Каботажный крейсер - Каботажный крейсер. Корабль призраков

Олег Шелонин, Виктор Баженов

Каботажный крейсер. Корабль призраков

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Пролог

Трель телефонного звонка шарахнула по мозгам и начала ввинчиваться в мозг.

– Мм… – Черныш, не открывая глаз, попытался нашарить трубку, но вместо нее рука нашарила женскую грудь. Пришлось открыть глаза.

Рядом на кровати лежала Наташка, такая же бухая, как и он. Только не это! Петр скосил глаза вниз и с облегчением выдохнул. Оба одеты. Значит, ничего не было. И слава богу. У Лехи рука тяжелая. Приголубит – никакая реанимация не спасет. С трудом приподняв голову, Петр осмотрелся. Все правильно. Почти вся труппа здесь. Кто на диване, кто на полу. А Леха где? И Леха тут. Как его под стол-то занести угораздило? А сколько пустых бутылок!!! Неслабо мы вчера армагеддон встретили. Хорошую разминку перед Новым годом устроили. Первая бутылка шампанского, помнится, выстрелила ровно в полночь, и понеслось! Господи, и какого дьявола он опять пошел в артисты? Был же прекрасный период, когда работал обычным менеджером по продажам. Нет, не обычным – гениальным! Мог эскимосам снег и ими же добытую пушнину продавать. Мечта обратно позвала, блин! Блистать на подмостках сцены захотелось.

За окном светало, телефон надрывался, терзая душу, но его никто не хотел брать. Ясное дело, на хозяина надеются алкаши несчастные! Блин, сегодня же двадцать первое! Вечером еще работать, на сцену выходить. Какая несправедливость работать в пятницу, когда на дворе такое событие: армагеддон! Петр дотянулся через Наташку до тумбочки, сдернул с нее трубку. Жена Лешки даже не проснулась. Да-а-а… хорошо вчера посидели.

– Але… – тоном умирающего лебедя прошелестел Черныш.

– Петька?

– Ну я.

– Черныш?

– Жорик, не томи, – простонал Петр, – чё надо?

– Богатым будешь, не узнал. Значит, так, быстро ноги в руки и на студию.

– Э, какая студия? Ты что, больной?

– Это ты, судя по голосу, больной. Кастинг на сегодня перенесли. Бегом на «Рамфильм».

– Да они охренели! – Петр от возмущения даже умудрился оторваться от кровати и спустить ноги на пол.

Созданная всего пару месяцев назад в Рамодановске кинокомпания «Рамфильм» запускала в работу сразу три картины, в одной из которых он претендовал на главную роль.

– Можешь сказать им это лично, но, если тебя по-прежнему интересует роль капитана Блада, не советую. И рекомендую поторопиться. Кастинг назначен на одиннадцать ноль-ноль.

– Чтоб их приподняло и прихлопнуло!

Черныш бросил трубку и поплелся в ванную, перешагивая через тела павших в борьбе с зеленым змием товарищей. Знал бы заранее, ни капли в рот не взял! Ну какой может быть кастинг с такого жуткого бодуна? А роль эта ему нужна. Он о ней давно мечтал. Это его шанс вырваться на широкий экран, и шанс немаленький. Ведь он буквально создан для этой роли. И по возрасту и по внешности. Да все у него было, как у героя Сабатини: высокий, худощавый, с длинными до плеч угольно-черными волосами и плюс ко всему смуглый, как цыган…

Петр сунул голову под умывальник и начал приводить себя в чувство. Холодная вода немножко помогла, но – только физически. Морально не очень. Особенно когда Черныш посмотрел на себя в зеркало. Обычно из его глубины на Петра смотрели спокойные, но в то же время пронизывающие глаза, удивительно синие для такого смуглого лица. В точности как у Сабатини. Но сегодня был не обычный день. Сегодня по календарю майя был армагеддон.

Проснувшись утром с фиолетовым свечением,

Сквозь щелки глаз глядя на белый свет… —

грустно продекламировал Черныш, глядя на свое помятое изображение в зеркале. – Да, сегодня я на пирата-аристократа явно не тяну.

Просушив голову полотенцем, Петр причесался, пробрался, стараясь не наступать на тела артистов, в комнату. Сценария у него не было, а потому он сдернул с книжной полки томик Рафаэля Сабатини, на случай, если придется освежать память, и вышел в прихожую. Слуги Мельпомены продолжали спать счастливым пьяным сном. Черныш им даже позавидовал. Муки похмелья у них еще впереди, а у него они в самом разгаре. Холодная вода из-под крана освежила ненадолго. Сердце с трудом толкало по жилам кровь, и каждый такой толчок сопровождался колокольным звоном и тупой болью в чугунной голове. Петр обулся, накинул на себя пальто и, не надевая шапки, чтобы остудить голову, вышел на улицу. Стало чуточку легче. Артист с наслаждением вдохнул морозный воздух. Часок бы другой оклематься… э-эх! Петр запрыгнул в свою оранжевую «вольву», глянул на часы. Они показывали 10:43.

– Черт!

Времени оставалось в обрез. Черныш завел мотор и, не давая ему прогреться, надавил на педаль газа. Шипованная резина шаркнула по обледенелому асфальту, машина резко набрала скорость и вылетела со двора на дорогу.

– Твою мать!!!

Петр резко дал по тормозам, но было уже поздно. Машина продолжала скользить по превратившейся в каток дороге прямо под колеса КамАЗа, перепуганный водитель которого тоже со всей силы давил на тормоза. Треск сминаемого кузова легковушки и ослепительно-белый свет – это было последнее, что услышал и увидел Петр Алексеевич Черныш в этой жизни. Армагеддон для него сегодня все же наступил…

1

Бу-бу-бу…

Хр-р-р… бу-бу…

Непонятное бухтение над ухом раздражало.

– Бу-бу… Какие интересные лингвистические формы. Сколько ж в нем намешано! И арамейские, и англо-саксонские, но основные корни… ух какие обороты речи! Это точно от славян.

Веки Петра дрогнули.

– Итор, кончай фигней маяться. Инфу в него гони, времени в обрез!

– Да уже вогнал. Он, кстати, нас уже слышит и все понимает.

Черныш открыл глаза. Он лежал в просторном помещении абсолютно голый и какой-то весь противно масленый на некоем подобии мраморного стола. Только этот стол почему-то был теплым и мягким. Рядом стоял парнишка лет семнадцати-восемнадцати в странной, постоянно меняющей цвет одежде, азартно стуча пальцами по виртуальной панели голографического дисплея.

«Ну ни фига себе!» – мысленно ахнул Петр. Такие технологии он видел только в фильме Джеймса Кэмерона «Аватар», но в реальной жизни не сталкивался с ними ни разу. Шестеренки в голове артиста завращались с бешеной скоростью. Надвигающийся КамАЗ… испуганные глаза шофера, сидевшего за рулем железного монстра… вспышка света… Больница? Посттравматический эффект? А может, глюки и он уже в психушке?

– Пациент занервничал, – сообщила голограмма, и Черныш готов был поклясться, что голос исходил из браслета на руке парня.

– Почему? – спросил юноша.

– Кажется, его шокировал мой вид, – хихикнула голограмма. – Отключаюсь.

Голограмма свернулась.

– Ну ты это… типа как, в порядке? – спросил парень, восторженно глядя на Петра.

Черныш сел, свесил ноги со стола, и с них на пол начали стекать желтые, тягучие капли. Петр провел пальцами по слипшимся в масленые сосульки черным, курчавым волосам на груди, брезгливо поморщился.

– Помыться бы.

– Да-да, конечно, – закивал головой парень, метнулся к белоснежной стене, в которой с трудом угадывалась тонкая щель контура двери, шлепнул по ней ладонью, и она открылась. – Давай сюда. Только побыстрее. Времени в обрез.

Петр прошлепал в душевую, оставляя за собой масляные следы.

– А где здесь краны, душ?

Парень не стал объяснять правила пользования местной душевой, а просто захлопнул за ним дверь и на Черныша со всех сторон хлынули потоки мыльной пены и воды.

– Да чтоб вас! – отплевываясь от пены, завопил Черныш. – Устроили, блин, душ Шарко.

Он был не прав. Это был циркулярный душ, а не душ Шарко, и Петр, как только перестал разевать рот, изрыгая проклятия в пространство, быстро к нему приспособился. Теплые струи приятно щекотали кожу, массируя мышцы. Через минуту пенный поток иссяк, и на Черныша обрушились потоки ледяной воды, смывая пену.

– Вот, блин, приколисты!

Однако замерзнуть артист не успел. Водные процедуры закончились и начались воздушные. На сушку горячим воздухом, бившим из дыр душевой со всех сторон, много времени не ушло. Как только раскаленный ветер перестал терзать Петра, дверь распахнулась, а за ней его уже ждал все тот же парнишка, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. В руках он держал комплект одежды и что-то отдаленно напоминающее одноразовые бахилы. Юноша заметно нервничал.

– Одевайся. Быстро. Нам пора валить.

Это Петру не понравилось. Смысла происходящего артист не понимал, где в данный момент находится, не представлял, но глупые вопросы раньше времени предпочитал не задавать. Однако, похоже, это время пришло. Чтоб им тут командовал и помыкал какой-то сопляк! Пора мальчика обломать.

– Тебя как зовут?

– Джим.

– Вообще-то я никуда не спешу, Джим, – спокойно сказал артист и начал неторопливо одеваться.

Просторные штаны и рубаха с длинными рукавами были размеров на пять больше, но, оказавшись надетыми, тут же усели, подстроившись под тело Черныша. Петр прикусил губу. Похоже, приплыл. У него все-таки глюки. Бахилы тоже были на несколько размеров больше, но, как и одежда, сами подстроились под его ноги, превратившись в элегантные, мягкие туфли на твердой подошве.

– А полегче чего не нашлось? – Петр оправил на себе белоснежную рубашку. – Ну, там майки, как у тебя, или безрукавки какой?

– Специально с длинными рукавами рубаху подбирал, чтоб руки прикрыть. У тебя ж идентификатора нет, – постучал пальцем в свой браслет на запястье парень. – Или ты засыпаться хочешь?

– А чего твоя одежда так мерцает? – полюбопытствовал Петр.

Его собственная одежда была выдержана в строгих бежевых тонах, в отличие от одежды Джима.

– Она из эмпопласта. На температуру и эмоциональный фон реагирует, – нетерпеливо ответил тот.

– А если твои портки в интересном месте на какую-нибудь симпатичную девчонку среагируют?

– Если и ее юбка среагирует, потащу в кусты, – прошипел парень.

– Юбку?

– Девчонку! – Похоже, Джим окончательно потерял терпение, и во взгляде его уже не было восторга. – Для этого такая одежда и нужна. Пошли скорей!

– Кто понял жизнь, тот не торопится. Сначала ты ответишь мне на ряд вопросов. – Петр начал загибать пальцы. – Где я, кто ты такой, куда и почему спешишь, зачем меня за собой тащишь…

– Да чтоб тебя! – взорвался парень. – Сюда скоро чистильщики придут, дубина! Впрочем, не хочешь, не ходи! А я… Итор, сколько времени?

– Восемнадцать часов ноль одна минута, – отрапортовал браслет.

– Опоздали… – побледнел парень. – Они уже здесь.

Откровенный испуг юнца сказал Петру, что дело пахнет керосином. Что такое операции зачистки, он знал не понаслышке. Два года срочной службы в спецназе его многому научили. Тело Черныша привычно напряглось, готовясь к бою, глаза лихорадочно зашарили по помещению в поисках подходящего оружия. Однако, кроме мраморного стола, на котором он лежал совсем недавно, в комнате не было ничего. Петр решительно подошел к нему, поднатужился, приподнял. С виду массивный, на поверку стол оказался не таким уж и тяжелым. Черныш с размаху шарахнул им об стену. Стена выдержала, стол разлетелся вдребезги. Из разбитой столешницы потекла уже знакомая Петру маслянистая жидкость, обильно смачивая как пол, так и обломки электронных плат с рваными пучками проводов, которыми была начинена столешница. К радости Черныша, ножки оказались без электронной начинки, и были вполне пригодны к употреблению в новом качестве. Петр поднял одну из них, крутанул в руке на манер то ли меча, то ли дубины, повернулся к Джиму.

Паренек изумленно смотрел на Черныша широко открытыми глазами. И в них опять светился восторг. Нет, даже не восторг, а обожание. Такое обожание, что артисту даже стало не по себе.

– Чего рот разинул? – рявкнул он на парня, стараясь скрыть смущение. – Вооружайся!

Джим торопливо закивал и тоже поднял с пола ножку.

– Схема здания есть? – отрывисто спросил Петр.

– К-к-конечно есть. Итор, схему!

Браслет подморгнул слабой вспышкой призрачного света и развернул пространственную голограмму. Объемная схема здания со всеми переходами и лабиринтами коридоров впечатляла.

– Где мы? – спросил Черныш.

– Здесь, – ответил Итор, высветив две зеленые точки.

– А чистильщиков можешь показать?

– Да без проблем, – беспечно хмыкнул Итор.

На схеме появились красные точки. Их было много. Очень много. Как минимум по десятку на каждом этаже. Двигались точки вроде и не быстро, но действовали целеустремленно, методично прочесывая комнаты и коридоры здания.

– Так, мы на пятом этаже, – начал анализировать ситуацию Черныш. – Лифты здесь работают?

– Нет, – замотал головой Джим. – Их на выходные отключают.

– Плохо. К лестнице не прорвемся. К ним все проходы заблокированы. Пятый этаж… ерунда, если есть хорошая веревка и окно. Но у нас нет ни того ни другого…

– Есть окно! – просиял парень. – А веревка… да она и не нужна! Итор, открой окно!

От браслета отделился тонкий лучик, чиркнул по стене, и в ней появился оконный проем.

– Открой его, – приказал Джим. Лучик прерывисто моргнул. Стеклянная панель плавно поехала в сторону. Пара секун, и она полностью исчезла в стене. – А теперь флаер подгоняй! – воинственно взмахнул импровизированной дубиной парень.

– Прямо к окну? – возмутился идентификатор. – Согласно положению о безопасности…

– Подгоняй, я сказал!

К оконному проему подлетел каплевидный аппарат с открытым верхом.

– Залезаем!

На этот раз уговаривать Петра не пришлось. Один из чистильщиков, судя по объемной схеме, уже приближался к комнате. Черныш взлетел на подоконник и, не раздумывая, запрыгнул в флаер. Следом за ним нырнул в окошко Джим.

– Погнали!

Над флаером замерцало прозрачное энергетическое поле, по которому изредка пробегали оранжевые всполохи. Машина мягко отделилась от стены и начала плавно набирать скорость. В одном из окон проплывающего мимо здания Петр успел заметить странный аппарат, деловито снующий по помещению.

– Это что? – спросил Петр повеселевшего парнишку.

– Чистильщик, – лаконично ответил Джим.

– И что он делает? – нахмурился Черныш.

– Комнаты убирает. Пылесосит, моет…

– Тьфу! Дать бы тебе по кумполу, придурок!

2

Полет на флаере сказал Петру о многом. Испуганный его наездом Джим молча рулил аппаратом, не решаясь не то что вякнуть, но даже глянуть в сторону артиста, а тот мрачно молчал, глядя за окно. Впрочем, энергетический купол, заменяющий стекло, трудно было назвать окном. Проплывающий под днищем флаера величественный город с кучей высоток и гигантских стеклянных куполов скоро оказался позади. Они уже летели над делянками, подозрительно смахивающими на микроскопические дачные участки, на которых копошились люди. И не было им ни конца ни края. Однако минут через десять – пятнадцать лёту началась настоящая зеленая зона, где сверху открылся вид на элитные особняки среди лесных массивов, на берегах озер и рек. Больше всего Петра поразило полное отсутствие наземного транспорта. Дороги были. Аккуратные, ухоженные, но без единой машины, явно рассчитанные только на пешеходов. Зато аппаратов, подобных тому, в котором летели Джим и Петр, было море, от них буквально рябило в глазах. Кроме пассажирских флаеров – разнообразных, но небольших размеров, – по воздуху плыли и огромные грузовые аэробусы, Черныш был далеко не дурак. Рожденный под песню «…до свиданья, наш ласковый Миша» в самый разгар Московской Олимпиады, он успел побывать в трех мирах. Детство пришлось на период перезревшего до откровенной гнили социализма, отрочество на становление дикого, сопровождавшегося бандитскими разборками лихих девяностых капитализма, а юность и окончательное взросление – на эпоху относительно стабильного правления Путина. Стабильного, потому что все, что можно украсть, уже украли, все, что можно поделить, поделили и подворовывали теперь уже по-скромному, вдумчиво занимаясь распилом миллионов и миллиардов из государственного бюджета, благо власти на это смотрели сквозь пальцы, находясь и сами «в процессе». Черныш в свои тридцать два года был уже тертый калач и побывал во многих переделках. Спецназовец, гуманитарий и торгаш… Гремучая смесь! К тому же, в отличие от большинства сверстников, он много читал. Причем читал не только классику и заполонившую книжные прилавки детективную макулатуру, но и неплохую фантастику. И то, что он видел сейчас из окна стремительно несущегося в неизвестность флаера, наводило на грустные мысли. Ему представлялось всего три варианта произошедшего, способных объяснить окружающее.

Вариант первый: он спит, видит дурной сон, но никак не может проснуться. Слабенький вариант, однако Черныш его проверил, ущипнув себя за ляжку. Было больно. На всякий случай артист ущипнул и Джима, резонно рассудив, что если парень не видение, то отреагирует. Парнишка отреагировал. От неожиданности взвизгнул так, невольно дернув руль, что флаер вильнул в сторону. К счастью, автопилот вовремя перехватил управление, не дав им врезаться в летящую навстречу грузовую фуру. Что интересно, придя в себя, Джим и на этот раз смолчал, но поглядывать на Черныша стал с большой опаской и отодвинулся от него в кресле пилота как можно дальше.

Второй вариант совсем грустный: он в дурдоме ловит глюки без шансов на выздоровление. Почему без шансов? Да глюки слишком уж реальные вокруг.

И наконец, третий вариант: он в далеком или не очень далеком будущем. Его каким-то чудом в последний момент вытащили из-под колес КамАЗа и переправили сюда. Самый приятный вариант, но и тут есть свое «но». Действия парнишки уж больно подозрительны. Тут тоже есть два варианта: либо он втайне вытащил Петра из прошлого и втихаря умыкнул, либо опять же умыкнул у кого-то, пытавшегося вытащить Черныша из прошлого. В любом случае это выглядит как похищение.

Ну что ж, пора с этим разобраться и расставить точки над «i».

– Куда летим?

– Ко мне домой.

– И кто меня там ждет?

– Клянусь, – заволновался Джим, – там никого нет. Мама с папой в отпуск улетели. Уже неделю на Гавайях загорают. Там нас не найдут. – Флаер пошел на снижение. – Вон мой дом. Считай, уже прибыли.

– Приятно слышать. Ладно, дома поговорим.

Флаер мягко опустился на бетонированную площадку возле шикарного особняка. Энергетический экран исчез, они выбрались из машины, и Джим провел своего гостя в дом.

– Вот здесь я и живу, – сообщил парнишка, проведя Петра через просторный холл в гостевую комнату. – Располагайся, – кивнул он на кресло и неожиданно чисто по-детски радостно подпрыгнул. – У меня получилось! Ты представляешь, получилось! Я ведь до последнего не верил, что получится.

– Рад за тебя, – кивнул Черныш, опускаясь в предложенное кресло. – А чтобы радость была полнее, ты мне сейчас ответишь на ряд вопросов.

– Спрашивай! – с готовностью откликнулся Джим. – Да, самое главное забыл, – парнишка кинулся к стене, нажал на какую-то потаенную кнопку, сунул руку в образовавшееся отверстие и извлек оттуда пузатую бутылку с этикеткой, на которой был нарисован череп со скрещенными под ним костями.

– Решил меня мышьяком угостить? – усмехнулся Петр.

– Не, что ты! Это ром.

Джек откупорил бутылку и по комнате поплыли сивушные ароматы ядреного первача.

– Сам гнал? – хмыкнул Черныш.

– Ага, – гордо ответил парень. – Специально для этой встречи. Вам, пиратам, без него никак. Я точно знаю.

– Н-да-с… маразм крепчал, чего же боле, что я могу еще сказать, – глубокомысленно изрек Петр. – Я, значит, пират?

– Ну да. Я на пирата аппаратуру настраивал. Правда, она экспериментальная, папа ее только после отпуска собрался испытывать, но ведь получилось! Кстати, пора нам ближе познакомиться. Мое имя ты уже знаешь. А тебя как зовут?

– Петр Алексеевич Черныш, – представился артист.

– Петр Черный… – пробормотал юноша, задумчиво пожевал губами, затем восторженно ухнул и засиял: – Питер Блад! Вот здорово-о-о…

– У тебя плохо с английским. Blood – означает кровь, а не черный. Но насчет Питера Блада ты недалек от истины.

– Так я все-таки не промахнулся? Ты пират?

– Ну, можно сказать и так, – усмехнулся Петр. – Я всегда считал, что эта роль мне к лицу.

– Ай да я! – восторженно подпрыгнул юноша.

Черныш только крякнул, неопределенно покачав головой.

– И зачем тебе потребовался пират?

– Чтоб научил меня космические корабли на абордаж брать!

– Так тебе нужен космический пират?

– А что, есть и другие? – выпучил глаза Джим.

– Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. С тобой все ясно. Ладно. Подойдем к этому делу с другой стороны. Какой сейчас год?

– Двести тридцать второй.

– До или после нашей эры? Только не вздумай мне сказать, что я оказался в прошлом!

– Не, ты в будущем. А насчет этих самых эр я ничего не знаю. Еще во время Первой Галактической войны сонарианцы уничтожили все наши информационные хранилища и базы. А после Второй последнее добили, но мы им тоже дали! Все звездные системы в радиусе двадцати световых лет от Земли отвоевали.

– А все знания о прошлом накрылись медным тазом? – недоверчиво спросил Черныш.

– Ага. Почти все. Какие-то обрывки и ошметки по устным преданиям собирали. Такая каша получилась. Версий тьма. Вот теперь решили восстанавливать с помощью новых технологий. Мой папа Институт Времени возглавляет. Между прочим, ты в лаборатории об стену его агрегат разнес.

– Прелестно. Это многое объясняет… – пробормотал Петр. – Так какой сейчас год?

– Двести тридцать второй со дня образования КОФЕ.

– У вас тут очень любят кофе? – хмыкнул Черныш.

– Не все, – тяжко вздохнул Джим. – Я себя чувствую в ней, как в клетке.

– В ней? – насторожился Петр.

– В Коммунистической Федерации.

– Та-а-ак… Знаешь что, мальчик…

– Я не мальчик, – надулся Джек, – мне уже девятнадцать. Я просто моложаво выгляжу.

– Пусть будет так. – Черныш тряхнул головой, затем провел ладонью по своим длинным иссиня-черным волосам, поправляя прическу. – Вот что, немальчик. Ты меня вытащил из нашего прошлого…

– Не нашего, – перебил артиста Джим. – Из прошлого другой реальности. С нами соседствует прорва альтернативных вселенных. В наше прошлое вмешиваться нельзя. Папа говорил, что это для будущего опасно.

– «Эффект бабочки», – кивнул Петр и вдруг разозлился: – В ваше прошлое вмешиваться нельзя, а в другие, значит, можно? И плевать на то, что там потом произойдет?

– Ну почему плевать? – обиделся парнишка. – Там…

– Ладно, хватит дурью маяться. Сейчас ты мне расскажешь все об этом мире. Все, что знаешь. Начинай!

То, что поведал Джим Петру, повергло гостя в шок, хотя морально он был к этому уже готов. Как так получилось, что в этом измерении СССР не распался и докатился до коммунизма, одному Господу Богу известно, но это произошло. Коммунизм победил, не только распространил свое влияние на всю Землю, но и захватил изрядный кусок космоса в радиусе двадцати световых лет от материнской планеты. Коммунистический рай после Второй Галактической войны, закончившейся образованием новой федерации, нарекли КОФЕ, которая процветала под мудрым руководством КПСП (Коммунистической Партии Свободных Планет), центральный комитет которой располагался на Земле. Федерация получилась уникальная, потому что такого образования, как КОФЕ, в Галактике больше не нашлось, и в результате она оказалась во враждебном окружении империалистических держав, и соответствующие структуры КГБ (Комитета государственной безопасности) уже третью сотню лет вынуждены прикладывать неимоверные усилия, чтоб удержать границы на замке. Разумеется, кое-какая связь с проклятыми буржуинами поддерживается. Дипломатические миссии, торговые представительства, научно-исследовательские работы, но все в таких микроскопических дозах, что члены КОФЕ почти ничего не знают о жизни за кордоном. И именно этим объясняется тот факт, что шансов наткнуться на представителей других миров в центральных областях Федерации практически не было. А вот на планетах пограничных районов КОФЕ кое-где можно встретить вольных торговцев, шастающих туда-сюда через границу, разумеется, с разрешения вездесущего КГБ. Контроль как за ними, так и за местными жителями там строжайший.

Джим, как выяснилось, был самый натуральный раздолбай, и плюс ко всему до кучи – гениальный хакер. Он сумел подломить архивы КГБ и дорвался до засекреченных материалов, в которые были включены все воспоминания участников Второй Галактической войны. Так он узнал о вольном братстве космических пиратов прошлого. Правда, информации там было очень мало, но это только усиливало ореол таинственности, окружавший имена Моргана, Дрейка и Питера Блада. Короче, позвала юнца романтика космических просторов, и ему захотелось вырваться на волю, за пределы КОФЕ, чтобы посмотреть на то, как живут проклятые буржуины, и начать их грабить.

– Зачем? – не выдержав, простонал на этом месте рассказа Петр.

Как оказалось, без этого никак нельзя. Что с ними еще делать, раз они такие бяки? Конечно, грабить! Отбирать у богатых и раздавать неправедно нажитое бедным. Разве не так делают джентльмены удачи? Короче, планы у юнца были наполеоновские, но вот беда: чтобы их осуществить, для начала желательно свалить за кордон. А чтобы это сделать, нужен корабль. Причем не планетарный тихоход, а настоящий межзвездный космический корабль с современным скачковым двигателем, способным вывести его в подпространство. Родная Федерация такой корабль ему не даст. В этом он был уверен. Почему? Ну, это же понятно! Да, здесь коммунизм, но еще малость недоразвитый. Космических кораблей на всех не хватает. Да что там греха таить, их даже на научные экспедиции не хватает. Профессора и аспиранты годами своей очереди ждут. Опять же КГБ… Короче, хрен кто его выпустит так просто за кордон! Положение было безвыходное, но тут сияющий отец поделился с ним радостной новостью: возглавляемый им Институт Времени наконец-то склепал первый дубликатор, способный извлекать людей из прошлого и настоящего других параллельных вселенных. Разумеется, только тех людей, которые находились на пороге смерти и для данного измерения и так уже потеряны. Это должно было сохранить структуру времени в неприкосновенности и не допустить катаклизма. Испытывать аппаратуру собирались после возвращения отца из отпуска. За это время его сотрудники должны были довести ее до ума. Джим понял, что это судьба. С помощью этого аппарата он сможет вытащить из прошлого любого специалиста. Ему лично нужен был пират. Дождавшись ближайших выходных, он с утра пораньше пошел на дело. Главное, успеть его закончить до начала уборки. Если чистильщики засекут будущего джентльмена удачи, КГБ в момент возьмет его и папочку за жабры. Но все обошлось. Самый знаменитый пират на свете уже здесь. Остались мелочи: захватить корабль и рвануть в глубокий космос!

– Угу, захватывать, конечно, буду я, – удрученно вздохнул Петр.

– Ага, – жизнерадостно подтвердил Джим. – Вместе со мной. Я тебя для того и вытащил, чтоб ты меня всему научил.

– Чему именно научил? – мрачно спросил Черныш.

– Пиратскому делу. Я ж еще неопытный. А ты уже столько кораблей на абордаж взял! Больше, чем Окорок.

– Окорок?

– Ну, этот, одноногий.

– Сильвер, что ли?

– Во! Точно. Так его по одному преданию и зовут. Но больше Окорок или Ливер. Значит, все-таки Сильвер!

– Дурдом… – Петр покосился на бутылку «рома» в руках юнца.

Ему вдруг дико захотелось выпить, но крутой сивушный дух, исходящий от нее, в один момент отбил охоту. Нет уж, к черту. Еще один армагедец он точно не переживет. Вряд ли в соседних измерениях найдется еще один такой придурок с романтическими бреднями в башке и бутылкой самопального рома в руке.

– А с чего ты взял, что я буду для тебя захватывать корабль, пиратскому делу учить?

– Так… как же… я же тебя спас! – изумился Джим.

– А я тебя об этом просил? – невозмутимо спросил Петр. – А что, если там, в моем мире, мне просто жить надоело и я вышел без скафандра в открытый космос? Так что облом. Не выгорело дело.

– Не выгорело?

– Ну да. Сейчас пойду, свяжусь с соответствующими органами, настучу на тебя, потребую компенсацию за убытки…

– Какие убытки? – мрачно пробурчал парнишка.

– Моральные. Ты помешал мне совершить акт суицида. И материальные. Все награбленные мною богатства остались в другом измерении. Так что за все, мальчик, придется платить тебе и твоему папаше.

– А папаше за что?

– За то, что такого придурка на свет произвел. И заживу я здесь на отсуженные деньги припеваючи!

– Не заживешь, – ехидно хмыкнул Джим.

– Почему?

– У нас здесь нет ни денег, ни судов.

– А кто, в случае чего, решает, кто прав, кто виноват?

– Партком.

– Ну а без денег это как? Иди, куда хочешь, бери, что хочешь?

– В пределах разумного. А пределы этого разумного контролирует федеральная сеть через него, – ткнул пальцем в свой идентификатор Джим. – Кстати, без персонального Итора тебе даже задрипанный флаер не дадут.

– Тьфу! Совсем забыл, что здесь свобода. Да здравствует коммунизм, мать его за ногу! В принципе не страшно. Идентификатор мне, думаю, дадут. Работу поприличней подберу.

– Не подберешь! – еще ехидней возразил Джим.

– Почему?

– Да кто ж тебе работу даст? Ты ведь из прошлого другой реальности, а значит, совсем дикий. Вдруг на людей бросаться начнешь?

Петр задумался. О методах работы КГБ в СССР он был наслышан, и нет никаких гарантий, что здесь эта структура работает иначе. В лучшем случае придется жить тут до конца своих дней под стеклянным колпаком в камере улучшенной планировки, в худшем – его ждет роль подопытной крысы на лабораторном столе местных вивисекторов. Ни тот ни другой расклад Черныша не устраивал.

– А скорее всего, тебе просто не поверят и либо в психушку упекут, – теперь уже пальцы загибал Джим, – либо возьмут в оборот как сонарианского шпиона, незаконно проникшего на территорию КОФЕ для совершения теракта в Институте Времени. Ты же там разнес аппаратуру, над которой папа бился год!

Петр внимательно посмотрел на Джима. Парень стремительно набирал очки, и его дикое предложение уже не казалось Чернышу таким уж странным…

3

– Дай сюда!

– Ты не понимаешь, Блад. Так нельзя!

– Дай сюда, кому говорю, шантажист мелкий!

Петр содрал с руки парня идентификатор и надел его на свое запястье.

– Да что ты делаешь?

– Продовольственную карточку бесплатно приобретаю. Надо же ассимилироваться. Тебе, как местному кадру, другую выдадут. Ну, типа потерял.

– Питер, снимай его!!! – завопил Джим.

– Еще чего.

– Он на мой генотип настроен, и ментально только со мной связь имеет. Понял, ненормальный?! Сюда сейчас со всех сторон слетятся…

Петр вдруг почувствовал, что браслет начал нагреваться.

– У вас все в порядке? – прогрохотал из невидимых динамиков чей-то строгий голос.

Черныш поспешил сдернуть браслет с руки и кинул его Джиму.

– Да, все в порядке! – поспешил ответить юноша, возвращая идентификатор на руку. – Дружок мой дурью маялся. Чужой Итор себе на руку нацепил.

– Дети, немедленно прекратите баловаться. Службе ПБ некогда мотаться по ложным вызовам. Еще раз такое повторится, сообщим родителям и выпишем штраф на пятнадцать суток принудительных работ.

Голос в динамиках затих.

– Фу-у-у… – с облегчением выдохнул Джим, – хорошо, что хоть за шутку приняли.

– Действительно все на контроле, – покачал головой Черныш.

– У нас хотя и коммунизм, – кивнул парень, – но к воровству относятся серьезно. Присвоил чужую вещь – тут же попал в психушку.

– Сразу в психушку?

– А куда ж еще? Коммунизм и воровство понятия несовместимые, а значит, вор – он кто?

– Кто?

– Псих, которому требуется срочная промывка мозгов. Видел я одного такого после этой процедуры, – брезгливо сморщившись, передернул плечами Джим. – Короче, не советую.

– Что такое ПБ?

– Служба планетарной безопасности. Занимается охраной потенциально опасных объектов и мелкими правонарушениями.

– Ладно. Я действительно многих местных обычаев не знаю, – сдался Петр, возвращаясь в кресло, – а потому временно передаю инициативу тебе. Итак, корабль. Как мы его захватывать будем? Надеюсь, ты этот вопрос уже продумал?

– Ну-у-у… как тебе сказать, – замялся Джим.

– Понятно, рассчитывал, что план составлю я, – догадался Черныш. – Тогда слушай, юнга. – Джим сразу засиял. Раз его назвали юнгой, значит, прославленный пират готов идти на дело и уже взял его в свою команду. – С голыми руками пираты на абордаж не идут. У тебя есть оружие?

– Да-а-а… – расплылся парень, – четыре бластера. Два мне, два тебе. – Джим метнулся к стене, и из той же дыры, откуда недавно вытаскивал самопальный ром, извлек головоломные конструкции, отдаленно напоминающие пистолеты. Только дула этих пистолетов были закручены винтом.

– Откуда взял? – удивился Петр, вертя в руках бластер. Он был уверен, что свободное ношение оружия в зоне Федерации запрещено.

– Сам собрал, – гордо сказал Джим.

– Где?

– В папиной лаборатории по чертежам.

– У папы есть такие чертежи?

– У папы нет. У меня есть. Помнишь, я тебе говорил, что файлы КГБ взломал?

– Ну?

– Вот там, в одном из разделов базы данных я и нашел инструкцию по изготовлению и сборке бластера в рубрике «сделай сам» старинного журнала «Юный техник».

– Охренеть… и он работает?

– Ага. Специально в Беловежскую пущу на испытания вылетал, чтоб никто ничего не заметил. Такую дырищу в земле сделал, закачаешься! Оттуда теперь родник бьет.

– Ладно. С оружием вопрос решили, – кивнул Черныш. Разумеется, он не собирался в угоду этому малолетнему маньяку мочить всех подряд, с боем пробиваясь на корабль. Из Федерации надо мотать – это понятно, но желательно бескровно, элегантно, без потерь в личном составе и прочих человеческих жертв. – Где корабль будем брать?

– На космодроме.

– Угу. Тогда так. Брать корабль будем по стандартному сценарию.

– По стандартному – это как?

– Ну, я влетаю. Один бластер в правой руке, другой бластер в левой руке, и расстреливаю на хрен весь экипаж вместе с пассажирами. Потом заходишь ты. В одной руке ведерко с водой, в другой руке тряпочка.

– З-з-зачем тряпочка? – отстучал зубами резко спавший с лица Джим.

– А чем ты с пульта управления мозги будешь стирать? Они, знаешь ли, липкие. Не, без тряпочки никак. Да, трупы убирать тоже тебе придется. Головы отдельно, кишки отдельно…

Он своего добился. Позеленевший Джим вылетел из гостевой комнаты, и откуда-то из глубины особняка до Черныша донеслись очень характерные звуки. Юнгу выворачивало наизнанку.

– Спекся. Все, пацан, – усмехнулся Петр, – детство кончилось. Я тебя научу пиратствовать, зараза!

В гостевую комнату Джим вернулся немного посвежевший, но его все равно слегка штормило.

– А без мозгов никак нельзя? – слабым голосом спросил он.

– Мозги всегда нужны, хотя бы для того чтоб ими думать, – многозначительно постучал себя пальцем по лбу Черныш.

– А может, сделаем иначе?

– Как?

– Ты влетаешь, стреляешь в потолок…

– Делаю в нем огромную дыру, и вывожу корабль из строя. Особенно приятно, когда это происходит в космосе. Воздух устремляется наружу, глазки вылезают из орбит…

– Да, не пойдет, – согласился Джим. – А если ты вообще не стреляешь? Просто припугнешь народ и все. Потом мы запираем пассажиров в трюме, экипаж под дулом бластеров…

– Уже лучше, – одобрительно кивнул Черныш. – Начинаешь думать головой. Но все равно не пойдет.

– Почему?

– А вдруг кто-то захочет погеройствовать? И не один захочет? Стрелять все равно придется. Опять мозги по стенам.

– И что же делать? – На парня было жалко смотреть.

– Если б не тот КамАЗ, – пробормотал Черныш, – заставил бы тебя восстановить аппаратуру и вернуть меня обратно.

– Какой КамАЗ?

– Не важно. Слушай, я вот не пойму. Между нашими эпохами пропасть. Почему мы друг друга так легко понимаем? Язык что, за это время совсем не изменился?

– Изменялся, конечно. Но Итор в тебя лингву вогнал. У нас вся Галактика на интерлингве говорит, вот мы ее в тебя и внедрили, чтоб общаться легче было.

– Понятно. Отсутствие языкового барьера большой плюс. Ладно. Вернемся к нашим баранам. На космодром легко попасть?

– Если ты служащий или пассажир, то легко.

– А если нет?

– Тогда входной контроль тебя туда не пустит. В твоем же Иторе нет кода разрешения на проход в зону космодрома. Хотя у тебя и Итора-то нет.

– Твоими молитвами. – Петр задумчиво посмотрел на бластер. – Говоришь, сам его собрал?

– Ну да.

– А в файлах вашего пентагона случайно нет подробного описания космического лайнера?

– Пентагона?

– КГБ.

– Есть. Итор, покажи. – Браслет юноши развернул объемную голографическую проекцию космического корабля. – Это грузовой корабль. – Изображение сменилось. – Это пассажирский лайнер. Это каботажник. А вот военные пошли. Крейсер, эсминец…

Изображение сменялось одно за другим. Глядя на них, Черныш о чем-то напряженно думал.

– Еще вопрос, – прервал он трансляцию достижений космической техники будущего. – Вашему кружку «Умелые ручки» такой вот крейсер слабо склепать?

– У нас нет такого кружка, – опешил Джим.

– Я имею в виду тебя, бестолочь!

– Ну… я… это… – Парень задумался. – Если найти пару десятков дроидов с соответствующими сервомеханизмами и подходящий для работы материал, то по этим данным запросто. Я с сервера КГБ все конструкции и технологии скачал… Да где ж столько металла и прочей фигни найдешь?

– Спокойно! Еще вопрос. Куда девают отслужившие свой срок корабли?

– Некоторые в музей космонавтики отправляют, но там их мало. По одному экземпляру каждого вида, а все остальные на утилизацию. Военные корабли на базе утилизации БУ-1 в Аргентине, а гражданские суда на БУ-2 под Пермью. Ее у нас называют кладбищем погибших кораблей. Там их разбирают, распиливают и отправляют по кускам в переплавку.

– Все ненужное на слом, соберем металлолом, – пробормотал Черныш. – Изумительно. И много там работает народу?

– Итор, вопрос к тебе, – обратился к идентификатору Джим.

– Один человек, – откликнулся Итор.

– Имя, – потребовал уточнения Черныш.

– Некто Гиви Зурабович Трепанидзе.

– Забавные ассоциации мне это имя навевает. Стоп. Всего один? А почему так мало? – поразился Петр.

– А ему больше никто не нужен, – хмыкнул Итор. – Человеческая раса обленилась. За них всё роботы делают. Режут, штампуют, прессуют. Люди давно уже только на кнопки нажимают.

– Да, полный регресс, – согласился артист. – Значит, там работает всего один человек.

– Не считая четырех охранников ПБ, работающих посменно.

– Что входит в их задачу? – насторожился Петр.

– Отгонять любопытную детвору от зоны повышенной опасности. Они работают на флаерах, сканируя пространство вдоль периметра свалки.

– Понял. – Черныш вопросительно посмотрел на Джима. – А ты все понял, юнга?

– Ага, – прошептал восхищенный Джим. – Осталось только найти подходящих дроидов и договориться с Гиви.

– Если мы договоримся с Гиви, – поднял палец вверх артист, – то дроидов искать уже не нужно. Нам их Гиви даст. А с Гиви мы договоримся. И знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что за дело берусь я – великий комбинатор. Считай, что Гиви уже наш. Осталось утрясти последний пункт программы.

– Что за пункт?

– Моей легализации, – кивнул артист на Итор Джима. – Не поверю, что человек, склепавший на коленке бластер, не сможет сделать подобную фигню и загнать в нее нужные данные.

– Ну вообще-то в файлах КГБ есть инструкции на эту тему, – просиял Джим, – а мастерская у папы просто отличная. В ней все, что надо, для этого дела найдется.

– Мастерская где?

– Их у папы две. Одна в институте, другая здесь.

– Так чего стоишь? Бегом клепать мне личный идентификатор! Завтра с утра нас ждут великие дела. Великий комбинатор Питер Блад со своим юнгой будет ездить по ушам Гиви Зурабовичу Трепанидзе!

4

Подготовился к великим делам великий комбинатор основательно. В свой новенький, с иголочки, Итор он с помощью Джима вогнал такие данные, напоследок плюнув на него (не на Джима, разумеется, а на идентификатор для введения генетического кода), что юнга от такой наглости, мягко говоря, офигел. Капитан Блад присвоил себе столько полномочий, что почти все двери коммунистического рая мог теперь открывать пинком ноги. Разумеется, во все двери Петр заходить не собирался. Слишком мало он еще знал об этом мире, и риск вляпаться был слишком велик.

– Джим, а все-таки признайся честно. От чего бежишь?

Флаер несся на всех парах навстречу восходящему солнцу в сторону Перми.

– Почему сразу бегу? – стушевался парень.

– Хорошо, изменим формулировку. Что конкретно тебя тут не устраивает? Из-за чего так рвешься за кордон?

– Все не устраивает, – насупился Джим. – То нельзя, это нельзя. Устав компартии наизусть зубрить – вот это можно.

– А без устава никак?

– Без устава никак. Если идеями коммунизма не проникся и в партию не вступил, считай человек второго сорта. Ни одной руководящей должности не доверят.

– Партий много?

– С ума сошел? Одна, конечно. Родная, незабвенная… – сморщился Джим. – Вечные сборы, слеты…

– Какие слеты?

– Сейчас покажу, – усмехнулся Джим. – Сегодня воскресенье, где-нибудь да точно слет. А вот и Пермь.

Флаер начал снижение над городом и скоро завис над центральной площадью, на которой проходило какое-то мероприятие.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Петр, – опустись пониже.

Флаер опустился ниже, и смысл мероприятия стал ясен. По площади дружно маршировали юные коммунары в красных галстуках.

Раз, два!

Три, четыре!

Три, четыре!

Раз, два!

Это кто шагает в ряд?

Пионерский наш отряд!

Пионеры шли стройными рядами, чеканя шаг. К сожалению, эта дорога никуда не вела, так как ходили они по кругу.

– Зона. Ну натуральная зона. Им еще руки за спину для полноты картины, – удрученно вздохнул Черныш. – Бедненькие! За что же вас лишили детства? Джим, я тебя понимаю. Не могу на это зрелище смотреть. Давай отсюда.

Флаер набрал высоту и вновь лег на курс.

– А ты уверен, что за кордоном будет лучше? – не унимался Петр.

– А то! Я слышал, – таинственно понизил голос парень, – там есть такие… э-э-э… клубы… по интересам.

– Да ты говори, не стесняйся, – хмыкнул артист, – здесь все свои. Какие интересы тебя интересуют?

– Ну… там это… рому сколько хочешь подают и женщины вокруг шеста голые танцуют.

Петр оглушительно расхохотался.

– Как же я сразу не догадался? Что еще тебя может волновать в этом возрасте? А тут наверняка облико морале. Не дай бог, юбка на девчонке выше колен – сразу подвергнут остракизму.

– Не, остракизму не подвергнут, – возразил Джим. – В первичной ячейке на собрании пропесочат и на исправительные работы отправят.

– Те же яйца вид сбоку.

– Слушай, Блад…

– Согласно данным паспорта, я – Петр Алексеевич Черныш! – отчеканил артист. – Прошу не отклоняться от легенды, юнга.

– Ага. А паспорт – это что?

– Вот это, – ткнул пальцем в свой браслет Черныш. – Все, приготовься, на горизонте свалка.

Действительно, прямо по курсу уже виднелась окруженная высоким каменным забором зона БУ-2. Зрелище было удручающее. Горы покореженного металла, среди которых возвышались полуразобранные остовы некогда могучих космических громад: грузовых судов и звездных лайнеров.

– Кладбище погибших кораблей. Любопытно…

– Что любопытно? – спросил Джим.

– Место для кладбища выбрано забавно. В моем мире именно здесь находился центр пермской аномальной зоны. Давай вон к тому лайнеру.

Петр к делу подготовился серьезно, накануне долго копался в файлах КГБ, изучая конструкции космических судов, и теперь с ходу определял их по внешнему виду.

– С ума сошел? Надо садиться рядом. Внутрь без разрешения нельзя. Охрана…

– Я сказал: вперед!

Джим судорожно вздохнул и направил флаер прямо к центру свалки. Из окружающего зону утилизации леса тут же вынырнула пара воздушных скутеров и ринулась на перехват.

– Флаер тридцать два семнадцать, – загрохотал из динамиков чей-то грозный голос, – немедленно остановитесь! Вы нарушили границы запретной зоны!

– Тормози, – приказал Петр.

Флаер завис в воздухе, и к нему подлетели сторожевые скутеры сотрудников планетарной безопасности.

Черныш нажал на пульте кнопку двусторонней связи.

– Отлично, ребята, – благодушно сказал он. – На пять баллов сработали. Служба контроля на высоте.

Подлетевшие к флаеру охранники недоуменно переглянулись.

– Дальнейшие переговоры предлагаю провести на земле. Джим, приземляйся, – приказал Черныш, кивая на посадочную площадку около глухой стены, окольцевавшей свалку.

Его командный тон подействовал безотказно. Скутеры охранников пристроились в кильватер к флаеру, и все три воздушных судна плавно опустились на площадку. Петр выпрыгнул из кабины, сладко потянулся, разминая члены. К нему подошли охранники. Пара молодых парней лет двадцати пяти, не больше.

– Сергеев Всеволод Игоревич, – вытянулся перед Петром один из них. – Служба охраны объекта БУ-2.

– Жан-Клод Легран, – представился другой охранник. – С кем имею честь?

– Генеральный ревизор по безопасности движения наземных и воздушных транспортных средств Петр Алексеевич Черныш, – в ответ представился артист, – а это мой помощник Джим, – кивнул он на выползающего из флаера юнгу.

– О! – вскинул брови Легран. – Рад знакомству, но, извините за возможную бестактность, – француз кивнул на идентификатор Черныша. – Сами понимаете, служба.

– Молодец, – одобрительно кивнул аферист, – все правильно. Без всякого лизоблюдства и чинопочитания. Проверяй.

– Полномочия Петра Алексеевича Черныша подтверждаю, – сообщил Итор охранника.

Самопальный идентификатор артиста выдержал первую проверку. Надо сказать, эти устройства были уникальными. Иторы легко поддерживали ментальную связь со своими хозяевами, и последним даже не требовалось отдавать им приказания вслух. Вот и сейчас, Черныш дал мысленную команду разрешить считку информации, и на Итор охранника поступили данные, подтверждающие личность липового ревизора.

Джим незаметно перевел дух. Его самоделка сработала. Он не подвел своего капитана!

– Отлично, юноша. И ты молодец! – Петр кинул покровительственный взгляд на напарника француза. – Ваш профессионализм и рвение мы не оставим без внимания. Порадовали. Честно говорю: порадовали. Как говорится, граница на замке.

– Спасибо, – просиял Сергеев.

– Если не секрет: вы здесь по служебным надобностям или просто так? – спросил Легран.

– По служебной. Там, – поднял палец вверх Черныш, – есть мнение, что охранные структуры есть смысл передать в мое ведомство, но окончательное решение еще не принято. Вот я на всякий случай и решил сделать круиз по ряду точек и проверить бдительность охраны, прежде чем подставить шею под такой хомут. Только об этом пока ни гу-гу, – «спохватился» Петр. – Если узнаю, что сболтнули…

– Да за кого вы нас принимаете! – загалдели охранники.

«За лохов», чуть было не сказал Черныш, но вовремя остановился.

– Ладно, ребята. Мне нужно с хозяином этой богадельни приватно потолковать, – кивнул авантюрист на свалку. – Свяжите меня с ним и можете быть свободны.

– Есть! – по-военному вытянулись перед ним охранники и дружно завопили каждый в свой идентификатор. – Начальнику базы утилизации номер два срочно явиться на контрольно-пропускной пункт!

– А я, по-вашему, где нахожусь? – проскрежетал в ответ из Итора чей-то недовольный голос. – И ваще, чё разорались?

– Гиви, – поморщился Легран, – кончай хамить. Давай на выход. К тебе посетители.

– А сами их послать не можете? Я кушаю!

– Гиви, мать твою! К тебе начальство…

– А-а-а… начальство надо уважать. – В глухой стене открылась дверь, так лихо замаскированная под кирпичную кладку, что Петр ее сразу даже не заметил. – Пущай заходят. По коридору прямо и налево.

Легран чуть не задохнулся от возмущения, но Петр, рассмеявшись, поднял ладонь, давая знак не горячиться.

– Спокойно, юноша. Я сам с ним разберусь. Чувствую, забавный здесь работает начальник.

– Да какой он начальник, – махнул рукой Легран. – Над самим собой да дроидами он начальник. И несознательный к тому же, беспартийный. Но механик классный. Сам здесь все чинит. Еще ни разу план работ по утилизации не завалил.

– Это радует. Ну что ж, ребята, благодарю за службу.

– Спасибо.

Охранники запрыгнули на свои скутеры и взмыли в небо.

– Джим, за мной! Сейчас мы будем брать за жабры этого барыгу.

– А почему барыгу?

– Эта свалка – золотое дно. И чтоб наш беспартийный на нем не поживился? Не поверю ни за что! Наверняка по бартеру хоть что-то, но имеет, а тут, как чертик из бутылки, я – генеральный ревизор всея Руси… Тьфу! Какой Руси? Целой Земли!!! Короче, теперь не отвертится. А знаешь почему?

– Почему? – трепетно спросил Джим.

– Потому что главное в нашем деле – это презумпция виновности. Смотри, юнга, и учись. Сейчас я нашего клиента буду брать на понт!

5

Брать клиента на понт авантюрист начал еще в коридоре, чтоб морально подготовить начальника свалки космического старья к грядущим неприятностям.

– А ты говоришь: поклеп! Молодой ты еще, Джим, жизни не знаешь. Такими сигналами пренебрегать нельзя, и нам предстоит дотошная проверка, – громогласно вещал Петр, шествуя по коридору. Семенивший рядом Джим ошалело хлопал глазами, пытаясь сообразить, о чем идет речь. – Мало того что беспартийный занимает такой ответственный пост, но он на рабочем месте еще и жрет, и не исключено, что даже нагло пьет. А это означает что?

Черныш толкнул локтем в бок парня, извилины которого откровенно тормозили.

– Что? – вякнул Джим.

– Что этот безответственный гражданин явно находится не на своем месте, скорее всего, ведет антисоциальный образ жизни и наверняка до сих пор не проникнулся светлыми идеями коммунизма. А раз так, значит, здесь процветают коррупция и воровство! Так что за день обернуться не получится. На аудит и инвентаризацию уходит прорва времени, ты уж поверь. Кстати, пора тебе учиться самому выводить на чистую воду врагов народа, так что первым допрос начинаешь ты. – Петр втолкнул в дверь обалдевшего Джима, зашел следом сам и аккуратно закрыл за собой дверь.

Из-за письменного стола поднимался обалдевший не хуже Джима квадратный бородатый коротышка с вилкой в одной руке и ножом в другой. На вилку был нанизан солидный кусок хорошо прожаренного мяса. Надо сказать, вилка была таких размеров, что при желании ею можно было и сено в стог сгребать, а нож даже отдаленно не имел ничего общего со столовым серебром. Это был добротный, солидный, кованый тесак, которым можно было и голову кому-нибудь надвое развалить, и по ходу дела шустро салатик на завтрак настругать.

– Гном… – выпучил глаза Черныш. – Самый натуральный гном.

– А кто такой гно…

Договорить Джим не успел. В воздухе свистнул нож, но Черныш успел отдернуть в сторону напарника и каким-то чудом вышел из-под удара сам. Реакция спецназовца не подвела. Джим кубарем покатился по полу. Рукоять глубоко засевшего в двери тесака завибрировала от удара.

– Вот вы и попались, Штирлиц, – ласково улыбнулся Петр, извлекая из-под полы летней куртки бластер. – Ну что, в молчанку будем играть или начнем колоться сразу?

История Гиви Зурабовича, который никаким Зурабовичем не был, а был простым корабельным механиком Гивинианом, оказалась довольно занимательной. Вообще-то механиком он был не простым, а что называется – от Бога. За золотые руки капитаны кораблей, на которых служил гном, его разве что на руках не носили… до первой драки. Из-за своего вздорного характера коротышка на одном месте долго не задерживался. В последний раз его вышибли с корабля за небольшой конфликт с навигатором на Зентре, даже дьяволом забытой отстойной планете, вращающейся вокруг красного карлика в паре сотен световых лет от Земли. Причем вышибли почти без денег, так как львиная доля его жалованья ушла на лечение этого самого навигатора, которому он умудрился сломать челюсть, нос, руки, ноги и до кучи три ребра. Успокоился, когда больше уже ломать у него стало нечего.

И тут ему повезло. Это он решил так поначалу. На Зентре гном наткнулся на соплеменника. Дарту требовался механик. Причем требовался срочно, позарез. И он посулил баснословные проценты с будущей сделки (типа нас всего двое, так что делиться больше не с кем). Одна беда: наличка кончилась, заправиться нечем, а ценный скоропортящийся груз трогать не хочет. Гиви без колебаний расстался с последними галактическими банкнотами. Они заправили грузовик Дарта, запрыгнули в него и в срочном порядке стартовали. Дарт так спешил, что, отойдя от планеты на положенное по инструкции расстояние, без всякой предварительной подготовки вогнал корабль в подпространство. Из него они вышли уже возле Альтаира, одной из пограничных звезд Коммунистической Федерации, вокруг которой вращалась единственная обитаемая в этой звездной системе планета Либерия – местный форпост коммунизма. И после посадки на Либерию Дарт испарился. Ушел договариваться насчет торговых преференций с местной администрацией и исчез. А потом явились киллеры… Вот тут Гиви действительно повезло. Один из них, как и Дарт, тоже оказался соплеменником с его родной планеты и потому сразу мочить гнома не стали.

Как выяснилось, Дарт имел неосторожность сесть играть в карты с очень серьезными товарищами на Гиадах, проигрался в пух и прах, а когда ему был предъявлен счет, не придумал ничего умнее, как грохнуть кредиторов и удариться в бега. По следу беглеца пустили киллеров, которые чуть не накрыли его на Зентре, но он с помощью так вовремя подвернувшегося Гиви сумел-таки свалить за кордон. В коммунистическом раю, где зверствует КГБ, киллерам делать было нечего, и они покинули Либерию, на прощанье порекомендовав Гиви последовать примеру подставившего его афериста, так как после бегства с Зентры он числится в сообщниках Дарта и охота на него еще не скоро будет закрыта. Итак, киллеры свалили, прихватив с собой в качестве трофея грузовик Дарта, в котором, как выяснилось, вообще не было скоропортящегося груза – он шел порожняком. Вот так Гиви и оказался с пустыми карманами на Либерии в нейтральной зоне. Этой зоной был район космопорта и ряд прилегающих к нему территорий, которые в целях предосторожности были огорожены высокой стеной. Власти Либерии строго следили, чтобы местные жители не пропитались чуждой идеологией проклятых буржуинов. Положение было ужасное. В одном мире он стал изгоем, а в другом…

К счастью, у Гиви ума хватило не просить политического убежища у местных властей. С его точки зрения, это было верхом кретинизма. Гиви, как и Петр, не собирался жить под стеклянным колпаком. Вот раствориться в нем, хотя бы временно, пока страсти не утихнут, другое дело. Выручили гнома его золотые руки. Помог отремонтировать двигательный отсек капитану торгового судна, прибывшего на Либерию с Алиота, и тот расплатился с ним идентификатором, который проиграл ему в кости какой-то иммигрант из коммунистического рая. Гиви над ним пыхтел целых три дня. Главная трудность заключалась в том, чтобы стереть старые данные, не испортив аппарат, но ему это удалось. Засунув Итор в магнето планетарных двигателей каботажника торговца, он запустил его вполсилы на прогрев, и комбинация полей движка зачистила все напрочь.

В этом месте рассказа глаза у Джима стали круглые. Такой варварский способ стирания информации ему бы и голову не пришел.

А дальше все было очень просто. Загрузить новые данные в теперь уже его личный, персональный Итор не составило труда. Так население Коммунистической Федерации увеличилось еще на одного «добропорядочного» члена общества – беспартийного механика Гиви Зурабовича, и пока не появился генеральный ревизор Петр Алексеевич Черныш, никому и в голову не приходило, что Трепанидзе никакой не человек, а самый натуральный гном с созвездия Тукана. А как иначе? Раз в Иторе записано, что бородатый коротышка – человек, значит, человек! Как говорится: что записано пером…

– Да-а-а… без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек, – изрек Черныш.

– Как догадался, что я гном? – проурчал Гиви, вгрызаясь в мясо.

Рыбак рыбака видит издалека. Гиви, по каким-то только ему одному известным признакам, уже сообразил, что они с Петром одного поля ягодки, а Черныш этого теперь особо и не скрывал. Ревизор оказался липовым, и гнома это обстоятельство очень радовало.

– Думаешь, раз оказался в стране непуганых идиотов, то будешь здесь король? Ты здесь не один такой – усмехнулся Петр, отставляя в сторону бокал. – Коньяк, кстати, прекрасный. Сам делал?

– Кто же еще? Двадцать лет уже тут парюсь. У меня здесь в одном месте бочек тридцать этого пойла прикопано.

– И как тебе тут на всем бесплатном живется?

– Лучше не спрашивай. – Гном скорчил страдальческую рожу и выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу. До горла ладонь не достала, помешала борода. – Все приходится делать втихаря, украдкой, озираясь. Знаешь, каких трудов мне стоило добыть виноградного сока первого отжима? Страшно вспоминать! Гномья водка, – кивнул Гиви на коньяк, – здесь всюду под запретом. Да тут вообще все под запретом! Я на базе утилизации потому и обосновался, что место вроде не престижное (хозяин свалки, тьфу!), желающих меня подсидеть и с места турнуть практически нет, и самое главное – жить можно прямо на рабочем месте, что автоматически решало проблему жилья.

– Проблему жилья? – изумился Петр. – Здесь до сих пор существует проблема жилья?

Гном оглушительно расхохотался.

– Откуда ты свалился, ревизор, что таких элементарных вещей не знаешь? Здесь очереди на жилье на несколько парсеков растянулись. Некоторые до пенсии своих квадратных метров ждут. А уж какое счастье, когда дождутся! Целых девять квадратных метров персонального жизненного пространства! Тут ведь купить ничего нельзя, тут можно только получить. Кто задницу начальству сумеет подлизать, в очередь внеочередников пристраивается, а брезгливые и без подлизывания в заднице оказываются. Так до гробовой доски в общагах и ютятся.

– А как же основной признак коммунизма: от каждого по способностям, каждому по потребностям? – изумился Черныш.

– Потребности, согласно постановлению 142-го пленума ЦККПФ[1], должны быть скромные, ибо скромность украшает человека, – пояснил Джим.

– Хоромы твоего папаши о скромности не говорят.

– Ну ты сравнил! Он же директор института! – возмутился Джим. – Если бы ты видел дачу первого секретаря…

– Замолкни, – поднял руку Петр. – Суду все ясно. Послушай, Гиви, – повернулся Черныш к гному, – а не слишком ли ты загостился здесь? Все-таки двадцать лет уже прошло, глубокий космос про тебя забыл давно… Во, блин, даю! Уже стихами говорю. Ну, одним словом, Гиви, не пора ли нам послать куда подальше этот прекрасный бесплатный коммунизм и свалить в родной, прогнивший до тухлятины капитализм?

– Да хоть сейчас! – зарычал гном. – Вот только знать бы как! На выезде гэбэшники лютуют. Тут всовыванием всякой туфты в Итор, – потряс он своим идентификатором, – не обойдешься.

– А самому склепать корабль слабо? – подначил гнома Джим.

Петр одобрительно взглянул на юнгу.

– Это мне слабо? – взорвался гном.

Прежде чем Джим нырнул под стол, над головой его просвистел кувшин, расплескивая на лету ароматное пойло, и с грохотом разбился об стену.

– Гиви, ты с ума сошел! – расстроился Черныш. – Такой божественный напиток и об стенку! А тесак на что?

Слова ревизора немножко успокоили коротышку, но он все равно еще кипел.

– Ишь, мне – слабо! Яйца курицу учат. А ну давай за мной!

Гном решительно поднялся из-за стола.

– Куда идем? – поднялся с кресла Петр. – Юнга, вылезай, боцман успокоился.

Из-под стола вылез спавший с лица Джим.

– Боцман? – хмыкнул гном. – А что? Мне нравится. Вообще-то я бортмеханик, но боцман – это круто. Стариной запахло. Пиратский стяг, соленый ветер, паруса…

– Какие в космосе паруса? – не удержался Джим.

Гном глянул на него как на больного.

– Мальчик хочет стать космическим пиратом, – пояснил с улыбкой Петр, – а про морских пиратов он ничего не знает.

– Ну да, откуда им. Они тут в Федерации все с головой не дружат.

– Ты хотел нам что-то показать, – напомнил Петр.

– Ага, давай за мной.

Гном решительно двинулся на выход, на ходу отдавая команды через Итор.

– Дроид номер восемнадцать, на КПП.

Дроиды у гнома были вышколены. Как только они вышли с контрольно-пропускного пункта, к порогу лихо подкатила громоздкая конструкция, отдаленно напоминающая вездеход с мощным бульдозерным ковшом спереди и парой огромных механических рук по бокам. Дроид услужливо распахнул дверцу, скинул на землю трап, и гном, сердито сопя, начал взбираться по лестнице. Черныш, не раздумывая, полез следом. Последним в кабину забрался Джим.

– Тринадцатая зона, – буркнул Гиви, как только все устроились на сиденьях.

Дроид убрал трап, захлопнул дверь и сорвался с места. Огромная машина несколько минут петляла по узким проходам среди железных гор космического мусора, затем оторвалась от земли на пару метров и полетела.

– Это чтоб следов не оставлять, – пояснил гном, отвечая на недоуменный взгляд Петра. – С воздуха обзор прекрасный. Не хочу давать шанс гэбэшникам мою малютку засветить.

– Малютку? – поднял бровь Черныш.

– Скоро ты ее увидишь. Она в особой зоне.

Особой зоной сектора тринадцать оказалась ничем не примечательная груда покореженного металла, не выше и не ниже других таких же рукотворных металлических холмов. Отличие появилось, когда дроид пошел на снижение к подножию этого холма. Груда металла у основания зашевелилась, приподнялась, открывая проход, и дроид с ходу влетел в туннель, ведущий под уклоном в тридцать градусов куда-то вниз. Петр оглянулся. Груда металла сзади опустилась вниз, перекрывая вход в туннель, который сразу погрузился в темноту. Дроид включил фары и прибавил скорость. Центробежная сила вдавила всех в сиденье, и Черныш понял, что туннель начал плавно изгибаться и они уже летят по спирали куда-то вниз.

– Однако… а ты даром время не терял, – уважительно присвистнул Петр.

– Спрашиваешь! – гордо хмыкнул гном.

Летающий вездеход затормозил возле массивной стальной двери.

– Прибыли, – сообщил Гиви, вылезая из кабины. – Нола, открывай!

– О! Мой шалун, да ты никак с гостями, – откликнулся чей-то бархатистый, с легкой хрипотцой голос. – Я так соскучилась по новым лицам.

– Попробуй только на кого-нибудь из них глаз положить, – рыкнул гном.

– И что тогда будет? – игриво засмеялась невидимая собеседница.

– Уволю на хрен!

– Гиви, ну какой же ты мужлан!

– Совсем распустилась девка, – удрученно вздохнул гном. – Разбаловал я ее.

Двери распахнулись.

– Ох, и ни…

У Черныша отпала челюсть. У Джима глаза полезли из орбит.

– Как, нравится? – спросил довольный произведенным эффектом гном.

Пораженные гости застыли на пороге подземного ангара, в центре которого стоял на попа огромный космический корабль. По всем признакам, это был типичный грузовой корабль, но габариты его впечатляли. В диаметре не менее ста метров, он возвышался метров на триста в высоту.

– Вот это каботажник! – радостно ухнул Джим.

– Каботажник? – усмехнулся гном. – Нола, покажи себя во всей красе!

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! – насмешливо откликнулась Нола.

Загрохотали бронированные плиты защитной обшивки корабля, разворачиваясь на девяносто градусов, и корабль ощетинился дулами многочисленных орудий.

– Охренеть! Да это крейсер!! – запрыгал от восторга Джим. – Блад, ты только посмотри: плазменные, ионные, гравитационные пушки. С ума сойти, это настоящий боевой крейсер!!!

– Да еще какой! – ухмыльнулся довольный Гиви. – Нынешние крейсеры точечными ударами бьют. Двигатель там из строя вывести, рубку управления, а этот уж шибанет так шибанет. Первым ударом защиту сносит, второй раз гавкнет, и корабля нет.

– Гиви, снимаю шляпу… – прошептал восхищенный Петр. – И все это ты сделал сам?

– Почти, – смутился гном.

– У тебя есть помощник? – насторожился артист.

– Конечно, есть, – воскликнул Джим. – Нола! Неужто непонятно? Послушай, Гиви, познакомь.

– Юнга, вопрос был задан не тебе, – строго сказал Черныш. – И, кстати, для особо одаренных поясняю: с Нолой ты уже знаком. Это – корабль.

– И этот туда же. – В воздухе перед ними проявилось голографическое изображение симпатичной гномы. – Нет чтоб дать возможность даме с мальчиком позабавиться, атмосферу таинственности создать. Ну никакой романтики! Да с вами в космосе со скуки помрешь.

– Чувствую: летать с тобой…

– На мне, – игриво хихикнула чертовка.

– На тебе, – согласно кивнул Черныш. – Будет прикольно. Гиви, – повернулся Петр к гному, – я тебя, ей-богу, не пойму. Почему ты еще здесь? Почему не сделал из этой дыры ноги? Имея такой корабль, я бы давно отсюда подорвал.

– Куда подорвал? – сердито буркнул гном. – На Венеру? Марс? Так это запросто. А дальше дуля с маком.

– Почему?

– Потому что скачкового двигателя нет, а на планетарных антигравах далеко не уйдешь.

– Н-да-с, проблема… У нашей Нолы оказались ножки коротки, – хмыкнул Черныш.

– И ничего подобного, – начала задирать подол юбки гнома. – Вот, посмотрите…

– Ух ты! – облизнулся Джим.

– Брысь! – рявкнул Гиви, и гнома, радостно хихикая, растворилась в воздухе.

– А можно внутрь войти? – робко спросил Джим.

– Да, неплохо бы здесь осмотреться, – поддержал его Черныш.

Они долго бродили по коридорам крейсера, заглядывали в каюты, технические помещения, грузовые отсеки корабля, пока не добрались до капитанской рубки. Выступавший в качестве экскурсовода Гиви трещал без умолку, давая пояснения. Петр молча слушал его и напряженно думал. Что-то было здесь не так. Каким бы классным мастером ни был этот гном, в одиночку отгрохать такой корабль ему было явно не под силу.

– Гиви, – Черныш сел в кресло пилота, – а если честно, кто тебе в работе помогал?

– Никто, – уперся гном.

– Я только что спросил: ты его сделал сам? Ты мне ответил: почти. Как это понимать?

– Да так и понимать, – пожал плечами Гиви. – Выбрал из старья корабль посимпатичней…

– Вырыл гигантский котлован, соорудил ангар… – продолжил Петр.

– Какой ты въедливый. Ладно, расскажу.

Каботажный крейсер он нашел случайно. Один из его дроидов, расчищая от мусора площадку под очередной корабль, который должны были пригнать на утилизацию, провалился в подземную каверну. Так сначала думал гном. На поверку каверна оказалась подземным туннелем, который и привел его в ангар, где стоял этот красавец. Судя по всему, он построен был еще до Первой Галактической войны. В те далекие времена на Земле был самый натуральный хаос, и к тому времени, как на этом месте решили создать базу утилизации отслуживших свой срок космических кораблей, о подземном ангаре просто элементарно забыли. Не понял гном только одного: как вполне современный крейсер, замаскированный под не менее современный каботажник, мог оказаться здесь? Такие корабли в те времена не строили, это он точно знал. Настораживало и полное отсутствие электроники и скачкового двигателя на корабле. Планетарные антигравы на месте, а скачкового двигателя нет. С электроникой он справился быстро. Позаимствовал ее с подлежащего утилизации хлама, а вот с движком для выхода в подпространство вышел облом. Их перед утилизацией снимали еще на планетарной орбите и переправляли на завод-изготовитель в переработку.

– Итак, для полного счастья не хватает только двигателя? – уточнил Черныш.

– Ага, – закивал гном.

– Где его можно взять?

– Только на заводе-изготовителе, – удрученно вздохнул Гиви, – но туда не пройдешь. Были б мы на Гиадах или моем родном Тукане, – ностальгически вздохнул гном, – купили б без проблем. А здесь глухо дело. Их в Федерацию из внешних миров поставляют. Здесь такие делать не умеют. Под усиленной охраной прямо на завод, а там их устанавливают в двигательные отсеки кораблей.

– Ребя-а-ата, – расстроился Черныш, – давайте напрягитесь. Ни за что не поверю, что выхода нет. Уверен: где-нибудь, в каком-нибудь укромном месте, эти двигатели лежат, причем, возможно, лежат на самом виду и на них никто внимания не обращает!

– Есть такое место! – радостно подпрыгнул Джим.

– Где? – оживился Петр.

– В музее космонавтики! Нас туда в шестом классе на экскурсию возили. Там этих кораблей тьма. И ни один не демонтирован!

– Хочешь сказать, с них даже двигатели не сняли? – изумился гном.

– Ну да! Чтоб все было натурально. Ну, двигатели, конечно, заблокировали, опять же баки пустые и вместо пульта управления простой муляж. Электроника там показушная, чтоб кто-нибудь случайно что-то лишнее не включил, а все остальное в норме.

– Какой я идиот! – треснул себя по лбу гном. – Эх, знать бы раньше!

– А ты про все это откуда знаешь, Джим? – удивился Петр.

– От экскурсовода. Я, когда в рубке оказался, сразу кнопку «пуск» вдавил. Экскурсовод долго надо мной смеялся. Что, говорит, думал, сейчас улетишь? Ну и подробно рассказал, как защищены экспонаты от шустриков вроде меня.

– Смеялся, говоришь? – зловеще улыбнулся Петр.

– Ага.

– Пришел черед смеяться нам, – скорчил зверскую физиономию Черныш. – Готовься, завтра будем брать музей!

– Только чур без мозгов по стенкам! – всполошился Джим.

– Вот лентяй! Лишний раз ему лень тряпочкой поработать. Ладно, уговорил. Будем брать бескровно, но тогда тебе придется включать дурака. Причем включать натурально!

– А как включают дурака? – захлопал глазами Джим.

– Темнота… – удрученно вздохнул Петр. – Ладно, не дрейфь, юнга, научу. Гиви, ты хорошо помнишь ощущения, когда корабль входит в подпространство?

– Спрашиваешь! Я столько раз в него входил, что уже давно со счета сбился.

– Прекрасно. Опиши.

– Сначала звук такой противный: у-у-у… – заверещал гном, пытаясь войти в нужную тональность, – потом корабль начинает трясти. Причем не беспорядочно, а по четко отработанной программе. Один подготовительный импульс, потом, секунд через пять, два импульса подряд, а еще через пятнадцать секунд тройной рывок и корабль в подпространстве.

– Замечательно! Тогда у меня для тебя, боцман, есть срочная работа чисто технического плана. Если сумеешь справиться с ней до утра, то завтра будешь обниматься со скачковым двигателем. Мы принесем его тебе на блюдечке с голубой каемочкой.

– Да разве ж он на блюдечке поместится? – оторопел Джим. – В нем тонн пятнадцать, а может быть, и больше.

– Юнга, тебе слова не давали!!! – взревел гном. – Капитан! Говори, что надо. Все сделаю! Душу за движок продам, лишь бы свалить отсюда! Хочешь, с тобой музей брать пойду? У меня и бластер есть. Меня никто не остановит! Пусть только дернутся, всех по стеночке размажу, всем кровя пущу!

Джим что-то еле слышно вякнул, закатил глаза и брякнулся в обморок.

– Молодой еще, зеленый, – удрученно вздохнул Петр, склонился над юнгой и начал приводить его в чувство проверенным методом пощечин.

– А-а-а!!! Не бейте меня! – начал отмахиваться Джим. – Я все скажу!

– А пацаненок-то гнилой, – почесал затылок Гиви. – На первом скачке расколется, редиска. Может, его того? – Гном опять попытался чиркнуть себя ребром ладони по горлу.

– Боцман, постыдись! Это же юнга. Его жизни учить надо, натаскивать. Выйдем в открытый космос, займешься его воспитанием.

– Почему я, а не ты?

– Потому что у тебя удар слабее.

6

– Капитан, у нас проблема.

Черныш открыл глаза. Около кровати стоял обозленный гном, сердито потрясая бородой.

– Что случилось? – Петр спустил ноги на пол, нашарил глазами одежду, начал одеваться. Эту ночь, осваивая новое жилище, он провел в каюте капитана.

– Юнга надрался.

– Что?!!

– Запасы мои нашел.

– Он что, по твоей свалке ночью шарился?

– Нет, в грузовом отсеке.

– Ты ж говорил, что они где-то здесь на базе прикопаны.

– Я что, больной, так гномьей водкой рисковать? На крейсере они прикопаны.

– Тьфу! Где он?

– В кают-компании сидит, сопли по щекам размазывает.

– Дорвался до пойла мальчик. А ведь здесь везде сухой закон. Ладно, мой заказ готов?

– Готов.

– Грузи его на дроидов.

– Уже загрузил. Держи пульт управления. – Гиви протянул Петру невзрачный серенький комочек размером с горошину. – Нажмешь на него – и процесс пошел.

– Добро. – Черныш убрал горошину в карман.

– Так что нам с юнгой делать? Может, я вместо него пойду?

– У тебя не тот типаж. Если такая рожа дурака начнет включать, пиши пропало. Вот тогда точно нам без бластеров не обойтись. Нет. Мой гениальный план рассчитан на этого паршивца, и я заставлю его работать! Пошли.

Джим, как Гиви и сказал, сидел в гордом одиночестве в кают-компании с блаженной улыбкой идиота на устах. Увидев капитана с боцманом, он расплылся еще шире, сложил пальцы во что-то отдаленно напоминающее бластер, прицелился в начальство, надул щеки.

– Пуф-ф-ф… и мозги по стенкам…

– И кишки наружу, – согласился Петр, подходя ближе. – Гиви, да ему и дурака включать не надо. Он уже дурак. Мальчик, как это понимать? Кто тебе позволил надираться перед делом?

– Нола, – шмыгнул носом Джим.

– Ну, все! – взбесился гном. – Держите меня семеро, ща я ее перепрограммирую.

– Гиви, не сейчас, – поморщился Черныш. – У нас есть дела важнее. Так что она тебе сказала? – повернулся к Джиму Петр.

– Сказала: примешь дозу, и все будет нипочем! Ну чё, пошли мочить охрану? Где мой бластер?

– У-у-у… процесс пошел. Нет, парень, пулемет я тебе не дам.

– Пулемет? – пьяно захлопал глазками парнишка. – Какой пулемет?

– У которого гранаты не той системы. А знаешь, чуток агрессии убрать, и ты вполне сканаешь за придурка. Даже сценарий править не придется. Только вот запашок… Гиви, у тебя есть антиполицай?

– А это что за хрень? – заинтересовался гном.

– Это такая хрень, которая дух алкоголя напрочь отбивает.

– У него этого добра полно, – хихикнула, проявившись в воздухе, гнома. – Как только внеплановая проверка или…

– Брысь, стукачка! – рявкнул гном. – А то и впрямь уволю!

– Гиви, хватит дурью маяться. Тащи сюда эту хрень, ну и чего-нибудь опохмелиться. Сейчас мы юнгу быстро в форму приведем. И пошустрее. К музею мы должны приехать до открытия.

Они подоспели вовремя. К музею космонавтики на окраине Москвы флаер с Джимом и Петром прибыл минут за десять до начала работы и мягко приземлился на парковочной стоянке неподалеку от центрального входа. Рядом опустились дроиды дикой раскраски, обвешанные датчиками и манипуляторами непонятного назначения. Гиви этой ночью пришлось попыхтеть, чтобы замаскировать их истинное назначение и сразу привлечь внимание охраны, что изначально входило в планы Черныша. Охрана не заставила себя ждать. Из административного корпуса здания музея тут же выскочил сердитый мужичок лет сорока в черной униформе и помчался к вылезающим из флаера Джиму и Петру.

– Это что за безобразие? Немедленно убрать дроидов с парковки! – воинственно рявкнул охранник.

– Какая экспрессия! – усмехнулся артист. – Будьте так добры, представьтесь для начала.

– Начальник смены Франческо Конти.

– Запахло солнечной Италией.

– О! Да вы знаток истории, – удивился Конти, невольно сбавив обороты. – Да, есть семейное предание, что мои предки – выходцы оттуда. С кем имею честь?

Артист вместо ответа мысленно активировал свой Итор.

– С вами говорит Петр Алексеевич Черныш – генеральный ревизор КОФЕ по безопасности движения наземных, воздушных и космических судов, – отрекомендовал афериста идентификатор.

– Прошу прощения, – вытянулся перед «ревизором» Конти.

– Все нормально, – вальяжно кивнул авантюрист. – Константин Васильевич на месте?

– Да. Он у себя в кабинете.

– Вызови его сюда и можешь быть свободен, – распорядился Петр.

Охранник ринулся выполнять распоряжение, на бегу связываясь через свой Итор с директором музея. Джим восторженно смотрел на своего капитана. Ему очень нравилось, как лихо тот вертел людьми. Черныш одобрительно подмигнул юнге. Именно такое выражение лица не совсем адекватного после попойки Джима ему и было нужно. Через несколько минут из здания вышел директор. Плотный мужчина лет пятидесяти с темными волосами, тронутыми первой сединой. Он был явно ошарашен и растерян.

– Прошу прощения, товарищи, но я не совсем понимаю, чем вызван интерес вашей конторы к нашему музею?

– Содержанием нашей работы, – безапелляционно заявил Черныш. – Вы что, не поняли? Мы занимаемся проблемами безопасности движения наземных, воздушных и космических судов.

– Но наши экспонаты уже давно не движутся! Они стоят! – опешил директор.

– То, что ваши экспонаты не движутся, еще не снимает с них статуса космических судов, – нахмурил брови Петр, – и моя задача – проверить, насколько безопасны ваши экспонаты для экскурсантов. По ним каждый день детишки лазают, везде свои шаловливые ручонки суют. А вдруг ненароком включится какой-нибудь агрегат?

– Ну что вы, – с ноткой снисходительности улыбнулся Константин Васильевич. – У нас все под контролем. Здесь столько защит от случайного включения, что это просто невозможно. Кроме лифтового хозяйства кораблей все силовые агрегаты обесточены, баки пустые. Даже автоматика люков межсекционных переборок отключена, чтобы детишек случайно не прихлопнуло. Там все двери нараспашку.

– Вот это мы и будем проверять, – ответно улыбнулся Петр. – Да вы не волнуйтесь, это много времени не займет. Я захватил с собой замечательного эксперта, – покровительственно хлопнул по плечу Джима аферист. – Уж если он бреши в ваших защитных блокировках не найдет, то наша служба может спать спокойно.

От дружеского хлопка по плечу Джима повело в сторону, но Петр не дал ему упасть, поймав за шкирку.

– Что это с ним? – озаботился директор.

– Волнуется, – пояснил Черныш. – Он всегда на взводе перед проверкой оборудования на защиту от дурака.

– От дурака? – захлопал глазами ошарашенный директор.

– Скоро сами все увидите. Предупредите своих сотрудников, чтоб до особого распоряжения в зону звездных лайнеров экскурсии не водили. Мы начнем с них.

– Но ради них сюда все и идут, – расстроился директор. – На межпланетных кораблях до Марса или там Луны почти что все летали.

– К тому времени, как они межпланетные суда осмотрят, мы уже закончим. Да, Константин Васильевич, и предупредите охрану, чтоб она не дергалась. Для быстрого осмотра и проверки всех систем я взял с собой дроидов. Их датчики все зафиксируют и запротоколируют нам для отчета.

– Как скажете, – удрученно вздохнул директор, активировал свой идентификатор и отдал распоряжение сотрудникам. – Ну, с какого корабля начнем?

Над Итором директора развернулась голограмма, сформировав территорию музея в миниатюре.

– Пожалуй, вот с этого боевого крейсера начнем, – ткнул пальцем в голограмму Петр. – Прошу, – жестом предложил Черныш забираться в флаер Джима, – вы хозяин, вам и показывать дорогу.

Выбранный артистом звездолет впечатлял. Сразу было видно – этот корабль на своем веку повидал немало. Корпус громадины был иссечен шрамами метеоритных атак, кое-где виднелись солидные вмятины со следами лучевого удара.

– Специально косметический ремонт не делали, – пояснил директор. – Детишки смотрят на него с открытым ртом.

– Вот так? – кивнул на Джима Петр.

Юноша стоял перед кораблем с открытым ртом, с восторгом глядя на железную махину.

– Странная реакция, – осторожно сказал директор.

– Большой ребенок. Наивный до предела. Этим в нашем деле он и ценен, – пояснил Черныш, краем глаза наблюдая за работой дроидов.

Часть из них уже заняла свои позиции вокруг корабля, растопырив в разные стороны свои многочисленные манипуляторы, остальные продолжали висеть в воздухе рядом с флаером в ожидании команды.

– А что это они делают? – насторожился директор, к досаде Черныша заметив их перемещения. У него внезапно возникло ощущение, что они заняли вокруг корабля круговую оборону.

– Датчиками ощетинились, – успокоил его Петр. – Вибрации всех энергетических полей будут фиксировать во время теста.

– А-а-а… – глубокомысленно протянул директор. – Ну, не будем затягивать процедуру. Этот крейсер для экскурсантов самый лакомый кусок. Прошу за мной.

Антигравитационная платформа подняла их прямо к люку. Четыре дроида пристроились к ним в кильватер, поднявшись вверх на собственной тяге. Константин Васильевич покосился на них, но промолчал.

– Какой отсек желаете исследовать сначала?

– Давайте прямо в рубку на капитанский мостик, к пульту управления, – распорядился Петр. – Туда, где кнопочек побольше.

– Как скажете.

Дорога к рубке заняла бы много времени, если б не антигравитационные лифты, которые не отключали для удобства посетителей.

Просторная рубка с множеством мерцающих экранов, кнопок и переключателей привела эксперта по защите от дурака в экстаз.

– Ух ты! Да они не виртуальные! – чуть не захлебнулся от восторга Джим.

– Совершенно верно, – кивнул директор. – Тут надо вживую кнопки нажимать.

– А можно? – робко спросил «эксперт».

– Вперед, мой мальчик. Для того тебя сюда и пригласили, – хмыкнул Петр.

Джим, радостно заверещав, запрыгнул в кресло то ли штурмана, то ли пилота, пару раз крутанулся в нем вокруг своей оси и начал щелкать тумблерами и стучать по кнопкам. Имитирующие работу корабля экраны задергались, пытаясь разобраться в хаосе команд. Директор, глядя на его потуги, только фыркнул и махнул рукой.

– Я думал: тут серьезная проверка, а это просто детский сад. Впустую время тратим.

– На это и расчет, – пожал плечами Петр, нащупывая в кармане кнопку пуска. – Пять минут детства нашего эксперта гарантируют стопроцентную проверку надежности систем защиты экспоната от случайных действий дурака. Если за это время не случится ничего неординарного, то… – Черныш сжал горошину.

Противный, отдающий в зубах вой заставил всех подпрыгнуть, и корабль содрогнулся.

– Это еще что такое? – перекрывая вой, заорал Черныш, вперив гневный взгляд в струхнувшего директора.

– Скачковый двигатель включился, – пролепетал Константин Васильевич.

– Ты там на что нажал, придурок? – рявкнул на Джима Петр.

– А я откуда знаю? – пожал плечами парень, продолжая бить по кнопкам.

Корабль тряхнуло еще пару раз.

– С Земли в подпространство выходить нельзя!!! – завопил директор. – Это катастрофа!

– Дроиды, заглушить движок! Любой ценой! – гаркнул на дроидов Черныш.

Дроиды сорвались с места и со свистом вылетели из рубки.

– Девять… восемь… – отсчитывал побелевшими губами последние секунды до прыжка в подпространство директор.

Впрочем, это было лишнее. Предстартовый отсчет и без него вела аппаратура. Цифры на дисплее мерно щелкали, неумолимо приближая момент старта.

– Три… два… оди…

Петр умел накалять страсти. Директор уже готов был рухнуть в обморок, когда отсчет остановился и вой плавно затих.

– Фу-у-у… пронесло, – с облегчением выдохнул Черныш. – А вас?

– А? Что? – встрепенулся Константин Васильевич.

Сообразив, что в данный момент его пошлый юмор не оценят, Петр поспешил приступить к делу, раздавая указания через свой Итор.

– Дроидам – с пятого по восьмой. Немедленно приступить к демонтажу скачкового двигателя крейсера. По готовности доложить.

– Но… но как он мог включиться? – На директоре не было лица.

– Паршивая защита. Дефекты блокировки, – пояснил артист.

– Нет, пусть сигнал включения как-то в двигатель пробрался, хотя я и не могу представить, как, но он же неисправен! – завопил директор. – Я точно знаю! В его двигателе сгорели генераторы полей!

Петра шатнуло.

– И давно сгорели?

– Да лет уж пятьдесят, как раз перед тем, как крейсер сюда на прикол поставили.

– Приличный срок, – с трудом выдавил из себя Черныш, – за это время могли восстановиться. Будем исследовать этот феномен, а на остальных звездолетах тоже движки сдохли?

– Навскидку точно не скажу, но, по-моему, у «Пегаса» отказала система импульсной подачи топлива, а у «Гермеса» барахлит фокусировка энергетических полей.

– В вашем музее что, всего три звездолета?

– Нет, их двадцать три, но на остальных стоят муляжи.

– Не понял! – грозно насупил брови артист.

– Я тут ни при чем, – заволновался директор. – Мне сверху спустили разнарядку. Была задержка с поставкой в Федерацию этих двигателей на завод, и, чтоб не запороть срок сдачи, решили…

– Да чтоб вас всех! – разозлился Черныш, и вновь активировал идентификатор. – Дроидам – с первого по четвертый и с девятого по двенадцатый. Демонтировать скачковые двигатели на звездолетах «Гермес» и «Пегас». По завершении работ доставить их в лабораторию.

– А что мне теперь с этими кораблями делать? – робко спросил директор.

– Повесить табличку: «Закрыто на учет», – сердито рыкнул Петр.

– Чего учет? – опешил директор.

– Учет двигателей. Джим, кончай валять дурака, – приказал Черныш, продолжавшему стучать по кнопкам парню. – Погнали, нам тут больше делать нечего.

Константин Васильевич проводил взглядом вереницу дроидов, скрывшихся с музейными движками в облаках, тяжко вздохнул и поплелся обратно в офис своим ходом. Ему надо было проветриться. Лихой налет свалившегося как снег на голову ревизора выбил директора из колеи. Он все пытался разобраться, как мог включиться двигатель без генераторов полей. О том чтобы они самовосстановились, не могло быть и речи. Тут ревизор явно пошутил.

На руке завибрировал Итор, энергично требуя связи.

– Я слушаю, – вяло принял вызов директор.

– Нет, это я вас слушаю, – прозвучал в ответ суровый голос Ершова, и в воздухе перед ним появилась голограмма начальника КГБ района. – Мне только что доложили, что на территории вверенного вам музея была сделана попытка запуска скачкового двигателя. И как я это должен понимать?

– Я тут ни при чем, – поспешил отбояриться директор. – Это ревизор со своим экспертом тут нахимичили.

– Какой еще ревизор? – нахмурился Ершов.

– Генеральный ревизор по безопасности движения наземных, воздушных и космических транспортных средств Петр Алексеевич Черныш.

– Какой генеральный ревизор?!! – заорал Ершов. – Вы давно последние постановления ЦК изучать перестали? Эта должность упразднена пятнадцать лет назад, а все ревизионные функции переданы в ведение Комитета государственной безопасности! Чем там этот ваш липовый ревизор занимался?

– Ревизией, – слабым голосом прошелестел директор.

– И что его ревизия выявила?

– Что неисправный скачковый двигатель на звездолете самовосстановился, заработал, и он приказал своим дроидам снять все скачковые двигатели с экспонатов и отправить их в лабораторию.

– Идиот!!! Тебя ограбили! Прямо из-под носа коммунистическую собственность увели. В какую лабораторию он их отправил?

– Не знаю, – пролепетал директор, покрываясь холодным потом.

– С вами все ясно. Готовьтесь сдать дела.

Голограмма растворилась в воздухе. Константин Васильевич несколько минут тупо смотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, потом встрепенулся, энергично сплюнул и разразился не менее энергичной тирадой, состоящей преимущественно из междометий и местных идиоматических выражений, которая после цензурной обработки звучала примерно так:

– Да пошел ты в… кагэбист х… со своими долбаными постановлениями… и вообще, я вас всех в гробу видал!

Чувствовалось, что у директора накипело. Давно и очень сильно.

7

Груженные скачковыми двигателями дроиды нагнали флаер «ревизора» уже на подлете к базе БУ-2.

– Гиви, – активировал свой Итор Петр.

– Борода спит, – материализовалась перед носом Черныша Нола. – Умаялся за ночь шалунишка.

– Мой шалун тоже спит, – покосился на прикорнувшего в пассажирском кресле Петр.

– Ты научился водить флаер? – округлила глазки гнома.

– Чего там уметь! Назвал адрес – и вперед на мины. На автопилоте иду. Мой персональный шофер спекся. У него тоже была трудная ночь. Давай о деле. Сейчас дроиды подтянут двигатели.

– О! Даже двигатели. Капитан, я тобой горжусь и готова…

– У одного двигателя накрылись генераторы полей, – поспешил перебить игривую болтушку Петр, не давая ей возможности сказать, на что она готова, – у другого отказала система импульсной подачи топлива, у третьего барахлит фокусировка.

– И что нам с ними делать? На базе прикопать?

– Нет. Перебрать и сделать из трех двигателей один. А если получится, то два.

– Два с минусом вам, капитан. Конструкция скачковых двигателей не предусматривает разборки, так как это может нарушить вакуум рабочей зоны камеры.

– Чего ты несешь? – возмутился Черныш. – Раз двигатель собрали, значит, его можно разобрать.

– Нельзя! – уперлась гнома. – Разборка повлечет за собой соприкосновение метрила с внешней средой и его уникальные свойства будут утрачены.

– Метрила? Метрила… Что-то знакомое. А если поподробнее?

– Метрил – уникальный природный материал, основной экспортный продукт Коммунистической Федерации, который добывается на планетоидах пояса Койпера, – приступила к лекции Нола. – Насколько мне известно, в нашей Галактике есть всего пара мест, где имеется в наличии этот минерал, а потому он невероятно дорог. В чем его ценность? Объясняю: метрил как магнитом притягивает к себе все свободные элементарные частицы, благодаря чему в рабочей камере скачкового двигателя создается абсолютный вакуум. Надеюсь, из школьного курса физики вам известно, капитан, что даже в глубоком космосе в одном кубическом сантиметре находится более миллиона элементарных частиц. Так вот, с помощью метрила это количество сокращается до нуля, и скачковый двигатель получает возможность использовать энергию абсолютного вакуума для входа в подпространство. Поэтому…

– Нола, заткни фонтан. Я все понял. – Черныш прикрыл глаза, обдумывая ситуацию. – Значит так, красавица… – Нола зарделась, потупила глазки и, изображая скромницу, стала оправлять на себе юбочку, отчего край ее вроде невзначай начал ползти по коленке вверх. – Берешь двигатели и устанавливаешь их… да, а ты без Гиви их сможешь установить?

– Все три? – От неожиданности программа соблазнения сбилась, и юбка Нолы перестала ползти вверх.

– Все три, – подтвердил Черныш.

– Кэп, а тебя в детстве не роняли? – выпучила глазки Нола.

– Так сможешь или нет? – разозлился Петр.

– Чего там мочь? Дам монтажным дроидам приказ, и все дела. Но на фига нам лишний груз, капитан? Сорок пять тонн балласта. Сорок пять тонн абсолютно ни на что не годного железа. Я тебе что, лошадь, такие тяжести на себе таскать?

– Ты не лошадь. Ты очень симпатичная кобылка, – хмыкнул Петр.

– О! Мой жеребец!

– Все, девонька, ты попала, – радостно сказал Черныш. – Не установишь двигатели – все Гиви расскажу, и он тебя перепрограммирует. Так что приступай к работе и не ерепенься.

– Какой ты все же мелкий шантажист, – сморщила носик гнома. – Установлю я их – и дальше что?

– Закольцовывай цепи управления всех трех на параллельную работу.

– Кэп, да ты точно на всю голову больной! – выпучила глазки гнома. – Они ж рванут.

– Подумай, посчитай и сделай так, чтоб не рванули. Кто из нас, в конце концов, компьютер: ты или я? – рассердился Петр. – Как только дроиды прибудут, начинай монтаж. – Заметив кладбище погибших кораблей на горизонте, Черныш отключил связь и задумался. Он рисковал. Очень сильно рисковал, но два года службы в войсках специального назначения развили в нем чутье на опасность, он привык своим ощущениям доверять, а внутренний голос после посещения музея буквально вопил: атас, мы попалились! Вали отсюда к дьяволу, пока не поздно!!!

Пересекающих границу свалки дроидов тут же засекла охрана, и наперерез им рванули скутеры, но, заметив флаер Джима, сбавили скорость. Петр решил, что им не стоит видеть, куда дроиды поволокли свой груз, приветливо помахал охранникам рукой, ткнул пальцем в сторону посадочной площадки возле базы и пошел на снижение. Охрана поняла его правильно и приземлилась рядом. Черныш выбрался из флаера.

– Здравствуйте, Петр Алексеевич.

– Рад видеть вас, Легран, – пожал руку охраннику артист.

– Опять ревизия? – улыбаясь во весь рот, спросил Сергеев.

– Куда деваться? Служба, – обменялся с ним рукопожатием Петр.

Внезапно Иторы охранников заверещали и над ними сформировалась голограмма плотного мужчины лет шестидесяти в сером френче и пенсне.

– Это Берия, – встрепенулся Сергеев.

– Что-то случилось, – насторожился Легран. – Петр Виссарионович по пустякам в эфир не выходит.

– Всем службам галактической и планетарной безопасности. Экстренное сообщение, – мрачным голосом начала вещать голограмма. – Разыскивается особо опасный преступник, сонарианский шпион Петр Алексеевич Черныш, выдающий себя за генерального ревизора…

Мощный удар ноги в челюсть швырнул Леграна на бетонное покрытие площадки, мгновенно вырубив его. В моменты смертельной опасности тело Черныша само собой включалось в боевой режим и начинало работать на автомате, что сейчас и произошло помимо его воли. Сергеев даже квакнуть не успел, как оказался в железном захвате «сонарианского шпиона». Ошеломленный стремительностью атаки, он молча лежал лицом вниз на шершавом бетоне, пока Черныш вязал ему руки за спиной сдернутым с его же пояса ремнем. Та же участь постигла и не приходящего в сознание Леграна. Петр приложил пальцы к его шее, нащупал слабо пульсирующую жилку и, успокоившись за жизнь охранника, сорвал с его руки идентификатор. Грохнув прибор об землю, Петр раздавил Итор каблуком, заставив Петра Виссарионовича заткнуться, после чего занялся идентификатором Сергеева.

– Извини, парень, – раздавив его Итор, вздохнул Черныш. – Сегодня не ваш день. Да ты не бойся, я убивать не буду. У вас пересменка скоро?

– В девять вечера, – просипел охранник.

– Думаю, вас найдут раньше. Вы просто полежите тут спокойно, а затем вас подберут. Да, кстати, этой собаке во френче не особо верьте. Ему по должности положено брехать. Никакой я не шпион.

– А кто ты?

– Свободный человек без партбилета.

– Это многое объясняет, – усмехнулся Сергеев.

– Ну бывай.

Петр запрыгнул в флаер и погнал его в зону 13.

– Капитан!!! – ожил Итор Черныша. – Какого хрена тут творится? Дроиды бомбят корабль! – Взбешенный голос Гиви прерывался грохотом и звоном. Судя по всему, Нола взялась за дело, расчищая для двигателей место, что и разбудило гнома.

– Не бомбят, а переоборудуют, – успокоил его Петр.

Груда покореженного металла поднялась, флаер влетел в туннель и помчался по спирали вниз.

– Да они же переборки рушат! Нола, прекратить немедленно, а то отключу.

– Прости, шалун. Приказ капитана имеет более высокий приоритет. Согласуй данный вопрос с ним, боцман, и я подчинюсь.

Флаер ворвался в подземный ангар, подлетел к грузовому люку и вплыл в трюм.

– Юнга, подъем!

Черныш бесцеремонно растолкал Джима, вытащил его из флаера и поволок за собой к лифту.

– Э… куда… зачем? – бессвязно бормотал спросонок парень.

– В рубку, юнга, в рубку. Наш час настал. Мы меняем земной рай на космические просторы.

Лифт взмыл вверх и перенес их в носовую часть корабля, где в рубке управления бесновался гном.

– Ты что творишь? – вызверился он на капитана.

– Спокойно, Гиви, я Дубровский, – ошарашил коротышку Петр, толкая Джима в кресло связиста. – Юнга, пристегнитесь, скоро взлет.

– Какой взлет? – не унимался гном. – Мы еще не готовы.

– У нас на хвосте все службы безопасности Земли, – обрадовал его Петр. – Думаю, с минуты на минуту будут здесь. Местных охранников я уже нейтрализовал, а вот вступать в войну со всей планетой не имею ни малейшего желания. Предпочитаю по-тихому свалить. Нола, как наши дела?

– Расчистку закончила. Монтаж двигателей займет пять минут, подключение по новой схеме – три, и можно стартовать.

– Двигателей? – выпучил глаза Гиви.

– Да. У нас их будет целых три! – обрадовал его Черныш. – Если хоть один сработает, мы обретем свободу. Нола, какие у нас шансы?

– Если подключать как есть, то нулевые, а если перепрограммировать общий режим и усилить генераторы полей так, чтоб они друг друга перекрывали, то, если сразу не рванет, минут через десять точно жахнет. Кэп, с тобой так интересно!

– Спасибо, милая, на добром слове.

– Вашу мать… – пробормотал гном, обессиленно опускаясь в штурманское кресло.

– А вот это правильно, – одобрил Петр, запрыгивая в кресло капитана. – Лучше заранее занять места, согласно штатному расписанию и стартовому протоколу.

– Какой протокол? – простонал гном. – У нас нет штурмана.

– А ты сам что, взлететь не сможешь?

– Смогу. И в любую точку Федерации доставлю, а дальше – дуля с маком!

– Почему?

– Да потому, что автоматика здесь лишь на Федерацию настроенная. Другой не достал. Да ее и нет. За пределами Федерации курс штурманы прокладывают.

– А без штурмана, навскидку, нельзя? На глазок прицелился и – прыг!

– Ага. Прямо в сверхновую или в черную дыру. Но это если очень сильно повезет. Бах, и мы на том свете. Но это вряд ли. Скорее всего вывалимся где-нибудь в районе темных материй и энергий и никакой скачковый двигатель не вытащит нас оттуда. Метрил в этих местах не действует. Так и будем до конца своих дней гнить в этой консервной банке. Нет, капитан. Без штурманских программ прокладки курса у нас шансов нет. А их выдают только капитанам и штурманам кораблей, отбывающих за кордон.

– Где выдают? – попросил уточнить Черныш.

– В пограничных зонах непосредственно от кагэбэшников. Причем выдают их только особо проверенным штурманам и капитанам.

– Понятно, чтоб лишнего соблазна не было отсюда подорвать. Узнаю родной КГБ. Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Проблемы уже начались, – сообщила Нола. – Над нами куча флаеров. На базу высаживаются штурмовые отряды безопасников.

– По спутникам из космоса засекли, – сообразил Черныш. – Путь дроидов отследили, Сколько у нас времени?

– Роботы безопасников уже завалы зоны тринадцать расчищают. Судя по скорости разборки, через пару минут штурмовые группы будут здесь.

– Оперативно работают ребята. А у тебя с двигателями как дела?

– Еще три минуты – и можно включать.

– Тогда взлетаем!

– Ты с ума сошел! – всполошился гном.

– Нола, режим крейсера и старт на планетарных! – рявкнул Петр.

Видел бы он это зрелище со стороны! Рукотворный холм зашевелился, задрожал. На расчищающих завалы роботов посыпались обломки металлических конструкций. Холм вздыбился, сметая все на своем пути, распустился, словно лепестки розы, выворачивая наружу пласты земли, и из образовавшегося провала появился нос величественного корабля, плавно поднимающегося в воздух. Вид боевого крейсера, ощетинившегося пушками, заставил флаеры безопасников кинуться врассыпную.

– Капитан, с вами пытается связаться глава КГБ Петр Виссарионович Берия, – сообщила Нола.

Лицо юнги в этот момент болезненно скривилось, и он застонал.

– Что с тобой? – заволновался Петр.

– Подташнивает что-то. Прошу прощения… – Джим сорвался с кресла и пулей вылетел из рубки.

– Так мне вас связывать? Вы будете с Берией говорить? – нетерпеливо спросила Нола.

– Можно и поговорить, – не стал возражать Черныш и начал шарить глазами по виртуальному пульту управления, который призрачным фантомом висел напротив его кресла. Оттянуть время было в его интересах. – Какую кнопку жать?

– Одно удовольствие с таким неграмотным летать, – хихикнула гнома. – Не пыжься, капитан, сама включу.

В рубке управления появилась голограмма Берии.

– Товарищ Черныш, – сурово сказала голограмма, – немедленно прекратите взлет и отгоните корабль на Краснокамский космодром. Посадочные координаты мы вам…

– Во-первых, тезка, гусь свинье не товарищ, – прервал его Черныш. – Так что попрошу обращаться ко мне со всем почтением: господин! – Петр говорил внушительно, неторопливо, и вся его фигура излучала властность и достоинство человека, привыкшего повелевать. Артисту не раз приходилось играть на сцене диктаторов и царьков разного пошиба, а потому эта роль ему далась легко. – Во-вторых, вы нагло оболгали меня, назвав сонарианским шпионом. Я не привык подобные оскорбления прощать. – Черныш поднял руку, зажатую в кулак. – Вы знаете, что у меня в кулаке?

Побагровевший от с трудом сдерживаемой ярости глава КГБ Федерации отрицательно покачал головой.

– Кнопка включения скачковых двигателей. Вас наверняка уже поставили в известность, что все они неисправны. Если вы немедленно не принесете мне публичное извинение, я ее нажму, и с Землей будет покончено. Ее разнесет вместе с нами в клочья. Считаю до трех. Раз… два…

– Прошу меня простить за столь неосторожное высказывание, – с трудом выдавил из себя Берия. – Меня, возможно, неправильно проинформировали.

Петр с достоинством кивнул, принимая извинения, мысленно перекрестился и так же мысленно перевел дух, что, впрочем не отразилось на его смуглом лице, на котором не дрогнул ни один мускул. Его блеф сработал, и он начал развивать успех. Краем глаза Черныш видел по экранам, что корабль уже вышел из облаков, но эти же экраны показывали показания радаров. А они говорили, что к точке взлета подтягиваются боевые корабли противника. Служба ГБ работала четко.

– То же самое произойдет, если в нашу сторону будет сделан хотя бы один выстрел, – отчеканил Черныш. – Так что рекомендую вам отдать приказ отойти своим кораблям подальше. Их прекрасно видно на радаре. Если через десять секунд они не начнут разворот…

– Немедленно очистить коридор для крейсера!

Разноцветные точки начали делать плавный разворот и расходиться в разные стороны.

– Разумное решение. Вы свободны.

– Что? – опешил Берия.

– Свободен говорю! – рявкнул Черныш. – Если потребуешься – вызову. Нола, крошка, отключи его, он мне надоел.

Голограмма Берии исчезла.

– Гиви… – Капитан осекся, увидев боцмана.

Бортмеханик сидел с отпавшей челюстью, глядя на него круглыми глазами. И тут рубку наполнил гром аплодисментов, заставивший подпрыгнуть как гнома, так и Черныша.

На шум в рубку вернулся малость посвежевший юнга.

– Это еще что такое? – не сразу врубился Петр.

– Заслуженные аплодисменты, – откликнулась гнома. – От этих недоумков разве их дождешься? Кстати, мы уже в открытом космосе. Первую космическую одолели. Через тридцать две секунды Земля окажется в безопасной зоне, и корабли противника смогут нас атаковать, не опасаясь взрыва скачковых двигателей.

– Нола, солнышко, ты просто прелесть, – умилился Петр. – Врубай их за секунду до этого события. Прыгаем или взрываемся, и все дела.

– Есть одна проблема: я не знаю, куда прыгать.

– Да куда подальше!

– Какая прелесть! Прыжок в никуда. Это так романтично!

– Я тебе дам в никуда! – заволновался пришедший в себя гном. – На Селесту давай!

– А Селеста у нас что? – заинтересовался Петр.

– Самая дальняя от Земли планета Федерации, – оживился Джим, спеша усесться в кресло. – Там, говорят, есть целый город для инопланетян. Бары, казино! Уй, чё там творится!!!

– Приготовиться к скачку. Даю обратный отсчет. Да, реквием на всякий случай включить? – спросила приколистка.

– Я тебе включу! – зарычал Петр.

– Жаль. Это было бы так романтично. Три… два… один…

Звездный крейсер тряхнуло, и Черныша всосала в себя тьма…

Это был первый подготовительный импульс включения двигателей перед выходом в подпространство, но ни второго, ни третьего импульса они так и не дождались. На глазах приготовившейся к атаке космической флотилии врага крейсер растворился в пустоте и исчез с радаров, не оставив после себя даже слабого электромагнитного всплеска. Такого ухода в подпространство военные спецы еще не видели. Одним махом, без подготовительного разгона и самое главное – без остаточных следов пробоя подпространства, по которым можно было вычислить направление скачка!

Когда информация о подробностях провала операции захвата легла к Берии на стол, глава КГБ долго и смачно матерился, отводя свою коммунистическую душу, потом обхватил голову руками и задумался. Вопросов было много. Кто такой этот Петр Алексеевич Черныш, откуда он взялся на его голову, как на обычной базе утилизации в Перми, где демонтировались обычные грузовые суда и пассажирские лайнеры, оказался боевой крейсер с такими уникальными характеристиками скачка? Не мог же он на музейном браке нырнуть в подпространство! Куча вопросов и ни одного ответа. Берия не сомневался, что прилюдно унизивший его мерзавец сейчас мчится на всех парах в подпространстве на другую сторону Галактики и добраться до него у всесильного главы Комитета государственной безопасности нет никаких шансов, однако многолетняя привычка доводить все дела до конца заставила его активировать свой Итор. А вдруг этот безбашенный отморозок объявится на подвластной ему территории? А что? С него станется. На всякий случай надо объявить его в розыск по всей Федерации и начать с приграничных планет…

8

Первое, что Черныш увидел, придя в себя, – дикая чехарда звезд на экранах внешнего обзора. Корабль, выйдя из скачка, кувыркался в космосе под отборный мат отводящего душу гнома.

– Нола, мать твою за ногу! Ты чем там занимаешься, бездельница! Немедленно займись стабилизацией положения корабля!

– Шалунишка, я ж твоя программа. Ты мне и папочка и мама. Так что дерни себя за ногу и успокойся.

– Нет, ну это надо… прорвались! – Петр потряс головой, не веря своим глазам.

Он сидит в кресле капитана и он живой! Его безумная идея со скачковыми двигателями сработала! На всякий случай Черныш ущипнул себя за ляжку. Было больно, но эта боль его не огорчила. Он не спит, и он живой. Замечательно!

Хоровод звезд на экранах начал замедлять свое движение. Стабилизаторы включились, сообразил Петр, и тонус настроения повысился еще на один градус. Раз они включились, значит, неподалеку есть достаточно массивный объект, гравитационное поле которого дало возможность заработать двигателям на антигравах. Выход из скачка произошел именно там, где и планировалось. Автоматика не подвела.

– Ы-ы-ы… – Джим зажал ладонью рот. Похмельный синдром снова дал о себе знать.

– Только попробуй мне тут пульт изгадить! – пригрозил ему Черныш. – До конца дней своих сортиры зубной щеткой драить будешь.

Юнга, не отрывая от рта ладони, сорвался с кресла и вновь помчался в туалет.

– Нола, режим крейсера убрать. Включай каботажника, – распорядился Петр.

– Слушаюсь, мой капитан.

Орудия крейсера втянулись под защитную обшивку, бронированные пластины аккуратно встали на свои места, и корабль принял вид мирного каботажного судна, летящего по своим торговым делам.

– Где мы вышли? – деловито спросил гном. – До Селесты далеко?

– А я откуда знаю? – фыркнула Нола.

– Не понял… – насторожился Петр. – Что значит – не знаю?

– То и значит. Не знаю. И спектральный класс и масса звезды совпадают, но до Глизе мы в подпространстве трое суток должны были ползти, а по бортовым часам всего восемь секунд прошло.

– А Глизе – это что? – осторожно спросил Петр.

– Боцман, просветите капитана, мне сейчас не до него, – ядовито сказала Нола и отключилась.

– Действительно наглеет девка, – покачал головой Черныш. – Ты бы ее для порядка вразумил.

– Это запросто. Она у меня еще попляшет!

– Плясками займетесь в своей каюте. Так что такое Глизе?

– Красная звезда, вокруг которой вращается Селеста, – пояснил Гиви. – Двадцать с половиной световых лет от Земли. Самая дальняя точка границы Федерации. Восемь секунд… – И тут до гнома дошло. – Восемь секунд в подпространстве… Да за это время мы дальше Плутона улететь не могли!

Гном как ошпаренный сорвался с кресла и рванул к лифту. Черныш на всякий случай поспешил за ним. Мало ли что в голову взбредет неуравновешенному гному. Как выяснилось, Гиви рвался в двигательный отсек. Рваные края сокрушенных переборок, около которых все еще возились сервороботы, заставили его застонать, а икебана из трех двигателей, которые дроиды из-за нехватки времени чуть ли не гвоздями присобачили к полу, конкретно ввела его в ступор.

– И вот это вот нас через подпространство… – выпучил он глаза на дикую конструкцию.

– Ага, – подтвердила Нола. Гнома ходила вокруг оплетенных кабелями двигателей, задумчиво пиная их призрачной ножкой. – За восемь секунд. Я уже проверила по контурам созвездий. Мы у Глизе. Через восемнадцать часов, если запустить планетарные на полную тягу, будем на Селесте.

– Вот это да! – восторженно ухнул Гиви. – Какой расход топлива?

– Практически нулевой.

– В смысле? – не понял гном.

– Полтора грамма протия на первый импульс в пару мегаватт.

– И все?

– И все. Эти дураки, – опять пнула ножкой связку двигателей Нола, – отказались больше брать, вышвырнули нас в подпространство и заткнулись. Как мы эти восемь секунд летели, понять не могу. Они же не работали! Но все равно доставили нас на Глизе и вернули в нормальное пространство. И с какой точностью! Всего на тридцать палочек промазали.

– Палочек? – не понял Петр.

– Астрономических единиц, – пояснил гном. – У нас их палочками зовут.

– У кого у нас?

– У астронавтов.

– Ясно. Профессиональный сленг. А тридцать палок – это много или мало?

– Палочек, – зашипел гном, косясь на захихикавшую Нолу. – Палка на нашем сленге к космосу отношения не имеет.

– Гм… на нашем вообще-то тоже. Так это много или мало?

– Фигня по меркам космоса, – перестав хихикать, заявила гнома. – И главное – это самое оптимальное в плане безопасности расстояние до цели. Без маршевых двигателей обойдемся. На антигравах дойдем. Меня больше вот это чучело волнует. Оно обязано было разобрать нас на атомы после включения третьей импульсной составляющей!

– Радуйся, что не разобрало. Будем считать, что у нас получился суперэкономный и суперскоростной скачковый двигатель, и успокоимся на этом, – сказал Петр.

– Еще какой экономный, – хмыкнула Нола. – Ни одного выплеска энергии наружу при входе и выходе из скачка.

– Да мы же невидимки!!! – запрыгал от радости гном. – Нас не отследит ни одна зараза!

– Угу, – глубокомысленно сказал Черныш. – Мне это тоже нравится. Почти все понятно, кроме полутора грамм протия и пары мегаватт.

– Антигравы и скачковые двигатели работают на холодном термояде, – пояснила Нола.

– А баки с горючим? На фига они тогда нужны при таком расходе топлива?

– Для маневрирования на обычных реактивных двигателях после выхода из подпространства, – пояснила гнома. – Как правило, их выбрасывает в районе пары сотен палочек от звезды. Гравитации для антигравов мало, а скачковые двигатели на таком расстоянии от цели включать нельзя. Слишком опасно. Может в местное светило засосать. Вот тут и требуются маршевые двигатели на допотопном топливе, чтоб дотянуть до зоны, где включатся антигравы.

– Умничка, Нола. Очень популярно и, главное, понятно. Кстати, как у нас с горючим?

– Протия, что есть на борту, лет на десять хватит, этого добра в открытом космосе полно, и его запасы можно прямо в полете пополнять, а баки по нулям, – бодро доложила гнома.

– Что?!! Выходит, мы чуть было не застряли? – возмутился Черныш, смерив боцмана прокурорским взглядом.

– А где я тебе на свалке топливо найду? – начал оправдываться Гиви.

– Почему сразу не сказал?

– Ага, дроиды корабль мой крушат, Джим за пультом связи клюет носом, ты дикие приказы отдаешь, а я спросонок о пустых баках должен волноваться! Радуйся, что килограмм протия пару лет назад у одного придурка стырил.

– Ладно. Замнем для ясности. Нола, кончай пинать движки. Они нам жизнь спасли.

– Должна же я понять, как они работают!

– Потом разберемся. Прикажи дроидам здесь все окультурить и прибраться. И включай антигравы. Через восемнадцать часов мы должны быть на Селесте.

– Будет сделано, мой капитан.

– Гиви, пошли в кают-компанию. Надо до высадки на форпост коммунизма решить ряд проблем. Нола, найди Джима и подгоняй его туда же.

– Процесс очищения желудка юнги еще не закончен, но, как только он придет в себя, подгоню, – пообещала гнома.

На совещании в кают-компании присутствовали все члены экипажа. За столом сидели: капитан, юнга, боцман и легкомысленная Нола. Создавая в свое время себе виртуальную подругу, Гиви, кажется, переборщил с программой обольщения, и она строила глазки всем подряд.

– Итак, дамы и господа…

– Ах! Я уже во множественном числе, – проворковала гнома. – Какая прелесть. Мальчики…

– Уволю! – рыкнул Гиви.

Нола обиженно надула губки.

– Хорошо. Изменим формулировку. Дама и господа, – продолжил Петр, – судьба дала нам еще один шанс. Мы опережаем противника на трое суток. И если мы за это время не добудем на Селесте штурмана, то я просто перестану всех вас уважать.

– А себя? – хмыкнула гнома.

– Себя родного я с рождения уважаю, так что я не в счет. Однако не будем отвлекаться. Что нам надо сделать, для того чтоб на Селесте не было проблем? Отвечаю: создать себе приличную легенду и держаться ее до конца. Во-первых, по легенде к КОФЕ мы не должны иметь никакого отношения. Мы… ну, скажем, вольные торговцы, прибывшие сюда из глубин космоса по своим торговым делам. А это означает что?

– Что? – спросил Джим, наивно хлопая глазами.

– Что всем надо сменить имя, придумать себе родину, и, в конце концов, как-то назвать корабль. Это на тот случай, если за трое суток не успеем добыть штурмана и о наших подвигах на Земле станет известно местным органам Селесты. Одна линия защиты уже есть. Все будут искать мятежный крейсер, а мы к форпосту коммунизма на каботажнике подгребем. Итак, предлагаю начать с подбора звучного имени для нашего судна. Какие будут предложения?

– На моей родине кораблям присваивают имена друзей, которым капитан чем-то обязан, – сказал гном. – Давай назовем Ара.

– Кто такой Ара? – спросил Петр.

– Кореш мой. Как-то меня от смерти спас.

– Как, расскажи? – жадно подался вперед Джим.

Очищение желудка благотворно повлияло на его организм, и он буквально лучился восторженным любопытством. Ну как же, космос и он – юнга на военном корабле! Как говорится, вот оно: сбываются все мечты!

– Пили на спор. Гномью водку ложками из мисок хлебали. Я проиграл. На седьмой миске сломался. Если бы Ара меня из нее не вытащил, точно бы помер… ну типа захлебнулся.

– Каких размеров были миски? – заинтересовался Петр.

Гиви растопырил руки, задавая габариты.

– Ничего себе мисочка! – ахнул Джим.

– Сожалею, шалун, но ты не капитан, а потому права давать название кораблю не имеешь, – сморщила носик гнома.

– Не имеет значения, – махнул рукой Черныш. – Вообще-то меня тоже в десятом классе одна подруга спасла. Красивая чертовка! Карачаевка. Беллой звали.

– Как спасла? – Юнге все было интересно.

– В морду мне дала за то, что руки тянул куда не надо. А после десятого класса папа ее на родину увез. В Учкекен. Если б не увез, точно бы женился. А для меня, закоренелого холостяка, это подобно смерти.

– Так как корабль называть будем? Арой или Беллой? – спросил гном.

Черныш невольно рассмеялся, сообразив, какой получился каламбур. Питер Блад и гордячка Арабелла Бишоп, чьим именем он назвал взятый с бою испанский фрегат.

– Да так и назовем: Ара-Белла! И вопрос с моим именем сразу отпадает. Зовите меня Блад. Капитан Питер Блад.

– Что-то знакомое… – нахмурил брови гном. – Вроде пират такой был.

– Так это он и есть! – восторженно хлопнул себя по ляжкам Джим.

– Но Питер Блад пиратствовал тысячи лет назад! – замотал бородой Гиви.

– Будем считать, что я этот срок отмотал в анабиозе, – заявил Петр. – Продолжим…

– Нет, не продолжим! – возмутилась гнома. – Это с какого бодуна я буду называться Ара-Беллой? Я – Нола!

– Малышка, – вкрадчиво сказал Черныш, – твою красоту не испортит никакое имя. – Щечки гномы зарделись от похвалы. – Если от человека уйдет душа, он превращается в растение. А если из компьютера убрать программу, он превращается в железку. Корабль – это железка, а ты, Нола, его душа… – Каботажник вдруг тряхнуло так, что все чуть не полетели на пол. – Что за черт?! Нола, что происходит?

– По-моему, мы слишком резко легли на курс, – пробормотала гнома.

– Расслабилась от удовольствия, – недовольно буркнул гном, – перехвалил ты ее, капитан.

– Ара-Белла, проверь на вирусы свои программы. Джим тебе поможет. Он классный хакер.

– Без проблем, – закивал юнга.

– Однако вернемся к нашим баранам. Отныне по легенде ты – Ара-Белла. Нола будет твой тайный позывной.

– Как романтично!

– Такой тайный, что ты о нем забудешь. Это имя засветилось на Земле, когда я Берию на место ставил. Ясно?

– Ясно.

– Ну а тебя, Гиви, – повернулся к гному Петр, – мы будем звать…

– Гивиниан! – грохнул кулаком по столу гном. – Мы уже на свободе, и я не собираюсь больше жить под чужими именами! Можно звать и Гиви, меня друзья частенько называли так, но ни на что другое не согласен!

– Принимается, – не стал возражать Черныш. – На матушке-Земле как Гивиниан ты не светился. Когда свалим с Селесты, будешь Гиви, мы к этому привыкли, а до того момента ты – Гивиниан. А вот с Джимом будет сложнее. Сын известного ученого с довольно характерной внешностью.

– Я тоже имя не хочу менять.

– Почему?

– Вдруг, спросят: как зовут, а я и брякну по привычке – Джим!

– Да, запросто спалишься, – согласился Петр. – А фамилию сменить не хочешь? Кстати, ты мне ее ни разу не называл.

– Хопкинс.

– Вот это номер! – рассмеялся капитан. – То-то, думаю, чего тебя к пиратам тянет? Морганом, Сильвером интересуешься. Да, это судьба. Одну букву убираем, и ты – новый человек. Нарекаю тебя Джимом Хокинсом. Договорились?

– Договорились.

– Ара-Белла, занеси новые имена членов команды в бортовой компьютер, а все старые данные сотри, – распорядился Петр. Гнома молчала, засунув пальчик в рот, о чем-то напряженно думая. – Ара-Белла, черт тебя дери! Ты что, заснула?

– Нет, я думаю, – откликнулась программа.

– О чем? – заинтересовался Джим.

– Об Ара-Белле. Пусть лучше она будет мой тайный позывной, а я останусь очаровашкой Нолой.

– Гивиниан, ты с этой программой перебрал, – внезапно озаботился юнга, – дал ей слишком много воли.

– Она мне такая больше нравится, – сердито буркнул гном.

– Смотри, как бы чего не вышло. – Джим говорил серьезно, без привычной уже Бладу полудетской восторженности.

– Займешься этой программой на досуге, – распорядился капитан. – Причешешь ее виртуальную головку на предмет вирусов и блох. Но это потом. Сейчас есть дела важнее. А пока, временно, принимается предложение единственной среди нас дамы. Один черт мы на Земле почти что все неслабо засветились и, если не успеем за пару суток драпануть с Селесты, всем хана. Итак, постановляю: девочка, твоим тайным именем станет Ара-Белла, а настоящим Нола.

– Настоящий мужчина всегда пойдет навстречу даме, – проворковала Нола, посылая Бладу воздушный поцелуй, – не то что ты, грубиян. Учись, бородатенький, манерам.

– Так! Отставить пустой треп! Ты новые данные в компьютер занесла?

– Разумеется, мой капитан.

– А старые стерла?

– Конечно, пупсик!

– Насчет пупсика – это к нему, – ткнул пальцем в гнома Блад, – а для тебя я только капитан.

– Не дашь бородатому повода приревновать?

– Нет!

– Какая скукотища! Ну никакой романтики, – расстроилась гнома и переключилась на Джима.

– Нола! Кончай юнге строить глазки. Ты мешаешь нам работать, – строго сказал Блад. Гнома возмущенно фыркнула, задрала носик кверху и начала изучать потолок. – Совсем другое дело. Так и стой. Теперь вопрос: за пределами Федерации вот эти браслеты распространены? – ткнул пальцем Черныш в свой Итор.

– Нет, – помотал головой гном. – Ни одно нормальное существо в свободном мире его на себя не повесит. Это ж не только средство связи и идентификатор личности, но и шпион гэбэшников. Они при первом подозрении могут с него любую инфу снять. Где был, что делал, с кем спал.

– Снимайте! – Петр содрал с руки свой Итор и швырнул его на стол. Гном с Джимом с готовностью последовали его примеру. – Господин Гивиниан, планетарные двигатели уже работают. После совещания суй это барахло в магнето на зачистку.

– А можно я их обнулю? – подпрыгнул Джим. – Никогда таким диким способом не зачищал Иторы.

– Разрешаю, – кивнул Блад. – Чистые болванки потом спрячь. Желательно в такое место, чтоб таможня не нашла. Гиви, на нашем крейсере найдется такое место?

– Спрашиваешь! – оживился гном. – У меня здесь такие тайники есть, закачаешься. Ни одна таможня не найдет. Как минимум на две-три сотни тонн контрабандного груза всегда можешь рассчитывать, капитан.

– Я, кажется, догадываюсь, на каких судах ты летал раньше в космосе. Ну что ж, при случае воспользуемся твоим опытом работы в этой сфере. Остались мелочи. Как объяснить местным властям отсутствие на борту судна штурмана, сменить форму одежды, чтоб по ней не сообразили, что мы только что из Федерации, и чего-нибудь пожрать. С утра во рту крошки хлеба не было. Нола, что у нас на завтрак?

– Гномья водка, – огласила меню гнома.

– Отпадает. Пока не утрясем дела, сухой закон. Что еще?

– Все. Нет, вру. Еще есть вода.

– И все? – подпрыгнул капитан.

– И все, – подтвердила Нола.

– Боцман, объяснитесь!

– Кто ж знал, что мы так резко стартанем, – начал оправдываться Гиви. – Вся жратва была в моей каптерке возле КПП. На каботажнике я только водку прятал.

– А оранжерея? На корабле обязана быть оранжерея для регенерации воздуха!

– Допотопный метод, – фыркнула Нола. – Нужный состав атмосферы на кораблях давно уже поддерживает автоматика.

– Приплыли, – глубокомысленно изрек Черныш. – Ну что ж, придется подтянуть пояса. Завтракать, обедать и ужинать будем на Селесте. Стоп! Раз мы теперь свободные торговцы, то даром нам пожрать там не дадут. Какой мы везем товар?

– Гномью водку, – мрачно буркнул гном.

– А денежек у тебя случайно нет?

– Ни одного галактического кредо.

– Прелестно… Вот теперь действительно приплыли!

9

Прекрасно понимая, что невыспавшиеся бойцы наполовину уже не бойцы, Петр Алексеевич Черныш, или, как его теперь будет правильней называть, капитан Питер Блад, щедро выделил своей команде целых восемь часов на сон, но зато оставшиеся до прибытия на Селесту десять часов использовал на всю катушку. Сачковать никому не дал. Позавтракав водичкой, все дружно взялись за работу. Джим оседлал бортовой компьютер и начал над ним издеваться. Он получил от капитана задание взломать базу данных космического агентства Селесты, в которой наверняка есть электронные галактические навигаторы, раз это агентство выдает их капитанам своих кораблей перед полетом за пределы Федерации. Юнга к заданию отнесся серьезно и теперь пыхтел, создавая головоломную программу, которой решил взломать не только базу данных этого агентства, но и крякнуть заодно все серверы Селесты. Повышенные обязательства он взял на себя, втайне надеясь на похвалу капитана, которого уже боготворил. Он просмотрел запись событий перед стартом с Земли, и то, как шеф построил Берию, его восхитило. Это же сказка! Половина Федерации мечтала сказать этому надутому индюку во френче нечто подобное в лицо. Увлекшийся работой юнга совсем забыл про еще одну, не менее важную задачу: прошерстить программу Нолы на антивирусы и слегка уменьшить потенциал ее индивидуальности, пока игривая и очень своевольная программа не довела дело до беды.

Гиви тоже пришлось попотеть. На него капитан взвалил основную часть работы по подготовке к высадке на Селесту. Задачи перед ним стояли грандиозные, но золотые руки механика пока справлялись. Срочно перепрограммированные ремонтные роботы в мастерской уже клепали для всех членов команды элегантные перстни с печаткой, чипом связи и секретным оружием внутри. На печатках были выгравированы черепа, из глазниц которых выползали змеи, чьи скрещенные под черепом тела подозрительно смахивали на берцовые кости. Другая группа роботов занималась пошивом одежды. Они строчили что-то, с точки зрения Гиви, непотребное, и он с ужасом думал, что эту страсть ему скоро придется на себя надеть.

– Кэп, а может, не надо?

– Надо, Гиви, надо. Я теперь эпсанский гранд, вы моя свита, так что одеваться придется соответственно.

– Да что это за Эпсания такая?

– Никогда не слышал?

– Нет.

– Во-о-от. Значит, и остальные не слышали. Можно лепить горбатого сколько душе угодно.

– Э-э-э… не понял.

– Врать, говорю, можно без боязни попасться.

– А-а-а… теперь понятно. Но все равно, я этот ужас в кружевах надевать не буду!

– Размечтался! Кто ж тебе его даст? Камзол эпсанского гранда персонально для меня. Вы с Джимом, друг мой, мои слуги, ваш наряд попроще. Без кружев на манжетах и жабо. Когда шпага будет готова?

– Скоро испечется.

– Испечется! Настоящие шпаги куют!

– Кэп! Если ее ковать, вся электроника внутри загнется!

– Какая электроника?

– Ты ж сам сказал: шпага – оружие.

– Ну и что?

– Вот я и встраиваю в нее бластер. Какое эта железка оружие, если в нее не встроить бластер?

– Охренеть… А при запекании электроника от температуры не загнется?

– Чего ей будет при холодной выпечке?

– Тогда ладно, пусть печется.

– Кэп, а гранд это что?

– Один из высших титулов Эпсании. Я из обедневших после революции дворян. Пытаюсь поправить финансовые дела торговыми операциями. Как тебе легенда?

– Жуть… но кое-кого призадуматься заставит. Из дворян, да еще высшей знати. В случае какой обиды за тебя эпсанцы могут Федерации и в морду дать.

– Молодец, проникся. Одна беда у этого гранда: ветер свистит в кармане. Ему со свитой даже не на что пожрать! Слушай, а что в нашей Галактике имеет ценность?

– Метрил.

– Мимо кассы. Самим нужен. Ради него я скачковые двигатели бомбить не дам. А как насчет алмазов?

– Кому сейчас нужны алмазы? – фыркнул гном, вытаскивая из печи шпагу. – В Галактике полно углеродистых планет. На них почти все горы из целикового алмаза. Ну и угольная пыль, конечно. Ее там до хрена.

– Проехали. А золото?

– Вот золото по-прежнему в цене, – кивнул гном. – Все галактические кредо имеют золотое обеспечение. Металл редкий, а в электронике без него никак.

– Стоп! В электронике… Гиви, а из чего ты начинку бластера собрал для моей шпаги?

– Что значит «из чего»? Из запчастей. Знаешь, сколько я ее на свалке стырил?

– И она вся здесь?

– В контрабандной секции. Ну мало ли что потребуется на скорую руку из нее склепать.

– Будем клепать из нее золото! Тащи свои запчасти и кидай их в печь!

– Кэп! Да золота там кот наплакал!

– Будешь выжимать этого кота досуха и умолять: кисонька, ну дай еще! Нам нужен первоначальный капитал любой ценой. Если потребуется, дроидов на переплавку кинем.

– Дроидов не дам! – уперся гном. – Они в каботажнике жизнь поддерживают.

– Тогда флаер Джима. Он из Федерации. Улика.

– Флаер разберу.

– Дерзай, а я пока придумаю картинку позаковыристей.

– Какую картинку?

– Чеканка на эпсанской монете должна внушать почтение и вводить в трепет потенциального врага! – изрек аферист. – Как ты думаешь, двуглавый орел кого-нибудь испугает?

– Обязательно. Такие мутанты в нашей Галактике не водятся.

– Решено. Чеканим мутантов!

В детстве капитан неплохо рисовал и даже одно время ходил в художественную школу, так что набросать эскиз эпсанского червонца ему не составило труда. Мутант получился неплохо. А что изобразить на другой стороне монеты? Блад настроил экран дисплея мастерской на режим зеркала и начал исследовать свой фэйс. Полюбовался на него сначала анфас, затем в профиль. Прямые черные брови и правильной формы нос великолепно гармонировали на его смуглом лице с твердой, решительной складкой губ.

– Создал же Господь такую красоту! Да, нет смысла мучиться в поисках натуры. Она передо мной. Будем, как говорится, лепить с оригинала.

Работа закипела. По его наброскам сервороботы мастерской быстро изготовили штамп и даже сделали пару пробных отливок из технической меди. Этого добра на «Ара-Белле» оказалось много. Монеты получились вполне приличного качества. Но, когда дело дошло до золота, капитану захотелось плакать. Как ни уговаривал свою «кису» гном, золота она ему дала всего на три монеты.

– Не-э-эт, так дело не пойдет, – расстроился Блад.

– Я же говорил, что золота там кот наплакал! – Гиви тоже был расстроен. Столько запчастей, готовых модулей и электронных блоков ради этих трех монет угробили!

– Слушай, а в твоей контрабандной секции ничего больше нет?

– Да так, мелочь всякая, – отмахнулся гном. – Много чего со свалки в дорогу собрал. Мало ли что в открытом космосе из строя выйдет? У меня все склады запчастей забиты. А что туда не влезло, по контрабандным секциям распихал. Они ведь все равно пока пустуют.

– Что конкретно распихал? – нетерпеливо спросил Блад.

– Кабели из оптоволокна, алмазные линзы навигаторов…

– Стоп! Какие линзы?

– Алмазные.

– Каких размеров линзы?

– Разных. Длиннофокусные вот такие… – развел руки гном.

– Достаточно! Срочно тащи мне их сюда!

– Зачем?!! Я ж говорю, алмазы уже давно не ценятся! В Галактике есть места, где из них строят дороги и дома!

– Да пусть себе строят! А мы из нашего алмаза будем делать раритет!

До прибытия на Селесту оставалось всего два часа, когда капитан приказал своей команде явиться в кают-компанию в новой форме одежды на предпосадочный инструктаж. Пошитые сервами костюмы сидели на всех как влитые и смотрелись, надо сказать, неплохо. Даже жесткая борода Гиви, шаркающая по черному камзолу, не портила общего впечатления. Роскошнее всех выглядел, естественно, капитан. Его элегантный камзол из искусственной ткани, по фактуре напоминающей тонкий камлот, был обшит серебряным позументом, манжеты рубашки и жабо – в кружевах и в довершение картины широкополая шляпа с роскошным пером. Не хватало только шпор на сапогах, но Питер резонно рассудил, что в глубоком космосе они точно лишние.

– Прошу садиться, господа. – Блад отцепил от пояса шпагу, вместе с тремя золотыми монетами положил ее на стол рядом с шедевром ювелирного искусства – черепом, который дроиды выточили из алмазной линзы за пару часов, и опустился в кресло.

Гиви с Джимом последовали его примеру.

– Ух ты! – Руки Джима сразу потянулись к черепушке.

– Осторожней, юнга, это раритет!

Восторг Джима можно было понять. Череп был сделан в натуральную величину и так искусно отшлифован, что его грани, мерцающие в мягком фионном освещении корабля, невольно притягивали глаз. Юнга приподнял раритет, и чуть не выронил его, когда у черепушки отпала челюсть. Оказалось, что она была подвижно закреплена в полированных гнездах этого алмазного шедевра в районе височных частей. Джим дунул на нее, и челюсть закачалась, имитируя человеческую речь.

– Забавная игрушка, – хмыкнул Гиви.

– Эту игрушку на хорошем аукционе можно за такую сумму загнать, что на десяток каботажников хватит.

– В смысле в дорогу их экипировать? – недоверчиво хмыкнул гном.

– В смысле купить их со всеми потрохами.

Гиви чуть собственной слюной не подавился.

– Пять миллионов кредо? Это как? – просипел он, выпучив глаза.

– Это раньше он ничего не стоил, но теперь… – Блад отобрал у юнги череп, и ласково его погладил. – Мой бедный Йорик, а я ведь знал тебя еще алмазом! – Пит окинул орлиным взглядом свою команду и начал вдохновенно врать: – Теперь это древнейший артефакт, раритет… нет, реликт, оставшийся нам в наследство от древней цивилизации Байя, исчезнувшей в пучине времени где-то в районе пары сотен миллионов лет назад. Над тайной этого могущественного артефакта не одно столетие бились ученые Эпсании, но так до сих пор разгадать его и не смогли. Сам император хотел выкупить Йорика у моих далеких предков, но они гордо отказались, за что и впали в немилость у правящей в те времена династии Дурлингов. Они запросто могли погибнуть в те непростые времена, но их спас этот артефакт.

– Как? – жадно спросил Джим.

– Он обладает воистину мистическими свойствами, – таинственно прошептал капитан. – Приносит удачу хозяину, а если внутрь него поместить горящую свечу, он начинает делать предсказания. И если их правильно истолковать, можно в жизни многого добиться!

– И ты собрался его продавать за какие-то жалкие пять миллионов кредо? – возмутился гном.

– А у тебя что, на складе больше линз нет?

– А, ну да! – опомнился гном.

– Тогда переходим к делу. Хочу проверить, хорошо ли вы запомнили свои легенды. Начнем с тебя Гиви. Начинай.

– Я Гивиниан из расы гномов с Тукана. Корабельный механик. Пять лет назад наш корабль был атакован пиратами в созвездии Тельца. Мне удалось бежать на спасательном боте, на аварийный сигнал которого подоспело каботажное судно «Ара-Белла» и взяло меня на борт. В благодарность за спасение жизни я поклялся капитану Бладу, который командовал судном, служить ему верой и правдой до конца своих дней… Кэп, – поморщился гном, – а это обязательно насчет веры и правды и до конца моих дней?

– Обязательно. Это убережет всех нас от многих неприятностей на Селесте.

– Как?

– Потом объясню. Джим. Твоя очередь.

– Я Джим Хокинс с Эпсании. Оруженосец капитана Блада… Кэп! Раз я твой оруженосец, значит должен носить твое оружие! – Юнга потянулся к шпаге, за что тут же получил от Блада по рукам.

Примечания

1

ЦККПФ – Центральный Комитет Коммунистической Партии Федерации.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.