Уцелевший

      Не спрашивайте меня, когда, потому что я не помню, но на какое-то время я забыл о том, что хотел совершить самоубийство.
      Если бы рекламщица поставила самоубийство в мой график, я был бы мертв. Семь вечера, вторник, выпей жидкость для чистки водостоков. Никаких проблем. Но из-за всех этих пчел-убийц и спроса на мое время я постоянно беспокоюсь о том, что будет, если я больше не смогу найти Фертилити. Это, а также мое окружение, постоянно со мной. Команда постоянно гоняется за мной -рекламщица, составители графика, личный фитнесс-тренер, ортодонтист, дерматолог, диетолог.
      Пчелы-убийцы дали меньший эффект, чем можно было ожидать. Они никого не убили, но приковали к себе много внимания. Теперь мне был нужен вызов на бис.
      Крушение стадиона.
      Обвал в шахте.
      Сход поезда с рельс.
      Один я остаюсь лишь тогда, когда сижу в туалете, да и там я окружен.
      Фертилити нет нигде.
      Почти во всех общественных мужских туалетах в стене между одной кабинкой и другой проделана дырка. Эти дырки проделаны в твердом дереве 2,5 сантиметров толщиной просто чиьми-то ногтями. В каждом случае работа шла днями или месяцами. Ты видишь, как эти дырки проходят через мрамор, через сталь. Как будто кто-то пытался сбежать из тюрьмы. Дырка такой величины, чтобы смотреть через нее или общаться. Или просунуть туда палец, или язык, или член и выбраться оттуда хотя бы этой небольшой частью тела.
      Люди называют эти отверстия "дырками славы".
      Все равно что ты нашел бы золотую жилу.
      Где ты еще найдешь славу.
      Я в туалете в аэропорту Майами, и прямо возле моего локтя дырка в стене кабинки, а вокруг дырки надписи, оставленные мужчинами, которые сидели здесь до меня.
      Джон М был здесь 14.03.64
      Карл Б был здесь 8 янв. 1976 г.
      Эпитафии.
      Некоторые из них нацарапаны здесь недавно. Некоторые закрашены, но процарапаны столь глубоко, что они все еще читабельны под десятками слоев краски.
      Здесь тени, оставленные тысячами движений, тысячами капризов, потребностей, запечатленных на стене людьми, которые ушли. Это записи о том, что они были здесь. Их визит. Проездом. Здесь то, что соц.работница назвала бы документальным первоисточником.
      История неприемлемости.
      Будь здесь сегодня вечером для бесплатного отсоса. Суббота, 18 июня 1973 г.
      Все это нацарапано на стене.
      Здесь слова без картинок. Секс без имен. Картинки без слов. Здесь нацарапана голая женщина с широко разведенными длинными ногами, круглыми, бросающимися в глаза грудями, длинными вьющимися волосами и без лица.
      Роняющий огромные слезы к ее волосатому влагалищу мощный член размером с человека.
      Рай, гласят слова, это буфет, в котором столько кошечек, сколько-ты-сможешь-съесть.
      Рай -- это траханье в жопу.
      Отправляйся в Ад, пидор.
      Был там.
      Иди жрать дерьмо.
      Делал это.
      Вокруг меня эти несколько голосов, когда настоящий голос, женский голос, шепчет: "Тебе нужна еще одна катастрофа, не так ли?"
      Голос доносится через дырку, но когда я смотрю, то вижу лишь накрашенные губы. Красные губы, белые зубы, вспышка влажного языка говорит: "Я знала, что ты будешь здесь. Я знаю всJ".
      Фертилити.
      Теперь в дырке простой серый глаз, увеличенный при помощи синих теней и карандаша, и мигающие ресницы, тяжелые от туши. Зрачок расширяется, затем сужается. Затем появляется рот, чтобы сказать: "Не волнуйся. Твой самолет задержат еще на пару часов".
      На стене рядом со ртом написано: Я сосу и глотаю.
      Рядом с этим написано: Я лишь хочу любить ее, если она даст мне шанс.
      Там стих, который начинается так: Теплое в тебе -- любовь ... Остаток стиха смыт со стены и стерт спермой.
      Рот говорит: "Я здесь по работе".
      Должно быть, это ее дьявольская работа.
      "Это моя дьявольская работа, -- говорит она. -- Это жар".
      Это то, о чем мы не говорили.
      Она говорит: "Я просто не хочу об этом говорить".
      Поздравляю, шепчу я. В смысле, насчет пчел-убийц.
      На стене нацарапано: Как ты назовешь Правоверческую девушку, которую арестовали?
      Мертвячка.
      Как ты назовешь Правоверца-шестерку, который дает трахнуть себя в зад?
      Рот говорит: "Тебе нужна еще одна катастрофа, не так ли?"
      Лучше штук пятнадцать или двадцать, шепчу я.
      "Нет," -- говорит рот. "Ты оказался таким же, как все парни, которым я когда-либо доверяла, -- говорит она. -- Ты жадный".
      Я просто хочу спасти людей.
      "Ты жадная свинья".
      Я хочу спасти людей от катастроф.
      "Ты просто собачка, делающая трюки".
      Только так я могу убить себя.
      "Я не хочу, чтобы ты умер".
      Почему?
      "Что почему?"
      Почему она хочет, чтобы я жил? Это потому что я ей нравлюсь?
      "Нет, -- говорит рот. -- Я тебя не ненавижу, но ты мне и не нужен".
      Но разве я ей не нравлюсь?
      Рот говорит: "Ты хоть представляешь, как скучно быть мной? Знать всJ? Видеть приход всего за миллион миль до этого? Это становится непереносимо. И это не только я".
      Рот говорит: "Все мы скучаем".
      На стене написано: Я трахнул Сэнди Мур.
      Вокруг этого десять других надписей: Я тоже.
      Еще кто-то нацарапал: А есть здесь кто-нибудь, кто не трахал Сэнди Мур?
      Рядом с этим нацарапано: Я.
      Рядом с этим нацарапано: Пидор.
      "Мы все смотрим одни и те же телепрограммы, -- говорит рот. -- Все мы слышим одни и те же вещи по радио, мы все повторяем одни и те же разговоры друг с другом. Не осталось никаких неожиданностей. ВсJ одно и то же. Повторы".
      Красные губы в дырке говорят: "Все мы выросли на одних и тех же телешоу. Все равно что нам всем имплантировали одинаковую искусственную память. Мы не помним почти ничего из нашего настоящего детства, но мы помним всJ, что случилось с семьями из сериалов. У нас одинаковые базовые цели. У нас у всех одни и те же страхи".
      Губы говорят: "Будущее не безоблачно".
      "Очень скоро у нас будут одинаковые мысли в одно и то же время. Мы будет жить в унисон. Синхронизированно. В единстве. Одинаково. Точно. Так же, как муравьи. Насекомые. Овцы".
      ВсJ такое производное.
      Ссылка на ссылку на ссылку.
      "Большой вопрос, который задают люди, это не "В чем природа бытия?", -говорит рот. -- Большой вопрос, который задают люди, "Из чего это?"
      Я слушал через дырку так же, как я слушал людей, исповедовавшихся мне по телефону, также, как я прослушивал склепы в поисках признаков жизни. Я спросил: ну и зачем я ей нужен?
      "Затем, что ты вырос в другом мире," -- говорит рот.
      "Потому что если кто-то и сможет удивить меня, то только ты. Ты не часть массовой культуры, пока нет. Ты моя единственная надежда увидеть что-то новое. Ты волшебный принц, который может разрушить заклятие скуки. Транс от похожести одного дня на другой. Был там. Делал это. Ты -контрольная группа из одного человека".
      Нет, шепчу я, я не настолько другой.
      "Нет, это так, -- говорит рот. -- И единственное мое желание -- чтобы ты оставался другим".
      Тогда дай мне несколько предсказаний.
      "Нет".
      Почему нет?
      "Потому что я тебя никогда больше не увижу. Мир людей проглотит тебя, и я тебя потеряю. С этого момента я буду давать тебе по одному предсказанию каждую неделю".
      Как?
      "А вот так, -- говорит рот. -- Так же, как и сейчас. И не беспокойся. Я тебя найду". 21
      Согласно моему плану маршрута, я в темной телестудии на коричневом диване, ощущение как от 60/40 смеси разных видов шерсти, ткань изготовлена на широком ткацком станке, устойчива к пятнам и не бликует при свете дюжины прожекторов. Стиль моих волос от компании... Моя одежда создана компанией... Мои украшения предоставлены компанией...
      В моей автобиографии говорится, что я никогда не был настолько радостным и удовлетворенным, как теперь, радуясь каждому прожитому дню и стремясь к совершенству. Пресс-релизы говорят, что я записываю новую телепрограмму, полчаса поздно ночью, в которой я отвечаю на звонки людей, которым нужна помощь. Я буду предлагать им новые перспективы. Согласно пресс-релизам, в каждом шоу будет новое предсказание. Катастрофа, землетрясение, приливно-отливная волна, дождь саранчи могут встать у тебя на пути, поэтому ты лучше включи канал, просто на всякий случай.
      Это что-то вроде вечерних новостей, но только до события. Пресс-релиз называет новое шоу Мир Разума.
      Если это можно так назвать.
      Это Фертилити сказала, что однажды я стану известным. Она сказала, что я буду говорить всему миру о ней, поэтому лучше, если я буду получать эти факты напрямую.
      Фертилити сказала, чтобы после того, как я стану известным, я назвал ее глаза кошачьими. Ее волосы, сказала она, были спутаны штормом. Это в точности ее слова. Да, а ее губы были искусаны пчелами.
      Она сказала, что ее руки такие же гладкие, как куриные грудки без кожи.
      По словам Фертилити, то, как она ходила, было забавно.
      "Когда ты станешь известным, -- сказала она мне, -- не делай так, чтобы я выглядела чудовищем или жертвой чего-то". Фертилити сказала: "Ты собираешься распродать всю свою религию и всJ, во что ты веришь, только не лги мне. Окей? Пожалуйста".
      Итак, часть моей известности состоит в том, что я делаю эту еженедельную сидячую программу, где известная тележурналистка представляет меня. Она объявляет рекламные паузы. Она скармливает мне людей, звонящих с вопросами. ТелеСуфлер скармливает мне ответы. Люди звонят по бесплатной междугородней линии. Помоги мне. Исцели меня. Накорми меня. Услышь меня. Это то же, что я делал в своих собачьих апартаментах по ночам, но только транслируемое на всю страну.
      Мессия. Спаситель. Избавь нас. Спаси нас.
      Исповеди в квартире, исповеди по национальному телевидению, они точно такие же, как этот мой рассказ для бортового самописца кабины пилотов. Моя исповедь.
      У тех наркотиков, которые я принимал в тот момент своей карьеры, вам не следует читать инструкции, если вы хотите заснуть ночью. Такие побочные эффекты, что с ними нечего делать на национальном телевидении.
      Рвота, метеоризм, диарея. Побочные эффекты такие: головные боли, лихорадка, головокружение, сыпь, потение.
      Я мог бы помечать их галочками.
      Диспепсия.
      Запоры.
      Тревожность.
      Сонливость.
      Изменение вкуса.
      По словам моего личного тренера, это Примаболин создает гудение в моей голове. Мои руки трясутся. Пот выступает на задней стороне шеи. Это может быть взаимодействием наркотиков.
      По словам моего личного тренера, это хорошая вещь. Просто сидя здесь, я теряю вес.
      По словам моего личного тренера, лучший способ нелегально раздобыть стероиды -- это найти кошку, больную лейкемией, и отнести ее к ветеринарам, которые пропишут заряженные шприцы с животными стероидами, эквивалентными лучшим стероидам для людского употребления. Он сказал, что если кошка проживет достаточно долго, ты сможешь сделать запас на год вперед.
      Когда я спросил у него, что будет с кошкой, он ответил: какая разница?
      Журналистка сидит сбоку от меня. Ее ноги, да и все остальное тело, выглядят не такими уж длинными. Она оставляет открытыми такие кусочки ушей, чтобы хватило для сережек. Все ее проблемы скрыты внутри. Все ее недостатки -- тайна. Единственный запах, который от нее исходит, даже при дыхании, это лак для волос. Как она сложилась в своем кресле, как ее ноги скрещены возле коленей, как ее руки сложены на коленях -- это скорее даже не поза, а оригами из плоти и крови.
      Согласно сценарию, я на диване, на островке горячего света, окруженный телевизионными камерами и кабелями и молчаливыми техниками, делающими свою работу вокруг меня в темноте. Агент там, в тени, руки сложены, и он смотрит на часы. Агент поворачивается туда, где какие-то авторы делают последние исправления в тексте, прежде чем он появится на ТелеСуфлере.
      На маленьком столике возле дивана стоит стакан воды со льдом, и если я подниму его, моя рука начнет трястись так, что кубики льда будут звенеть до тех пор, пока агент не повернет ко мне голову и не сделает ртом молчаливое нет.
      Мы в эфире.
      По словам журналистки, она чувствует мою боль. Она прочла мою автобиографию. Она знает все о моем унижении. Она прочла все об унижающих испытаниях, которые надо было пройти голым, а затем быть проданным в качестве раба, голым. Мне было всего семнадцать или восемнадцать лет, а все эти люди, все члены культа, были там и смотрели на меня, голого. Голый раб, говорит она, в рабстве. Голый.
      Агент перед моими глазами, прямо за плечом журналистки, а авторы столпились вокруг него в темноте, одетые.
      Рядом с агентом экран ТелеСуфлера говорит мне: Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ОСКОРБЛЕННЫМ, КОГДА МЕНЯ ПРОДАВАЛИ С АУКЦИОНА ГОЛЫМ КАК РАБА.
      Согласно ТелеСуфлеру: Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ГЛУБОКО УНИЖЕННЫМ.
      Согласно ТелеСуфлеру: Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ИСПОЛЬЗОВАННЫМ И ОСКВЕРНЕННЫМ ... ОБЪЕКТОМ ПРИСТАВАНИЙ.
      Команда авторов кучкуется вокруг ТелеСуфлера и произносит слова беззвучно, а я читаю их громко.
      Пока я читаю все это громко, а камеры смотрят на меня, журналистка смотрит в темноту на режиссера и прикасается к запястью. Режиссер поднимает два пальца, затем восемь пальцев. Техник заходит в лучи света и поправляет завиток обратно за ухо журналистки.
      ТелеСуфлер говорит мне: МЕНЯ СЕКСУАЛЬНО ОСКОРБЛЯЛИ. СЕКСУАЛЬНЫЕ ОСКОРБЛЕНИЯ БЫЛИ ОБЫЧНЫМ ДЕЛОМ СРЕДИ ЧЛЕНОВ ПРАВОВЕРЧЕСКОГО КУЛЬТА. ИНЦЕСТ БЫЛ КАЖДОДНЕВНОЙ ЧАСТЬЮ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ. ТАК ЖЕ КАК И СЕКС СО ВСЕМИ ВИДАМИ ЖИВОТНЫХ. ПОКЛОНЕНИЕ САТАНЕ БЫЛО ПОПУЛЯРНО. ПРАВОВЕРЦЫ ВСЕГДА ПРИНОСИЛИ ДЕТЕЙ В ЖЕРТВУ САТАНЕ, НО ЛИШЬ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДОВОДИЛИ ИХ ДО СУМАСШЕСТВИЯ. ЗАТЕМ СТАРЕЙШИНЫ ПРАВОВЕРЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ УБИВАЛИ ИХ. ПИЛИ ИХ КРОВЬ. ЭТО БЫЛИ ДЕТИ, С КОТОРЫМИ Я СИДЕЛ В ШКОЛЕ ЗА ОДНОЙ ПАРТОЙ КАЖДЫЙ ДЕНЬ. ЦЕРКОВНЫЕ СТАРЕЙШИНЫ ЕЛИ ИХ. КОГДА НАСТУПАЛО ПОЛНОЛУНИЕ, ЦЕРКОВНЫЕ СТАРЕЙШИНЫ ТАНЦЕВАЛИ ГОЛЫМИ, ОДЕВАЯСЬ В КОЖУ МЕРТВЫХ ПРАВОВЕРЧЕСКИХ ДЕТЕЙ.
      Да, говорю я, это вызывало очень, очень сильный стресс.
      ТелеСуфлер говорит: ВЫ МОЖЕТЕ НАЙТИ ВСЕ ЯРКИЕ МОМЕНТЫ ПРАВОВЕРЧЕСКИХ СЕКСУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В МОЕЙ КНИГЕ. ОНА НАЗЫВАЕТСЯ СПАСЕННЫЙ ОТ СПАСЕНИЯ И ОНА ЕСТЬ ВО ВСЕХ КНИЖНЫХ МАГАЗИНАХ.
      В тени агент и авторы дают друг другу пять. Агент показывает мне поднятый вверх большой палец.
      Мои руки цепенеют. Я не чувствую своего лица. Мой язык принадлежит кому-то еще. Мои губы мертвы из-за circumoral парестезии.
      Побочные эффекты.
      Периферийная парестезия убивает любое ощущение в ступнях. Все мое тело кажется отдаленным и отделенным, как картинка меня, носящего черный костюм и сидящего на коричневом диване, выведенная на студийный монитор, и я чувствую то же, что должна чувствовать душа, поднимающаяся на Небеса и наблюдающая, как то, что от тебя осталось, твоя плоть и кровь, умирает.
      Режиссер показывает мне пальцы: два пальца на одной руке и четыре на другой. Что он пытается мне сказать, я не знаю.
      Большинство из того, что выдает ТелеСуфлер, написано в моей автобиографии, которую я не писал. Ужасное детство, которого у меня не было. Согласно ТелеСуфлеру, все Правоверцы горят в Аду.
      ТелеСуфлер говорит мне: Я НИКОГДА НЕ ИЗБАВЛЮСЬ ОТ БОЛЕЗНЕННОЙ УНИЖАЮЩЕЙ БОЛИ, И НЕ ВАЖНО, НАСКОЛЬКО БОГАТ Я БУДУ, КОГДА УНАСЛЕДУЮ ЗЕМЛЮ ПРАВОВЕРЧЕСКОГО СЕМЕЙНОГО ОКРУГА.
      По словам ТелеСуфлера: МОЯ НОВАЯ КНИГА, МОЛИТВЫ НА ВСЕ СЛУЧАИ ЖИЗНИ, ЭТО ВАЖНЕЙШИЙ ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ИЗБАВЛЕНИЯ ОТ СТРЕССОВ, С КОТОРЫМИ МЫ СТАЛКИВАЕМСЯ. ОНА НАЗЫВАЕТСЯ МОЛИТВЫ НА ВСЕ СЛУЧАИ ЖИЗНИ, И ОНА ЕСТЬ ВО ВСЕХ КНИЖНЫХ МАГАЗИНАХ.
      По словам журналистки, глядящей, как режиссер глядит на меня, глядящего в ТелеСуфлер, по ее словам, я очень счастлив и удовлетворен, что теперь я свободен от Правоверческого Культа Смерти. Когда мы вернемся, говорит она камерам, мы послушаем звонки от зрителей.
      Журналистка объявляет перерыв на рекламу.
      Пока идет реклама, она спрашивает, действительно ли мое детство было настолько ужасным. Агент подходит и говорит: да. Оно было. Оно было ужасным. Техник, тянущий провода, висящие у него на ремне и вокруг головы, подходит и спрашивает, нужно ли мне воды. Агент говорит: нет. Режиссер спрашивает, хочу ли я в туалет, и агент говорит, что я в порядке. Он говорит, что я не люблю общаться с толпой незнакомцев, задающих мне вопросы. Я выше физических потребностей. Тогда операторы закатывают глаза, а режиссер и журналистка переглядываются и пожимают плечами, как будто я послал их.
      Затем режиссер говорит, что мы в эфире, и журналистка говорит, что мы слушаем первый звонок.
      "Я в переполненном ресторане, -- голос звонящей женщины доносится из студийных динамиков, -- это очень дорогой ресторан, и кто-то, кто ест рядом со мной, выпускает газы, и не один раз, а снова и снова, это ужасно, что я должна делать?"
      Журналистка закрывает лицо рукой. Режиссер поворачивается спиной. Агент смотрит на авторов, пишущих мой ответ для ТелеСуфлера.
      Чтобы потянуть время, журналистка спрашивает, что ела звонившая.
      "Что-то со свининой, -- говорит женщина, -- не важно. Запах был столь ужасен, что я вообще перестала чувствовать вкус".
      ТелеСуфлер говорит: ГОСПОДЬ БОГ ДАЛ НАМ МНОГО ЧУВСТВ.
      ТелеСуфлер тоже тянет время.
      СРЕДИ НИХ ЕСТЬ НЮХ И ВКУСОВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ.
      Как только строчка текста появляется на ТелеСуфлере, я громко зачитываю ее.
      НО ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК СПОСОБЕН СУДИТЬ, КАКИЕ ИЗ ЭТИХ ДАРОВ ХОРОШИЕ, А КАКИЕ ПЛОХИЕ. ДЛЯ БОГА ЗАПАХ ОТБРОСОВ НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ЗАПАХА ПРЕВОСХОДНОЙ СВИНИНЫ ИЛИ ВИНА.
      Я понятия не имею, где они это откопали.
      НЕ СТРАДАЙТЕ И НЕ РАДУЙТЕСЬ. НЕ БУДЬТЕ ВОСХИЩЕНЫ ИЛИ ОСКОРБЛЕНЫ ТАКИМИ ДАРАМИ. НЕ СУДИТЕ, И НЕ СУДИМЫ БУДЕТЕ.
      Режиссер произносит слова Бирма БритьJ. Журналистка говорит: второй дозвонившийся, вы в эфире.
      Второй дозвонившийся спрашивает, что я думаю о купальниках-веревочках.
      ТелеСуфлер говорит: ОТВРАТИТЕЛЬНО.
      Я говорю: После долгих лет стирки для богатых людей, я думаю, что люди, которые делают купальники-веревочки, должны для начала сделать их черного цвета.
      Журналистка говорит: третий дозвонившийся, вы в эфире.
      "Есть один парень, но он избегает меня".
      Это Фертилити, это ее голос, из динамиков, говорит со мной, говорит обо мне на всю Северную Америку. Она что, собирается вызвать скандал здесь, на телевидении? Мои мысли сводятся к потоку лжи, которую я произносил, и к возможным ответам на то, с чего она может начать.
      Она что, собирается разоблачить меня и мои предсказания катастроф?
      Может, она сложила два и два и поняла, что я подтолкнул ее брата к самоубийству? Или она знала это всегда? А если она знает, что я убил ее брата, то что тогда?
      "Этот парень, который мне не звонит, я рассказала ему, чем я занимаюсь, -- говорит она. -- Моя работа. И он это не одобрил, но делает вид, что всJ окей".
      Журналистка спрашивает, какая у Фертилити работа.
      ТелеСуфлер пуст.
      Теперь вся Америка должна узнать большой секрет: или о Фертилити, или обо мне. Ее дьявольская работа. Моя убийственная горячая линия. Ее сны о катастрофах. Мои заимствованные предсказания.
      "У меня есть агент по имени Доктор Амброуз, -- говорит Фертилити, -- хотя он не настоящий доктор".
      Фертилити как-то раз сказала мне, что когда-нибудь все в мире, даже сборщики мусора и посудомойки, будут иметь своих агентов. Ее Доктор Амброуз находил богатые пары, ищущие кого-то, кто мог бы выносить их ребенка. Суррогатную мать. Доктор Амброуз называет это процедурой. Она проводится отцом ребенка и Фертилити в кровати, в то время как жена ждет за дверью.
      "Жена ждет в коридоре, вяжет или листает список детских имен, -- говорит Фертилити. -- А ее муж аккуратно опустошает свое мизерное содержимое яичек внутрь меня".
      Когда она впервые рассказала мне о своей работе, еще в то время, когда я был никем и занимался дома вмешательством в кризисы, она сказала, что Фертилити Холлис -- это ее псевдоним. Она сказала, что на самом деле ее зовут Гвен, но она ненавидит это имя.
      "Мое совокупление с отцом ребенка -- это скорее натуропатия, говорит Доктор Амброуз. Это его помощь отчаявшимся парам. Это не прелюбодеяние. Это целостность".
      Это не мошенничество и не проституция, сказала она мне.
      "Это есть в Библии," -- говорит Фертилити.
      Это стоит пять тысяч долларов.
      "Вы знаете: Бытие, Глава Тридцатая, Рахиль и Валла, Лия и Зелфа".
      Валла не контролировала рождение, говорю я ей. Зелфа не получала пять штук черным налом. Они были настоящими рабынями. Они не ездили по всей стране, встречаясь с несостоявшимися отцами, жаждущими наследника.
      Фертилити жила с парой до одной полной недели, но каждый раз, когда они повторяли процедуру, это стоило пять штук. Для каких-то мужчин это означало пятнадцать штук за ночь. Плюс пара должна была оплатить авиаперелет.
      "Доктор Амброуз -- это всего лишь голос в телефонной трубке, который устраивает договоренность, -- говорит Фертилити. -- Как будто его вообще не существует. Пары платят ему, а он отсылает мне половину денег наличкой. Там никогда нет обратного адреса. Он такой трус".
      Я знаю это чувство.
      ТелеСуфлер говорит: СУКА.
      "ВсJ, что я должна делать, это не задумываться, и я имею большой успех".
      Это ее профессия, сказала она. Быть бесплодной.
      ТелеСуфлер говорит: ПРОСТИТУТКА.
      Из динамиков доносится: "Я бесплодна".
      ТелеСуфлер говорит: ШЛЮХА.
      Это единственное ее умение, пользующееся спросом. Это ее звонок.
      Это та работа, для которой она была рождена.
      Она не платит налогов. Она любит путешествовать. По пути она останавливается в богатых домах, свободное время. Она рассказала мне, что в некоторые ночи она засыпает во время процедуры. С некоторыми отцами детей она видит сны о поджогах, о падающих мостах и об оползнях.
      "Я не думаю, что делаю что-то не так, -- говорит она. -- Я думаю, что если есть лимон, надо сделать из него лимонад".
      ТелеСуфлер говорит: ГОРИ В ЖАРКОМ ВЕЧНОМ ОГНЕ АДА, ТЫ, ЯЗЫЧЕСКАЯ ДЬЯВОЛЬСКАЯ ШЛЮХА.
      Фертилити говорит: "Ну и что ты думаешь?"
      Журналистка таращится на меня так напряженно, что не замечает, как часть волос сползает ей на лоб. Режиссер таращится на меня. Агент таращится. Журналистка задыхается. Авторы скармливают текст ТелеСуфлеру.
      МОЛИСЬ О СМЕРТИ, ПРЕЛЮБОДЕЙСКАЯ ДЬЯВОЛЬСКАЯ ШЛЮХА.
      Вся Америка смотрит на нас.
      НЕТ ТЕБЕ ПРОЩЕНИЯ, ПОРОЧНАЯ ДЬЯВОЛЬСКАЯ ДЕВУШКА.
      Агент вертит головой: нет.
      ТелеСуфлер на мгновение пустеет. Авторы пишут. Текст снова появляется.
      НЕТ ТЕБЕ ПРОЩЕНИЯ, ПОРОЧНАЯ ДЬЯВОЛЬСКАЯ ЖЕНЩИНА.
      Голос Фертилити: "Ну и что ты думаешь?"
      ПРОСТИТУТКА
      Агент показывает на меня, на экран ТелеСуфлера, на меня, снова и снова, быстро.
      ШЛЮХА
      "Ты не хочешь наложить на меня страшное заклятие, так я тебя поняла?"
      ИЕЗАВЕЛЬ
      Лишь мертвое молчание транслируется на спутник. Кто-то должен что-то сказать.
      Оцепеневшим ртом я читаю слова с ТелеСуфлера. Не ощущая своих губ, я просто говорю то, что мне приказывают сказать.
      Журналистка спрашивает: "Третья дозвонившаясяВы всJ ещJ там?"
      Режиссер показывает нам пять пальцев, четыре, три, два, один. Затем он проводит указательным пальцем по горлу. 20
      Еще одна вещь, которую я должен рассказать людям перед тем, как самолет разобьется, это то, что я не бредил идеей ПорноМогильника.
      Агент всегда кладет передо мной бумаги и говорит: подпиши это.
      Он говорит мне: подпиши здесь.
      И здесь.
      Здесь.
      И здесь.
      Агент говорит мне просто ставить подпись рядом с каждым параграфом. Он говорит мне: не утруждай себя чтением этого куска, все равно ничего не поймешь.
      Вот так и возник ПорноМогильник.
      Это была не моя идея, чтобы взять все двести тысяч акров земли Правоверческого семейного округа и превратить их в могильник для устаревшей порнографии со всей страны. Журналов. Игральных карт. Видеокассет. Компакт-дисков. Изношенных искусственных членов. Проколотых надувных кукол. Искусственных влагалищ. Бульдозеры трудятся двадцать четыре часа в сутки, разгребая горы всего этого. Это двадцать тысяч акров. Два-ноль-ноль-ноль-ноль акров. Каждый квадратный метр Правоверческой собственности. Дикая природа уничтожена. Подземные воды загрязнены.
      Это сравнивают с Каналом Любви, и это не моя вина.
      Перед тем, как закончится пленка бортового самописца, люди должны знать, кого винить. Это агент. Книга Молитвы На Все Случаи Жизни. Телевизионное шоу Мир Разума. Корпорация Американский ПорноМогильник. Кампания Бытие. Статуэтки Тендера Брэнсона для приборной панели. Даже мой халтурный выход в перерыве Супер Кубка, это всJ бредовые идеи агента.
      И они приносили тонны денег.
      Но что важно, ни одна из идей не была моей.
      Что касается ПорноМогильника, то агент как-то раз подбросил мне идею в Далласе или в Мемфисе. Вся моя жизнь в тот момент проходила на стадионах и в гостиничных номерах, разделяемых временем, проводимым в самолетах, вместо настоящего расстояния. Весь мир был лишь узорчатым ковром, пролетающим под моими ногами. Цветы из нейлоновой смеси с низким содержанием шерсти или эмблемы компаний на темно-синем или сером поле, на котором не видно сигаретных прожогов или грязи.
      Весь мир состоял лишь из общественных туалетов, где Фертилити сидела в соседней кабинке и шептала:
      "Завтра ночью туристический лайнер столкнется с айсбергом".
      Шептала: "В два часа дня по восточному стандартному времени в следующую среду боливийская серая пантера исчезнет с лица Земли".
      Агент говорит, что главная проблема большинства американцев -избавление от порнографических материалов безопасным, тайным способом. По всей Америке, говорит он, есть обширные собрания журналов Плэйбой и Трах, которые больше никого не возбуждают. Склады и полки набиты записанными на видео ничтожествами с длинными бакенбардами или синими тенями для век, трахающимися под плохую пиратскую музыку. Что нужно Америке, говорит он, так это место, куда можно отправить эту устаревшую грязь, чтобы она там разлагалась в стороне от взглядов детей и скромниц.
      Эту идею агент сообщает мне после того, как он уже дал ход технико-экономическому обоснованию на создание свалки бумаги, пластика, прорезиненной ткани, латекса, резины, кожи, стальных застежек, застежек-молний, хромовых колец, Велкро, винила, нефтяных и водяных смазок, и нейлона.
      Его идея состоит в том, чтобы создать пункты сбора, куда люди могут сдавать порно, безо всяких вопросов. Оттуда местные перевозчики будут отправлять порно в таких же специальных защитных контейнерах, какие используются для иголок и одежды, загрязненных инфекционными болезнями. Порно будет буксироваться в бывший Правоверческий церковный семейный округ в центральной Небраске и там сортироваться. Должны быть три категории:
      Мягкое порно.
      Жесткое порно.
      И детское.
      Первой категории будет позволено гнить на поверхности земли. Вторая категория будет закопана в землю. Третья будет обрабатываться только незаинтересованными людьми, одетыми в закрывающие все тело одноразовые защитные комбинезоны с ботинками и резиновыми перчатками толщиной 1,25 мм, дышащими через противогазы. Они будут запечатывать детское порно в подземных хранилищах, где оно может ожидать своего полураспада миллионы лет.
      По словам агента, мы должны заставить людей паниковать по поводу воздействия порнографии.
      Мы собираемся пробить правительственное решение, которое сделает обязательным избавление от порнухи безопасным, чистым способом. Нашим способом. Так же, как использованное машинное масло или асбест: если люди хотят избавиться от него, они должны заплатить.
      Мы покажем людям, как неиспользуемое порно заполняет улицы, разрушает детские умы и провоцирует сексуальные преступления.
      Мы будем получать доход с каждой тонны принимаемого груза. Местные сборщики будут перекладывать эти расходы на своих клиентов, плюс надбавка, чтобы получить прибыль. Мы делаем деньги. Местные сборщики делают деньги. Надувной Джо может свободно покупать свежее порно. Порно-индустрия богатеет.
      Окей, говорит мне агент. Становится еще богаче.
      По словам агента, все это должно было стать выигрышной, выигрышной, выигрышной, выигрышной ситуацией.
      Но оно не стало.
      Агент уже составлял проект федерального закона, который теперь устанавливает плату за утилизацию порнографических материалов. Деньги возвращаются правительству, чтобы оплатить захоронение порнографических материалов, выброшенных на улицу. Деньги из специального порно-налога были предназначены для порнографического суперфонда, чтобы вычистить нелегальные свалки. Некоторая часть налоговых долларов направлялась на реабилитацию сексуально озабоченных, но не слишком много.
      Прежде чем я впервые услышал хотя бы слово о ПорноМогильнике, заключение экологической экспертизы было уже подделано.
      Результаты тестов сфальсифицированы.
      Рекламщица рассылала факсы религиозным группам круглые сутки, прощупывая почву. Лоббисты делали осторожный толчок.
      Было двадцать тысяч акров Правоверческого церковного округа со всеми его привидениями, которые никто не хотел покупать. И там были миллионы личных коллекций порнографии, которые никому не были нужны. Это произвело впечатление на всех, кроме меня.
      Это было не мое решение. Я исследовал некоторые альтернативы. Я прочел Молитву, чтобы Создать Дополнительные Складские Площади. Я проглотил 4000 миллиграмов шоколадных прототипов Гамасиза. Я думал, что это может решить американскую проблему. Я прочел Молитву для Переработки Накопленных Газет, но это было не то же самое. Я прочел Молитву для Откладывания Решения, но агент не просто позволил бы делу провалиться.
      Согласно газете, пришедшей однажды утром, Законопроект о Захоронении Чувствительных Материалов прошел Палату и Сенат, и президент подписывал его, делая законом.