Справа и слева от беглецов в воздух взлетели камни и песок, а по земле, прямо перед ними струился черный ручей. Нет, не ручей — овраг. Глубокий овраг мерными рывками двигался к перегородившим дорогу голубевцам. Воины еще стояли на месте, борясь со страхом, но и Избору и хазарину и ошарашенным женщинам было ясно чем все это кончится. То, что близилось к ним не было страхом. С ним обученные воины справились бы. Это был Черный Ужас, чувство, которое охватывало человека перед лесным пожаром или землетрясением. Чувство не рождавшееся внутри человека, а внушенное ему свыше.
Земля трескалась и стонала, и под этот шум строй перед ними начал расходиться. Кони беглецов незаметно для себя вступили на дно сотворенного Гаврилой оврага. Воздух тут был горек и пах сыростью. Запах потревоженной земли лез в ноздри и воевода сморщившись замотал головой. По бокам уже не было видно людей — только черные, осыпающиеся стены, а впереди небо сходилось клином и упиралось в такую же черную стену. Как ни старался Гаврила приноровиться к ходу коня, его качало из стороны в сторону и оттого удары не попадали в одну точку. Проход, что торил Гаврила, вместо того, что бы быть прямым, от этого становился похож на причудливо изломанное горное ущелье или на ветвистую еловую лапу, где от основной ветки в самых причудливых местах в стороны отходили ветки поменьше, а потом впереди появлялись все новые и новые отростки. В спину Избору пахнуло влажным ветром.
— Вверх давай! — крикнул воевода. — Вверх! Засыплет!
Даже не оглянувшись Гаврила немного повернул кулак и дно постепенно стало подниматься вверх. Воздух стал суше, светлее, раздвинулись стены и они вновь оказались на земле.
Они выскочили на дорогу и не оглядываясь поскакали вперед. Они знали, что теперь тем, кто остался на другой стороне рукотворного оврага, теперь не до них. Позади стоял грохот — там схлестнулись две погони, вгоняя одна в одну две ненависти и два желания догнать беглецов.
— Как меч в ножны! — крикнул Исин, радостно смеясь.
Избора наполнила необыкновенная легкость. Солнце и двух пальцев не прошло с тех пор, как они стояли на лобном месте опозоренные, без талисмана и без всяких надежд на будущее, а теперь…. А теперь враги рубили друг друга, а перед ними лежала свободная дорога.
Они проскакали почти два поприща, когда Тулица все же оглянулась. Овраг, пробитый в земле Гаврилой был еще хорошо виден, как и туча пыли, что висела над ним. Княгиня нагнала Масленникова и восторженно крича:
— Пожалел ты нас в прошлый раз! Ой пожалел! Спасибо!
Масленников рассмеялся.
— Я же говорю — я добрый!
Они гнали лошадей, словно погоня еще дышала им в спины. Вихрем промчавшись сквозь пару деревенек они свернули к лесу. Там Гаврила остановил коня и оглянулся. Не найдя погони за спиной он пересчитал глазами тех, кто был рядом
— Тут разделимся!
Избор, словно Масленников с ним уже договорился, кивнул. Исин, не желая выпадать из мужского братства тоже качнул головой, хотя ничего не понял. Тулица нахмурилась.
— Зачем? Все так здорово идет…
— Затем, чтобы и дальше все так шло. Мы в Киев поскачем, к Круторогу, а вам в Журавлевское княжество спешить — князя Круторога предупредить и Хайкина…
По глазам женщин Избор увидел, что женщинам вовсе не хочется уходить из гущи событий. Они переглянулись.
— А если не послушаемся мы, то… — начала было Диля, подбоченясь, но Гаврила ее перебил.
— Тогда убью.
Сказал он это с улыбкой, но у поляницы и сомнения не возникло, что именно так он и поступит, если будет нужда, конечно.
— Ладно, убедил, — сдалась Тулица. — Мальчишку нам давайте… Вам он в обузу.
Она протянула руку, что бы потрепать Иосифа по волосам, но отрок отодвинулся.
— Сперва догони! — крикнул он и погнал коня вперед. Никто за ним не погнался и он через полпоприща встал.
— Его тоже убивать будешь? — ехидно спросили Диля.
Гаврила посмотрел на Избора. Тот пожал плечам.
— Так что с мальцом? — переспросила Тулица. — Он с нами?
— Боюсь, испортите вы его, — сказал Масленников. Тулица предлагала дело, но ему понравилось то, как поступил мальчишка, потому что он и сам поступил бы точно так же.
— Он нам нынче коней подарил, может и завтра от него какая польза будет… — задумчиво произнес Исин.
— Мальчишка с нами, — решил воевода.
Глава 35
Нетерпение толкало их в спины ничуть не хуже опасности.
Теперь, когда все наконец-то устроилось, когда талисман лежал за пазухой у Избора, когда главный враг мертвецом валялся в двух десятках поприщь позади, когда горы — вот они уже, торчат на виднокрае и даже отсюда видны ослепительно белые шапки на четырех из них — именно теперь стоило торопиться. Улыбка Судьбы могла оказаться мимолетным ее капризом, лучом солнца, посреди затяжного осеннего ненастья и богатыри спешили наверстать время, потерянное в застенках гостеприимного князя.
Слава Богам, за спиной было тихо как в могиле. Первое время они еще оглядывались, ища погоню на земле, потом с тем же нетерпением они искали ее в небе, а потом, уверовав, что погони не будет, перестали оглядываться и устремились мыслями к горам.
Но они ошиблись.
Точку в небе позади себя первым заметил Гаврила. К этому времени, верный зароку, он уже пересел в седле задом наперед и мчался через лошадиный хвост поглядывая на свою тень.
— Небо! — крикнул он. Этого слова хватило, что бы они придержали коней и развернулись к опасности. Привстав в стременах Избор огляделся. Лес, около которого они расстались с поляницами, синел на виднокрае. Прятаться было негде, разве что в кустах, что мелкими родинками, там и сям, росли в степи. Одно такое пятнышко как раз случилось в поприще от них. Дорога около него заворачивала и терялась за плотным слоем листьев. Соображая что делать, Избор все вертел головой. На глаза попался Иосиф, с детским любопытством продолжавший глазеть на ковер.
— Иосиф!
Мальчишка опустил голову и взглядом нашел Избора.
— Ну-ка давай быстрее отсюда!
— Куда? — помертвев лицом выдавил из себя мальчишка. Избор понял, что он боится, что его прогоняют совсем.
— Прячься! Сейчас тут такое начнется! А сейчас вон в те кусты, быстро! Как дело закончится — вылезешь!
— Какое дело? — повеселев спросил Иосиф, конь под ним приплясывал от нетерпения. Ему тоже хотелось схватиться с кем-нибудь и вновь покрыть себя славой.
— Жаркое! — сказал Гаврила не спуская взгляда с точки в небе. — У нас других не бывает.
Исин, как и все из-под ладони смотревший в небо, добавил:
— Да-а-а-а. У нас друзей на коврах самолетах раз-два и обчелся, а врагов…
— Точно. Считай у каждого врага по ковру-самолету. Так что давай…
Избор оглянулся и махнул в сторону гор. Дорога втекала в кусты, и прячась за ними, вильнула куда-то в сторону.
— Одна нога здесь, другая — вон за тем поворотом. Отъехай на поприще и жди нас.
— А талисман? — спросил Иосиф. — Давайте я постерегу.
— Мы уж сами как-нибудь… — проворчал Гаврила, бросив взгляд на грудь Избора, где лежал ковчежец. Если он раньше надеялся, что огляделся, то теперь он был уверен, что в небе не птица, не облако, а летающий ковер.
— Мал больно, — сказал Исин, оценивая опасность. — Там один-два человека.
— На нас хватит.
Избор достал меч, подержал его и сунул назад, за спину.
— Не ковер опасен, а человек на ковре. Маг.
— Маг?
Исин удивился тому, что он услышал.
— Так вы ж его, вроде…
Хазарин как-то лихо чиркнул ладонью по горлу.
— Вроде… — отозвался Гаврила, почувствовавший упрек в голосе сотника. — В следующий раз для верности голову отрежу.
— Так, может, он жив? — от удивления Исин даже перестал смотреть вверх. — Жив?
— Вот уроню, тогда узнаем кто там жив, а кто нет.
Избор смотрел на ковер молча и в нем зашевелилось сомнение. Что-то тут было не так. Даже если Санциско и уцелел, то не мог он так смело лететь за ними, зная, что в их руках талисман. Лететь за ними на ковре значило обречь себя на смерть. Маг не мог не знать об этом.
— Смело летит, — заметил Избор. — Как и не знает ничего…
Исин тоже почувствовал эту несуразность, но поспешил ее объяснить:
— Дурак! Не боится.
— А дураков учат! — добавил Гаврила поглаживая кулак. Они умолкли, понимая, что разговоры ничего не изменят.
Ковер становился все больше и больше и Масленников возразил сам себе.
— Нет. Этот не дурак. Во всяком случае…. не дурнее тебя…
Он говорил медленно, разделяя слова тяжелыми паузами.
— Да и… Не Санциско это…. Вовсе…
— Муря! — догадался Избор и это слово живой водой плеснуло им в глаза. Словно став зорче каждый увидел уже знакомый пестрый узор по краям ковра. Избор смотрел и не верил в то, что видел. Найди их враги — это было бы привычно и понятно, но что бы Муря…
— Этот-то нас как отыскал?
Он не услышал ответа и добавил:
— Вы тут дня три назад умом мерились. Ну, кто самый умный оказался? Кто мне это объяснит?
Ни Исин, ни Гаврила не стали гадать, понимая, что Муря сейчас спуститься и сам все расскажет. Ковер близился, а Избор молчал, прибитый мыслью, что талисман у него в ковчежце — новая подделка.
Муря увидел богатырей и узнав их кругами начал спускаться вниз, крича и размахивая руками, что бы его ненароком ни с кем не перепутали. С довольной улыбкой он подошел к ним и тут же натолкнулся на мрачное лицо воеводы.
— Как нашел? Колдовством? — первым делом спросил воевода.
— Головой! — сказал старик. — Головой нашел. Колдовством не получается — вы же знаете!
Избор облегченно вздохнул.
— Я прикинул, — продолжил старик, — что после того, что вы в Труповце сделали, вы вообще страх потеряете и по наглому прямо по дороге попретесь. Ну и угадал.
— Интересно, ты один такой умный?
— Один, один… — успокоил Муря хазарина, потирая руки. — Хоть и не только я о вас думаю, да другим сейчас не до вас…
«Нашел один — найдут и другие», — подумал Избор и спросил:
— В городе-то что?
— Зубовный скрежет.
— Злые? — с удовольствием спросил Масленников.
— Не то слово.
Исин поднял коня на дыбы и повернул на не пройденную еще дорогу. Вслух он скал то, о чем Избор только подумал.
— Один нашел — и другие смогут. Нечего тут торчать. Поехали.
Муря сказал главное — остроголовым сейчас не до них — и Гаврила перестал обращать на колдуна внимание.
— Куда теперь? — спросил Муря.
— В Киев.
— Я с вами, — как о чем-то само собой разумеющимся сказал колдун. Гаврила в раздумье прищурил глаз, прикидывая будет ли от всего этого польза.
— Ну, если не боишься…
— В такой-то компании? — немного подобострастно хихикнул Муря.
— Да в такой!
Гаврила улыбался, но глаза оставались серьезными.
— На нашей стороне жарко. Встанешь рядом — шкуру могут подпалить.
— Ничего — самоуверенно ответил колдун — Я о своей шкуре позабочусь, да и за вашими присмотрю. Пока «Паучья лапка» у нас, мы сильнее всех!
— Ты думаешь?
Избор вспомнил, как жизнь мордовала их последнее время, не делая никаких скидок на то, что талисман все же находился у него за пазухой.
— А то как же! Просто враги полезут — я их своей волшбой сокрушу, а если посильнее меня маг на нас напорется, то вы его талисманом расплющите!
Богатыри переглянулись и ничего не сказали.
То, что говори Муря было правдой, но они знали, сколько надежд на лучшее было уже похоронено за эти дни.
— Ладно, — сказал Исин. — Лишнее плечо не помешает.
Он оглянулся, ища Иосифа. Не мог этот мальчишка не смотреть за ними хоть одним глазом, на то, что тут должно произойти.
— Иосиф! Иосиф!
Тишина молчала.
— Где этот мальчишка?
Три коня и ковер на небольшом отдалении от них в минуту добрались до поворота, за которым скрылся Иосиф. Следы показали, что мальчишка там не остановился — отпечатки копыт вели по дороге дальше и дальше.
— Плохо тому, у кого шило в заднице, — сказал Избор, но непонятно было, ругает он мальчишку или просто удивляется. — Сказано ведь было…
— Да ладно тебе. Мальчишка ведь.
Гаврила крутил головой, отыскивая маленького всадника.
— Ищи вот его теперь.
Задрав голову воевода прокричал колдуну:
— Мальчишку нашего не видно? Пропал куда-то…
Муря, крутившийся чуть в отдалении, поднялся повыше, и беззвучно скользнул над дорогой. Не пролетев и полупоприща ковер снизился, покрутился на одном месте и полетел назад.
— Нашел?
— Там телеги какие-то, — озабоченно сказал Муря свесившись вниз. — Много.
— Люди?
— Людей нет. Только телеги.
— Наверное попрятались…
Он оглядел Мурю. По этим местам наверное не так часто летывали колдуны на коврах-самолетах. Так что попрятаться люди могли бы и от него.
— Может от тебя и попрятались, — предположил сотник.
Посмотрев на далекие кусты, посоветовал.
— Слезь. Не пугай людей. Мы там кого нужно и сами напугаем.
— Ага. Вы верхом, а я что, бегом за вами что ли? — обиделся старик.
— Зачем бегом? Позади меня сядь. Доскачем как-нибудь…
Удары копыт по земле нанизывались один на другой, словно бусины на нитку и до Муриных телег они добрались в несколько минут.
Их там оказалось много. Спешившись богатыри пошли, касаясь телег руками, и заглядывая в мешки, что еще оставались наваленными на них. В телегах лежали не богатства Востока, а обычный сельский скарб — зерно, горшки с маслом, яйца и уже зачервивевшая баранья туша.
— Разбойники? — спросил Муря, оглядываясь по сторонам. — Лошадей-то кто-то увел…
— Вряд ли, — отозвался Исин. — Разбойники в первую очередь мешки бы растащили, да и телеги тоже денег стоят…
Гаврила, что шел последним шагнул за кусты и свистнул. Избор обернулся. Брезгливо отстраняя от себя богатырь держал чью-то отрубленную кисть.
Никто не успел ничего ни сказать ни даже выругаться, как из кустов начали вылезать люди. Они лезли без крика, обстоятельно, явно не желая никого пугать, а как-то по-деловому и по этой обстоятельности видно было, что вылезают они отсюда не первый раз. Муря отскочил назад, поднял руки, собираясь повоевать сразу за всех, но Избор остановил его.
— Погоди. Этих нам оставь. Их еще расспросить надо…
Окинув взглядом тех, что вылезли прямо перед ним Масленников понял, что перед ним не лесной сброд, а чьи-то дружинники. Высмотрев того, у кого плечи были пошире Гаврила спросил.
— Вы ведь не разбойники, добрые люди? Ну, только честно…
— А тебе какое дело? — спокойно поинтересовался кто-то из них.
Гаврила достал меч.
— Ну, все-таки… Не люблю разбойников почему-то. Мне как только разбойник попадается, так я его сразу на четыре части рву.
Он усмехнулся и пустил стальной зайчик в глаза самого здорового, словно послал вызов. Тот моргнул, но вызов не принял, засмеялся.
— Не разбойники мы… У нас служба…
Гаврила взмахнул мечом и весело откликнулся на это:
— Ну это другое дело. Таких я только на две части режу. Все легче.
— Не скалься, — остановил его старшой. Он немного выступил вперед. — Мы вам вреда не сделаем!
— А то! — сказал Исин, выбирая из стоящего передним ряда того, у кого плечи были поуже, что бы начать с него.
— Вы, что, думаете, что нам барахло ваше нужно?
— А то… — сказал теперь Муря, закатывая рукава и знакомо встряхивая кистями рук.
— Наш хозяин вас к себе в гости требует!
— Требует? — удивился Исин странному сочетанию слов.
— Так ведь если добром не пойдете, — оскалился старший, — придется силой вести.
Гаврила ногой толкнул отрубленную кисть.
— А этот тоже отказывался?
— Этот даже упирался, — ухмыльнулся старший. Отрубленная кисть лучше всяких разговоров говорила о серьезности их намерений.
— Что ж вы так и старого и малого встречаете?
— И старого и малого, и большого и оружного, а уж тех, которые по четверо ездят и того более. Добром пойдете?
— Добром? — Исин оглянулся не столько что бы посмотреть на друзей, сколько в последний раз попытаться отыскать Иосифа. — Да разве добром так приглашают?
Кусты позади старшего шевелились и Гаврила понимал, что там еще сидят люди.
— Мы бы с радостью, да дела у нас. Человека мы ищем. Мальчишка у нас потерялся…
Глава 36
Зазывальщики в гости пропустили это мимо ушей.
— Ну, добром не хотите, тогда придется как-то иначе….
Гаврила слегка наклонился вперед, искательно заглядывая в суровые лица.
— Это не мы не хотим. Это вы приглашать не умеете! Чтобы не отказывались приглашать вот как надо!
Он широко улыбнулся, распахнул руки, словно хотел обнять новых друзей и сделал шаг им навстречу. Те не успели сдвинуться с места, как богатырь согнул руки, и прижимая их головы к себе, закрутился на одном месте. Оказавшийся в гуще врагов он с каждым поворотом сметал на землю двух — трех воинов и делал шаг вперед. Ему ничего не было видно, кроме смазанных пятен, но слышал, как рядом с ним звенит железо.
Сообразив, что драка уже началась воины разделились и бросились на них выбрав себе противников по плечу.
Врагов хватило на всех, даже для Мури. Он не стал церемониться со своими и побежал в кусты. Исин услышал как с довольным улюлюканьем за ним бросились двое. Мечи в их руках выглядели хворостинами, которыми рачительные хозяева направляют в хлев не в меру разрезвившуюся скотину. Ветки громко хрустнули, заглушив даже крики избиваемых Гаврилой врагов и вдруг стихли.
Потом кусты раздвинулись, и оттуда, отряхивая одну о другую руки, вышел Муря. Лицо его было непроницаемо и Исин так и не понял, что сделал со своими врагами хитрый старик — убил, растерзал или обратил в камень — да и не до этого ему сейчас было. Жизнь кругом кипела щами!
Он ногой сбил колесо с одной из лежащих на боку телег и ухватившись за обод швырнул в набегавших врагов. Удар согнул первого пополам и отбросил под ноги тем, что неслись следом. Трое упало на него гремя железом и злобой, но двое последних, не зная жалости, пронеслись по своим товарищам и копьями попытались достать хазарина. Исин никак не рассчитывавший, что кто-то устоит, упал на землю и откатившись в сторону ногами сбил с оси другое колесо. Он не стал бросать его, а использовал как щит — следующий выпад копейщиков хазарин поймал им, пропустив острия сквозь колесо, а потом что есть силы крутанул его, выворачивая нападавшим руки. Те взвыли и выронили копья. Не теряя времени Исин столкнул их лбами и сунул обмякшие тела под лежавшую на боку телегу.
Растерянно стоявший посреди драки Муря бросился ему помогать и вдвоем они затащили туда и остальных, порушенных хазарином врагов. Колдун очутившись посреди драки чувствовал себя не в своей тарелке. Ему достаточно было одного мгновения, что бы прекратить все это, но он помнил слова Избора и только опасливо оглядывался.
— Что делать-то? — наконец не выдержал он.
Исин прыгал около телеги, стараясь опрокинуть ее.
— Помоги!
Вдвоем они поднатужившись и опустили телегу на шевелящуюся в ногах кучу. Отряхивая руки сотник спросил, любуясь ходившей ходуном телегой:
— Ну, что, хороша мышеловка?
Но Муря его не понял. Он раздраженно топнул ногой.
— Долго вы еще возиться будите?
Сотник окинул все беглым взглядом. Исход стычки уже был предрешен.
— Нет. Вот сейчас Гаврила там всех поубивает…
Масленников крутился не переставая и при этом не забывая делать шаг другой в сторону и цеплять новых врагов. Босыми ступнями он наступал на сучки, что лежали под листьями и от этого непредсказуемо прыгал из стороны в сторону.
Рядом с ним рубился Исин, спрашивая каждого с кем схватывался:
— Мальчишку нашего не видел? Маленький такой?
Ему не отвечали и он убивая их одного за другим обращался с этим вопросом к следующему.
Воевода отступал от кустов все дальше и дальше, оставляя за спиной убитых и раненых. Зажимая рассеченное воеводой плечо один из тех, кого Избор не успел добить, поднялся и пошатываясь пошел следом.
Исин подхватил чей-то меч и бросил его в мелькнувшую за спиной Избора фигуру. Меч свистнул у воеводы над головой и тот, отбросив ударом ноги нападавшего, посмотрел на Исина. Хазарин как раз разгибался и Избор понял, что меч бросил он. Уклонившись от удара Избор присел и бросил взгляд за спину. Воин с одним мечем в руке и другим в груди уже падал, раздвигая плечами упругие ветки.
— Жизнь должен! — крикнул хазарин.
— Возвращаю! Пригнись!
Муря поднял брови, словно ослышался. Он наклонился, что бы переспросить, но вопрос замер на губах. Глядя на сотника воевода ногой подбросил с земли короткое копье и бросил в него. Дротик пролетел между колдуном и хазарином и с мокрым хрустом впился в грудь вылезавшего из ветвей воина. Сила удара отбросила его назад в кусты и он, чуть покачиваясь, повис на ветках
От нападавших осталась маленькая горстка. Обступив Гаврилу они безуспешно пытались достать его мечами, но богатыря словно вела волшебная сила — его бросало из стороны в сторону и от этого ноги подхваченных им в начале схватки врагов летали то вверх, то вниз не давая другим врагам нанести хороший удар.
Муря смотрел на Масленникова, пока у него в голове произошло кружение и он, не в силах побороть надвигающуюся дурноту, махнул рукой и все враги, что еще стояли на ногах окаменев попадали на траву.
Избор, потеряв противников, надрывно дышал, оглядываясь по сторонам и тяжело соображая что тут произошло.
— Все! — сказал Муря. — Враги кончились… Наша победа!
Теперь только Гаврила еще не знал о полной победе над врагом. Он все так же продолжал крутиться, опасный уже только своим друзьям.
— Все! Стой! — проревел Избор. — Довольно! Враги кончились!
Голоса друзей донеслись до богатыря сквозь шум в ушах. Гаврила замедляя движение еще пару раз обернулся вокруг себя и уронил подхваченных им в начале схватки воинов. Мир вокруг еще вертелся колесом и Масленников, чтобы не упасть, оперся рукой на телегу.
— Ну, слава Богам, закончилось! — с удовольствием сказал Муря.
— Одно закончилось — другое начнется! — обрадовал его Масленников. — Давайте хоть разберемся кто нас в гости звал.
Еще придерживая рукой вертевшуюся голову он прошелся среди стонущих и беззвучно лежавших, выбирая того, с кем можно было бы поговорить. Раненым на забрызганной кровью поляне было не до него, мертвым — тем более, но он нашел одного целого. Посадив его перед собой приказал:
— Ну, а теперь давай рассказывай.
То ли плохо соображая, то ли не расслышав тот переспросил:
— Что?
Гаврила не дал ему собраться с мыслями.
— Все, что знаешь. Про себя, про того, кто нас в гости звал, про мальчишку нашего…
Пленник, хоть и понимал свое положение присутствия духа не потерял.
— На все времени не хватит.
Масленников слегка потрепал его по щеке. Он еще не остыл от схватки, но сдерживал себя.
— А если я тебя сейчас на куски резать начну? — ласково поинтересовался Гаврила. — Тогда как?
Воин поморщился, передернул плечами, словно вспомнил какую-то гадость.
— Тогда плохо будет. Неприятно, во всяком случае… — признался он. — Только ведь мальчишке вашему от этого легче не станет?
Он помолчал, давая Гавриле освоиться с этой мыслью.
— У колдуна ваш малец.
Масленников был зол настолько, что не понял ответа. Сейчас самым главным для него было то, что неважно кто посмел поднять руку на ребенка.
— Что же вы, сволочи, за детьми-то охотитесь?
— Так понятно ведь зачем им Иосиф… — понимающе усмехнулся Исин. Он подошел и встал у Гаврилы за спиной. — Понятно. Не мытьем, так катаньем…
Пленник побагровел и, что бы о нем плохо не подумали, объяснил:
— Последние пять дней мы ему туда всех проезжающих таскаем. И маленьких и больших.
Избор вспомнил, как молнией ударило, Мурину избушку и частокол богатырей вокруг нее.
— Ворота, что ли подпирать?
— Это нам не ведомо.
Воин уже понял, что люди перед ним сидят бывалые, послужившие сильным мира сего и ему нет необходимости объяснять им что такое приказ хозяина. Богатыри кивнули, а Муря, не подверженный чувствам, спросил о том, что в этот момент ему казалось самым главным.
— Что за колдун? Как звать?
— Турсун.
— Как сюда попал?
— Не знаю. Живет тут.
Гаврила посмотрел на Мурю. Тот пожал плечами.
— Вот видишь, и колдун тут есть. Как раз кстати. Люблю смотреть как колдуны дерутся!
— Смотреть и я люблю, — ответил Муря на хазарскую подначку. — Только ведь колдуна проще талисманом усмирить. Вы только коробку откройте.
— Ага. Нам тут только остроголовых не хватает. Только стоит ковчежец открыть, как они на голову посыплются.
И отгоняя даже самою мысль об этом Избор покачал головой.
— Давай уж как-нибудь без талисмана обойдемся. Ты, раз уж в компанию напросился, так давай хоть харчи отрабатывай — бейся с волшебником!
Муря поскучнел.
— Легко сказать…
— Ты же колдун! — напомнил Исин.
— Я колдун, — согласился Муря. — Да ведь и он тоже!
— Ну и что? — Хазарин явно не понимал старика. — Вот и посчитайтесь, кто сильнее! Все по честному — один на один. Мы тебе даже помогать не будем!
Взгляд у старика стал странным. Он смотрел на сотника так, словно раздумывал не шутит ли тот над ним. А когда понял, что шутками тут и не пахнет, ответил:
— Ничего ты хазарин в волшбе не понимаешь!
Он хотел стукнуть сотника по лбу, но тот отдернул голову назад и нахмурился.
— Что, струсил?
По Муриным губам ершиком скользнула улыбка.
— Трусят, когда не знают чем дело кончится. А тут все ясно.
— Что ясно? Мне, например ничего не ясно! — вспылил хазарин.
Муря вздохнул и скучным голосом объяснил неумехам, что собрались вокруг него.
— Когда колдун у себя дома, то с ним никто не справится! Тут свои законы. У себя дома я чужой магии разгуляться не дам. В своей избушке я стократ сильнее, чем тут. Так что тут не один на один, сто на одного выйдет. Никакой справедливости. Ясно?
За всех сразу ответил Гаврила.
— Ясно пока только то, что колдуна у нас нет.
Он повернулся к Муре спиной, как к пустому месту, переглянулся с друзьями, потом посмотрел на пленника.
— Ну и где этот твой Турсун обитает? Дорогу покажешь?
— Провожу! — воспрянул духом стражник. — Впереди пойду!
Он поднялся. Глаза его быстро обежали поляну и он прикусил губу. Уцелевших в этом побоище осталось не много, а победители, бродя от тела к телу стаскивали с кого штаны, с кого сапоги.
— Скажите хоть кто вы такие… — попросил уцелевший. — Чтоб в следующий раз не налететь…
— Князя Владимира богатыри, — ответил за всех Масленников. — Не тяни. Веди, собака…
Пройдя сквозь кусты они вышли к цепочке здоровенных валунов, что один за другим лежали в траве, указывая путь в сторону от дороги. Они шли вдоль них не меньше получаса и с каждым шагом их проводник делался все меньше и жалобнее. Там, где цепочка камней обрывалась, они нашли поляну, а на ней толстенького лысого человечка. Он стоял на камне и смотрел на землю у себя под ногами.
— О великий! — с жалобным всхлипом простонал проводник, упав перед стариком на колени. — Они убили всех, но я все-таки привел их к тебе, устрашив твоей силой!
Не сводя взгляда со старика на камне Избор сказал в полголоса:
— И чего убивается? Другой бы радовался, что жив остался, а он…
— Кто знает, с чего он плачет? — прошептал за спиной Исин. — Может быть по тому, что с ним завтра будет?
Колдун спрыгнул на землю и подошел ближе. Избор увидел, как по бритому затылку воина потекли струйки пота и понял, что старик перед ними серьезный и сквернохарактерный.
— Всех? Опять? — удивился он, разглядывая Мурю.
— В прошлый раз нас было всего двое, — осмелился возразить воин волшебнику.
Тот махнул рукой затыкая тому рот.
— К несчастью те, что убили тебя в прошлый раз оказались слабее, чем я думал. У них ничего не вышло.
Он пересчитал взглядом стоявших перед ним богатырей, опять посмотрел на Мурю, и хотел того о чем-то его спросить, но Избор, уже догадываясь о чем пойдет разговор, задал вопрос первым.
— Что скажешь, морда? И тебе талисман нужен?
Турсун быстро посмотрел на него.
— Чего?
— Талисман, говорю, нужен? — тоном ниже спросил озадаченный Избор.
Старик, наконец, сообразил.
— Что, продать хотите? — в его голове мелькнуло пренебрежение. — Не до того мне.
Он вдруг встрепенулся, что-то сообразив.
— Постой, постой… Мальчишка ваш?
— Наш, — ответил Избор сбитый с толку. То, что творилось у него на глазах он ничем объяснить не мог.
— Я его убью! — негромко сказал Масленников, сжимая и разжимая пальцы в кулак.
— Это само собой, — отозвался Исин. — Только пусть сперва расскажет, куда Иосифа дел.
И в голос крикнул.
— Верни мальчишку!
— Забирайте, — спокойно ответил колдун. Он показал на провал в земле. Избор не спуская глаз с колдуна подошел к провалу и опустившись на колени крикнул:
— Иосиф!
Вместе с его голосом вниз посыпались и мелкие камни, но ответа они не услышали.
— Где мальчишка? — повторил Гаврила. Колдун спокойно ответил.
— Там он, там… Наверное уже ушел. Там в стене ход есть.
Наливаясь тихой злобой Гаврила спросил.
— А что там еще есть, кроме нашего мальчишки?
— Там? Там моя сокровищница и чудовище, что ее охраняет.
Глава 37
Услышав о чудовище Гаврила с Исином, как один человек бросились к дырке в земле. Колдун только и ждал этого. У края их подхватило и какая-то неведомая сила аккуратно поставила их на дно сокровищницы. Всех, кроме Мури. В одно мгновение небо над ними сжалось до размера ямы под ногами и там, в небе, круглое как луна виднелось удивленное лицо Мури. Он дернулся, было, вперед, но Турсун не дал ему сползти вниз. Ухватив колдуна за полу халата хозяин как ни в чем не бывало, продолжил:
