Тень убитого банкира

      Хорошо!
      - Да он уже третий раз ползет на четвертый этаж. Ты се-чешь, Сидор? Остановился точняк - там. Покрутился и сваливает. Это он!
      - А если не он? Возьмем какого-нибудь лоха, а тот ни хре-на понятия не имеет.
      - Приткнись ты, Сидор! Он же пасет этого чувака, журна-листа из пятьдесят восьмой квартиры! То, шо надо.
      - Не ори, Кислюк! Если это он...
      - Точно - он!
      - Тогда - будем брать.
      Этот разговор происходил в черной "Вольво", стоящей во дворе за кустами сирени. Двое парней, вооруженных армейским биноклем, позволяющем видеть и в темноте, занимались тем же, чем и Шунт, только с обратной стороны - со двора.
      Это были бойцы из команды Лобана, который неофициально числился помошником начальника СБ корпорации "ДЕГЛ" Рекрутова. В их биографии и судьбах было много похожего на биографии и судьбы людей из команды Амина. Правда, Сидор и Кислюк не слу-жили в органах, они служили в Тульской дивизии ВДВ, воевали в Чечне, остались живы. И, вернувшись на гражданку, были счаст-ливы работать на могущественную корпорацию "ДЕГЛ", поскольку другой работы Родина им не дала. Никакой работы им, геройским русским парням, не дала Родина. Сказала: вот вам, ребятки, ор-дена и медали, и выживайте, как хотите. Но, слава Богу, наш-лись друзья, рекомендовали в "ДЕГЛ" - работа непыльная, платят хорошо, будете выполнять спецзадания.
      Как и Шунт, они не ходили на службу, не проверяли доку-менты, не отвечали за сигнализацию, не охраняли боссов корпо-рации во время переговоров и поездок. Они были спецназом кор-порации "ДЕГЛ", и получали за это примерно столько же, сколько и люди из команды Амина.
      Ничего удивительного в этом нет. Создать качественно но-вую структуру спецслужбы вряд ли кому удастся в этом столетии. Все они, практически, скопированы с КГБ: отдел информации с мощной компьютерной базой данных и соответствующими специалис-тами, отдел общей охраны, отдел анализа и отдел оперативного решения возникших проблем. Сотрудники последнего отдела, как правило, официально не числятся в штате службы безопасности. Если случаются перестрелки, остаются на поле брани трупы, фир-ма всегда может сказать: это не наши люди, мы к инциденту не имеем никакого отношения.
      Недостатка в безымянных героях на поле битвы за финансо-во-политическое господство в стране не было. Почему? Да пото-му, что Родина научила молодых парней воевать, а потом выбро-сила их на улицу и забыла о них. Да и что такое Родина, если "ДЕГЛ" оплачивает твою работу, твой риск и, если понадобится - твои похороны? Еще и компенсация родственникам гарантирована.
      Воюют... Против кого? Да против таких же русских парней, как они сами. За кого? Почитайте газеты, посмотрите информаци-онные телепрограммы - и поймете.
      Черная "Вольво" вырулила из подъезда в тот момент, когда Шунт отъехал от арки и, развернувшись, направился в сторону Карамышевского моста. Кислюк сидел за рулем, а Сидор внима-тельно смотрел в бинокль.
      - Он?- спросил Кислюк, набирая ход вслед за синей "шес-теркой".
      - Давай чуток поближе, так-так... Он! Дубленка, шапка - он пас журналиста, точняк!- с удовлетворением объявил Сидор.
      - Где будем брать?
      - Ну, посмотрим. куда он свернет. На проспект Маршала Жу-кова, на Карамышевскую набережную, или погонит прямо, на Ниж-ние Мневники.
      - Лучше бы на Нижних Мневниках, там сейчас тишь, да гладь... Ни машин, ни следов... Ни свидетелей,- мечтательно произнес Кислюк.
      Шунт миновал Карамышевский мост, направляясь в сторону Крылатского. Настроение было отличным, и он вполголоса напевал песню знаменитого мужа. Классная песня, точно про него, если чуток изменить одно только слово. "Ты моя Зойка, я твой та-зик..." унитазик...- ну?! Еще минут двадцать, и он войдет в свою квартиру, обнимет жену Зойку, а потом все будет так, как знаменитый муж поет: "Я ночами плохо сплю... Зойка моя!"
      На пустынном участке улицы Нижние Мневники его "шестерку" неожиданно "подрезала" черная "Вольво". Шунт заматерился, свернул на обочину, резко затормозил. Козлы пьяные, "оторвали" иномарку, а ездить не научились! Ну лады, ща он им покажет, мудакам, что почем!
      Расстегивая кобуру, Шунт выскочил из машины, шагнул к иномарке, из которой уже вылезли два здоровенных лба. Яростное желание отомстить за прерванную песню, испорченное настроение еще горело в груди, но в голове уже мелькнула мысль: что-то здесь не так... Это не пьяные "новые русские", и не случайно они "подрезали" его машину.
      - Короче так,- с угрозой сказал один из парней.- Лишний базар нам ни к чему. Спокойно поднимаешь руки вверх и садишься в нашу тачку.
      Очень длинный ствол пистолета блеснул в призрачном свете белых фонарей. С глушителем.
      - А в чем, собственно, дело?- спросил Шунт, запоздало по-нимая, что перед ним скорее всего те, за кем он охотился. Выс-ледили, оказались умнее? Амин не простит этого промаха...
      - Дело в тебе,- ответил второй.- Ты нам очень даже понра-вился. Ручки-то подыми, а то мой дружок нервничает.
      Они его хотят увезти?!
      - Бабки нужны, что ли? Так есть у меня немного, отдам,- пробормотал Шунт.
      А вдруг это грабители? Главное, успокоить их и достать пистолет. Амин не простит, не простит промаха!
      - Бабки мы тебе сами дадим, потом,- сказал второй, подхо-дя ближе.Давай в тачку!
      Это не грабители, и надеяться было не на что. Шунт рва-нулся в сторону, резким ударом кулака сбил Кислюка с ног, вых-ватил пистолет.
      - Падла!..- захрипел Кислюк.
      Сидор, не раздумывая, нажал на спусковой крючок. Он при-вык это делать в Чечне, правда, там у него был автомат, но ка-кая, на хрен, разница! Три сухих плевка прозвучали один за другим, три пули прошили дубленку и грудь Шунта. Он еще сумел шагнуть навстречу Сидору, но выстрелить не успел. Жадно глот-нул широко раскрытым ртом холодный воздух и свалился на чер-ный, грязный асфальт.
      "Зойка моя..."
      - Ты что, козел?!- заорал Кислюк, вскакивая на ноги.- Не мог стрелять в копыты?!
      - А ты?- презрительно хмыкнул Сидор.- Чего-то хоть мог, или нет? Может, инвалидность тебе оформить?
      Кислюк подошел к Шунту, отшвырнул носком ботинка писто-лет, пнул безжизненное тело, заматерился.
      - Похоже, кранты чуваку... Сидор, теперь его хозяева вру-бятся, что журналист интересует не только их. Нам же сказано было: действовать тихо, чтобы комар носа не подточил!
      - Ну так че ж ты не действовал тихо?- огрызнулся Сидор, засовывая пистолет во внутренний карман куртки.- Он же "пушку" достал. Не мы его, так он бы нас порешил, дураку понятно.
      Кислюк за ноги потащил тело Шунта на обочину, бросил за синей "шестеркой".
      - В ноги надо было, в плечо, вырубить - и в машину,- злобно пробормотал он, вернувшись к "Вольво".
      - А может, сунем в багажник, махнем к Гребному каналу и спустим под лед?- предложил Сидор.- Никто ж не знает, в ноги я попал, или куда. Сгинул чувак и все дела. С той стороны видок будет - то, шо надо.
      Кислюк бросил взгляд на кровавый след, болезненно помор-щился. Нервная дрожь сотрясала его крупное тело.
      - А с нашей? Ты глянь, кровищи сколько. Всю машину заде-лаем, и сами будем... хрен отмоешься. А если ГАИшник случайно тормознет? Оно тебе надо? Рекрутов за жмурика все равно премию не даст. Рвем когти, Сидор! нас тута никто не видел, никто не знает. А что с тем журналистом делать - пускай начальство ду-мает.
      Черная "Вольво" круто развернулась и помчалась назад, к улице Народного ополчения.
      13
      Первым о гибели Шунта узнал Амин - поздней ночью ему поз-вонил Виля и сказал, что говорил по телефону с Зойкой, женой Шунта, она хотела выяснить, где ее муж, почему задерживается. Шел четвертый час ночи. Амин вспомнил, что Шунт звонил послед-ний раз в самом начале первого, сказал, что дежурство закон-чил, выезжает домой. За три часа можно двести километров отма-хать, до Тулы доехать, если очень постараться. Шунт, наверное, старался, кто же не хочет в такую промозглую погоду поскорее оказаться дома, под крылышком молодой жены? Но почему-то не смог преодолеть одиннадцать километров. Конечно, он мог не справиться с управлением, попасть в аварию, дорога-то сколь-зкая, но Амин даже не подумал об этом.
      Вчера днем, когда Кондра вкратце объяснил ситуацию и при-казал взять под наблюдение журналиста Чекмарева, у Амина похо-лодела спина. Ни взглядом, ни жестом не выдал он своего волне-ния, но с того момента из головы не выходила фраза: "Троицкий с того света атакует нас". Если так, то первым, кого должен уничтожить Троицкий, будет он, его убийца.
      - Я еще приду за тобой, Амин.
      - С того света не приходят!
      Конечно, не приходят, все это чушь, мистика. И все равно на душе было неспокойно. Троицкий славился тем, что никогда не бросал слов на ветер. Все, кто знал этого странноватого импо-тента, рано или поздно убеждались: как он сказал, так и будет. Обещал прищучить Квочкина - и вот, пожалуйста! Обещал прийти за ним и... Это не значит, что с того света прилетит призрак и набросится на киллера, но может означать вещи куда более страшные: в определенное время заработает страшная, безжалост-ная машина, которую Троицкий предусмотрительно создал и зап-рограммировал. И тогда обещание "Я еще приду за тобой, Амин",- станут не мистикой, а реальностью.
      Амин послал наблюдать за журналистом Чекмаревым своих лучших бойцов Шунта и Вилю. Один из них, Шунт, не вернулся до-мой. Кто же в такой ситуации станет думать о дорожно-транс-портном происшествии?
      Менее получаса понадобилось Амину, чтобы получить исчер-пывающую информацию об убийстве на улице Нижние Мневники. Зой-ка могла не ждать больше своего мужа, но не ей, а Кондре сразу же сообщил эту новость Амин.
      Кондра не стал поднимать с постели Квочкина, решил отло-жить неприятное известие до утра. В пять минут десятого он во-шел в кабинет председателя правления, плотно закрыв за собою дверь.
      Гнетущая тишина воцарилась в кабинете после того, как на-чальник СБ закончил свой рассказ. Квочкин молча протирал очки, Кондра ждал, опустив голову. А потом Квочкин нажал кнопку на селекторе и негромко сказал:
      - Татьяна Петровна, отмените на сегодня все мои встречи. Кому было назначено - позвоните, извинитесь. Есть вопросы, ко-торые нужно решить сегодня, пусть этим займется первый зампред Варянов. Сообщите ему об этом.
      - Как ему объяснить, Виталий Данилович? Он же забеспоко-ится, прибежит выяснять, что случилось,- сказала секретарша.
      - Ничего не случилось. Вы вчера сказали, что я выгляжу уставшим. Так вот, у меня поднялась температура, неважно себя чувствую. Но я здесь.
      - Виталий Данилович! Может вам...
      Квочкин отключил селекторную связь. И лишь после этого внимательно посмотрел на Кондру сквозь тщательно протертые стекла очков.
      - Мне кажется, Ян Сигизмундович, пора бы начать исправ-лять собственные ошибки.
      - Это не ошибка...
      - Помолчите! Я уже слышал о том, что ваше предложение - единственно верный способ избавиться от неприятностей. И, к сожалению, согласился с ним. Слышал заверения, что ситуация под контролем! Утверждения, что ваши люди - профессионалы, и они знают, что делать! И теперь вы, не моргнув глазом, докла-дываете мне, что ваши профессионалы не справились с элементар-ным заданием! Элементарным, черт побери! Проследить, выяснить, с кем контактирует журналист, кто его опекает. Они выследили вашего так называемого профессионала и убрали его! Мне надоели ваши промахи! Надоела вся эта затянувшаяся история!
      Давненько начальник СБ не слышал, как председатель повы-шает голос и даже кричит. Это означало одно - случилось нечто из ряда вон выходящее. Так оно и было...
      - Виталий Данилович, я понимаю... Но, возможно, гибель Шунта не связана с теми, кто опекает журналиста. Шунта убили по дороге домой, на пустынном участке дороги.
      - Не смешите меня, Ян Сигизмундович! Вы сами верите в это? По глазам вижу - нет. А где же убивать агента, которого раскрыли? Под окнами квартиры журналиста?! Вы же сами сказали, что агента не ограбили, даже пистолет не взяли, которым он не сумел воспользоваться! Может быть, не знал, на что нажимать?!
      Квочкин и эту ночь плохо спал, чувствовал, что день при-несет ему новые плохие вести. Так и случилось. Чутье никогда не подводило его. А самое отвратительное - он не видел врага, с которым предстояло сразиться. Кондра не смог выяснить, какая группировка стоит за проклятым журналистом!
      - Виталий Данилович, Шунт был хорошим агентом и не раз в деле доказывал, что знает, как пользоваться пистолетом.
      - Тогда почему не он их доставил в распоряжение Амина, а они его раскрыли и уничтожили?! Почему он был один?!
      - Он возвращался домой, Виталий Данилович, его напарник живет в другом районе. После того, что случилось, я не сомне-ваюсь, что мы имеем дело с крутыми ребятами. Они без раздумий дали понять, что намерены заставить нас выполнить их условия.
      - Мне чертовски приятно слышать ваши слова, Ян Сигизмун-дович!- с издевкой сказал Квочкин.
      - Нет худа без добра. Теперь я считаю, что руки у нас развязаны. Надо взять Чекмарева и заставить его говорить. Все равно он обречен. Поделится с нами информацией, а потом тихо исчезнет, я позабочусь о том, чтобы его труп никогда не нашли.
      - Это уже было, мы рассматривали такой вариант и отвергли его!Квочкин стукнул кулаком по столу.- Потому, что пришли к выводу: тронем Чекмарева - документы попадут в прессу! А этого нельзя допустить!
      - Да, отвергли такой вариант. И зря. Я предлагал сразу взяться за журналиста, но вы убедили меня, что силовые методы здесь неприемлимы,- без тени сомнения заявил Кондра.- Теперь я уверен - приемлимы. Еще до того, как документы попадут в прес-су, мы будем знать, у кого они. И постараемся принять необхо-димые меры. Но даже если и попадут - ничего страшного не слу-чится. Мы будем знать ублюдков, которые решили попугать нас. И я клянусь, что у них земля будет гореть под ногами. Я заставлю их пожалеть о содеянном, более того - исправить свою роковую ошибку!
      - Не пойдет!- жестко сказал Квочкин.- Убрать журналиста - это для прессы то же самое, что убийство следователя для мен-тов. Такой хай поднимется - в дерьме утопят нас. А ведь кроме документов, имеется еще и рукопись, по которой нетрудно опре-делить, о ком писал Чекмарев. Где она, у кого копии? И дело об убийстве Троицкого еще не закрыто.
      - Знаете, о чем я жалею, Виталий Данилович?
      - Возможно, что знаю.
      - Нет, не о том, что могу лишиться работы. Я больше всего жалею, что нельзя дважды убить одного человека! Я бы сделал это сам, но - нельзя.
      - Троицкого?
      - Я бы разорвал его на части!
      - А я бы не стал трогать, по крайней мере, до тех пор, пока ни убедился бы, что он отказался от мысли навредить бан-ку. Но и я не могу ничего изменить. Итак, я пришел к выводу, что у нас остался один вариант. Первый. Если вы помните, мы вчера решили, что имеем два варианта развития событий. Сегодня я приглашаю Чекмарева для переговоров и соглашаюсь купить ру-копись вместе с документами. В настоящий момент нам выгоднее заплатить крупную сумму, но замять это дело и выиграть аукцион по "Черному алмазу".
      - А вы уверены, что Троицкий не передал копии документов еще кому-нибудь?
      - Пусть это будет вашей головной болью, Ян Сигизмундович. Возможно, переговоры затянутся, мы не сразу сойдемся в цене. В таком случае придется задержать Чекмарева на день-другой. Поп-робуем оказать на него психологическое давление. Он может поз-вонить нашим врагам, сказать, что все в порядке, вот-вот ре-шится вопрос, и они получат то, что хотят. Но выходить отсюда не должен. Подготовьте соответствующую комнату и людей для ох-раны. Когда будет сделано - доложите.
      - И вы готовы заплатить этим ублюдкам?
      - Я же сказал - готов. Считаю, что лучше будет послать за Чекмаревым машину с нашим человеком и провести его через за-пасной вход. Подготовьте машину и человека.
      - Хорошо,- со вздохом согласился Кондра.- Может быть, дать информацию прессе, что Шунт - наш нештатный сотрудник? Невинно убиенный - наш явный плюс. И предупреждение всем, что не мы начали войну.
      После недолгого раздумья, Квочкин кивнул:
      - Не возражаю.
      Кондра медленно поднялся со стула. Он знал, что если Квочкин сам договорится с журналистом, и снимет проблему, ему, Кондре, больше не работать в "Расцвет-банке". Начальником СБ станет другой человек, возможно, Амин. Но Кондра не был бы са-мим собой, если бы не попытался изменить ситуацию. Прежде, чем сообщить информационным агентствам об убийстве сотрудника "Расцвет-банка" необходимо сообщить об этом своим людям, кото-рые имеются и в еженедельнике "Коридоры власти".
      По московским понятиям Старая Басманная улица пролегла совсем близко от Чистопрудного бульвара. На машине за десять минут можно доехать. Но не близкое расстояние было причиной того, что в особняке на Старой Басманной, в кабинете генераль-ного директора корпорации "ДЕГЛ" шел разговор, очень похожий на разговор в кабинете председателя правления "Расцвет-банка".
      Начальник СБ корпорации Евгений Рекрутов сидел в кресле, а его шеф Сафаров ходил перед ним. Сегодня Сафаров напоминал разъяренного, взъерошенного кота. Рекрутова больше всего сму-щало то, что он сидит в кресле, а шеф ходит туда-сюда. По ар-мейским правилам он, провинившийся офицер, должен стоять навы-тяжку перед начальником. А он сидел в кресле... Да, это не ар-мия, тут совсем другие правила!
      - Ты, Женя - Рекрутов, и полностью оправдываешь свою фа-милию. Ты рекрут, призванный в корпорацию для того, чтобы защищать ее интересы. Понятно? Если не можешь - скажи сразу, мы спишем тебя.
      - Я стараюсь, Константин Рашидович.
      - Что ты стараешься, Женя? Твои люди убили ночью челове-ка. Для этого должна быть причина. Одна причина: убийство при-несет выгоду нашей корпорации. Прямую или косвенную - неважно. Где эта выгода?
      - Константин Рашидович, мои люди попытались задержать че-ловека, но он оказал сопротивление. Он был вооружен, и они вы-нуждены были применить оружие.
      - Вооружен? А ты думал, он будет старый, больной человек? Твои люди скажут: поедем, мы попытаем тебя немножко, и ты все расскажешь. А он ответит: нет, дорогие, не надо меня пытать, я и без пыток все скажу, потому что уважаю вас. Так думал, да, Женя? Не знал, что взять нужно вооруженного, сильного и опыт-ного человека?
      - Осечка вышла, Константин Рашидович.
      - Это не осечка, Женя, это очень плохая работа. Если уби-ваешь человека, должен знать, зачем. А не знаешь - не убивай. Ты не знаешь! А я должен думать, а если милиция найдет машину Кислюка и Сидора, арестует их, что будет? А если они "раско-лются", скажут, на корпорацию "ДЕГЛ" работали? Что подумают в правительстве о корпорации "ДЕГЛ"? Бандиты, так и подумают! Прямо перед аукционом по "Черному алмазу"!
      - Машину не найдут, я приказал сменить номера. А Кислюка и Сидора никто не видел.
      - Ты дурак, Женя, потому что не понимаешь простых вещей. Человек убит, а мы ничего с этого не имеем! Кто он, на кого работает, почему следил за квартирой Чекмарева - совсем ничего не знаем! Милиция ищет убийцу, допустим, не найдет. Но кто-то еще ищет, ты знаешь, кто? Какими возможностями обладает? На кого может подумать?
      Рекрутову очень хотелось вскочить с кресла, встать навы-тяжку и сказать: так точно, дурак! Он не раз это делал, когда служил в армии. Но здесь другие законы, приказано сидеть - си-ди. Слушай и молча кивай.
      - Виноват, Константин Рашидович.
      - Конечно, виноват. Мы хотели не допустить провокации, но ты и твои люди сами ее устроили. Если наши конкуренты хотели, чтобы мы вытрясли из Чекмарева душу - они добились даже боль-шего, мы убили человека! Если кто-то и вправду хотел продать нам документы и следил, чтобы мы не отняли их - он не станет больше разговаривать с нами! Везде плохо получается!
      - Мне очень жаль...
      - Мне тоже. Молись, Женя, чтобы это не оказалось провока-цией, и чтобы мы не влипли в говно перед аукционом. Всего-то нужно было сделать разоружить, доставить и выяснить, на кого работает. Не сделали, не смогли! Почему я должен платить лю-дям, которые не могут делать свою работу, а?
      Казалось, эта экзекуция никогда не кончится. Уж лучше бы он орал, оскорблял, топал ногами, лучше б ударил, чем так мо-нотонно и последовательно смешивать с грязью, не забывая напо-минать, что грязь подлежит уничтожению. Тяжело работать с эти-ми восточными мудрецами, мать их!..
      - Я накажу их, Константин Рашидович.
      - Не наказывать надо, это в нашем деле бесполезно. Или убирать негодных сотрудников, или заставить их исправлять ошибки. Убирать пока не будем. Тебе надо узнать, кто такой убитый, где живет. А потом - на кого работал. Но очень осто-рожно, милиция тоже будет заниматься этим.
      - Понял. Сейчас же займусь этим вопросом. А с Чекмаревым как быть?
      - Как быть? У нас есть Чекмарев, и есть девушка, которая принесла дискету. Я прочитал роман, очень интересный. Сашок Мануйлов прав, если еще найти документы, "Расцвет-банку" при-дется любить и жаловать нас. Как быть? Девушку искать не надо, Москва большая, девушек много, как найдешь? Подождем, пусть сама позвонит. Скажи своим специалистам, к моему прямому теле-фону надо подключить магнитофон, и чтобы сразу определили, от-куда звонит. А с Чекмаревым надо говорить. Через Лавкина. Что мы согласны, пусть приносит документы и получает миллион.
      - Неужели вы дадите ему миллион долларов?- ужаснулся Рек-рутов.
      - Я сперва поговорю с ним, а потом дам,- хитро усмехнулся Сафаров.Если пойму, что завтра смогу забрать свои деньги об-ратно. А если не пойму - будем торговаться. Человека всегда можно убедить, обаять, а можно и напугать. Если умный - дого-воримся, доволен будет. Если дурак договоримся, и он потом пожалеет об этом.
      - А нужно ли с ним говорить?- с сомнением спросил Рекру-тов.- Вчера мы решили, что Чекмарев тут не при чем. Когда я спрашивал, как быть с ним, имел в виду: продолжать ли слежку?
      - Это было вчера, Женя, когда я не читал роман Чекмарева. А теперь прочитал, и сравнил со статьями нашего журналиста. Даже мне, не специалисту в этом деле, ясно: роман писал Чекма-рев. А если писал - почему не при чем?
      - Ясно...- пробормотал Рекрутов.
      14
      Вчерашний вечер был длинным, тусклым, совершенно бездар-ным. Да он и не мог быть другим без Насти. После ужина, кото-рый состоял из вареных сосисек с зеленым горошком из банки, Чекмарев сел за компьютер и до десяти правил статью Павлюкови-ча. Действительно, Боря чересчур много писал об успехах и зас-лугах "Расцвет-банка". С чего бы это? Решил тоже сварганить роман и отнести его меценату Квочкину? Мол, я хороший, хвалил вас, дайте денег на издание книги? Но статья-то, если б и выш-ла в таком виде, была бы подписана не его фамилией. А может, решил подставить своего начальника? Или, наоборот, узнал, что рукопись Чекмарева у Квочкина и вздумал помочь? А как он мог догадаться об этом?
      Да черт его знает! Слишком много вопросов появилось в последнее время. На главный нет ответа, о других и думать не хочется. Когда статья полностью соответствовала генеральной линии главного редактора, Чекмарев посмотрел программу "Сегод-ня" по НТВ, лишний раз убедился, что ее запросто можно было назвать "Вчера" или "Позавчера", потому как морды правителей, мелькающие на экране давным-давно обрыдли всякому нормальному жителю этой несчастной страны. Они же, морды эти, осчастливили тех немногих, кто работает в своих шикарных офисах допоздна и не смотрит телевизор, Квочкиных всяких.
      Потом он выпил двести граммов французского коньяка, ос-тавленного Настей, и лег спать, запретив себе думать о своей неожиданной потере. Ушла - ну и пожалуйста, как говорится: Бог дал - Бог взял. А Сергей Чекмарев как был сам по себе, так и остался. Правда, "сам по себе" до Насти было вполне нормальной и даже комфортной жизнью, а "сам по себе" теперь тоска бесп-росветная. Конечно, это временное явление, потом все встанет на свои места, но до того лучше пораньше ложиться спать, чтобы меньше думать.
      Сегодняшний рабочий день начался с визита к главному ре-дактору и ожидания, когда тот прочтет и оценит исправленную статью. Прочел, оценил. Покровительственно похлопал по плечу, мол, понимаешь, как надо работать, так держать - никаких отк-лонений от генеральной линии! И "молнией" послал статью в на-бор. После этого сразу началась рабочая планерка, на которой Лавкин долго объяснял своим замам и редакторам отделов, как важно в данный исторический момент соблюдать творческую дис-циплину и повышать чувство ответственности за свои слова. Кто же стал бы возражать против этого? Все внимательно слушали и согласно кивали: да, ответственность, дисциплина, без этого никак нельзя. Когда же Лавкин сказал, что Константин Рашидович доволен газетой и обещал премии всем сотрудникам в случае уда-чи на аукционе по "Черному алмазу", стало ясно, почему данный момент исторический, со всеми вытекающими из этого последстви-ями. Премия - это хорошо, поэтому обсуждение следующего номера прошло под знаком особой ответственности.
      Чекмарев молчал, считая что уже внес посильный вклад в победу корпорации "ДЕГЛ" на аукционе - исправил опус Павлюко-вича. Интересно было мысленно порассуждать о реакции Квочкина на статью, восхваляющую "ДЕГЛ" и о том, как статья повлияет на материально-творческие отношения "Расцвет-банка" с романистом Чекмаревым? Наверное, отрицательно. Правда, можно было наде-яться, что Квочкин прочтет роман прежде, чем выйдет статья.
      Когда закончился спектакль под названием "Рабочая планер-ка", Чекмарев почувствовал желание запереться в своем кабинете и не выходить оттуда по крайней мере, до обеда. Хватит с него встреч и разговоров, которые ничего не могут изменить в жизни. Но не тут-то было! Боря Павлюкович, прослышав о возможной пре-мии, примчался узнать из первых рук, а вернее, губ, так ли это. Он поудобнее устроился на стуле у стены и не собирался уходить даже после того, как Чекмарев подтвердил, что высокое начальство, действительно, обещало сотрудникам премии.
      - Кстати, Серега, у меня есть важная новость для тебя.
      - Выкладывай,- нехотя сказал Чекмарев.
      - Я сегодня звонил в "Интерфакс", уточнить кое-какую ин-формацию, и ребята мне сказали, что сегодня ночью был убит сотрудник службы безопасности "Расцвет-банка".
      - Позвони в банк и передай мои соболезнования,- пробурчал Чекмарев.
      - Он был убит на улице Нижние Мневники, представляешь?
      - Неужели? Я одного не могу себе представить, Боря, поче-му ты решил, что мне это будет интересно?
      - А кто просил, даже требовал находить сенсации?
      - Да где тут сенсация?!
      - Ну ты даешь! Незадолго до аукциона по "Черному алмазу" убивают сотрудника спецслужбы одного из главных претендентов на победы, а тебе это неинтересно. И где убивают? Можно ска-зать, неподалеку от твоего дома, вскоре после полуночи.
      - Нижние Мневники - это не рядом с моим домом.
      - Так он ехал с улицы Народного ополчения домой, на Мо-жайское шоссе. Просто на Нижних Мневниках было пусто, его тор-мознули и застрелили.
      Чекмареву еле удалось сдержать себя и не послать Павлюко-вича куда подальше. Осточертели эти банки, аукционы! Можно хоть пару часов посидеть спокойно, поработать над статьей де-путата-экономиста?
      - Боря, я занят. По моей улице много народу ездит ту-да-сюда, туда-сюда. И до полуночи, и после полуночи.
      - Понятно,- усмехнулся Павлюкович.- Если бы от меня сдер-нула такая Настя, на которой даже Чекмарев готов был жениться, я бы тоже ни о чем больше не думал. А между прочим, интересно, что он делал на улице Народного ополчения? "Расцвет-банк", ты знаешь, неподалеку от нас, на Чистопрудном бульваре, и ехать оттуда на Можайское шоссе по улице Народного ополчения все равно, что из Кремля в Белый дом через Марьино!
      Чекмарев задумался. Действительно, странно. Сотрудник службы безопасности - это же агент, боевик, шпик... человек, с которым лучше не сталкиваться, целее будешь. Агент именно "Расцвет-банка"! Что он делал на его улице поздно ночью? Уж не потому ли оказался там, что следил за автором романа, который читает Квочкин? А почему его убили? Это или случайность, или... черт знает что! Не слишком ли много случайностей в пос-леднее время?
      - Что ты хочешь сказать, Боря?- Чекмарев пристально пос-мотрел на Павлюковича.- Что за мной следят люди Квочкина? Мо-жет быть, я же убрал из статьи твои похвалы "Расцвет-банку" и воспел деяния корпорации "ДЕГЛ". А скорее всего, у этого... сотрудника есть родственники в моем районе. Или друзья, с ко-торыми он "пулечку" писал, а может - любовница.
      - Да нет, он возвращался домой после окончания работы.
      А почему Павлюкович так настойчиво твердит об этом? Ему какое дело до агентов "Расцвет-банка"?
      - Кто тебе сказал?
      - Ребята из "Интерфакса". Им сообщил пресс-секретарь "Расцвет-банка".
      - Позвони в банк и спроси пресс-секретаря, почему их сек-ретные агенты ездят домой не прямо, а в обход. И - все, Боря, не мешай мне работать. Да и сам займись делом. Лавкин сказал, что сейчас главное дисциплина и ответственность. Пока.
      Павлюкович пожал плечами, мол, не интересно тебе это - ну и не надо! И ушел. Чекмарев придвинул к себе статью депута-та-экономиста, о котором так нехорошо подумал вчера, взял ка-рандаш и принялся по новой вникать в проблемы отношений госу-дарства и частной собственности. Добрался до предложения со многими "что" и обнаружил, что вчерашние нехорошие мысли об авторе оказались не под силу его ластику. Мысли-то правильные, но, как говорил классик, несвоевременные, особенно после се-годняшней речи главного редактора. Если уж стереть их нельзя, придется оторвать кусок страницы сбоку. Что и было сделано.
      После этого читать статью расхотелось. Прямо - заколдо-ванное место!
      Выходит, агенты службы безопасности "Расцвет-банка" рабо-тают в его районе до поздней ночи. А потом их убивают по доро-ге домой. Интересная картина получается, загадочная, как "Чер-ный квадрат" Малевича. Или не квадрат? Сколько ж тут углов? Он, написал роман - Настя, подсказала идею, снабдила информа-цией и устроила встречу с Квочкиным - сам Квочкин, поначалу и слышать о романе не хотел, а потом вдруг схватил рукопись приближающийся аукцион - Павлюкович, довольно странно ведет себя... Пока все. Пять углов получается. Пентаграмма. Или - пентагон? А в середине бурлит что-то непонятное, заставляет Настю уйти, Павлюковича - хвалить "Расцвет-банк", убивает агента... Что это?