– Поверхность прямо шелковистая. Красивые вещи. – Вскинув бровь, она вытерла палец о рубашку Фокса. – Вынуждена сказать, что ты должен лучше за ними ухаживать – и за их окружением.
– Ты не первая. Может, отвлечемся на еду? – Фокс протянул ей листок меню. – Китайские блюда от Хан Ли.
– Рановато для ужина.
– Я позвоню заранее и закажу доставку на семь. А пока мы займемся делом.
– Свинина в кисло-сладком соусе, – объявила Лейла, взглянув на меню.
– И все? – удивился Фокс, когда она вернула ему листок. – Печально. Свинина в кисло-сладком соусе. Хорошо, остальное я закажу сам.
Он снова вышел, чтобы сделать заказ. Через несколько секунд до нее донесся шум бегущей воды и звяканье тарелок. Лейла пошла на кухню, где Фокс сражался с грязной посудой.
– Ладно. – Лейла сняла жакет.
– Нет. Правда.
– Да. – Она засучила рукава. – Но это разовая сделка. Ты платишь за ужин.
– Мне еще извиниться?
– В другой раз. – Она удивленно вскинула брови. – У тебя нет посудомоечной машины?
– В том-то и проблема. Я хотел установить ее вместо нижнего шкафчика, но потом подумал, что я тут один и к тому же часто пользуюсь бумажными тарелками.
– Не очень часто. А чистое кухонное полотенце у тебя найдется?
– Да, конечно. – Фокс озадаченно нахмурился. – Я сейчас.
Покачав головой, Лейла шагнула к освободившейся мойке и принялась за дело. Ей не трудно. Эта работа не требовала умственных усилий и странным образом успокаивала нервы, приносила удовлетворение. Кроме того, из окна над раковиной открывался красивый вид на горы с блестевшими на солнце вершинами.
Ветер раскачивал деревья, трепал белые простыни, развешенные во дворе внизу. Лейла подумала, что застеленная кровать будет пахнуть ветром и горами.
По огороженному двору бегал мальчик с большой черной собакой – его движения были наполнены энергией и радостью, и Лейла явственно представила, почти почувствовала, как ветер гладит его щеки, теребит волосы. А когда мальчик в яркой синей куртке принялся качаться на качелях, Лейле показалось, что от высоты и скорости у нее самой захватывает дух.
Наверное, его мать на кухне готовит ужин. А может, сегодня очередь отца. А еще лучше, если они готовят вместе – режут, помешивают, рассказывают друг другу, как прошел день, – а маленький мальчик раскачивается на качелях, подставляя лицо ветру.
– Никогда бы не подумал, что мытье посуды может быть таким сексуальным занятием.
Рассмеявшись, она оглянулась на Фокса.
– И не надейся – повторения не будет.
Он замер, сжимая в руке мятое кухонное полотенце.
– Что?
– Мытье посуды кажется сексуальным только тому, чьи руки не погружены по локоть в мыльную воду.
Фокс шагнул вперед, тронул ее за плечо.
– Я не произносил этого вслух.
– Я тебя слышала.
– Очевидно, но я не говорил, а думал. Я отвлекся, – продолжал он, когда Лейла слегка отодвинулась. – Смотрел на тебя, на то, как свет играет в твоих волосах, на линию спины, на руки. Я отвлекся, – повторил он. – И открылся. А ты, Лейла? Не думай, не анализируй. Просто скажи, что чувствовала, когда услышала меня.
– Я расслабилась. Смотрела, как во дворе на качелях качается маленький мальчик. И расслабилась.
– А теперь опять напряжена. – Фокс взял тарелку и стал вытирать. – Придется подождать.
– Ты тоже так можешь? Слышать мои мысли?
– Чувства легче различить, чем слова. Могу, но только если ты позволишь.
– Ты способен прочесть мысли любого.
– Но не буду этого делать. – Фокс посмотрел ей в глаза.
– Потому что ты такой человек. Кладешь доллар в вазу, даже если никто не слышит, как ты ругаешься.
– Я дал слово и держу его.
Лейла принялась за следующую тарелку. Очарование хлопающих на ветру простынь и маленького мальчика с большой собакой – все исчезло.
– Ты всегда себя контролируешь? Не поддаешься искушению?
– Нет. Мне было десять, когда я начал слышать чужие мысли. Во время Седмицы эта способность меня пугала, и я с трудом сдерживался. Хотя помогло. Когда все закончилось – в тот первый раз, – я думал, что все пройдет.
– Но не прошло.
– Нет. Это было круто – в десять лет проникать в мысли и чувства людей. Потрясающе – и не только потому, что у меня обнаружились способности, как у супермена. Например, я очень хотел хорошо сдать экзамен по истории, а парень, который лучше всех знал историю, сидел всего через два ряда от меня. Почему бы не узнать у него правильные ответы?
Вытирая тарелки, Фокс решил, что нужно сделать следующий шаг и убрать их в шкафчик. Занятая делом, Лейла сможет расслабиться.
– Сдав несколько экзаменов на «отлично», я стал испытывать чувство вины. И страх – я мог проникнуть в голову любого учителя и выяснить, какие каверзы он для нас придумал. Кроме того, я узнавал то, что мне знать не следовало. Семейные проблемы и все такое. Меня с детства учили уважать личную жизнь, а тут я без разбора вторгался в чужие мозги. И я бросил это дело. – Фокс усмехнулся. – Почти.
– Приятно слышать, что ты не совершенен.
– Мне потребовалось время, чтобы научиться управлять собой. Иногда я читал чужие мысли, когда слишком расслаблялся, а иногда наоборот, когда очень старался этого не делать. В некоторых случаях проделывал это намеренно. Например, пару раз с тем козлом, который меня дразнил. А… когда стал старше, то один раз с девушкой. Узнать, есть ли у меня шанс снять с нее блузку.
– Помогло?
Фокс лишь улыбнулся в ответ.
– А за несколько недель до того, как нам исполнилось семнадцать, кошмар вернулся. Я понял – мы все поняли, – что ничего не закончилось. И до меня дошло, что мой дар не игрушка. Я перестал им пользоваться.
– Почти?
– Практически полностью. Понимаешь, Лейла, этого у нас не отнять. Я понимаю, что чувствуют люди, и тут ничего не поделаешь. Но теперь я могу контролировать себя и не копаться в их мозгах в поисках информации.
– Именно этому мне нужно научиться.
– И читать мысли тоже. Если речь идет о личной тайне человека, о его жизни или жизни других, ты обязана вмешаться.
– Но как ты определяешь – когда, кто, при каких обстоятельствах?
– Вот этим мы и займемся.
– В твоем присутствии я почти все время чувствую себя скованно.
– Заметил. Почему?
Лейла повернулась и протянула руку за посудой. Опустила миску в раковину. Мальчик уже ушел – наверное, позвали ужинать, подумала она. Собака свернулась клубком на крыльце и спала, отдыхая от бурных игр.
– Потому что знаю: ты можешь прочесть или читаешь мои мысли и чувства. Или боюсь, что ты это сделаешь, и нервничаю. Но этого не происходит – то ли из-за того, что ты себя сдерживаешь, то ли из-за того, что я нервничаю и не пускаю тебя. А может, и то и другое. Например, ты не знал моих мыслей и чувств, когда сегодня поцеловал меня.
– Меня на какое-то время замкнуло.
– Нас тянет друг к другу. Я правильно выразилась?
– Что касается меня – в точку.
– И от этого я тоже нервничаю. И теряюсь, потому что не знаю, в какой степени это взаимное влияние, а в какой – наши истинные чувства. – Лейла прополоскала миску и передала Фоксу. – И не уверена, можем ли мы себе это позволить, когда у нас столько других забот.
– Погоди, давай разберемся. Ты нервничаешь потому, что меня тянет к тебе, или потому, что нас тянет друг к другу?
– Ответ номер два, и мне нет нужды читать твои мысли – по твоему лицу видно, что он тебе нравится.
– Лучшая мысль, которую я слышал за последние несколько недель. А может, и лет.
Мокрая ладонь Лейлы уперлась ему в грудь, не давая приблизиться.
– Я не смогу расслабиться, если буду думать о том, как оказаться с тобой в постели. Мысль о сексе меня обычно возбуждает.
– Расслабиться можно потом. И вообще, я могу гарантировать, что расслабление будет гораздо глубже, если сначала как следует возбудиться.
Лейла не только не убрала ладонь, но слегка его оттолкнула, так что Фокс был вынужден отступить на шаг.
– Не сомневаюсь. Но я привыкла все раскладывать по полочкам. Так уж я устроена. Поэтому то, что происходит между нами, придется пока отложить в дальний ящик. Мне нужно все обдумать, пережить. Если я собираюсь учиться у тебя, если хочу помочь избавиться от демона, который стремится нас уничтожить, то не должна отвлекаться.
Фокс кивнул; лицо его было внимательным и серьезным.
– Я люблю жонглировать.
– Знаю.
– И люблю вести переговоры. – Он вытер полотенцем ее руку и поднес к губам. – И знаю, в какой момент делать предложение противоположной стороне. Я хочу тебя. Обнаженную, в постели, в комнате, наполненной тенями и тихой музыкой. Хочу чувствовать, как бьется твое сердце под моей ладонью, когда я ласкаю тебя. Так что, Лейла, не забудь положить в свой ящик и это.
Лейла молча смотрела ему в глаза. Он отбросил полотенце.
– Принесу вино. Поможет тебе расслабиться, прежде чем мы приступим к занятиям.
Она проводила его взглядом. Потом с трудом подняла руку и прижала к сердцу, готовому выскочить их груди.
Видимо, ей предстоит многому научиться – если Фокс носил все это в себе, а она не почувствовала.
И теперь, чтобы расслабиться, одного бокала вина слишком мало.
Лейла выпила вино, и Фокс освободил кухонный стол. Затем налил ей еще бокал. Она не произнесла ни слова, погрузившись в собственные мысли, и Фокс позволил ей помолчать.
– Ты умеешь медитировать? – спросил он, усаживаясь.
– Принцип знаю. – В ее голосе сквозило раздражение, но Фокс старался не обращать на это внимания.
– Ты должна сесть, и мы начнем. Проблема в том, что большинство людей не способны достигать уровня, когда они отключают мозг, изгоняя из него мысли о работе, приеме у дантиста или о боли в пояснице. О чем угодно. Но мы можем приблизиться к этому состоянию, используя техники йоги. Нужно закрыть глаза, представить пустую белую стену…
– И произносить «ом-м-м». И как это поможет мне включить свои способности?
– Увидишь. Поможет – я уже заговорил, как моя мать – очистить разум, ауру, сбалансировать энергию ци.
– Я тебя прошу.
– Это процесс, Лейла. До сих пор ты только скользила по поверхности – или чуть-чуть замочила ноги, если хочешь. Чем глубже погружаешься, тем больше требуется сил.
– Например?
– Глубоко и долго? Раскалывается голова, тошнота, кровотечение из носа. Это может причинить боль. Истощить.
Нахмурившись, Лейла погладила бокал.
– На чердаке старой библиотеки Куин перенеслась в прошлое, к Энн Хоукинс. И вернулась совсем разбитой. Сильная головная боль, тошнота, потеря координации. – Лейла насупилась. – Хорошо, я не умею медитировать. Когда на йоге мы заканчиваем занятия позой трупа, я расслабляюсь, но продолжаю думать о делах, которые еще остались, или стоит ли купить потрясающую кожаную куртку, поступившую к нам в магазин. Я буду тренироваться. Могу упражняться вместе с Сибил.
Потому что так безопаснее, чем со мной, подумал Фокс, но возражать не стал.
– Хорошо. Значит, пока не будем слишком углубляться. Расслабься, наведи порядок в мыслях. Вроде того, как ты расставляешь тарелки.
– Чем больше стараешься, тем сложнее. Мысли так и норовят разбежаться.
– Совершенно верно. А ты раскладывай их по полочкам. Убирай каждую на свое место. Смотри на меня. – Он накрыл ладонью ее руку. – Просто смотри на меня. Сосредоточься на мне. Почувствуй меня.
Странное ощущение, словно вино ударило ей в голову.
– Я тебя не понимаю.
– Не торопись. Смотри на меня. Это как открыть дверь. Поверни дверную ручку, Лейла. Положи ладонь на ручку, поверни, потом приоткрой дверь, всего на пару дюймов. Смотри на меня. О чем я думаю?
– Ты надеешься, что я не съем все китайские клецки. – Лейла чувствовала его юмор, как теплый синий свет. – Ты мне помог.
– Нет, мы вместе. Не уходи от двери. Не теряй концентрации. Открой ее чуть шире и скажи, что я чувствую.
– Я… Спокойствие. Ты такой спокойный. Не понимаю, как тебе это удается. Сомневаюсь, что когда-нибудь была такой спокойной, а теперь, наверное, уже и не буду – столько всего произошло и происходит. И… ты немного голоден.
– На обед мне пришлось есть салат из баклажанов. Вот почему я заказал…
– Говядину «кунг пао», снежную грушу, холодную лапшу, дюжину пирожков, клецки. Дюжину пирожков?
– Если останутся, пойдут на завтрак.
– Ужас какой. А теперь ты думаешь, что не отказался бы на завтрак от меня, – прибавила она и выдернула руку.
– Прости, я не хотел. Как ты?
– Немного кружится голова, и мысли путаются, но в целом нормально. С тобой мне легче, правда? Потому что ты знаешь, как этим управлять. Влиять на меня.
Фокс взял пиво, о котором совсем забыл, и откинул прядь волос со лба.
– В твой нью-йоркский бутик приходит женщина. Она просто роется в вещах. Как ты определяешь, к чему ее направить, как на нее повлиять?
– Удовлетворить, – поправила Лейла, – а не повлиять. Отчасти по внешнему виду – возраст, одежда, сумка, туфли. Все это внешние признаки, и они могут быть обманчивыми, но начинать нужно с них. С опытом я начала различать клиентов по типам.
– Готов поспорить, в девяти случаях из десяти ты знала, когда нужно вынести из подсобки яркую кожаную сумочку, а когда предложить строгую черную. И понимала, что клиентка положила глаз на короткое сексуальное платье и стильные туфли, хотя та утверждала, что пришла за деловым костюмом.
– Я много читала… Да. – Лейла с шумом выдохнула, злясь на саму себя. – Не понимаю, почему я продолжаю все отрицать. Да, я часто понимала. Хозяйка называла это волшебным прикосновением. Думаю, она была недалека от истины.
– Как ты это делала?
– Оценивая покупателей, я фокусировалась на них – на их желаниях, предпочтениях и… да, конечно, на том, что я могу им продать. Нужно слушать, что они говорят, понимать язык жестов и учитывать мои собственные представления, что им пойдет. А иногда – мне самой казалось, что это инстинкт – в моей голове появлялось изображение платья или туфель. Я считала, что просто читаю между строк, болтая с ними, но, наверное, слышала тихий голос. Может, это были их мысли. Не уверена.
Начинает привыкать к своему дару, подумал Фокс. Уже не сопротивляется.
– Ты была уверена в себе, чувствовала себя на своем месте, и это помогало снять напряжение. И еще тебе было не все равно. Ты хотела удовлетворить их желания. Доставить им радость. И продать товар. Правильно?
– Похоже.
– Та же программа, только другой канал. – Он сунул руку в карман, достал горсть мелочи. Сосчитал, закрыв монеты ладонью. – Сколько тут?
– Я…
– Число у меня в голове. Открой дверь.
– Хорошо. Подожди. – Лейла снова глотнула вина. Слишком много мыслей. Так и мелькают у нее в голове. Нужно их отодвинуть. – Не помогай мне! – воскликнула она, когда Фокс протянул руку. – Не надо.
Избавиться от мыслей, повторяла Лейла. Очистить разум. Расслабиться. Сосредоточиться. Почему он считает, что у нее получится? Почему Фокс так уверен? Почему у многих мужчин такие красивые ресницы? Ой. Не отвлекаться. Она закрыла глаза, представила дверь.
– Доллар и тридцать восемь центов. – Глаза Лейлы широко раскрылись. – Уф.
– Отлично.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Ужин приехал. Займись парнем.
– Что?
– Пока я буду с ним разговаривать и расплачиваться, прочти его мысли.
– Но это…
– Грубое вторжение, знаю. Но придется пожертвовать приличиями во имя прогресса. Прочти его мысли, – приказал Фокс, встал и направился к двери.
– Привет, Каз, как дела?
Парню лет шестнадцать, прикинула Лейла. Джинсы, футболка, высокие кроссовки «Найк», довольно новые. Всклокоченные каштановые волосы, маленькое серебряное колечко в правом ухе. Карие глаза скользнули по ней, пока из рук в руки переходили пакеты и деньги.
Вздохнув, она «приоткрыла дверь».
Фокс услышал, как Лейла у него за спиной издала какой-то звук, что-то между вздохом и усмешкой. Продолжая непринужденно болтать о баскетболе, он дал парню на чай.
Закрыв за посыльным дверь, Фокс поставил пакеты на стол.
– Ну?
– Он считает тебя крутым.
– Так и есть.
– А меня сексуальной.
– Так и есть.
– Он гадал, получишь ли ты это сегодня, и думал, что сам бы не прочь попробовать. Как ты понимаешь, имелись в виду вовсе не пирожки.
Фокс открыл пакеты.
– Казу семнадцать. В его возрасте парни все время об этом думают. Голова болит?
– Нет. С ним было легко. Легче, чем с тобой.
– В моем возрасте парни тоже об этом думают. Но, в отличие от них, мы знаем, когда придется удовлетвориться пирожками. Давай есть.
Фокс больше не пытался поцеловать ее, даже когда отвозил домой. Лейла не знала, думал ли он об этом, и решила, что так даже лучше. Ее собственные мысли и чувства пребывали в таком беспорядке, что она решила последовать совету Фокса и заняться медитацией.
Сибил расположилась на диване в гостиной, с книгой и чашкой чая.
– Привет! Как прошло?
– Хорошо. – Лейла опустилась в кресло. – На удивление хорошо. Только я чувствую себя немного пьяной. Как после двух порций виски.
– Чаю хочешь? Там еще остался.
– Наверное.
– Я принесу тебе чашку, – сказала Сибил, увидев, что Лейла собирается встать. – У тебя измученный вид.
– Спасибо. – Закрыв глаза, Лейла попробовала дышать по системе йоги. Потом попыталась расслабить мышцы, начиная от пальцев ног, но дойдя до лодыжек, сдалась. – Фокс говорит, что я должна медитировать, – сообщила она Сибил, которая вернулась с чашкой и блюдцем. – Но мне скучно медитировать.
– Ты просто не умеешь. Выпей сначала чаю, – посоветовала Сибил, наливая чашку. – И расскажи, что тебя беспокоит, – это лучший способ избавиться от тревоги, чтобы потом заняться медитацией.
– Он меня поцеловал.
– Я удивлена и шокирована. – Сибил вручила Лейле чашку, вернулась к дивану и села, поджав ноги. – Милая, парень глаз с тебя не сводит. Смотрит, когда ты выходишь из комнаты и когда возвращаешься. Влюбился по уши.
– Он сказал… А где Куин?
– У Кэла. Наш Мэверик[9] где-то играет в карты, и дом Кэла пока свободен. Вот они и пользуются.
– Ага. Ну и на здоровье. Они очень подходят друг другу, правда? Идеально.
– Он для нее единственный, тут нет сомнений. Все остальные, которые у нее были, это как «О’Дулс»[10].
– О’Дулс?
– Заменитель любви. Кэл – настоящее. Тебе легче говорить о них, чем о себе?
Лейла вздохнула.
– Меня сбивают с толку свои чувства. Я понимаю, что он чувствует то же самое, но гоню от себя эти мысли. Что только ухудшает дело. Кроме того, мы вместе работаем, и не только в конторе, а это создает особые отношения, которые нужно уважать и даже беречь, потому что ставки очень высоки. Если к ним присоединить физическую или эмоциональную близость личных отношений, секс, то как поддерживать элементарный порядок, необходимый для дела, ради которого мы все тут все собрались?
– Ого. – Улыбнувшись, Сибил отхлебнула из чашки. – Это серьезно.
– Знаю.
– Попробуем вот что. Просто и откровенно. Ты его хочешь?
– Господи, конечно. Только…
– Нет. Не надо уточнять. Не анализируй. Страсть – это сильное возбуждающее чувство, хотя и стихийное. Подчиняешься ты ей или нет, она будоражит кровь. С остальными слоями ты, в конце концов, разберешься. Обязана. Ты человек, и ты женщина. И никуда не денешься от эмоций, тревог, последствий. Но теперь ты должна ловить момент и наслаждаться страстью. – В темных глазах Сибил блеснули веселые искорки. – Наслаждайся страстью.
Задумавшись, Лейла пригубила чай.
– В твоем изложении звучит соблазнительно.
– Тогда допивай, и мы используем твою страсть как фокальную точку для медитации. – Сибил улыбнулась, глядя на нее поверх чашки. – Думаю, скучно не будет.
5
Поначалу предложение Сибил о страсти как трамплине для медитации вызвало у Лейлы улыбку, но идея оказалась удачной. Даже лучше, чем обычный метод отстранения на занятиях йогой. Следуя указаниям, она вдыхала в себя страсть – втягивая пупок к позвоночнику, – а выдыхала напряжение и стресс. Фокусировалась на «щекотке в животе», как сформулировала это Сибил. Погружалась в нее.
И где-то между смехом, дыханием и щекоткой расслабилась настолько, что услышала биение собственного пульса. Но это было только начало.
Спала она крепко, без сновидений, и проснулась свежей. И, как ни странно, полной энергии и сил. Видимо, медитация не слишком утомила ее.
Фокс был в суде, в конторе у руля осталась Элис, и появляться на работе до обеда не имело смысла. Есть время присоединиться к расследованию, которое проводят Сибил и Куин, подумала она, стоя под душем. Внести вклад в поиск ответов. Она еще не добавила происшествие на площади в свою схему и не записала общий с Фоксом сон.
Лейла надела джинсы и свитер – после обеда она сменит их на костюм «секретаря Лейлы». И это – нельзя не признать – было приятно. Хорошо, когда нужно одеваться на работу, выбирать наряд и аксессуары. Конечно, в те несколько недель, что прошли между отъездом из Нью-Йорка и выходом на работу в офис Фокса, она была занята. Требовалось многое пересмотреть, изменить, преодолеть серьезные препятствия. Но Лейла скучала по работе, ей не хватало сознания, что в определенном месте в определенное время кто-то ждет от нее выполнения определенных обязанностей.
И еще – хоть это и тщеславие – ей не хватало предлога, чтобы надеть пару шикарных туфель.
Она вышла из комнаты, намереваясь выпить кофе на кухне, и услышала стук клавиш компьютера, доносившийся из кабинета, в который они превратили четвертую спальню.
На стуле, скрестив ноги, сидела Куин и печатала. Длинные белокурые волосы собраны в «хвост», голова слегка покачивается, словно в такт беззвучной музыке.
– Я не слышала, как ты вернулась.
– Только что. – Куин еще несколько раз ударила по клавишам, затем подняла голову. – Заскочила в тренажерный зал, сожгла несколько сотен калорий, возместила их огромной булочкой с черникой в кафе, но, кажется, все еще не отошла от потрясающего секса, которым наслаждалась ночью. Выпила кофе, приняла душ и теперь печатаю соображения Сибил по поводу вашего сна. – Куин потянулась. – И по-прежнему чувствую в себе силы пробежать Бостонский марафон.
– Должно быть, классный был секс.
– Ты не представляешь. – Куин поерзала и громко и откровенно рассмеялась. – Утверждение, что любовь улучшает секс, всегда казалось мне выдумкой любовных романов. Но теперь я сама – живое и в высшей степени удовлетворенное подтверждение. Ладно, хватит обо мне. Ты-то как?
Даже если бы она не проснулась отдохнувшей и свежей, подумала Лейла, две минуты в компании Куин зарядили бы ее энергией.
– В высшей степени удовлетворенной я себя назвать не могу, но довольно бодрая. Сибил встала?
– На кухне. Утренний кофе и газеты. Мы виделись, и она что-то пробормотала об успехах, которые ты сделала вчера с Фоксом.
– Она упоминала о том, что мать Фокса обнаружила нас целующимися в шкафу?
Голубые глаза Куин широко раскрылись.
– Сибил не вдавалась в подробности. Расскажи.
– Уже рассказала.
– Мне нужны детали.
– А мне кофе. Сейчас вернусь.
Вот чего еще ей не хватает, поняла Лейла. Болтовни с подругами о забавных подробностях личной жизни.
На кухне Сибил грызла половину рогалика и читала разложенную на столе газету.
– Ни одного упоминания о воронах в сегодняшнем номере, – объявила она при виде Лейлы. – Очень странно. Вчера короткая статья, скудная на подробности, и никакого продолжения.
– Типично, правда? – Лейла задумчиво налила кофе. – Никто не обращает особого внимания на происходящие здесь события. А если появляются статьи, вопросы, интерес, то все быстро проходит или превращается в слухи.
– Даже сами участники событий, местные жители, обходят их молчанием. Или просто забывают.
– А некоторые слишком хорошо помнят. – Лейла остановила свой выбор на йогурте, достала из холодильника упаковку. – Например, Элис Хоубейкер.
– Удивительно. Как бы то ни было, тут больше нет сообщений о нападениях животных или странных происшествиях. Во всяком случае, сегодня. Хорошо. – Лениво пожав плечами, Сибил принялась складывать газету. – Я собираюсь проследить пару очень тонких ниточек к возможному месту, где Энн Хоукинс скрывалась два года. Никак не могу понять, – раздраженно прибавила она. – В шестнадцатом веке тут было не так уж много народу. Какого черта я не могу найти тех, кто мне нужен?
К полудню Лейла уже сделала все, что могла, помогая подругам. Потом переоделась в серые брюки и туфли на высоком каблуке, чтобы после обеда идти на работу.
По дороге в контору Фокса она заметила, что в магазине подарков вставлены новые витрины. Отец Кэла был добросовестным домовладельцем, любившим свой город. А еще она заметила объявление о распродаже по случаю закрытия магазина.
Проклятье, подумала Лейла. Люди строили или пытались построить свою жизнь, а она рушилась безо всякой вины с их стороны. Некоторые так и оставляли ее лежать в руинах, утратив надежду и волю, чтобы начать все заново, другие закатывали рукава и восстанавливали разрушенное.
В кафе «Ма Пантри» тоже вставили новые окна – как и в других домах и магазинах. Люди в застегнутых на все пуговицы или на молнию куртках входили в дома и выходили из них. Люди остались. Лейла увидела мужчину в потертой джинсовой куртке и с инструментами на поясе, который менял дверь книжного магазина. Вчера, подумала она, дверь была поцарапанной, окна разбитыми. Теперь все будет как новенькое.
Многие остаются, снова подумала она. А другие берут в руки инструменты и помогают им навести порядок.
Мужчина оглянулся, поймал ее взгляд, и на его лице появилась улыбка. Сердце Лейлы замерло – от удовольствия и удивления. Улыбка Фокса. На мгновение ей показалось, что это галлюцинация, но потом Лейла вспомнила. Его отец плотник. Отец Фокса меняет дверь книжного магазина и улыбается ей с противоположной стороны Мейн-стрит.
Не останавливаясь, Лейла приветственно помахала ему. Разве не любопытно узнать, как Фокс будет выглядеть через двадцать лет?
Потрясающе.
Посмеиваясь про себя, она вошла в контору Фокса и сменила Элис.
Фокс тоже отсутствовал, и поэтому Лейла поставила диск Мишель Грант и принялась за работу, которую оставила ей Элис, приглушая музыку, когда звонил телефон.
Через час она убрала все со стола, внесла дополнения в рабочий график Фокса. Шкаф и ящики письменного стола Лейла решила пока не трогать, посчитав их владениями Элис.
Поэтому она достала из сумки книжку и стала читать одну из версий местной легенды о Языческом камне.
Перед ее мысленным взором возникла поляна в лесу. Мрачный серый камень, похожий на алтарь, возвышался над выжженной землей. Основательный, подумала она, листая страницы книги. Прочный и древний. Неудивительно, что ему дали такое имя – казалось, камень создали боги для поклонения тому, что было для них священным.
Центр силы, но не на вершине горы, а в тихом, сонном лесу.
В книге не обнаружилось ничего нового – маленький поселок пуритан, который потрясли обвинения в колдовстве, трагический пожар, внезапная буря. Лучше бы она взяла с собой один из дневников Энн Хоукинс, но выносить их из дома Лейле почему-то казалось неправильным.
Отложив книгу, она попыталась что-нибудь найти в Интернете. Тоже ничего нового. Лейла продолжала поиски, хотя нисколько не сомневалась, что Куин и Сибил справились бы гораздо лучше. Ее конек – упорядочивание информации, выстраивание логической цепочки. Но в данный момент новых данных просто не было.
Раздраженная Лейла подошла к выходящему на улицу окну. Нужно найти какое-то дело, чем-то занять руки и мозг. Немедленно.
Решив позвонить Куин и попросить какое-нибудь задание, пусть самое мелкое, Лейла отвернулась от окна.
У двери стояла женщина, сложив руки на животе. Темно-серое платье с длинной юбкой, длинными рукавами и высоким воротом. Золотистые волосы собраны в узел на затылке.
– Я знаю, что такое беспокойство, когда места себе не находишь, – произнесла она. – Я никогда не могла долго сидеть без дела. Он говорил мне, что отдых полезен, но мне было так трудно ждать.
Призрак, подумала Лейла. Почему к ней приходит призрак, если всего несколько минут назад она размышляла о богах?
– Энн?
– Ты знаешь. Ты все еще учишься доверять себе и своему дару. Но ты знаешь.
– Скажи, что мне делать, что всем нам делать, чтобы его остановить, уничтожить?
– Это не в моей власти. И даже не в его, того, кого я люблю. Ты сама должна понять – ты часть всего этого, часть меня.
– Во мне сидит зло? – Сердце Лейлы замерло от страха. – Ты можешь мне сказать?
– Все в твоих руках. Ты чувствуешь красоту настоящего? Наслаждаешься им? – Радость и печаль отражались на лице Энн, в ее голосе. – Оно движется, от секунды к секунде, меняется. И ты должна меняться вместе с ним. Если ты способна заглядывать в душу и разум других людей, понимать, где правда, а где ложь, неужели ты не можешь найти ответы в себе самой?
– Да, конечно, но вопросов становится все больше. Скажи, куда ты ушла перед той ночью, когда у Языческого камня случился пожар?
– Жить – как он просил. Дать жизнь тому, что не имеет цены. Они были моей верой, моей надеждой, моей истиной, порождением любви. Теперь ты моя надежда. И ты не должна отчаиваться. Он всегда надеялся.
– Кто? Джайлз Дент? – Фокс, поняла Лейла. – Ты имеешь в виду Фокса.
– Он верит в справедливость, в упорядоченность вещей. – Теперь улыбка Энн светилась любовью. – Это его сила и одновременно слабость. Помни о том, что оно ищет слабости.
– Что я могу… Черт! – Энн исчезла, и раздался телефонный звонок.
Нужно все это записать, подумала Лейла, торопясь к столу. Мельчайшие подробности, каждое слово. Черт возьми, теперь у нее есть занятие.
Она протянула руку к телефону. И схватила шипящую змею.