку, тогда он оружие вернул на место… Так, дальше… В ту ночь его определенно в доме не было. Хозяин его повсюду искал, ругался и даже заставил меня обслуживать своих гостей вместо него. Он появился уже почти на рассвете. При чем вошел с улицы, я видела… Мне он сказал, что дежурил на воротах… Но почему тогда Юра не мог его найти? Точно Светка, это Иван Степанович убил Павлова! Ты свидетель.

— Свидетель чего? — Хмуро поинтересовалась подруга. — Я видела бородатого мужика, а остальное все ты уже сама нафантазировала. Может, это и не он вовсе? По твоим рассказам этот Иван Степанович представляется мне вполне приличным человеком. Помогал тебе. Спас даже один раз… А ты вот так вот просто его обвиняешь. Ты хоть подумала, зачем ему все это могло быть нужно? Сама же говоришь, работа у Семенова его вполне устраивала. Он что тоже Юру ревновал по твоему?

— А мне откуда знать? — Растерялась я. — Хотя если честно, я бы о нем такого никогда подумать не могла… Хотя, кто знает. Мотив мог быть любой. А вот насчет того, что это мог быть другой бородач, тут ты права. Совпадения бывают и похлеще… Знаешь что, давай ка собирайся и поехали. Я тебе покажу Ивана Степановича и ты скажешь, его ты видела или нет…

— Ну давай… — Не решительно согласилась подруга. — Только сначала чай допьем.

Спустя полчаса мы со Светой на ее шестерке подъехали к особняку Юры и остановились напротив калитки. На наш настойчивый звонок, открывать так никто и не вышел. Дом вообще выглядел практически не обитаемым.

— А что ты хотела? — Пожала плечами подруга. — Хозяин мертв, естественно, что его дом заперт и даже опечатан, наверное. И прислугу по домам распустили.

— И как же теперь быть? — Растерялась я. — Где искать Ивана Степановича? Он вроде говорил, что из деревни, но дом у него сгорел… Придется все таки в милицию идти. Расскажем им о наших подозрениях, они скорее всего смогут охранника найти. У них есть данные на него. Он же показания давал по поводу убийства Юрия. Поехали, Свет. Я знаю , где найти следователя…

— Да погоди ты со своим следователем! — С досадой отмахнулась подруга. — Попробуем пойти другим путем. Давай я тебе своего бородача покажу. Он ведь сегодня с Алиной Григорьевной приезжал. Похоже он у нее работает шофером. Ты посмотришь, он это или не он…

— Здорово. Как я сама не догадалась. Тогда поехали к дому Павловых.

Мы едва не опоздали. Машина Алины как раз отъезжала с парковки перед домом, когда мы там появились. За тонированными стеклами рассмотреть водителя было невозможно.

— Седом что ли поедем? — Спросила Света. — Может он выйдет из машины, ну там ручку ей подать, дверь открыть…

— Поехали, — вздохнула я. — Что еще остается…

* * *

Алинина машина ехала не слишком быстро , мы вполне поспевали за ней на раздолбанной Светкиной шестерке. Когда мы миновали городскую черту, подруга забеспокоилась.

— Куда их несет на фиг? У меня бензина может не хватить. А вдруг они вообще в другой город направляются… У тебя деньги то хоть есть?

— На бензин хватит. — Успокоила подругу я. — Только не упустить бы, пока заправляемся.

— Догоним. — Уверенно пообещала Света. — Они, похоже никуда не торопятся.

Но догонять не пришлось. Машина Алины плавно подрулила к живописному кафе на обочине дороги, где прямо на улице жарили шашлыки. Столики тоже располагались на открытом воздухе под навесами немного в глубине ближе к лесу.

Водитель вышел из машины , открыл дверку и галантно подал руку своей пассажирке. Это безусловно был Иван Степанович. Одет совершенно иначе, чем обычно, но безусловно он.

— Ну, что? — Дернула меня за рукав Света.

— Это он.

— Я же говорила! Хотя он на охранника то мало похож. Кроссовки баксов пятьсот стоят, не меньше… И джинсы…

— Смотри, Свет. Вот тебе и мотив. — Спокойно перебила подругу я.

Немного отойдя от машины, парочка начала страстно целоваться. Потом мужчина обнял свою спутницу за плечи и повел к столику … Мы подавленно молчали.

— Как все просто. — Усмехнулась , наконец, Светлана.

— Да уж. Хитрый деревенский мужик своего не упустит. — Отозвалась я. — Юра частенько посылал охранника с записками к Володиной жене. Последний раз он ругал его за то, что то постоянно задерживается там слишком долго… Видно падкая на экзотику Алина Григорьевна соблазнилась солидными формами… Или ее борода заинтересовала… Зная ее образ жизни, я думаю , она не видела в этом ничего особенно зазорного. Обычная интрижка. Так от скуки…А Иван Степанович увидел в этом свой шанс изменить жизнь… Он ведь полностью зависел от милости Юры, а он как известно был капризным и крайне не постоянным товарищем… Все складывалось превосходно, только Владимир мешал его счастью. Он как раз утром того дня хвастал, что еще пару лет точно сможет удержать Алину возле себя… Мы с Иваном Степановичем сидели на кухне и слышали. Он ненавидел Павлова… это чувствовалось во всем. Даже называл дерьмом… Так что убить его смог без особых угрызений совести. И как видишь, своего он добился.

— А может они заодно с Алиной действовали, она избавилась от надоевшего мужа руками этого человека?

— Да нет… Если бы она в курсе была, то не стала бы Пашке пистолет отдавать… Нет. Возможно, идея убить Владимира и жениться на Алине сразу возникла в голове охранника, или его осенило, когда ему на глаза попался пистолет… Не знаю. Но она об этом не подозревает, я уверена. В убийстве ведь ее сына подозревают, и ее это очень даже беспокоит…

— Но зачем тогда он пистолет то ей обратно сунул. Раз хотел жениться на ней, зачем подводить женщину под монастырь?

— Если бы он не вернул, его могли хватиться, искать бы стали… А может он даже и знал, что это Пашин пистолет и хотел на него все свалить… Чтобы не мешал ему тратить деньги матери… Хотя не думаю, что он настолько умный и расчетливый человек. Он же простой деревенский мужик. Убил соперника и пристроился к его вдове. Все просто и не замысловато. А уж в деталях пусть милиция разбирается… Поехали, Свет. Здесь нам больше смотреть не на что…

— В милицию что ли?

— Куда же еще? — Тяжело вздохнула я.

Глава 21

Иван Степанович сознался в убийстве Владимира сразу же, как только его доставили в отделение милиции. Казалось, он даже не удивился тому, что преступление удалось раскрыть так быстро. Неторопливо и обстоятельно он рассказал, как ему удалось заманить соперника в квартиру, как он пытался его образумить , убедить оставить в покое Алину Григорьевну и жить с Юрием в его шикарном особняке, раз уж природа создала его таким, каков он есть, к тому же и Семенов был бы этому только рад. Но Владимир само собой менять свою жизнь категорически отказался и даже пригрозил охраннику увольнением.

— Мне ничего не оставалось, только убить. — Искренне закончил свою исповедь Иван Степанович. — Да я , честно говоря, уже когда шел понимал, что этим все кончится. Но я не жалею. Нет. — Похоже он и правда был убежден в своей правоте. — От него на земле никакой пользы не было абсолютно. Вред один и безобразие. Об одном только я все это время переживал, не надо было пистолет Алине возвращать. А то ведь получается, подставил я Павла Петровича, сам того не желая подвел под монастырь. А он в отличии от этих трясогузок человек хороший. Достойный.

Не знаю уж, как Алина Григорьевна отреагировала на потрясающую новость о том, что ее мужа убил ее собственный любовник. С ней мне слава богу беседовать по душам больше ни разу не пришлось. Лично мне поведение охранника совсем не понравилось. Как бы я не относилась к Павлову, и сколько бы неблаговидных поступков в своей недолгой жизни он не совершил, никто не давал право какому то хитрому деревенскому мужичонке решать должен он жить на земле или умереть. Нет. К Ивану Степановичу я не испытывала совершенно никакой жалости. Даже сочувствия. В отличии от второго убийцы.

Павел Сергеевич Карозин скончался в камере предварительного заключения , спустя всего пятнадцать дней после ареста от сердечного приступа. Я, как и обещала Алине Григорьевне, честно и откровенно рассказала следователю, о том что видела этого человека около особняка Юрия Семенова незадолго до того момента, как произошло убийство. Подробно описала, как вел себя подозреваемый, не забыла и про ключ. Дотошный милиционер в позолоченных очках все тщательно записал, дал мне прочитать показания , а потом повел проводить опознание. Карозин, скрючившийся на стуле в не слишком просторном кабинете следователя, выглядел жалко. Увидев в дверях меня он встрепенулся и, кажется, даже слегка воспрял духом. Возможно, мне почудилось, но на мгновение в его глазах мелькнула надежда. Хотя не понятно, с чего бы это… Я естественно без труда опознала Павла Сергеевича среди троих понятых, расположившихся на стульях по бокам от него, как человека, которого я видела ночью у калитки особняка Юры Семенова.

Мое заявление снова прижало Карозина к земле. Он ссутулился и вроде даже стал еще меньше ростом. Когда его уже выводили из кабинета он обернулся и обращаясь видимо исключительно ко мне прошептал:

— Как же вы могли? Ведь вы же все знаете… Я не убивал. Неужели вы не боитесь?

Потом сделал еще два неуверенных шага и, опустив глаза, вышел за дверь.

Я ничего не поняла из его бессмысленных слов, но на душе в тот момент стало ужасно неуютно. А через два дня я узнала, что Павел Сергеевич скончался от сердечного приступа. Не могу понять почему, но его смерть легла на мою душу тяжелым болезненным грузом. Я жила с этой непонятной тоской в сердце еще долгих десять дней. А потом появился тот человек.

Я уже собиралась ложиться спать, когда в мою дверь позвонили. На пороге стоял странный мужчина неопределенного возраста. Хотя лет ему вероятно все же было не слишком много. С таким помятыми и пропитыми лицами люди, как правило, долго не живут… Я изумленно рассматривала тщедушную фигурку в покрытом жирными пятнами пиджаке, застывшую у меня на пороге.

— Вам кого? — Никакого более оригинального вопроса я в тот момент придумать не смогла. — Мне кажется, вы ошиблись адресом.

— Это вряд ли. — Прокашлявшись, солидно ответил мой неожиданный гость. — Хотя конечно если вы не Орехова Евгения Владимировна…

— Викторовна. — Автоматически поправила я, изумленно взирая на незнакомца.

— Без разницы. Может Викторовна. — Легко согласился он. — У меня с детства память на отчества плохая. Так если вы и есть та самая Орехова то с вас стольник.

— За что это, интересно? Когда я вам денег задолжать успела, любезнейший?

— Мне Сергеич твердо обещал, что мне точно не меньше стольника дадут, если я письмо по адресу доставлю.

— Что за письмо? — С подозрением поинтересовалась я. — От кого?

— От соседа моего по камере. — Терпеливо пустился в объяснения мужичок. — Мы с ним четыре дня вместе кантовались на нарах. Жалкий я тебе скажу типчик, интеллигент одним словом, хоть и в убийстве обвинялся. Пожалел я его, честно говоря, объяснил кой чего… ну там как вести себя нужно в камере, что говорить можно, что нельзя… Хоть он непонятливый оказался, жуть… Постоянно на грубость нарывался… Короче, — заметив мое намерение прикрыть дверь, заторопился странный гость, — я письмо вам от него принес. Просил он очень, как выйду разыскать вас и вручить послание. Денег обещал. — Еще раз на всякий случай напомнил он. — Не просто было вынести то его из тюрьмы между прочим. Хорошо у меня прихваты есть… Я уж третью неделю записку с собой таскаю, как зеницу ока берегу… Важная вещь, я же понимаю, не дурак…

— Что же вы как долго письмо то несли? — Удивилась я. — Из другого города что ли ехали?

— Почему это из другого? — Обиделся он. — Из этого. И ничего не долго. Как освободился так и принес, как обещал.

— Сами же сказали, третью неделю уже носите с собой записку. — Напомнила я.

— У меня свои дела были. — Удивился моей непонятливости мужчина. —Ну должен же я был обмыть освобождение, перед друзьями проставиться. Тем более и деньги были…

— А теперь значит , кончились? — С пониманием посмотрела на собеседника я. Он только вздохнул тяжело в ответ и горестно кивнул. — Подожди. Сейчас вынесу сотню.

Получив деньги в обмен на мятый засаленный рулончик бумаги, гость торопливо удалился, а я вернулась к себе в спальню и с любопытством развернула послание. Внимательно прочитав его до конца, я глубоко вздохнула. Ну вот и все. Наконец то все встало на свои места. Прояснились последние темные пятна в этой запутанной истории. Теперь действительно похоже можно поставить жирную точку в деле об убийстве не только Владимира Степановича Павлова, но и со смертью Юрия Евгеньевича Семенова тоже появилась возможность разобраться на чистоту. Да и лично мне это письмо открыло глаза на многое. Карозину я уже, правда, ничем помочь не смогу, но добиться справедливости у меня сил и возможностей хватит.

* * *

"Здравствуйте, Евгения Викторовна. К сожалению мы с вами практически не знакомы, вероятно вы даже не сможете вспомнить моего лица, хотя я вас рядом с Юрой видел довольно часто. Когда вас объявили невестой Юрия, я, вы уж извините, навел о вас справки. И имя узнал, и адрес… Но это сейчас не важно. Я хочу поговорить о другом, намного более важном, особенно для вас. Сейчас я попал в очень неприятную историю, меня, как известно, обвиняют в убийстве Юрика и даже в камеру посадили. Хоть это и абсурдное заявление, но боюсь, выпутаться из этой истории мне будет совсем не просто, да к тому же здоровье пошаливает. Конечно, я Юру не убивал. Как я мог это сделать, ведь я же любил его. Любил по настоящему. Наверное, вам трудно это понять, да и не к чему. Я решил написать вам потому, что по моему это единственный способ вынести слово правды из этой ужасной камеры, которая вот вот станет моей могилой. Друзей там на воле я давно растерял. Следователи не хотят меня слушать и даже смеются над моими заявлениями, что в принципе понятно, Алина Григорьевна довольно состоятельная женщина и смогла твердо «убедить» милицию в моей виновности еще до начала какого бы то ни было суда и следствия. Бог ей судья, она старается для спасения своего сына. А обо мне, к сожалению, позаботится некому. Я вспомнил о вас, потому что на данный момент вы не только последний участник этого дела, но и последний живой свидетель, имеющий реальную возможность дать показания . Для вас это тоже может представлять опасность. Я расскажу вам о том, что услышал в ту ночь в доме Юры. Что делать с этими сведениями, решать вам. Хочется верить, что вам вдруг захочется помочь несчастному человеку , безвинно осужденному за чужие грехи. Вы можете попытаться найти людей, заинтересованных в том, чтобы эта история вышла наружу.

Когда я вошел в особняк, то сразу же услышал голоса, доносящиеся из столовой. В мои планы не входило объясняться с Юрой при свидетелях, и я решил подождать, когда его гости уберутся прочь. Времени у меня было предостаточно, и я проскользнул на кухню. Слышимость была отличная, я узнал много интересного для себя. Сначала разговор шел на повышенных тонах, но достаточно доброжелательно и жизнерадостно. Юра даже смеялся, рассказывая тем двоим, как дурачил меня, выдавая вас за свою невесту. Он обзывал меня такими словами, подбирал такие обидные эпитеты, что я все губы себе искусал, чтобы не разрыдаться. Не хочется вспоминать всего, но поверьте, этот мерзкий разговор еще долго будет звучать в моих ушах. Суть вам известна, так что не стану пересказывать. Потом они еще немного посмеялись надо мной и один из гостей начал прощаться. В столовой остались двое. Юра и Павел Гущин, сын Алины Григорьевны, жены Владимира.

— Слава богу, тебе удалось убедить Анзора в том, что это была всего лишь безобидная шутка. — Сказал Павел, как только захлопнулась уличная дверь.

— Уж и не знаю, как бы я со всем этим справился, если бы не ты. Спасибо. — Искренне поблагодарил Юра. — В какой то момент я испугался , что он набросится на меня с кулаками.