Предел обороны

Понятно, зачем старый плут вызвался гнать автобус. Полет до снятой в аренду мебельной фабрики – земной резиденции Ассамблеи – занял бы несколько минут. К тому же в присутствии первых лиц национальных представительств не то что вздремнуть – присесть бы толком не удалось. А на фабрике – внеочередное заседание Совбеза, работа с экспертами… Пока дело не касалось отношений с московскими властями, все это было головной болью скорее Потапова, чем Филиппыча. Но уснуть до утра все равно бы не получилось.
      Павел добродушно усмехнулся. Ладно, пусть. Вернуться в снятый шефом номер «Молодежной» ему сегодня тоже, видно, не судьба. Но занять один из диванов в переговорной точно никто не помешает.
      Начало декабря – не самое праздничное время года, а Ярославское шоссе – далеко не самая центральная улица. И все-таки даже здесь и сейчас уже чувствовалось, что Москва готовится к Новому году. Первыми на приближение времени распродаж, как водится, отреагировали рекламщики и торговцы. Перетяжки и плакаты сулили бешеные скидки, витрины придорожных магазинов заливались огнями гирлянд и украшенных заранее елок. Глядя на этот исключительно мирный «пейзаж», невозможно было поверить в реальность событий нескольких последних часов.
      Должно быть, прямо сейчас инки прятали свою фантастическую машину в одном из заброшенных ангаров фабрики. Атланты в лабораторных халатах уже склонились над изрезанным рогатым монстром – порождением иной ветви великого Древа вероятностей. Гипербореи… тоже наверняка занимались какими-нибудь своими тайными делами.
 
      Операторы процессора следили за состоянием вероятностного поля в пределах Москвы, дублирующая мобильная группа дежурила в оперативном резерве, готовая отреагировать на несанкционированное проникновение, а непричастные к текущей работе сотрудники Ассамблеи включали телевизоры и заваривали чай в своих честно купленных или снятых городских квартирах…
      Все это происходило каждый день, плюс перехваты и стычки с нарушителями территории, которую Ассамблея объявила своей, по нескольку раз в неделю. И все же в такие минуты, когда вокруг не наблюдалось лиц неземного происхождения, а ремень лучемета не давил на плечо, Павел частенько ловил себя на мысли: не сон ли его последние несколько месяцев жизни?
      Впрочем, сейчас-то лучемет как раз давил. Большой пехотный образец забрал шеф, но ручное, почти табельное теперь для землянина оружие никто не отменял. В одной кобуре из двух покоился белый и мягкий на ощупь «ствол» инков, во второй – вполне земная «Гюрза» с немагнитными боеприпасами в обойме – единственный способ пробить электрическое поле атлантов.
      В начале двенадцатого ни Ярославское шоссе, ни проспект Мира плотностью движения не отличались. Развязку со Звездным бульваром Павел миновал практически на автопилоте. Еще через минуту честно включил правый поворот и даже начал вращать баранку…
      Рефлекс сработал в последний момент – тормоза заблокировали колеса, когда бампер автобуса уже подмял оранжевый конус ограждения у поворота на Бочкова.
      Заливистая трель милицейского свистка стала достойным аккомпанементом смачному словцу Филиппыча, когда тот приложился лбом о переднюю стойку двери. Павел тряхнул головой и только тогда окончательно пришел в себя. Автопилот – дело хорошее, если только на пути не возникает неожиданных препятствий…
      От стоящих поперек проезда сине-белых «Жигулей» с работающей мигалкой на крыше отделилась фигура в желтом световозвращающем жилете и с полосатым жезлом в руке. Павел обреченно вздохнул и приоткрыл окно.
      – Не, ну ты чё, браток, совсем ослеп? – От искреннего и совершенно справедливого возмущения сержант даже позабыл уставное обращение к гражданину. – Мы для чего здесь стоим, а? Документы давай.
      – Держи, – буркнул Филиппыч, протягивая Павлу красную книжицу и отчаянно зевая. – Покажи ему. Пусть убирает тачку.
      Павел послушно передал документ сержанту и с интересом уставился на его лицо, ожидая реакции. Тот скользнул взглядом по строчкам и невольно подтянулся. Запоздало козырнул, возвращая удостоверение.
      – Извините, товарищ генерал.
      – Номера читать разучился? – начальственно проворчал Филиппыч с пассажирского места. – Ну-ка доложи, что здесь за сыр-бор.
      – Обрушение здания, товарищ генерал. Вон там, двести метров от развилки… МЧС, саперы, пожарные – все здесь.
      – Ясно. Криминал?
      – Похоже – нет. Опера еще были, но уже уехали. Наверно, не нашли ничего…
      – Хорошо, – подытожил Филиппыч. – Освободи-ка проезд.
      Милиционер растерянно оглянулся на патрульную машину. Даже стоя поперек дороги, она загораживала дай бог полторы полосы. Свободного места хватало не то что для автобуса – для танка.
      – Конус убери, – подсказал ему Павел, передавая ксиву обратно Филиппычу.
      – Зря, – проворчал Семен, наблюдая за стражем порядка, который рьяно полез под бампер автобуса. – Подвинулся бы – не развалился.
      Павел усмехнулся в ответ:
      – Генерал, значит?
      – А чего мелочиться? Давай вперед – посмотрим заодно.
      – Могли бы и объехать, здесь недалеко.
      – Вот еще… Да тебе не интересно, что ли?
      – Нет, – признался Павел. – Не нашей юрисдикции дело.
      – Как знать, как знать… Вот сюда подрули.
      Здесь действительно были почти все. Два пожарных расчета расслабленно курили у своих машин – кроме их сигарет, нигде ничего не горело. Эмчеэсовцы в таком же состоянии пребывали на другой стороне улицы. Редкие милиционеры оцепления вяло сдерживали никуда особо не рвавшуюся толпу эвакуированных из здания жильцов. Чуть дальше по улице рядом с саперским фургоном припарковалась вызванная для порядка «Скорая», но дела для нее, похоже, так и не нашлось.
      В общем, ничем экстренным здесь давно не пахло. Оперативные мероприятия были завершены, люди выведены в безопасную зону, и что делать дальше, никто толком пока не знал. Начальники служб о чем-то неторопливо совещались, скучковавшись в сторонке.
      – Ну? Что скажешь, пехота? – осведомился Филиппыч, кивком указывая на пострадавший дом.
      Павел молча пожал плечами. Картина и в самом деле была нетривиальная. Больше всего походило на то, что крайнюю комнату из угловой квартиры на четвертом этаже попросту изъяли. Никаких признаков взрыва или удара, способного вынести две капитальные стены. Никаких обломков, только десяток не удержавшихся в верхнем крае пролома кирпичей да просевшее перекрытие этажа. В остальном – слишком чисто, слишком аккуратно…
      – Не верю, – произнес Павел. – Вот так просто ехали по городу и нашли себе геморрой. Посреди ночи. Не верю.
      – И напрасно, – сообщил Филиппыч. – Покури пока, пойду на разведку схожу.
      Он запахнул плотнее пальто и, хлопнув дверью, без особых обиняков зашагал в направлении кучки начальников. Павел тоже выбрался из автобуса и только тогда подумал, что зря – его зимний масккостюм резко диссонировал с формой пожарных, аварийщиков и милиционеров.
      В этот момент у поворота на проспект Мира снова заверещал свисток. Павел с интересом оглянулся. На его глазах видавшая виды «девятка» сгребла бампером пострадавший уже заградительный конус и затормозила у самых ног вторично потрясенного такой наглостью постового. Последовал оживленный разговор между водителем и стражем порядка, отголоски которого можно было слышать даже с расстояния в двести метров. Впрочем, закончилась перебранка быстро – водитель сунул инспектору под нос раскрытую книжечку и надавил на газ.
      Павел усмехнулся: знакомый стиль поведения. Что за птица?
      «Девятка» притормозила и пристроилась к обочине за кормой ассамблейного автобуса. Из салона выбрался водитель: джинсы, куртка, кепка… Ничего примечательного, под стать машине. Значит, главное – в заветной книжечке…
      – Привет, – произнес тот. – По какому поводу курим?
      Павел не курил, но значения это, по-видимому, не имело.
      – Смотря кто спрашивает, – отозвался он.
      – Ишь… – Водитель снова полез под куртку, махнул удостоверением перед глазами Павла. – Капитан Сергеев, оперуполномоченный. А ты сам из каких?
      Павел мысленно перебрал собственные удостоверения, рассованные по пяти разным карманам, и не сумел ни на чем остановиться. Он лишь кивнул на группу начальников, часть из которых уже стояла перед Филиппычем навытяжку.
      – Я при нем.
      Капитан проследил за его взглядом и поскучнел.
      – Ясно. Тоже не знаешь ничего?
      – Не-а, – признался Павел. – Сходи спроси.
      – Да я здесь сам… не очень при делах, – проворчал Сергеев. – По радио услышал и завернул. Думал, может, место осмотреть…
      – Это тебе туда. – Павел указал на эмчеэсовцев, топчущихся у своих машин. – А вообще ваши, говорят, уже были здесь.
      – Толку-то… Ладно, пойду попробую.
      Капитан кивнул на прощание и зашагал к аварийщикам. Павел проводил его взглядом. Неофициальный визит опера на эвакуированный объект, с одной стороны, вызывал массу вопросов. А с другой… какое Павлу, собственно, дело?
      Филиппыч наконец отделился от компании начальников (двое взяли под козырек ему вслед) и направился к автобусу.
      – Кто такой? – осведомился он, подойдя.
      – Капитан Сергеев, оперуполномоченный, – процитировал Павел по памяти строчки из удостоверения. – Северо-Восточный округ.
      – Ясно. Чего хотел?
      – Того же, чего и ты: понять ситуацию.
      – Опера давно уехали, – сообщил Филиппыч. – Этот чего забыл?
      – Хочешь, пойди спроси. – Павел пожал плечами.
      – Да уж надо бы… – согласился Филиппыч. – Но… ладно, потом. При случае. Представь, какое странное дело, Паша, – сообщил он без всякого перехода. – Никто ничего не слышал. Ни взрыва, ни шума. Соседи сверху спохватились, когда под ними пол треснул. В окно высунулись, а там полстены нет. Ну, дальше завертелось уже.
      – Понятно. Спасатели чего говорят?
      – Да что они, Паша, могут сказать? Все, что надо, сделали – людей вывели, возгорания не допустили. Там ведь газовая труба – вместе со стеной – напополам… Саперы подтверждают, что взрыва не было, а остальное не их дело. Менты… сам понимаешь. В общем, сейчас ждут какую-то срочно сколоченную аварийную комиссию.
      – А мы? – заинтересовался Павел.
      – Чего – мы?
      – Мы тоже ждем? Или все-таки поедем делом займемся?
      Филиппыч втоптал в сырой асфальт сигарету и смерил Павла взглядом.
      – Слушай, пехота. Ты вот у нас четвертый месяц уже в штате. Поучаствовал во всех крупных разборках, из последней так и вообще едва ноги унес. Неужто не научился еще всю эту мистику нутром чуять?
      – Научился, – признался Павел. – Потому и хочу убраться. Мне работы хватает – не собираюсь лишний раз напрашиваться.
      – Наша работа так просто не отпускает, Паша… Ладно, заводи. Сергей звонил: на фабрике новости есть.
 
      Здороваться Потапов не стал, сразу взял в карьер:
      – Ну где вы шляетесь, Семен! Проблем выше крыши, а тебя на месте нет!
      Едва переступившие порог Филиппыч с Павлом переглянулись.
      – Чего шумишь? – поинтересовался Пронин. – Мы тоже не за грибами ходили. Какие у тебя проблемы?
      – Такие вот и проблемы! – отрезал шеф. – Нельзя было мне тебя отпускать, Павел и сам бы справился! Ночка сегодня та еще будет.
      – Так. – Семен прошелся вдоль длинного начальственного стола, достиг дивана в углу кабинета и с удовольствием развалился на нем. – Рассказывай. Паша, сядь, что ли, тоже.
      Тот вздохнул.
      – А может, я это… Тут кушеточка есть в травмпункте…
      – Садись, – распорядился шеф. – Послушать не вредно будет.
      Филиппыч кашлянул и проявил завидную прозорливость:
      – Атланты зверюгу вскрыли?
      – Вскрыли. Брахмир теперь и сам не рад, что угадал. Это действительно искусственное… гм… образование. Однако до сих пор ассамблейщики были уверены, что такую технологию создать невозможно.
      – Какую – такую? – уточнил Павел.
      – Технологию управления веществом на уровне предсказания вероятностей хаотического движения элементарных частиц. Атланты говорят, что это нарушает какие-то там законы Древа мироздания. Гипербореи поддакивают.
      Павел наморщил лоб и честно попробовал проникнуться фундаментальностью утверждения. Потратив секунд пять, он все-таки сдался:
      – Ну и что это значит?
      – Новый враг – вот что это значит, – проворчал Филиппыч с кислой миной.
      – Именно, – согласился Потапов. – Ассамблейщики считают сегодняшний инцидент ни много ни мало разведкой боем. Они готовы начать нервничать.
      – Оценку уровня атаки повысили?
      – А как же! С седьмого до третьего. Пока. Но чувствую – это не предел.
      – Почему? – снова спросил Павел.
      – Потому что это тебе не праздно-любопытствующий визит из какой-нибудь ветки-утопии, – язвительно расшифровал Филиппыч. – Это открытый акт агрессии против Ассамблеи…
      – Насчет последнего наши не уверены, – хмуро перебил шеф. – Нет доказательств, что агрессор – если он, конечно, агрессор – вообще знает про Ассамблею. Те ребята, похоже, из какой-то очень далекой ветки и просто тупо рвутся наверх в иерархии Древа. Им все равно, кого придется сбросить с горы.
      – Как-то это слишком глобально, – усомнился Павел. – Такие выводы из одного неудачного задержания…
      – Может быть, и слишком, – на удивление легко согласился Потапов. – Но это тот случай, когда ошибаться не хочется, потому что одно дело – разборки в Древе, которые ни один нормальный человек на Земле не замечает… И совсем другое – открытое вторжение! Мы привыкли, что Ассамблея считает прямую агрессию против Ствола Древа неэффективной – это, видишь ли, не меняет состояние индекса вероятности в остальных ветвях, а значит, не сказывается на длительности их существования. Они предпочитают деликатно вычислять факторы влияния и тайно воздействовать. Только парни с периферии могут не знать этих правил, и тогда худо придется всем… В общем, так: заседание Совбеза кончилось за пять минут до вашего прихода. Решение активировать процедуру «Сеть» было принято единогласно.
      – Что?! – Вот теперь Филиппыча действительно проняло. – Сергей, ну ты чего, в самом деле? Это же пять сотен бойцов в городе!
      – Полторы тысячи, – спокойно поправил шеф. – Это будет очень плотная «Сеть».
      – Полторы!.. – У Семена на миг пропал дар речи. – В Ассамблее нет столько людей, подготовленных для работы на Земле! Кого они пришлют? Свою национальную гвардию?
      – Почти. Все посты и патрули будут усилены тремя бойцами сил национальных структур безопасности. По одному от каждой расы.
      – Ты хоть представляешь себе, чего они тут наворотят?! – Филиппыч вскочил и с грохотом швырнул об стол переплетенный в кожу том, который все это время держал под мышкой. – Сергей, это ни в какие ворота не лезет! Я ничего не возьмусь гарантировать! Вся наша конспирация пойдет к черту! Как я обеспечу прикрытие в таких масштабах?!
      – Вот об этом и подумай! – Шеф тоже вскочил. – Не мне тебя учить, не мальчик уже! Десяток таких мутантов, как сегодня, – и в Москве начнется паника! Сотня – хаос по всей стране! Кто с ними справится, кроме ассамблейщиков?!
      – Да мне десантуру легче по тревоге поднять, чем прикрыть полторы тысячи нелюдей! Вызволяй их потом всех из КПЗ!
      – Надо будет – вызволишь! – Шеф схватил подкатившийся под руки том и тоже грохнул им об стол. Павел вторично вздрогнул, но промолчал.
      – Черта с два! Сам пойдешь!
      – И пойду! Не сомневайся!
      Филиппыч с шумом выпустил воздух, набранный для очередного ругательства. Помялся секунду и уселся обратно на диван.
      – Ладно, – сказал он примирительно. – Вместе пойдем… Безумие чистой воды. Полторы тысячи, Сергей! До сих пор самым массовым выходом в город была облава на «анархистов». Но тогда работали двести бойцов, и я хорошо помню, чего мне это стоило. Больше мы просто не потянем.
      – Должны потянуть, Семен, – в тон ему ответил шеф. – Ассамблейщики очень постараются не наследить, они отлично понимают, что прецеденты не в их интересах. Служба квартирмейстеров уже поднята на уши – подбирают гвардейцам цивильное. Все свободные работники с доступом в город привлечены к инструктажу прибывающих… Все это в наших же интересах, Семен. До установления агрессора Ассамблея садится в глухую оборону, и дай-то бог, чтобы она не оказалась прорвана.
      Филиппыч тяжело вздохнул и покачал головой. В способность нелюдей заметать следы он не верил.
      – И надолго это… осадное положение?
      – Пока на трое суток, а там видно будет. Да… «Стройтрест» придется отправить в отгулы. Ополчению понадобятся площади.
      Пронин вздохнул и без всякого сочувствия произнес:
      – То-то Евгений Саныч расстроится…
      Не складывались у него отношения с директором фирмы, организованной недавно под крылом Отдела и прикрывающей деятельность Ассамблеи в глазах московских налоговых органов. Причем не складывались именно с того момента, когда от фирмы появился наконец толк и даже пошла кое-какая прибыль.
      – Это меньшая из наших бед, – буркнул шеф. – Погоди-ка, что еще такое?..
      Взгляд его все-таки упал на несчастную книгу, дважды послужившую самым весомым аргументом в перепалке.
      – Да вот… Уж и не знаю, стоит ли теперь… – язвительно поговорил Филиппыч. – В лесу нашли, пока грибы собирали.
      – Так. – Шеф помрачнел еще больше. – Выкладывай все как было.
      – Честное слово! – заверил Семен. – Паша, ну скажи ему.
      Тот послушно кивнул:
      – Сверху на снегу лежала. Даже не промокла.
      – Вот как… – Шеф задумчиво открыл первую страницу. – «Книга дьявола». Начало XIII века, 624 страницы в оригинале… Новодел, конечно, зато прямо про вечернего гостя. И вы говорите, что вот так вот шли ночью по лесу… А, Семен?
      – Действительно, – пробормотал Филиппыч несколько смущенно. – Как-то не подумал… Ну ладно. А кто мог знать, что мы пойдем именно там?
      – Все, кто знал, где стоит автобус, – мрачно подсказал Павел. Надежда увидеть заветную кушеточку таяла на глазах.
      – Правильно, – подхватил Пронин, – мы же кратчайшим путем к шоссе…
      – Значит, это мог быть любой, – резюмировал шеф. – Особенно если он хоть немного владеет методами предвидения…
      – Стоп-стоп-стоп! – Филиппыч замахал руками. – Вот этого я даже слышать не хочу! Только ящеров не приплетай! Месяц уж как их не видно, и слава богу.
      Вслед за Семеном Павел сложил два и два и усмехнулся:
      – А кто читал мне мораль про чутье? Самое простое объяснение, как правило, самое верное.
      – Вот это ты и проверь, – проворчал шеф, толкнув к нему по столу книгу. – Зайди к гипербореям прямо сейчас, они могут обнаруживать остаточные признаки магии смарров. Их главный дознаватель занят, конечно, но ради такого он отвлечется.
      – А как же кушеточка? – скромно напомнил Павел.
      – Вот потом и кушеточка будет. Давай, давай – одна нога там…
      Павел хмуро сгреб в охапку проклятую (не угадать бы!) книгу и поднялся.
      – Возвращаться я не буду, – предупредил он.
      – И не возвращайся, – согласился шеф. – Ложись, подремли. Завтра беготни будет…
 
      Дверь с этажа на лестничную клетку хлопнула неожиданно громко. Эхо унеслось вверх по спирали пролетов, и Павел удовлетворенно кивнул. Хорошо. Хоть какой-то оттяг для души.
      Ночное здание бывшего мебельного цеха казалось спящим. Дежурное освещение, тишина, запертые двери этажей… Впрочем, эти двери были заперты всегда. Ассамблейщики успешно делали вид, что считают территории своих национальных представительств неприкосновенными, ухитряясь декларировать при этом свободу доступа. Апофеоза в этом деле достигли гипербореи.
      Спустившись на первый этаж, Павел остановился перед круглой бронированной створкой с гидравлическим приводом. Не так уж часто ему приходилось заходить к полярным жителям, но эта дверь каждый раз ставила его в тупик. Стучать в нее было бесполезно, а звонка гипербореи не провели.
      Проблема, как обычно, разрешилась в тот момент, когда Павел уже готов был достать трубку, чтобы звонить нижайшему из слуг Общины лично. Крышка люка дрогнула и с низким гудением поплыла в сторону.
      – Павел Головин, – утвердительно произнес появившийся на пороге страж. – Кому о тебе доложить?
      – Градобору, слуге дознавательной коллегии, – отозвался тот. И, предвидя ответ, добавил: – Хотя можешь и сам отдать ему эту штуку.
      Он протянул через порог книгу, однако к подобному предложению стражи любой расы относятся одинаково. Охранник отступил на шаг и молвил:
      – Войди. Я закрою вход и позову слугу.
      Как только воин выполнил первое из обещаний, Павла окружила тьма полярной ночи. Это ничего, привычно уже… Через минуту глаза адаптируются и…
      – Павел, я сейчас очень сильно занят. – По тону внезапно появившегося из сумрака Градобора нельзя было судить о степени его раздражения, а лица землянин не разглядел. – Если в Отделе нет для тебя работы, я охотно найду ее здесь.
 
      – Я тоже не выспался, – в тон ему отозвался землянин. – Возьми вот, посмотри. Потапов думает, что будет интересно.
      Гиперборей слишком торопился, чтобы изображать раздумье.
      – Книга дьявола… Это ваш мифологический персонаж?
      Павел усмехнулся. Слуга малой дознавательной коллегии при Общине гиперборейской не раз удивлял его глубокими знаниями в некоторых направлениях земных культур, сочетавшихся с абсолютным невежеством в остальных.
      – Да, в какой-то мере. Обычно изображается с рогами, копытами и хвостом. Никого тебе не напоминает?
      – Это очень интересно, – перебил гиперборей. – Для творцов, изучающих суеверия жителей Ствола. Я передам, когда освобожусь…
      – Передай, – согласился Павел. И добавил уже в спину собеседнику: – Только пусть не забудут проверить ее на магию!
      Эффект оказался предсказуем. Моментально забыв о своих делах, Градобор снова оказался рядом.
      – Почему?
      – Мы нашли книгу в ста метрах от прокола. Сухую на мокром снегу.
      – Я понял. – Объяснять еще что-то дознавателю было не нужно. Целую секунду он колебался в выборе приоритетов, потом кивнул Павлу: – Идем.
      Тот лишь вздохнул и зашагал за поводырем. Спать хотелось ужасно. Но еще ужасней было упустить возможность лишний раз посмотреть на Общину изнутри. Дверь переговорной – крайняя точка, которой когда-либо достигал землянин, – быстро осталась позади. Градобор повернул в боковой проход, потом еще раз и еще… Остановился он только через несколько минут, когда у Павла сложилось четкое впечатление, что система запутанных ходов давно вывела их за пределы здания.
      – Заходи, – пригласил гиперборей. Он повернул ручку и шагнул в сторону от двери.
      Комната была пуста. Почти. Только один человек неподвижно стоял посередине… И другой в правом дальнем углу. И третий в ближнем левом… Проклятое освещение!
      Павел на всякий случай кивнул им всем вместе и посторонился, пропуская Градобора. Тот быстро прошел вперед, протянул книгу стоявшему в центре. Бросил несколько картавых слов на знакомом, но совершенно непонятном наречии. Его соплеменник молча взял том и повесил его перед собой в воздухе. Остальные распахнули в стенах шкафы и принялись вытаскивать, как показалось, детские игрушки: пирамиды, кубики, шары. Все это размещалось в сложном непропорциональном рисунке по всему пространству помещения…
      – Мы не мешаем? – тихо спросил Павел. – Может, я за дверью?..
      – Останься, – произнес Градобор. – Это не займет много времени. Только не двигайся, ни к чему вносить помехи в структуру Мироздания.
      Закончив манипуляции с предметами, гипербореи заняли свои прежние позиции и тоже замерли. Потом тот, что стоял в центре, едва заметно качнул головой и приблизился к посетителям.
      – Ты ошибся, слуга, – произнес он. Русский давался творцу с трудом: общение с жителями Ствола не входило в его обязанности. – На этой книге нет печати магии смарров.
      – Это плохая новость, – ответствовал Градобор. – Я уже начал надеяться на простое решение проблемы.
      – Не понял насчет магии, – сообщил Павел. – А как же книга оказалась в лесу у нас на дороге?
      – Я сказал, что нет печати смарров, – грустно улыбнулся творец. – Но не сказал, что магии нет совсем.
      – Так, теперь я не понял, – заинтересовался Градобор. – До сих пор с волшебством работали только ящеры. Кого еще ты мог почувствовать?
      – Очень сложно передать… – Творец даже поморщился, подбирая слова. – Это и магия, и нет. Где-то на самой границе законов сущего. Столь тонкое нарушение ткани Мироздания уже можно вызвать магией, но оно все еще может быть и вмешательством разума.
      Градобор вздохнул и повернулся к Павлу.
      – Ты все-таки добился своего, все стало еще больше запутанно. Боюсь, господин Уний прав: где Головин – там кризис.
      – Каждому суждено сделать то, что суждено, – возвестил творец, глядя прямо на землянина. Но, подумав мгновение, поправился: – Однако ни у кого нет единого предначертания.
      Несмотря на высокопарность слога, взгляд его оставался серьезным. Даже слишком. Плохой у него был взгляд, тоскливый и сочувственный одновременно…
      Павел подавился усмешкой и молча кивнул.
      – Ты уверен, творец? – осведомился Градобор. Показалось, или голос его действительно стал встревоженным? – Сказанное тобой очень серьезно. Может быть, стоит убедиться, нет ли ошибки?
      – Не стоит, – мягко отказал тот. – Мироздание говорит с нами иногда тихо, иногда громче… А порой его слова более разборчивы, чем твои, слуга.
      – Вот я опять ничего не понял… – произнес Павел. Но творец лишь грустно покачал головой, а Градобор просто подтолкнул землянина к выходу из комнаты.
      – Спасибо, что просил у нас помощи, слуга! – провозгласил творец на прощание.
      Главный дознаватель натянуто улыбнулся в ответ и закрыл за собой дверь.
      – Сплошные предсказания да игра в слова! – Землянин все же усмехнулся, но получилось совсем не весело. – Не знает правды – так лучше помолчал бы.
      – Не следует судить об этом в таком тоне, – сообщил гиперборей назидательно.
      – Извини, но я чуть было не рассмеялся ему в лицо.
      – Это было бы ошибкой. Я слышал от них много странных вещей, но каждый раз, когда мне хватало ума постигнуть суть…
      Градобор не закончил, но глубокий вздох говорил сам за себя. Должно быть, это были не самые веселые моменты в его жизни.
      – А сейчас? – быстро уточнил Павел. – Что ты постиг? Ты ведь за этим меня сюда привел?
      Гиперборей помедлил с ответом, но все же произнес:
      – Не совсем. Ты нашел книгу не просто так, это ясно. Возможно, на тебе самом лежала печать приворота.
      – Ага, – выдавил землянин. – Спасибо, что проверил… И как?
      – Ничего… – На секунду Павлу показалось, что Градобор собирается сказать еще что-то, но тот не прибавил ни слова.
      – Ну и ясненько, – процедил Павел с внезапным раздражением. Снова эти игры в недомолвки!
      – Нет никакой ясности, Павел. – Гиперборей качнул головой, окончательно уводя разговор от скользкой темы. – Кто-то пользовался либо очень слабой магией, либо очень сильным телекинезом. И если дьявола послали не ящеры, значит, враг все еще неизвестен нам. Боюсь, Совету безопасности придется повысить оценку атаки до второго уровня… – Он оборвал сам себя и совершенно непоследовательно спросил: – Ты говорил, что не занят сейчас в отделе? У меня каждый человек на счету – к утру город должен быть полностью накрыт «Сетью».
      Павел честно подумал, прежде чем покачать головой.
      – Извини, я сейчас мало на что гожусь, пока не высплюсь.
      – Хорошо. Постой, я провожу – ты не найдешь выход сам.

2

      Посторонний голос с трудом пробивался в сознание сквозь войлок предрассветного сна.
      – Паша, просыпайся… Работа есть. Слышишь, нет?..
      Да, да, он слышит, конечно… Прилег-то на секунду, и сразу работа…
      – Вставай, говорю. Машина у подъезда!
      К голосу добавилась вибрация. Кто-то тряс за плечо, но недостаточно сильно, чтобы порвать сладкие оковы.
      – Да что за черт?.. Пехота, подъем!!!
      Рефлекс сработал безукоризненно. И команда неправильная, и сколько лет уже прошло, а поди ж ты…
      – Семен, какого дьявола!
      Продрать глаза он еще не успел, но уже скинул ноги с кушетки. Руки машинально шарили в поисках перевязи с обеими кобурами.
      – Пошли, Паша, – просто ответил Филиппыч. – Началось, блин…
      – Чего началось-то? Да подожди, ботинок завяжу!..
      В дверях медпункта его качнуло плечом о косяк, но голова уже постепенно прояснялась.
      – У патрульных потери, – ответил на ходу Филиппыч. – Никто меня не слушает, когда надо… А как прижмет, сразу «Семен, Семен!..». А чем теперь Семен поможет?..
      – Погоди… – До Павла наконец дошли первые слова речи. – Почему – потери? Новый мутант?
      – Какой мутант! Гипербореи под троллейбус попали! Сразу двое, олухи, м-мать!.. Кто-то послал на улицы группу без единого штатного сотрудника Ассамблеи!
      Фабричный автобус действительно ждал у подъезда. С прогретым мотором и лично Градобором за рулем – редкость, однако.
      Как только за землянами хлопнула дверца, гиперборей выжал газ.
      – Далеко? – поинтересовался Павел.
      – На проспекте Мира, – отозвался Филиппыч. – Пять минут езды.
      Павел кивнул: в полшестого утра, может, даже меньше, чем пять минут.
      – Это мой просчет, – самокритично высказался Градобор. – Я подумал, что кто-то из атлантов в патруле знаком с правилами дорожного движения. Нужно было спросить у господина Уния.
      – Чего уж теперь… – примиряюще вставил Семен.
      – Теперь? – переспросил гиперборей и снова поднажал. – Теперь главное – успеть до приезда «Скорой».
      – «Паузы» нам опять не дали? – спросил Павел на всякий случай. Землянин и ассамблейщик промолчали, ответ был очевиден.
      У выезда на Шереметьевскую автобус проводил взглядом одинокий постовой, но махнуть жезлом поленился.
      – Заседание кончилось, или ты сбежал? – проговорил Филиппыч.
      – Сбежал, – нехотя ответил Градобор. – В конце концов, это дело слуги Брахмира.
      – Жаль. Хотел узнать, о чем сейчас идет речь.
      – Рутина. Море текущих вопросов. – Гиперборей даже вздохнул. – Размещение гвардии, питание, связь, график смен…
      Он чуть было не пропустил поворот на Звездный бульвар, но Павел вовремя хлопнул его по плечу.