Галлахеры из Ардмора - Слезы луны

– Ты не шутишь?

– Ни в коем случае. – Слезы снова подступили к глазам. – Я просто люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – прорыдала Мэри Кейт. – Мне тоже очень жаль, я говорила тебе ужасные вещи. Я так вовсе не думаю.

– Ерунда. – Бренна подвинулась, и Мэри Кейт бросилась в ее объятия. – Я же тревожусь о тебе. Я знаю, что ты выросла, но никак не привыкну к этому. С Морин и Пэтти попроще. Морин всего на десять месяцев моложе меня, а еще через год родилась Пэтти. Но вы двое… Я хорошо помню, как вы родились, с вами все иначе.

– Но я же не делала ничего плохого у Галлахеров.

– Я знаю. – Бренна закрыла глаза. – Ты так красива, Кейти, и, наверное, тебе интересно пробовать свои силы. Я только хочу, чтобы ты ставила опыты на ровесниках.

– А я так и делаю. – Мэри Кейт подняла голову с плеча Бренны и улыбнулась. – Но думаю, что готова перейти на следующий уровень.

– О, Дева Мария! Кейти, ответь мне на один вопрос. Ты вообразила, что влюблена в Шона?

– Я не знаю. – Мэри Кейт передернула плечиками. – Может быть. Он такой красивый, как рыцарь на белом коне. И похож на поэта, такой романтичный и задумчивый. Он смотрит прямо в глаза. Многие парни смотрят ниже, и сразу ясно, что они думают не о тебе, а как бы забраться под твою блузку. Бренна, а ты замечала, какие у него руки?

– Руки? – Бренна мысленно вздохнула. Широкие ладони, длинные, ловкие пальцы. Очень красивые руки.

– Как у художника, и невозможно равнодушно смотреть на них, сразу представляешь, как он касается тебя, и таешь.

– Да, – выдохнула Бренна и тут же спохватилась: – Послушай, Мэри Кейт. Шон красив, и я могу понять, как его красота… э… будоражит кровь, но, пожалуйста, будь поосторожней.

– Хорошо.

– Ну, вот и помирились. – Эллис Мей расцеловала обеих сестер. – А теперь уходи, Бренна, должны же мы выспаться.

Бренна долго не могла заснуть, а когда наконец заснула, то увидела сны, странные, сумбурные. Правда, некоторые сцены были такими реальными, словно все происходило наяву.

Красавец в серебристой одежде с длинными иссиня-черными волосами, разметавшимися на ветру, летит по ночному звездному небу верхом на белом крылатом коне. Он поднимается все выше и выше к мерцающему белому диску луны, с которого будто капают слезы. Слезы превращаются в жемчужины, и всадник собирает их в серебряный кошель.

А вот он стоит перед Красавицей Гвен у домика на волшебном холме и бросает жемчужины к ее ногам. «Это слезы луны. Они – мое томление по тебе. Прими их, прими меня».

Но Гвен отвернулась от него, скрывая свои слезы, отказалась от него, отвергла его. И жемчужины, мерцавшие в траве, превратились в луноцветы.

И почему-то не Гвен, а сама Бренна собрала их в ночи, когда раскрылись нежные белые лепестки, и положила на крыльцо у двери коттеджа, оставила их для Шона, потому что ей не хватило смелости войти внутрь. И отдать их ему.

Ночные видения преследовали ее весь следующий день. После мессы, задумчивая, с ввалившимися от недосыпа глазами, она разобрала старую газонокосилку, повозилась с мотором своего грузовика, хотя никакая наладка ему не требовалась, и лежала под старой маминой машиной, меняя масло, когда увидела сапоги отца.

– Твоя мама попросила выяснить, что у тебя на уме, пока ты не вытащила мотор из этой развалины.

– Я просто смотрю, что требует замены.

– Понятно. – Майкл, кряхтя, забрался под машину и растянулся рядом с дочерью. – Так ты не тоскуешь?

– Может, и тоскую. – Бренна молча работала пару минут, зная, что отец не будет ее торопить, подождет, пока она соберется с мыслями. – Можно, я кое о чем тебя спрошу?

– Ты знаешь, что можно.

– Чего хотят мужчины?

Мик поджал губы, с удовольствием наблюдая, как быстро и ловко дочка управляется с гаечным ключом.

– Ну, больше всего хорошую женщину, постоянную работу, горячую еду и пинту пива в конце удачного дня.

– Меня интересует первое. Чего мужчина хочет от женщины?

– А, понятно. – Мик смутился, даже запаниковал и стал поспешно выбираться из-под машины. – Я позову твою маму.

– Ты мужчина, а не она. – Поймав отца за ногу, Бренна пресекла его попытку к бегству. Мик попытался вывернуться, но Бренна держала крепко. – Я хочу услышать от мужчины, что он ищет в женщине.

– Ага… ну… здравый смысл! – воскликнул Мик слишком бодро, даже на его взгляд. – Это отличное качество. И терпение. Это тоже очень важно. Когда-то мужчина хотел, чтобы женщина создавала уют в его доме, но в наше время – а с пятью дочерьми захочешь, да не забудешь, что живешь в современном мире, – мужчине нужен партнер, так сказать. Помощница. – Мик ухватился за это слово, как схватился бы за брошенную ему веревку, если бы стоял на осыпающемся узком уступе над пропастью. – Мужчине нужна помощница, спутница жизни.

Оттолкнувшись пятками, Бренна выползла из-под машины, но ногу отца не отпустила. Она чувствовала, что он удерет, только дай ему шанс.

– Я думаю, мы оба понимаем, что я имела в виду не здравый смысл, не терпение и не взаимопомощь.

Его лицо порозовело, затем побледнело.

– Я не буду говорить с тобой о сексе, Мэри Бренна, так что немедленно выброси эту мысль из своей головы. Я не собираюсь говорить о сексе со своей дочерью.

– Почему? Я же знаю, что ты занимался сексом, иначе меня бы здесь не было, так ведь?

– Неважно. Не буду, и все тут, – упрямо произнес Мик и крепко сжал губы.

– Если бы я была сыном, а не дочерью, мы могли бы это обсудить?

– Ты не сын, и точка. – В подтверждение своих слов Мик сложил руки на груди. И стал похож на рассерженного гнома. Интересно, промелькнуло в голове у Бренны, не он ли вдохновил Джуд на один из ее рисунков?

– И как я могу избавиться от мыслей о том, что нельзя обсуждать?

Поскольку Мику в данный момент было не до логики, он хмуро таращился вдаль.

– Если тебе приспичило говорить о таких вещах, поговори со своей матерью.

– Ладно, забудь. – Бренна решила подобраться к отцу с другой стороны. Не он ли учил ее, что к любой работе всегда найдется не один подход? – Расскажи мне о другом.

– Совсем о другом?

– Можно и так сказать. – Бренна улыбнулась ему, похлопала по ноге. – Мне вот интересно: если бы ты что-то хотел, и довольно давно, как бы ты поступил?

– Если я что-то хочу, почему у меня этого еще нет?

– Потому что ты пока не делал настоящих попыток это получить.

– И почему же? – Мик поднял рыжеватые брови. – Я что, ненормальный или просто глупый?

Бренна на секунду задумалась, но решила не обижаться. Откуда ее папочке знать, что он только что оскорбил своего первенца?

– В этом случае, может, немного того и другого.

Радуясь, что разговор свернул в безопасное русло, Мик ухмыльнулся.

– Тогда я бы перестал быть умственно отсталым и глупым и нацелился бы на то, чего хочу, а не ходил бы вокруг да около. Если О’Тул целится, то всегда бьет в яблочко.

Близко к истине, мысленно согласилась Бренна, во всяком случае, ожидаемо.

– А если ты немного нервничаешь или не совсем уверен в своих силах?

– Девочка, если ты не попытаешься добиться того, чего хочешь, ты никогда это не получишь. Если ты не задашь вопрос, то и ответа не будет. Если ты не сделаешь шаг вперед, так и будешь топтаться на месте.

– Ты прав. – Бренна схватила отца за плечи, оставив на его рубашке масляные отметины, и крепко поцеловала. – Папочка, ты всегда прав, и ты сказал то, что я хотела услышать.

– Ну а для чего же еще нужен отец, в конце концов?

– Пап, ты не мог бы закончить здесь? Я не люблю бросать на полдороге, но у меня образовалось срочное дело.

– С удовольствием. – Мик забрался под машину и, обрадованный тем, что успокоил дочурку, насвистывая, принялся за работу.

5

Шон заварил крепкий-крепкий чай, достал вчерашние булочки, принесенные из паба. До смены оставался еще час, и он намеревался не спеша съесть свой скромный завтрак, прочитать газету, купленную после мессы.

Из радиоприемника, примостившегося на рабочем столе, доносились народные мелодии, в кухонном камине потрескивал, облизывая торфяные брикеты, огонь. Шон чувствовал себя как в раю, в личном маленьком раю на земле.

Совсем скоро он снова будет готовить еду для воскресных толп, а Дарси – сновать между кухней и посетителями, подкалывая его, как обычно, чтобы не расслаблялся. И кто-нибудь обязательно заглянет к нему поболтать. Вечером на часок-другой придет Джуд, и он хорошенько накормит ее. В ее положении она должна правильно питаться.

Шон не возражал против шума и суеты, но, если бы не редкие часы одиночества, наверное, его мозги взорвались бы. Он с удовольствием прожил бы в коттедже до конца своих дней в компании своего кота, любившего поваляться у камина.

Тихое пение труб и флейт не мешало его размышлениям, он даже начал постукивать ногой в такт мелодии, но от громкого стука в заднюю дверь его сердце чуть не выскочило из груди. Шон повернул голову.

Упершись в стекло массивными лапами, свесив длинный язык, на него смотрела большая рыжая собака. Шон покачал головой, но поднялся и пошел открывать дверь. Он любил Бетти, собаку О’Тулов. Она, в общем-то, никогда ему не мешала. Немного ласки, и Бетти, довольная, растягивалась у камина или под столом и задремывала.

Велзи выгнул спину и зашипел, но скорее по привычке, чем от злости. Поскольку терпеливая Бетти не обращала на него внимания, кот обычно поджимал хвост и принимался умываться.

– Гуляешь? – спросил Шон, впуская в кухню Бетти вместе с холодным влажным воздухом. – Ну, добро пожаловать. Могу поделиться булочкой и теплом, а Велзи пусть ворчит сколько хочет. – Уже закрывая дверь, Шон заметил в саду Бренну.

Сначала он почувствовал легкую досаду, ибо это существо не удовольствуется поглаживанием и почесыванием, а потребует разговора. Однако он придержал дверь, пристально глядя на нежданную гостью.

Парочка огненных кудряшек выбилась из-под кепки и трепетала на ветру. Губы крепко сжаты, видимо, Бренна злится на него или на кого другого. Кстати, разозлить ее довольно легко… И все же красивые у нее губы, если дать себе труд хорошенько присмотреться.

А еще он отметил, что для такой маленькой женщины у нее очень размашистая походка. И решительная. Бренна шагает так, будто у нее всегда полно дел и ей не терпится поскорее с ними покончить. Хорошо зная Бренну О’Тул, Шон не сомневался, что она немедленно выложит ему все, что у нее накипело.

Бренна обошла грядку с пряными травами, которую он намеревался расширить до полноценного огорода, вскинула голову и в упор посмотрела на него. Ее щеки горели румянцем, наверное, от ветра.

– Добрый день тебе, Мэри Бренна. Если ты гуляешь со своей собакой, похоже, ей надоело. Она уже лежит под моим столом, а Велзи делает вид, что ему нет до нее никакого дела.

– Это она за мной увязалась.

– Разумеется, и если бы ты иногда прогуливалась, а не маршировала, может, она и терпела бы тебя подольше. Заходи, не стой на ветру. – Бренна поднялась на крыльцо, и Шон уже хотел посторониться, как замер, принюхался. Улыбнулся. – Ты пахнешь цветами и чем-то вроде колесной мази.

– Машинное масло и духи, которые Эллис Мей вылила на меня утром.

– Потрясающее сочетание. – И очень в духе Бренны О’Тул, мысленно добавил он. – Хочешь чаю?

– Хочу. – Бренна сняла куртку, закинула ее на вешалку и, запоздало вспомнив о кепке, сдернула и ее.

Как всегда при виде рассыпавшейся огненной копны волос, Шон внутренне вздрогнул. Глупо, подумал он, отходя к плите. Он же знает, что они там, под этой дурацкой кепкой, но каждый раз, когда они вырываются на свободу, испытывает нечто вроде шока.

– У меня есть булочки.

– Нет, спасибо. – Бренна с трудом удержалась, чтобы не раскашляться. Говорить было трудно, горло словно забило чем-то густым и горячим. Она села за стол, откинулась на спинку стула, непринужденно, как она понадеялась. Правдоподобный предлог для своего вторжения она сочинила по дороге: – Я подумала, может, ты хочешь, чтобы я на этой неделе посмотрела твою машину. Она ужасно тарахтела, когда я ее слышала в последний раз.

– Не возражаю, если у тебя найдется время. – Велзи потерся о ноги Бренны и вскочил к ней на колени. Только ее из всех людей неуживчивый кот удостаивал внимания. Наверное, чувствовал родственную душу. – Мне казалось, ты слишком занята с детской в большом доме.

Бренна погладила кота по голове, и тот заурчал, как товарный поезд.

– Я найду время.

Шон сел напротив Бренны и, когда Бетти подпихнула его под руку, скормил ей полбулочки.

– Как продвигается ремонт?

Пожалуй, Бренна ему совсем не мешает. Приятно сидеть в теплой кухне с симпатичной девушкой и мирно урчащими животными.

– Все прекрасно. Джуд не требует ничего особенного. Тут подделать, там подкрасить. Но, как всякая нормальная женщина, она считает, что по сравнению с новой детской остальные комнаты теперь покажутся запущенными. Она хочет освежить главную спальню.

– А что не так со спальней?

Бренна пожала плечами:

– На мой взгляд, ничего, но Джуд и Дарси уже придумали кучу переделок. Переклеить обои, покрасить плинтуса и карнизы, отциклевать полы. Не успела я похвалить вид из фасадных окон, как Джуд сказала, что мечтает о диванчике под окном. Я начала объяснять, что для этого нужно, и, не успела опомниться, как она попросила меня сколотить его.

Бренна рассеянно взяла оставшийся кусок булочки.

– Держу пари, мы с отцом потихоньку обновим все комнаты в доме. Джуд так просто не успокоится. Можно сказать, она вьет свое гнездо.

– Ну, если ей нравится и Эйдан не возражает… – Шон умолк, представив, каково это жить под удары молотка и визг пилы. Лично он бы, наверное, не выдержал.

– Возражает? – Бренна рассмеялась. – Если он вдруг застает нас за обсуждениями, то расплывается в идиотской улыбке. Джуд его заворожила. Если бы она сказала, например, пусть Бренна перевернет этот дом вверх дном, он бы и глазом не моргнул. – Бренна вздохнула, отпила чай. – Так приятно смотреть на них.

– Он ждал ее. – В ответ на изумленный взгляд Бренны Шон кивнул. – Конечно, ждал. Надо было только внимательнее смотреть. Что-то щелкнуло, когда она вошла в паб в тот первый вечер. Жизнь изменилась, хотя ни один из них еще не знал.

– А ты знал?

– Ну, не стану утверждать, что предвидел заранее, просто знал, что все изменится.

– А ты чего ждешь?

– Я? – удивился Шон. – Ничего. Мне и так хорошо.

– Вот в чем твоя беда, Шон. – Бренна подалась вперед и ткнула в него пальцем. – Привычка завела тебя в болото, а ты и не заметил, потому что витаешь в облаках.

– Зато это мое болото, и мне в нем уютно.

– Ты должен взять на себя ответственность. – Бренна вспомнила отцовские слова. – Ты должен двигаться вперед. Если не идти вперед, так и будешь топтаться на месте.

Шон поднял свою кружку.

– Но мне нравится это место.

– А я готова к переменам, готова идти вперед. – Бренна прищурилась. – И я не прочь взять ответственность на себя, если по-другому не получается.

– И за что же ты хочешь взять на себя ответственность?

– За тебя. – Бренна выпрямилась, решив не обращать внимания на его ухмылку. – Я думаю, мы должны заняться сексом.

Шон поперхнулся, закашлялся, выплеснул горячий чай на руку, на газету. Бренна резко поднялась с места и, спихнув с колен обиженного Велзи, подскочила к Шону и треснула его по спине.

– Не такая уж страшная мысль.

– Господи! Боже милостивый! – Пока он приходил в себя, Бренна вернулась на свое место. Шон долго молчал и наконец произнес: – Как можно говорить такое?

– А чего ходить вокруг да около? – Старательно подавляя страх и раздражение, Бренна изо всех сил вцепилась в спинку стула. – Дело в том, что я тебя хочу. Страшно хочу уже некоторое время. – Его изумленная физиономия и отвисшая челюсть подвели Бренну опасно близко к последней черте. – Ты что думал? Только мужчины имеют право утолять похоть, когда невмоготу?

Ничего подобного он не думал. Но и поверить не мог, что можно вот так запросто явиться к парню на кухню и предложить заняться сексом.

– Что бы подумала твоя мама, если бы услышала тебя?

Бренна вскинула голову.

– Но ведь ее здесь нет, не так ли?

Шон выскочил из-за стола, отбросив стул и испугав Бетти, и бросился к двери.

– Я должен проветриться.

Бренна медленно, глубоко задышала, пытаясь унять волнение. Выдержка и здравый смысл боролись с обидой секунд десять и, поджав хвосты, покинули поле битвы.

Как он посмел! Как он посмел, черт побери! Неужели она такая уродина, что страшно даже подумать о том, чтобы переспать с ней? Неужели, чтобы Шон Галлахер ее заметил, она должна вертеться перед ним с раскрашенной физиономией и в коротких юбчонках? Ну уж нет!

Бренна вышла вслед за ним.

– Если тебя это не интересует, так и скажи.

Она догнала его, преградила ему дорогу. Шон легко разрешил эту проблему: развернулся и пошел в другую сторону.

К счастью для него, у Бренны в руках не было оружия.

– Попробуй только сбежать от меня, трусливый пес.

Не остановившись, Шон раздраженно оглянулся через плечо:

– Постыдись, Бренна!

Он был оскорблен до глубины души и, если честно признаться самому себе, возбужден. Он всегда запрещал себе думать о ней в этом плане. Ну, может, раз или два его мысли сворачивали в эту сторону, однако он поспешно возвращал их в привычное русло. И именно это он намерен сделать сейчас.

– Стыдиться? – Ее голос взметнулся. – Да кто ты такой, чтобы стыдить меня?

– Я мужчина, которому ты только что предложила себя с той же легкостью, с какой предлагала пиво и чипсы.

Бренна побледнела, как мел, но не отступила.

– Ты и правда так думаешь? Думаешь, что я дешевка? Тогда тебе должно быть стыдно.

Шон увидел в ее глазах жгучую обиду и смутился еще больше.

– Бренна, нельзя просто подойти к мужчине и предложить заняться сексом. Это неправильно.

– А мужчине, значит, можно предлагать секс женщине?

– Нет, и это неправильно. Это… это должно быть… Матерь Божья, я не могу говорить об этом с тобой. Ты же мне как родня.

– Почему мои знакомые мужчины не могут говорить о сексе, как о любой другой функции человеческого организма? И я тебе не родня.

Шон попятился. Может, он и трус, но он еще и осторожный человек.

– Не подходи ко мне.

– Если ты не хочешь переспать со мной, просто скажи, что я не привлекаю тебя как женщина.

– Я о тебе не думаю в этом смысле. – Он отступил еще на шаг и наступил на свою грядку. – Ты мне как сестра.

Бренна улыбнулась, и ее улыбка не предвещала ничего хорошего.

– Но не кровная сестра, не так ли?

Ветер взметнул ее волосы, и Шону нестерпимо захотелось коснуться их. Он и коснулся бы, как сотни раз прежде, когда и его желание, и этот жест были вполне невинными, только вряд ли в их отношениях хоть что-то теперь останется невинным.

– Да, ты права, но я так думал о тебе, старался так думать о тебе всю жизнь. И ты считаешь, что я могу сразу все забыть и… я не могу, – заявил он, снова почувствовав желание уже другого рода. – Это неправильно.

– Не хочешь заняться со мной сексом, как хочешь. – Бренна холодно кивнула. – Желающие и без тебя найдутся. – С этими словами она развернулась и решительно направилась прочь.

– Погоди! – При необходимости и он умел двигаться стремительно и – не успела Бренна сделать и пары шагов – ухватил ее за руку, повернул к себе и так же крепко придержал другой рукой. – Если ты думаешь, что я отпущу тебя в таком настроении, ты ошибаешься. Я не позволю тебе уйти и наброситься на другого мужчину только потому, что ты злишься на меня.

Бренна заговорила так спокойно, так холодно, что он не заметил, как ее глаза вспыхнули гневом, а зря.

– Слишком много ты о себе возомнил, Шон Галлахер. Если я захочу быть с мужчиной, я с ним буду. И ты тут ни при чем. Может, тебя это удивит, но я занималась сексом, и мне это нравится. И я снова буду заниматься сексом, когда захочу.

Его будто ударили в солнечное сплетение.

– Ты… кто…

– Вот уж не твое дело, – прервала она с довольной улыбкой. – Отпусти меня! Мне больше нечего тебе сказать.

– А мне есть что сказать тебе. – Однако он не смог ничего придумать, поскольку в голове возник образ Бренны, обвившейся вокруг какого-то безликого мужика.

Она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза:

– Так ты хочешь трахнуться со мной или нет?

Солгать или сказать правду? Он ни на секунду не усомнился, что любой ответ отправит его прямо в ад, но решил, что ложь безопаснее.

– Нет.

– Тогда нам больше не о чем говорить. – Сгорая от стыда, кипя от ярости, Бренна отпрянула и вдруг… Может, ее подтолкнула гордость, может, нестерпимое желание, но она, не успев даже понять, что делает, кинулась к нему, обхватила руками шею, обвила ногами бедра и впилась губами в его рот. Шон пошатнулся и слегка прикусил ее губу. Раздался стон, Бренна не знала, его ли это был стон или ее, да это было и неважно. Вся ее ярость и отчаяние хлынули в это жаркое сплетение губ.

Она поймала его врасплох. Вот почему он не стряхнул ее. Да и какой мужчина инстинктивно не вцепится в эту изумительно упругую попку, в эту гибкую спину, не погрузит руки в эти чудные волосы?!

И он совершенно не ожидал, что у него перехватит дыхание. Не его вина, что ее аромат и вкус лишили его разума.

Он должен сдержаться. Ради нее он должен немедленно это прекратить, ну хотя бы через минутку. Чуть раньше, чуть позже, какая разница.

Даже порывы холодного ветра не могли остудить его. Солнце спряталось за облака, заморосил дождь. Все мысли покинули его, оставив лишь одно желание – отнести ее в дом, бросить на кровать и воспользоваться ее предложением.

Но она уже отстранилась, спрыгнула на землю. И сквозь туман, застлавший глаза, он увидел ее ухмылку.

– Ну, теперь ты знаешь, от чего отказался. – Возбужденный, опьяненный, он не нашел слов, а она спокойно одернула рукава своей рубашки. – Я посмотрю твою машину, когда выкрою время. А тебе пора в деревню. Ты опаздываешь на работу.

Застыв под моросящим дождем, он смотрел ей вслед и не шевельнулся, даже когда она и ее рыжая собака исчезли за холмом.

– Ты опоздал, – бросил ему Эйдан.

– Уволь меня или не мешайся под ногами.

И угрюмый тон, и резкие слова так не вязались с Шоном, что Эйдан примолк. Шон распахнул дверцу холодильника, вытащил яйца, молоко и мясо.

– Сложно уволить совладельца бизнеса.

Шон с размаху грохнул кастрюлю на плиту.

– Тогда выкупи мою долю. Чего ты ждешь?

Когда на верхней площадке лестницы появилась Дарси, Эйдан покачал головой. Дарси понимающе кивнула и скрылась за дверью.

– Шон, что случилось?

– Ничего не случилось. Мне надо подумать, и у меня полно работы.

– Насколько я знаю, ты всегда мог работать и молоть языком одновременно.

– Мне нечего сказать, а мясные пироги не ждут. Ладно, какой бес вселяется в женщин? – спросил Шон, отворачиваясь от плиты и хмуро глядя на брата. – То одно, то другое, и невозможно предугадать, когда они набросятся в следующий раз.

– Понятно. – Тревога Эйдана растаяла. Он налил себе чаю, прислонился к буфету и с веселым изумлением стал следить за бормочущим под нос братом. – Мы могли бы проговорить об этом весь день и полночи и даже не приблизиться к разгадке. Трудный вопрос. Но, по-моему, гораздо приятнее, когда под боком женщина, пусть даже создающая проблемы, чем жить в покое, но без женщины. Ты не согласен?

– В данный момент не согласен.

Эйдан рассмеялся.

– Ну, и кто же тебя расстроил?

– Никто. Неважно. Это просто смешно.

– Хм-м, не хочешь рассказывать. – Эйдан, задумавшись, отхлебнул чаю. – Значит, что-то серьезное.

– Легко тебе ухмыляться и поглядывать на всех свысока, – огрызнулся Шон. – Ты-то счастлив со своей Джуд Фрэнсис.

– Еще как счастлив, – согласился Эйдан. – Но так было не всегда, и, когда я зашел в тупик, именно ты дал мне хороший совет. Может, сам им воспользуешься, если не хочешь слушать меня?

– Мне сейчас не нужна никакая женщина, – пробормотал Шон. – Тем более эта. Эта вовсе не годится. – Он попытался не думать о неожиданном жарком поцелуе и обвившей его Бренне. – М-да, не годится, – повторил он, резко дергая ручку плиты, чтобы прикрутить огонь под кастрюлей с мясом.

– Тебе виднее, кто годится, а кто нет. Просто должен сказать, что приходит время, когда голова говорит тебе что-то, а другие части тела ее не слышат. Рядом с женщиной мужчина иногда превращается в неразумное дитя, хочет то, что не должен хотеть, и берет на себя больше, чем мог бы осилить. Даже если ты точно знаешь, что тебе кто-то не подходит, желание не пропадает.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.