Александрийская гемма

      - А на самом деле?
      - В действительности же это одна из сокровеннейших формул алхимии.
      - Я так слышал, что заклинание в честь Абраксакса?
      - Ого, майор, вы делаете успехи!.. А Абраксакс, по-твоему, чего? Березовский лукаво прищурился. - Ну-ка!
      - Сирийский или еще какой-то идол, - не слишком уверенно ответствовал Люсин. - Или нет?
      - Идол! Эх, ты... Глаза б мои на тебя не глядели. А основополагающий принцип философии Василия Валентина не желаешь? Эон! Андрогин! - принялся вдруг выкрикивать Березовский с неистовой страстностью. - Тебе хоть что-нибудь такие слова говорят, недоучка?
      - Сам-то давно таким умным заделался? - невольно улыбнулся Люсин.
      - Сейчас я тебе такое покажу, что ты ахнешь!
      В полном молчании они пересекли поросшее пожухлым бурьяном поле, изобильно усеянное битым кирпичом, и устроились возле сварной металлической вышки, окрашенной в ядовито-зеленый цвет.
      - Под сенью змия, - загадочно провозгласил Юрий, вытаскивая неразлучный блокнот. - Ознакомься, пожалуйста, с сей сигнатурой.
      Люсин непонимающе уставился на выписанные двумя аккуратными столбиками названия:
      Adonis vernalis Адонис
      Berberis vulgaris Барбарис
      Rosa gallica Роза
      Aloe arborescens Алоэ
      Calendula officinalis Календула
      Althaea officinalis Алтей
      Datura stramonium Дурман
      Artemisia absinthium Артемизия
      Betonica officinalis Буквица
      Ruta graveolens Рута
      Acorus calamus Аир
      - Чуешь, чем пахнет?
      - Аптекой, - неудачно сострил Люсин. - Сушеной травой.
      - Сам ты треска сушеная! - вскипел Березовский. - Прочти как акростих, бич мурманский.
      - Абракадабра?
      - Она самая! - Березовский торжествующе вырвал блокнот. - Хошь по-латыни, хошь кириллицей. Полное совпадение!
      - Ну-ка! - Владимир Константинович попытался вернуть сокровенный список. - Чего же удивляться, если все названия переводные?
      - Переводные? - Березовский ответил негодующим смехом. - А дурман? А буквица? Разуй очи, штурман! Аир тоже, по-твоему, переводное?
      - М-да, в самом деле, - Люсин тыльной стороной ладони отер увлажненное лицо. - Интересная пропись.
      - Ты хотя бы отдаленно догадываешься, что это за штукенция?
      - Если привычка мыслить логически мне не изменяет, то мы имеем дело с эликсиром Розенкрейца. Правильно?
      - И ты говоришь об этом так спокойно? - Березовский разочарованно пожал плечами. - Ну, знаешь, тебе ничем не угодишь!
      - Почему? Я же сразу сказал, что интересно... Дозировку тебе не удалось размотать? В порядке исторического интереса?
      - Полной уверенности еще нет, но мне кажется, что я на верном пути. Березовский увлеченно вооружился шариковой ручкой и вновь нарисовал буквенный треугольник. - Обрати внимание на первый столбец, составленный из одиннадцати букв "А". Понимаешь?
      - Не очень... Уж больно спешишь.
      - Одиннадцать "А" видишь?
      - Вижу.
      - Следующую колонку из десяти "Б"?
      - Естественно.
      - Какое название стоит в списке первым?
      - Адонис.
      - А за ним?
      - Барбарис.
      - Вывод не напрашивается? - Березовский обласкал Люсина взглядом. Между тем ларчик, как и положено, открывается просто. - Березовский торжествующе вскинул руки и, словно хирург перед операцией, нетерпеливо пошевелил пальцами. - Более чем! Берем одиннадцать драхм или, там, гран адониса, десять барбариса, девять розовых лепестков и так далее, вплоть до ирного корня, сиречь аира, коего отвешиваем в количестве одной драхмы. Идея ясна?
      - Остроумно. Ты это сам придумал или были какие-то отправные точки?
      - Пока это только гипотеза. Все великолепнейшим образом укладывается в схему. И главное, полностью в стиле эпохи! Вспомни всякие магические квадраты и прочие герметические забавы!
      - Поздравляю, Юрок, идея действительно конструктивная. И очень привлекательная с чисто эстетической стороны.
      - Пол Дирак, предсказавший позитрон, говорил, что выведенное им математическое уравнение слишком красиво, чтобы не быть верным. И что ты думаешь? Вскоре этот самый позитрон обнаружили в космических лучах. Красота дается нам, чтобы мы могли не только умом, но и сердцем постигать гармонию мира.
      - Великолепно сказано. Откуда это?
      - Тебя интересует автор цитаты? Он перед вами, - с показным смирением потупился Березовский, но, не справившись с ролью, прыснул: - Учись, салага, пока я жив!
      - Живи вечно, цезарь! - Люсин с упоением вдохнул студеную сырость. Допустим, ты верно разгадал эту абракадабру, и нам полностью известен состав, но что дальше? Рецепт приготовления мы едва ли сумеем восстановить.
      - Лично я и не ставил себе подобной задачи. И вообще не знаю, кому она по плечу. Солитов, возможно, и разгрыз бы сей твердый орешек, а так... - Березовский безнадежно махнул рукой. - Считай, что к электрическим батареям Вавилова и греческому огню прибавился еще один исторический курьез. А ведь соблазнительная приманка: заснуть на излете жизни, с тем чтобы восстать средь новых поколений. Их "преимущественные величества" знали, что прятать в гроссмейстерском жезле!
      - Развей, пожалуйста, эту темку. Тогда, по телефону, я, извини, почти ничего не понял.
      - Потому что слушать надо было старика Березовского, а не беситься! Ну да ладно, чего с тебя взять?.. Главное, что прицел был взят верный. Тут целиком и полностью твоя заслуга, вернее, Георгия Мартыновича. Он совершенно правильно расчехвостил мои измышления насчет жезла, наши с тобой измышления, Люсин! Слова "жезл императора мальтийский хранит содружество ключа" мы действительно поняли тогда слишком буквально. Тем более что жезл у императора, сиречь Павла Петровича, был уже не тот, Подлинный скипетр великого магистра Гомпеша с секретной запиской внутри граф Литта куда-то припрятал. Копию всучил, хитрющий иезуит. Видимо, у него были для этого достаточные основания. Павел, таким образом, стал первым из магистров, которого обделили священной прерогативой.
      - Значит, раньше каждый новый магистр получал вместе с регалиями и саном своего рода эликсир бессмертия, продления жизни, я имею в виду?
      - Совершенно справедливо. Отсюда, возможно, и титул "преимущественное величество". Преимущество, как видим, немалое. Оно позволяло главе ордена как бы продолжить свое попечение за соблюдением устава. Согласно тайной регламентации выборы нового великого магистра могли быть отсрочены единогласным решением капитула на двадцать четыре года. Чуешь, откуда ветер дует?.. Это свидетельствует о том, что уснувший под действием эликсира владыка продолжал оставаться формальным главой ордена. Вот уж власть так власть! Ни императорам, ни папам, ни даже генералам иезуитского ордена такая и не снилась.
      - Преимущество и в самом деле заманчивое, - с некоторой долей сомнения заметил Люсин. Стараясь не подпасть под обаяние вдохновенного творческого порыва, он оставался настороже. Березовский умел сочинять на лету. - И кто-нибудь им воспользовался? Из этих гроссмейстеров?
      - Насколько мне удалось установить, никто. Одни собирались, но не успели - опередила смерть, другие не решались, третьим помешали роковые стечения обстоятельств... Интересно, осмелился бы Солитов на такой опыт?..
      - С какого примерно времени известен рецепт?
      - С начала четырнадцатого века, когда Филипп Четвертый Красивый, обвинив орден храмовников в богохульстве и непотребстве, истребил всю его верхушку вместе с великим магистром Жаком де Моле. Хотя король Франции и сумел в конце концов прибрать к рукам несметные богатства ордена, кое-что отошло к братьям-иоаннитам, которых объявили формальными наследниками. Филиппа прежде всего волновал голый чистоган, поэтому на всякого рода регалии, священные реликвии и прочую дребедень он смотрел сквозь пальцы. Лишь по этой причине рецепт избежал огня, безжалостно пожравшего все орденские архивы, и сохранился для поколений. Тайну свято берегли, но, несмотря на самую строгую конспирацию, кое-что все же просочилось. В замке Рогана в Сыхрове мне удалось узнать, как это произошло. Но это так, замечание по ходу...
      - Нет уж, рассказывай! - потребовал Люсин, убаюканный сладкоголосым пением.
      - Ты хорошо домнишь "Три мушкетера"? - согласно кивнув, спросил Березовский. - Хоть великий Дюма и говорил, что для него история только гвоздь, на который можно навесить любые одежды, вколачивал он свои гвоздики намертво, не подкопаешься. Для настоящей фантазии необходима достоверная стартовая площадка. Мушкетер, избравший себе псевдоним Арамис, и его высокородная любовница герцогиня де Шеврез де Роган, чей портрет я собственными глазами созерцал в Сыхрове, - реальные исторические фигуры. Их богатое эпистолярное наследие, полное недомолвок, иносказаний и пропусков, помогло мне выйти на правильный путь. Усилиями бывшего мушкетера иезуиты уже при Людовике Четырнадцатом прибрали мальтийцев к рукам, а незадолго до Великой французской революции окончательно подчинили их своему влиянию. - Березовский торжественно склонил голову, словно закончивший выступление виртуоз. - Пикантная подробность! - плутовски подмигнул он. - Арамис, кажется, не устоял перед соблазном попробовать средство... Но это уже совсем другая история. Вариации на темы романа "Десять лет спустя".
      - Поразительно! - Люсин не скрывал своего восхищения. - Ты бесподобен.
      - Мерси боку. Вопросы будут?
      - Еще сколько! - Люсин на секунду задумался. - Скажи мне, пожалуйста, почему действие средства ограничивалось столь точно фиксируемым сроком? Не двадцать, не тридцать, а именно двадцать четыре? Это не кажется тебе странным?
      - Нисколько. Именно на такой период Мефистофель заключил договор с Фаустом и с композитором Леверкюном из "Доктора Фауста" Томаса Манна.
      - Опять художественная литература, - разочарованно поморщился Люсин.
      - Интересно, чем она тебя не устраивает? Гениальнейшие творения, подобные "Фаусту", вобрали в себя концентрированный опыт минувших эпох: исторический, художественный, духовный, научный - какой угодно! Я уж не говорю о том, что почти вся утечка информации о деятельности всякого рода тайных обществ осуществлялась через литературу. Сознательно или же бессознательно - это другой вопрос. Примером тому знаменитые "Розенкрейцерские рукописи", "Божественная комедия", "Граф Габалис", "Рукопись, найденная в Сарагосе" и конечно же "Фауст". Так что будь поосторожней... "Средство Макропулоса" Карела Чапека смотрел? "Ромео и Джульетту" Шекспира помнишь?
      - При чем здесь "Ромео и Джульетта"? - удивился Люсин.
      - А склянка с сонным зельем, которую вручил Джульетте монах Лоренцо? Про сон, что неотличим от смерти, забыл? - Березовский решительно двинулся в наступление.
      - Но ведь они уснули не на двадцать четыре года? - сделал робкую попытку защиты Люсин.
      - Во-первых, они уснули навсегда, а, во-вторых, Шекспиру, величайшему из мировых гениев, было, извини, плевать на реалии. Любую действительность он подчинял главному - решению творческой задачи.
      - И все же, почему именно двадцать четыре?.. Ты извини, но как-то врезалось в голову, и совершенно нельзя отвязаться.
      - Это хорошо, что врезалось. Это, брат, лучшее доказательство правоты. Ведь у каждой легенды есть своя реальная подоплека. - Березовский с наигранной медлительностью и неохотой вновь полез за блокнотом. Проделаем нехитрые вычисления. Двадцать четыре мы можем записать как восемь, умноженное на три, но три плюс восемь будет одиннадцать. А что такое одиннадцать? Священное число тамплиеров, которых король и папа обвиняли в поклонении трехглавому дьяволу Бафомету, принимающему обличья белобородого старца и омерзительной кошки. Двадцать четыре - тайное число ада. Вот тебе одно из объяснений.
      - Конечно, если опять вмешивается потусторонняя сила, все разумные объяснения отпадают сами собой.
      - Мне тоже так кажется.
      - Обратимся тогда к более животрепещущим темам, - предложил Люсин. Где же все-таки хранятся сокровища? Катарские, тамплиерские, мальтийские? Я вполне допускаю, что большая их часть досталась королям и папской инквизиции, но что-то должно было уцелеть? Хотя бы самая малость? Будем рассуждать последовательно, начиная с катаров.
      - Я почти уверен, что альбигойские святыни по сей день пребывают где-то в скальных галереях Монсегюра. - Березовский спрятал блокнот, очевидно внушавший ему сомнения своей миниатюрностью, и провел по земле отчетливую черту. - Итак, Монсегюр. - Он обвел неровный прямоугольник. Затем палач и грабитель Монфор. Что-то, конечно, удалось схоронить графам Раймундам, какая-то толика досталась тамплиерам. Согласен?
      - Логично. Теперь давай этих самых тамплиеров.
      - Жак де Моле сгорел на костре, орден распущен, его имущество, уже разделенное между королями и папой, лицемерно передается на попечение иоаннитам. Конечно, братья-соперники по крестовым походам могли кое-что и сберечь. Но, скорее всего, рыцари храма сами позаботились о наиболее ценном имуществе. На то есть определенные указания. Операцию "Тампль" Филипп Четвертый начал, как ты знаешь, 22 сентября 1307 года, когда королевский совет принял решение об аресте всех тамплиеров, находящихся на территории Франции. Бальи, ведавшие судом и полицией, получили соответствующие приказы, которые были доставлены в запечатанных конвертах. Вскрыть надлежало в пятницу утром 13 октября - в "черную пятницу".
      - Совпадение?
      - Едва ли. Я думаю, Филипп специально выбрал именно этот дурной для доброго католика день. Ведь он намеревался обвинить рыцарей в сатанизме и, наверное, надеялся, что в памяти народа "черная пятница" и "черный культ" удачно дополнят друг друга.
      - Современного мышления был человечек.
      - О, Филипп - это штучка!.. Таким образом, арест тамплиеров прошел без сучка, без задоринки, но трудно поверить в то, что столь широкомасштабная акция могла протекать с абсолютной точностью. Наверняка где-то что-то не сработало. Во всяком случае, рыцарь Жан де Шалон показал на допросе, что видел накануне ареста, как из парижского Тампля выехали три наспех прикрытых соломой повозки. В то время в устье Сены стоял тамплиерский флот из восемнадцати кораблей, и казалось вполне логичным, что именно туда и направится необычный обоз. Но телеги до пристани так и не доехали. Сгинули где-то в пути. Современные исследователи тамплиерское наследство не дает спокойно спать уже почти семь столетий! считают, что сокровища были схоронены в Нормандии, в подземной часовне замка Жисор. Запечатанный вход в эту секретную тамплиерскую крипту все еще ищут. Без особого успеха, надо признать.
      - Остаются иоанниты, - напомнил Люсин.
      - Иоанниты, они же мальтийские братья. Им достались разрозненные останки альбигойской и тамплиерской славы. Судя по тому, что орден, существующий по сей день, хранит на сей счет подозрительное молчание, им действительно кое-что перепало. На острове Родос, в подземельях Мальты, которые стерегут Мегалиты, не менее древние, чем Стоунхендж, едва ли что уцелело. В России, мы с тобой это знаем лучше других, остались лишь жалкие крохи, в основном регалии эпохи Павла. Тайники Рогана предоставим искать чешским друзьям - герцог Шарль Аллен ухитрился вывезти из Франции семьдесят восемь сундуков. Конечно, многое просочилось сквозь пальцы, было продано или безвозвратно погибло. Нацистские гауляйтеры Гейдрих и Франк тоже нагрели руки, будь здоров! Но я не могу поверить, что исчезло все без остатка... Смешно уповать на чудо. Священные предметы, среди которых были и золото египетских гробниц, и награбленные крестоносцами храмовые сосуды, возможно, давным-давно переплавлены в тиглях. И все же мне кажется, что тайники не обманут грядущих исследователей.
      - Да, картина впечатляющая, - сказал Люсин. - Однако есть существенный изъян. Ты не учел тайника, который погрузился в пучины моря.
      - Сейчас я не уверен, что в той истории с ларцом мы были правы. Работая с древними картами, всякий раз рискуешь впасть в ошибку. Там, в Чехии, я, например, совершенно случайно узнал, что вверху, где у нас находится север, средневековые картографы чаще помещали юг, а то и вовсе запад. По-моему, мы тогда неверно определили координаты.
      - Меня это уже не волнует, - Люсин с безразличным видом достал из бумажника газетную вырезку. - Тебе не попадалось такое сообщение?
      По следам сражения при Абукире
      КАИР, 20 мая 1984 года. Любопытную экспедицию готовит группа египетских и французских археологов-подводников. Они намерены поднять со дна Средиземного моря остатки наполеоновского флота, потопленного английской эскадрой в районе залива Абукир (недалеко от египетского города Александрия). В ходе предыдущих экспедиций удалось определить местоположение почти всех затонувших кораблей.
      В сражении при Абукире в августе 1798 года английский адмирал Нельсон наголову разгромил армаду Наполеона, обеспечивавшую французское вторжение в Египет. Флагманский корабль французов "Орьян" буквально разнесло взрывом порохового погреба, куда угодило ядро.
      Интерес к экспедиции подогревается и тем, что, согласно распространенному мнению, на борту "Орьяна" находились сокровища ордена иоаннитов, захваченные Наполеоном на острове Мальта, а также три миллиона золотых ливров - жалованье французским войскам в Египте.
      Как пишет газета "Аль-Ахрам", подводные работы обещают быть трудными. Дно залива занесено илом, толщина которого достигает 11 метров. Однако благодаря этому "покрывалу" корабли хорошо сохранились.
      - О, вещие звезды! - Березовский торжественно воздел длани. - Я много и часто ошибался, даже, наверное, слишком часто для серьезного ученого, но сколь многое я сумел угадать! Ты только подумай, Люсин! Ведь это я заставил Наполеона Бонапарта охотиться за сокровищами мальтийцев! И вот смотри: чистейшая выдумка обернулась реальностью. Он таки присвоил себе имущество крестоносцев, хоть проку в том было чуть. Как поразительно я это предугадал...
      - Историческая логика, - напомнил другу его любимое словосочетание Люсин.
      Глава тридцать четвертая
      ___________________________________
      ОПЕРАЦИЯ "МОНСАЛВАТ"
      Авентира VII
      Отто Ран с детства увлекался загадками древних цивилизаций. Подобно Шлиману, который, следуя рассыпанным в Илиаде указаниям, обнаружил легендарную Трою, он мечтал найти королевство Грааля. "Сказание о Нибелунгах", "Эдда", романы о рыцарях Круглого Стола сделались его настольными книгами. Подземные галереи и спрятанные в них неведомые святыни снились ему по ночам. Подобные умонастроения вполне отвечали духу времени. Немецкие оккультные группы, и прежде всего влиятельное полузакрытое общество Туле, искавшее арийскую прародину чуть ли не в Северном Ледовитом океане, разработали целую систему "нордической мифологии". Особое значение в ней придавалось гностическим учениям, с их вечным противоборством полярных сил. Коль скоро фюреры быстро набиравшего силу национал-социалистического движения тяготели к мрачному романтизму и яростно пропагандировали расистские бредни, исканиями Рана заинтересовались. Слух о несметных сокровищах Монсегюра докатился до Альфреда Розенберга. Автор "Мифа двадцатого века", теоретик и расовый эксперт партии дал псевдоисторическим разработкам Рана нужное идеологическое направление. В "нордической" интерпретации Монсегюр приравнивался к бретонскому Монсалвату - горе Спасения, где находился Священный Грааль рыцарей короля Артура. Погромщикам в коричневых рубашках штурмовиков, рвавшимся к власти, безумно хотелось быть похожими на рыцарей. Генрих Гиммлер, лично отбиравший кандидатов в отряды СС, тщился придать своей банде убийц внешний декорум средневекового ордена. Прельстительно рисовался и двойной символизм Грааля - сосуда чистой крови и чаши мистического озарения.
      Фантастические построения Рана грядущие сверхчеловеки встретили с просвещенным участием культуртрегеров. Его первая поездка в Монсегюр и дилетантски проведенная разведка местности получили широкое отражение в пронацистской прессе.
      В 1933 году, уже после поджога рейхстага и захвата власти Гитлером, вышла в свет книга Рана "Крестовый поход против Грааля", полная псевдонаучных спекуляций. Желая польстить Розенбергу, сделавшемуся к тому времени рейхслейтером, новоявленный Шлиман внес в свою первоначальную схему некоторые коррективы, смешав символику Грааля с Ноевым ковчегом*. Христианские идеалы были не в фаворе, и версию с божественной кровью пришлось благоразумно обойти.
      _______________
      * Кроме церковной чаши - потира и сосуда со священной кровью, в
      Граале, которому посвящено множество литературных памятников
      европейского средневековья, видели и рог изобилия, и магический
      камень алхимиков. Олицетворяя некое рыцарское начало, Грааль стал
      эмблемой мировой христианской империи, о которой мечтали идеологи
      тамплиерства. Нацисты трансформировали ее на свой лад.
      Новых хозяев интересовала совсем иная кровь. Ноев ковчег - другое дело. Это понравилось. Решено было даже снарядить альпинистскую группу на Арарат.
      Пытаясь соблюсти хотя бы видимость научной объективности, Ран попробовал было заикнуться насчет александрийской школы и богомилов, но его тут же направили в нужное русло. Александрия и восточноевропейское славянство решительно не устраивали германскую науку. В нацистской интерпретации Грааль обрел облик эдакой чаши Нибелунгов, нордической святыни, а сами катары были объявлены выходцами из Франконии, почти германцами.
      Гремела музыка Вагнера, маршировали "персивали" в черных мундирах, на все лады воспевался культ "чистоты крови". Кровь между тем уже обильно лилась в корзины с опилками, куда падали срубленные на средневековый манер головы лучших сынов Германии. Биологические, географические, исторические и всякие иные спекуляции стали нормой, а оккультизм - хорошим тоном.
      В 1937 году "Аненербе" - институт по изучению родового наследия, который патронировал сам рейхсфюрер СС Гиммлер, предоставил профессору Рану стипендию для организации археологических раскопок на Монсегюрском холме.
      Второе посещение Отто Раном монсегюрских лабиринтов увенчалось долгожданным успехом. Пробившись сквозь многометровый завал, рабочие проложили узкий лаз в пещеру, которую сопровождавший немецкого исследователя археолог Кранц сперва принял за погребальную камеру.
      Всего насчитали одиннадцать высохших мумий, причем исключительно мужских, лежавших в хаотическом беспорядке и покрытых пушистым налетом вековой слежавшейся пыли.
      - Это скорее напоминает поле брани, - радостно улыбнулся Ран, поднимая тяжелый двуручный меч. - Смотрите! Почти нет следов ржавчины.
      В мертвенном озарении карбидных фонарей стальное лезвие блеснуло угрюмой чернью.
      - Умели делать! - почтительно заметил Кранц, имевший в корпусе СС звание обер-штурмфюрера. - Кажется, тут какое-то клеймо... "INOOMINE"*, прочитал он, водя пальцем. - Черт его знает... Может, имя владельца?
      _______________
      * Анаграмма (лат.). In nomine omnipotentis in nomine - "Во имя
      всемогущего во имя". Характерное клеймо на мечах
      двенадцатого-тринадцатого веков.
      Всего было обнаружено семь мечей (один из них оказался сломан), шесть копий и пять кинжалов. В защищенной от доступа воздуха пещере великолепно сохранились не только кольчужные доспехи, но и одежды. Однако стоило кому-то из рабочих неосторожно потянуть за край покрывала, как оно расползалось в руках.
      - И обратишься во прах, - прокомментировал Ран. - Это ведь настоящие крестоносцы, доктор Кранц!
      - Так точно, господин профессор! Самые доподлинные тамплиеры духовные наставники доблестных тевтонских рыцарей, наших предков. Обратите внимание на рисунок креста. Хотя краски значительно потускнели, мне кажется, он был пурпурным.
      - А не черным? Впрочем, при таком свете не разберешь.
      - К сожалению, нам не удастся вынести ткань на дневную поверхность. Рассыпается в пыль, как золото ведьм.
      - Снимки! - спохватился Отто Ран. - Пока не поздно, нужно произвести фотосъемку.
      Фотограф экспедиции Мансфельд, как и Кранц, прикомандированный от института родового наследия и тоже имевший соответствующий эсэсовский чин, с готовностью выдвинулся на передний план. Затмевая голубоватое ацетиленовое пламя, вспыхнул подожженный магний.
      - Вы были правы, господин профессор. - Кранц наклонился над мумией, обряженной в некое подобие монашеской сутаны. - Тут действительно кипела жаркая битва. Посмотрите, как изрублен этот монах! Живого места не осталось... Я почему подумал о погребальной камере? Наших древних герцогов, как вы знаете, частенько отправляли на вечный покой в сопровождении свиты, но этот скромный священнослужитель никак не похож на вождя. Из этого я делаю заключение...
      - Он вовсе не монах, доктор Кранц! - нетерпеливо прервал Ран. - Это катар, чистейшей воды катарский Совершенный.
      - Прошу прощения, господа. - Фотограф поспешно запечатлел искалеченные останки. - А вон и другой такой же! - обрадованно вскрикнул он, чиркнув машинкой для магния. - Там, у самой стены.
      - Да это просто мешок с костями, - заметил Кранц, брезгливо отряхивая руки. - Неужели эти двое смогли противостоять столь превосходящим силам противника?
      - Как видите, - пожал плечами Ран, жадно вглядываясь в оскаленный череп, обтянутый коричневым пергаментом кожи. - Хотел бы я знать, какие тайны хранила эта бедная голова, - вздохнул он, поднимаясь с колен.
      - Эти двое прекрасно использовали особенности местности, - со знанием дела заметил фотограф Мансфельд. - Видите, какой тут узкий проход?
      - Быть может, они прикрывали отступление своих собратьев? предположил Ран. - Тех самых, которые, если верить документам святейшей инквизиции, унесли накануне последнего штурма золотой ковчег?
      - Вы думаете?.. - озабоченно нахмурился Кранц.
      - Почти уверен. Обратите внимание хотя бы на этот знак. - Он провел локтем по высеченному в стене пятиугольнику, окруженному комбинацией точек и черточек. - Определенно какой-то шифр.
      - И есть надежда его прочитать?
      - Не раньше чем удастся свести воедино всю информацию о катарской пиктографии, хаотично рассыпанную по замкам, библиотекам, музеям. Это задача на десятилетия. К сожалению, у нас нет доступа к частным коллекциям и семейным архивам.
      - Вам достаточно составить соответствующий список, господин профессор. Уверен, что в Берлине изыщут возможность помочь.
      - Уверен, господа, что исконно германские земли, в том числе Франкония, Бургундия и Лангедок, будут присоединены к тысячелетнему рейху. Тогда вы сможете беспрепятственно перекопать всю эту гору, господин профессор.
      - Хорошо бы! - Ран натянуто рассмеялся. - Во Франции у меня имеются особые интересы. Вы, наверное, знаете про наследников монсегюрских видамов, доктор Кранц? Я давно мечтаю ознакомиться с их эпистолярным наследием.
      - Вот как? - археолог обратился в слух. - Вам что-нибудь известно об этих людях?
      - Пока немногое, но я слышал, что где-то в Нормандии обретается одна весьма примечательная личность, некто Савиньи, выпускник Сорбонны и знаток восточных языков. Если бы удалось разыскать этого господина...
      - Откуда вы узнали про Савиньи?! - настороженно осведомился Кранц, отбросив в сторону обломанную рукоятку меча. Разговор приобретал опасный характер. Савиньи был агентом СД и выполнял секретную миссию.
      - О, у меня свои источники информации, - самодовольно ухмыльнулся Ран. - Каждый, кто проявляет интерес к наследству катаров, рано или поздно оказывается в моей картотеке. Кстати, этот Савиньи русский, по крайней мере, наполовину.
      Не исключено, что это были последние слова Отто Рана. После широко разрекламированной поездки по Лангедоку, закончившейся сенсационными находками в пещерах, профессор неожиданно исчез. Из Франции отбыл, а в Германию не вернулся.
      В печати об исчезновении незадачливого вояжера сообщили как-то вскользь. Хоть и прошел слух о том, что автор "Люциферова двора Европы" сидит в концлагере. Немцам, а французам тем паче, было не до него, надвигались куда более значительные события.
      Уже после войны некто Сен-Лоу, написавший брошюру "Новые катары Монсегюра", справился насчет Рана у властей ФРГ и получил любопытный ответ:
      - Согласно документации СС Ран покончил жизнь самоубийством, приняв соединение циана.
      - Причина? - спросил Сен-Лоу.
      - "На политико-мистической почве", - процитировал эсэсовский диагноз чиновник юстиции.
      История монсегюрских спекуляций в третьем рейхе, однако, с исчезновением Рана не закончилась.
      В июне 1943 года, когда, казалось бы, "нибелунгам" следовало думать совсем о других вещах, в Монсегюр прибыла комплексная научная экспедиция, в которую входили известные немецкие историки, этнографы, геологи, специалисты по исследованию пещер.
      Под охраной подобострастной вишийской милиции "союзники" разбили палаточный лагерь и приступили к раскопкам. Работы продолжались вплоть до весны 1944 года, когда пришлось спешно уносить ноги. Но в самом рейхе разговоры об "арийском Граале" не утихали вплоть до окончательной развязки. Так, уже в марте 1945 года Розенберг, разъяснив гросс-адмиралу Деницу значение катарских сокровищ для национал-социализма, заикнулся о какой-то секретной экспедиции и просил выделить для этой цели специальную подводную лодку.
      Одним словом, ошарашивающая своей шизоидной настырностью возня нацистов продолжалась вплоть до последнего часа, пока Советская Армия не отняла у них самое возможность решать что бы то ни было, пусть даже на бумаге.
      Глава тридцать пятая
      ___________________________________
      ТАЙНАЯ СИЛА
      Удостоверенный должным образом факт смерти Георгия Мартыновича Солитова привел в действие неторопливый юридический механизм, как бы стоящий своей веками выверенной четкостью над бренностью представителей рода людского.
      Вопреки предусмотрительным советам сослуживцев и кое-каким собственным горестным наблюдениям Люсин решил во что бы то ни стало разыскать Аглаю Степановну, с которой виделся последний раз на поминках. Насколько он мог понять, жизнь ее на шатурских болотах не сладилась, и она собиралась перебраться в другое место.