Естественные причины

Более чем за год она собрала массу данных, провела сотни бесед и опытов по выращиванию бактерий, и все эти данные прямо показывали на виновников – армию США. Она утверждала, что армия использовала, по ее мнению, биологически активные маркирующие бактерии для проверки современных теорий бактериологической войны в атмосфере на примере туннелей БАРТ – скоростной системы транзита через залив, ССТЗ. Из-за щекотливого характера этих обвинений Роза не раскрывала свои выводы до тех пор, рока все не было абсолютно доказано. Но все же какая-то информация просочилась.

По решению конгресса создали авторитетную комиссию из наиболее известных эпидемиологов и специалистов по инфекционным заболеваниям, чтобы проверить ее выводы. Но вместо этого комиссия выявляет мелкие погрешности в сборе данных, отмечает некачественность разработанных самой Розой программ для компьютеров, неточность подсчетов вероятностей, что позволило выводы Розы приравнять к гипотезе, не более. Сотрудники лаборатории заявили, что они вообще не получали образцы, которые, как она божилась, посылала им. И наконец, что было самым постыдным, один из экспертов комиссии легко обнаружил источник появления бактерий – свалку у черты города. Директора предприятий, ответственные за опасные сбросы, с готовностью признали свою ошибку. Их оштрафовали, но вскоре после этого, как узнала Роза, им предложили военный контракт на порядочную сумму.

– И вот, – закончила она свой рассказ, – свалку убрали, и, конечно, уровень инфекции стал снижаться. Меня отстранили от дел. А на это расследование я попала только потому, что под рукой не оказалось никого другого.

– Это был саботаж по отношению к вашей работе. Трудно в это поверить, – сказала Сара. – Впрочем, хочу поправиться. В душе я верю, что так оно и было.

– Ну вот, хотя бы теперь вы можете понять, почему я держалась ото всех в стороне, ото всех, имеющих к этому делу отношение... включая вас.

– Пожалуйста, Роза, не беспокойтесь об этом. Просто делайте свое дело.

– Завтра утром я возвращаюсь на некоторое время в Атланту. Мое расследование все еще находится в самой начальной стадии. Но кое на что я наткнулась, и это вызывает мое беспокойство. Мне хотелось бы предупредить вас.

– Предупредить меня?

– Не в том смысле, как вы думаете, – пояснила Роза, похлопав ее по руке. – Фактически вот уже несколько дней, как мне хочется сказать вам, что мои первоначальные расследования указывают на какой-то вид инфекции, а не, на токсические вещества или яд. Но я... я воздерживаюсь от того, чтобы кому-либо рассказывать о своих предположениях.

Они подошли к парадной двери отштукатуренного дома, где остановилась Роза.

– Тогда, о чем же вы хотите меня предупредить?

– Сара, вы добрый и заботливый человек... ценные качества в вашей профессии. Я вижу боль, которую причиняют вам обвинения. Не хочу пока что вдаваться в детали, но у меня есть основания подозревать, что кое-кто пытается помешать мне узнать истинное положение вещей. Для себя я решила, что это не вы. Вам следует проявить большую осмотрительность... Даже по отношению к тем, кому вы доверяете.

– Но...

– Прошу вас, Сара. Мне было трудно решиться сказать вам даже это. Я раскрою вам больше, когда наступит нужный момент. А пока что мне предстоит очень много работы, а вам надо как следует подготовиться к защите.

Сара вздохнула.

– Знаете, ваши предположения верны. Я не тот человек.

Роза опять похлопала ее по руке.

– Я хорошо это знаю, милая. Просто наберитесь терпения и будьте очень, очень осторожны.

Сара подождала, пока эпидемиолог скроется в дверях. Потом она села на велосипед и медленно поехала в центр города. Некоторое время она пыталась разобраться в своих мыслях, но безрезультатно. Тогда попыталась сосредоточиться на своем новом знакомом адвокате и на странном заикающемся невысоком мужчине, но ее мысли вновь и, вновь возвращались к загадочному предостережению Розы Суарес:

«Просто наберитесь терпения и будьте очень, очень осторожны».

Если эта женщина хотела напугать ее, призналась, наконец, себе самой Сара, то ей это удалось.

Глава 19

21 июля

Магазин специалиста по лечебным травам Квонга Тян-Вена занимал первый и цокольный этажи обшарпанного четырехэтажного кирпичного строения. Сара уделила больше, чем обычно, внимания своему внешнему виду и вышла из дома в четверть восьмого. Несколько миль от Норт-Энда до Чайнатауна она прошла пешком. Настроение у нее было смутное: заикающийся мужчина, странные предупреждения Розы Суарес, а тут еще предстоящее общение с Джереми Мэллоном.

Квонга она знала давно – еще со времени работы в институте Эттингера, а после возвращения из медицинского колледжа познакомила его с некоторыми членами бостонской общины холистов. Его познания ценились очень высоко, но, несмотря на это, она дважды дополнительно переговорила с ним, прежде чем стала брать у него товар. Квонг почти не говорил по-английски, но полученное когда-то приличное знание китайского языка помогали Саре вести с ним дела. Когда возникала потребность в переводчике, то старик стучал своей тростью по потолку или по отопительной трубе. Через минуту прибегал один из его родившихся уже в Америке внуков.

Сару восхищали его обширные познания и постоянный оптимизм. И конечно, было очень много схожего – физически и метафизически – между ним и Луисом Ханом. Она не могла не думать, что в Квонге она видела отблеск своего наставника.

Вначале Сара сама забирала лекарственные травы. Но по мере того как в больнице нарастала нагрузка, она стала получать их через посыльного. Сейчас, возможно впервые, она поняла, как недоставало ей этих визитов в магазин. Порвавшиеся с Квонгом связи, с грустью думала она, еще одна строчка в списке жертв, которых требует от нее работа.

Магазин стоял на узкой улочке, почти в проулке, недалеко от района Нилэнд. Завернув за угол, Сара увидела старика и Дебби – одну из его внучек, оба стояли возле дома. Она спросила себя, почему они находятся не в доме, но тут заметила желтую виниловую ленту, которая была крестами натянута на окнах и на двери. Ей стало больно при мысли об унижении Квонга и о его недоумении, когда кто-то из заместителей шерифа или полицейский явились с постановлением суда об опечатании магазина.

– Здравствуйте, Квонг Хьян-Шень, – Сара произнесла его имя по-кантонски. – Здравствуйте, Дебби. Жаль, что с вами так поступили. – Она показала на ленточки.

Квонг своей худой рукой отмахнулся от этого выражения сочувствия, но Сара видела, что он взволнован. Вдруг она припомнила, что прошел, возможно, целый год с тех пор, как они виделись последний раз. Его серая бородка с проседью была не ухожена, на нижней губе видны следы никотина. Синяя шелковая блуза – возможно, единственная одежда, которую он постоянно носил, – износилась и продырявилась. Как он постарел! Или, может быть, раньше она по молодости не замечала этого?

– С тех пор как протянули эти ленты, у магазина поставили сторожа, – сказала Дебби. – Он ходит по этому проулку и вокруг дома, потом опять выходит сюда. Говорит, что следит, чтобы никто ничего не тронул внутри дома. Зачем это?

– Не обращайте на это внимания, Дебби, – ответила Сара. – Все быстро выяснится и утрясется. Жаль, что вам с дедушкой пришлось с этим столкнуться.

Старик выглядел удивительно хрупким. Сара молилась, чтобы Мэллон и его люди просто взяли бы образцы, какие захотят, и ушли. Если они станут запугивать Квонга, то Мэт должен будет защитить его во что бы то ни стало. Она уже собралась объяснить Квонгу возникшую ситуацию с помощью Дебби, но тут в конце улицы показался Мэт. Рядом с ним шагал Ели Бленкеншип, энергично жестикулируя, как будто обсуждалась важная тема. При виде его Сара почувствовала некоторое облегчение. В МЦБ не было более умного, чем он, человека, и ни у кого другого не было такой импозантной фигуры. Мэт был довольно высокий и крепкого сложения, но рядом с профессором казался малышом.

С помощью Дебби она представила обоих мужчин Квонгу. Было очевидно, что специалист по травам не проявил к ним ни малейшего интереса, ему хотелось только одного – чтобы его оставили в покое.

Мэт, извинившись, тут же отвел Сару и Бленкеншипа на другую сторону улицы.

– Знает ли старик о том, что происходит? – прошептал он.

Сара пожала плечами.

– Его не назовешь недотепой, – заметила Сара. – Подозреваю, что догадывается, в чем дело. Но я не уверена, понимает ли он, что все это относится ко мне, а не к нему. По нему видно, что он не часто отрывает свои губы от трубки с опиумом.

– Ну и что? Опиум – это часть его жизни, – бросил Ели. – Вы не знаете, где Мэллон?

– Нет-с. Но я думал, что он опоздает. Это старая уловка юристов – заставить другую сторону понервничать и побеспокоиться. И этот прием сохраняется среди правоведов, потому что, как правило, дает результаты. – Дебби, – ласково обратился он к ней, – пожалуйста, извинитесь за нас перед своим дедушкой за то, что мы пристаем к нему, и скажите, что мы обещаем заплатить за беспокойство и причиненные неудобства.

Девочка, одетая в мешковатые джинсы и водолазку, выглядела не старше тринадцати лет. У нее была круглая мордашка и короткие, торчавшие во все стороны волосы. Сара уже собиралась посоветовать Мэту говорить с ней более простым языком, не так изысканно и высокопарно, но этот подросток легко отбарабанила перевод Квонгу. В ответ старик лишь крякнул и махнул рукой.

– Он сказал, что ему доставляет удовольствие услужить вам, к чтобы вы даже и не думали об оплате, – сообщила Дебби.

В этот момент в конце улицы показался большой «линкольн». Сара повернулась к Квонгу, чтобы подбодрить его.

– Коренастый парень – это шериф Муни, – услышала она объяснение Мэта, обращенное к Ели, – а другой, высокий, – не тот ли это, пропагандист похудания, которого показывали по ТВ?

Она посмотрела на «линкольн» и испустила негромкий стон. Питер Эттингер, прямой, как будто проглотил палку, возвышался над Мэллоном и шерифом, уставившись взглядом прямо на нее. Даже в косом свете бледного утреннего солнца на этой узкой улочке его серебристые волосы отливали фосфоресцирующим свечением.

«Подонок! – выругалась она про себя. – И он будет в качестве эксперта свидетелем Мэллона!»

Она нежно коснулась руки Квонга, который выглядел каким-то потерявшимся. Потом отступила назад и наблюдала, как две группы мужчин приблизились друг к другу, чтобы представиться. Она особенно отметила момент, когда Мэт протянул руку, чтобы поздороваться с Питером, и запомнила это мгновение, зафиксировала его в своей памяти на будущее.

Шериф графства, главврач МЦБ, Питер, Мэт, сбитый с толку старый китаец, подросток-акселерат. Вся эта компания выглядела странно и почти комично. Через несколько минут, когда эти восемь человек войдут в помещение, произойдут еще более странные вещи. Магазин Квонга представлял собой огромное нагромождение всякой всячины без каких-либо упорядоченных проходов. Восемь человек просто затеряются во всем этом хозяйстве.

Мэт подвел оппозиционные силы к тому месту, где стояла она. Питер не возражал, когда его представили ей, протянул руку, но Сара отказалась ее пожать.

– Итак, – произнес он. – Похоже, мы попали в небольшую передрягу. – Его самодовольное выражение было похоже на то, которое Сара запомнила в тот последний, ужасный день в его кабинете.

– И мы вроде бы стали еще более самонадеянными, чем были раньше, – ответила она.

«Перед тобой не наивная девочка с широко раскрытыми глазами, которую ты, Питер, привез из джунглей, – думала она. – Если ты захотел драки, то не будешь разочарован отказом».

– Вы знакомы друг с другом? – спросил Мэт.

– Доктор Болдуин когда-то работала у меня, – быстро сказал Эттингер.

– Более точно можно было бы назвать это принудительным трудом, Мэт. Сознание этого не прибавляет мне гордости, но мы прожили вместе три года, перед тем как я очнулась и удрала.

– Жили вместе? – воскликнул Мэт. – Мэллон, что за дьявольщина?

За секунду или две, пока Мэллон собирался с ответом, Сара успела заметить растерянность в его глазах. Питер ничего ему не сказал! Этот подонок так сильно хотел прихватить ее, что не сказал ни слова об их прошлом.

– Он... гм... мистер Эттингер поможет организовать нашу работу как специалист, – громко произнес Мэллон. – Мы... конечно... мы и не собирались предлагать ему выступить в суде. Он выполняет исключительно роль консультанта.

– Да уж, полагаю, что для дачи показаний вы пригласите кого-нибудь получше, чем отвергнутого поклонника, – заметил Мэт. – Мне бы не хотелось, чтобы вы в максимальной степени облегчили мою задачу. Пойдемте же и покончим с этим.

Мэллон ничего не сказал. Но по каменному выражению его лица было видно, что Мэт уколол его до крови, хотя речь пока шла всего лишь о паре капель.

– Очень недурно, – шепнула Сара. – Теперь, пожалуйста, постарайтесь, чтобы Мэллон не выместил злобу на мистере Квонге.

Виниловые ленточки перерезали и, участники судебного столкновения во главе с Квонгом Тян-Веном и его внучкой вошли в магазин. Сара с усмешкой наблюдала за всей этой компанией – ну прямо карнавал в честь мадам Болдуин. Шериф Муни, хозяин положения, в белом костюме из льняной полосатой ткани. Джереми Мэллон, змея и обольститель в одном лице. Ели Бленкеншип, без леопардовой шкуры, загородил весь узкий проход. Питер Эттингер, само высокомерие, пригнулся, входя в дверь. Войдя вовнутрь, Сара с некоторым удовольствием отметила, что выступающие балки строения заставили каланчу Эттингера оставаться в согбенном положении.

Магазин выглядел еще более ужасно и запущенно, чем помнила Сара. Повсюду лежали охапки корней и высушенных цветов. Они перемежались бочками более мелких корешков, различными видами промолотой муки, риса и листьев. Передняя стойка из стекла и полки за ней были заставлены кувшинами самых различных размеров и форм. В одном находились высушенные скорпионы, в другом – огромные жуки, в прозрачной банке законсервирован угорь. На некоторых горшках и банках были этикетки с надписями на китайском языке, но многие другие никак не были помечены.

В углу сонно потягивались несколько запаршивевшие длинношерстные кошки, одна совершенно белая, другая черная, как угли из печки. А в центре всего этого беспорядка стоял, как восклицательный знак, аккуратно оформленный стеллаж с образцами основных товаров доктора Шолла.

– Не думаю, что сюда надо приводить присяжных заседателей, это вряд ли нам поможет, – прошептал Бленкеншип.

– Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, – отозвалась Сара.

– Итак, коллега, как, вы думаете, следует нам поступить? – спросил Мэт.

Мэллон, видимо, не замечая, что толстый пыльный сноп высушенных стеблей подсолнуха, к которому он прислонялся, нанес урон его щегольскому костюму, очень медленно, театрально-пренебрежительно осмотрел магазин. Ясно, он уже вошел в роль.

– У нас есть список ингредиентов дополнительных лекарств доктора Болдуин, – наконец произнес он. – Мы попросим дать их нам по очереди. Если будет нужно, то внучка мистера Квонга станет переводить. Потом образец мы положим в два свидетельских пакета, помеченных надписями. Первый пакет будет запечатан шерифом Муни, а вы и доктор Болдуин поставите свои инициалы. Второй пакет будет проверен мистером Эттингером, который сделает любые пометки, которые сочтет нужным. Попозже, в течение сегодняшнего дня, он начнет работать с группой ботаникой и химиков, чтобы выявить и описать каждый компонент. Вас удовлетворяет такой подход, коллега?

– Сара, Ели, вам это кажется приемлемым? – спросил Мэт.

– Я также хотел бы изучить эти образцы, как представитель Медицинского центра Бостона, – сказал Бленкеншип.

– Вы разбираетесь в лекарственных травах? – спросила Сара.

– О, немного.

Его слабая улыбка говорила о том, что так же, как и во многих других областях, то, что он считал «немного», для других значило быть экспертом своего дела.

Она поманила к себе Бленкеншипа и Мэта.

– Мне надо кое-что объяснить, – шепнула она им.

– Только нам или всем остальным.

– Всем. – Она постаралась убрать некоторую нервозность, сквозившую в ее голосе.

– Будьте поосторожней, – предупредил ее Бленкеншип. – Помните, что они наши противники.

– Понимаю. Мистер Мэллон, перед тем как вы начнете эту операцию, хочу объяснить, что я привезла состав для этой смести из Юго-Восточной Азии. Все было написано по-китайски блестящим специалистом по лечебным травам и целителем. У меня при себе имеется копия этого описания. Именно этот список использовал мистер Квонг для изготовления смеси, которую я рекомендую. Некоторые из названий в списке, который имеется у вас – я выдаю его своим пациентам, – являются наилучшими, с моей точки зрения, эквивалентами названий этих корней и трав на английском языке.

– Если оба списка составлены в одном и том же порядке и вы с мистером Квонгом согласны в том, что содержание этих пакетиков соответствует тому, что вы давали Лизе Грейсон, то мне все равно, какие тут используются названия. В свое время мистер Эттингер и его группа дадут нам научные названия химических составов. Но я хотел бы получить копию этого китайского списка.

Дебби перевела Квонгу и подала ему список. Сара была уверена, что старик помнит наизусть компоненты смеси. Но не собиралась говорить об этом Мэллону, так как не считала, что это может помочь делу.

– Тогда ладно, – подытожил Мэллон. – Первый в списке – восточный джинсенг.

– Панакс псеудоджинсенг, – услышала Сара шепот Бленкеншипа, обращенный к себе самому.

Дебби сказала дедушке, чтобы он начинал. Специалист по лечебным травам несколько нетерпеливо кивнул и, лишь бегло взглянув на список, подтянул к себе большой кувшин коричневых кусочков растений, достав этот кувшин из-под стойки. Старым металлическим черпаком он заполнил пару пластиковых пакетов. Сара поставила свои инициалы на одном запечатанном пакете и передала его Мэту, который передал потом пакет шерифу. Другой пакет вначале передали Бленкеншипу, а потом Питеру. Бленкеншип мгновенно оценил содержимое. Питер понюхал его, попробовал на язык и потер между пальцев. Потом, произнеся несколько раз «гм», явно чтобы позлить Сару, положил образцы в свой атташе-кейс.

Следующий ингредиент, шишковатый корень, подвергся такой же процедуре, как и третий компонент, который Сара назвала лунным драконом.

– В общем-то это верхний слой коры дерева медарах, – объяснила Сара. – Такие деревья распространены на Яве, но встречаются также в Южном Китае. Прекрасное средство от кишечных и желудочных расстройств. Очень хорошее средство против утренней тошноты.

Объясняя это, Сара заметила, что шериф Муни напряженно всматривается в один из стеклянных сосудов с правой стороны стойки. Сосуд помещался на самой верхней полке, за рядом других более крупных горшков. Сара напрягла зрение, чтобы разобрать, во что всматривается представитель закона, и собиралась сказать об этом Мэту, как Квонг отчаянно замахал руками и закричал.

– Нет, нет, нет! – повторял он, на его лице проявилась смесь гнева и удивления. – Нет, нет, нет!

Он впал чуть ли не в истерику, ругаясь на свою внучку, жестом показывая на двухгалонный сосуд, в котором находились образцы, которые он только что отмерил, – четвертый компонент списка. Никогда прежде Саре не приходилось слышать, чтобы он так возвышал свой голос. Но ей был знаком страх в его глазах. Так смотрела ее мать, когда у нее начала сильно прогрессировать болезнь. Что-то было не так, что-то очень серьезное.

Глава 20

– Дебби, в чем дело?

Девочка-подросток, которая безуспешно пыталась успокоить своего деда, просто покачала головой.

Сара схватила небольшой стул со спинкой из бамбука и попыталась усадить на него старика. Но Квонг продолжал пулеметной скороговоркой тараторить, хотя уже охрипшим голосом на кантонском диалекте, говоря что-то Дебби и всем остальным. Сара наклонилась над ним и стала поглаживать его руку, пока он, наконец, не начал успокаиваться.

– Я не знаю, что случилось, – сказала Дебби. – Он зачерпнул листья и положил их в пакетик, все казалось нормально. Потом неожиданно он взял из того же сосуда, понюхал и раскричался. Я очень боюсь за него.

И так-то болезненный цвет лица Квонга показался Саре совсем бледным.

Машинально она проверила радиальный пульс на его кисти, на мгновение ей показалось, что у него было дикое сердцебиение, но она тут же сообразила, что она слышала свой собственный пульс, который стучал в кончиках ее пальцев. Несомненно, такой поворот дела автоматически отразился на ее нервной системе. Смятение... вероятная ошибка... истерическая реакция. Уж чего-чего, а этого она никак не ожидала от мудрого старого китайца.

– Доктор Бленкеншип, как вы думаете, с ним все в порядке? – спросила она.

– А с вами? – шепнул он.

Сара прикусила нижнюю губу и кивнула.

– Мне просто не верится, что такое могло случиться.

– Что здесь все-таки происходит? – потребовал объяснений Мэллон.

Сара дернулась в его сторону, как потревоженная кошка.

– Он заболевает, вот что здесь происходит, – отрезала она. Затем глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Простите. Не думаю, что мне пристало так резко говорить. Послушайте, я должна переговорить с мистером Даниелсом и думаю, что доктор Бленкеншип должен осмотреть мистера Квонга.

Мэллон отошел в сторону, чтобы Сара могла пошептаться со своим адвокатом. А тем временем Ели Бленкеншип проверил пульс сонной артерии Квонга и сердцебиение, посмотрел его зрачки и ногти и оценил ритм его дыхания.

– Хорошо, – произнес Мэт, выслушав Сару. – Обстановка у нас следующая. Четвертая трава в списке – это тип ромашки. По-видимому, мистер Квонг расстроился, потому что траву в сосуде кто-то перепутал.

– Что такое? – Мэллон весь навострился. – А вообще этот компонент находится в списке? Дебби, спросите его, что это такое. Спросите его, добавлял ли он этот компонент в смесь, которую поставлял доктору Болдуин.

– Дебби, ничего этого не спрашивайте, – приказал Мэт. – Ели, как он себя чувствует?

– Жаль, что у меня нет стетоскопа, – ответил Бленкеншип. – Думаю, что он в порядке, но с уверенностью сказать этого не могу.

Квонг к этому времени значительно успокоился, хотя все еще был сбит с толку. Он сидел, положив руки на колени, гладя на сосуд, который его подвел, качая головой.

– Дебби, дома ли твоя мать? – спросила Сара. – Думаю, что его надо проводить на второй этаж и уложить в постель.

– Дома никого нет, – ответила девочка. – Но я сама присмотрю за ним. Может быть, дать немного китайского вина? Оно нравится ему.

– Минуточку, – вмешался Мэллон. – Я хочу получить ответы на свои вопросы.

– Отложите их, коллега, – бросил Мэт. – На сегодня сцена закончена.

Питер, который внимательно рассматривал траву, откашлялся, привлекая к себе внимание.

– Я могу ошибаться, – начал он, но его тон никак не допускал подобной ошибки. – Но думаю, что эта трава называется нони. Научное название – моринда ситрифолиа. Ее применяют на всех тихоокеанских островах для припарок, чтобы остановить кровотечение. А в отварах – для регулирования менструации и ненормальных внутренних кровоизлияний. Очень эффективное средство. Очень сильное.

Значение сказанного Эттингером, если он не ошибался, было понятно для всех. Трава с сильными свойствами свертывания крови, которую Квонг Тян-Вен добавлял вместо ромашки. Все вдруг заговорили одновременно – Мэллон уговаривал Питера подготовить по этой траве химический анализ как можно скорее; Мэт предлагал Мэллону не торопиться; Бленкеншип подбадривал Квонга и спрашивал его, достаточно ли он окреп, чтобы продолжить сбор образцов; Сара спрашивала Дебби, не может ли она принести уже приготовленные лекарства дедушки, с тем чтобы они могли разобраться в медицинской стороне вопроса.

Шериф Муни резко прекратил замешательство и шум.

– Прошу всех извинить меня, – громко произнес он. – Мне надо возвращаться на совещание. Однако до отъезда я хотел бы, чтобы мистер Квонг объяснил еще одно небольшое обстоятельство. – Шериф обратился к Бленкеншипу: – Доктор, в состоянии ли мистер Квонг добраться до того вон сосуда и показать его мне? Вон того, с коричневым порошком. Там, возле стены. На самом краю полки.

– Думаю, что если это важно, то можно...

– Подождите, – прервал Мэт. – Шериф Муни, что вы себе позволяете? Вы не имеете права дергать этого человека, он еще не обвиняемый. Муни, с животиком, который вывалился на целый дюйм из-под ремня, ткнул толстым указательным пальцем в сторону адвоката.

– До сегодняшнего дня мы с вами не встречались, Мэт, – заявил он, – но мне кажется, я вас знаю. Мне нравилось смотреть на ваши подачи. Если хотите знать, то я присутствовал на знаменитой встрече в Торонто. Однако вы не можете указывать мне, что я имею право делать, а что – нет.

– Но...

– Особенно когда вы не правы. – Он вынул бумагу из внутреннего кармана своего пиджака и передал ее Мэту. – Этот ордер на обыск выдан вчера после обеда судьей Джоном О'Брайеном. Он дает право заходить в магазин и брать любые образцы, которые я пожелаю.

– Выдан на основании чего? – спросил Мэт.

– На основании звонка, касающегося этого человека по нашей горячей линии наркобизнеса. Я взял этот ордер на всякий случай. Я не собирался использовать его до тех пор, пока не наведу некоторые справки. Но мне пришлось работать в агентстве по борьбе с наркобизнесом, и я узнаю опиум, когда вижу его. Думаю, что в том сосуде как раз он и содержится.

Знания английского языка Квонга, хотя и ограниченные, все же включали слово «опиум». Его возбуждение немедленно опять стало усиливаться.

– Опиум нет! Не моя! – вылетали английские слова среди пулеметной стрекотни на кантонском диалекте.

Сара заметила на его лице не только смятение, но и настоящий ужас.

– Проклятье, Муни, – воскликнул Мэт, – разве вы не видите, что этот старикан совсем не в той форме, чтобы его так трясти.

– Юная леди, не попросите ли вы своего дедушку передать мне этот сосуд? – настаивал на своем шериф.

Мэт схватил с полки сосуд и шмякнул его на прилавок.

– Вам так сильно понадобился этот горшок. Вот, берите. Что вы за полицейский, который так поступает со стариком на глазах у внучки?

– Полицейский, который не любит распространителей этого зелья независимо от того, какого они возраста.

В этот момент Квонг, который вопил и размахивал своими похожими на палки руками, вдруг сник. Неожиданно дыхание его стало напряженным и хриплым и цвет лица немедленно потемнел.

– Дедушка! – крикнула девочка.

Сара и Ели одновременно поняли, что происходит. Острый легочный отек – плохо с сердцем, – почти наверняка тромбоз коронарных сосудов. Они быстро положили Квонга на пол. Теперь он ловил ртом воздух, тяжело, с хрипом дышал и не позволял перевернуть себя на спину.

– Вызовите «скорую помощь», скомандовал Бленкеншип, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Сара, вы можете разговаривать с ним?

– Немного.

– Тогда идите сюда, присядьте рядом и постарайтесь его успокоить. Нам надо выиграть немного времени, пока сюда подъедет медицинская бригада, привезет кислород и морфий.

Сара обернула полотенцем лоб и лицо старика, которые покрылись потом. Она что-то нашептывала ему в ухо и потирала спину. «Кислород и морфий, – думала она. – Кислород и морфий».

– Доктор Бленкеншип, – неожиданно сказала она. – Опиум.

Профессор мгновенно понял. Острая сердечная недостаточность – даже если она вызвана тромбозом коронарных сосудов – часто реагировала на наркотические болеутоляющие средства. Морфий был одним из лучших вариантов лечения. И морфий – это производный продукт опиума.

– Уверены ли мы в том, что находится в сосуде? – спросил он.

Сара опять протерла лоб Квонга. Цвет его лица стал ужасным. Вполне могло случиться, что легочный отек может вызвать полную остановку сердца до приезда «Скорой помощи».

– Дебби, скорее сюда, – позвала она. – Пожалуйста, не бойся. Нам нужна твоя помощь... Спроси у своего дедушки, действительно ли в этом сосуде находится опиум. Скажи ему, что это очень, очень важно. – Девочка не стронулась с места. – Дебби, пожалуйста, – взмолилась Сара. – Это может спасти ему жизнь. Нам надо знать. Скорее, спроси его.

– Незачем и спрашивать, – неожиданно произнесла девчушка. – Это – опиум. Это – его опиум. Все у нас в семье знают, что он курит его с друзьями. Но в последнее время он этого почти не делает. Держит его под замком в подвале. Не знаю, как он оказался на этой полке.

– Спасибо, Дебби, – поблагодарила Сара. – Ты поступила правильно, что сказала нам. Не беспокойся.

Ели Бленкеншип уже положил несколько кристаллов под язык старику. Все внимание Сары опять обратилось к Квонгу, она стала его подбадривать и отирать его лицо. Через минуту Бленкеншип дал ему еще одну дозу.

– Вы лечили в джунглях, – сказал он. – Для старого больничного врача вроде меня такой метод вызывает некоторую жуть.

Но дыхание Квонга уже начало успокаиваться, а цвет лица улучшаться. Он все еще ловил ртом воздух, но смертельный страх начал гаснуть в его глазах.

– Частота пульса понижается, а наполняемость усиливается, – возбужденно доложила Сара.

Впервые за время этого кризиса она взглянула на Мэта.

– Молодчина, – беззвучно произнесли его губы.

К моменту приезда «Скорой помощи» Ели дал Квонгу третью щепотку опиума, и тот уже не был в чрезвычайной опасности. Через несколько минут, в то время как оба юриста молча, как зачарованные наблюдали за этой сценой, медик-стажер и опытный врач уже уложили своего нового пациента на носилки, дали ему кислород и нужные лекарства. О лекарствах распорядился Ели Бленкеншип как лечащий врач. Теперь, хотя ситуация и была взята под контроль, он настоял на том, чтобы сопровождать Квонга в больницу. Старика перенесли в «Скорую помощь», и Бленкеншип с удивительной легкостью впрыгнул в машину вслед за носилками. Затем, кивнув на прощанье Саре и показав ей большой палец, поднятый вверх, он укатил на «Скорой помощи».