Сладкое желание

– Здорово, да?

Она кивнула, больше интересуясь его мускулистой грудью, чем журчащей водой или жарким солнцем. Дэн скользнул рассеянным взглядом по ее фигуре и снова оглядел густые заросли на противоположном берегу. Каролина продолжала плескаться, растягивая удовольствие, но вдруг у нее перехватило дыхание, сердце буквально остановилось и она застыла на месте: чуть поодаль на песке нежилась змея толщиной с ее руку.

– Сойер… – только и смогла выдавить Каролина осевшим голосом.

– Не двигайся, – спокойно приказал он, и в воздухе серебристой молнией блеснул охотничий нож.

Каролина торопливо отвела взгляд от извивающейся твари, а Сойер выбрался из ручья, выдернул из змеи нож, схватив ее за хвост, швырнул в кусты, потом вымыл тускло блестевшее лезвие и сунул его в кожаные ножны на бедре.

– Где вы так научились бросать нож? – обрела наконец дар речи Каролина.

– В Мексике.

Она в изумлении даже отступила на шаг, в глазах застыл естественный, хотя и не высказанный вопрос. Сойер поднялся на ноги и объяснил:

– Мы с приятелем Натом Сандерсоном работали там на приисках, затем вернулись домой, чтобы воевать на стороне конфедератов. Когда война кончилась и я вышел из британской тюрьмы, мы с Натом уехали в Колорадо, где мыли золото, только на обратном пути схлестнулись с двумя шайенами. После резни у Сэндкрика они вышли на тропу войны.

– Ваши шрамы оттуда?

– По большей части. Нат просто-напросто вырубил меня, связал и бросил, чтобы сбить краснокожих со своего следа. Он был уверен, что меня убьют, прихватил с собой все наше золото и махнул в Калифорнию.

– Так вот за кем вы гонитесь, – понимающе кивнула девушка. Видимо, Нат Сандерсон помешался, если решил обокрасть человека вроде Сойера Дэя. – Неудивительно, что вы хотите его поймать.

– И поймаю, – холодно ответил Сойер.

– А как же вы спаслись? – не удержалась от вопроса Каролина.

– Лишь чудом. Я сумел распутать веревки, но в меня попала стрела. Мою лошадь Нат не взял, поэтому мне удалось уйти от индейцев и даже спрятаться, хотя вскоре я потерял сознание. Меня нашел и выходил следопыт. – Дэй с удовольствием потянулся, а девушка завороженно смотрела на игру его мышц. – Пора возвращаться, у нас еще много работы, Я поеду в голове отряда, а ты останешься с ребятами, которые ставят столбы. И ни шагу от них, понятно?

Не удосужившись надеть рубаху, он направил коня мимо вереницы повозок с бревнами, и Каролина поглядела ему вслед с внезапным чувством утраты. Ей намного спокойнее, когда он рядом. Она подумала о том, как он добывал золото, как сражался за конфедератов, как его обокрал Нат Сандерсон, о его схватке с индейцами. Думала о том, сколько же ему было лет, когда индейцы убили его семью. Она знала, как больно терять родных, и чувствовала, что теперь понимает Сойера гораздо лучше.

В течение дня Каролина работала бок о бок с солдатом по имени Келлог, светловолосым веселым парнем, который улыбался столь же часто, как Сойер Дэй хмурился. Ей вручили лопату, и она, стараясь не отставать, рыла ямы, хотя понимала, что за солдатами все равно не угонится. Эти славные ребята болтали о своих похождениях с танцовщицами в Эль-Пасо, и она всякий раз поворачивалась спиной, если кто-то из них справлял малую нужду.

Ямы должны были иметь глубину не менее четырех футов, и девушке казалось, что каждую рыли целую вечность.

– Эй, недомерок! – окликнул ее рядовой Леон О’Брайен. – От тебя никакого толку. Ты и дальше будешь ковыряться?

– Я копаю.

– Тогда копай, а не придуривайся. И сними наконец куртку. Ты уже, по-моему, сварился.

– Хорошо, сэр, – ответила Каролина, продолжая копать.

– Снимай куртку, работа пойдет веселее. Слышишь?

– Да, сэр.

Каролина сбросила куртку и, сутулясь изо всех сил, подхватила очередную порцию суглинка. Когда солдаты вернулись к разговорам о танцовщицах, девушка решила, что о ней забыли, но, украдкой оглянувшись, поймала на себе пристальный взгляд рядового Келлога. Она тут же повернулась к нему спиной и снова воткнула лопату в сухую землю.

Во время перерыва почти все скинули мокрые от пота рубахи и с наслаждением припали к флягам с водой. Каролина молила Бога, чтобы О’Брайен не заставил ее сделать то же самое, но тот, похоже, утратил к ней интерес.

К вечеру девушка окончательно выбилась из сил и с неимоверным облегчением увидела наконец возвращающегося Сойера, который не спеша ехал вдоль обоза. Чтобы не вызывать лишних нареканий, она даже попыталась таскать воду из ручья, хотя каждая частичка тела ныла от боли. Таща четвертое ведро к полевой кухне, она споткнулась о корень, растянулась на земле и разлила воду.

От грубого солдатского хохота у нее выступили слезы. Каролина встала на четвереньки, подняла голову и увидела рядового О’Брайена.

– Гляди под ноги, болван, – ухмыльнулся он.

Закусив губу, чтобы не ответить колкостью, она взяла пустое ведро и пошла обратно к ручью. Глаза щипало от набегавших слез обиды, живот подводило от голода, а тут еще этот О’Брайен с издевками. Неожиданно чья-то рука забрала у нее ведро.

Каролина с трудом подняла голову. Перед ней возвышался Сойер Дэй и с легкой усмешкой смотрел на нее.

– Что с тобой приключилось, черт возьми? Ты похожа на загнанную клячу.

– Я в порядке.

– Вижу, в каком ты порядке. Я могу отвезти тебя в форт хоть сейчас. Мы ушли еще не так далеко, много времени это не займет.

– Нет. Вы хотите нарушить уговор?

– Ладно, братец, упирайся, но каждый следующий день будет не легче сегодняшнего, и не похоже, что тебе это по силам.

– Можете за меня не волноваться, – сердито отрезала Каролина, с трудом удерживая слезы и пытаясь вырвать у него ведро, однако Сойер держал крепко.

– Сейчас у ручья все спокойно. Иди умойся, охладись. А я пока отнесу воду.

Девушка тут же воспользовалась разрешением, спустилась к ручью, прошла немного вперед по течению, чтобы ее не заметили солдаты. Двое из них вдруг захотели искупаться, и, оглянувшись, Каролина увидела, как один уже стягивает с себя форменные штаны.

Не раздумывая, она быстро вернулась в лагерь и укрылась за фургоном в надежде, что ее не заметят.

Через некоторое время она расстелила попону рядом с попоной Сойера и в полном изнеможении легла на спину, глядя в черное бархатное небо, усыпанное переливающимися капельками бесчисленных звезд. Наконец Каролина услышала шорох, а через минуту возле нее растянулся на земле проводник.

– Сойер? – прошептала она.

– Да?

– Откуда вы знаете, что сегодня нам не нужно бояться команчей?

– Я не знаю. Просто вокруг расставлен караул, лагерь обходят дозорные, к тому же я встану пораньше и сам проверю. Команчи любят нападать при полной луне, а она сейчас в ущербе.

Его негромкий голос прогонял тревогу, убаюкивал, и Каролина не заметила, как заснула.

Сойер разбудил ее на рассвете. Небо уже порозовело, слышались первые утренние звуки, пахло дымом костра, жарящейся ветчиной, звякала сбруя, фыркали лошади… Все тело у Каролины ныло от боли, она с трудом заставила себя подняться. Ее охватила тоска по Атланте, но она решительно отогнала воспоминания.

Днем они снова копали ямы, а идущие следом другие солдаты устанавливали столбы; потом Каролину отправили тянуть провод, однако приступить к делу она не успела.

– Эй, коротышка, – окликнул ее запыленный О’Брайен. – Хватит дурака валять, займись-ка делом.

– Хорошо, сэр.

Он швырнул ей лопату, чуть не попав в лицо, и девушка едва успела подхватить ее обеими руками. Она начала копать, понимая, что сегодня ей удастся сделать еще меньше, чем вчера. Слава Богу, хоть О’Брайена рядом не было – работать с ним бок о бок ей вовсе не хотелось.

Под вечер дали отбой и солдаты вернулись в лагерь, по Каролина тщетно высматривала знакомую плечистую фигуру. Сойер так и не появился.

Мужчины столпились у ручья, а она прошла дальше, чтобы укрыться от неосторожных глаз, вымыла разгоряченное лицо и ноги. Потом, сбросив куртку, со вздохом опустилась на землю, обессилено прислонившись спиной к дереву, закрыла глаза и незаметно для себя уснула.

Глава 4

– Подъем!

Каролина разлепила глаза и увидела рядового О’Брайена, который с похотливой улыбкой разглядывал ее. Она слишком поздно сообразила, что мокрая рубашка облепила небольшие крепкие груди.

– В лагере давно болтают, что младший брат следопыта – на самом-то деле женщина. И гляди-ка, слушок оказался верным. Ты и вправду девушка.

Каролина вспомнила, как ее разглядывал рядовой Келлог, скорее всего это он пустил слух, как она тщетно отбивалась в дилижансе от Барнвида.

– Хочешь, чтобы я не проболтался, а?

– Мне пора возвращаться. Сойер, наверное, уже ищет меня, – сказала Каролина, стараясь не выдавать страха. Она нарушила свое обещание не ходить в одиночку, и теперь ей грозила опасность.

– Следопыт еще не вернулся. Не будь такой капризной. Сердце у нее замирало от ужаса. Она быстро встала, и О’Брайен моментально оказался рядом. Тогда Каролина побежала, но он схватил ее за талию, грубо прижал к себе, и девушка почувствовала у горла острый нож.

– Я могу тебя зарезать, потом скажу, что это сделали индейцы, и мне поверят. Не надо было в одиночку разгуливать вокруг лагеря.

Каролина попыталась хоть немного отодвинуться от смертельного лезвия.

– Раздевайся, дай посмотреть, что я тут имею.

– Пожалуйста…

– Раздевайся, – повторил О’Брайен, кольнув ее острием.

– О! – только и могла выдохнуть Каролина, желая превратиться в дым, исчезнуть, позвать на помощь, сделать что угодно, лишь бы освободиться.

– Ну, пошевеливайся.

Дрожащими пальцами она расстегнула ворот и начала снимать рубашку. Ей хотелось съежиться под горячим взглядом О’Брайена, уставившегося на легкую безрукавку, которую она носила под рубашкой.

– Давай быстрее.

Щелчок взведенного курка был едва слышным, но оба вздрогнули, словно от грохота.

– Отпусти ее – или умрешь, – ледяным тоном приказал Сойер.

Каролина наконец вырвалась и отскочила в сторону, Дэн стоял всего в нескольких шагах от них, голый по пояс, с бронзовой кожей, и мало чем отличался от индейских воинов. Дуло револьвера было направленно прямо в сердце противнику.

– Я только хотел посмотреть.

– Никогда больше не прикасайся и не приставай к ней, – сказал Сойер таким тоном, от которого даже Каролину мороз пробрал по коже.

– А ты лучше приглядывай за ней да спи вполглаза, – с ненавистью ответил О’Брайен. – Не то какой-нибудь индеец ненароком проткнет тебя ночью копьем.

– Убирайся отсюда!

О’Брайен взглянул на девушку, которая торопливо одевалась, ухмыльнулся и не спеша двинулся к лагерю. Потом обернулся к Сойеру.

– Ты за ней все равно не углядишь… Как я понимаю, тебе лучше приглядывать за собой. А коли чего с тобой случится, тут есть пара-тройка парней, которые с удовольствием возьмут на себя заботу о твоей сестре. Уж мы постараемся. – Он снова бросил на Каролину такой похотливый взгляд, что ее пробрал озноб.

Наконец О’Брайен исчез за деревьями, и она решилась поднять глаза на Сойера.

– Спасибо. Я отошла сюда немного передохнуть и случайно заснула. Я…

– Теперь будешь везде ездить со мной. – В его голосе слышался гнев. – Весь чертов лагерь теперь узнает, что ты девушка, поэтому можешь больше не прятаться. Приведи себя в порядок.

Сойер отошел к ручью, ополоснул плечи и грудь, а Каролина трясущимися пальцами наконец заправила рубашку в штаны. Гнев Дэя испугал ее не меньше, чем угрозы О’Брайена. Если бы вернуть время на час назад, тогда бы она не вела себя дурой, не заснула бы, дала бы отпор негодяю, посягнувшему на ее честь.

– Сойер, я готова.

– Мы возвращаемся в лагерь. – Он бросил на нее рассеянный взгляд. – Револьвер того человека из дилижанса еще у тебя?

– Да.

– Всегда носи его, засунь за пояс и берегись, если я увижу тебя без него.

– Да, сэр.

Каролина почти бежала следом, с беспокойством думая о том, как ее встретят солдаты, но еще сильнее тревожил ее гнев Сойера, потому что на этот раз он сердился на нее вполне справедливо. В лагере их уже ждал лейтенант Мичем, который, окинув обоих яростным взглядом, сухо пригласил к себе в палатку.

– Я не в восторге оттого, что ты взял с собой сестру, выдав за мальчишку. Будь до форта меньше двух дней пути, я немедленно отправил бы вас обратно. Разве ты не знал, насколько опасно брать ее с собой? – сердито воскликнул Мичем.

– Сэр, я знал…

– Тогда какого дьявола…

– Простите, сэр, – перебила его Каролина, умоляюще прижав руки к груди. – Брат не хотел вас обманывать, просто он дал обещание нашей умирающей матери, что никогда со мной не расстанется, ведь у меня на всем белом свете никого не осталось. На маму напали команчи, сняли с нее скальп, жестоко пытали… – Девушка закрыла лицо руками и тихонько всхлипнула, исподтишка посмотрев на Сойера, который с открытым ртом ошалело уставился на нее. Она глубоко вздохнула и отняла руки от лица.

– Простите, – сказал лейтенант. – Я не знал, мне очень жаль. Но… черт возьми, мисс Дэй, вы поставили нас всех в трудное положение. Здесь одни мужчины. Дэй, чтоб не отпускал сестру ни на шаг, ясно?

– Да, сэр.

– Оба свободны.

Выйдя из палатки, Сойер направился к лошадям и начал расседлывать своего гнедого, а девушка молча стояла рядом.

– Значит, наша мать умерла? Ее лишили скальпа и жестоко пытали?

– Я не хотела, чтобы вы принимали на себя мою вину, – покраснела Каролина.

Проводник чуть заметно улыбнулся, что вдруг совершенно преобразило его. Вдруг глаз собрались морщинки, лицо смягчилось, и девушка впервые поняла, каким привлекательным Сойер Дэй может быть.

– Ну и ну!

– В чем дело?

– Я думала, если вы улыбнетесь, то, вывихнете себе челюсть. Но ошиблась.

– Последнее время у меня не было повода для улыбок. Поездка с пятнадцатилетней девицей через дикие земли тоже не прибавляет веселья.

– Подумайте о золоте, Сойер.

Тот еще раз криво улыбнулся и сдвинул шляпу на затылок.

– Раз уж мы заговорили о золоте, пора тебе достать из своего тайника мою зарплату.

Каролина отошла к лошади, украдкой огляделась вокруг и торопливо вытащила из седельной сумки несколько золотых монет. Когда она вернулась, Сойер неожиданно взял ее за руку.

– Пошли, сестра.

– Куда?

Он повел ее к ручью.

– Мне жарко, я пропылился как черт, хочу поплавать в заводи.

– Я не умею плавать.

– Ничего особенного в этом нет, научишься, а в Техасе еще надо поискать место, где можно утонуть.

Удивившись его хорошему настроению, она робко улыбнулась, и Сойер весело подмигнул ей в ответ. Значит, он больше на нее не сердится, даже расслабился.

– Как у вас получается бесшумно ходить через кусты?

– Просто гляди, куда ставишь ногу, – пожал плечами Дэй. – Шагай легко и вскоре по-другому ходить уже не сможешь. Обращай внимание на следы, посматривай вокруг, вот и все.

– Я не видела никаких следов.

– Да их тут полно. Смотри…

Он потянул ее в сторону от тропинки, присел на корточки, и Каролина опустилась рядом. С того момента, как она увидела его улыбку, ее отношение к нему переменилось. Временами он казался ей удивительно красивым, порой у нее внутри возникал странный приятный трепет. Она стала замечать вместо колючести его мужественность, будившую дотоле неведомые ей чувства.

– Видишь? – Сойер показал рукой на землю, и Каролина, приглядевшись, заметила след какого-то зверя.

– Вы это увидели сейчас, пока мы шли? – изумилась она.

– Учись обращать внимание на окружающее. – Дэн повернулся, слегка задев коленом ее колено, рука все еще придерживала ее за предплечье, лицо оказалось всего в нескольких дюймах. Сердце у девушки куда-то ухнуло.

– Какой это зверь? – прошептала Каролина, думая, что таких густых ресниц она ни у кого еще не видела.

– Опоссум, Если будешь внимательной, скоро начнешь разбираться в следах. А если это след человека… – Сойер встал, шагнул в сторону, потом снова присел на корточки и прутиком слегка подправил свой след. – Команчи – единственные из индейцев носят мокасины с бахромой по краям. Их след выглядит примерно так. Если заметишь такой свежий след, немедленно уходи.

Каролину больше интересовали движения его загорелых пальцев, чем особенности индейских следов.

– Идем, скоро обед, – подмигнул ей Сойер и поднялся на ноги.

По дороге Каролина посматривала на его широкие плечи.

– Сколько вам было лет, когда убили вашу семью?

– Четырнадцать. Я вернулся из города, куда послал меня отец, и все увидел. – Голос у него стал безжизненным и жестким. Девушка уже насмотрелась достаточно, чтобы живо представить ужасную картину, открывшуюся глазам юного Сойера.

Она схватила его за руку. Дэй остановился и удивленно приподнял брови.

– Простите, – сказала Каролина. – Моя мать умерла вскоре после моего рождения, а отец погиб на дуэли в Новом Орлеане. Мне было тогда семь лет. Перед смертью он попросил своих братьев позаботиться обо мне. Я жила сначала у одного дяди, потом у другого. Дядю Захарию из Атланты убили на войне.

– И ты прости меня.

Девушка кивнула. Столько она еще не рассказывала о себе никому, кроме, пожалуй, тети Летти. Ей так часто приходилось переезжать с места на место, что она просто не успевала ни с кем подружиться.

– Каролина, если к тебе начнет приставать кто-нибудь вроде О’Брайена…

– Почему здесь много подобных мужчин? – перебила она его.

– В Джорджии мужчины ничуть не лучше. Черт возьми, Каролина, порядочная молодая девушка не должна путешествовать в одиночку. Здесь у тебя есть защита, а ведь могло и не быть.

– Так уж получилось, – ответила она, раздосадованная его словами. – О чем вы хотели сказать?

– Если в следующий раз кто-нибудь полезет к тебе с ухаживаниями… а ты умеешь попадать в неприятное положение… не раздумывая, врежь ему коленом в пах. Это быстро приводит в чувство.

– Я запомню.

Некоторое время они шли молча, потом Сойер указал вперед:

– Тут ручей пошире и поглубже. Можно поплавать.

– А змеи?

– Да, здесь их полно, но мне до смерти жарко, я ужасно грязный, поэтому им лучше уступить мне место.

– И вам не страшно плавать вместе с ними?

– Сегодня точно не страшно.

– Сойер Дэй, почему вы такой язвительный и вредный? Тот обернулся, в глазах у него запрыгали веселые чертики, хотя лицо оставалось серьезным и хмурым.

– Команчи, апачи, Техас, мексиканское золото, перестрелки, Нат Сандерсон… да еще пятнадцатилетние девушки, которые задают слишком много вопросов и попадают во всякие истории… Поневоле начнешь язвить.

Каролина залилась краской и тут же услышала его смех.

– Девочка, ты здесь настолько же к месту, как гремучая змея на великосветском приеме в Атланте.

– Я выдержу, Сойер Дэй, – упрямо отрезала Каролина, охваченная странным жизнерадостным возбуждением.

На мгновение ей показалось, что он ждет, когда же она сломается, поскольку считает ее изнеженным, беспомощным ребенком, которому нечего делать на границе, но ради золота он взял ее с собой и терпел. Каролина твердо решила справиться со всеми трудностями, благо пример всегда был у нее перед глазами.

Она спустилась за Сойером к ручью, посмотрела на мутную, лениво бегущую воду и вздрогнула, представив, что скрывается в глубине.

– Каролина, отвернись, дай мне раздеться и залезть в воду, потом ты можешь искупаться.

– Я же не умею плавать, – напомнила девушка, занятая иными мыслями, а не раздумьями, как удержаться на плаву.

– Главное – не паниковать. Под водой задержи дыхание, шевели руками и ногами. Старайся выбраться наверх. Смотри.

Он встал позади нее, взял за локти и несколько раз свел и развел ей руки. Но Каролина запомнила лишь то, как близко он стоял, как держал за руки, почти обнимал. Ей было очень хорошо, начали пробуждаться какие-то томные, неясные мечтания. Большей глупости и придумать невозможно – ведь в глазах Сойера она не женщина, а несмышленыш, интересный ему не больше ягодного куста, но ради золота можно потерпеть такую обузу.

– Теперь отвернись, я все-таки хочу поплавать. Каролина села на землю спиной к ручью. Воображение рисовало его обнаженный торс, однако стыдливость не позволяла ей спуститься ниже талии, хотя, услышав плеск воды, она все же представила голого Сойера и покраснела.

– Малыш…

Она медленно повернулась. Над мутноватой поверхностью виднелась только голова Дэя, облепленная мокрыми волосами.

– Я сейчас тоже отвернусь, скажи, когда будешь готова. – В его голосе Каролина уловила добродушную насмешку и подумала, что, разденься она у него на глазах, это мало его тронет. – Тут неглубоко, залезай смелее.

Девушка растерянно уставилась ему в затылок. Даже если бы пришлось купаться с Сойером Дэем по разные стороны океана, все равно она сгорала бы со стыда. Ручей слишком мал, и они слишком близко друг от друга. Но любопытство и жара конце концов победили. Каролина торопливо разделась догола, подошла к воде и замерла, вспомнив о змеях.

– Ну давай же! – приказал Сойер.

Она поджала губы, бросила на него сердитый взгляд, сделала шаг и угодила в яму.

Каролина с визгом начала барахтаться, молотя руками. Сойер тут же оказался рядом, подхватил ее под мышки и легко приподнял над водой.

– Спокойно, малыш, не давай воде победить тебя. Если оказалась под водой, задержи дыхание, расслабься. Теперь глубоко вдохни, опусти голову в воду, попробуй двигаться, как я тебе показывал. Не бойся, я рядом.

Теперь Каролину охватило смятение не от глубины ручья, а от прикосновения уверенных мужских рук. Она попыталась сделать, как он сказал, через несколько секунд с изумлением обнаружила, что держится на воде, и от неожиданности вдруг начала тонуть.

– Вставай смелее, здесь неглубоко. – Он со смехом подтолкнул ее вверх.

Тем не менее Каролине все же пришлось встать на цыпочки.

– Ты правда ни разу не плавала?

– Ни разу. Тетя Летти упала бы в обморок, если бы знала, чем я сейчас занимаюсь, – ответила девушка, глядя на Сойера. Вода доходила ему до плеч, на загорелой коже блестели прозрачные капли. Он стоял так близко… и вдруг по-доброму улыбнулся, отчего сердце у нее екнуло.

– А когда вы научились плавать? – поторопилась спросить она.

– Отец научил меня в раннем детстве, честно говоря, даже не помню когда.

– Я хочу попробовать еще раз.

Каролина смело оттолкнулась ногами от дна, забарахталась и… поплыла! Сойер в два гребка догнал ее, заплыл вперед и повернулся к ней лицом.

– Пора вылезать. Ты первая.

Она заметила, что он подплыл совсем близко, чтобы успеть ее подхватить в случае чего, затем повернулся к ней спиной. Девушка быстро выбралась на берег, торопливо подхватила одежду и укрылась за кустами.

– Сойер я вылезла! – сообщила Каролина, натягивая на мокрое тело одежду.

Очень скоро она узнала, что имел в виду Сойер, когда приказал ей не отходить от него ни на шаг. Через два дня пришла его очередь заступить в ночной дозор, и ей пришлось отправиться вместе с ним.

Он устроился на здоровенном валуне, откуда мог следить за лагерем и окрестностями. Ночной воздух был свеж, вдалеке заливался визгливым лаем койот, совсем рядом заухала невидимая сова – ее крики показались оглушительно громкими в царившей тишине; из соседних кустов время от времени доносился какой-то шорох. Каролина сидела возле Сойера, любуясь черным ночным сводом, усыпанным яркими звездами. Узкий лунный серп заливал все вокруг бледным серебристым светом. Чужие звуки ночного леса давно бы привели ее в ужас, не будь рядом Сойера Дэя, один вид которого давал удивительное ощущение полной безопасности. Он сидел, небрежно положив руку на колено.

– Сойер, вы женаты?

– Слава Богу, нет.

– Вы против брака? – Каролина с любопытством взглянула на молодого человека.

– Чисто женский вопрос. Нет, я не против, если это касается другого, – недовольно ответил он. – Я еще слишком молод.

– Ничего вы не молоды.

– Я слишком молод, чтобы брать на себя ответственность за детей.

Каролина нервно затеребила нитку на штанине, потом, не вытерпев, первой нарушила затянувшееся молчание:

– Вы когда-нибудь влюблялись?

– Конечно. Запас вопросов иссяк?

– Нет. Это единственный способ хоть что-то узнать. Сойер вздохнул, приподнял шляпу и медленно пропел рукой по темно-каштановым волосам.

– И кто она?

– Она была не единственной, – ответил Дэн, бросая шляпу на траву.

– Значит, все они вам безразличны? – хмуро уточнила Каролина.

Некоторое время Сойер глядел вдаль, словно вспоминая.

– За исключением одной, но я тогда был совсем юнцом, махнул на пару недель в Мексику, а она в мое отсутствие умудрилась выйти замуж. Вот так.

– Вы ее больше не любите?

– Нет. И давно.

– А как вы узнаете, что влюблены?

– Ну, просто знаешь, и все. Кожей чувствуешь. Да ты еще слишком молода, чтобы понять.

Его слова задели Каролину. Этим летом ей исполнится шестнадцать лет, она уже лично застрелила индейца и в одиночку проехала сотни миль.

Ночная тишина давала умиротворение и сближала, от ручья доносилось кваканье лягушек, в траве верещали сверчки, легкий ветерок чуть слышно шелестел листвой.

– Сойер… вам нравится быть влюбленным?

– Нравится? Это очень приятно… – Девушка затрепетала, а он улыбнулся ей кривоватой улыбкой. – Ты еще узнаешь, как это приятно, – спокойно добавил Сойер. Выражение его лица в темноте она разглядеть не могла.

– Я ничего не знаю. Был только Барнвид, из дилижанса, которого зарубил индеец. Так он хуже рядового О’Брайена. Он насильно меня целовал, это было ужасно.

– Черт возьми, девушка! Не надо ездить по диким местам в одиночку. Почему тетя не попросила дядюшку приехать за тобой?

– Мы никогда не получали от дяди Джона никаких писем, – объяснила Каролина, удивленная сердитыми нотками в его голосе. – Я даже не знаю, получил ли он письмо с моем приезде.

– Господи, если твоего дяди не будет на месте, обратно в форт Уорт я тебя не повезу.

– Довезите меня до ранчо, остальное не ваша забота. – Желание Сойера поскорее избавиться от нес обидело девушку. – Мы пожмем друг другу руки и распрощаемся навсегда.

– Смотри, не забудь.

Снова повисло молчание. Каролина вдруг ощутила близость Сойера. В темноте, несмотря на их перепалку, ей казалось, что к нему легче подступиться, чем на людях.

– Сойер, – начала она и, покраснев, отважно продолжила: – Я просто не знаю, с кем еще могу об этом поговорить. С дядей Джоном трудно, мы едва друг друга знаем, к тому же он старший брат моего отца. Тетя Летти никогда не позволяла себе вести разговоры на, как она говорит, “деликатные” темы.

– К чему ты клонишь?

– Ну… тот человек… Барнвид… Когда целовал меня, это было отвратительно. Как вы можете влюбляться, раз поцелуи столь ужасны?

Сойер не удержался от смеха. Если бы не темнота, Каролина ни за что на свете не осмелилась бы спросить такое, но теперь, затаив дыхание, ждала ответа.

– Малыш, это Барнвид отвратительный. А если ты любишь кого-то, его поцелуи будут приятными. Больше того, восхитительными. Слов не подберешь.

Каролина задумалась, потом все же решилась.

– Сойер?

– Да?

– Вскоре мы приедем на ранчо дяди Джона, и одни Бог знает, сколько я там пробуду. Возможно, я очень долго не увижу никого из молодых людей и не узнаю, что такое настоящий поцелуй. А ведь мне очень скоро исполниться шестнадцать.

– Не переживай, всему свое время. Ты станешь взрослой, найдешь своего возлюбленного.

Каролина сделала глубокий вдох, чтобы сказать это сразу, пока не передумала.

– Вы можете поцеловать меня и показать, что такое настоящий поцелуй?

– О Господи, нет!

Девушка опустила голову и отвернулась. Конечно, не стоило его просить, но скоро они расстанутся навсегда, а ей необходимо узнать, что это такое, когда тебя с любовью поцелуют. Сойер наверняка целуется именно так: с нежностью и любовью.

– Только слез и не хватало, – ласково сказал он. – Господи, ты же еще ребенок и сама не понимаешь, о чем просишь.

– Я не плачу. Я почти женщина, и от одного поцелуя вам хуже не станет. Вы не хотите меня поцеловать, потому что мои волосы – растрепанный стог соломы…

– Вовсе нет.

– Да! Вы же никогда не видели меня в красивом платье. Правда, из-за войны у меня очень давно не было новых платьев, все время перешивали старые.

– Черт возьми, дело не в одежде. Просто ты слишком юна.

– Просто я некрасивая.

– Ну ладно! Один поцелуй. Но потом ты целый час не будешь терзать меня своими бесконечными вопросами. Идет?

– Идет!

Сойер повернул девушку к себе лицом.

– Закрой глаза, – приказал он, а потом шепнул – видимо самому себе: – Ты – дитя, я не должен этого делать.

– Вы обещали, – тоже шепотом ответила Каролина и послушно закрыла глаза.

– Это нехорошо.

– Я почти женщина.

– Знаю, ты уже говорила, – буркнул он, нежно касаясь губами ее рта.

Сойеру не хотелось целовать девушку, она была слишком юна и слишком чиста, а он не много знал про девственниц и еще меньше про детей. Пятнадцать лет, через три месяца будет шестнадцать. Слишком молода для взрослого поцелуя. Но когда он почувствовал ее губы, тело начало посылать совсем другие сигналы. Ему ужасно не хватало женской ласки, последний раз он был… ах да, с Кейт. С тех пор минуло уже несколько месяцев. Губы Каролины были теплыми, бархатистыми, нежными, она еще невольно раскрыла их, и нежное дыхание буквально ударило ему в голову. Желание начало стремительно набирать силу. Нужно уйти, немедленно прекратить эту глупость, но тело предало Сойера.