Кровавая Мэри

      - С удовольствием, Рита. Но лишь в том случае, если вы будете со мной откровенны.
      - Я буду... я все скажу! Поймите, мне страшно!
      - Понимаю. Повторяю - я предупреждал вас, но вы, к сожалению, не поверили. Где мы встретимся завтра? А может быть, сегодня? Сейчас?
      - Ох, нет. Я уже приняла снотворное и ложусь спать. Приезжайте ко мне завтра, часам к одиннадцати. Предварительно позвоните. Запишите адрес. Я записал. А потом с удовольствием опорожнил стакан с неразбавленным джином, поскольку мигом понял, что я сделаю завтра. Позвоню Басинскому, пусть приезжает ко мне в десять, и мы вместе поедем к Решетиной. Он сам поговорит с ней, при мне, разумеется, и сам решает, что делать дальше. А я у Таганки заберу Жанну, и - вперед, на дачу! С сознанием выполненного долга. Правда, неизвестно, согласна ли Жанна с моим планом (относительно дачи). Ну, это мы сейчас выясним. Я набрал домашний номер Жанны и стал ждать.
      - Кто это?- минуты через две ответил недовольный мужской голос, похоже, папаша. На просьбу позвать к телефону Жанну, он еще более недовольно отрезал.- Она спит! Уже хорошо, что не дискотеке, не с другим мужиком, а спит дома. Приятное сообщение.
      - ФСБ,- рявкнул я.- По поводу убийства редактора Люсина. Разбудите! В трубке послышалось шебуршание, а потом раздался встревоженный голос Жанны. Я бы не сказал, что - спросонья.
      - Да? Я вас слушаю!
      - Привет, Жанна, это я. Не удивляйся, и не подавай виду, что мы знакомы, если предки стоят над душой. Она все поняла.
      - Да, конечно... Ой, папа, иди, иди, тебя это не касается! Да, скажу, скажу, все, пока... Ну?
      - Мой отец
      - богатый человек, у него есть двухэтажный кирпичный дворец в Лобне, в смысле
      - неподалеку от Лобни. Приглашаю тебя на выходные. Поедешь?
      - А когда?
      - Завтра. Я позвоню, заберу тебя от Таганки. Возьми вещи, которые считаешь нужными, предупреди предков. Если сможешь освободиться пораньше хорошо. Я завтра буду в офисе, шепнешь, когда тебя ждать. Все остальное гарантирую. Бар, камин, ананасы в шампанском, "Виагру".
      - Не понимаю, что вы имеете в виду, в смысле последнего вашего заявления?
      - Не надо "Виагру"? Ладно, как скажешь. Ты согласна?
      - Да. Я все расскажу, когда вы завтра придете к Вячеславу Андреевичу. До свидания, товарищ капитан! Она сделала ударение на слове "свидания", сообразительная девушка! Я доел бутерброд, почистил зубы и пошел в комнату. Осторожно открыл дверь, дабы не прищемить Борьке нос, если он "дежурит" под дверью. Но он был в другом конце комнаты и теперь вприпрыжку мчался ко мне. Я подхватил малыша на руки, прижал его к щеке. Пушистый, теплый... как плюшевая игрушка, но такой умница!
      - Борька, завтра поедем на дачу. Все не так уж плохо!сказал я и посадил малыша в клетку. Он, конечно, возражал, но что поделаешь! Надо спать, дабы завтра быть в форме. Я бы позволил малышу улечься на постели, но боялся, что могу придавить его ночью. Он ведь такой доверчивый, устроится под боком...
      12
      Утром, в половине десятого я позвонил Басинскому домой. Трубку взяла его жена Света.
      - Что стряслось, Андрюша?- спросила она.- Генка злой, как черт, на всех рычит, даже на Крыстинку. И сожалеет о том, что связался с тобой. Как ни велик был соблазн рассказать ей о том, как этот Генка подставил меня, я сказал:
      - Совесть, наверное, замучила. Дай-ка мне его, Света.
      - Ну что у тебя еще?- грубо спросил Басинский.
      - Ничего,- в тон ему сказал я.- На дураков больше не полагаюсь, сам отведу к свидетелю, ткну носом и - работайте, а меня оставьте в покое. Максимум через сорок минут будь у меня, подождешь внизу.
      - Что за дела?! Ты мне условия диктуешь?
      - Не совсем так. Я почти не сомневаюсь, что если скажу тебе имя и адрес этого человека, его уберут, пока ты будешь согласовывать свои действия с шефом. Поэтому я ничего не буду говорить, просто привезу тебя туда, куда нужно. Если откажешься - вали на все четыре и забудь обо мне, понял? И не вздумай кому-то сказать хоть слово, шефу, или еще кому! Через сорок минут - у моего подъезда! Все. Я не сомневался, что Басинский приедет. Ну вот и пусть услышит рассказ Решетиной. Она поведает о том, как ее срочно отправили на пресс-конференцию Явлинского, в чем особой нужды не было, что Марина приказала ей пойти в кафе к Хованцеву, способствовать опьянению страдальца, а под конец опрокинуть стакан с "кровавой Мэри" ему под ноги. Потом были инструкции, что можно говорить, а что нет. Дальше Басинский должен будет увезти ее в Контору, обследовать "Форд" Суетовой, выяснить, по какому случаю менялось заднее сидение, и кто этим занимался, в какой мастерской. Найти Беликова и... И все. У Борьки было все необходимое, кроме свободы, но я убедил его, что скоро он будет запросто бегать по всему участку в двенадцать соток, и ради такого удовольствия стоит потерпеть немного. Кажется, он понял. Я позвонил Решетиной, но трубку никто не взял. Похоже, дама так разволновалась, что выпила не одну таблетку снотворного, а две, и теперь дрыхнет без задних ног. Через десять минут я еще раз позвонил - снова тишина в трубке, вернее, длинные гудки. Недоброе предчувствие возникло в моей груди, или где оно должно возникать? Неважно, главное - оно было, и уже отравляло мое существование. Может, проснулась и теперь принимает ванну? Дай-то Бог! Перед тем, как выйти из квартиры, я снова позвонил, и снова не дождался ответа. Это было уже плохо, и все мои благие намерения летели к чертям собачьим, в тартарарары. Вишневая "восьмерка" Гены стояла у подъезда. Я открыл дверцу и сел на переднее сидение.
      - Хочешь использовать меня в качестве таксиста?- мрачно поинтересовался Гена. Его тон вывел меня из себя.
      - Какого хрена ты строишь из себя обиженного, придурок?заорал я.Шантажист долбанный! Заставил меня заниматься каким-то дерьмом, дважды упустил важные улики, подставил меня, и еще обижаешься?! Я что тебе плохого сделал? Он долго сопел, морщился, потом сказал:
      - Ты прав, дерьмовое дело. Если б знал, что так получится, сказал бы шефу - нет. Но я тебя не подставлял. В автомастерской действительно показали на вас, и голубого сидения там не было. Я верю людям, которых посылал туда, они свое дело знают.
      - И ты подумал, что мы с Сырником приехали, пристрелили мастера и удалились, даже не прихватив с собой сидения? Скажи пожалуйста, на хрена мне это нужно?
      - Я знаю, что не вы убили мастера, но факты и улики свидетельствуют о другом. Сам ни черта не понимаю.
      - Заднее сидение в "Форде" Суетовой заменено, это даже водитель заметил. Почему? Кстати, этот водитель, Бойчук, в тот день был в Серпухове, на свадьбе сестры. Машину вел некий Сергей Беликов по кличке Боцман. Он же и убил Люсина, он заменил сидение. Надо просто найти Беликова! Он скажет, в какой мастерской менял сидение, зачем это делал. И тогда станет ясно, что вы просто дилетанты или подлецы.
      - Беликов? Он вчера убит в перестрелке.
      - Вот как?! А ты откуда знаешь?
      - Прошла информация.
      - Как вовремя...- пробормотал я.
      - Когда прошла, тогда и прошла. Все, что ты говоришь, интересно, но Суетова в деле не фигурирует, следствие закончено, теперь, чтобы к ней подобраться, нужна очень веская причина. А ее нет.
      - Замена сидения в машине, которая стояла рядом с местом преступления, которая уехала оттуда позже Хованцева - не причина? Ладно, поехали, сейчас у тебя будет причина. После этого я уезжаю на дачу к отцу, а вы решайте можно или нельзя. Я вышел из машины и пошел к своей. Использовать Басинского в качестве таксиста я не хотел. Потому что не хотел ехать в одной машине с этим человеком. Решетина жила на Земляном Валу, довольно далеко от меня. По дороге я еще несколько раз звонил ей по сотовому, но результат был все тот же - тишина. И это было плохо, очень плохо. Либо Маргарита расхотела исповедоваться (заплатили, запугали), либо... Об этом думать не хотелось. Я въехал во двор старого шестиэтажного дома, остановил машину у второго подъезда. Басинский остановился за мной. Мы вышли из машин, и я сказал:
      - На втором этаже, в квартире 33 живет Маргарита Решетина, та самая, которая успокаивала Хованцева в кафе и вылила "кровавую Мэри" ему под ноги. Вчера ночью она позвонила мне и сказала, что боится за свою жизнь, после того, как узнала, что охранник выпал из окна, просит помощи и хочет рассказать правду о том, как все было. Мы договорились встретиться в одиннадцать, у нее. Но я несколько раз звонил сегодня - никто не отвечает. В карих глазах Басинского мелькнул хищный огонек.
      - Думаешь, ее убрали? И значит, не только мы опаздываем, но и ты сам тоже?
      - А может, она передумала откровенничать,- сказал я. Но сам не очень-то верил в это. Мы поднялись по грязной лестнице на второй этаж, и я сразу же стал давить на кнопку звонка. Тишина. Прошло несколько минут - в квартире 33 не было никаких признаков жизни. Басинский занервничал.
      - Ну и что все это значит?- спросил он.
      - Понятия не имею. Вызывай опергруппу, надо вскрыть дверь. Думаю, ее убрали.
      - Да? А если она сидит у себя в кабинете и готовит очередной выпуск новостей?
      - Сейчас проверим... Я позвонил по сотовому Жанне, официальным тоном попросил ее выяснить, пришла на службу Маргарита Решетина, или нет. Сказал, что подожду у телефона. Но Жанна сразу сказала, что Решетиной на работе не было, сам босс Вячеслав Андреевич ищет ее, но не может найти.
      - Вызывай нужных людей,- сказал я Басинскому и медленно пошел вниз. Около часа мы сидели в своих машинах, ожидая, пока прибудет спецгруппа ФСБ, пока вскроют дверь, и за это время не сказали друг-другу ни слова. О чем говорить, если я почти не сомневался - Решетину убрали. Хотел показать Басинскому, как надо работать, а вышло то же, что и у них. Ну точно хотели, как лучше, а получилось, как всегда! И ведь никто не знал, что мы сегодня встретимся... Да нет, кто-то, видимо знал. Но это не "Контора". Время близилось к полудню, когда мы вошли в квартиру Решетиной. Маргарита лежала в кровати, а рядом, на тумбочке, лежали десять пустых упаковок "Имована", довольно сильного снотворного, стояли пустой стакан и наполовину опорожненная бутылка водки. Решетина была мертва. И - никаких, во всяком случае, заметных, следов насилия. Но это уже не мое дело, есть эксперты, пусть изучают проблему, дают заключение о причинах смерти.
      - Ты шантажировал ее?- нехотя спросил Басинский. Он и сам не верил, что я мог быть причиной смерти женщины. Спросил просто так, для протокола.
      - Она позвонила мне в начале двенадцатого, сказала, несколько раз пыталась связаться, но не могла. С вашими возможностями это несложно проверить,- сказал я.
      - Проверим... Ты сейчас куда, на дачу?
      - Нет, поеду к Суетову, надо бы выяснить, почему его жена заменила сидение в своей машине, и почему уволился Беликов. А потом, может быть... Ты знаешь, кто такой Джексон, не Майкл, а Норман? Американский бизнесмен, один из учредителей "Люкс-радио"?
      - Козел,- ответил Басинский.- Гуманитарные поставки, биржевые операции. Провокации, в том числе и против нас. Я не сомневаюсь, что с его подачи была организована серия передач о незаконных действиях спецслужб.
      - Он связан с Суетовой, и, похоже, не только общими делами. Если удастся, поговорю и с ним. Неожиданно Басинский вцепился пальцами в мою куртку, горячо зашептал на ухо:
      - Андрюха, будь осторожен, прошу тебя. О результатах переговоров немедленно сообщи мне. А потом - поезжай на дачу, отдохни до понедельника. Лады?
      - Договорились,- сказал я. Честно признаться, был несколько удивлен этим порывом бывшего друга. И инстинктивно почувствовал - проблема в Суетове и этом Джексоне. А при чем тут Хованцев?
      В домике у въезда во двор радиостанции сидел уже знакомый мне охранник. Он лениво махнул мне рукой, мол проезжай. Но я не спешил проезжать, остановился и спросил его:
      - Твоего коллегу вывалили из окна, знаешь?
      - Меньше болтать надо,- с усмешкой сказал охранник.- Так что, ни о чем меня не спрашивай, я ничего не знаю, и не скажу, понял?
      - Понял. Все молчат до поры до времени, так что смотри, не вывались из окна,- сказал я ему. Поставил машину неподалеку от ворот, ближе места не было, и зашагал к двери барского особняка. Охранник у двери был не столь любезен, но я и слушать его не стал.
      - Знаешь, что Решетину убили сегодня?- спросил я. Он побледнел, испуганно заморгал белесыми ресницами, видимо, устал от череды смертей на радиостанции, и решил, что будет непременно следующим. Я не стал его обнадеживать, говорить, что это не так, и направился прямиком в кабинет босса. Увидев меня, Жанна испуганно вскочила с кресла, но я жестом успокоил ее и сказал строгим голосом:
      - Дорогая, Вячеслав Андреевич у себя?
      - Да, но у него... - она взмахнула руками, что должно было означать важное совещание, президент США, сам Сорес, Бжезинский, или что-то в этом роде. Я наклонился к ней и шепотом спросил:
      - Ты готова? Все нужное - с тобой? Она испуганно кивнула.
      - Да...
      - В пять у Таганки, на том же месте жду тебя. Постарайся сделать так, чтобы никто не понял, куда ты направляешься. Я подмигнул ей, и толкнул тяжелую дверь кабинета. Там и вправду было что-то вроде совещания, сидели люди и слушали босса, который говорил нечто важное. Увидев меня, он замолчал, облизнул мясистые губы и махнул рукой, мол, пошел вон. Я пошел в другую сторону, к его начальственному столу, остановился напротив босса, изумленного подобной наглостью, и сказал:
      - Сегодня ночью была убита Маргарита Решетина. Надо бы поговорить, Вячеслав Андреевич. Тяжелый вздох нарушил напряженную тишину кабинета, люди отказывались верить тому, что я сказал. Суетов жадно глотнул воздух, пожал плечами и торопливо пробормотал:
      - Извините, господа, продолжим позже. Будьте на своих местах, я вас вызову. Господа уходили с неохотой, им хотелось услышать подробности, что, да как, но я молчал, а Суетов поднялся, давая понять, что не шутит.
      - Это правда?- спросил он, когда господа покинули кабинет.- Риту убили?
      - Я думаю, да. Но окончательный ответ даст экспертиза. Она звонила мне вчера ночью, хотела рассказать кое-какие детали того вечера, когда был убит Люсин. Но не успела.
      - Какие детали? Все же ясно!
      - Не все. Например, почему вы уволили Сергея Беликова, который в тот день привез вашу жену в офис?
      - Я не увольнял, он сам... Сам уволился.
      - Почему ваша жена заменила заднее сидение в своем "Форде"?
      - Да? Заменила? Я об этом не знал...
      - Осмотрите внимательно салон ее машины, вы сами это поймете. Экспертиза докажет без труда. А теперь я вам расскажу, почему она заменила сидение! Я четко и жестко изложил ему свою версию преступления. Добавил, что он, вероятно, причастен к этому. Суетов покраснел, вытащил носовой платок, принялся стирать пот со лба.
      - Нет, вы ошибаетесь, я ничего, я...
      - Вы приказали Решетиной не говорить о том, что было в тот день, о ее роли в убийстве Люсина.
      - Нет! Я просто хотел... Если все ясно, зачем лишние разбирательства? Мы - честная станция, мы за правду.
      - Замечательно,- с издевкой сказал я.- А что делала ваша супруга на банкете по случаю дня образования "Люкс-радио"?
      - А что она делала? Я не садист, но вчерашнее поведение Басинского, человека, которому я всецело доверял, что-то изменило в сознании. И я сказал Суетову:
      - Она трахалась с вашим главным акционером Джексоном в кабинете Решетиной. А Люсин это увидел. Он искал Решетину, которая, возможно, отлучилась в туалет, открыл своим ключом ее кабинет и увидел то, что не должен был увидеть. За это и был убит.
      - Вы лжете!- закричал Суетов. Однако, я понял, что сие известие не было для него сногсшибательной новостью. О связи жены с Джексоном он знал и молчал. Но связь ее с убийством Люсина не мог принять, это было уже слишком.
      - Вячеслав Андреевич, вы - руководитель довольно популярной и смелой радиостанции. Может быть, так же честно и смело оцените то, что случилось?
      - Это ложь! Его глаза налились кровью, казалось, еще чуть, и он бросится на меня с кулаками. Не бросился. Потому что я умел смотреть так, что умный поймет и остановится, дурак озвереет и потеряет координацию. И пожалеет об этом, дуракам только в сказках везет.
      - Кстати, Сергей Беликов, убийца Люсина, был вчера убит в перестрелке. Очень кстати, не так ли?
      - Я не желаю больше разговаривать с вами. Я не желаю вас видеть здесь. Вон! Обиженный и беспомощный начальник всегда вызывал у меня чувство жалости и брезгливости.
      - Я не думаю, что вы причастны к этим событиям, и поэтому прошу вас об одолжении, Вячеслав Андреевич.
      - Вон, я сказал!
      - Хочу встретиться с мистером Джексоном, не поможете ли? Это снимет с вас большую часть ответственности, если не всю. Понимаете, о чем я?
      - Не понимаю. С Джексоном? Зачем он вам?
      - Чтобы сказать ему: вы прокололись, мистер Джексон, и подставили Вячеслава Андреевича. Он всячески пытался выгородить вас, но факты упрямая вещь.
      - Вы... вы скажете ему это?
      - Обязательно скажу. Интересно будет услышать, что он ответит. Вам тоже, наверное, интересно это услышать. Я не враг вам, Вячеслав Андреевич, перезвоню, поделюсь информацией. Ну?
      - Я... я не верю вам, господин Корнилов. Он уже не выгонял меня из кабинета, а выторговывал условия, на которых свяжет меня с Джексоном. Ну что ж, я просто обязан был сказать ему то, что он хотел услышать.
      - Обещаю - позвоню. Вячеслав Андреевич, проблема настолько серьезна, что лучше предоставить боссу право решать ее. Коль скоро он имеет прямое отношение к ней. Вы ничем не рискуете, и я не подставлю вас. Спрошу его о том, что меня интересует, и пусть думает. А вы тут - не при чем. Мы еще минут пять препирались, но в конце-концов Суетов согласился позвонить Джексону и попросить его принять меня. Это был прогресс, ибо личность Джексона интересовала меня не меньше, чем Марина Суетова. Разговор с ним мог подсказать ответы на некоторые весьма важные вопросы. Я не думал, что мистер Джексон возьмет, да и признается в совершении ужасных преступлений на территории суверенной России, а потом зашлепает босыми ногами по осенним лужам прямиком в "Лефортово". Важно было услышать его мнение по некоторым вопросам, а остальное нетрудно понять. Во всяком случае - для себя. Когда я вышел из кабинета, Жанна смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
      - Все нормально,- сказал я ей, наклонился и прошептал.Жду тебя в пять, придумай что-нибудь и уйди раньше. Она тоже наклонилась ко мне и прошептала:
      - Возьми пистолет, хочу пострелять. Ладно? Я улыбнулся, согласно кивнул и вышел.
      Двухэтажный дом в Онофрином переулке выглядел настоящей крепостью окна первого этажа закрыты решетками, телекамеры по бокам, и - ни намека на входную дверь. Солидная вывеска на фронтоне "АО "Мичиган" говорила о том, что я не ошибся адресом, теперь бы понять, где тут вход. Я зашел с тыльной стороны дома и увидел довольно-таки просторный двор, огороженный железным забором. Во дворе - десятка два машин на асфальтовой стоянке, зеленая лужайка и несколько серебристых елочек. Как говорится, просто, но со вкусом. По бокам здания еще две телекамеры, но в центре была желтая дверь. Охранник у ворот, как и положено, сидел в будке и читал газету. Но выглядел он вполне респектабельно - черная кожаная куртка, белая рубашка, галстук. Я даже мельком подумал: а что, если это сам мистер Джексон, сидит у ворот своей фирмы и отоваривает жителей Москвы куриными окорочками? Иногда даже покрикивает: а вот американские окорочка, кому окорочка?
      - Привет,- сказал я.- Ты случайно не мистер Джексон?
      - Нет,- спокойно ответил он, профессиональным взглядом оценивая мою фигуру.
      - Я Корнилов, пропустишь такого?
      - Если докажешь, что ты Корнилов, а не Чубайс. Коллега! Я достал паспорт, протянул охраннику. Он посмотрел на фотографию, сравнил ее с оригиналом и жестом показал, что можно идти дальше. Но мне почему-то захотелось переброситься с ним парой слов.
      - Слушай,- спросил я,- а мистер Джексон не родственник тому, Майклу?
      - Так тот же негр.
      - А этот - нет?
      - Когда моим боссом будет негр, я повешусь,- сказал блюститель демократии и частного предпринимательства. Я понял, что Россия еще жива и по-прежнему уникальна, и пошел дальше. За желтой дверью с честью выдержал еще одну проверку, поднялся по мраморной лестнице с ковровой дорожкой на второй этаж, свернул направо и вскоре уже стоял перед столом секретарши, настоящей русской красавицы, какими их представляют настоящие американцы: тридцатилетняя крашеная блондинка имела необъятный бюст и столь же необъятные бедра. Честно признаюсь, мне совершенно не хотелось их обнять, видимо, понимал в чисто русской красоте много меньше, чем мистер Джексон. Но секретаршей она была именно такой, какими я их представлял себе.
      - Мисс, или - миссис?..
      - Ты Корнилов?- низким, грудным голосом сказала русская красавица.- А я - Анжелика.
      - Корнилов де Пейрак,- сказал я.
      - Шалун!- кокетливо улыбнулась мне русская красавица, пригрозила пальчиком и стала докладывать боссу о моем прибытии. Я не дурачился и не пытался понравиться даме. Все эти чистые лужайки, серебристые елочки, охранники при галстуках и ковровые дорожки выбивали из колеи. Я, простой русский сыщик, должен был говорить с хозяином всего этого, и не только этого, но еще и радиостанции "Люкс-радио" и много чего другого. Говорить серьезно, а не улыбаться и поддакивать. Мне просто нужно было прийти в себя.
      - Проходи, де Пейрак,- разрешила русская красавица Анжелика.- Мистер Джексон ждет тебя. Он оказался невысоким, лысым мужичком лет пятидесяти, чем-то похожим на усушенного Суетова, и бородавка на верхней губе имела место. Но, несмотря на описание Жанны, мне почему-то казалось, что встречу жизнерадостного здоровяка, лоснящегося от собственного богатства и дружелюбия. Я представился, он согласно кивнул, жестом показал на стул у начальственного стола.
      - Господин Суетов сказал, что вы расследуете убийство господина Люсина, имеете свое мнение. Рад буду услышать его, рад буду помочь, если смогу. Он довольно-таки хорошо говорил по-русски. Я сел на стул и подумал, что вряд ли он будет рад услышать то, что я скажу.
      - Господин Джексон, не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
      - Ради этого я уделил вам свое время. Мой бизнес честный, я готов ответить даже частному сыщику.
      - Извините, если некоторые вопросы будут носить деликатный характер. Он усмехнулся, мол, ну-ну, попробуй, но в глазах блеснула тревога.
      - Пожалуйста, я слушаю вас.
      - Господин Джексон, вы являетесь главным акционером радиостанции "Люкс-радио", я правильно понимаю?
      - О, да. Я вложил свои деньги в независимую радиостанцию. Я считаю, что свобода слова - главная гарантия демократии в России. Моя радиостанция не есть американская, она русская, честная и независимая. Она говорит правду. "Моя"- хорошо сказано, а главное - верно.
      - Честная радиостанция должна иметь репутацию высоконравственной команды, не так ли?
      - Так и есть.
      - Вы помните банкет по случаю годовщины радиостанции?
      - О, да. Было очень весело. А теперь сразу, в самую болевую точку!
      - Что вы делали с госпожей Суетовой в кабинете ее подруги Решетиной? Почему закрылись на ключ?- быстро спросил я. Джексон долго вспоминал, что же он там делал, потом решил, что такого не было. И сурово сдвинул брови.
      - Это ложь. Кто вам сказал? Суетов?
      - Ну что вы! Вячеслав Андреевич все отрицает. Но у меня есть свидетели, которые видели вас с Мариной Суетовой в кабинете Решетиной. Более того, свидетели подтверждают, что видели, как Люсин открыл своим ключом дверь кабинета Решетиной. То, что он увидел, вряд ли соответствовало имиджу радиостанции. И тогда...
      - Это ложь! Вы пришли сюда для того, чтобы шантажировать меня?! Кто вас послал? ФСБ? Респектабельный господин вмиг стал нервным, встревоженным мужичком. А мог бы просто усмехнуться в ответ и сказать что-то вроде: ну-ну, пусть твои свидетели расскажут об этом в суде, а я посмотрю, так ли они уверены в том, что видели. И подниму такой шум, что прессу в России притесняют - пожалеете о содеяном! Но он растерялся, занервничал. Выходит, я попал!
      - Я работаю по просьбе жены Хованцева. ФСБ тут не при чем. Позвольте мне рассказать, что было дальше. Я вкратце пересказал ему свою версию того, что случилось потом. Он слушал, похрустывая суставами пальцев.
      - Ваша версия интересная, но лишена основательности. Это всего лишь домыслы. Норман Джексон - известное имя в Америке и в России.
      - Разумеется, господин Джексон, кто ж с этим спорит? Но ведь и в Америке и в России никто не скажет, что Норман Джексон равнодушен к красивым женщинам, верно? Кстати, Марина Суетова довольно часто бывает здесь без мужа. Насколько я знаю, серьезных деловых проектов с ней у вас нет. Или это тоже - вымысел?
      - Она бывает, да... Я не обязан вам рассказывать... Я не дал ему договорить. Разумеется, он не пойдет в "Лефортово", шлепая босыми ногами по осенним лужам. А то, что я хотел, я понял - Джексон был причастен к убийству Люсина. Самое время красиво удалиться.
      - Спасибо, господин Джексон. Я благодарен вам за то, что уделили мне время. Всего доброго! Я резко встал и пошел к двери, чувствуя спиной напряженный взгляд хозяина кабинета. Это было приятное чувство. Он понял, что ему грозит опасность, но не знал, откуда. Ну что ж, вперед, мистер Джексон, посмотрим, на что вы способны!
      13
      Я обещал Суетову позвонить после встречи с Джексоном, и позвонил ему.
      - Вячеслав Андреевич, Джексон озабочен сложившейся ситуацией, более того, он напуган. О вас я выразился не совсем лестно, мол, не желаете сотрудничать, все отрицаете. Так что вы - вне подозрений. Пожалуй, все.
      - Чтоб ты провалился!- честно сказал Суетов. Иного я и не ожидал от него услышать. Потом я позвонил Басинскому на службу, тоже обещал.
      - Джексон нервничает, думаю, он как-то причастен к убийству Люсина. Правда, не знаю, можно ли это доказать. Что нового по делу Решетиной?
      - Она приняла пару таблеток, расслабилась. В это время пришел кто-то знакомый. На бутылке водки и стакане - никаких отпечатков. Понял? Я понял. Нет отпечатков, значит, не сама запивала таблетки водкой, и не сама глотала их. Как это было, несложно представить: один придержал расслабленную женщину, другой высыпал в рот таблетки, залил стаканом водки и подождал, пока она все это проглотит. Потом накрыли Маргариту одеялом и проследили, чтоб не пыталась кричать, бежать, или вызывать рвоту. Они были в перчатках, поэтому - никаких следов на стакане и бутылке. Но открыла она не им, а... скорее всего, Суетовой, подруге и жене босса. Об этом я сказал Гене.
      - Или тебе,- сказал Басинский.
      - Пошел ты на хрен!- честно ответил я. Он не обиделся, только сказал:
      - Под ногтями обнаружены следы крови, кого-то она все же поцарапала. У тебя есть свежие царапины?
      - Приезжай, посмотри.
      - Короче так, Андрюха, мы держим ситуацию под контролем, но ты там будь осторожен, на даче, понял? Надо же, он говорил так, будто не было вчерашнего визита ко мне и запредельно гнусного разговора. Но я-то помнил, что это было, и еще раз послал Басинского. После этого я подумал, что Сырник сейчас покупает сапожки и курточки для своих девчонок, поэтому не стал ему звонить. Зачем отрывать человека от важного и приятно занятия? Да я и не обещал ему звонить. Кстати, мне тоже надо было заняться покупками. Я разменял сотню долларов и пошел в супермаркет. Купил опять то, что понравилось Жанне в нашу прежнюю встречу: виски и содовую, джин и тоник, ликер "Бейлиз"... Дорогой, черт возьми, себе б не взял, будь он и в три раза дешевле, но для дамы чего ни сделаешь! Ну и всякой закуски, чтоб на пару дней хватило. О деле старался не думать, к черту все дела. Два дня на природе, с красивой девушкой и хорошей выпивкой - именно то, что нужно моей уставшей голове. Правда, отец сказал, что, может быть, на дачу приедет моя сестрица Ольга со своим мужем, служащим банка, ну и черт с ними! Будут мешать - выгоню к едрене-фене. Дома я упаковал все покупки в пластиковые пакеты, отнес их в багажник машины, пообедал бульоном из кубиков и яичницей с помидорами. Потом выпил кофе, съел бутерброд с маслом - полезная штука в подобных ситуациях. Особенно, если сестрица с мужем припрутся. Банковский служащий то не пил (дисциплина у них построже, чем в Северной Корее), а то пил, как лошадь, наверстывая упущенное. Вроде, все сделал, и время еще оставалось. Я выпустил Борьку побегать, а сам прилег на диване. Но у малыша не было желания скакать по комнате и проказничать. Он забрался под мой локоть, и задремал там. А когда я пощекотал его за ушком, высунул мордочку, положил ее на мою руку, и снова задремал. Тепло ему было, и уютно рядом со мной. Я это понял, и минут тридцать не тревожил малыша. В конце-концов, все разумные существа стремятся к комфорту и уюту, и Борька не был исключением. Без десяти четыре я разбудил его и посадил в клетку.
      - Борька, мы едем на дачу, там ты будешь бегать по всему участку, но только завтра,- сказал я ему. Малышу в клетку не хотелось, а кому хочется? Но я был строг, пора в путь-дорогу. Когда мы спускались вниз по лестнице (Борька в клетке, а клетка в моей руке), нам встретилась Ирина Васильевна из квартиры этажом выше.
      - Ой, Андрюша, это у вас что, хомячок?- спросила она.Ой, хвост... Да это же крыса!
      - Это Борька,- ответил я.- Замечательный парень, красавец и умница.
      - И что... можно вот так, держать в доме крысу? Пропагандировать приручение крыс и превращение их в наших лучших друзей я готов был всегда и везде. Поэтому приподнял клетку, приблизил ее к соседке, мол, посмотрите сами, какой он симпатичный. Ирина Васильевна испуганно отстранилась, потом брезгливо передернулась и, не говоря ни слова, помчалась вверх по лестнице. Все-таки, тупые мы, люди. Во многих ситуациях крысы умнее, честнее и приветливее нас. Клетку с Борькой я поставил на переднее сидение и пристегнул ремнем безопасности. Он впервые отправлялся в столь длительное путешествие, и немного нервничал - спрятался в деревянном домике, только нос выглядывал оттуда. Я подбадривал малыша, и надеялся, что ему понравится на даче, уж там он порезвиться вволю.