Ликвидатор - Последняя ошибка Темного Мастера

– Кто это? – шепотом спросил Денис черта, как только старухи скрылись вдали.

– Бабки-кошмарихи, – поморщился черт. – Развелось тут страсти всякой в последнее время, нормальной нечисти житья не дают. Так ты берешь штуку или нет?

– За золотой беру.

– Только ты уж извини, но ты мою штуку проверял, и я тоже твой золотой проверю.

– Проверяй.

Луна в очередной раз зашла за тучи, и для проверки им опять пришлось вернуться к болоту, зеленоватое мерцание которого давало хоть какой-то свет. Денис засунул «штуку» черта в карман, а взамен передал ему свой единственный золотой. Черт немедленно попробовал его на зуб.

– Надо же, не обманул. Золото… настоящее. – Черт довольно улыбнулся и сунул золотой за щеку. – Давай, мужики!

Среагировать на внезапную атаку Денис не успел. Два живых снаряда, вылетевшие из кустов, шарахнули его в спину и смели в болотную жижу…

4

Не ожидавший такого финта гигант чуть не захлебнулся вонючей вязкой, как наваристый суп, водой. Чьи-то шустрые ручки начали шарить у него по карманом, но до «штуки» так и не добрались. Здесь было не очень глубоко, и Денис взметнулся вверх, с головы до ног облепленный ряской и болотной тиной. Черти посыпались с него как горох.

– Ох, кто-то сейчас огр… – Попавшая в рот тина не дала ему договорить. Денис начал отплевываться.

– Чего он сказал?

– Что он огр.

– Ой… с ограми лучше не связываться.

– Ну все, мужики, вы попали, – зарычал Денис.

– Атас, братва!

– Это огр!

– Уходим!

Сообразив, что добыча оказалась им не по зубам, черти бросились наутек. Однако уйти от хорошо натренированного спортсмена, который, наплевав на вопящее от боли после растяжек тело, несся за ними как взбесившийся слон, круша все на своем пути, было не так-то просто.

– Врашшыпную! – пискнул один из чертей, чуя, что их настигают. Нормально говорить ему мешала монета за щекой.

Черти сыпанули в разные стороны, но их маневр Дениса не смутил. Как ни похожи были друг на друга гопники, шепелявая цель уже выдала себя, и Денис помчался за ней.

– Помогите!!! За мной гонится огр!!! – Черт метнулся в одноэтажное строение, оказавшееся откуда-то на их пути, и шустро юркнул за дверь.

– Теперь не уйдешь. – Денис сбавил темп, подошел к двери, над которой красовалась надпись «Болотная корчма». – А ну открой!

– Не открою, – пискнул из-за двери черт.

– Открой, а то хуже будет!

– А что ты сделаешь? – Судя по всему, черт уже пришел в себя. – Я на дверь уже заклятие против огров наложил.

– А он ща как свистнет, как дунет! – донесся из-за двери чей-то пьяный голос. – И хана двери… вместе с домиком.

– Чего городишь, пьянь? – возмутился гопник. – Что значит «рухнет»? Он же каменный!

«О господи, – мысленно простонал Денис, – нет, Валька точно эту вещь пьяный в лом писал. Неужели в сказку о трех поросятах меня загнал?»

– Нуф-Нуф … или как там тебя? Ниф-Ниф! Лучше открывай по-хорошему.

– Все, Ниф-Ниф, тебе хана. Он имя твое знает! – радостно сказал пьянчужка.

Денису все это наконец надоело, и он рванул ручку двери на себя. Ручка была приколочена на совесть. Она вышла из дверного проема вместе с дверью и косяком. С противоположной стороны двери на другой ручке висел гопник, хлопая испуганными глазами на «огра». Опомнившись, чертенок попытался подорвать, но юноша успел поймать его за хвост, и тот закачался на нем, тихонько подвывая от ужаса. Денис аккуратно приставил дверь к стене, вошел вместе с болотным чертом внутрь и убедился, что это действительно корчма. Самая натуральная корчма для местной нечисти и случайно завернувших сюда гостей людского племени. Один такой гость явно человеческой наружности сидел пьяный до изумления за отдельным столиком в самом дальнем углу на ворохе бумаг и куче объедков. Все остальные были представителями чисто болотной живности. Кикиморы, бабки-кошмарихи, черти (как же без них!) и даже пара леших, завернувших пропустить стаканчик. Болотная братва с любопытством уставилась на Дениса. И тут из подсобки выскочила растрепанная и жутко злая старуха:

– Енто какая сволочь в моем заведении дверь выломала? Чего харю на сторону воротишь? Я тебя спрашиваю, морда твоя зеленая!

Вообще-то Денис морду не воротил. Просто его насторожил ворох бумаг и гусиное перо с чернильницей-непроливашкой на столе единственного кроме него представителя рода человеческого в этой корчме, да плюс ко всему было что-то неуловимо знакомое в его опухшей физиономии. И это что-то заставило юношу сделать шаг по направлению к столику пьянчужки, не обращая внимания на старуху. Он не удосужился даже поинтересоваться у разгневанной хозяйки, с какой это радости морда у него стала зеленая?

– О! Новая сказка! – глядя радостными хмельными глазами на Дениса, воскликнул пьянчужка. – Так, это в сторону, – скинул он на пол ворох исписанных бумаг, – теперь пишем про страшного лесного… нет, болотного… э-э-э… во! Про страшное болотное чудище! Как бы тебя назвать?

Название подсказал ему чертик, которого юноша продолжал держать за хвост на вытянутой руке.

– Отпусти хвост, огр! – заверещал гопник. – И вообще, какого черта ты на нашем болоте делаешь? Кто тебя сюда звал?

– Точно! – обрадовался сказочник. – Огр! – Ганс Христиан Андерсен – а это, разумеется, был он – схватил со стола чистый лист бумаги, ткнул перо в чернильницу и начал сочинять, озвучивая рождающиеся строки. Так ему в его состоянии было легче писать. – Жил-был в бо… нет, на болоте страшный огр! И звали его… – Ганс окинул задумчивым взглядом Дениса.

– Ты меня еще Шреком назови, убогий, – прогудел «огр».

– Гениально! И звали его Шрек! Будешь соавтором.

– Обалдеть! Гансик, это же не твоя сказка, точно знаю.

– Правильно, не моя. Она теперь наша! – Сказочник заглянул в свою опустевшую кружку. – Болотница! Пива мне и моему соавтору!

– Пива тебе, как же! Размечтался! – завопила старуха. – У меня какая-то сволочь кран сперла, бочку откупорить нечем. Золотой кран между прочим, а он о пиве размечтался.

Чертик при этих словах сразу перестал извиваться на своем хвосте, съежился и затих.

– А если я тебе твой кран найду? – повернулся к болотнице Денис. – Что мне за это будет?

– Дверь выбитую прощу и выпивкой бесплатно за счет заведения обеспечу, – тут же среагировала болотница.

– Не, пивом меня Гансик сегодня угощает, а дверь я тебе и без того на место приколочу.

– Золота отвешу.

– Сколько?

– А вот сколько кран весит, столько золота тебе и отвешу.

– Гм… Ценный у тебя, видать, кран, раз золото на золото по одному весу меняешь. Не скажешь, в чем секрет?

– А ты точно кран найдешь?

– Точно.

– Тогда скажу. Пиво, сквозь него пройдя, особый вкус приобретает.

– Угу. – Пользуясь полутьмой корчмы, освещаемой только многочисленными огоньками гнилушек стен и потолка, Денис незаметно извлек из кармана кран, и, скрывая его в ладони, начал трясти за хвост воришку, одновременно хлопая рукой с зажатым в ней краном по карманам его хламиды.

Третий удар «выбил» из него кран, который глухо стукнулся об дубовый настил пола.

– Ниф-Ниф! – ахнула старуха. – Как ты мог! Я тебе столько раз в долг наливала, а ты, морда твоя свинячая… Так, где моя кочерга?!!

И тут черт рванулся так, что сумел выскользнуть из кулака Дениса, оставив в нем только пушистую кисточку от кончика хвоста.

– А-а-а!!! Хвост испортил, сволочь!!! – Плюхнувшись на пол, Ниф-Ниф прямо на карачках с места в карьер развил такую скорость, что пулей выскочил из корчмы, и болотница перехватить его не успела.

– Бабка, тебе кисточка не нужна? – поинтересовался Денис, любуясь на трофей.

– Зачем она мне?

– Ну пыль там с ушей стряхнуть или еще для чего.

– Давай! – сцапала кисточку болотница, подняла кран и убежала со всем этим хозяйством в подсобку. – Дверь на место поставить не забудь! – крикнула она оттуда.

Неопределенно хмыкнув, юноша поставил выбитую вместе с косяком дверь на место, кулаком загнал гвозди по старым следам в пазы, ткнул пальчиком. Вроде держится.

Болотница вернулась из подсобки с двумя кружками пива, поставила их на столик Ганса, отсыпала Денису десять золотых. Явно обсчитала. Суммарно весили они гораздо меньше крана, но юноша не стал скупердяйничать. Однако одну из монеток попробовал на зуб. Вроде золотая.

– Ладно, не буду тебя обдирать. – Юноша сел за столик Ганса. Стул под ним угрожающе заскрипел.

– Ее, пожалуй, обдерешь, – усмехнулся лепрекон, сидевший за соседним столиком. – Она за свое пиво такую цену ломит!

– Поговори у меня, шапка зеленая! – цыкнула на него болотница. – Будешь выступать, больше не налью!

Ганс, строчивший что-то на бумаге, оторвался от своих записей, окинул задумчивым взглядом Дениса.

– Нет, что-то в тебе не то, – изрек сказочник. – И зеленый ты вроде, и страшненький, но все равно не то!

– И что во мне не то? – с усмешкой спросил Денис.

– Прическа! – осенило Ганса. – Ты у меня будешь лысым!

– Да я же вроде стригся недавно… – Рука юноши потянулась к голове, нащупала на ней пук водорослей, облепленных болотной тиной и ряской. – Твою мать!

Импровизированный парик полетел на пол. Наверняка и кожа ведь позеленела после болотных ванн. Денис покосился на свою руку. Она действительно отдавала зеленью в свете мерцающих огоньков гнилушек.

– О! Вылитый огр, – обрадовался Ганс и опять начал строчить. – Итак, наш огр жил в болоте. Его боялись все…

– Ганс, отставить! Это не твоя сказка.

– Что значит не моя? Раз я пишу, значит, моя! – Из-под пера увлекшегося писателя веером летели брызги.

– Слышь, бабка, – тормознул Денис старуху, подтаскивающую пиво за соседний столик, – ты кончай ему подливать.

– Во-первых, я не бабка, я болотница, а во-вторых, у меня с ним договор.

– Какой договор?

– Я ему вдохновляться помогаю, пива заветного подливаю.

– А он тебе за это что?

– А он с ней за это вдохновение золотом полновесным расплачивается по тройной цене, – хихикнул лепрекон.

– Еще одно слово, ушастый, и я тебя отсюда выгоню! Ты в мои торговые дела не лезь! А ты этого пустомелю не слушай, – сказала болотница Денису. – Я по доброте душевной, можно сказать, болезного приветила, почти задарма кормлю, пою…

Тут болотницу окликнули лохматые кикиморки, и она умчалась обслуживать очередных клиентов. Видя, что писатель так увлекся очередной сказкой, что ничего вокруг уже не видит и не слышит, Денис дал знак лепрекону подсаживаться к его столу, намекая, что за ним не заржавеет. Ему нужна была информация, и он готов был за нее платить. Лепрекон от дармовой выпивки не отказался. Не рискуя сам пить болотное пойло с подозрительно зеленой шапкой пены, юноша презентовал ему свою кружку и приступил к дознанию.

Картина, нарисованная лепреконом, прояснила все. Или почти все. Оказывается, у болотной нечисти, не имеющей возможности выйти за пределы своего болота, в большом почете были былинки клевера. Но не простого клевера, а того, венчик которого насчитывал четыре листика вместо трех. Такой клевер приносил удачу и шел на какие-то хитрые зелья, которые вместе с пивом по ночам варила болотница. Эта информация дошла до писателя в разгар сильнейшего творческого кризиса. Его заклинило. Он уже второй месяц подряд сидел без дела, не в состоянии выдать на-гора ни одного приличного сюжета новой сказки, а болотница, по слухам, владела секретом вдохновения и за определенную мзду, вполне могла им с кем-нибудь поделиться. И вот Ганс Христиан Андерсен вышел на промысел. Ему жутко повезло. Сказочник набрел на целое поле «клевера», у которого все былинки имели не по три, а аж по целых шесть лепестков! Мимо такой удачи он пройти не мог, надрал целый стог и потащил его к болотнице, рассчитывая на награду. Гансик в ботанике разбирался слабо. Ему было невдомек, что на болото он волок не клевер. Это была конопля. Свой стожок он выложил перед болотницей, с ходу заявив: сама былинки да листики на них пересчитывай, мне недосуг. Мне типа это… сказку подавай. Или, на худой конец, к бутылкам, в которых вдохновение разлито, приложиться дай.

– Что за бутылки? – насторожился Денис.

– Вон в том шкафчике стоят, – кивнул лепрекон на толстенный ольховый пень, торчавший прямо из пола у стены корчмы. В его коре действительно угадывалось что-то наподобие дверцы.

– Блуждающие огоньки! – воскликнул юноша, треснув себя по лбу. – Как же я сразу-то не догадался. Вот, значит, в какую сказку меня Валька закинул.

Лепрекон как-то странно покосился на юношу при этих словах.

– Блуждающие огоньки? – Ганс тоже встрепенулся. – А что, неплохо звучит. Сказка вообще-то дрянь получилась, а вот название самое то. – Сказочник полез под стол, выудил оттуда скинутые на пол исписанные бумаги и начертал на одной из них новое название.

– Какая самокритичность, – восхитился Денис, но Ганс его уже не слышал.

Он вернулся к новой сказке и теперь задумчиво жевал кончик пера, устремив мечтательно-пьяный взор в потолок.

– Ну и дальше что было? – тормошнул Денис лепрекона.

Тот продолжил. В ольховом пне, который служил шкафчиком еще прабабушке болотницы, действительно стояли бутылки. С поэзией простой, поэзией скандальной, в которую был подсыпан шипучий порошок из лживых грязных городских сплетен. В особой бутылке хранились трагедии, замешенные поганой метлой на похмельном рассоле, обильно орошенном кровью преступника и его жертвы. Трагедии хранились в бутылке из-под шампанского, так как, по определению, должны были хлопать пробкой, а потом ядовито шипеть, исходя пузырями ненависти и злобы. Была в шкафчике даже бутылка с минорно-набожной поэзией, но, так как в каждую бутылку болотница добавила немножко чертовщины, стишки получались не совсем минорные и не совсем божественные. Половину шкафчика занимала самая большая бутылка с обыкновенными историями для прозаиков. Горлышко ее было обвязано свиной кожей и обтянуто пузырем, чтоб амброзия не выдохлась. Вот этой-то бутылки Ганс Христиан и пытался добраться в душевных терзаниях, вызванных сильнейшим творческим кризисом.

К счастью, пришел он хоть и с охапкой конопли вместо клевера, но зато с деньгами. Не меньше трех десятков золотых отягощали его карман, и хитрая болотница начала вдохновлять его своим ядреным пивом, втихаря переливая духмяный напиток через жестяную воронку в бутылки, которыми ее за недорого (стакан мухоморовки за тридцать бутылок стеклотары) снабжали черти, обшаривавшие близлежащие к болоту кусты. Все было хорошо, пока Ганс вдохновлялся только пивом, думая, что хлебает амброзию вдохновения. Однажды болотница задержалась по своим делам в подсобке, и нетерпеливый клиент залез в шкафчик без нее. Сцапал, разумеется, самую большую бутылку. Вот только не знал, дурак, что заключенное в ней высокое искусство надо было нюхать, а не пить! Хлебнул душевно. А так как хлебнул по свежим дрожжам ее ядреной мухоморовки, на которой болотница настаивала пиво, то нырнувшая в него муза сразу захмелела, и теперь они на пару уже третий день подряд творят, не просыхая.

– Значит, третий день творит, говоришь? – усмехнулся Денис.

– Третий день, – закивал головой лепрекон.

– А ничего странного в последнее время на вашем болоте не происходило? – нейтральным тоном спросил юноша.

– А то ты не знаешь? – пробормотал лепрекон.

– Не знаю.

– Сам же только что про блуждающие огоньки сказал.

– Угу. И сколько у вас их тут объявилось?

– Три штуки. Странные огоньки. Наши гнилушки где лежат, там и светят, а эти блуждают. Пытались мы за ними охотиться, не поймали. Смылись куда-то. Со вчерашнего дня их больше не видать.

– Это хорошо, что их было только три, – пробормотал Денис, покосившись на Ганса.

Если верить сказке, написанной упившимся в зюзю писателем, блуждающие огоньки рождались в определенный день и час во время полнолуния, Они могли вселиться в любого человека и маяться дурью на всю катушку. В течение года такой огонек должен основательно совратить человека. И не одного. Не менее трехсот шестидесяти четырех человек огонек должен совратить. По одному в день. Тогда он удостаивался высшей награды – огненно-красной ливреи скорохода, в которой огонек мог бежать перед парадной колесницей черта, и, самое главное, получал право на бегу изрыгать пламя прямо изо рта на зависть остальным блуждающим огонькам, которым за пределы своего болота дорога заказана. Однако разгадавший их человек может эти блуждающие огоньки задуть. Тогда пропал огонек. Полезай обратно в болото, где его за такую оплошность наказывают заключением в гнилушку. Лежи себе там и свети, не шевелясь. Такому же наказанию подвергаются и те огоньки, которые не успеют совратить за год нужное количество людей.

– Дебильная сказка, – вздохнул Денис.

– Ты это о чем? – не понял лепрекон.

– Так, о своем, об огрском. Свободен.

Лепрекон, сообразив, что добавки не будет, дохлебал пиво и поспешил свалить за свой столик. Как только он ретировался, Денис подозвал к себе болотницу.

– Чего тебе, зеленый?

– Что ж ты, перечница старая, знаменитого писателя таким пойлом жутким поишь? – начал наезжать на старушку Денис, кивая на опустевшую кружку.

– Сынок, да какое же это пойло? – всплеснула сухонькими ручонками бабуля, сердито косясь на лепрекона. – Ты эту шапку зеленую не слушай, он тебе наговорит! Сам-то видал, с каким удовольствием хлебал? Тебе ни капли не оставил. Это ж чистейшая болотная водица. Гнилушечки, мухоморчики, бледные поганочки. Лоси не доедают, лешие у них последнее отбирают, чтоб я этот напиток дивный для клиентов сварила. Да за каждую бочку моего пива лесной царь золотом полновесным платит. Это же нектар! Амброзия! Да ты сам попробуй.

Болотница метнулась в подсобку и скоро вернулась с еще одной кружкой зеленого пива. Денис не удержался, сдул пену, пригубил. Глаза сразу съехались в кучку.

– Бедный Гансик… как он еще держится на ногах.

– А зачем ему держаться на ногах? – удивилась болотница. – Он сидит.

– Третий день?

– Больше. А по мне, так хоть до скончания века пусть сидит… пока деньги есть.

– Понятно.

Денис перегнулся через стол, заглянул в бумаги сказочника. Тот уже писал про принцессу Фиону, ожидающую в черном замке своего рыцаря, который должен будет спасти бедняжку от дракона.

– Хоть бы чего-нибудь своего привнес, – покачал головой юноша. – Скажем, Вионой девчонку назвал.

– Не звучит, – отмахнулся Ганс, – слишком тривиально. Фиона – то, что надо!

– Слушай, может, хватит чужие сказки тырить? – начал отнимать у него бумаги юноша. – Я точно знаю, что ее Уильям Стейг написал.

– Какой еще Стейг? Не знаю никакого Стейга! Я ее написал! – вцепился в свои бумаги Ганс. – Стейг – город, а не писатель!

Споры о приоритете прервал чей-то истошный вопль, донесшийся до выпивох со стороны болот:

– Атас! Черные Капюшоны идут!

Нечисть задергалась. Кто-то вскочил из-за стола, растерянно озираясь, кто-то дернулся к выходу, но было уже поздно. Дверь распахнулась, и на пороге появилась мрачная фигура, закутанная с головы до ног в черный плащ. Лицо неизвестного наполовину было перекрыто черным капюшоном, низко надвинутым на лоб. Габаритами застывший в дверях квадратный организм, конечно, уступал Денису, но все равно его фигура внушала уважение.

– Всем сидеть! – грозно сказал Черный Капюшон, скользнул беглым взглядом по посетителям корчмы, удовлетворенно кивнул головой и коротко бросил себе за спину: – Вроде чисто.

В корчму вошел еще один Черный Капюшон, росточком пониже, следом шагнули пять амбалов в такой же одежде. Завсегдатаи корчмы завибрировали. Кто-то начал потихоньку сползать под стол, кто-то просто трясся, празднуя труса.

– Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло… – лепетал насмерть перепуганный лепрекон за соседним столиком.

– Не вздумай, тут и без того амбре, хоть нос пальцами затыкай, – пригрозил ему Денис и с любопытством уставился на пришельцев.

Что это за существа, под плащами разобрать было трудно. Даже руки их были упакованы в черные кожаные перчатки с серебряными нашлепками, а вот арбалеты, которые находились в этих руках, юношу насторожили.

– Забавно, – пробормотал Денис.

Это были многозарядные арбалеты с автоматической подачей болтов и ускоренной натяжкой тетивы, и ликвидатор был готов поклясться, что изготовляли их по его чертежам. Помнится, пару лет назад во время охоты на Оле-Лукойе он дал гномам такой заказ, и конструкция им, видать, понравилась. Значит, он находится сейчас в измерении, где рулит своим королевством его закадычный дружок Ланс… Если, конечно, эти арбалеты уже не перекочевали в другие отражения Геи.

Щуплая личность – единственная из Черных Капюшонов, не снабженная этим грозным оружием, – выступила вперед, и сразу стало ясно, что она здесь главная. Предводитель щелкнул унизанными перстнями пальцами. Драгоценные камни в этих перстнях были с такими острыми гранями, что юноша сразу понял: их главная задача – не украшением служить, а работать в случае необходимости этаким импровизированным кастетом.

– Хозяйку сюда! – грозно сказала щуплая личность.

Болотница на полусогнутых кинулась к нему.

– Почему на твоем заведении я не видел объявления с портретом главного государственного преступника?

– Родимый, так ить как его увидишь-то? – зачастила старушка. – Оно ж на бумаге писано.

– Ну и что?

– Аль не видишь, контингент здеся какой? По три разу на дню объявы ваши вешаю, а они, черти, их сдирают и на самокрутки пускают.

– Меня это не колышет. Охрану приставь, чай не разоришься. Еще раз такое повторится, всю твою контору разнесу!

– Приставлю, родимый, обязательно приставлю.

Болотница метнулась в подсобку и начала оперативно развешивать по стенам заведения «объяву», с которой на Дениса смотрела… его собственная физиономия. Разумеется, не в нынешнем облике деревенского увальня Гаврилы, а в облике знаменитого ликвидатора нулевого уровня, уже дважды схлестывавшегося с самим Темным Мастером. Картинка юноше не понравилась. Наверное, потому, что изображен он был на ней в полосатой арестантской робе, да к тому же еще и в двух ракурсах – фас и профиль. И даже длинный шестизначный номер снизу не забыли нарисовать.

– Это у вас здесь столько зэков? – удивился ликвидатор.

Щуплая личность окинула его подозрительным взглядом:

– Это ты о чем, чудище?

– Номер длинноват, – пояснил Денис, кивая на «объяву», – за три миллиона перевалил.

– Это не номер, – ледяным тоном сказала субтильная личность, – это сумма в золотых за голову преступника, которого разыскивает Темный Мастер.

– Есть! – неожиданно грохнул кулаком по столу Ганс, заставив всех подпрыгнуть.

На писателя тут же уставились арбалеты Черных Капюшонов.

– Что есть? – полюбопытствовал Денис.

– Идея есть! Я в спутники Шреку дам говорящего коня!

Похоже, писатель окончательно дозрел, и такие мелочи, как появление Черных Капюшонов, его и его пьяную музу уже не волновали.

– Тогда уж лучше осла, – хмыкнул юноша.

– Точно! Козла, который всю жизнь мечтал стать конем. Ух, как круто сюжет заворачивается!

– Уж если тыришь чужие сказки, то хотя бы соблюдай каноны, – кротко попросил Денис. – Осла!

– Слушай, чего ты меня путаешь? – возмутился Ганс. – Говорящий осел – это такой козел, дураку понятно! – писатель ткнул пером в чернильницу и начал строчить «свою» сказку, свободной от пера рукой шаря по столу. – И вот они выходят на ристалище… Так, а где пиво, я не понял?

Щуплая личность в капюшоне дала знак своей гвардии опустить арбалеты, приблизилась к столу возмущенного писателя, изучавшего дно опустевшей кружки, слегка нагнулась вперед и начала внимательно вглядываться в лицо сказочника.

– О, Господи, – пробормотала темная личность, – только тебя мне тут не хватало.

Теперь уже насторожился Денис. Имя Господа в устах слуги Темного Мастера? Нонсенс. Да и голос вроде бы знаком. Точно, знаком!

Темная личность разогнулась, знаком подозвала к стебе болотницу.

– Кто это?

– Да писака один приблудился, – зачастила старушка, ставя пред Гансом очередную кружку, к которой тот немедленно присосался. – Подкармливаю его из жалости…

Ганс допил кружку до дна, расплылся в пьяной хмельной улыбке и ткнулся носом в свои записи, окончательно уйдя в астрал. Темная личность выдернула из-под него один листочек.

– Блуждающие огоньки… Та-а-ак… Вот, значит, откуда они появились… Сколько огоньков с твоего болота удрать успело? – строго спросил он старуху.

– Мало. Совсем мало! Всего три штуки!

– А ты не забыла, старая перечница, про запрет Темного Мастера на все виды новых сказок в этом мире, пока его врага, – кивнула субтильная личность на портрет Дениса, – не найдут живым или мертвым?

– Да откуда ж я знала, что он сказки пишет? – глядя честными глазами на темную личность, зачастила старуха. – Он же у меня из бутыли обычной прозы хлебнул! Я думала: так, рыцарские романы строчит.

– Строчит, – фыркнул подручный Темного Мастера, вытаскивая из-под писателя бумаги и запихивая их в карман своего плаща. – Смотреть за своими клиентами лучше надо!

– С какой целью изымаете частную собственность? – нейтральным тоном спросил Денис.

– С целью детального изучения. Его блуждающие огоньки уже наделали здесь дел. А ты откуда взялся, такой грамотный?

– Из болота.

– Это и по тине на твоих ушах видно. Я о другом спрашиваю: ты по жизни кто таков?

– Говорят, огр.

– Тогда сиди тихо, огр, и не рыпайся, пока тебя болтами не нашпиговали. Куда пошли блуждающие огоньки? – повернулся к старухе глава Черных Капюшонов.

– Да здесь только один город рядом, Стейг. Туда, наверное, куда же еще?

– Резонно. Ну смотри, бабуля, если всех зачистить не успеем… Короче: еще один такой прокол, и сюда нагрянут мелиораторы. Все твое болото до дна высушат! Этому больше не наливать! – Темная личность кивнула на Ганса и направилась к выходу, тихо бормоча себе под нос: – Совсем оборзели конкуренты. Уже под мухоморовкой сказки пишут.

Рот «огра» растянулся до ушей. Все встало на свои места. Осталось только выяснить, что могло заставить его старого знакомого идти в подручные к Темному Мастеру. Особой любви к рогатому юноша за ним раньше не наблюдал.

Дверь за Черными Капюшонами закрылась. Денис не стал ждать, пока они уйдут далеко. Вскочив из-за стола, взвалил на плечо Ганса и тоже направился к выходу.

– В какой стороне, говоришь, ближайший город, бабуся?

– Я ничего не говорю.

– Так скажи.

– Там, – указала рукой направление болотница, ткнув куда-то в угол корчмы.

– Мерси за информацию. – Денис сорвал со стены ориентировку Темного Мастера со своим портретом, затолкал ее себе в карман и покинул корчму.

В свете полной луны ему прекрасно были видны спины Черных Капюшонов, углубляющихся в лес. Направление они держали именно то, которое ему только что показала болотница. Юноша нырнул в кусты и помчался им наперерез по широкой дуге, стремясь обогнать подручных Темного Мастера. Судя по всему, корчма располагалась на окраине болота, которое он умудрился пересечь, так как почва под ногами была твердая. После растяжек ноги выли от боли, но они слушались ликвидатора, что уже было хорошо. Одна беда: тряска разбудила писателя, рука которого до сих пор сжимала перо, и он прямо на скаку опять начал творить, фиксируя свои гениальные мысли на том, до чего эта рука дотягивалась. А дотягивалась она до того места, которое у Дениса располагалось чуток пониже спины.

– Прекрати, – зашипел гигант, – щекотно.

– Страшный огр тащил юную принцессу Фиону, – бубнил себе под нос Ганс, – чей прекрасный зад созерцал зенит с его могучего плеча. Точка!

Точку бухой писатель поставил своим остро заточенным пером так ударно и в такое место, что бедный «огр» чуть не взвыл от боли и начал тихим шепотом материться, боясь раньше времени привлечь к себе внимание Черных Капюшонов. К счастью, он к тому времени уже был практически на месте, а сказочник, поставив точку, счел свою миссию законченной и опять ушел в астрал. Юноша поспешил затолкать его в кусты, занял позицию, встав поперек тропы широко расставленными ногами, и застыл, сложив руки на груди в ожидании Черных Капюшонов. Они ждать себя не заставили.

– И как мы их будем искать, шеф? – расстроенно гудел кто-то из них на ходу.

– Как обычно. Приедем в город, поставим на уши стражу. Они всех подозрительных нам притаскивать будут, а там уже дело за амулетом. Но не вздумайте, если сами случайно с ними столкнетесь, без моего ведома их гасить! Пасть порву! Моргалы выколю! А потом…

– Шеф, не надо!

– Мы все поняли.

– Все будет тип-топ! – зачастили испуганные капюшоны.

«Моя школа. – Рот Дениса растянулся до ушей. – Какого кадра воспитал! И как же ты, редиска, киллер недоделанный, на службе у Темного Мастера оказался?» Вопросов у ликвидатора нулевого уровня к Шарлю Перро накопилось много, но для допроса с пристрастием обстановка пока не располагала. На тропе показались Черные Капюшоны. Увидев перегородившего тропу гиганта, спокойно, сверху вниз, взиравшего на них, они тут же схватились за арбалеты.

– Слышь, мужики, а вы здесь девочку не видели? – спросил Денис.

– Какую девочку? – опешили капюшоны.

– Маленькую такую. В красной шапочке.

– Не стрелять! – Шарль выступил вперед. – Он мой.

– Ща шеф ему покажет!

– Ага.

– Уй, чё буде-е-ет…

– Все, огр, ты довыёживался, – радостно загомонили квадратные организмы.

– Жалко зелененького.

– Сам виноват.

– Нечего было нарываться.

Денис с любопытством смотрел на киллера, гадая, как ему удалось заработать у братвы такой авторитет.

– И зачем же тебе потребовалась Красная Шапочка? – вкрадчиво спросил Шарль.

– Да вот прочитал я тут недавно забавную сказочку одного писателя и подумал…

– Ограм думать вредно, – прошипел Шарль, и в руках его замелькали неведомо откуда взявшиеся ножи.