Агентство «Брачные обеты» - Шипы и лепестки

Нора Робертс

Шипы и лепестки

Подругам посвящается

Любой цветок благоухает,

Пьяня своим дыханьем мир.

ВОРДСВОРТ

Любовь – как воспламенившаяся дружба.

БРЮС ЛИ

Свадебный шифр:

Н – невеста

Ж – жених

МН – мать невесты

ОН – отец невесты

ЛПН – лучшая подруга невесты

БН – брат невесты

БЖ – брат жениха

МачН – мачеха невесты

ПН – подружка невесты

ДЦ – девочка-цветочница

НК – носитель колец

НЧ – невеста-чудовище

НЧС – невеста – чудовищная стерва

МИБ – мерзкий изменщик братец

ПДП – потаскушка деловая партнерша

Пролог

Эммелин искренне верила, что каждая влюбленная и любимая женщина неповторима и прекрасна. Женщина, которую любят, которую безмерно ценят, величественна, как королева, а каждый влюбленный мужчина – сказочный принц. Эммелин каждый раз мечтательно вздыхала, представляя себе цветы, мерцающие свечи, долгие прогулки при луне, но самой высокой оценки, по ее романтической шкале, удостаивалось кружение в танце с избранником в освещенном луной безлюдном саду. Эммелин словно наяву видела тот прекрасный сад, посеребренный лунным светом, вдыхала аромат летних роз, слышала музыку, льющуюся из открытых окон бального зала, и чувствовала биение (точно такое, как сейчас) своего сердца.

Она страстно мечтала танцевать под луной в уединенном саду.

Ей было одиннадцать лет.

Поскольку Эммелин так ясно видела, как это должно быть – как это будет, – она с упоением и во всех деталях рассказывала о чудесном танце своим лучшим подругам. Каждый раз, устраивая пижамные вечеринки, девочки часами говорили обо всем на свете, слушали музыку, смотрели фильмы. Им разрешалось ложиться спать, когда захочется, или вообще не спать всю ночь, правда, ни одной из них не удалось продержаться без сна до утра. Пока.

Когда подруги собирались у Паркер, им разрешалось играть на веранде ее спальни до полуночи, разумеется, если погода позволяла. Эммелин больше всех времен года любила весну и обожала стоять на веранде, вдыхая ароматы садов поместья Браунов и чудесный запах травы, скошенной днем неутомимым садовником.

Миссис Грейди, домоправительница, приносила печенье и молоко, а иногда и пирожные. Время от времени заходила миссис Браун, чтобы проверить, чем занимаются подружки, однако, по большей части, четырем девочкам никто не мешал.

– Когда я стану успешной деловой женщиной и буду жить в Нью-Йорке, мне будет некогда крутить любовь, – заявила Лорел, очаровательная блондинка с ярко-зелеными прядями, покрашенными сухим концентратом напитка из лайма. Расправившись с собственными волосами, Лорел теперь воплощала свои дизайнерские фантазии, заплетая ярко-рыжие волосы Макензи в длинные тонкие косички.

– Без любви жить невозможно, – возразила Эмма.

– Угу, – пробормотала Лорел, от усердия прикусив кончик языка. – А я хочу быть такой, как тетя Дженнифер. Она без конца говорит моей маме, что у нее нет времени на семью и для самоутверждения ей не нужен никакой мужчина. Она живет в Верхнем Ист-Сайде и посещает вечеринки с Мадонной. Папа говорит, что тетя Дженнифер вертит мужчинами, и я хочу вертеть мужчинами и посещать вечеринки с Мадонной.

– Кто бы сомневался, – фыркнула Мак и только захихикала, когда Лорел дернула ее за косичку. – Танцевать здорово, и любовь тоже ничего, если не превращаешься в идиотку. Моя мама только и думает что о романах. И о деньгах. В общем, она думает только о романах и деньгах. Как будто можно получить любовь и деньги в одном флаконе.

– Это вовсе не любовь, – отрезала Эмма, но тут же успокаивающе погладила плечо Мак. – Я думаю, что любовь – это когда люди готовы на все ради возлюбленного. – Эмма глубоко вздохнула. – По-моему, это просто замечательно.

– Мы должны поцеловать какого-нибудь мальчишку и выяснить, на что это похоже. – Все замерли и уставились на Паркер, которая, лежа на кровати на животе, наблюдала за подружками, играющими в парикмахерскую. – Надо выбрать парня и заставить его поцеловать нас. Нам почти по двенадцать. Мы должны попробовать и узнать, понравится ли.

– Вроде эксперимента? – спросила Лорел, прищурившись.

– А с кем будем целоваться? – поинтересовалась Эмма.

– Составим список. – Паркер перекатилась по кровати к тумбочке и схватила новенький блокнот с парой розовых туфелек на обложке. – Запишем всех знакомых мальчишек и выберем подходящих.

– Что-то не очень романтично, – грустно заметила Эмма.

Паркер улыбнулась ей.

– Надо же с чего-то начинать, а списки всегда помогают. Вряд ли подойдут родственники; я имею в виду братца Дела. Братья Эммы не годятся по той же причине, и к тому же они для нас староваты. – Паркер открыла блокнот на чистой странице. – Итак…

– Иногда они пропихивают язык тебе в рот.

Заявление Мак повлекло за собой визги и сдавленные смешки.

Паркер соскользнула с кровати и уселась на полу рядом с Эммой.

– Итак, сначала составим общий список, а потом разделим его на два столбика – «Да» и «Нет» – и будем выбирать из первого. После эксперимента поделимся впечатлениями. Если парень сунет язык кому-нибудь в рот, об этом тоже придется рассказать.

– А вдруг тот, кого мы выберем, не захочет нас целовать? – засомневалась Эмма.

Закрепляя последнюю косичку Мак, Лорел покачала головой.

– Ну что ты говоришь, Эм? Уж тебя-то целовать никто не откажется. Ты такая хорошенькая и так уверенно с ними разговариваешь. Многие девчонки совсем глупеют рядом с парнями, но ты не такая. И у тебя уже появляются груди.

– Мальчишки любят груди, – с мудрым видом подхватила Мак. – А если он тебя не поцелует, поцелуешь его сама. Подумаешь, ерунда какая.

Однако Эмма поцелуй ерундой не считала. Поцелуй, по ее мнению, был или должен был быть очень важным событием.

Девочки все-таки составили список. Каждое имя сопровождалось взрывом смеха, тем более что Лорел и Мак тут же изображали, как поведет себя очередной кандидат в предложенных обстоятельствах. Девочки так хохотали и катались по полу, что кот Мистер Фиш гордо покинул спальню и устроился в гостиной Паркер.

Когда появилась миссис Грейди с молоком и печеньем, Паркер быстренько спрятала блокнот. А потом подружки решили поиграть в девичью поп-группу и начали перетряхивать шкаф и комод Паркер в поисках подходящей для сцены одежды. В конце концов они и не заметили, как заснули, кто раскинувшись поперек кровати, а кто и свернувшись клубочком прямо на полу.

Эмма проснулась еще до рассвета. Мрак слегка рассеивался ночником и лунным светом, струившимся в окна. Кто-то прикрыл ее легким одеялом и подсунул под голову подушку. Кто-то всегда это делал, когда подружки ночевали вместе.

Эмма вышла на веранду. Прохладный ветерок, напоенный ароматом роз, легко коснулся ее щек. Внизу серебрились под луной сады, где уже хозяйничала весна, оживляя голые ветви крохотными листьями и нежными бутонами. Эмма словно наяву услышала музыку, почувствовала аромат цветов, увидела себя танцующей среди роз, и азалий, и еще не распустившихся пионов. Ей даже привиделся силуэт партнера, кружащего ее в танце. В вальсе. Обязательно в вальсе, как в сказке.

Это и есть любовь, подумала Эмма, закрывая глаза и с наслаждением вдыхая ночной воздух. Когда-нибудь, пообещала она себе, у меня обязательно будет настоящая любовь.

1

Первая кружка кофе не помогла Эмме привести в порядок теснившиеся в голове мысли, поэтому пришлось свериться с ежедневником. Справедливости ради следовало признать, что перспектива нескольких консультаций подряд бодрила почти так же, как крепкий сладкий кофе. Наслаждаясь и тем и другим, Эмма откинулась на спинку стула в своем уютном кабинете и принялась читать пометки, отражающие ее впечатления о клиентах.

По ее опыту, личность пары – или, точнее, невесты – помогала выбрать верный тон консультации и определиться с оформлением свадьбы. Эмма ни капельки не сомневалась в том, что цветы – душа свадебного торжества. Элегантные или забавные, изысканные или простенькие, цветы, по ее мнению, символизировали любовь. Ее работа, работа флориста, как раз и заключалась в том, чтобы клиенты получили наглядное воплощение любви и романтики, о которых они мечтали.

Эмма со вздохом потянулась, улыбнулась крохотным розочкам, красовавшимся в вазе на письменном столе. Весна. Что может быть прекраснее? Свадебный сезон в самом разгаре. Полные хлопот дни и долгие чудесные ночи, когда можно дать волю фантазии и воплотить самые смелые идеи в проектах свадеб не только этой, но и следующей весны. Успех, радость творчества, удовлетворение, уверенность – все это подарили ей и трем ее лучшим подругам «Брачные обеты» – их собственная фирма по организации свадеб и других торжеств. А ей, Эмме, этот счастливый бизнес подарил возможность день за днем играть с цветами, жить с цветами, практически купаться в цветах.

Эмма задумчиво осмотрела царапинки и крохотные порезы на пальцах и тыльной стороне ладоней. Иногда эти неизбежные спутники ее работы казались ей боевыми шрамами, а иногда – почетными медалями, но сегодня утром она просто сделала мысленную заметку вставить в свое плотное расписание маникюр.

Взглянув на часы, Эмма поняла, что до консультаций успеет заглянуть в главный дом и подлизаться к миссис Грейди, и не придется самой возиться с завтраком. Она зашла в спальню, накинула прямо на пижаму алую фуфайку с капюшоном и вприпрыжку сбежала с лестницы.

Нынешний образ жизни предоставлял кучу дополнительных преимуществ. Ее личная гостиная одновременно служила и демонстрационным залом, и местом встреч с клиентами. Сейчас, проходя через гостиную, Эмма подумала, что перед первой консультацией надо будет обязательно освежить выставленные цветы… не все, конечно. Изумительно раскрывшиеся восточные лилии «Старгейзер», ярко-розовые, в крапинку, с белой каймой, она точно не тронет!

Эмма вышла в парк из бывшего гостевого домика поместья Браунов, ставшего ее жилищем и местом работы одновременно – в нем располагался офис ее «Цветочной фантазии», входящей в «Брачные обеты». Девушка глубоко вдохнула весенний воздух и поежилась. Черт побери, ну почему так холодно? Апрель ведь. Уже распустились высаженные в грунт веселые анютины глазки. Ну нет, ни утренний холод, ни заморосивший дождик настроения ей не испортят. Эмма съежилась, сунула одну руку – другая была занята кофейной кружкой – в карман и поспешила к главному дому.

Все вокруг возвращается к жизни, думала она, оглядываясь по сторонам. Если хорошенько присмотреться, можно заметить, что кроны кизиловых и вишневых деревьев окутаны нежно-зеленой дымкой, предвещающей скорое цветение. Вот-вот распустятся нарциссы, а крокусы уже радуют глаз. Вероятно, еще выпадет мимолетный весенний снег, но самое худшее позади, и очень скоро можно будет снова копаться в земле и переносить в парк прекрасных пленников оранжереи. Разумеется, без букетов, вазонов и гирлянд не обойтись, но нет лучшего фона для свадьбы, чем трогательная красота природы, и ни одному природному ландшафту не сравниться с поместьем Браунов.

Сады, изумительные даже сейчас, скоро взорвутся буйством цвета и аромата, приглашая прогуляться по извилистым тропинкам, отдохнуть на скамье, затаившейся в тени деревьев или разогретой солнцем. Паркер передала сады под ее, Эммы, ответственность – насколько вообще Паркер способна поделиться ответственностью, – поэтому из года в год Эмма наслаждалась бесконечным шоу: либо сама подсаживала новые растения, либо руководила работой ландшафтной бригады.

Укромные уголки парка и роскошные лужайки идеальны для проведения свадеб. Приемы у бассейна, брачные церемонии под увитой розами аркой, или в беседке, или даже у пруда под ивами – Эмма гордилась тем, что «Брачные обеты» могут удовлетворить любой, самый изысканный вкус.

А главный дом? Есть ли на свете что-либо более изящное, более прекрасное? Этот изумительный нежно-голубой цвет, чуть тронутый легкими желтыми и кремовыми мазками. Все эти перетекающие друг в друга линии крыш, арочные окна, балкончики с кружевными решетками, подчеркивающие невыразимое обаяние и элегантность особняка. И величественный портик, словно созданный для окружающей его пышной зелени и многообразия великолепных цветов. Ребенком Эмма считала поместье сказочной страной с волшебным замком, а теперь здесь был ее дом.

Когда Эмма свернула к домику у бассейна – жилищу и фотостудии ее подруги и партнера Макензи Эллиот, – распахнулась парадная дверь. Расплывшись в улыбке, Эмма помахала рукой появившемуся на крыльце долговязому, взлохмаченному парню в твидовом пиджаке:

– С добрым утром, Картер!

– О, Эмма! Привет!

Их семьи дружили, сколько она себя помнила, а теперь Картер Магуайр, бывший профессор Йеля и нынешний преподаватель английской литературы в Академии, их родной средней школе, помолвлен с одной из ее лучших подруг.

Жизнь не просто хороша, подумала Эмма, иногда она похожа на ложе из роз. Наслаждаясь пришедшим в голову сравнением, Эмма подбежала к Картеру, ухватила его за лацканы пиджака, привстала на цыпочки и звонко чмокнула в губы.

– Блеск, – слегка покраснев, пробормотал Картер.

– Эй! – Сверкая рыжей шевелюрой, на крыльцо вышла заспанная Мак и оперлась о дверной косяк. – Пытаешься соблазнить моего парня?

– Будь моя воля, я бы его украла, но – увы – ты уже ослепила и соблазнила его.

– Чертовски верно.

Картер застенчиво улыбнулся подругам.

– Отличное начало дня. Хотел бы я получить хоть половину подобного удовольствия от утреннего совещания с коллегами.

– Позвони им и скажи, что заболел, – вкрадчиво предложила Мак. – Я доставлю тебе удовольствие.

– Ха-ха. Не получится, но спасибо за предложение. Пока.

Картер поспешил к своей машине. Эмма ухмыльнулась ему вслед.

– Боже, какой он милый.

– Не буду спорить, – согласилась Мак.

– Только взгляни на себя, Счастливая Девчонка.

– Счастливая Помолвленная Девчонка. – Мак помахала пальцами перед носом Эммы. – Хочешь еще раз полюбоваться моим колечком? – Эмма не стала разочаровывать подругу и покорно заохала и заахала. – Ты случайно не завтракать собралась? – спросила удовлетворенная Мак.

– Так было задумано.

– Подожди меня. – Мак схватила с вешалки куртку и захлопнула дверь. – Я только кофе выпила, так что… – Не успели девушки сделать и пары шагов, как Мак нахмурилась. – Это моя кружка.

– Хочешь забрать ее прямо сейчас?

– Да ладно. Я знаю, почему я счастлива в такое дерьмовое утро. Кстати, по той же причине я не успела позавтракать. Она называется: «Давай вместе примем душ».

– Счастливая Девчонка еще и Хвастливая Ведьма.

– И горжусь этим. А ты с чего такая бодренькая? У тебя дома мужчина?

– К сожалению, нет. Зато у меня на сегодня назначено пять консультаций. Отличное начало недели плюс прекрасные впечатления от вчерашней свадьбы. Правда, дневной прием был очень мил?

– На седьмом десятке пара обменялась клятвами в кругу его детей, ее детей и целого выводка внуков. Не просто мило, но и обнадеживает. Второй брак для каждого, однако они готовы снова пройти весь путь, готовы делить радости и горести и учиться жить друг с другом. Несколько снимков получились просто потрясающими. Я уверена, у этой безумно влюбленной пары все получится.

– К слову о безумно влюбленной паре, нам давно пора поговорить о цветах для твоей свадьбы. Пусть декабрь и кажется далеким, но, как ты прекрасно знаешь, – Эмма снова поежилась от холода, – время пролетит незаметно.

– Я еще даже не продумала предсвадебную фотосессию. И платья не смотрела, и цветовую гамму не выбрала.

Эмма театрально захлопала ресницами.

– Я прекрасно выгляжу в ярких платьях.

– Ты прекрасно выглядишь и в мешковине, так что еще неизвестно, кто из нас хвастливая ведьма. – Мак распахнула дверь в маленькую прихожую и, поскольку миссис Грейди вернулась с зимних каникул, прилежно вытерла ноги. – Как только я найду платье, мы проведем «мозговой штурм» и решим остальные вопросы.

– Ты первой из нас выходишь замуж, и именно здесь.

– Да. Интересно, как мы умудримся провести свадьбу, будучи ее главными действующими лицами.

– Положись на Паркер. Если кто и справится с этой проблемой, то только она.

Эмма и Мак вошли в кухню и попали прямо в эпицентр бури. Паркер и Лорел яростно спорили. Бушующие страсти, похоже, не задевали невозмутимо колдующую у плиты Морин Грейди, да и по внешнему виду Паркер невозможно было определить степень ее раздражения: темно-каштановые волосы стянуты в аккуратный «конский» хвост, на синем, под цвет глаз, деловом костюме ни морщинки. Зато Лорел – встрепанная, во фланелевых пижамных штанах и майке, – похоже, только что в гневе вскочила с постели.

– Лорел, ты должна согласиться.

– Бред, бред, бред собачий!

– Лорел, это бизнес. В бизнесе главное – клиенты.

– Сейчас объясню, куда я хотела бы послать эту клиентку.

– Помолчи и послушай. – Ярко-синие глаза Паркер вспыхнули нетерпением. – Я уже составила список: предпочтения невесты, количество гостей, цветовая гамма, выбранные цветы. Тебе даже не придется с ней общаться. Вся связь через меня.

– Хочешь, скажу, куда ты можешь отправить свой список?

– Невеста…

– Невеста – наглая глупая стерва, которая год назад заявила, что не нуждается в моих услугах и не желает иметь со мной никаких дел. И теперь, когда она осознала свой идиотизм, не видать ей ни крошки моего торта как своих ушей. – Высказавшись, Лорел рухнула на стул.

– Пожалуйста, успокойся. – Паркер наклонилась, подняла с пола папку и положила ее на стол. – Здесь все, что тебе нужно. Я заверила невесту, что мы все уладим, поэтому…

– Вот сама до субботы придумай и испеки четырехъярусный свадебный торт, торт жениха и набор десертов на двести человек, причем без всякой предварительной подготовки. Да, и не забудь, что в оставшиеся три дня у нас еще вечерний прием и три торжества в выходные.

С вызывающим видом Лорел схватила папку и снова швырнула ее на пол.

– Теперь ты ведешь себя как капризный ребенок.

– Прекрасно. Я – капризный ребенок.

Миссис Грейди подмигнула вновь прибывшим и сладким голосом нараспев объявила:

– Девочки, ваши маленькие подружки пришли поиграть.

– Ой, меня мамочка зовет. – Эмма повернулась к двери, сделав вид, что хочет уйти.

Лорел вскочила.

– Ну нет! Стойте. Вы должны это услышать. Представляете! Свадьба Фолк-Харриган. В субботу вечером! Вы наверняка помните, как фыркнула невеста, когда ей предложили торт и десерты от «Сладкой мечты» в «Брачных обетах». С каким презрением она отметала все мои предложения и расписывала свою кузину, шеф-кондитера из Нью-Йорка, которая училась в Париже и обеспечивает тортами самые пафосные торжества. Вы помните, что она мне сказала?

Лорел ткнула пальцем в грудь Эммы.

– Ой! – вскрикнула Эмма, отпрянув. – Не дословно.

– А я прекрасно помню. Она сказала, что, может, я и гожусь для других, но для своей свадьбы она хочет самое лучшее. И сказала она это, нагло глядя мне в лицо.

– Не спорю, она вела себя по-хамски, – согласилась Паркер.

– Я не закончила, – процедила Лорел. – Вдруг в последний момент выясняется, что выдающаяся кузина сбежала с одним из своих клиентов. Скандал, скандал, поскольку вышеупомянутый клиент познакомился с выдающейся кузиной, заказывая торт для своей помолвки с совсем другой девушкой. В общем, беглецы исчезли в неизвестном направлении, и невеста требует, чтобы я спасла ее свадьбу.

– Для этого мы и существуем. Лорел…

– Я спрашиваю не тебя. – Лорел отмахнулась от Паркер и ткнула рукой в сторону Мак и Эммы. – Я спрашиваю их.

– Что? Ты что-то сказала? – Мак улыбнулась во весь рот. – Прошу прощения, наверное, я после душа воду из ушей не вытряхнула. Ничегошеньки не слышу.

– Трусиха. Эм?

– А?

– Завтрак! – проворковала миссис Грейди. – Все к столу. Белковые омлеты на ржаных тостах. Садитесь, садитесь. Приятного аппетита.

– Я не дотронусь до еды, пока…

– Давайте присядем. – Эмма постаралась прервать тираду Лорел как можно более мягким тоном. – Мне нужно подумать. Просто присядем и… О, миссис Грейди, какая красота. – Эмма схватила две тарелки и, выставив их перед собой, как щит, направилась к столу. – Не забывайте, что мы – команда.

– Не тебя оскорбляли и не ты завалена работой!

– Между прочим, со мной было то же самое, – возразила Эмма. – Мы еще не видели невесты хуже Уитни Фолк. У меня с ней связаны личные кошмары, но о них в другой день.

– Я тоже могла бы кое-что порассказать, – заметила Мак.

– Значит, слух к тебе вернулся, – пробормотала Лорел.

– Она грубая, требовательная, капризная и наглая, – продолжила Эмма. – Но, даже когда мы планируем свадьбу для проблемных или странных пар, мне приятнее думать, что мы помогаем им красиво начать долгую и счастливую совместную жизнь. Что касается Уитни, я удивлюсь, если ее брак продержится хотя бы пару лет. Лорел, она грубила тебе, но вряд ли от презрения, скорее от раздутого самомнения. И да, мне она тоже не нравится.

Воодушевленная поддержкой, Лорел дерзко улыбнулась Паркер и приступила к завтраку. Только рано она обрадовалась. Оказалось, что Эмма еще не закончила.

– При всем вышесказанном нельзя забывать, что мы – команда. И мы должны возиться даже с наглыми и самодовольными клиентами. Это серьезные причины. – Эмма не дрогнула под хмурым взглядом Лорел. – Но есть причина и получше. Ты продемонстрируешь грубой, глупой, самодовольной, костлявой заднице, на что способен действительно выдающийся шеф-кондитер, причем в сжатые сроки и в предельно стесненных обстоятельствах.

– Паркер уже пробовала зайти с этой стороны.

– О! – Эмма сунула в рот крохотный ломтик омлета. – Ну, это правда.

– Я легко втоптала бы в грязь ее кузину, ворующую чужих женихов.

– Без сомнений. Но сначала пусть Уитни поунижается хоть немножко.

– Мне нравится, когда передо мной унижаются, – задумчиво сказала Лорел. – И умоляют.

– Я могла бы организовать и то и другое, – пообещала Паркер, поднося к губам чашку с кофе. – И я уже предупредила, что срочность обойдется ей в лишних двадцать пять процентов. Уитни ухватилась за мое предложение, как за спасительную соломинку.

Голубые глаза Лорел удовлетворенно вспыхнули.

– Она плакала?

Паркер кивнула и вопросительно посмотрела на Лорел.

– Ну, так как?

– Хотя ее слезы греют мне душу, она должна без претензий и с глубочайшей благодарностью принять все, что я для нее сделаю.

– Даже не сомневайся.

– Как только определишься с тортом и десертами, обязательно дай мне знать. Я подберу цветы для украшения столов. – Эмма с сочувствием улыбнулась Паркер. – Когда Уитни тебе позвонила?

– В три двадцать ночи.

Лорел потянулась к Паркер и погладила ее руку.

– Прости меня.

– Это моя часть бизнеса. Мы справимся. Мы всегда справляемся.

До сих пор мы прекрасно справлялись, размышляла Эмма, освежая цветы в своей гостиной. И дай бог, так будет всегда. Эмма перевела взгляд на фотографию в простой белой рамке: три маленькие девочки, играющие в свадебную церемонию в летнем саду. В тот день она, Эмма, была невестой – в кружевной фате, с букетиком из одуванчиков и лесных фиалок – и не меньше подруг изумилась и восхитилась, когда голубая бабочка опустилась на одуванчик в ее букете. Разумеется, и Мак была с ними. За кадром. Ловила мгновение.

И через столько лет они все еще вместе. Эмма никогда не принимала это как нечто само собой разумеющееся. Просто чудо, настоящее чудо, что удалось превратить детскую игру в процветающий бизнес, который позволяет каждой из них заниматься любимым делом.

Хотя одуванчики остались в далеком детстве, невозможно сосчитать, сколько раз те же восхищение и изумление вспыхивали в глазах очередной невесты при виде созданного специально для нее уникального свадебного букета. Хорошо бы, чтобы уже первая из сегодняшних консультаций стала началом событий, которые приведут к свадьбе, на которой собранные Эммой цветочные композиции удостоятся такого восхищенного взгляда.

Девушка взбила диванные подушки, разложила альбомы и папки, проверила перед зеркалом, в порядке ли деловой костюм, прическа и макияж. В «Брачных обетах» безупречный внешний вид партнеров был одним из главных приоритетов.

Затрезвонил телефон. Эмма сняла трубку.

– «Цветочная фантазия», «Брачные обеты». Да, здравствуйте, Розанн. Конечно, я вас помню. Октябрьская свадьба, верно? Нет, не слишком рано. – Разговаривая, Эмма вытащила из ящика стола блокнот. – Можем назначить консультацию на следующую неделю, если вам удобно. У вас есть фотография свадебного платья? Отлично. И если вы уже выбрали платья для подружек или хотя бы их цвет… Понятно. Я вам помогу. Вас устроит следующий понедельник в два часа?

Эмма отметила время консультации и оглянулась к окну на шум подъехавшего автомобиля.

Один клиент на проводе, другой стучится в дверь. Господи, как же прекрасна весна!

Эмма подвела последнюю на сегодня клиентку к витринам с шелковыми цветочными композициями.

– Это я сделала, когда вы прислали фотографию свадебного платья и сообщили, какой видите свою цветовую гамму и какие цветы любите. Я помню, что мы говорили о большом каскадном букете, однако… – Эмма взяла с полки аккуратный букет из лилий и роз, перевязанный белой лентой, усыпанной жемчужинами. – Просто посмотрите перед тем, как принять окончательное решение.

– Прекрасный букет, и мои любимые цветы. Но, по-моему, он маловат. Мне хотелось букет побольше.

– Учитывая силуэт вашего платья – прямая юбка, жесткий корсаж с прекрасной бисерной вышивкой, – лучше смотрится более современный вариант, но я хочу максимально удовлетворить ваше желание. Смотрите, Миранда, этот образец ближе к тому, что вы задумали.

Эмма взяла в руки большой каскадный букет.

– Он похож на сад!

– Да, вы правы. Позвольте, я кое-что покажу вам. – Эмма открыла папку и достала две фотографии.

– Ой, мое платье! И с обоими букетами.

– Моя партнер Макензи – богиня фотошопа. Эти снимки позволят вам понять, как каждый из букетов смотрится с вашим платьем. О неверном решении и речи нет. Это ваш праздник, и любая его деталь должна быть точно такой, какой вы ее видите.

– А ведь вы правы, не так ли? – спросила Миранда, сравнив оба снимка. – Большой букет подавляет платье, а маленький выглядит так, словно создан именно для него. Элегантный и в то же время романтичный. Правда, романтичный?

– Согласна. Розоватые лилии на фоне белых роз и бледной зелени, вьющаяся белая лента с мерцающими жемчужинами – очень романтично. Если вы его выберете, я предложила бы для ваших подружек только лилии, перевитые розовой лентой.

– Я думаю… – Миранда взяла букет и подошла к большому старомодному зеркалу в подвижной раме, стоящему в углу. Ее улыбка расцвела, как цветы, которые она держала в руках. – Кажется, что этот букет создали очень талантливые феи. Я в него влюбилась.

Эмма сделала пометку в своем блокноте.

– Замечательно. Поддержим впечатление спирально закрученными лентами. На главный стол я поставлю прозрачные вазы, и букеты не только останутся свежими, но и послужат дополнительным украшением. Теперь обсудим букет, который вы будете бросать. Я предлагаю не очень крупные белые розы, вроде этих. – Эмма достала еще один образец. – С розовыми и белыми лентами.

– Идеально. Все оказалось гораздо легче, чем я думала.

Довольная Эмма сделала еще одну пометку.

– Выбор цветов очень важен, но кто сказал, что его нельзя совместить с удовольствием? Главное – помнить, что ваш выбор всегда правильный. Из наших разговоров я поняла, что вы представляете свою свадьбу в стиле современной романтики.

– Да, да, совершенно верно.

– Вашей племяннице пять лет?

– Исполнилось в прошлом месяце. Она только и думает о том, как будет разбрасывать по проходу розовые лепестки.

– Не сомневаюсь. – Эмма вычеркнула помандер из своего мысленного списка. – Можно взять вот такую корзинку, обшитую белым атласом, с каймой из мелких кустовых роз и с развевающимися белыми и розовыми лентами. Лепестки – розовые и белые. Можно сплести для девочки венок опять же из розовых и белых мелких розочек. В зависимости от ее платьица и ваших предпочтений, венок может быть лаконичным или со струящимися по спине лентами.

– Ленты, обязательно ленты. Она обожает наряжаться и будет в восторге. – Миранда примерила венок. – О, Эмма. Он похож на корону! Как у принцессы.

Эмма рассмеялась.

– Совершенно верно. Пятилетняя девочка будет на седьмом небе от счастья, а вы на всю жизнь станете ее любимой тетей.

– Она будет очаровательна. Да, да, я согласна на все, что вы предложили. Корзинка, венок, ленты, розы, цветовая гамма.

– Отлично. С вами очень легко работать. Теперь перейдем к мамам и бабушкам. Можно сделать букетики на корсаж, на запястье или в виде броши. Из одних роз, или одних лилий, или из роз с лилиями. Однако…

Миранда заулыбалась и отложила венок.

– За вашим «однако» каждый раз следует что-то фантастическое. Итак, однако?

– Я подумала, что мы могли бы усовершенствовать классический тусси-мусси.

– Понятия не имею, что это такое.

– Вот такой букетик в салфеточке, перевязанный лентой с бантиком. Кончики стеблей заключены в капсулу, чтобы цветы оставались свежими. Рядом с приборами мам и бабушек можно поставить крохотные вазочки, которые украсят и выделят их столы. Можно взять и лилии, и розы, но миниатюрные, и поменять цвета – розовые розы и белые лилии, и опять же чуть-чуть бледной зелени, а если такой вариант не подойдет к их платьям, то букетики могут быть просто белыми. Маленькие, изящные, с серебряным бантиком. На бантике можно выгравировать дату свадьбы, или ваши имена, или их имена.

– Какая прелесть! У них будут миниатюрные копии моего букета. О, моя мама просто… – В глазах Миранды засверкали слезы, и Эмма протянула ей салфетку из коробки, которую всегда держала под рукой. – Спасибо. Чудесная мысль. Я подумаю о монограммах. И мне хотелось бы посоветоваться с Брайаном.

– У вас полно времени.

– Но я обязательно закажу тусси-мусси, и, как вы предложили, поменяем цвета роз и лилий. Так букетики будут более индивидуальными. Можно, я посижу минуточку?

Эмма провела расчувствовавшуюся клиентку к дивану, поставила перед ней на журнальный столик коробку с салфетками и ласково сказала:

– Не волнуйтесь, все будет прекрасно.

– Я знаю. Я вижу свою свадьбу словно наяву, а ведь мы еще не приступили к оформлению и настольным композициям. Но я вижу… и я должна кое-что вам сказать.

– Не стесняйтесь.

– Моя сестра… она будет моей лучшей подружкой. Она уговаривала нас обратиться к Фелфутам, поскольку их брачное агентство считается самым престижным в Гринвиче и там действительно очень красиво.

– Там потрясающе красиво, и их свадьбы всегда великолепны.

– Но мы с Брайаном влюбились в ваш дом, в его красоту, в чувства, которые он вызывает, в вашу дружную команду. Мы поняли, что хотим пожениться только здесь, и каждый раз, как я приезжаю сюда или встречаюсь с кем-то из вас четверых, я убеждаюсь, что мы не ошиблись. Простите. – Миранда снова промокнула глаза салфеткой.

– Не плачьте. – Правда, Эмма вытащила салфетку и для себя. – Мне приятно это слышать и сидеть рядом с невестой, утирающей слезы счастья. Как насчет бокала шампанского? Успокоимся и займемся бутоньерками.

– Вы не шутите? О, Эммелин, если бы я так безумно не любила Брайана, то сделала бы вам предложение.

Эмма рассмеялась, вставая.

– Не скучайте. Я сейчас вернусь.

Позже, проводив довольную, хотя и слегка уставшую невесту, Эмма устроилась в кабинете с кружкой кофе. Миранда права, думала она, вводя в компьютер все детали. Получится изумительная свадьба. Изобилие цветов, мерцание свечей, переливы лент и вуали. Розовое и белое с дерзкими сине-зелеными вспышками для контраста. Акценты из серебра и хрусталя. Плавность линий и причудливость китайских фонариков. Современно и романтично.

Составляя уточненный контракт, Эмма поздравила себя с очень продуктивным днем, и поскольку следующий день обещал быть не менее напряженным – подготовка к вечернему приему посреди недели, – решила, что заслужила спокойный вечер. Она не пойдет в главный дом, не станет выяснять, что миссис Грейди приготовила на ужин, а просто настрогает себе салат или сварит спагетти. А потом свернется клубочком перед телевизором, посмотрит кино или полистает журналы, позвонит маме. Расслабится и, как послушная девочка, ляжет спать в одиннадцать часов вечера.

Телефон дважды звякнул, определяя персональную линию. Эмма взглянула на дисплей и улыбнулась.

– Привет, Сэм.

– Привет, красотка. Почему ты сидишь дома, а не веселишься со мной?

– Я работаю.

– Уже седьмой час. Собирайся, детка. У Адама и Вики вечеринка. Можем сначала где-нибудь поужинать. Я заеду за тобой через час.

– Стоп. Погоди. Я говорила Вики, что сегодня мне не очень удобно. Я была занята весь день консультациями, и еще целый час…

– Но ты же должна поесть, верно? И если ты целый день трудилась, то имеешь право поиграть. Поиграй со мной.

– Очень мило, но…

– Не заставляй меня идти на вечеринку в одиночестве. Пообщаемся немного, выпьем, повеселимся и уйдем, когда захочешь. Не разбивай мое сердце, Эмма.

Эмма возвела глаза к потолку, мысленно провожая свой спокойный вечер и долгий ночной сон.

– Поужинать не смогу, но встретимся на вечеринке около восьми.

– Я могу заехать за тобой в восемь.

«А когда привезешь меня домой, попытаешься войти и остаться. Ну уж нет».

– Встретимся на вечеринке. Тогда если я захочу уехать, а ты еще не навеселишься, то сможешь остаться.

– Если это лучшее, на что я могу рассчитывать, договорились. До встречи.

2

Эмма напомнила себе, что любит вечеринки, любит большие компании и разговоры, обожает выбирать подходящий наряд, подкрашиваться, делать прическу. А еще ей нравятся Адам и Вики. Вообще-то, именно она познакомила их четыре года назад, когда стало ясно, что она и Адам гораздо лучшие друзья, чем любовники. Естественно, свадьбу провели «Брачные обеты».

Эмма остановила машину перед современным двухэтажным домом и опустила защитный козырек, чтобы посмотреться в зеркальце. И вздохнула, вспомнив о Сэме. Симпатичный парень. С ним очень приятно поужинать, сходить на вечеринку, на концерт… Проблема в ней самой, в ее романтической шкале. При знакомстве умный, веселый и красивый Сэм получил твердые семь баллов с реальной возможностью роста, однако поцелуй на первом свидании срезал оптимистичную семерку до жалкой двойки.

Парень не виноват. Просто не заискрило. Она дала ему второй шанс – еще несколько поцелуев, в конце концов, поцелуи – ее любимое занятие, но ничего не получилось. Даже первоначальная двойка показалась слишком щедрой оценкой.

Нелегко сказать мужчине, что не собираешься с ним спать, ведь рискуешь ранить его самолюбие. «И все же я это сказала, – думала Эмма, выходя из машины. – Жаль, что Сэм не поверил. Может, сегодня удастся с кем-нибудь его познакомить».

Эмма вошла в дом, и от яркого света, грохота музыки, звона голосов у нее сразу поднялось настроение. Она действительно обожала вечеринки.

Один беглый взгляд выхватил из толпы дюжину знакомых. Продвижение по гостиной в поисках хозяев сопровождалось дружескими поцелуями и объятиями. Заметив дальнюю кузину Аддисон, Эмма помахала ей рукой и призадумалась. Аддисон – веселая, очень красивая и в данный момент одинокая. Пожалуй, Аддисон и Сэм прекрасно подойдут друг другу. Надо обязательно их познакомить.

Эмма нашла Вики в рабочей зоне просторной кухни-столовой. Весело болтая с подругами, хозяйка выкладывала на поднос закуски.

– Эмма! Я не думала, что ты сможешь выбраться.

– Я ненадолго. Ты выглядишь потрясающе.

– И ты тоже. – Вики взяла у Эммы охапку полосатых тюльпанов. – О, спасибо! Какие красивые!

– И подчеркивают весеннее настроение. Тебе помочь?

– Нет, спасибо. Бокал вина? – предложила хозяйка.

– Полбокала. Я за рулем и скоро уеду.

Вики положила цветы на рабочий стол.

– Ты приехала одна?

– Да, но вроде как договорилась с Сэмом.

– Понятно, – многозначительно протянула Вики.

– Нет, нет, вовсе нет.

– Неужели?

– Послушай. Нет, дай я сама. – Эмма забрала у Вики вазу для цветов и понизила голос: – Что ты думаешь насчет Сэма и Аддисон?

– Они встречаются? Я не знала, что…

– Нет. Я просто прикидывала. По-моему, они могут понравиться друг другу.

– Ну, возможно. Только вы так хорошо смотритесь. Ты и Сэм.

Эмма пробормотала нечто неразборчивое и сменила тему:

– Где Адам? Я не разглядела его в толпе.

– Вероятно, на террасе, пьет пиво с Джеком.

– И Джек здесь? – как можно безразличнее спросила Эмма, перебирая цветы. – Надо с ним поздороваться.

– Когда я видела парней в последний раз, они болтали о бейсболе. Ну, ты же их знаешь.

Разумеется, Эмма знала. Она знала Джека Кука больше десяти лет, поскольку Джек и Делани, брат Паркер, во время учебы в Йеле жили в одной комнате и Джек много времени проводил в поместье Браунов. В конце концов он окончательно переехал в Гринвич и открыл небольшое, но первоклассное архитектурное бюро.

Джек оказал неоценимую поддержку Паркер и Делу, когда разбились в катастрофе частного самолета их родители. А потом он просто спас четырех подруг, взяв на себя львиную долю забот по реконструкции дома у бассейна и гостевого дома под нужды задуманного ими бизнеса. В общем, Джек был членом семьи, и Эмма сделала себе мысленную заметку обязательно до ухода переброситься с ним парой слов.

Выходя из кухни с бокалом в руке, Эмма чуть не столкнулась с Сэмом и в который раз отметила, как он красив. Высокий, стройный, с неизменными озорными огоньками в глазах. Всегда безупречно подстрижен и к месту одет… очень правильный, даже, пожалуй, слишком.

– А вот и хозяйка. Привет, Вики. – Сэм вручил Вики бутылку хорошего каберне – очень правильный подарок, – чмокнул хозяйку в щеку и сердечно улыбнулся Эмме: – И та, которую я искал.

Сэм с энтузиазмом поцеловал Эмму в губы, но едва добрал до отметки «приятно» по ее шкале. Эмма умудрилась отстраниться на дюйм и упереться свободной рукой в его грудь на случай, если ему взбредет в голову поцеловать ее снова. Однако, чтобы не обижать парня, улыбнулась и дружески хихикнула:

– Привет, Сэм.

В этот момент с террасы на кухню вошел Джек – вылинявшие джинсы, кожаная куртка нараспашку, взлохмаченные вечерним ветром темно-белокурые волосы. При виде Эммы его брови вопросительно приподнялись, губы изогнулись в усмешке.

– Привет, Эм. Прости, не хотел мешать.

– Джек! – Эмма оттолкнула Сэма еще на дюйм. – Ты, кажется, знаком с Сэмом?

– Конечно. Как поживаешь, Сэм?

– Отлично. – Сэм развернулся, одной рукой обнял Эмму за плечи. – А ты?

– Не жалуюсь. – Джек взял ломтик хрустящего картофеля и обмакнул его в соус сальса. – Как бизнес, Эм?

– Мы очень заняты. Весна – время свадеб.

– Весна – время бейсбола. Я видел на днях твою маму. Она все еще самая прекрасная женщина на свете.

Эмма растроганно улыбнулась:

– Это правда.

– И я все еще не могу уговорить ее бросить твоего отца и сбежать со мной, правда, надежды не теряю. Ну, скоро увидимся. Пока, Сэм.

Джек удалился. Сэм тут же повернулся к Эмме, однако она предвосхитила его маневр и вывернулась, не позволив прижать себя к кухонному шкафчику.

– Ой, Сэм, я совсем забыла, сколько у нас с Вики и Адамом общих друзей. Я должна пообщаться. Ах да, а тебя я хочу кое с кем познакомить. – Эмма решительно схватила Сэма за руку. – Ты ведь не знаешь мою кузину Аддисон?

– Вроде нет.

– Я не видела ее несколько месяцев. Давай поищем ее, и я вас познакомлю. – И с этими словами Эмма потащила свою жертву в гостиную.

Прихватив горсть орехов, Джек общался с друзьями и следил, как Эмма тянет за собой сквозь толпу Перспективного Администратора На Отдыхе и при этом выглядит… сногсшибательно. И не просто сексапильно, хотя этих темных миндалевидных глаз, пухлых улыбающихся губ, золотистой кожи, роскошных вьющихся волос и соблазнительной фигуры вполне достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину. Эмма словно излучает тепло и свет. Потрясающая девушка и, напомнил себе Джек, почти что сестра его лучшего друга.

В любом случае он чаще видит ее в компании подруг, или в окружении множества людей, или, вот как сейчас, с каким-нибудь парнем. Если женщина выглядит так, как Эммелин Грант, то рядом с ней всегда ошивается какой-нибудь парень.

И хоть Джек привык относиться к Эмме как к другу, никто не пострадает, если он просто полюбуется ею. Как мужчина и архитектор, он вполне способен оценить линии и формы и в женщинах, и в зданиях, а, на его профессиональный взгляд, Эмма архитектурно идеальна. Потому Джек и щелкал орехи, притворяясь, что прислушивается к разговору, и смотрел, смотрел, как Эмма ловко и вроде бы бесцельно лавирует среди гостей, останавливаясь, чтобы поздороваться, перекинуться парой слов, улыбнуться, посмеяться чьей-то шутке… только за годы знакомства он успел изучить ее и понимал, что у нее есть цель.

Охваченный любопытством, Джек отделился от собеседников и присоединился к другой группе, стараясь не выпускать Эмму из поля зрения. Парень – Сэм – то и дело поглаживал ее спину или плечи. Эмма улыбалась, посмеивалась, поглядывала на него снизу вверх из-под длинных густых ресниц, но язык ее тела – а Джек прекрасно, издали, естественно, изучил ее тело – говорил о том, что Сэму вряд ли стоит рассчитывать на взаимность.

– Аддисон! – позвала Эмма и, пылко обняв очень привлекательную блондинку, рассмеялась своим удивительным смехом, от которого у Джека в жилах обычно закипала кровь. Девушки принялись болтать, радостно улыбаясь, но сначала, как это обычно делают женщины, внимательно оглядели друг друга и наверняка обменялись комплиментами. «Ты выглядишь потрясающе!», «Как ты похудела!», «Отличная прическа!». По наблюдениям Джека, этот женский ритуал иногда претерпевал кое-какие изменения, но смысл его не менялся.

Затем Эмма слегка повернулась, парень с блондинкой оказались лицом к лицу. И тут, по тому, как Эмма отстранилась, как похлопала парня по плечу и взмахнула рукой, Джек понял ее замысел. Точно! Она бросает беднягу и надеется, что блондинка его утешит. Когда Эмма направилась в сторону кухни и исчезла за спинами гостей, Джек поднял бокал с пивом в ее честь. Молодец, Эммелин, разыграно как по нотам.

Джек покинул вечеринку рано. На завтра на восемь утра у него была назначена деловая встреча, а затем сплошные поездки по стройплощадкам. И в ближайшие день-два придется выкроить время, чтобы поработать над проектом перестройки дома Макензи, где она и Картер живут после помолвки. Джек уже представлял, как это сделать, не испортив облика здания, но, прежде чем показывать что-либо Мак, хотел сначала сам поиграть с пространством.

Он еще не привык к мысли о том, что Мак собирается замуж… да еще за Картера. А привыкать придется. Хотя Картер учился в Йеле в одно время с ним и Делом, они почти не общались. Но парень приятный… и – что немаловажно – зажег счастливые огоньки в глазах Мак.

Под грохот музыки, рвущейся из автомобильных динамиков, Джек прикидывал разные варианты пристройки, чтобы обеспечить Картера кабинетом, где тот мог бы заниматься… ну, тем, чем занимаются преподаватели английской литературы в своих домашних кабинетах.

Дождь, почти весь день то прекращавшийся, то снова надоедливо моросивший, вернулся мокрым снегом. Обычный апрель в Новой Англии. Ничего нового. Свет фар полоснул по автомобилю, притулившемуся у обочины, и женщине, подбоченившейся перед открытым капотом. Джек остановился, выбрался из машины и неторопливо подошел к Эмме.

– Привет. Давно не виделись.

– Черт. Мотор заглох. Ни с того ни с сего. – Эмма обреченно взмахнула руками, и Джек отскочил, чтобы не получить по лбу фонариком. – Да еще, как назло, снег пошел. Видишь?

– Да, конечно. Может, у тебя бензин кончился? Ты проверяла?

– Ничего у меня не кончилось. Я не идиотка. Виноват аккумулятор или карбюратор. Или один из шлангов. Или ремней.

– Ну, ты ограничила круг проблем.

Эмма возмущенно выдохнула:

– Черт побери, Джек, я флорист, а не механик.

– Справедливо подмечено, – ухмыльнулся Джек. – Ты звонила в службу техпомощи?

– Собиралась, но решила сначала посмотреть сама. Вдруг ничего страшного. Ну почему никто не хочет облегчить жизнь простым водителям?

– А почему цветам дают латинские названия, которые и выговорить невозможно? Слишком серьезные вопросы. Дай взглянуть. – Джек протянул руку за фонариком. – Господи, Эмма, ты совсем окоченела.

– Если бы я знала, что застряну в дороге посреди ночи во время снежной бури, то оделась бы теплее.

– Не преувеличивай. Это всего лишь мелкий снег. – Джек снял куртку и протянул ей.

– Спасибо.

Эмма завернулась в куртку, а Джек склонился над мотором.

– Когда эта машина в последний раз проходила техобслуживание?

– Понятия не имею. Когда-то.

Джек обернулся и мрачно взглянул на нее.

– Твое «когда-то» больше похоже на «никогда». Проржавели клеммы аккумулятора.

– И что это значит? – Эмма подошла и тоже сунула голову под крышку капота. – Можешь починить?

– Я могу…

Джек повернул голову, уставился в оказавшиеся совсем рядом бархатные карие глаза и потерял дар речи.

– Что? – спросила Эмма, и он почувствовал на своих губах ее теплое дыхание.

– Что «что»? – «Какого черта я здесь делаю?» Распрямившись, Джек покинул опасную зону. – Единственное, что я могу, так это дать тебе прикурить. Не смотри на меня так. Это значит завести твой двигатель от моего аккумулятора, чтобы ты добралась до дома.

– Ну, ладно. Хорошо. Очень хорошо.

– А ты пообещаешь отправить эту колымагу на техобслуживание.

– Обязательно. Первым же делом. Клянусь.

Ее голос слегка сорвался, видимо, от холода.

– Залезай в машину и ничего не трогай, пока я не скажу.

Джек подогнал свою машину к машине Эммы, капот к капоту, но, когда достал провода, Эмма снова вылезла на холод.

– Я хочу посмотреть. Вдруг мне придется когда-нибудь самой это делать.

– Хорошо, смотри. Провода для прикуривания. Аккумуляторы. Вот плюс, вот минус. Если вдруг перепутаешь…

Джек подсоединил один провод, сдавленно вскрикнул и затрясся. Правда, испуганного визга не дождался. Эмма только рассмеялась и шлепнула его по руке.

– Идиот. У меня есть братья, и я разбираюсь в ваших играх.

– Твои братья должны были показать тебе, как заводить двигатель от чужого аккумулятора.

– Кажется, они пытались, но я не вдавалась в подробности. У меня в багажнике есть такие же провода и еще какое-то барахло на всякий пожарный случай, но я никогда ничем не пользовалась. – Эмма хмуро уставилась на двигатель его машины. – А твой мотор чище моего.

– Котлы в аду чище твоего мотора.

Эмма вздохнула:

– С этим не поспоришь.

– Залезай в машину и включай зажигание.

– Издеваешься?

– Ха. Если и когда заведется, не вырубай.

– Ясно. – Сев за руль, Эмма подняла скрещенные пальцы и повернула ключ зажигания. Двигатель закашлялся, запнулся, заставив Джека поморщиться, и наконец неохотно затарахтел.

Эмма высунула голову в боковое окно и ослепительно улыбнулась:

– Заработало!

У Джека промелькнула мысль, что от ее улыбки можно было бы завести сотню заглохших двигателей.

– Пусть поработает пару минут, а потом я провожу тебя до дома.

– Совсем необязательно. Тебе же не по пути.

– Я поеду следом. Вдруг ты снова заглохнешь.

– Спасибо, Джек. Один бог знает, сколько бы я проторчала на дороге, если бы не ты. Я проклинала себя за то, что вообще поехала на эту чертову вечеринку, а ведь хотела посмотреть фильм и пораньше лечь спать.

– Так зачем поехала?

– Ну, слаб человек. – Эмма пожала плечами. – Сэм не хотел ехать один, а я люблю вечеринки. Вот и решила встретиться с ним там и повеселиться часок.

– Угу. И как у него сложилось с блондинкой?

– Прости, не поняла.

– С блондинкой, которую ты ему подсунула.

– Я никого ему не подсовывала. – Девушка отвела взгляд, но, смирившись с разоблачением, посмотрела Джеку в глаза. – Ладно, подсунула. Я точно знала, что они друг другу понравятся. Так и случилось. Доброе дело стоило этой вылазки. Если не считать заглохший двигатель. Вот это несправедливо. И неловко, поскольку ты заметил.

– Наоборот, я был потрясен. Твой маневр и сальса – самые яркие впечатления сегодняшнего вечера. Я отсоединю провода. Посмотрим, не заглохнет ли двигатель. Если все нормально, не уезжай, пока я не сяду за руль.

– Спасибо, Джек. Я перед тобой в долгу.

– Разумеется, – ухмыльнулся он.

Поскольку двигатель не заглох, Джек закрыл сначала капот ее машины, потом своей, бросил провода в багажник, сел за руль и помигал фарами, поезжай, мол. И покатил за ней сквозь снежную пыль, стараясь не думать о том моменте, когда почувствовал теплое дыхание Эммы на своих губах.

Доехав до частной дороги, ведущей к поместью Браунов, Эмма посигналила. Джек остановился и смотрел на мерцающие во мраке задние фонари ее машины до тех пор, пока они не исчезли за поворотом к гостевому дому. Потом он еще немного посидел в темноте, затем включил зажигание и повернул к дому.

В зеркало заднего вида Эмма заметила, что Джек остановился, и подумала, не должна ли она пригласить его выпить кофе. Может, и должна, во всяком случае, могла бы, но момент упущен. И к лучшему, безусловно, к лучшему.

Неразумно поздно ночью наедине развлекать друга семьи, заслужившего оглушительную десятку по ее личной шкале. Особенно когда внутри до сих пор все дрожит, а главное, из-за чего! Из-за какого-то глупого мгновенья под крышкой капота! Мгновенья, когда она чуть не набросилась на парня самым унизительным образом! Нет, это никуда не годится.

Хорошо бы обсудить эту нелепую ситуацию с Паркер, с Лорел или с Мак, а еще лучше – со всей троицей сразу. Нет, и это не годится. Кое-чем невозможно поделиться даже с лучшими на свете подругами. Особенно если учесть, что Джек и Мак когда-то были близки. Пожалуй, Джек был близок со множеством женщин. Конечно, нельзя винить его в этом. Она сама любит мужскую компанию. И секс любит. Иногда одно ведет к другому. И потом, как прикажете найти любовь всей своей жизни, если не утруждать себя поисками?

Эмма подъехала к своему дому, выключила мотор, закусила губу и снова повернула ключ зажигания. Мотор как-то горестно закряхтел, но все же завелся. Наверное, это хороший признак. Надо как можно скорее отправить машину в мастерскую, только сначала расспросить Паркер о механиках, ведь Паркер знает все на свете.

Войдя в дом, Эмма прихватила бутылку воды и отправилась наверх. Из-за Сэма и дурацкого аккумулятора не получилось лечь спать в праведные одиннадцать часов, но к полуночи она вполне успеет, хотя тем самым и лишит себя уважительной причины для прогула запланированной на завтра утренней тренировки. Не стоит даже пытаться увиливать.

Эмма поставила бутылку на тумбочку рядом с фрезией в вазочке, начала раздеваться и только сейчас заметила, что на ней куртка Джека.

– О черт.

Куртка так хорошо пахла. Натуральной кожей и Джеком. Но это не тот запах, что навевает безмятежные сны. Эмма отнесла куртку в дальний конец комнаты и повесила ее на спинку стула. Теперь придется как-то возвращать куртку, но об этом можно побеспокоиться позже.

Кто-нибудь из подруг поедет по делам в город и забросит куртку Джеку. И это вовсе не трусость с ее стороны. Это практицизм. Трусость здесь ни при чем. Они с Джеком часто видятся. Они постоянно видятся. Постоянно. Какой смысл специально ехать к нему, если можно это перепоручить? Наверняка у Джека есть другая куртка. Не похоже, что ему срочно понадобится именно эта. А если ему так необходима именно эта куртка, то почему он ее не забрал?

Сам виноват!

И разве не решено побеспокоиться об этом позже?

Эмма переоделась в ночную сорочку и отправилась в ванную комнату совершать свой ежевечерний ритуал: снимать макияж, протирать лицо тоником, наносить увлажняющий крем, чистить зубы, расчесывать волосы. Привычные действия и красота ее ванной комнаты обычно способствовали расслаблению. Эмма обожала яркую веселую плитку, ванну на ножках, полку с бледно-зелеными бутылочками, в которые она ставила любые цветы, которые оказывались под рукой… Правда, сейчас ей показалось, что крохотные нарциссы, празднующие приход весны, смеются над ней, и она раздраженно выключила свет.

Ритуал продолжился удалением с кровати приличной горки декоративных подушек, складыванием вышитого покрывала и взбиванием подушек для сна. Наконец Эмма скользнула под пуховое одеяло, свернулась клубочком, наслаждаясь шелковистостью простыней, нежным ароматом фрезии и…

Черт! Даже сюда доносится запах его куртки.

Вздыхая, Эмма перекатилась на спину.

Ну и что? Ну и что, если в голове роятся похотливые мысли о лучшем друге брата лучшей подруги? Это не преступление. Похотливые мысли абсолютно естественны, и в них нет ничего предосудительного. На самом деле эти самые мысли очень даже полезны, приятны и не запрещены законом.

Она была бы сумасшедшей, если бы они не лезли ей в голову, а вот превращать их в руководство к действию действительно было бы сумасшествием.

Интересно, как отреагировал бы Джек, если бы она преодолела тот последний дюйм и поцеловала его? Ну, точно не отшатнулся бы. И они провели бы несколько очень приятных минут на пустынной обочине в таинственной снежной дымке. Разгорающийся жар тел, ускоряющееся биение сердец…

Нет, нет и нет… я опять все романтизирую. Ну почему я всегда так стремительно выскальзываю из здоровой похоти в романтику? Ладно, это моя личная проблема, и я прекрасно знаю, что ее истоки в романтической любви моей мамы и папы. Естественно, я мечтаю о том, что посчастливилось найти им.

Итак, прочь романтику. Никаких мыслей о долгой и счастливой жизни с Джеком. Ограничимся похотью. Если бы мы с ним сплелись в жарком объятии на обочине, то после импульсивного и, несомненно, сногсшибательного поцелуя нам стало бы неловко, пришлось бы бормотать извинения или пытаться превратить все в шутку. Получилась бы очень напряженная и дурацкая ситуация. Простая истина заключается в том, что время для похоти давно упущено. Мы друзья, почти что семья. Нельзя флиртовать с друзьями и с членами семьи. Лучше, гораздо лучше держать свои мысли при себе и продолжать поиски настоящей любви – любви на всю жизнь.

3

Эмма устало втащилась в спортзал в главном доме. Ее переполняли обида и жалость к себе. Вероятно, поэтому она с утра чувствовала себя совершенно разбитой и испытывала непреодолимое отвращение к тренажерам, которые Паркер подобрала так же безукоризненно, как все, что она делала.

На экране плоского телевизора бормотал что-то диктор CNN, Паркер – с неизменной телефонной гарнитурой – наматывала мили на эллиптическом тренажере. Сдернув фуфайку, Эмма злобно покосилась на нагло сверкающий в углу «Бауфлекс» и повернулась спиной и к нему, и к велотренажеру, и к полке с компакт-дисками, на которых слишком самоуверенные или слишком пылкие инструкторы заманивали простачков в мир йоги и пилатеса, пытали несчастных огромным ярким мячом или унижали гимнастикой тай чи.

Эмма раскатала коврик, уселась, намереваясь разогреться перед тренировкой, но в конце концов просто растянулась на полу.

– Доброе утро. Ты не выспалась? – спросила Паркер, не останавливаясь ни на секунду.

– Сколько ты уже пашешь на этой штуковине?

– Хочешь сюда? Я почти закончила. Сейчас освобожу, только сбавлю темп.

– Я здесь все ненавижу. Пыточная камера с натертыми полами и красивыми стенами все равно остается пыточной камерой.

– Тебе станет легче, когда пройдешь милю-другую.

– С чего вдруг? – Распростертая на полу Эмма вскинула руки. – Кто это сказал? Кто решил, что все должны каждый день шагать до посинения или скручиваться в неестественные позы? Кто решил, что это полезно? Я думаю, те, кто продает все эти жуткие тренажеры и рекламирует соблазнительные гимнастические костюмы вроде твоего. – Эмма уставилась на синевато-серые обтягивающие легинсы Паркер и ее серую с розовым маечку. – Сколько у тебя таких прикидов?

– Тысячи, – сухо ответила Паркер.

– Вот видишь? А если бы тебя не убедили шагать до посинения и скручиваться в неестественные позы – и так классно при этом выглядеть, – ты не тратила бы бешеные деньги на спортивные костюмы, а жертвовала бы их на добрые дела.

– Эти легинсы отлично подчеркивают мою задницу.

– Не спорю. Но никто, кроме меня, не видит твою задницу, так в чем смысл?

– В собственном удовольствии. – Паркер замедлила шаг и вскоре остановилась, затем спрыгнула с тренажера, протерла его дезинфицирующей салфеткой. – Эмма, что с тобой?

– Я уже сказала. Я ненавижу эту комнату и все, что она символизирует.

– Ты и раньше так говорила, но я узнаю тон. Ты раздражена, а это с тобой бывает очень редко.

– Я раздражаюсь, как любой другой человек.

– Нет. – Паркер обтерла лицо полотенцем, отпила воды из бутылочки. – Ты почти всегда веселая, оптимистичная, благожелательная. Даже когда стервозничаешь.

– Я такая? Боже, какая гадость.

– Ничего подобного. – Паркер подошла к «Бауфлексу» и принялась с кажущейся легкостью качать руки и плечи. Эмма знала, что это вовсе не легко, и, предчувствуя новый прилив негодования, приняла сидячее положение.

– Я раздражена. Мое раздражение бьет через край. Вчера вечером… – Эмма осеклась, поскольку вошла Лорел – с закрученными на затылке волосами, в спортивном бюстгальтере и велосипедных шортах, выгодно подчеркивающих ладную фигурку.

– Долой новости, они мне неинтересны. – Лорел взяла пульт и переключила канал. Бормотание диктора сменилось грохочущим роком.

– Хотя бы сделай потише, – попросила Паркер. – Эмма хочет рассказать, почему она так злится сегодня.

– Эмма никогда не злится. – Лорел раскатала на полу коврик. – Какая гадость.

– Вот видишь? – Эмма подумала, что раз уж она сидит на полу, то с тем же успехом можно поделать упражнения на растяжку. – Вы – мои лучшие подруги и все эти годы позволяли мне раздражать окружающих.

– Может, это раздражает только нас. – Лорел приступила к «скручиваниям». – Мы больше всех с тобой общаемся.

– Ну и катитесь. Боже милостивый, неужели вы обе измываетесь над собой каждый день?

– Паркер – каждый, она одержимая. Я – три раза в неделю. Четыре, если есть настроение. Обычно это случается в выходной, но мне пришла в голову идея для омерзительной невесты, и я завелась.

– Ты уже можешь что-то показать? – спросила Паркер.

– Вот видишь, Эм, она одержимая. – Лорел приступила к подъемам верхней части тела. – После. Сейчас я хочу послушать о раздражении.

– Как у тебя это получается? – возмутилась Эмма. – Как будто кто-то дергает за веревку-невидимку.

– Стальной пресс, детка.

– Я тебя ненавижу.

– Кто бы стал тебя винить? Думаю, раздражение вызвано мужчиной, – решила Лорел. – Выкладывай подробности.

– Вообще-то…

В комнату влетела Мак, на ходу стягивая фуфайку с капюшоном.

– Господи, что это? Женский день в потогонке Браунов?

– Скорее снегопад в преисподней, – откликнулась Лорел. – А ты что здесь делаешь?

– Я иногда сюда забегаю.

– Ты иногда разглядываешь тренажеры и называешь это тренировкой.

– Я начинаю жизнь с чистого листа. Ради своего здоровья.

Лорел ухмыльнулась:

– Бред собачий.

– Ладно, бред. Просто я собираюсь купить свадебное платье без бретелек, и мои руки и плечи должны быть идеальны. – Мак повернулась к зеркалу и потянулась. – У меня хорошие руки и плечи, но недостаточно хорошие. – Виляя бедрами, Мак высвободилась из спортивных брюк и вздохнула: – Я потихоньку превращаюсь в одержимую, суетливую невесту. Я сама себя ненавижу.

– Зато ты будешь одержимой, суетливой невестой с идеальными руками, – утешила Паркер. – Посмотри, что я делаю.

– Я вижу. – Мак нахмурилась. – Но мне это не нравится.

– Ты просто не спеши. Я ослаблю сопротивление.

– Это намек на мою изнеженность, Паркс?

– Я делаю эти упражнения три раза в неделю. Если ты начнешь на моем уровне, то завтра будешь стонать и плакать.

– У тебя и правда классные руки и плечи.

– И еще я знаю из достоверных источников, что моя задница классно смотрится в этих легинсах. Итак, Макензи, не торопясь, аккуратненько. Три подхода по пятнадцать раз. – Паркер похлопала Мак по плечу. – Надеюсь, больше никаких отвлечений. Эмма, на пол.

– Она уже на полу, – заметила Мак.

– Тсс. Эмма злится, потому что…

– Потому что вчера вечером я ездила к Адаму и Вики – помните Макмилланов? – что я совершенно не планировала, так как весь день был забит битком, и сегодня мне предстоит та же песня. В общем, день прошел отлично, особенно последняя консультация. Потом я составила контракты, привела в порядок заметки, решила легко поужинать, посмотреть какой-нибудь фильм, рано лечь спать.

– И кто же вытащил тебя из дома? – спросила Мак, сосредоточенно борясь с тренажером.

– Сэм.

– Болван-компьютерщик – бывает же такое сочетание! – в сексапильных, старомодных очках, как у Бадди Холли?

– Нет, нет. – Эмма затрясла головой. – Это Бен. Сэм – рекламщик с потрясающей улыбкой.

– Тот, с которым ты решила больше не встречаться, – уточнила Паркер.

– Да. Это не было настоящим свиданием. Я отказалась поужинать с ним и не позволила заехать за мной. Однако… ладно, я клюнула на вечеринку и согласилась встретиться у Макмилланов. Еще две недели назад я прямо сказала, что не собираюсь с ним спать, но, похоже, он не поверил. Зато на вечеринке была Аддисон, моя дальняя кузина, кажется, с папиной стороны. Она очень красивая и точно в его вкусе. Я их познакомила, и, по-моему, удачно.

– Может, включим в пакет услуг сватовство? – предложила Лорел, переходя к подниманию ног. – Даже если ограничиться парнями, которых бросает Эмма, мы удвоим прибыли.

– В слове «бросать» есть негативный оттенок. Я их перенаправляю. Короче, там был Джек.

– Наш Джек? – уточнила Паркер.

– Да, к счастью для меня. Я уехала рано, но на полпути моя машина заглохла. Представляете! Закашлялась, подавилась и вырубилась. Вокруг снегопад, темень. Я замерзаю, а на дороге, разумеется, никого.

Поскольку упражнения на поднимание ног не показались ей ужасными, Эмма стала повторять движения Лорел.

– Ты должна установить спутниковый навигатор, – посоветовала Паркер. – Я найду необходимую информацию.

– Вам это не кажется жутковатым? – пропыхтела Мак, продираясь сквозь третий сет упражнений. – Они всегда точно знают, где ты находишься. И, по-моему, они все слышат, даже когда не нажимаешь на кнопку. Они подслушивают, точно, подслушивают.

– Им скучно, и они развлекаются фальшивым пением водителей под радио. Кому ты позвонила? – спросила Паркер.

– Не пришлось никому звонить, потому что подъехал Джек. Он только взглянул и понял, что дело в аккумуляторе. И помог мне завестись. Да, и он одолжил мне свою куртку, которую я потом забыла ему вернуть. Я всего лишь хотела поесть салата и посмотреть романтический фильм! А вместо этого мне пришлось увиливать от губ Сэма, затем я умудрилась застрять посреди ночи на обочине в жуткий мороз, теперь мне нужно тащить машину в мастерскую и как-то возвращать Джеку куртку. И все это при том, что у меня сегодня ни одной свободной минутки! Ни одной. Это отвратительно, потому что… – Эмма перекатилась и занялась другой ногой. – Я плохо спала, потому что тревожилась, как все это успеть, и ругала себя за то, что вообще попалась на удочку. – Эмма перевела дух. – А теперь, когда я все вам выложила, получается, что я дергалась из-за ерунды.

– Поломка машины не подарок, – подала голос Лорел. – А ночью и в снегопад просто кошмар. Ты имеешь право на раздражение.

– Джек заявил, что я сама виновата. И что самое противное, он прав: я действительно ни разу не возила машину на техобслуживание. Но он меня спас. Плюс куртка. Плюс он проводил меня до дома, чтобы убедиться, что я добралась в целости и сохранности. Теперь я должна искать механика. У меня полно знакомых парней, которые взяли бы на себя все заботы, но я не желаю выслушивать еще одну лекцию на тему, как плохо я обращаюсь со своей машиной, бла-бла-бла. Итак, Паркер, куда мне ее тащить?

– Я знаю, я знаю! – Мак с облегчением покинула тренажер. – Поезжай к приятелю Дела, который зимой отбуксировал мамину машину. Я голосую за любого, кто может противостоять разбушевавшейся Линде.

– Поддерживаю, – согласилась Паркер. – Если ему доверяет Делани Браун, то и ты можешь довериться. Дел – маньяк во всем, что касается его автомобилей. Механик Каванаф. Я дам тебе его телефон и адрес.

– Малком Каванаф, владелец автомастерской, – добавила Мак. – Классный парень.

– Правда? Ну, может, сдохший аккумулятор – не такое уж несчастье. Я постараюсь все уладить на следующей неделе. А сегодня кто-нибудь едет в город в окрестности офиса Джека? Я точно не смогу выбраться.

– Отдашь куртку в субботу, – предложила Паркер. – Джек в списке гостей вечернего приема.

– О, прекрасно. – Эмма с отвращением посмотрела на эллиптический тренажер. – Ну, раз уж я здесь, можно и попотеть немного.

– Посмотрите на меня, – потребовала Мак. – Я уже накачалась?

– Потрясающие улучшения. А теперь поработаем над бицепсами, – скомандовала Паркер. – Я покажу тебе как.

К девяти часам утра Эмма успела принять душ, одеться и устроиться за любимым рабочим столом в окружении любимых цветов. К пятидесятилетию совместной жизни родителей дети решили воссоздать их свадьбу – прием в саду, только более пышный.

На доске перед Эммой были прикноплены копии фотографий из свадебного альбома юбиляров, ее собственные эскизы, список цветов и аксессуаров. На другой доске красовались рисунок Лорел – простой, но изящный трехъярусный свадебный торт, украшенный ярко-желтыми нарциссами и бледно-розовыми тюльпанами, – и фотография фигурки, венчающей торт и очень похожей на пару в день их свадьбы вплоть до кружевного волана на пышной юбке коктейльного платья невесты.

Пятьдесят лет вместе, размышляла Эмма, разглядывая фотографии. Множество дней и ночей и повторяющихся из года в год праздников. Рождения и смерти, споры и примирения, слезы и смех. Почему-то это казалось ей даже более романтичным, чем сказочные замки посреди пустынных болот. Пожилая пара получит свой сад. Целый мир садов.

Эмма начала с желтых нарциссов, рассаживая их в длинные, устланные мхом корытца, перемежая белыми нарциссами, тюльпанами и гиацинтами, добавляя тут и там побеги барвинка. Раз шесть она полностью уставляла цветами тележку и отвозила их в холодильную камеру. Она смешивала галлоны цветочной подпитки с водой и наполняла высокие стеклянные цилиндры, очищала стебли, обрезала их под струей воды и составляла композиции из дельфиниума, левкоев, водосбора, воздушной гипсофилы, кружевной декоративной спаржи. Сочетание растений разной высоты, соцветий нежных и дерзких оттенков создавало иллюзию весеннего сада.

Время бежало незаметно. Эмма повела затекшими плечами, покрутила головой, размяла пальцы. А теперь пятьдесят букетов невесты, пятьдесят копий того букета, что невеста держала в руках пятьдесят лет назад. Эмма смочила маленький флористический оазис, прикрыла его блестящим листом лимона, обрезала стебли разноцветных роз – даже не чертыхнулась, когда царапнула руку, – и, начиная с центра, принялась кропотливо собирать первый букет. Получилось очень красиво, весело… очаровательно.

– Осталось всего сорок девять, – произнесла Эмма вслух, устанавливая подставку с букетом в широкую стеклянную вазу, и решила сделать небольшой перерыв, вознаградить себя за утренние труды.

Оттащив мешки с цветочными обрезками к компостерному контейнеру, отчистив зелень с пальцев и из-под ногтей, Эмма устроилась в патио с баночкой диетической колы и тарелкой салата из спагетти.

Над прудом, усеянным глянцевыми листьями лилий, склонились едва зазеленевшие ивы. Парк Браунов не мог пока конкурировать с тем садом, что Эмма создавала своими руками, но еще немного – и из земли, успевшей забыть под весенним солнцем о выпавшем ночью снеге, вырвутся зеленые побеги, на деревьях набухнут бутоны, освежится листва многолетних растений. И все станет как полвека назад в Южной Вирджинии, где поженилась счастливая пара.

На веранде главного дома появилась группа людей – потенциальные клиенты. Паркер им что-то говорила, указывая на арку и беседку. Клиентам придется включить воображение, чтобы увидеть изобилие белых роз и буйство глицинии, но Эмма подумала, что и высаженные ею в вазоны анютины глазки, и стелющийся барвинок смотрятся очень мило.

Интересно, будет ли через пятьдесят лет флористка, которая на данный момент еще даже не родилась, прилежно создавать пятьдесят букетов в память о свадьбе жениха и невесты, только планирующих сегодня свое торжество? И будут ли дети, внуки и правнуки так любить их, что захотят устроить им этот праздник?

С тихим стоном – из-за боли в мышцах, изнуренных утренней тренировкой, – Эмма закинула ноги на соседний стул, подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Остро пахло влажной землей и мульчей, весело чирикала какая-то птица…

– Нельзя так надрываться. – Эмма вздрогнула и распахнула глаза. Джек? Без единой мысли в голове она смотрела, как он выдергивает завиток спагетти из ее тарелки и бросает себе в рот. – Вкусно. Еще есть?

– Что? О боже! – Эмма в панике взглянула на часы и вздохнула с облегчением. – Наверное, я задремала, но всего на пару минут. У меня еще сорок девять букетов.

Джек сдвинул брови.

– У тебя сорок девять невест?

– Хм. Нет. – Эмма потрясла головой, пытаясь развеять окутавший мозги туман. – Пятидесятая годовщина свадьбы и копия букета невесты за каждый год. А ты что здесь делаешь?

– Приехал за курткой.

– Ах да. Прости, я вчера забыла о ней.

– Ничего страшного. У меня тут неподалеку деловая встреча. – Джек выхватил из тарелки еще один завиток. – Так как насчет салата? Я пропустил ленч.

– Да, конечно. Уж ленч я тебе точно должна. Садись. Я принесу тарелку.

– Отлично, и я не возражал бы против дозы кофеина. Неважно, горячего или холодного.

– Без проблем. – Внимательно глядя на него, Эмма поправила волосы, выбившиеся из-под шпилек. – Ты какой-то взъерошенный.

– Тяжелое утро. И минут через сорок меня ждут на очередной стройплощадке. Ты оказалась между двумя объектами, так что…

– Тебе повезло. Я сейчас вернусь.

Конечно, взъерошенный, думал Джек, усаживаясь и вытягивая ноги. И вовсе не от работы или утренней стычки с инспектором, с которой он справился бы лучше, если бы выспался, а не метался почти всю ночь в постели, пытаясь заблокировать сексуальные грезы о красотке со жгучими испанскими глазами. Любой бы на его месте выглядел взъерошенным. И только мазохист мог воспользоваться идиотским предлогом и явиться за курткой. С другой стороны, кто знал, как соблазнительно выглядит разомлевшая на солнце Эмма?

Он теперь знает. И это не избавит его от бессонницы. Необходимо волевым усилием разделаться с наваждением. Назначить свидание какой-нибудь блондинке или рыжей… несколько свиданий нескольким блондинкам и/или рыжим, и не успокаиваться, пока не удастся задвинуть Эмму обратно в «Запретную зону» и надежно там запереть.

Эмма вернулась с подносом и злополучной курткой.

Джек подумал, что именно от такой красоты у мужчин перехватывает дыхание, а улыбка Эммы – вот такая, как сейчас, – пронзает, как молния. В общем, срочно пришлось мысленно воздвигать знак «Запретная зона».

– У меня осталось немного оливкового хлеба. Очень вкусного. И я принесла холодный кофеин.

– Отлично. Спасибо.

– На здоровье. Приятно передохнуть в компании. – Эмма опустилась на свой стул. – Чем ты сейчас занимаешься?

– Несколько параллельных объектов. – Джек с аппетитом откусил огромный кусок хлеба. – Ты права. Потрясающе.

– Секретный рецепт тети Терри. Ты сказал, что одна из строек где-то рядом?

– Даже две. Та, куда я сейчас еду, никогда не закончится. Два года назад у клиентки возникло желание переделать кухню, что плавно перетекло в полную реконструкцию хозяйской ванной комнаты, которая теперь может похвастаться деревянной японской ванной, джакузи и душевой кабиной, способной вместить компанию из шести человек.

Эмма задумчиво пошевелила бровями, невольно привлекая внимание к роскошным темным глазам, и откусила крохотный кусочек спагетти.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.